Алые маки. Удачная сделка

Глава 1. Досадное везение

Легкое дуновение ветра ласково коснулось его волос. Сощурясь от яркого солнечного света, он приставил ладонь ко лбу и посмотрел вдаль. Насколько хватало взора, вокруг простиралось алое море, гладкими волнами перекатываясь даже от малого колебания воздуха.

Ощущение неотвратимости чего-то важного и неведомого внезапно охватило его, когда далеко впереди себя среди кроваво-красных цветочных шапок он разглядел удаляющуюся девичью фигурку, облаченную в простое муслиновое платье небесно-синего цвета.

Тонкая спина, хрупкие плечи, которые не скрывал крой платья, изящные руки и развевающиеся на ветру длинные, черные, как смоль, локоны...

Кто ты? Откуда здесь?

Он ускорил шаг, пытаясь догнать незнакомку, но, как ни старался, приблизиться к ней так и не смог.

Пробираясь сквозь море цветов, он ощущал руками прикосновение тонких шелковых лепестков, которые, казалось, целялись за его пальцы, мешая идти. Его взгляд опустился вниз, и холодная испарина разом покрыла спину - ладони были обагрены кровью...

Сергей резко очнулся ото сна и посмотрел в окно экипажа, за которым мелькал лабиринт переулков, окутанных свежестью весенней листвы.

Наконец, уродливые задворки столицы Империи распахнули свои радушные объятия - экипаж достиг своего пункта назначения.

Преисполненный достоинства, он вышел из кареты и окинул критическим взглядом незнакомую местность, словно впитывая в себя картины и звуки оживленной улицы. По обеим сторонам узкой дороги, где с трудом проезжала двуколка, среди какофонии красок и звуков, словно пчелы вокруг меда, роились многочисленные увеселительные заведения. В большинстве своем, то были трактиры, карточные клубы и кабаре с афишами, что могли вогнать в краску даже бывалого моряка. Этот пейзаж был усладой глаз для любого искателя удовольствий.

- Почему так долго, Сережа? Пойдем же! - Алеша Капнист, раскрасневшись от волнения, хлопнул друга по плечу. Он нес на себе бремя чести быть единственным сыном графа Петра Алексеевича Капниста, могущественного председателя Правительствующего Сената.

Сергей не мог не улыбнуться, заражаясь энтузиазмом своего близкого друга и соратника еще со времен учебы в Императорской военной академии. Уголки губ приподнялись, и его отчужденный, сосредоточенный вид растаял, уступив место жажде приключений и неведомых открытий, которые таила в себе эта незнакомая улица. Вместе они шагнули навстречу неизведанному, готовые отдаться власти удовольствий, лежащих перед ними.

Словно цыпленок за наседкой, Сергей последовал за группой молодых людей, под предводительством Алеши направившихся к игорному дому в конце улицы. Здание имело респектабельный, но сдержанный вид, и, в сравнении с роскошным светским клубом, который он часто посещал, совершенно не впечатляло.

- Пусть тебя не вводит в заблуждение внешний вид, друг мой, - сказал хриплым голосом один из офицеров, Никита Демидов, старший сын семьи известных сталелитейных промышленников, - это место имеет свое неповторимое очарование. Ты скоро сам в этом убедишься... - он многозначительно улыбнулся и подмигнул ему одним глазом.

Сергей, улыбнувшись в ответ, кивнул, демонстрируя, что понял намек. Он не горел желанием пятнать свою репутацию, посещая сомнительные заведения в темных переулках, но также понимал, что было неразумно демонстрировать свое пренебрежение, с риском оскорбить отпрысков высокородных семей. Лучше было подыгрывать и соглашаться, тщательно выбирая выражения.

Когда они вошли в игорный дом, мужчина средних лет, вероятно, владелец заведения, бойко поприветствовал молодых людей:

- Наконец, вы снова к нам! Я уж было начал волноваться, так давно никто из вас не появлялся, - слова его были пропитаны горечью неискренности. Совершенно очевидно, что радушие хозяина было продиктовано исключительно знанием того, сколько денег будет оставлено здесь этим вечером на увеселительные мероприятия.

Взгляд мужчины заскользил по группе офицеров, пока, наконец, не остановился на Сергее.

- Новое лицо? - спросил он с любопытством.

- Это капитан-лейтенант Сергей Гаврилович Солодовников-Алчевский, - не сдерживая гордости и восторга выпалил Алеша. - Я уверен, вы видели его имя в газетах. Это он - герой, защитивший северные морские подступы нашей Империи.

Глаза мужчины расширились от удивления прежде, чем он радостно воскликнул:

- Никогда бы не подумал, что мне выпадет удача принимать в своем скромном заведении столь выдающегося гостя! Это честь, Ваше высокоблагородие.

Хозяин казино преподнес Сергею подарок в виде коллекционного коньяка и коробки гаванских сигар, на что офицеры оживленно отреагировали.

Однако, лицо Алчевского оставалось совершенно бесстрастным, и даже его улыбка была равнодушной. Он непринужденно пил, курил и вел беседы, не будучи эмоционально вовлеченным в окружающее действо. Все это было бесконечно далеко от рафинированных разговоров и острых дебатов, которые он привык вести в элитарном закрытом светском клубе. Напротив, темы вечера, под хриплый смех, быстро переросли в обсуждение грязных сплетен, громких скандалов и сомнительных дел.

Сергей, по большей части, просто слушал и наблюдал, лишь изредка вставляя фразы в общее обсуждение и реагируя легким смехом на скабрезности.

Глава 2. Выигрыш

Трамвай завизжал тормозами и, пыхтя, остановился в обозримом отдалении от игорного дома. Анна вышла из вагона в сопровождении сурового стража из казино. Освободившиеся места в трамвае тут же были заняты другими усталыми пассажирами.

- Иди вперед, - хрипло рявкнул ее конвоир, нарушая тишину.

Девушка глубоко вздохнула, все ее мысли были направлены на разрешение текущей проблемы. Когда она шла по ярко освещенной улице, темная вуаль, скрывавшая ее лицо, нисколько не мешала продвижению. Анна множество раз бывала здесь раньше, всегда - для исправления ошибок своего отца. Знакомая обстановка придавала ей решимости, когда она шагала к своему месту назначения, словно солдат на поле брани.

Оказавшись у входа в казино, Анна замешкалась, и сопровождавший ее амбал неприветливо кивнул на дверь:

- Входи, барышня.

Она еще чуть помедлила, всматриваясь в его лицо в поисках намеков на то, что ее ждет внутри. Мужчина снова глубоко вздохнул, как делал это бесчисленное количество раз во время их поездки сюда на трамвае.

Девушка тихо, почти шепотом, спросила:

- Очень... большой долг?

Стражник колебался с ответом, очевидно, полагая, что она неверно истолкует смысл сказанного им.

Дочь Барона нисколько не удивилась, когда посреди ночи в дверь постучался хорошо знакомый ей привратник казино, девушке были известны уловки голодранца. Смиренно взглянув на незваного гостя, она просто тяжело вздохнула и попросила минуту на сборы. Вероятно, девица решила, что это очередной случай карточных долгов ее папаши, которые, снова и снова настигали ее, как ночной кошмар.

- Нет, - твердо ответил мужчина, к которому вернулось самообладание. Судьба Анны не стала бы исключением среди прочих женщин, проданных за игорными столами. Он множество раз становился свидетелем того, как жены и дочери игроков попадали в сети подобных страшных обстоятельств, и слишком хорошо знал их неизбежный конец. Если бы удача была на ее стороне, возможно, ей удалось бы договориться о возврате долга иным способом, но группа офицеров, выигравшая девицу, похоже, не была столь милосердна. Их чаяния были предельно простыми: получить свой благородный трофей - дочь Барона Голозадова.

