Альфа Браво

Часть 1. Глава 1

— Все помнят правила? — Бишоп обвел команду внимательным взглядом. — Друг от друга не отходить, в одиночку никуда не лезть. Рации у всех работают? Если что-то пойдет не так, сразу говорите, не тяните до последнего.

— Ай ай, кэп, — фамильярно отозвался Термит, отсалютовав двумя пальцами, чем вызвал смех Арчи.

Бишоп недовольно глянул на Термита: всё никак не повзрослеешь?

Они стояли в тени пальмовой рощи, где пару дней назад, по приезде на остров, разбили небольшой лагерь на три палатки. Здесь их не достанет прилив, но в то же время отсюда они могут наблюдать за «Белым дельфином», пришвартованным к одной из пальм, которые под прямым углом торчали из щелей между огромными просоленными камнями отмели.

Парусная яхта, до боли в глазах выбеленная ярким утренним солнцем, сонно покачивалась на сине-зеленых волнах лагуны, терпеливо дожидаясь хозяев. Но сегодня им было не до нее. Они еще не знают, что больше никогда не поднимутся на ее борт, их руки больше не коснутся ее штурвала.

— Итак… — произнес Бишоп, раздав конверты. — Вскрываем на счет «три».

Ребята застыли, затаив дыхание. Термит легонько толкнул локтем Арчи, тот сразу ответил тем же. Пока Бишоп отсчитывал, они стояли и толкали друг друга, сначала локтями, потом плечами. Арчи хихикал, Термит оставался серьезным, и это еще больше смешило младшего друга.

— Один… Два… Два с половиной… Два с четвертью… Два на веревочке… — Бишоп намеренно дразнил их. Ему всегда нравился этот момент: глаза товарищей сверкают азартом и жаждой приключений, атмосфера пропитана чем-то таинственным, словно в конвертах были не загадки, а обрывки карты, ведущие к настоящим старинным сокровищам. — Три! Начали!

— Наконец-то! — цыкнул Термит с деланым недовольством. — Я думал, состарюсь, пока дождусь.

Все разошлись в разные стороны и зашуршали бумагой. Термит извлек фотографию и, подозрительно поглядывая на друзей, отвернулся и прикрыл содержимое ладонью. Арчи засмеялся, но остальные были слишком заняты, чтобы заметить его дурачество: они изучали фотографии из своих конвертов. Синоптик уже приступил к решению загадки — он никогда не терял времени, — пока его напарник Крекер внимательно разглядывал фото. Термит мысленно усмехнулся: зачем Синоптику напарник? Он ведь мозг их команды и все загадки как орешки щелкает.

Загадки они придумывали друг для друга сами. Термит хотел по-честному усложнить Синоптику задачу, чтобы тот не смог сразу вырваться вперед… но это же Синоптик. Кажется, для него просто не существовало неразрешимых задач.

Не успел Термит закончить мысль, как Синоптик шепнул что-то на ухо Крекеру, ребята вскочили, схватили рюкзаки и рысцой направились к джунглям.

— Да как так-то! — в сердцах крикнул Термит им вслед, поняв, что все усилия пущены коту под хвост и проще было связать Синоптика, чем придумывать для него «эксклюзивные» загадки. Наверно, это единственный способ не позволить ему сразу вырваться вперед.

Синоптик никак не отреагировал на замечание, а вот Крекер оглянулся, испуганный резкими нотками в голосе. На лице застыло напряженное выражение: он всегда побаивался вспыльчивого Термита, хотя никогда не говорил об этом.

Спустя пятнадцать минут Арчи ткнул Термита ручкой в бок.

— Я решил! — радостно прошептал он с широкой улыбкой.

— Да! — Термит вскинул кулак. — Мы лучшие!

Бишоп и Фил, до этого вполголоса бубнившие над своим листочком какие-то заклинания, резко замолчали и подняли головы. Они не были расстроены, что остались в хвосте, их просто привлек громкий голос Термита. Через секунду они вновь вернулись к загадке, но Термит, как всегда, понял все по-своему. Конечно же, он решил, что Бишоп и Фил страшно им завидуют.

— Пока, неудачники! — торжествующе бросил Термит.

Арчи засмеялся.

В двухстах метрах от лагеря, перед тем как раствориться в джунглях, они с любопытством оглянулись на друзей.

— О, черт, они уже решили! — запаниковал Термит. — Ходу, Арчи, ходу!

Они нырнули в «зелёнку», но сразу переключились со спринта на быстрый шаг, чтобы не потерять друг друга.

Глава 2

На фотографии в конверте Синоптика и Крекера была запечатлена часть изумрудного водоема у каменной стены, увитой зеленью.

— Водоем небольшой. По всей видимости, это карстовая пещера, заполненная водой, — рассуждал Синоптик по пути к указанному месту. Он сверился с координатами на GPS.

— Скажи, если б я не был твоим напарником, что-нибудь изменилось бы? — вдруг спросил до сих пор молчавший Крекер. Спросил без вызова или обиды, но с легкой грустью и желанием определить свою значимость.

— Что? — Синоптик повернул к нему голову.

— Зачем тебе напарник, ты и без него прекрасно справляешься…

Синоптик в недоумении молчал. Человеческие чувства оставались для него той самой неразрешимой задачей, которую ему все мечтал подкинуть Термит. Для Синоптика это были непролазные дебри, зона без правил, без шансов на выживание, без победителей — вокруг только кости павших и сломленных.

— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросил Синоптик. Опять это минное поле из двусмысленных слов и выражений… Он был согласен с тем, что прекрасно справляется без Крекера, но горький опыт не позволял сказать это вслух. Слишком часто люди обижались на его стерильные ответы, лишенные всякого такта. И что такое вообще этот ваш такт?..

— Я лишний… — вздохнул Крекер.

— Почему?

— Потому что ты справился бы и без меня… — Крекер окончательно загнал товарища в тупик. — Меня выбрали тебе в напарники, потому что я самый слабый…

— Была ведь жеребьевка… — недоуменно отозвался Синоптик. В обычное время он излучал уверенность и спокойствие, но когда окружающие выбирали его для задушевных бесед, терялся и не знал, как себя вести. Арчи однажды со смехом подметил, что в такие минуты Синоптик выглядит очень несчастным.

Да, они правда разбились на пары жеребьевкой, вспомнил Крекер, но легче от этой мысли не стало, и он удивился, почему так. Узнай он о страхе Термита выпасть в напарники Синоптику, оказаться в его тени, Крекер тотчас успокоился бы.

— Я что-то не то сказал? — с опаской спросил Синоптик. Этой фразой он, сам того не подозревая, возвращал друзей на землю, и они наконец вспоминали, с кем разговаривают.

— Нет, нет, все хорошо, — поспешил ответить Крекер. — Извини, что полез со своими… — Он запнулся, подыскивая подходящее слово, неопределенно махнул рукой, как будто пытаясь придать ему видимые очертания, чтобы Синоптик понял, но поймал удивленно-растерянный взгляд товарища и счел за лучшее промолчать.

Место, куда их привели координаты, полученные из ответа на загадку, на некоторое время заставило Крекера забыть о своей меланхолии. У подножия отвесной стены, покрытой островками мха и украшенной кудрями цветущих лиан, переливалось зеленовато-голубое озеро удивительно правильной овальной формы.

Завороженный Крекер подошел к самому краю, заросшему невысокой травой, и заглянул в воду, неподвижную и прозрачную, как стекло. Взгляд скользнул по каменным стенам и опустился на самое дно, словно чьей-то рукой аккуратно уложенное овальными камнями. Изнутри водоем был голым, как колодец.

— Придется нырять.

Крекер оглянулся, но Синоптик смотрел не на озеро и не на товарища, а куда-то в сторону. Крекер проследил за его взглядом и только сейчас заметил свисающий с ветки дерева альбомный лист с ярко-красной нарисованной стрелкой. Лист был вставлен в файл для документов, а тот, в свою очередь, привязан к ветке и раскачивался, как вывеска таверны из старого ковбойского фильма.

Кокетливо изогнутая стрелка указывала на озеро. Место для загадки противоречило правилам, и на мгновение Синоптик впал в замешательство. Будь рядом Термит, он сказал бы, что у Синоптика случился сбой системы.

Синоптик снял с пояса рацию и нажал кнопку.

— Термит, это ты положил тайник в озеро?

Рация отозвалась не сразу.

— Прости, дружище, я просто проходил мимо и случайно уронил тубус в воду. А доставать было лень.

— Это правда?

— Как теперь узнать… — вздохнула рация голосом Термита.

— Термит, нельзя делать тайники в таких местах, — тут же подключился Бишоп. — Правила на что? Арчи, а ты куда смотрел? Мы же попарно загадки размещали.

— Да ладно тебе, командир, — бросил Термит миролюбиво, что было совсем на него не похоже. — Войди в положение обычных людей с посредственными способностями. Синоптик у нас мегамозг, да еще и с напарником играет. В его случае тайники обязаны быть сложными.

— Вот примерно этими словами он меня и убедил, — вставил Арчи. — Мне тоже кажется, что так будет честнее. Мы просто хотели компенсировать суперспособности Синоптика. Уверен, они с Крекером все равно обгонят нас всех.

В эфире повисла тишина: все ждали ответа командира. Ни у кого не было сомнений, что в данную минуту он обсуждает эту дилемму с Филом.

Наконец рация ожила, и, судя по недовольному голосу Бишопа, Фил сумел убедить друга, что поступок Термита безобиден и не лишен логики и оправдания.

— Какая там глубина?

— Не более четырех метров, — ответил Синоптик.

— Будьте осторожны, — предупредил командир.

Крекер, почувствовав прилив вдохновения, воспрянул было духом и уже раскрыл рот, чтобы вызваться нырнуть за тубусом, но тут в ушах отчетливо прозвучали слова Термита и Арчи. «В его случае тайники обязаны быть сложными»… «Мы просто хотели компенсировать суперспособности Синоптика»…

Это испытание для Синоптика. Меня вообще в расчет не брали.

Настроение покатилось вниз и замерло на нуле, вдохновение исчезло так же быстро, как нахлынуло. Крекеру сразу перехотелось играть. Зачем он вообще поехал? Надо было отказаться, но Арчи так упрашивал, что в конце концов Крекер сдался. И теперь понимал: зря.

Крекер шаркающей походкой приблизился к озеру.

— Не могу найти тубус… — Синоптик присел на колено, опасно наклонившись к самой воде. На озеро упала тень, пришлось достать фонарик, чтобы хоть что-то разглядеть на глубине.

Крекер безучастно стоял рядом, засунув руки в карманы. Он предпочел бы вернуться обратно в лагерь и там в одиночестве предаться своей меланхолии, но решил не портить игру остальным. Бишоп обязательно прервет соревнование, все станут коситься на виновника, жалеть его, обсуждать за спиной, а Термит будет грызть Крекера своими подколками, пока не сгрызет до костей. И по возвращении домой будет без конца припоминать устроенную сцену и высмеивать среди приятелей.

Глава 3

— Термит не сделал ничего плохого, почему ты так на него злишься? — спрашивал Фил — рефери, миротворец и сердце их команды. Ни одна, пусть даже самая малейшая перемена погоды в их компании не оставалась без его внимания. И чаще всего ему приходилось сглаживать углы между Бишопом и Термитом.

— Потому что у Термита всегда так: что хочу, то ворочу, — сердился Бишоп, неосознанно прибавляя шаг. — Ему скучно следовать правилам, и он лепит отсебятину. Но правила нужны не только для дисциплины — я уже понял, что этому авантюристу даже гвоздями дисциплину в голову не забить, — но и для нашей безопасности. И я был бы благодарен вам, если бы вы не выгораживали Термита всякий раз, когда ему вздумается пренебречь правилами и поступить по-своему.

Фил слушал резкий тон командира и признавал его правоту. Все идеи и авантюры Термита шли вразрез с правилами, и при этом ему всегда удавалось склонить ребят на свою сторону. Всех, кроме Фила и Крекера, но последний обычно отмалчивался. Возможно, идеи Термита ему даже не нравились, но он никогда не высказывался по этому поводу и открыто на сторону командира не вставал. Бишоп в результате оставался плохим парнем, потому что портил всем настроение бесконечным нудежом о правилах.

— Даже ты никогда не встаешь на мою сторону, — заметил Бишоп.

Фил в изумлении посмотрел на друга.

— Я всегда на твоей стороне!

— Ты ни на чьей стороне. Но даже когда ты начинаешь мирить меня и Термита, ты все равно одной ногой встаешь на его сторону, оставаясь при этом посередине.

— Ты… с чего ты взял? Я всегда говорю ребятам, что на тебе лежит ответственность за всех нас, что от соблюдения правил зависит наша безопасность…

— Да, и через пять минут говоришь мне, чтобы я не принимал все близко к сердцу. Противоречишь сам себе.

Фил был так обескуражен, что застыл на месте. Бишоп, успев уйти немного вперед, остановился и обернулся. Взгляды друзей встретились.

— Неужели я так делаю?.. — И осекся: разве он не защищал Термита минуту назад? — Никогда не замечал… Почему ты не сказал мне?

— Не знаю, — нехотя признался Бишоп.

Они отправились дальше.

— Больше всего я боюсь, что однажды мы пострадаем из-за его выходок.

Фил понимал, за кого больше всего беспокоился Бишоп. Конечно, за Арчи, самого молодого участника команды. Ему было всего тринадцать лет, он слепо обожал Термита и старался во всем ему подражать. И ладно бы, Бишоп ревновал, но дело было не только в ревности. Какой характер Арчи воспитает в себе, учась на примере непоколебимой вседозволенности и полного отсутствия всякой ответственности? На примере бескомпромиссной уверенности в собственной правоте всегда, везде и во всем? Вот что тревожило Бишопа и на что он постоянно жаловался Филу.

Неожиданно Филу вспомнилось, как два года назад Термит уговорил всех снять любительский фильм ужасов в заброшенной сельской школе, а сам пригласил пятерых приятелей со стороны, чтобы они сыграли призраков и маньяков, но друзей об этом не предупредил. Школа хоть и была заброшена, но не выглядела как скелет: входные двери по-прежнему крепко держались на петлях, а окна были заколочены снаружи досками.

В итоге друзья оказались взаперти, а «призраки» и «маньяки» гоняли их по этажам на протяжении двух часов. Все это снималось на маленькие камеры, умело спрятанные на каждом этаже и в некоторых кабинетах. Из-за того что камер было не так много, как хотелось, часть кабинетов заранее забаррикадировали.

К тому моменту как все закончилось, друзья буквально искрились от адреналина, как бенгальские огни. Они долго смеялись, когда Термит представил актеров, сыгравших преследователей, и ни у кого даже в мыслях не было обижаться. Бишоп, видя, как сияют довольные лица друзей, так и не воспользовался по дороге домой заранее приготовленной поучительной речью. Надо заметить, что Крекер в этом приключенческом кошмаре не участвовал из-за простуды, свалившей его накануне поездки. Он без улыбки просмотрел фильм, вышедший из-под режиссерского пера Термита, вежливо выслушал восхищенные отзывы друзей (но не Бишопа: тот мрачно отмалчивался в эти моменты) и понял, что теперь будет постоянно думать об этом. Вдруг Термит еще раз устроит нечто в таком же духе, а он, Крекер, не будет болеть? Как не стать жертвой такого розыгрыша?

Фил невольно улыбнулся, вспоминая былые времена. Все же без Термита их игры и мероприятия потеряют ту искру безумия, которая была только в Термите и которой он щедро делился с друзьями.

— Все же мне кажется, ты волнуешься напрасно… Безумства Термита ни разу не причиняли нам вреда.

Бишоп промолчал. Он всегда считал, что хотя бы Фил на его стороне — пусть даже тот и советует не принимать все близко к сердцу, — но теперь стало ясно, что Бишоп тешил себя иллюзиями. Никто в команде не разделяет его опасений, не считая, наверно, Крекера, но Бишоп не надеялся на его поддержку. Паренек слишком боится Термита, чтобы открыто выступить против него. Крекер никогда не признавался в этом, но Бишоп не раз перехватывал его напряженные взгляды, которые тот украдкой бросал на Термита.

«Почему ни одна игра не может пройти нормально?» — мысленно негодовал Бишоп. Он был раздосадован тем, что Термит снова испортил ему настроение.

Тем временем ребята вышли из джунглей к залитой солнцем лагуне. Береговая линия упиралась в коралловые скалы, лагуна пряталась от океана за столпотворением известняковых арок и столбов — отсюда не было выхода, кроме как повернуть назад в джунгли.

Нетронутый рай, скрытый от варварских набегов. Изумрудная чаша в пене белого песка.

— Черт возьми… — восхищенно пробормотал Бишоп. — Держу пари, это Синоптик оставил здесь тайник. Больше никто на его месте не смог бы промолчать, если б нашел такую красотищу.

— Это точно, — засмеялся Фил. Он завороженно огляделся. — Жаль, сюда не подобраться со стороны воды… Перенесли бы лагерь…

— Можем потом прийти сюда на пару дней.

— На пару дней? Да я бы остался тут навсегда!

Глава 4

— Твоя очередь.

— Ладушки. Это животное?

— Нет.

— Это человек?

— Да.

— Парень?

— Да.

— Старше двадцати?

— Да.

— Так… Я с ним знаком?

— О да, — улыбнулся Арчи.

— Я хорошо к нему отношусь?

— А есть кто-то, к кому ты хорошо относишься? — засмеялся Арчи, подразумевая привычку Термита подстегивать всех, кто попадется под руку, вне зависимости от того, был это незнакомец, друг или враг.

— Неужели я такой монстр?

— Так теперь твоя очередь спрашивать?

— Будем играть в «вопрос на вопрос»?

— Есть такая игра?

— Не знаю — хочешь, изобретем?

— А ты что думаешь?

— Почему тебе сначала надо узнать мое мнение?

— Почему нет?

— Будешь отталкиваться от моих слов?

— Разве ты никогда так не делаешь?

— Никогда, — отрезал Термит и тут же бросил быстрый взгляд на Арчи. Тот расплылся в озорной улыбке: победа за ним. — Черт… — выдохнул Термит с коротким смешком. — Мы только придумали эту игру, а ты уже жульничаешь?

— Где это я жульничал? Просто если речь заходит о тебе любимом, ты теряешь контроль.

— А я о чем? Пользуешься моими слабостями — это и есть жульничество.

— На войне все средства хороши, — засмеялся Арчи. — Мы ведь не проговорили правила.

— Правила… Это как раз то, что я люблю.

Арчи снова не удержался от смеха.

— Так кого ты загадал? — напомнил Термит. — Мы не доиграли.

— Да, ты спросил, хорошо ли ты относишься к этому человеку.

— И твой ответ будет…?

— Ты обожаешь его.

— Это Бишоп.

Арчи расхохотался.

— Почаще говори ему об этом — может, он смягчится и перестанет тебя воспитывать, — сказал он наконец, размазывая слезы по щекам и отрывисто хихикая.

— Так я выиграл?

— Нет. Это не Бишоп.

— Ладно… Но этот человек сейчас с нами на острове?

— Да.