- Ступай наверх, - холодным и бесстрастным взглядом охранник указал на парадную лестницу, ведущую на второй этаж.

Женщина, жизнь которой была разрушена безрассудством ее отца, представляла собой жалкое зрелище, однако, весь ее вид говорил о том, что она не нуждается ни в жалости, ни в сочувствии. С высоко поднятой головой и прямой спиной она начала подниматься по лестнице, выстланной красной ковровой дорожкой. Изношенный подол ее платья, не похожего на платье дворянки, изящно покачивался при каждом шаге, словно она плыла по волнам.

Стражник, приняв решение, спешно последовал за девушкой. Дочь Барона Голозадова, не ведая о предстоящей трагедии, держалась с величайшим достоинством, все глубже и глубже увязая в трясине.

***

Барон Голозадов пошел иным путем. Он изменил свою тактику и принялся им угрожать, сообразив, что реки слез пролиты впустую.

- Вы что, не узнаете меня? Все вы получите по заслугам, если продолжите обращаться со мной подобным образом.

Сигарный дым, наполнивший игральный кабинет, как и ничтожная уверенность человека, кичащегося по привычке, хаотично рассеялся.

- И вам не уйти от расплаты, если император прознает о вашем небрежном поползновении в сторону члена монаршей семьи!

Барон-игроман теперь апеллировал к самому императору, как к средству устрашения, после того, как ранее уже перечислил с той же целью множество дворянских титулов и домов.

Офицеры, наблюдавшие за безумцем, разом взорвались истерическим хохотом, словно он был чудным экспонатом кунсткамеры. В конце концов, из глаз Никиты Демидова, который чуть не задыхался от смеха, брызнули слезы.

Шмыгнув носом, Никита вытер слезы ладонью и произнес:

- Сергей Гаврилович! Я слышал, у вас намечается свидание не с кем-нибудь, а с племянницей Его Императорского Величества!

Ответив натянутой улыбкой, Алчевский медленно подошел к окну и, чуть приоткрыв его, впустил струю свежего воздуха. Прислонившись к откосу, он наблюдал за этим бессмысленным балаганом. Насмешки зрителей возрастали прямо пропорционально блефу Барона Голозадова. Стук в дверь раздался в тот момент, когда мерзость происходящего уже становилась невыносимой.

Сергей встал и закусил незажженную сигару. Барон-голодранец и его развеселые оппоненты, перестав галдеть, устремили свои взгляды на вход в покерный зал.

Дверь распахнулась, явив царящую за ней непроглядную темноту.

Наблюдая за началом нового представления, Сергей отложил зажигалку и скрестил руки на груди. За открытой дверью стояла женщина в поношенном пальто, перчатках и старомодной шляпке с черной вуалью, выглядевшая смиренной и измученной. Это была дочь Барона Голозадова, в то время, как амбал, стоявший позади нее, очевидно, был из числа обслуги казино и сопроводил ее сюда.

Женщина, осторожно озираясь по сторонам, без намека на суетливость уверенными шагами приблизилась к отцу. В гнетущей тишине, повисшей в помещении, ее шаги отдавались гулким эхом.

Знакомство с героями

Сергей Гаврилович Солодовников-Алчевский

Морской офицер, самый молодой капитан-лейтенант в Империи, старший сын (ребенок от первого брака) Гаврилы Ивановича Солодовникова, купца 1-й гильдии. По настоянию деда, Ивана Дементьевича Алчевского, носит двойную фамилию, сам предпочитает называться Алчевским.

***

Анна Ивановна, Анна Фредерика Шарлотта София фон Беннигсен

Великая княжна, отпрыск императорского дома Нарышкиных. Ольга Александровна Нарышкина, мать Анны (великая княгиня, младшая сестра правящего императора Николая III), в юности влюбилась, сбежала и тайно вышла замуж за бедного остзейского барона Ивана фон Беннигсена, за что и была отторгнута семьей.

***

Глаша, Глафира Ивановна Курочкина

Единокровная младшая сестра Анны, прижитая их отцом от кухарки, официально им так и не признанная.

Глава 3. Сохраняя достоинство

Алчевский мчался по загородному шоссе, оставляя столичную суету далеко позади. Суомский залив простирался перед ним серебряным полотном, сверкающим в лучах закатного солнца. Золотистый свет окутывал все своим теплом, превращая мир в сияющую страну чудес, красоту которой невозможно было объять.

Он вел кабриолет кремового цвета с откинутым верхом, позволяя себе слиться с красотой пейзажа. Одетый в элегантный фрак, Сергей почувствовал себя королем дороги и втопил педаль газа в пол.

Его весьма впечатляли великолепные летние дачи, все чаще попадавшиеся на местности по мере приближения к курортному городку Сестринская Слобода. Большинство из этих усадеб принадлежали высшим слоям общества, включая императорскую семью, и служили напоминанием о роскоши и величии прошедших времен. Увы, в последние годы в структуре городской застройки произошли перемены. В результате притока новых денег величественные поместья старой гвардии теперь соседствовали с особняками нуворишей. Из-за изменения баланса сил дворянство, не сумевшее приспособиться к новым обстоятельствам, было вынуждено продавать свои дома тем, кто мог предложить лучшую цену. Конечная точка его путешествия, усадьба Солодовниковых, обрела своих нынешних хозяев именно в результате такого события.

Сергей въехал в семейное поместье, когда небо на западе стало окрашиваться в сиреневый цвет. Великолепно расположенное на берегу залива место ранее принадлежало аристократической фамилии с богатой историей и прекрасной родословной, закат которой выглядел печально. Бывшие хозяева более не могли позволить себе содержать эту землю, и ее выкупил отец Сергея, Гаврила Иванович Солодовников, известный во всей Империи железнодорожный магнат.

Подумав о предстоящем воссоединении, Сергей ощутил прилив адреналина. Прошло два месяца с той церемонии награждения, где он в последний раз видел своего батюшку.

Когда Алчевский подъехал к парадному входу главного здания усадьбы, его слух пронзил изумленный вопль:

- Боже мой, Сережа! - это была его тетушка, Вера Ивановна Бахрушина, которая только что лебедем выплыла из собственного экипажа. - Ты что, приехал сюда, лично сидя за рулем этой железяки? - воскликнула она, указывая на его машину.

Сергей просиял, выходя из авто. Он отдал ключи лакею и ответил:

- Как видите.

После короткого приветствия молодой человек повел свою тетушку вверх по лестнице в сияющее мраморными полами фойе особняка.

Когда пара шествовала мимо, слуги, выстроившиеся в ряд по обе стороны от входа, одновременно склонили головы. На сей раз Алчевский решил не валять дурака и, сохраняя почтительное молчание, широко оскалился, когда они поднимались по широким ступеням.

- Ума не приложу, зачем делать то, что, очевидно, вызовет недовольство твоего батюшки? - принялась ворчать Бахрушина, когда они миновали слуг.

- Сам без понятия. Возможно, чтобы он пожалел свою кровинушку, которая даже водителя не может себе позволить. - Сергей ярко сиял в лучах заходящего солнца, проникавших через окно.

Вера Ивановна в замешательстве посмотрела на своего племянника и отметила его безупречный внешний вид. Напомаженные, аккуратно причесанные волосы и белоснежный галстук-бабочка лишь добавляли эффектности ауре собранности, являвшейся фамильной чертой Солодовниковых. От потрясающего лица, до высокой, стройной фигуры и манеры держаться - все в Сергее пугающе напоминало его отца.

Единственное различие между ними - это светлые волосы платинового цвета, которые ее племянник унаследовал от матери. Будучи практически зеркальным отражением своего родителя, он словно был отвергнут им за это. Вера Ивановна горько усмехнулась про себя, уловив эту иронию.