— А если твой брат решит сегодня вечером зажарить меня на огне за нарушение правил, этот человек станет подбрасывать дрова?

— Да.

— По логике это должен быть ты, но возраст не подходит — значит, это Синоптик.

— Угадал. Ты считаешь, я стану подбрасывать дрова в костер под тобой?

— Конечно, — невозмутимо ответил Термит. — Мы вернемся в лагерь голодные, как звери, так что всем будет все равно, кого и за что есть. Главное, будет жареное мясо.

— А в костер подо мной ты бы тоже подкидывал дрова?

— Тебя не станут есть.

— Почему?

— Вождь племени будет против.

Ребята выбрались из джунглей и вышли на ярко-зеленую папоротниковую поляну, где среди худощавых пальм с косматыми шапками раскинулось причудливое творение природы и времени: несколько переплетенных между собой деревьев с полностью белой, как мрамор, корой. Можно было не сверяться с координатами навигатора: на нижней ветке висел прозрачный файл с альбомным листом внутри. Ребята наперегонки бросились к дереву.

Стрелка указывала наверх.

— Чур, я лезу! — заявил Арчи.

— Ну уж нет. Если ты свалишься, твой брат мне харакири сделает.

— Не сделает, харакири — это самоубийство.

— Значит, заставит.

— Это уже принуждение к самоубийству, за что есть статья.

— А кто докажет?

— Синоптик точно на твою сторону встанет.

— Мне-то уже все равно будет.

— Тем более. Значит, лезу я. И вообще, мне кажется, это как раз Бишоп оставил тайник здесь.

— Но он не сомневался, что полезу я.

— Ну и пожалуйста, пусть думает, что полезешь ты…

— Стоять! Куда собрался?

Термит обхватил его за туловище и стянул вниз.

— Я сам хочу достать! — упрямо твердил Арчи.

— А мне потом из-за тебя имя и страну менять, чтобы твой братец меня не прикончил?

— Хочешь, я запишу на видео, что решение залезть на дерево было только моим, и в случае неудачи ты ни в чем не виноват?

Термит немного подумал.

— Да, неплохая идея. Но давай лучше на «камень, ножницы, бумага»?

— Давай.

Они встали рядом, Арчи вынул из своего рюкзака небольшую видеокамеру и включил запись.

— В эфире игра «Кто полезет на дерево». У нас два претендента: я и вот этот странный незнакомец слева от меня. — (Термит помахал в камеру). — Я не знаю, откуда он взялся, и что еще более странно… Наши пути пересеклись именно здесь. На острове несколько тысяч деревьев, но мы хотим залезть на одно и то же дерево. — Арчи развернул камеру. — Вот на этот фикус. Кто из нас достоин? Узнаете прямо сейчас! Да, и если кто-то из нас упадет, второй не виноват.

Термит влез на передний план.

— Слышал, камрад? Я хотел полезть вместо него, но твой братец не позволил! Стоило мне отвернуться, он уже висел на нижней ветке, как панда. Разве что эвкалипта в зубах не хватало. Еле отцепил.

— И чтобы определить достойного, мы сыграем в игру!

— Да, чтобы продвинуться дальше, надо сыграть в игру. Возможно, после этого мы начнем ценить жизнь…

Они повернулись друг к другу и хором проскандировали:

— Камень, ножницы, бумага, раз, два, три!

— Ха, бумага оборачивает камень! — возликовал Арчи. — Я выиграл!

— Погоди, давай до трех побед!

— Не-не-не, об этом раньше надо было договариваться! Я выиграл!

— Ладно. — Термит посмотрел в камеру. — Все это видели? Я пытался. Пусть эта запись послужит доказательством моей невиновности.

— Если Бишоп от нее не избавится, — зловеще добавил Арчи. — Наверняка он специально все это затеял.

— Но Арчи это раскрыл, и теперь у Бишопа ничего не получится.

— А он вырежет эту часть.

— Ничего, я копию сделаю.

— Не успеешь.

— Проклятье, Бишоп, если это и правда твой хитроумный план, учти: так просто тебе это с рук не сойдет! Синоптик отомстит за меня!

— Если только Бишоп не избавится от свидетелей, — сказал Арчи замогильным голосом. И лукаво посмотрел на Термита. — А вообще ты зря панику разводишь. Бишоп ведь не знает, что мы видео сделали.

Глава 5

— Это то, что мы ищем? — уточнил Крекер.

Синоптик поглядел на компас.

— Без сомнений.

В двадцати шагах от них из камуфляжа джунглей выглядывал ископаемый дот. Очертания укрепления терялись в осаде пальмовых кустарников и древесных лиан с ярко-красными цветами, и заметить его можно было только случайно или имея на руках точные координаты.

Ребята переглянулись и пружинистым шагом направились вперед.

Крышу дота покрывал плотный мшистый ковер. Серовато-белые стены треснули под безжалостным натиском крепких лиан, вгрызающихся в бетон с яростью и силой мифологических чудовищ. Обойдя сооружение, Синоптик понял, что на самом деле это полукапонир, а не дот: амбразуры сбоку, а не спереди, огонь велся с фланга в одном направлении. Несущественная разница для многих, почти для всех, но достаточно ощутимая для Синоптика, чтобы ею не пренебрегать.

Они осторожно заглянули в ров, огороженный бетонным бруствером, но если что-то и было на двухметровой глубине, агрессивно разросшийся папоротник не давал это увидеть. Изо рва на поверхность вел скоб-трап. Проржавевшие ступени на первый взгляд казались целыми, но Крекер все равно не рискнул бы ими пользоваться. Да и что ему делать внизу?

Бетонное сооружение имело форму неправильного прямоугольника и размерами могло сойти за дом лесничего. Подслеповато щурясь черным глазом-амбразурой, полукапонир вглядывался в джунгли, ожидая врага с западной стороны. Из пулеметного узла соседней амбразуры выглядывал обернутый бронетрубой ствол артиллерийской установки. Под каждой амбразурой находился приёмник — отверстие для сброса стреляных гильз.

В обычное время Крекер ничего не имел против таких мест, но сегодня у него не было настроения бродить по сырой темноте. Что изменится, если он пойдет или не пойдет? Ровным счетом ничего.

— Ты не против, если я постою тут?

— Нет.

Крекер вздохнул с облегчением. Синоптику не нужно было ничего объяснять. И он не станет допытываться, почему Крекер хочет остаться снаружи. Ему страшно? Ему скучно? У него клаустрофобия? Он плохо себя чувствует?

Синоптик включил фонарик и вошел в П-образный сквозник с приоткрытой ржаво-зеленой бронедверью и двумя амбразурами по углам для защиты входа от вражеского проникновения. Внутри было прохладнее, чем в джунглях, и темно, как ночью. Пахло сырым камнем.

Синоптик прошел в первый боевой каземат, желая одним глазком взглянуть на пушку, ствол которой торчал на улице. Такие неожиданные, но всегда приятные находки встречались в укреплениях очень редко.

Увиденное превзошло все ожидания. Это был настоящий окостенелый пережиток истории. Синоптик никогда не видел артиллерийскую установку в таком превосходном состоянии. Сохранился даже приёмник для гильз и оптический прицел, и до сих пор можно было различить отдельные цифры на шкале для стрельбы в темноте или по заранее пристрелянным целям. Отсутствовало только сидение наводчика.

Синоптик бережно, почти с любовью провел рукой по артиллерийским останкам орудия, но вертеть не рискнул — побоялся сломать.

Из пулеметной амбразуры для защиты входа лился узконаправленный луч света и тянуло духотой джунглей. Синоптик стоял рядом с окаменелой пушкой, любуясь ею в свете фонарика, пока не вспомнил, зачем пришел.

Второй боевой каземат пустовал и оттого показался значительно больше первого, но ничего интересного рассказать о себе не смог. В третьем помещении, отведенном под хранилище, у стены стояли деревянные стеллажи для боеприпасов, непонятно каким образом выдержавшие испытание временем. В стенной трубе для подачи боеприпасов в соседний боевой каземат осталась металлическая заслонка. В дальнем углу, жадно глотая свет фонаря, чернел открытый люк на нижний ярус.

Подавив желание сразу кинуться к люку, Синоптик решил заглянуть в последнее необследованное помещение. Он до сих пор не нашел тубус.

Здесь располагался командный пункт со второй пулеметной амбразурой. Отсюда через перископную трубу наблюдали за обстановкой на улице и следили за передвижением врага. На прикрученном к стене металлическом столике лежала развернутая карта со стратегическими пометками, а рядом шипела помехами большая радиостанция — по ней командир взвода получал приказы от военачальников и докладывал о ситуации на передовой.

Теперь обломки перископной трубы лежали на полу и сгнивали от сырости, а столик покрылся коростами ржавчины и толстым слоем бетонной крошки.

Тубус был хитро спрятан между обломками на полу. Синоптик убрал его в рюкзак и вернулся к люку в соседнем помещении.

Судя по искореженным петлям и раме в наростах ржавчины, крышка отсутствовала уже давно. Синоптик снял рюкзак, присел на корточки и посветил вниз. Интересно, сколько здесь ярусов… Если на острове есть катакомбы, полукапонир может быть соединен с ними.

Как же ему хотелось спуститься… Жаль, скоб-трап сломан… Ярый фанат подобных мест, Синоптик мог часами бродить с фонариком по темноте, разглядывая каждую мелочь, воссоздавая в голове фрагменты ушедшей истории.

В крови заиграл адреналин. Синоптик свесился в люк и посветил фонариком в коридор нижнего яруса. Направленный луч света обшарил облезлые стены, скользнул по пыльному бетонному полу и выхватил из темноты бесформенный мусор, туристический рюкзак и серо-белый череп с хищной улыбкой…

С нижнего яруса Синоптику жуликовато улыбался скелет в пропыленной одежде.