- Уж если кто и озабочен твоим благосостоянием больше, чем ты сам, то это Гаврила Иванович, - остроумно поддразнила молодого человека Вера Ивановна. Ходили слухи, что ее племянник унаследовал внушительное состояние от Алчевских, семьи своей матери, но сам он, как известно, не распространялся об этом. Даже самые близкие люди не знали размеров его богатства. Он держал свои карты при себе, как тайну, сокрытую от всего мира.

- Это всего лишь старый дом да трастовый депозит*. Не так уж и велик куш. - непонимающе взглянул на свою тетушку Сергей, и на его губах заиграла легкая скромная улыбка. Бахрушина могла бы быть одурачена его игрой, если бы была кем-то, кто знал семейство Алчевских не так хорошо, как она.

(*Трастовый депозит - депозит, переданный в доверительное управление для получения большей прибыли, например, посредством инвестирования.)

Вера Ивановна придвинулась ближе к племяннику, и ее голос понизился до шепота:

- Уважая твои интересы, я понимаю, что тебе не хочется преждевременно раскрывать свои карты. Однако, не забывай, что ты сам и есть причина, по которой дед вложил рукоять меча в твою руку.

Непроницаемое выражение его лица было расценено ею как то, что он не впоне понял, о чем она толкует.

Придя в смятение от того, что так и не получила ответа, Бахрушина ловко сменила тему.

- Я слышала, что на сегодняшнем приеме будет объявлено о помолвке Петра, - сказала она. Сергей, казалось, не был удивлен этой новостью. На его лице не отразилось ни намека на эмоции. - Поговаривают, что вторая сторона - средняя дочь барона Корфа, ты в курсе?

- Да.

Глава 4. Сизая дымка

Самоуверенный женский голос, ворвавшийся в большой зал, наполненный гостями, игриво приветствовал его:

- Вы ли это, Сережа!

Алчевский, свернув беседу с группой банкиров, присутствовавших на приеме, неспешно повернулся на зов.

Женщина приблизилась и с лукавой усмешкой на губах поинтересовалась:

- Как вам новость о помолвке сестры вашего друга? - в ее руке мягко искрился хрустальный бокал с шампанским. Это была неприкрытая провокация, но Сергей с невозмутимым видом улыбнулся в ответ.

Аглаида Павловна Голицына - единственная дочь князя Павла Павловича Голицына, самого богатого человека во всей Империи. Она также была кузиной Алеши Капниста и недавно стала графиней фон Моус, выйдя замуж за последнего представителя одного из старейших тевтонских родов, несколько поколений назад осевших в Рузиане. Однако, новоявленная графиня продолжала носить девичью фамилию, и, в целом, общество не возражало против подобного решения. Оно и понятно, их брак с Юрием Рихардовичем с самого начала стал притчей во языцех в светских кругах Санкт-Андреасбурга - только ленивый не обсудил неординарные личные предпочтения графа. А посему, ходили упорные слухи, что в течение ближайших пары лет Аглаида Павловна вернется в отчий дом, став снова княжной Голицыной.

- Это настоящая честь для нашей семьи, - холодно ответил Алчевский, произнеся дежурную фразу. Он шагнул к ней, и женщина слегка повела от его взгляда плечами. - Семейство Солодовниковых, несомненно, весьма польщено подобным признанием. Да вот досада, с вашей стороны и вовсе прыти не наблюдается.

- Я делаю все, что в моих силах, чтобы ускорить наступление столь желанного для нас с вами события, - пробормотала княжна, прикрывая рот веером. Несмотря на весь опломб, в ее глазах читалась растерянность. Бракоразводный процесс оказался куда более сложным, чем она ожидала.

Сергей, глядя на возбужденную толпу гостей, склонил голову в сторону Аглаиды Павловны:

- Хочу только, чтобы вы помнили, Ида, чем дальше, тем больших усилий мне стоит сохранять нашу договоренность, - произнес он размеренным и вкрадчивым тоном. - Но не будьте слишком самонадеянны. Возможно, сейчас моим выбором и является княжна, но, как вам хорошо известно, матримониальные интересы изменчивы.

Глаза Голицыной сузились, в ее голосе засквозило подозрение.

- Вы мне сейчас угрожаете, Сережа?

Сергей отрицательно покачал головой, на его губах заиграла мягкая улыбка.

- Господь с вами, моя дорогая графиня. Примите это за дружеское напутствие и пожелание как можно скорее обрести свободу.

Окружающие, с восторженным вниманием наблюдавшие за ними со стороны, не могли интерпретировать столь интимное общение иначе, чем воркование возлюбленных. Однако, на лице мачехи Сергея, безотрывно сверлящей взглядом княжну, застыло выражение глубокой неприязни.

Ида же, вовсе не выказав своих эмоций, мудро решила отступить и не раскручивать маховик претензий. Ее смышленость и прагматизм были качествами, которые действительно импонировали Алчевскому.

- Прошу прощения, если мог чем-то обидеть вас, - сделав глоток бренди, он ступил в сторону от княжны.

Прерванный раздражающим появлением незванной визави разговор возобновил свой естественный, размеренный ход. Сергей свободно лавировал от темы к теме светской беседы, включая рынок облигаций, планы развития столицы и предстоящую царскую охоту. К тому времени, когда он, распрощавшись с компанией, отвернулся, чтобы удалиться, осадок от мимолетной стычки напрочь выветрился из его головы.

По завершении разговора Алчевский с удовольствием воспользовался возможностью выйти на террасу, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Его взгляд остановился на бликующем серебром луны море, которое тихими волнами накатывало на белоснежный пляж, переходящий в песчаные дюны, покрытые жесткой голубой порослью элимуса, а раскидистые, причудливо изогнутые дыханием морского бриза сосны довершали сказочную картину. Во всем противопоставляя себя отцу, которого ненавидел, на фоне волшебных пейзажей он понимал, почему тот приобрел это поместье.

Прислонившись к балконной баллюстраде, Сергей с сигаретой в руке глубоко вдыхал прохладный ночной воздух. Когда он посмотрел на бледную луну, едва видневшуюся в сером небе зачинающихся белых ночей, воспоминания о потрясающей женщине из игорного дома безконтрольно нахлынули на него. Ее прекрасные глаза, наполненные слезами, смесью упрека, мольбы, враждебности и страха, слабо сияли холодным светом, напоминая ночное светило. Алчевский стряхнул пепел сигареты, воспоминания о той ночи глубоко отпечатались в его памяти. Молодой человек отчаянно пытался избавиться от этих мыслей, но его глаза оставались прикованными к эфирной луне, окутанной сизой дымкой.

Он вспомнил, как резко изменился поток воздуха, когда эта женщина подняла вуаль.

Сергей не мог не понимать, что означали липкие взгляды его притихших товарищей. И все же, последние капли гордости не дали ей опустить плечи под натиском множества глаз, оценивающе изучающих ее лицо.

Никто не удивится, если опустившийся барон снова попытается продать свою дочь. Ее будущее, казалось, было предопределено, поскольку существовала большая вероятность того, что столь слабый человек, как ее отец, не сможет избавиться от своего пагубного пристастия.

Знакомство с героями

Аглаида Павловна Голицына

Княжна, единственная дочь князя Павла Павловича Голицына, кузина Алеши Капниста, замужем за графом Юрием Рихардовичем фон Моусом, ждет развода.

***

Ольга Леонидовна Солодовникова-Милорадович

Графиня, вторая жена Гаврилы Ивановича Солодовникова, мачеха Сергея. Избалованная и амбициозная. В 17 лет влюбилась и вступила в связь с женатым купцом Солодовниковым, после загадочной смерти беременной вторым ребенком супруги которого шантажом истребовала от своего отца благословение на брак с новоявленным вдовцом.