Синоптик дернулся от неожиданности и чуть не полетел вниз головой, но успел вцепиться в края люка и оттолкнуться назад. Он упал на пол и рефлекторно отполз подальше.

Сердце колотилось как бешеное, в мозгу закручивались смерчи мыслей. Но наваждение не продлилось долго. Синоптик не паниковал — он искал объяснение. Испуг уступил место любопытству, мысленные вихри сбрасывали обороты… Черные воронки, истончившись, стали рваться — и смерчи превратились в легкий бриз.

Синоптик сделал глубокий вдох, успокаиваясь. Он полностью пришел в себя. Вспомнил школу и «фильм ужасов». Первое, что пришло ему в голову: это все проделки Термита. Даже при отсутствии скоб-трапа кинуть бутафорию на нижний ярус не составит труда.

Глава 6

Много лет назад Синоптик увлекся армейским сленгом и военными сокращениями и сумел подсадить на него товарищей. Командно и оперативно они распространили это среди знакомых, и вскоре в окружении «Отряда Ипсилон» не осталось ни одного страйкболиста, который не был бы знаком с этим нововведением. У каждой команды были свои сокращения, они постоянно менялись, чтобы противники не разгадали шифр, но ни одна игра отныне не обходилась без них.

— Тридцать шесть… Сто пятьдесят шесть… — пробормотал Фил и поднял глаза на злого как черта командира. — Смените частоту… Враги…

Это один из вариантов сокращений, которыми ребята пользовались на играх. Выбирали необходимые слова, делили по слогам и составляли шифр из первых букв каждого слога — или цифр, соответствующих алфавитному порядку буквы. Если слов было несколько, нумеровалась первая буква каждого слова, при этом предлоги опускались.

Смените частоту — change the frequency. Буква «C» третья в английском алфавите, «F» — шестая. Получаем либо «CF», либо «тридцать шесть»; в шифре можно использовать оба варианта.

Opfor — тактический термин, сокращение от «opposition force», что переводится как «чужой, враг». По слогам — «op-for». Буква «O» пятнадцатая в алфавите, «F» — шестая. Сто пятьдесят шесть.

Данный шифр имеет основное преимущество: если противник будет прослушивать частоту, он примет эти цифры за позывные.

— Если это опять он, клянусь, я закопаю его прямо здесь, на острове. — Бишоп нашел запасной, сорок девятый, канал. — Термит, прием. Ты здесь? Отвечай!

Рация пиликнула, затрещала и через несколько секунд отозвалась:

— Я здесь, командир. Вы там с Филом не знаете, случайно, какого черта происходит?

— Это твоих рук дело?

— Ты о чем?

— Не заговаривай мне зубы! Что случилось с Синоптиком и Крекером?

— Мне откуда знать? Я тебя хотел спросить!

— Ты опять пригласил кого-то на игру?

— Нет!

— Не ври! Термит, честное слово, радуйся, что ты сейчас далеко, потому что я…

— Леонард, — раздался серьезный голос Арчи, — Термит здесь ни при чем. Видел бы ты его лицо, когда он услышал сообщение Синоптика.

Повисло молчание. Фил испуганно глянул на Бишопа, но тот продолжал смотреть на рацию, словно ждал, когда Арчи скажет, что это шутка. Но этого не случилось. Лицо Бишопа разгладилось, в глазах промелькнул страх. Внезапно он так побледнел, что Фил всерьез испугался.

— Ты в порядке? Может, присядешь?

— Я в порядке! — огрызнулся тот.

— Фил с тобой? — спросил Арчи.

— Да, — ответил Бишоп механическим голосом.

— Хорошо… — пробормотал он. — Синоптик сказал, что Крекер с ним. Значит, их схватили вместе… Наверно, подстерегли где-то… Возможно, у полукапонира, о котором говорил Синоптик. Наверно, у того самого, где мы с Термитом спрятали тубус…

И снова молчание.

— Остров же необитаем, — недоумевающе проговорил Фил. — Откуда они взялись? Приехали вслед за нами?

— Откуда?! — эхом отозвался Бишоп.

— Не знаю, с соседних островов… Они ведь тоже необитаемы.

Бишоп сверлил взглядом точку на земле и о чем-то сосредоточенно думал. Здесь, на отдаленном отрезке суши, слово «враги» вызывало у него только две ассоциации: аборигены и пираты. Бишоп молчал. За последнюю минуту он успел несколько раз поменяться в лице: от недоумения к испугу и затем к жесткому осознанию.

Фил неуверенно предположил:

— Может быть, ребята наткнулись на туземцев? Я читал об отдаленных островах, где обитают дикари… Они никого не пускают на свои земли. Даже журналисты не могут туда пробраться, чтобы сделать о них репортаж. Приходится снимать из вертолета.

— Почему тогда в интернете не указано, что на острове кто-то живет?

— Наверно… они прятались все это время? Но им надоели визиты туристов, поэтому они решили выйти и… — Фил замолчал. Версия звучала глупо и разваливалась на ходу.

— Образованные, однако, туземцы попались, — все с таким же мрачным видом заметил Бишоп. — Раз Синоптику пришлось использовать шифр.

— Значит, это аборигены…

— Это уже больше похоже на правду.

— Нам нужно вернуться в лагерь.

Они говорили между собой, Термит и Арчи не могли их слышать, но каким-то образом их мысли совпали.

— Похоже, остров не такой необитаемый, как мы думали, — ожила рация. Это Арчи подхватил их рассуждения. — Наверно, здесь живут отшельники. Им не понравилось, что мы вторглись в их земли… — Арчи запнулся: эта фраза смутила его. Слишком высокопарная, он будто оправдывал их. — Мы должны вернуться в лагерь и проверить из укрытия, сколько их там. Жаль, нельзя связаться с ними и попросить услышать Синоптика и Крекера… И странно, что они сами не выходят на связь…

— Возможно, еще не время… — задумчиво пробормотал Фил под нос.

Бишоп резко вдавил кнопку рации.

— Что значит «мы должны вернуться в лагерь»? — строго переспросил он. — Конкретно ты никуда не пойдешь! Там может быть засада. Это как раз объясняет их молчание.

— Ты думаешь, я останусь здесь? В этом нет никакого смысла. Мы не знаем, откуда они пришли, и здесь у меня точно такие же шансы нарваться на них, как и там. К тому же сидеть в неведении я не собираюсь.

— По-твоему, зачем вообще Синоптик нас предупредил? Чтобы ты не совался туда!

— Нет, он сделал это для того, чтобы нас не застали врасплох. Я ведь не собираюсь идти прямо к… ним, кем бы они ни были. Понаблюдаем из укрытия и решим, что делать.

— А если там засада?

Рация озадаченно притихла. Бишоп сорвал с головы кепку и тыльной стороной ладони вытер пот со лба.

— Леонард… — тихо начал Фил.

Командир даже не взглянул на него. Поднес рацию к губам и твердо заключил:

— Останешься в укрытии.

— Они не знают обо мне. Это наше преимущество.

Бишоп порывисто обернулся и начал ходить взад-вперед, чеканя каждое слово, объясняя, как маленькому:

— Если эти… аборигены, кем бы они ни были, сами не вышли на связь, — значит, не хотят, чтобы о них узнали раньше времени. И чтобы так и оставалось, они могут устроить засаду. Понимаешь теперь?

Глава 7

К лагерю со всех сторон стягивались пираты.

Всего, считая конвоиров и молодого пирата, который явно взял на себя роль вожака, но вместе с тем определенно для нее не подходил, Синоптик насчитал восьмерых. Все они были вооружены, но ничего нового, помимо уже виденных АК-74 и АКС74У, Синоптик не заметил.

Когда заложников усадили на колени, Синоптик поискал взглядом катер или лодки, на которых пираты добрались сюда, но у берега было пусто. Яхта покачивалась на прежнем месте и выглядела невредимой, но Синоптик не мог сказать, есть ли кто-то на борту. Не исключено, что пираты спрятали транспорт в соседней бухте, чтобы жертвы ничего не заметили раньше времени. Или же они и вовсе явились сюда на своих двоих?..

Тем временем пираты начали выкидывать из палаток сумки и рюкзаки, складируя их в общую кучу. Синоптик прикинул в голове варианты. Чтобы не вызвать подозрений у следующей группы туристов, которой не посчастливится высадиться на этот остров, пираты избавятся от вещей или заберут их с собой. Увезти сумки к себе в логово и сжечь намного проще, чем сжигать на берегу и потом заметать следы. Но еще проще вывезти их на лодке и скинуть в океан.

«Если бы мы нырнули здесь с масками, что бы мы увидели?»

Размышления Синоптика прервал молодой вожак. Присев на корточки перед заложниками, он чиркнул бензиновой зажигалкой и закурил.

— Вы студенты? — спросил пират и резким взмахом руки картинно захлопнул крышку зажигалки.

— Нет, — ответил Синоптик.

— Яхта чья? — Кивнул он себе за плечо. — Вы слишком зеленые, чтобы много зарабатывать. Небось богатые шнурки подогнали?

— Это наша общая яхта, — вставил Крекер, прежде чем товарищ успел раскрыть рот. — Мы ее в кредит взяли.

Он врал напропалую. На самом деле яхта принадлежала отцу Синоптика. Второе место в списке богатых детей занимали Бишоп и Арчи, третье делили Фил и он сам, Крекер. Термит же из этого списка выпадал.

— Посмотри на меня, — требовательно обратился пират к Крекеру.

Тот послушно поднял глаза. Взгляд Крекера был ровный, чуть испуганный и старательно нейтральный. Он боялся посмотреть как-то не так и спровоцировать пирата на насилие. Под прицелом металлических глаз Крекер покрылся мурашками, но сдержался, чтобы не передернуть плечами.

— Кредит на яхту — все равно что кредит на квартиру, а ваша яхта примерно столько и стоит. Или вы совсем идиоты, или ты держишь за идиота меня.

— Я не вру.

— Значит, вы идиоты. На сколько лет взяли кредит?

— Пятнадцать. — Крекер мало что смыслил в кредитах на яхты, но однажды наткнулся в интернете на рекламу верфи, которая давала кредиты сроком до двадцати лет.

— А вам сколько? Вы не студенты — значит, лет по двадцать пять, верно? То есть к концу выплаты стукнет сорокет. И будет у вас одна яхта на сколько человек — на пятерых?

Крекер кивнул. Пират затянулся, окинул заложника пронзительным взглядом и, не поворачивая головы, выпустил дым в сторону.

— Хорошо, мы проверим. Если выяснится, что ты мне насвистел, я отрежу тебе язык.

Синоптик не вникал в разговор, полностью переключив свое внимание на то, что происходило у вожака за спиной. Надежда, что пираты сгребут их пожитки в кучу и сожгут — или увезут к себе и сожгут там, — не оправдалась. Расположившись на бревнах, которые ребята принесли из джунглей, они увлеченно рылись в рюкзаках и сумках, перекапывая содержимое.

Один из пиратов вытащил водонепроницаемый пакет, вскрыл его и вытряхнул на песок бумажник, мобильник и паспорт Бишопа. Команда взяла документы с яхты на остров — сработал подсознательный рефлекс держать их под рукой, — но на игру, понятное дело, их брать не стали, чтобы не потерять в джунглях.

Синоптик поискал глазами фисташковый рюкзак Арчи и увидел его в куче других сумок. До него пока не дошла очередь, но в любую минуту кто-нибудь из пиратов может придвинуть его к себе и заглянуть внутрь.

Вожак оставил заложников в покое, отошел в сторонку и снял с пояса свою рацию.

— Ну что там, на яхте, есть кто-нибудь? — спросил он, устремив взгляд сквозь пальмовую рощу на «Белого дельфина».

Синоптик навострил уши. Он был прав. Пираты спрятали транспорт, на котором приехали сюда.

— Пусто.

— А из барахла? Ништяки какие-нибудь?

— Пока ничего, но мы крапалик осмотрели, дай время.

— Маякните, как закончите.

— Это еще что за бонифня? — Услышали заложники и разом повернули головы. Таможенники стояли с электропневматическими приводами в руках. Остальные пираты, включая молодого вожака, тут же отвлеклись и потянулись к игрушкам.

— Настоящие?

Таможенники проверили магазины, но те были пусты.

— Гляньте-ка! — хохотнул кто-то и извлек на всеобщее обозрение пакет с пластиковыми шарами.

— Так они страйкболисты! — засмеялись пираты. После настоящего огнестрельного оружия электропневматические приводы казались им жалкой пародией, пластиковыми игрушками, наподобие тех, что продаются в детских магазинах с мешочком пулек.

Синоптик сосредоточенно размышлял, приклеившись взглядом к рюкзаку Арчи.

Идея стукнула в голову подобно алкоголю. Сейчас или никогда.

— Ник… — моргнув, тихо позвал Синоптик.

— Да? — также тихо отреагировал Крекер.

— Что бы сейчас ни произошло, оставайся на месте.

— Чего?..

— Я побегу. По мне откроют огонь. Не пытайся забрать у них оружие, не нарывайся и не беги за мной. Ты меня слышишь? Не беги за мной. Я вернусь.

— Ты… ты что?! — Крекер с ужасом уставился на Синоптика. — Не бросай меня!

— Я вернусь.

Синоптик сорвался с места и опрометью рванул к сваленным вещам. Схватил рюкзак скованными руками, прижал к себе и через пальмовую рощу чесанул вдоль берега к спасительному занавесу джунглей.

Очевидно, пираты оторопели от такой наглости и скорости, потому что первые три секунды за спиной висело озадаченное молчание. Но потом оно взорвалось криками и матерными ругательствами.

Глава 8

— Это что, стрельба? — Арчи резко остановился, едва услышал отдаленную дробь, и испуганно посмотрел на товарища.

Термит слегка наклонил голову, и в одночасье любопытство на его лице сменилось яростью. Резко проступили скулы, в глазах вспыхнул огонь. Термит сурово нахмурился и кивнул:

— Калаш.

Стрельба набирала обороты. Автоматные очереди звучали вразнобой и в то же время странно взаимодействовали между собой, как музыканты в хоре, дополняя и поддерживая друг друга, и чем дальше, тем сильнее казалось, что эта стрельба отрепетирована и поставлена специально для прибывших на остров гостей. Из-за эха дробь гуляла по всему острову, и определить, откуда стреляют, было невозможно.

— Много калаша, — мрачно добавил Термит.

Арчи с ужасом и недоумением вслушивался в дробь.

— Арчи, Термит! — беспокойным голосом Бишопа воскликнула рация, да так громко, что Арчи вздрогнул.

— Да, Леонард.

Бишоп облегченно выдохнул и уже спокойнее спросил:

— Вы в порядке?

Арчи покачал головой, переглянулся с нахмуренным Термитом и поднес рацию к губам.

— Нет, — ответил он немного с запозданием. — Где вы?

— Еще далеко.

Внезапно стрельба оборвалась. Тишина показалась Арчи зловещей, мертвой — даже птицы смолкли, — словно несла дурное предзнаменование и предлагала самим обо всем догадываться.

Несколько минут прошли в ожидании, не заговорят ли автоматы вновь, но потом Арчи понял, что продолжения не будет.

Термит нарушил молчание твердой фразой:

— Никакие это не отшельники.

«Пираты», — пронеслось в голове Арчи.

— Пираты — здесь?.. Почему об этом нигде не написано? Нигде ни строчки о том, что в окрестных водах случались нападения на гражданские суда!

— Знаю столько же, сколько и ты.

В голове слизняками ползали страшные скользкие мысли. Арчи едва не обманулся мертвой тишиной и уже представил Синоптика и Крекера с огнестрельными ранениями по всему телу, но внезапное озарение затмило эту картину.

— А тебе не показалось, что это было похоже на перестрелку? — вполголоса заметил он, обращаясь к еще не ожившему Термиту, напряженно о чем-то думающему. — Может, у ребят получилось завладеть оружием, устроить суматоху и сбежать?

— Хорошо, если так, — машинально бросил Термит и забрал у младшего друга рацию. — Прием, Бишоп.

— Термит, может, наши побежали, а пираты пытались их остановить?

— Не исключено.

— Я хочу выйти на связь. Вызову ребят — и там посмотрим, кто отзовется.

Термит медлил с ответом. Он сомневался, что пираты, убив заложников, признаются в этом. Им нужен рычаг давления, чтобы выманить остальных из укрытия. Вслух, однако, он этого не сказал.

— Ладно, валяй. — Термит свободной рукой дотянулся до своей рации в нагрудном кармане кителя и покрутил регулятор, прибавляя громкость. После того как ребята перешли на запасной канал, одна рация из двух в каждой паре оставалась на пятнадцатом канале на тот случай, если кто-то из пиратов захочет поговорить.

— Синоптик, Крекер, прием! Где вы? Что это была за стрельба? С вами все в порядке?

Арчи сосредоточенно обкусывал нижнюю губу в страхе перед неизвестностью — перед тем, чей голос прозвучит на том конце радиоволны и что он скажет. Бишоп предпринял еще четыре попытки вызвать кого-нибудь на связь, но в эфире по-прежнему царило гнетущее молчание.

Термит, подумав немного, обратился к командиру:

— Наверняка эти упыри выключили рации и пока не готовы с нами говорить.

Арчи вдруг пришло в голову, что вести переговоры чужаки вообще не намерены, они просто хотят всех убить…

И как теперь отделаться от этой мысли?

— Значит так, — решительно произнес Бишоп. — Выходить к ним пока не будем. Была засада или нет, теперь им нет смысла прятаться: туристы, то есть мы, уже догадались, что не одни на острове. Их молчание не может объясняться обычным нежеланием разговаривать. После стрельбы — и особенно после молчания наших друзей — они поймут, что в лагерь мы не сунемся. Скорее всего, Термит, ты прав, и они пока не готовы с нами говорить. Подождем, пока не захотят. Держим радиомолчание на тот случай, если они будут щелкать каналы. Не хватало еще, чтобы они случайно услышали Арчи. Тогда Синоптику, если он еще у них, точно не жить.

— Полностью поддерживаю. План остается в силе? Или выберем другое место для сбора?

— Нет, встречаемся на вершине Гулливера.

— Понял тебя. Конец связи.

Термит и Арчи двинулись дальше через джунгли. Арчи немного напрягало, что Термит не делится с ним своими мыслями. Казалось, он не хочет о чем-то говорить.

— Ты не считаешь, что они могли завладеть оружием и сбежать?..

— С чего ты взял?

— Ты сказал: «Хорошо, если так». У тебя есть другая версия?

Термит не ответил. События развивались слишком быстро. Еще недавно они говорили об отшельниках, и тут выясняется, что это вооруженные пираты. Термит старался оценить характер нависшей над ними угрозы. Полное отсутствие каких бы то ни было сообщений об исчезновениях или убийствах людей в окрестностях Арчелауса могло значить одно из двух: либо пленников увозят и продают в другом месте, либо убивают, а тела сбрасывают там, где их невозможно отыскать. Термит не знал, какой из этих вариантов развития событий их ждет и по понятным причинам не мог поделиться своими мыслями с Арчи.