***

Петр Гаврилович Солодовников

Единокровный брат Сергея от брака его отца с графиней Ольгой Леонидовной Милорадович. Инфантильный и тщеславный молодой человек. Увлекается живописью.

Глава 5. Сватовство (часть 1)

- О, как вы все-таки похожи на своего отца, дитя, - нечитаемым взглядом пробежавшись по Анне, пожилая дама, наконец, открыла свой рот. В ее глазах блеснуло узнавание.

Девушка почувствовала укол смущения от прямолинейности старушки, но на ее лице не отразилось ни одной эмоции. Подобная реакция для нее была не в новинку, поскольку практически все члены царской семьи, с которыми она когда-либо встречалась, реагировали на ее внешность точно так же. Анну откровенно недолюбливали, и лицо ее родителя играло в этом не последнюю роль.

Однако, речь дамы приняла неожиданный оборот.

- Слава Богу, хоть чем-то он сумел одарить своего ребенка, - заключила она, и ее глаза подернулись ностальгической поволокой. - В конце концов, именно своим прекрасным лицом этот человек сумел однажды перевернуть с ног на голову целую империю.

Гостья огляделась по сторонам, и выражение ее лица изменилось: съехавшие вниз уголки рта выдали, что она думает о месте своего нынешнего пребывания.

Анна была поражена тем, что дама вовсе не потрудилась скрыть своего пренебрежения. Незнакомка, представившись графиней Екатериной Алексеевной Брюс, двоюродной тетей императора, шагнула в обшарпанную квартирку, не дожидаясь приглашения.

Графиня вела себя собранно и уверенно, несмотря на то, что ее визит был внезапным.

Покончив с осмотром жилища, Ее Сиятельство повернулась к Анне:

- А что же барон? - поинтересовалась она, пронзая девушку взглядом.

- Батюшки нет дома, сударыня, - ответила Анна ровным тоном. - Он, вероятно, будет очень поздно.

Екатерина Алексеевна вздохнула с явным облегчением:

- Какое счастье, мне не придется тратить время на расшаркивания с этим негодяем.

Она схватила чашку, в которой плавали чайные листья, что Анна берегла для особых случаев, и нервно отпила из нее. Тотчас лицо графини исказилось, будто она хлебнула воды из лужи.

Опустив глаза, девушка смиренно посмотрела на чашку перед собой. Вероятно, молоко с сахаром могли бы хоть немного исправить ситуацию. Но, к сожалению, вся снедь дома закончилась, и Анне не оставалось более ничего, кроме как проглотить очередное унижение. Но прежде, чем она успела об этом задуматься, гостья, испустив протяжный вздох, подалась к ней всем телом и понизила голос до шепота.

- Не имея ни малейшего желания задерживаться здесь, не стану ходить вокруг да около. Сразу к делу, дитя. Вам поступило предложение руки и сердца, - объявила графиня, заговорщически сверкнув глазами. - Царская семья определила вам жениха.

- Жениха? О чем вы, сударыня? - немало смутившись, Анна вопросом отреагировала на новость. Трудно было навскидку определить, было ли в ее волнении больше удивления или неприятия.

- Императору угоден ваш брак. Именно за тем я здесь. Зная, что вы... сирота, он лично попросил меня соблюсти политес, чтобы сватовство состоялось по всем правилам, и предложение приняла старшая родственница, а не вы сами.

- Но... Почему Его Величество вдруг?... Зачем?... - в замешательстве Анна никак не могла собрать слова в связную фразу.

- Известно, зачем! Очевидно, чтобы спасти Елизавету Николаевну... Как бы то ни было, Сергей Гаврилович Солодовников-Алчевский станет вашим мужем. Поздравляю! Именно его Царская семья выбрала для вас. - последняя фраза прозвучала едко и безапелляционно, словно подводя черту под обсуждением этого брака.

Судя по растерянному выражению лица, девица не уловила ни единого смысла из ее тирады. Графиня, закатив глаза, цокнула языком.

- И почему только все это легло на меня? Конечно, откуда бы дитя, прозябающее здесь, было в курсе светских новостей... - Екатерина Алексеевна покачала головой и глубоко вздохнула. Она знала, что после смерти Ольги семья барона фон Беннигсена потеряла всякую поддержку Императорской фамилии, однако, то, что она собственными глазами узрела, явившись сюда, было за гранью ее представлений об их падении. Педантичная ухоженность потрепанной обстановки, как и блестящая чистота окон и полов, лишь добавляла ощущения безысходности.

Гостья поведала Анне, что повеление императора об этом браке стало следствием глубокой романтической привязанности, которую великая княгиня Елизавета Николаевна испытывала к офицеру весьма скромного происхождения.

- Вы же понимаете, моя дорогая, что подобный мезальянс для столь статусной персоны, как дочь императора, невозможен. - не стала юлить графиня.

Сыновья семейства Солодовниковых, к которому принадлежал офицер, из поколения в поколение славилась своей статью и обаянием. Кроме того, несмотря на отсутствие титулов, лишь благодаря выдающимся личным качествам, они сумели выстроить собственную промышленную империю. Историю становления рода можно было проследить от скромного торговца пушниной, который снабжал царскую семью еще при боярах, до железнодорожного монополиста и соучредителя Санкт-Андреасбургского частного коммерческого банка, обладающего немалым весом в обществе.

За свою историю Солодовниковы не раз испытывали и взлеты, и падения, что не помешало им стать одной из самых богатых и могущественных семей в Рузиане.

Гаврила Иванович Солодовников, глава семьи в этом поколении, не только зарекомендовал себя как уважаемый член высшего общества, но даже взял вторую жену из знатной аристократической семьи. Несомненно, нынешнее блестящее положение и влияние семьи Солодовниковых в немалой степени были обязаны именно его усилиям и прозорливости.

Глава 5. Сватовство (часть 2)

При взгляде на эту молодую женщину в голове безотчетно всплывал устаревший эпитет "пава", который, увы, исчез из речи современных молодых людей за ненадобностью. На первый взгляд, ее можно было принять за балерину, столь гибок и тонок был ее стан, а осанка безупречна.

- В таком случае, Ваше Сиятельство, вероятно, через вас я также могу передать свой ответ Его Императорскому Величеству? - задала осторожный вопрос Анна.

Графиня громко хохотнула и, изогнув одну бровь, вернула вопрос девице:

- Вы в самом деле думаете, что можете отвергнуть это предложение?

- Именно. Ведь это какая-то бессмыслица.

- О, не утруждайтесь, дитя. Император не спрашивает, хотите ли вы замуж. Он приказывает. - цокнув языком, дама сцепила в замок пальцы рук.

От досады повысив голос, девушка недоверчиво спросила:

- Вы хотите сказать, что я должна выйти замуж за того офицера, даже зная, что я навязана ему?

Наконец, ее бирюзовые глаза сверкнули эмоцией. В них отразились унижение и боль.

- Я знала, что вы не глупы, дитя. - холодно отрезала гостья.

- Но почему я должна подчиняться столь неоднозначным приказам?! - воскликнула Анна, ее голос был полон возмущения.

- Потому, моя дорогая, что вы - дочь барона фон Беннигсена и великой княгини Ольги Александровны. - непреклонным тоном осадила ее графиня.

История родителей Анны легла грязным пятном на репутацию Императорской семьи, став символом глупости и эгоизма людей, сломавших свои жизни в угоду романтической связи и давших повод для хулы на самодержавие. Екатерина Алексеевна не пыталась сгладить резкость своих слов. Было жестоко спрашивать с детей за грехи их отцов, но мнение императора, несомнено, имело под собой основание.

- И еще, дитя. Думается мне, что это может быть даже на руку вам, - продолжила графиня, смягчая тон. - Девице в вашем положении ни в жизнь не сыскать мужа лучше Сергея Гавриловича.

- Но, Ваше Сиятельство... я никогда... я вообще не думала выходить замуж за кого бы то ни было, - дрожащим голосом возразила Анна.

Екатерина Алексеевна посмотрела на девушку с легкой жалостью.

- О, моя дорогая, я все понимаю. Вы росли, имея перед глазами такой пример, как ваш батюшка, - сказала она сочувственно, - однако ж, ужели вам улыбается всю оставшуюся жизнь прозябать в трущобах и перебиваться случайными заработками?

Говоря это, гостья поднялась со своего места и медленно приблизилась к Анне.

- Будьте умницей, - ободряюще пропела графиня. Рука в мягкой шелковой перчатке легонько прошлась по щеке бесприданницы, вероятно, в качестве утешения и поддержки.

Ее ресницы были такими длинными, что отбрасывали дрожащую тень на щеки всякий раз, когда она моргала. Преисполненная достоинства манера держаться и бесстрастное лицо странным образом сочетались с чистотой и неискушенностью во взгляде. Подобный диссонанс оставлял глубокое впечатление.

Морщинистый рот Екатерины Алексеевны изогнулся в удовлетворенной улыбке, когда она, словно опытный оценщик, окинула это лицо взглядом.

- Кто знает? Быть может, внук бакалейщика окажется человеком, который прельстится одним лишь девичьим личиком...

***

Камердинер Степан, стоя по стойке смирно у главного входа в особняк, приветствовал своего хозяина вежливым поклоном.

- С возвращением, Ваше благородие.

Мельком взглянув на слугу, тяжелыми от усталости шагами Сергей поднялся по парадной лестнице своей городской резиденции.

Банкет, организованный Адмиралтейством, продолжался почти до самого утра, формальная цель его проведения - повышение товарищеского духа и сплоченности среди офицеров - на деле была тонко завуалированным предлогом для легкомысленного времяпрепровождения, исключающего условности, обязательные для приемов и балов в светском обществе. И несмотря на то, что приходилось лавировать между подводными течениями различных политических сил, Алчевский наслаждался предложенными напитками и весельем, понимая, что пока он носит форму, лучше всего поддерживать приятельские отношения со всеми сторонами.

- Звонила Вера Ивановна Бахрушева, - нарушая тишину поздней ночи, раздался голос Степана, семенящего за хозяином по пятам. - Она просила перезвонить ей, как только вы прочтете сообщение, что она оставила для вас.

Слегка кивнув, Сергей двинулся дальше по пустому коридору, догадавшись, что до тетушки уже дошли вести о его браке.

Однако, его поджидал и другой сюрприз в эту дивную ночь. Бросившись открывать перед ним двери спальни, Степан, выпучив глаза и доверительно понизив голос, произнес:

- А еще, вам тут письмо пришло.

Камердинер выжидающе замер, и Алчевский, глядя на него, дернул бровью, побуждая раскрыть затянувшуюся интригу.

- От баронессы фон Беннигсен, - многозначительно выговорил Степан.

- Беннигсен? - нахмурив брови, непонимающе выдохнул Сергей и принялся снимать фрак, это имя ему ни о чем не говорило. Затем он резко повернулся к слуге - молодого человека понзило воспоминание о высокородной даме, предложенной ему императором, и его глаза сверкнули смутным сомнением.

Глава 6. Время начала цветения (часть 1)

Подавив вздох разочарования, Анна аккуратно положила письмо на стол. Оно содержало не так много слов, но ее обескуражила грубость, которую они передавали из-за отсутствия вежливых оборотов.

"Я согласен на встречу, сударыня. Ресторан гостиницы "Англетер" (вход со стороны Далмацкой площади), следующая среда, два часа пополудни."

В ответ на ее послание с представлением и просьбой о личной встрече от мужчины она получила этот краткий меморандум, в котором отсутствовала даже самая элементарная учтивость в виде подписи. Однако, это было, все же, лучше, чем если бы он снабдил свою записку каким-нибудь пренебрежительным комментарием.

Она усмехнулась своей глупости, осознав, насколько нелепо было ожидать благоволения со стороны ее нечаянного суженного по отношению к навязанной ему невесте.

В тот самый момент, когда Анна, одолеваемая своими невеселыми мыслями, безучастно смотрела на письмо, лежавшее на столе, в комнату с торжественным видом шагнула ее младшая сестра.

- Вот! - победоносно объявила она, выбросив вперед руку. В раскрытой ладони девушки лежало несколько медяков.

- Что это, Глаша? - перевела взгляд с денег на лицо сестры Анна.

- Я их заработала. Я помогла Петру Акимычу разложить товар и убралась в лавке, - кладя монеты на стол рядом с письмом, простодушно отчиталась Глаша.

- То есть вместо посещения гимназии ты решила подрядиться в мясную лавку раскладывать товар?

Спрятав руки в карманы своего форменного черного фартука, гимназистка на доверии парировала:

- А что? Осталось всего ничего, я окончу седьмой клас, и поминай, как звали. Зачем мне таскаться в гимназию каждый день, если я могу заработать немного денег и помочь тебе?

- Милая моя, мне казалось, что мы договорились, и это более не обсуждается: ты поступишь в восьмой класс и окончишь его, получив профессию. Это - единственная форма помощи, которую я могу принять от тебя, Глафира.

- У-у, вечно ты со мной, как с маленькой, а я, может, вообще, замуж скоро выйду! - услыхав сестринские откровения, Анна и бровью не повела, но лишь, немного наклонив голову, внимательнее вгляделась в лицо Глаши. Ободренная такой реакцией, та, сверкнув глазами, продолжила, - Никитка сказал, что я милая, лез целоваться и обещал венчаться.

- Неужели? Весьма любезно с его стороны, но крайне неосмотрительно с твоей. Столь юной девице без гроша за душой следует быть куда более щепетильной и благоразумной в вопросах сохранения чести. И будь ты сколь угодно мила, а сын мясника пылок, - Анна дернула бровью, возвращая внимание младшей сестры к своей отповеди, - вы оба еще слишком молоды и несамостоятельны, чтобы не считаться с мнением взрослых, Глафира. Как говорится, береги платье снову, а...

- А вот давай, Аня, про платье и поговорим! - игриво перебила сестру Глаша. Она с явным одобрением и легкой завистью в глазах все это время рассматривала ее наряд. - Сестрица, так и быть, не пойду за Никитку, мы будем просто целоваться.

Кровь разом отхлынула от лица Анны, а Глаша продолжила уводить разговор в интересующее ее русло.

- Ты куда-то собралась? - поинтересовалась она, лаская взглядом переливы шелка на платье сестры. На Анне было надето когда-то давно, почти в прошлой жизни, на заказ пошитое для Ольги Александровны платье. Девушка нечасто выгуливала его: во-первых это была память о ее матушке, а во-вторых, в череде их будней просто не было поводов для столь дорогих нарядов. Поэтому Глаша была немало удивлена, застав сестру облаченной в это великолепие цвета топленого молока, и сделала единственно возможный вывод, что произошло нечто из ряда вон.

- Так и есть, - улыбнулась Анна в ответ на безыскусную хитрость младшей сестры. Признаться, она и сама не горела желанием продолжать разговор на тему отношений между полами, поскольку у нее не было в этом ровным счетом никакого опыта. Однако, и откровенничать о цели встречи, на которую надела свое единственное нарядное платье, она не собиралась, а потому, стараясь не привлечь внимания любопытной Глафиры, поспешно сунула лежавшее перед ней письмо в свою сумочку и направилась к тусклому зеркалу без рамы, висевшему в передней.

С нескрываемым восхищением любуясь сестрой, Глаша наблюдала за приготовлениями той к выходу.

- Ух, ну и красавица же ты у нас, Аннушка! - воскликнула она, своим восторгом, казалось, заполнив все пространство крошечной прихожей. - А куда ты идешь? Могу ли я к тебе присоединиться?