— Макс?..

— Я думаю.

Тем не менее он не считал, что пираты могут просто убить Синоптика и Крекера. Хотя эта мысль и промелькнула в голове при первых звуках стрельбы, она сразу улетучилась, когда дробь калашей начала набирать обороты. Это не было похоже на казнь. Но что в таком случае это было? Тут Термит был склонен согласиться с Бишопом: это было похоже на побег. Выжили при этом сами беглецы или нет, это уже другой вопрос.

Был и еще один довод против хладнокровного убийства Синоптика и Крекера: это казалось бессмысленным. Зачем позволять заложнику говорить с друзьями по рации, чтобы в следующее мгновение его казнить? Не логичнее ли дождаться остальных — ведь уже известно, что их пятеро, — а потом уже «ставить к стенке»?

Глава 9

Идти было очень тяжело: нога не сгибалась. Синоптик подволакивал ее, опираясь на пятку. Он продвигался очень медленно, цепляясь за встречные папоротники, пальмы и кусты, и старался не нагружать раненую конечность, но ему становилось все хуже.

В своем состоянии Синоптик не мог забраться наверх по склону, поэтому пришлось ковылять по дну оврага. По пути попадались участки, заполненные водой, но она не доходила до щиколотки, и Синоптику повезло остаться с сухими ногами.

Ему казалось, он пересек джунгли из одного конца в другой, прежде чем овраг плавно перешел в невысокий кряж и постепенно сравнялся с землей и грязь под ногами исчезла. Синоптик устало привалился спиной к пальме, чтобы перевести дух, затем проковылял еще немного вперед и увидел поисковую команду из двух пиратов. Вдвоем они производили гораздо больше шума, чем он один, поэтому Синоптик заметил их первым и сам вышел в поле зрения.

«Только бы не пристрелили», — промелькнуло в голове, когда вооруженные пираты твердым шагом двинулись к нему.

Синоптик поднял руки, напоминая, что безоружен.

— Не стреляйте. Признаю, это был глупый поступок. Больше такого не повторится.

— Что, гаплонт, с простреленной ногой свобода не мила? — Пират вдавил ему в зашеек мозолистые пальцы и толкнул вперед.

Синоптик по инерции ступил на поврежденную ногу и едва не вскрикнул от боли, когда рану полоснуло невидимым ребром бумаги. Он потерял равновесие и упал.

— Ну-ка, поднимайся, тело! — Его за шкирку дернули вверх. — Двигай!

Синоптик кое-как заковылял вперед. От нагрузки начала ныть здоровая нога. Со лба стекал пот, щипал мелкие царапины на лице и глубокую ссадину на скуле, полученные при падении в овраг. Кусты и ветки, за которые он цеплялся, чтобы не упасть, выскальзывали из рук, покрытых липкой пленкой из пота и грязи.

— Да уж, так мы до ночи будем плестись, — заметил все тот же пират, внешне очень похожий на осовремененную версию норманна. — Ты можешь ускориться, спринтер?

— Проще будет добить, — процедил сквозь зубы его соплеменник, рыжий неулыбчивый кореец.

— Можно я возьму палку? — прохрипел Синоптик. — С ней я буду идти быстрее.

— Что еще тебе дать? — поинтересовался норманн. — Калаш подержать не хочешь?

Синоптик чувствовал, что еще немного — и не сможет идти, упадет мешком, и пиратам придется тащить его на своем горбу. Он с трудом волочил раненую ногу. Невидимое ребро бумаги превратилось в скрипичный смычок, яростно терзающий разорванную плоть. От остро-режущей и в то же время тянущей боли Синоптика бросало в холодный пот. Дышать становилось все труднее, в глазах темнело, он едва понимал, куда идет. Ориентировался только по маячившей перед ним спине конвоира.

Поплутав немного по джунглям, они наконец-то вышли в пальмовую рощу, где героя дня встретили насмешливо-радостным гомоном. Его толкнули под ноги молодому вожаку, и Синоптик с облегчением рухнул на правое бедро, зарывшись пальцами в песок, горячий на поверхности и прохладный на глубине.

По спине струился пот, одежда прилипла к телу. Синоптика потряхивало от перенапряжения, сердце колотилось, как после марафона. Подняться без посторонней помощи он уже не сможет.

Над ним нависла тень.

— Добегался, Форрест?

В голосе звучала усмешка, но Синоптик уткнулся взглядом в белый песок и не видел ее. Подул свежий порывистый бриз. Синоптик с жадностью вдохнул его и прикрыл веки, чувствуя, как просоленные струи воздуха кружат вокруг него, высушивают пот и грязь, остужают пылающее лицо.

Отлепив от нёба язык, сухой и шершавый, как наждачная бумага, Синоптик сглотнул вязкую слюну и облизнул губы.

Его бесцеремонно хлопнули по щеке.

— Ты меня слышишь — нет?

Синоптик судорожно кивнул. От ранения по всему телу прокатилось эхо тянуще-режущей боли.

Пират присел на корточки, и перед глазами Синоптика замаячила зеркальная сталь охотничьего ножа. Пират просунул лезвие плашмя ему под подбородок и заставил поднять голову.

— Не кивай — отвечай, иначе воткну ножик в рану и поверну. Ферштейн?

Синоптик разлепил губы и прошелестел:

— Да…

— Ну-ка, покажи, че там у тебя.

Штанину грубо дернули вверх. Рану словно полоснуло бритвой. Синоптика прошиб холодный пот, по телу пробежала дрожь, он судорожно втянул воздух через стиснутые зубы, но не издал ни звука.

— Касательное… — изумленно присвистнул кто-то. — Вот же фартовый сукин сын!..

Пираты восхищенно матерились, обсуждая его везение.

— Может, нам его в лотерее проверить? — прогудел один из пиратов.

Синоптик узнал голос того бородача, который конвоировал его от полукапонира. («Шагом марш, спортсмен»).

— Боцман, ты что, нуждаешься? — ласково спросил незнакомый голос.

— Нет, но ты погляди на это! Зуб даю, удача любит этого паренька! Когда еще кому-то так фартило, вспомни?

— В отличие от прошлогоднего спринтера, этому хоть хватило мозгов вернуться.

— Зубило, прием. Бегун вернулся, ты проиграл! — ликовал бородач. — Твои ночи теперь мои!

— А, причапал все-таки? — засмеялся кто-то по рации. — Умный малый. Ладно, забирай, скотина. Я еще отыграюсь.

— В своих мечтах, доходяга.

Синоптик сидел, низко опустив голову, клевал носом и тщетно пытался сфокусировать взгляд на оранжевых и бордовых камушках — маленьких, размером с полногтя, — вкрапленных в песок.

Режущая боль в ране медленно угасала, уступая место тянущей. Меньше пяти минут назад, выйдя из джунглей, Синоптик задыхался от жары, но сейчас от порывов свежего ветра по телу в сырой одежде проносились волны озноба. По вискам стекали холодные капли пота, ссадину на скуле щипало и дергало. Синоптик хотел вытащить пальцы из песка, но рука онемела. Он сделал над собой усилие и напряг мышцы, разгоняя кровь. Руку закололо крошечными иголками, локоть подогнулся — и Синоптик рухнул в песок.

Пираты весело расхохотались.

— Кто-нибудь скажет мне, к чему вообще был этот марафон?

Глава 10

Когда Синоптик побежал, Крекер сначала ничего не понял. Он бросил его?.. Он бросил его!

Только мгновение спустя, увидев в руках друга фисташковый рюкзак, Крекер сумел отбросить панику и взглянул на происходящее другими глазами. Документы! Синоптик скрыл от пиратов существование шестого участника команды, но что толку, если те все равно узнают об Арчи, едва обнаружат паспорт? Крекеру не пришло это в голову, зато Синоптик об этом подумал.

Крекер не ожидал от него такого отчаянного поступка и даже в мыслях не мог предположить, что Синоптик, их товарищ, привыкший всегда действовать размеренно и аккуратно, просчитывая каждый шаг, способен взять и побежать, подставив себя пулям.

Как бы ни хотелось Крекеру драпануть в джунгли следом за ним, он не поддался нашептыванию черта на своем плече. Синоптик неспроста попросил оставаться на месте и нашел время предупредить, чтобы Крекер не провоцировал пиратов. И Крекер послушался. Если у Синоптика возникает план — нужно слушаться. Это очень важно.

Стрельба заставила Крекера не на шутку перетрухнуть. Он бросился на песок, омертвевший от страха, скованный паникой, и беспомощно наблюдал за другом, пытавшимся подняться на ноги после попадания. Когда Синоптик, тяжело ковыляя, скрылся в джунглях, пираты не прекращали бешено палить вслед. Крекер ничего не мог поделать. Опасаясь, как бы не задели его самого, он едва осмеливался поднять голову.

Когда беглец скрылся в джунглях, пираты начали собирать гильзы. Заметают следы, — понял Крекер, — чтобы не вызвать подозрений у следующей группы отдыхающих и не спугнуть добычу. Неожиданно ожили рации, отобранные у заложников: Бишоп просил друзей ответить. Пират в татуировках с раздражением выключил ее и крикнул сородичу, у которого была вторая рация, чтобы тот «вырубил это дерьмо».

Калаши уже смокли, но Крекер все еще не мог прийти в себя. Его до сих пор трясло, в ушах звучало эхо автоматной дроби, а мозг иглой прошивала мысль: что если Синоптика ранили смертельно? Это слишком высокая плата за его поступок. Арчи никогда себе этого не простит. Сам Крекер ни за что бы не додумался разыграть побег. А если бы и додумался, то вряд ли бы решился. Откуда Синоптик знал, что его не убьют?..