- Нет, Глаша, я собираюсь встретиться с членом императорской семьи, - отрезала Анна.

Пообещав сестре к вечеру вернуться и прихватив с собой сумочку и зонтик, молодая женщина с царственной осанкой и высоко поднятой головой выпорхнула из обшарпанного доходного дома на берегу Муи.

Ее чувства и мысли пришли в смятение, когда она, с каждым шагом теряя решимость, поднималась по мраморной лестнице самой дорогой гостиницы в городе.

Графиня Брюс намеревалась представить Анну Солодовникову-Алчевскому на роскошном балу, который вскорости устраивал Императорский дворец. Екатерина Алексеевна уверяла, что это самый подходящий способ для светской дамы познакомиться со своим будущим супругом, и что на этом настаивал сам император.

Однако, Анна не могла избавиться от чувства неловкости при мысли о том, что ей предстоит окунуться в незнакомый мир, а ее саму выставят на всеобщее обозрение, словно замысловато украшенный торт в витрине кондитерской "А.Андреева"*. Она искала возможности встретиться с Сергеем Гавриловичем в более камерной обстановке, чтобы без обиняков обменяться мыслями и чувствами по поводу их столь внезапного союза. Девушка не сомневалась, что и другая сторона желала того же.

Глава 6. Время начала цветения (часть 2)

Сергей с Алешей прогуливались по набережной реки Муя, наблюдая, как курсанты Императорской военной академии тренируются в гребле на байдарках, несмотря на то, что вода все еще была ледяной. Помимо тенниса, это был самый любимый вид спорта Его Величества, а потому входил в обязательную программу физической подготовки молодых офицеров.

- Купание весной, когда так велик риск утонуть в цветах! - пошутил Капнист. - Методы Академии становится все гуманнее. Помнится, в наше время, курсанты плескались в проруби.

Алчевский ухмыльнулся, его лицо перед встречей с невестой было совершенно спокойным.

Некоторое время еще понаблюдав за тренировкой, пара молодых людей двинулась к своей цели. Пройдя по Кобальтовому мосту, они миновали Далмацкий собор и ступили в Николаевский сад. Яркие клумбы с тюльпанами делали строгие аллеи, наводненные морскими офицерами, почти очаровательными.

- Сколько мне еще протирать штаны в этом кресле? - вздохнул Алеша, когда сквозь кроны деревьев показалось здание Адмиралтейства. Когда-то он был счастлив получить важную должность в штабе, но нынешняя ежедневная рутина заставила его тосковать по дням, проведенным на военном корабле.

Занимаясь сведением учебных планов в Императорской военной академии, Алексей с большой ответственностью подходил к работе, теряя порою покой и сон. Сочувствуя ему, Сергей в своей, по обыкновению, отстраненной манере произнес:

- Если понимаешь, что сердце к этому не лежит, отчего бы тебе вновь не подать рапорт о переводе в море?

Затем он посмотрел на часы на башне Адмиралтейства и, скривив рот, цокнул языком. Прежде, чем он это заметил, настал час взвалить на себя тяжелую ношу, ввереную ему императором.

- Если я откажусь от этого назначения, ты думаешь, отец оставит меня в покое? Он постоянно тычет меня носом в твои достижения, - на лице Алеши не отразилось и тени ревности, напротив, он довольно ухмыльнулся, - кажется, друг мой, ты нравишься батюшке. Кстати, он собирается позвать тебя на ближайшее собрание своего кружка любителей сигар. Что ты на это скажешь?

- Скажу, что это честь для меня.

- Ты обладаешь удивительной способностью располагать к себе этих чванливых стариканов. В чем тут секрет, Сережа? - шутливо поинтересовался Алексей, и его глаза сверкнули неподдельным восхищением, на что Алчевский загадочно улыбнулся, сделавшись похожим на хитрого лиса.

"Вероятно, в этот момент они видят перед собой борзо́го щенка." - подумал он, вспоминая одобрительные улыбки старого графа со товарищи.

Графский род Капнистов славился тем, что многие из его отпрысков становились видными государственными мужами. И когда нерешительный с детства Алеша выказал желание изучать литературу, его отец, Петр Алексеевич Капнист, дабы закалить характер сына и вывести эту лирическую дурь из головы своего чада, счел необходимым зачислить его в военную академию.

Из страха перед суровым нравом отца Алексею пришлось подчиниться, и его жизнь перевернулась буквально за день. Однако, ему было трудно приспособиться к укладу, существовавшему в Академии, и кучка местных заводил не упустила легкой добычи. Примерно через год им с Сергеем Солодовниковым-Алчевским определили для проживания одну комнату на двоих. Учитывая, что отпрыски благородных семейств жили каждый по одному в своей комнате, такой приказ казался более, чем странным.

В тот день, когда Сергей догадался, что это было особое распроряжение начальства, он понял, что слабый и ведомый сын графа Капниста явился для него скрытым благословением. Это был взаимовыгодный союз, все участники которого оставались в выигрыше.

В итоге, между молодыми людьми завязалась крепкая и, как ни странно, искренняя дружба, которая, хоть и не избавила курсанта Капниста от клейма изгоя мгновенно, но, по крайней мере, ему больше не приходилось терпеть оскорбления и побои.

Значительные подвижки в этом направлении произошли после инцидента, когда один из старшекурсников, плюнув Алеше в тарелку, был вкровь затоптан сапогами Алчевского. Впоследствии, их тесная дружба принесла ему престиж и более высокую должность в рядах военно-морского флота Его Императорского Величества. Чем выгоднее, тем крепче становились отношения Сергея с Капнистами, расширившись до общения со старым графом, и на данный момент не былой ни единой предпосылки к тому, чтобы так оно все не продолжалось и в будущем.

- Ты что же, правда вознамерился встретиться с ней? - оглядевшись по сторонам и понизив голос до шепота, поинтересовался Алеша. Тень от облака, на мгновение затмившего солнечный свет, промелькнула на лице Алчевского, когда он кивнул.

- Поостерегись, Сережа. Не дай себя в это втянуть, - предупредил Алексей друга, - неважно, насколько высоко ее происхождение, нет ничего хорошего в том, чтобы связать себя с такой женщиной. Брак Аглаиды будет расторгнут не позднее начала следующего года, но если из-за этого недоразумения ты потеряешь благосклонность князя Голицина...

- Алеша, - прервал Сергей пылкую речь Капниста, тихо обратившись к нему по имени, и всегда с полуслова понимавший его Алексей замолк.

Офицеры расстались у центрального фонтана перед зданием штаба Императорского флота. В другой день Алчевский вернулся бы в свой кабинет, чтобы снова погрузиться в работу, но давешняя договоренность с благородной дамой позволила ему просвети остаток этой среды в праздности.

"Да, стоит покончить с этим спектаклем, пока все не зашло слишком далеко," - мысленно согласился он со своим товарищем.

Глава 7. Словно огненный столп света (часть 1)

Застигнутый врасплох увиденным, Алчевский на мгновение обомлел.

Он сомневался, не было ли его видение лишь игрой бликов яркого солнечного света или миражом. В тот момент время, казалось, замедлило ход, однако, как бы долго ни тянулись секунды, мираж все не рассеивался, и Сергей осознал, что это реальность.

Медленно опустив свой взгляд, молодой человек уставился на незнакомку, сидевшую за столиком перед ним. Ставка из игорного дома. Девица, проданная собственным отцом в счет его карточных долгов. Алчевский продолжал стоять, силясь понять, как такое могло произойти, воображение подкидывало ему варианты, один невероятнее другого.

Метрдотель, подобострастно наблюдавший за ним, подошел и осторожно поинтересовался:

- Все в порядке, Ваше высокоблагородие?