— Эй, миноги, что там у вас? — поинтересовалась рация на поясе у татуированного пирата, которого все называли Оскаром. Говорил один из тех, кто шуровал сейчас на яхте. — В кого палили?

— В бегуна, — коротко бросил Оскар.

— Опа-на, еще один! — засмеялся пират. — Это уже становится традицией. Попали?

— Да.

— Ставлю на то, что он не вернется, как и прошлогодний.

Оскар не ответил. Бородач в кепке вызвал сородича по своей рации:

— Зубило, прием! Это Боцман. Что ставишь?

— Свою ночь с двумя.

— Две ночи.

— А ты не оборзел?

— Испугался, что продуешь?

— Ладно, дубина, по рукам. От тебя та же ставка.

— Идет. Ставлю на то, что пацан вернется.

Крекер в недоумении прислушивался к их разговору, стараясь при этом ни с кем не пересекаться взглядом и вообще не отсвечивать. Пираты махнули рукой на предыдущего беглеца? Как это возможно? Они не боялись, что тот выберется с острова и растрезвонит всему миру о том, что здесь происходит?

Но если это было год назад… И никто до сих пор ничего не узнал… Значит, выбраться ему не удалось. Может, его отыскали позднее… Или он так и умер где-то в джунглях.

Увидев Синоптика, раненого, но живого, Крекер не поверил глазам. Но потом состояние друга начало ухудшаться с угрожающей скоростью, и Крекер понял, что всё не так радужно, как могло показаться на первый взгляд. Что теперь будет? Пираты добьют заложника?

Крекер напрягся, внимательно вслушиваясь в их разговоры, но тут кто-то произнес: «Касательное», — и Крекер почувствовал, как лопнуло в груди невыносимое натяжение. Касательное?.. Всего лишь касательное… Синоптик и правда невероятный везунчик.

Когда белый как мел Синоптик рухнул в песок, у Крекера все похолодело внутри. Но, как выяснилось немного погодя, пираты собирались отвезти Синоптика к себе в логово и подлатать. Это было сказано как нечто само собой разумеющееся, никто даже не пытался возражать или спорить. С виду пираты вроде не блефовали, не пытались играть на публику — да и зачем им этот театр для одного зрителя? Но все равно Крекера душили сомнения и противоречия. Он не знал, как к этому относиться, и растерянно наблюдал за пиратами, которые грузили бесчувственное тело Синоптика в моторку.

Лодка развернулась и с урчанием поплыла вдоль берега, набирая скорость и вспенивая волны в белый кильватер. Крекер не сводил с нее взгляда, пока та не скрылась за выступающими из воды резцами, а затем еще некоторое время прислушивался к реву мотора, затихающему вдали.

Оскар присел на складной стул и вытащил из кармана сигареты. Несколько минут он смолил с нечитаемым выражением лица, думая непонятно о чем, потом заметил водонепроницаемые пакеты с документами, небрежно брошенные тут же, рядом с вещами, поднял и принялся изучать.

Решив проблему с беглецом, пираты рассредоточились по лагерю. Один из них вернулся к осмотру вещей и палаток, трое собрались у сваленных в кучу электропневматических приводов и стали рассматривать их, щелкать всем, чем можно пощелкать, искать отличия от настоящего оружия и громко насмехаться над «пластиковыми подделками».

Кто-то предложил пострелять по мишеням. Пираты зарядили магазины, отыскали среди вещей посуду из титанового сплава и термокружки, оттащили одно бревно подальше и расставили мишени. Стреляли из положения лежа. Звук выстрела развеселил пиратов, кто-то провел параллель со звуком выпуска газов и стал имитировать его при каждом выстреле, чтобы стрелок, задыхаясь от смеха, не мог попасть в цель. Все это сопровождалось веселым хохотом и матерными ругательствами. Последний, шестой пират с сигаретой в зубах сидел на соседнем стульчике рядом с Оскаром и увлеченно ковырялся в телефоне Крекера.

Крекер отвлекся от наблюдения за пиратами и постепенно ушел в себя. Он думал о состоянии Синоптика и местонахождении друзей. Где они сейчас, Крекер не знал, но был уверен, что друзья слышали стрельбу. Выйти к лагерю они вряд ли рискнут, но, быть может, устроят пункт наблюдения где-нибудь поблизости. А вдруг Синоптик встретил их в джунглях? Может, он говорил с ними?

Глава 11

Между мгновением, когда Синоптик решился на опасную авантюру с рюкзаком, и мгновением, когда Оскар сказал Крекеру, что пора «позвать на вечеринку твоих корешей», прошло полтора часа. К тому времени Бишоп и Фил уже добрались до места встречи. Дорога заняла бы вдвое меньше времени, будь возможность пройти напрямик, а не через джунгли по бесконечным буеракам.

По дороге Бишоп не прекращал вызывать Синоптика и Крекера, но ответа по-прежнему не было. Доберись они до вершины на пять минут раньше, то успели бы застать моторную лодку, отплывающую от берега с Синоптиком на борту.

Если смотреть с берега, покрытый джунглями утес напоминал застывшего великана. Волны яростно разбивались о его голую каменную грудь, гордо выпяченную навстречу соленым ветрам, а у основания утеса выстроилось не меньше полусотни зубцов высотой от метра до двух метров. Они подступали к нему вплотную, точно лилипуты с обнаженными пиками, готовые окружить, напасть и связать. Ребята прозвали утес Гулливером. Было ли у него другое название — об этом интернет умалчивал.

На вершине утеса доживал свой век старый маяк с развалинами бывшего домика смотрителя. И то и другое ребята успели облазить сверху донизу.

Вскоре на место встречи подтянулись Термит и Арчи. Когда они, запыхавшись, поднялись на вершину утеса, пальмы расступились, и друзья оказались на открытом пространстве, где на краю обрыва с биноклями в руках сидели Фил и Бишоп.

Едва командир увидел младшего брата, как облегченно перевел дух, но это облегчение продлилось ровно столько, сколько потребовалось Бишопу сказать себе, что Арчи здесь, цел и невредим. После этого на лицо вернулась мрачная тревога. Бишоп и Фил выглядели испуганными и немного растерянными. Ни тени от козырьков кепок, ни загар на лицах не могли скрыть это беспокойство и эту мертвенную бледность.

От нехорошего предчувствия у Арчи похолодело в груди.

— Давно здесь? — поинтересовался Термит, не заметив перемены в лицах друзей.

— Ну… — Фил глянул на часы. Арчи заметил, как дрожит его рука. — Полчаса, наверно…

Арчи перевел взгляд на хмурого брата.

— Что случилось? — тихо спросил он, опуская рюкзак на землю.

Бишоп и Фил переглянулись.

— Крекер у них, — хрипло бросил командир. — Синоптика нигде не видно.

Арчи взял протянутый Филом бинокль и осторожно пристроился на корточках на краю утеса. Термит уже сидел там со своим биноклем. Отсюда они могли спокойно наблюдать за лагерем, не боясь, что их обнаружат по вспышкам оптики: она была куплена специально для игр и имела антибликовое покрытие.

Первым делом Арчи навел бинокль на Крекера. Сидя на коленях, заложник отвечал незнакомому молодому парню в татуировках. Татуировки были на всех открытых участках тела: руках, шее и ключицах, — дальше рисунки скрывала футболка. Странно было увидеть это веяние моды здесь, в диких местах, за порогом цивилизации. Арчи вгляделся в Крекера, выискивая на лице и теле признаки побоев, но единственное, что он увидел — испуг и некоторую отрешенность, словно Крекер, защищая свою психику, старался максимально отгородиться от происходящего.

Арчи пересчитал пиратов — шестеро, — поискал взглядом лодки и тут сообразил, что нигде не видит тузика: их надувной моторной лодки для перемещения между яхтой и берегом. Перебравшись на остров, ребята затащили тузик на песок и привязали к одной из пальм. Сейчас его нигде нет. Видимо, пираты успели избавиться от него.

В лагере царил страшный бардак. Захватчики выпотрошили палатки и теперь рылись в вещах, играли с приводами (два сломанных валялись на песке), а также с удовольствием подчищали запасы сухпайка. Как бы Арчи сейчас хотелось иметь рентгеновское зрение, чтобы заглянуть в палатки… Может, Синоптик там? Может, его только ранили?

Термит громко выругался, своеобразно выразив общую мысль: «влипли».

— Где же Синоптик… — пробормотал Арчи с тревогой в голосе.

— Тот же вопрос, — отозвался Термит.

Фил ободряюще предположил:

— Может, ему удалось сбежать?

— Если бы ему удалось, он бы пришел сюда, — возразил Бишоп.

— Мне кажется, случись с ним что-то плохое, Крекер тогда… он бы тогда… ну не знаю, мне кажется, мы бы все поняли по его лицу… — без уверенности, но с надеждой проговорил Арчи.

— Внимание! — громко известил Термит. — Их гобелен взял рацию. Не нашу рацию. Возможно, после внутренних переговоров захочет поболтать с нами.

— Приглуши свою, чтобы эха не было.

Не отрываясь от бинокля, Термит протянул руку к рации в нагрудном кармане и одним движением закрутил регулятор громкости.

— А вот и лодка… Черт, куда этот кретин собрался?

Моторка лихо подкатила к яхте, приняла на борт двух пиратов, очертила вокруг судна «мертвую петлю» и устремилась обратно к берегу.

— Твою мать!

Друзья вздрогнули. Арчи едва не выронил бинокль. Хорошо, догадался повесить его на шею.

— Что случилось? — испугались все.

— У них РПГ! — рявкнул Термит.