Сергей не ответил, вместо этого он поднял свой взгляд и, слегка прищурив глаза, посмотрел на распахнутое настежь французское окно*.

(*Французское окно - конструкция с основанием оконного блока, который упирается в пол. Это одновременно и панорамное окно, и дверь.)

Великолепенный сад: пышные цветущие кустарники и регулярные узоры клумб, обрамляющие мраморный фонтан. Тяжелые жаккардовые шторы с кистями, потолок, украшенный затейливой гипсовой лепниной и спускающаяся с него на длинной, скрытой бархатным чехлом цепи роскошная хрустальная люстра, переливающаяся в ярких лучах послеполуденного солнца. И даже стоящий по левую руку от Алчевского метрдотель с похожими на щетку рыжими усами. Во всем однозначно угадывалось убранство гостиницы “Англетер”.

Изучив детали, которые подтверждали, что он не ошибся относительно места, Сергей вновь обратил свой взор к женщине. Бирюзовый цвет ее больших миндалевидных глаз был прозрачнее и глубже, чем он помнил.

Пришедшее ему на ум прозвище мерзавца, который проиграл в карты собственную дочь, - Барон Голозадов - заставило молодого человека сузить глаза от отвращения. Но что, если поток сознания, который извергало это ничтожество, не был лишь плодом его воспаленной фантазии? Это казалось невероятным, но было единственно возможным объяснением столь запутанной ситуации.

- Ваше высокоблагородие?... - неуверенное блеяние метрдотеля нарушило повисшую тишину.

- Вполне. - не глядя на него, лаконично отрезал Алчевский. Удовлетворившись, усач снова извинился и растаял.

Фортепианная импровизация, доносившаяся из фойе гостиницы, достигла своего апогея. Анна затаила дыхание, охваченная чувством безнадеги и страха, как в ту ночь, когда была продана. Стук ее сердца вторил ударам по клавишам рояля. На губах мужчины, открыто смотревшего на нее, играла еле заметная улыбка. Тень от козырька офицерской фуражки скрывала половину его лица, но девушка отчетливо видела застывшее на нем насмешливое выражение.

- Вы - Сергей Гаврилович Солодовников-Алчевский? - от неловкости момента у нее закружилась голова. Офицер неспешно снял фуражку.

- Мне кажется, мы с вами, сударыня, уже где-то встречались.

Насыщенно-голубые глаза и идеально уложенные пшеничного цвета волосы ослепили Анну, словно огненный столп света.

***

Бесстрастный взгляд Сергея переместился с садового фонтана на женщину напротив, певица на сцене закончила свое выступление, и снова заиграло фортепиано, заполняя затянувшуюся между ними паузу мелодичными звуками.

Она все так же сидела, опустив глаза, с отрешенным выражением лица изучая край столешницы перед собой, и была все так же бледна, как в ту ночь, когда стала его вещью. Короткий смешок сорвался с губ молодого человека при мысли, что он действительно выиграл великую княжну у настоящего барона, это обстоятельство лишь усиливало ощущение фарса.

Все, что ему было известно о бароне фон Беннигсене, это то, что в светских кругах его поминали, как отщепенца. Алчевский не счел его фигуру полезной, а потому никогда не вникал в подробности биографии и причины падения.

Потягивая немного остывший чай, Сергей не мог не задаться вопросом, не слишком ли он беспечен. Но даже если это - коварно расставленная ловушка, невозможно было ослушаться императора. Стоило ли навлекать на себя гнев царя, отказываясь от предложенного им нелепого брачного союза?

Наконец, баронесса подняла голову и тихо поинтересовалась:

- Сударь, вы с самого начала знали обо всем?

Выражение ее лица было таким же холодным, как и в ту памятную ночь, все следы замешательства исчезли.

- Отнюдь, сударыня, - ответил Алчевский. Отрицательно покачав головой, он поставил чашку, которую держал в руке, на блюдце. Нарочито резкое движение породило громкое бряцанье и привлекло свидетелей.

- К сожалению, я не наделен достаточным воображением, чтобы допустить, будто игрок, продавший свою дочь в подпольном казино, может оказаться настоящим бароном, а мой тамошний выигрыш - племянницей самого императора. Признаюсь, я обескуражен тем, что снова вижу вас на кону, Ваше Благородие*. - уголки его губ чуть приподнялись в вежливой улыбке.

(*Алчевский обращается к Анне сообразно ее титулу баронессы - “Ваше Благородие”. Ранее метрдотель называл его самого “Ваше высокоблагородие”, что, согласно Табели о рангах, соответствует его званию капитана-лейтенанта. Слуги обращаются к своим хозяевам “ваше благородие” вне зависимости от их статуса.)

Глава 7. Словно огненный столп света (часть 2)

- Сергей Гаврилович, прошу вас, давайте покончим со спекуляциями на тему нашего брака, пока все не зашло слишком далеко, - с трудом выдавила из себя Анна и добавила, - будьте любезны, сообщите Его Императорскому Величеству, что я вам не нравлюсь.

Обратившись к нему с вежливой просьбой, девушка снова подняла свое лицо к офицеру, который все еще хранил молчание. Как только их глаза встретились сегодня в первый раз, она сразу все поняла. Солодовников-Алчевский ее ненавидел, он не собирался на ней жениться, и никакого чуда не произойдет.

Перспективы, о которой рассуждала графиня Брюс, никогда не существовало. Когда Анна это осознала, ее охватило чувство невыносимого стыда и унижения.

Внезапное известие о браке пугало, но, в то же время, она ощутила слабый проблеск надежды. Даже с риском получить подобный отказ, Анна решилась использовать этот шанс. Казалось, что человек с репутацией благородного героя может стать спасительным маяком, сияющим во мгле ее безнадежной жизни.

- Мне жаль, сударыня, но я не собираюсь этого делать, - без всякой эмоции ответил Сергей Гаврилович, давая понять, что не намерен с ней ничего обсуждать.

Ошеломленная неожиданным ответом, Анна, на секунду замешкавшись, еще больше выпрямила спину. Знаки воинского отличия, обозначающие его статус и положение, ярко сияли золотом на синем мундире морского офицера, устрашая своим великолепием.

- Вы в курсе, каким образом отзываются в обществе о фамилии фон Беннигсен? - тихим голосом задал ей неожиданный вопрос мужчина.

- …

Наконец, с трудом шевеля губами, девушка вымолвила:

- Нет... Откуда бы мне?

- И как вы полагаете, Ваше Благородие, зачем бы мне встречаться с вами сегодня? - его тон при общении с дамой балансировал на грани приличий, поскольку был не в меру игрив.

- Было бы неплохо, сударь мой, если бы вы прекратили говорить загадками, - отреагировала Анна на его грубость.

Метнув на нее быстрый взгляд, Алчевский холодно кивнул и посмотрел на часы на своем запястье.

- А затем, моя дорогая Анна Ивановна, что я готов приложить любые усилия, чтобы сохранить лояльность императора.

- Но, думается мне, вы, как и я, вовсе не намерены создавать подобный союз всерьез?

Сергей безучастно улыбнулся и ответил:

- Неприятно сознавать, но, от нас ждут именно этого.

Девица зарделась, ее щеки пылали, как раскаленная печь, однако, всего через какое-то мгновение молодой человек с удивлением отметил, что женщине вновь удалось взять себя в руки, и ее лицо обрело прежнее непроницаемое выражение.

- Вероятно, нам придется разыгрывать роль возлюбленной пары, которая вознамерилась во что бы то ни стало пожениться. И так до тех пор, пока великая княгиня Елизавета Николаевна не выйдет замуж, - взбодрил ее Алчевский.

- Я не стану вводить в заблуждение императорскую семью, - возразила Анна Ивановна.

Сергея позабавила ее реакция и он нарочито сочувственным тоном парировал:

- Мне кажется, вы не вполне прониклись обстоятельствами, сударыня, но, похоже, именно этого и хочет император.

Громоотвод для великой княгини.

Эта женщина не могла быть настолько наивной и невежественной и, наверняка, осознавала свое предназначение в сложившейся ситуации. Как понимала и то, что у него тоже есть мотивы не отказываться от навязанной ему невесты. Однако, девица лицемерно продолжала разыгрывать карту невинности, что выглядело просто отвратительно.

- Как вы, должно быть, заметили, я военный, а император - верховный главнокомандующий. Моя задача - подчиняться его приказам, сударыня.

- Но разве вас не пугают слухи, которые непременно станут распространятся, бросая тень на вашу репутацию?

- Это не имеет значения. Я, знаете ли, простолюдин. - Сергей скривил губы в ухмылке.

На деле, Алчевский был готов использовать любые средства, чтобы сохранить свою заслуженную благодаря Божественному провидению репутацию и приумножить дарованные ему императором почести. И этот неожиданный брак не стал исключением. Поразмыслив, молодой человек решил, что сделка слишком хороша, чтобы от нее отказаться.

- Уж коли настолько я вам постыл, что вы и в глаза мне не глядите, предлагаю великой княжне Анне Иоанновне самой отправиться к императору. Не сомневаюсь, что царь-батюшка скорее послушает любимую племянницу, тревожась о судьбе которой, он лично нашел ей супруга, чем такого скромного морского офицера, как я. Вы так не считаете, сударыня? - слова Солодовникова-Алчевского были полны сарказма и нарочитой заботы, ядом проникая в сердце Анны.

Девушка подняла голову и, наконец, посмотрела прямо на мужчину. На секунду ей показалось, что он готов прожечь ее взглядом, но она не отвела своих глаз. Время будто остановилось, пока они продолжали смотреть друг на друга.

Тонкий луч солнечного света, прорезав витраж окна, прошел сквозь широко распахнутые бирюзовые омуты, превратив их в пару драгоценных опалов. Разом забыв, как дышать, Сергей сухо сглотнул и тоном, не терпящим возражений, резюмировал:

- Если вы этого не сделаете, то, полагаю, мы пришли к соглашению.

Глава 8. Стоящая награда (часть 1)

За мостом городской пейзаж резко изменился: улицы стали извилистыми и неухоженными, дворы-колодцы обличали ветхость домов, стены которых зияли язвами отвалившейся штукатурки.

Сквозь разбитое каменное мощение к свету рвались сорняки. Распространяя удушающий смрад разложения, то тут, то там встречались кучи мусора с копошащимися в них наглыми крысами. А ветер с реки трепал отрывные ярлыки объявлений о поиске временных горничных и поденных рабочих.

Анна ненадолго остановилась, чтобы перевести дух: холщовая сумка с продуктами из мелочной лавки* оттягивала руку и причиняла боль. Закат подернул нищие задворки тем же розовым цветом, что и весь остальной город.

(*Мелочная лавка - формат лавки, где горожане невысокого достатка на рубеже XIX-XX вв. могли приобрести товары первой необходимости: от хлеба до керосина.)

Когда кожа на ладонях перестала саднеть, девушка продолжила свое шествие. Воспоминания о потрясающе красивых весенних цветах, что она видела сегодня, навевали на Анну безотчетную тоску. Ее уныние усугубляли проплывавшие мимо грязные окна, равнодушные лица и доносящаяся издалека отборная брань.

- Кто это тут у нас? О, да это же Ее Благородие дочь Барона Голозадова собственной персоной! - услышала она глумливое подтрунивание, лишь только повернув за угол.

Анна узнала бы этот голос даже с закрытыми глазами. Хозяин лабаза* на первом этаже их дома. Раньше она иногда покупала там продукты, но раз за разом мужчина встречал ее все более сальными шутками, и она перестала туда ходить.

(*Лабаз - устар. - небольшой продуктовый магазин.)

- У тебя там пупок не развязался, тащить такую тяжесть? Неужели селедка в моем лабазе такая невкусная, что тебе противно положить хоть кусочек в свой красивый роток?

Мужчина, который стоял, вальяжно облокотившись о дверной косяк у входа в свою лавку, похотливо сверкнул глазами при виде Анны. Впрочем, это происходило всякий раз, когда она шла мимо.

Глядя строго перед собой, девушка ускорила шаг. Она давно перестала реагировать на этого вульгарного человека. Однако, унижение, через которое ей пришлось пройти сегодня, вероятно, обострило ее чувствительность, и сердце Анны наполнилось обидой.

Наконец, она вошла в парадную и глубоко вздохнула, тотчас осознав, какой это был длинный и утомительный день.

С утра управившись по хозяйству и даже успев поработать над кружевом, Анна вышла из дома в полдень, облаченная в свой лучший наряд, однако, теперь, с сумкой, полной продуктов, в одной руке и краем подола своего шелкового платья в другой, девушка чувствовала себя клоуном в нелепом гриме. Ступив на лестницу, она услышала знакомый голос. Это была госпожа Скоропекина, жена управляющего доходным домом, который вместе со своим семейством тут же и квартировался.

- Ох, окаянный, что творит, что творит! Мне кажется, твой отец снова буянит. Поторопись, Аннушка, скорее! - воскликнула женщина, для пущей убедительности выпучив глаза.

Без малейшего колебания Анна бросила свою ношу и взметнулась вверх по лестнице. Добравшись до верхнего этажа, она распахнула незапертую входную дверь и обомлела. Гостиная была буквально перевернута кверху дном: дверцы шкафов открыты, а их содержимое беспорядочно сгружено на пол, одежда и книги выглядели так, словно их кто-то пытался выпотрошить.

Услышав визг, доносившийся из их с сестрой комнаты, девушка поняла, что нужно действовать без промедления. Она кинулась на звук и обнаружила, что ее младшая сестра пытается забиться в узкое пространство между шкафом и стеной, прижав к груди небольшую шкатулку, чтобы защитить ее от их отца.

- Глаша! - крикнула она в спину барону фон Беннигсену, который, пьяно пошатываясь, с пунцовым от ярости лицом уже замахнулся, готовый снова ударить худенькую девичью фигурку, не менее остервенело обороняющую деревянную коробочку в руках. В этой шкатулке сестры хранили свои скудные сбережения.

Девушка порывисто подбежала к сестре и обхватила ее тело руками, заслонив от удара, который пришелся ей точно по затылку. Его сила была такова, что шляпа, сбитая с ее головы, пролетела через всю комнату, но Анна не издала ни звука. Она лишь крепче обняла Глашу, которая завывала от боли и страха, очевидно, нуждаясь в защите и утешении.

- Анна! Что ты… - отступая, растерянно пробормотал барон.

Не выпуская из объятий сестру, которая, всхлипывая, все еще цеплялась за нее, Анна поднялась и окатила своего отца взглядом, полным презрения и гнева. Он же, в свою очередь, отчего-то старательно избегал смотреть именно на шкатулку с их отложенными на черный день средствами.

- Прошу вас, немедленно покиньте комнату, - в попытке свернуть потасовку, вежливым, но не терпящим возражений тоном распорядилась Анна.

Однако, барон еще не остыл.

- Эта нахалка сама напросилась. Мне надоело смотреть, как день ото дня она становится все вульгарнее. Кровь не водица. Из нее так и прет нутро ее никчемной мамаши! - выплевывал он мерзости, снимая с себя вину.

Языкастая Глафира не заставила себя ждать с ответом.

- Нет, враки! Это из-за дрянной крови моего папаши я такая никчемная! - гневно прокричала она.

Снова входя в раж, парочка принялась обмениваться потоками проклятий и ругательств, заполняя пространство вокруг себя яростными воплями. В конечном итоге, терпение Анны лопнуло.