— Что?! — хором воскликнули Фил и Арчи.

— Где? — Бишоп водил биноклем по лагерю.

— У гобелена этого!

Пират, закинув гранатомет на плечо, вальяжной походкой пересек пальмовую рощу и вышел на берег. Приблизившись к воде, он зарядил РПГ и опустился на колено. Гранатомет пристроился на правом плече.

— Откуда они его взяли?! — изумился Арчи. — Я заметил только автоматы.

— Из какой-то сумки.

— Это те двое привезли?

— Откуда я знаю?

Стрелок навел гранатомет на яхту. На таком расстоянии ребята не услышали выстрела, лишь увидели, как патрубок выплюнул пламя и пирата окутал белый дым.

Ребята опустили бинокли. Три секунды, три последние секунды жизни яхты, — и в нее вонзилась прицельно пущенная ракета. Громовой раскат взрыва прилетел с запозданием. Пираты радостно подняли кулаки, кто-то обменялся «пятюней». Возможно, при этом они азартно кричали, но отсюда не было слышно.

В небо взметнулся огненный вихрь и медленно отступил за стену угольно-черного дыма. С запаздывающим грохотом начали взрываться газовые баллоны. Когда клубы дыма отнесло ветром, ребята увидели объятую огнем яхту с обломанной мачтой, раскуроченным кокпитом и варварски вырванным куском по правому борту. Дыра напоминала огромный черный рот. Он уже наполовину погрузился в воду, но все равно продолжал жадно вбирать ее в свою глотку, будто в каком-то маниакальном приступе жажды. Подрагивая в предсмертных конвульсиях, горящее судно пошло ко дну. В стороне на лазурной глади волн распластались обрывки парусов.

Глава 12

— Козел, — процедил Термит.

Бишоп в изнеможении выдохнул и убрал рацию на пояс.

— Дай сигарету, — обратился он к Термиту. — Не брал свои на игру…

Дрожащими пальцами командир выковырял из пачки сигарету и с готовностью потянулся к вспыхнувшему огоньку зажигалки.

— Спасибо…

Термит угукнул в ответ и сунул пачку во второй нагрудный карман. Бишоп опустился на траву, стянул китель и положил рядом.

Ветер уносил сигаретный дым в сторону от некурящих. Бишоп машинально глянул на часы, но не запомнил время.

— Который час? — спросил Термит, но командир его не услышал. — Камрад!

Тот повернул голову и вопросительно уставился на Термита, демонстрируя полное внимание. Фил не спускал с командира встревоженного взгляда, прекрасно понимая его состояние.

— Сколько время?

Бишоп смотрел на часы не менее трех секунд.

— Двенадцать сорок, — наконец был ответ.

— Они взорвали яхту… — Арчи задумчиво глядел вниз, где раскинулся лагерь, ничтожно маленький на таком расстоянии и такой высоте. — Как нам теперь выбраться отсюда?

Это был вопрос, на который все хотели бы получить ответ. Термит с мрачным видом прошел мимо Арчи, не замечая или только делая вид, что не замечает его растерянного взгляда, и уселся по левую руку от Бишопа.

Арчи посмотрел на Фила, но тот глядел на океан, туда, где еще совсем недавно стояла яхта, а теперь плавали обломки и мелкий мусор. Внезапно Филу пришел в голову тот же самый вопрос, который прежде себе задал Синоптик: «А если бы мы нырнули здесь с масками? Что бы мы увидели?»

— Они увезли Синоптика. — Фил прервал всеобщее тягостное молчание. — Но куда?

— Ему удалось забрать рюкзак Арчи и обвести этих козлов вокруг пальца. — Термит сорвал с головы бандану, затолкал в карман и взъерошил коротко стриженные волосы. — Вот же отчаянный сукин сын.

Арчи отвернулся от обрыва, засунул руки в карманы и принялся нервно расхаживать перед друзьями.

— Синоптика подстрелили. Если пираты решили спасти его, они сделают это в другом месте. Где?

— Наверно, их база где-то на соседних островах. — Фил следил за Арчи внимательным взглядом. — Это ведь не так далеко отсюда.

— Соседние острова слишком маленькие, чтобы устроить там базу, — возразил Термит.

— Но вдруг мы знаем не обо всех островах в этом районе? — прикинул Фил.

— «Районе», — усмехнулся Термит с сигаретой во рту и щелкнул зажигалкой. — Из всех островов в Тихом океане нас угораздило попасть в морское гетто.

— Странно, что они не спросили имя того, чьих документов не нашли… — пробормотал Арчи и плюхнулся на нагретый солнцем камень.

— К чему ты клонишь? — Термит выпустил дым в небо.

— Может, это уловка?..

— Что ты имеешь в виду? — спросил Фил, присаживаясь на траву слева от младшего друга.

— Вдруг он говорил обо мне? — Арчи поочередно посмотрел на друзей. — Что если Антона застрелили?.. Что если это была хитрость: пятеро, считая меня?.. Они хотят посмотреть, кто придет, чтобы потом… иметь возможность наказать за ложь.

— Кого наказать? — поинтересовался Термит.

— Нас всех…

— Не думаю, что они промолчали бы, если бы узнали о тебе, — нахмурился Фил и глянул на командира в ожидании, что тот подключится к разговору, но Бишоп продолжал пребывать в нигде, думая о чем-то своем. Упершись локтем в колено, он сосредоточенно поглаживал верхнюю губу большим пальцем и смотрел перед собой таким взглядом, словно покинул тело. О сигарете, тлеющей в другой руке, он давно забыл.

— Ты приписываешь этим козлам слишком высокий интеллект, — сказал Термит, обращаясь к Арчи. — Такая игра для них чересчур сложна. Это уже уровень Синоптика, а они до него явно не дотягивают.

— Не стоит их недооценивать, — предупредил Фил.

— Только не заводи сейчас эту ересь про «не надо недооценивать противника»! — раздраженно поморщился Термит. — Я слышал этого петуха и с уверенностью могу сказать, что он идиот.

— С чего ты взял? — Фил вскинул брови.

— Он говорит как идиот, выглядит как идиот. Тебе этого мало?

Переубеждать Термита было бесполезно, и Фил решил не тратить на это время и силы. Только головой покачал.

— Что касается твоей версии, Арчи, — продолжил Термит, — то могу тебя заверить: если бы пираты нашли твои вещи, они бы непременно похвастались такой добычей. У них на руках наши паспорта, из чего следует, что они проверили все сумки. Твоих вещей там нет.

— Хорошо, я понял. Но что нам делать дальше? — Арчи обвел друзей обескураженным взглядом и только сейчас заметил отстраненный вид брата. — Леонард?..

Бишоп целиком погрузился в самобичевание. Какая-то часть него, еще не до конца подавленная бременем вины, утверждала, что он здесь ни при чем, но чем дольше Бишоп спорил сам с собой, ведя внутренний диалог, тем тише становился ее голос. Ведь они высадились не на первый попавшийся остров — они уже бывали здесь, они исследовали здешние места, очаровались их живописностью и захотели вернуться.

«Да, но год назад вы как раз высадились на первый попавшийся остров», — заметил некто внутри Бишопа, некто невозмутимый и непоколебимый, как прокурор.

«Нет, предварительно мы нашли его на карте, узнали в интернете о его военном прошлом и уже после этого решили отправиться сюда», — тихо возразил все тот же голос упрямого адвоката, отстаивающего невиновность Бишопа и свое право на существование.

«Разница между местом, в которое просто ткнули пальцем на карте, и этим островом невелика. Ты почитал о нем в интернете, но не выяснил самое главное: кто здесь обитает, кто сюда приезжает, кто живет на соседних островах. Кстати, о соседних островах… почему ты ничего не почитал о них?»

«Если бы в этих водах случались нападения пиратов, мы бы узнали об этом сразу. Об этом, а не о военном прошлом острова».

«Возможно, ты читал не те статьи, посещал не те сайты, потому такая важная информация и прошла мимо тебя?»

— Леонард?

Глава 13

Рыболовный катер с будкой ребята заметили, только когда вышли к лагерю. Очевидно, судно пригнали, пока они спускались с утеса. Катер спокойно покачивался на волнах, заняв место «Белого дельфина».

Термит разочарованно сжал губы, а вместе с ними и фильтр наполовину скуренной сигареты, которую отказался выкинуть, несмотря на все уговоры и приказы Бишопа. Две пятиместные моторные лодки на шестерых пиратов и четверых заложников — Термит до последнего надеялся, что пираты разделят перевозку на два этапа и оставят кого-нибудь из заложников на пляже.

При появлении «свежего мяса» пираты заметно оживились. Крекер разбирал палатки. Две уже были готовы, осталась последняя, ею он и занимался. Фил заметил, как посветлело лицо Крекера, когда тот не обнаружил Арчи среди друзей, но это мгновение было скоротечным. Крекер не стал ни с кем переглядываться или перемигиваться: он не увидел того, кого не хотел здесь видеть, остался удовлетворенным и вернулся к своему занятию. Фил заметил кровоподтеки у него на запястьях, которые еще недавно были стянуты хомутами. Даже невооруженным взглядом было видно, что Крекеру тяжело и больно делать сейчас физическую работу, но жалоб от него никто из пиратов не услышал. Более того, он не сказал ни слова, когда ему приказали разобрать палатки. Зачем, если именно для этого его здесь и оставили? Крекер понимал, что, начни он возражать, его принудят к этому силой, а он всегда любыми способами старался избежать проявления насилия со стороны других.

Заложников тщательно обыскали и заставили опуститься на колени. Оскар хотел вырвать сигарету изо рта Термита, но тот отклонился назад, ядовито процедив:

— Куда руки тянешь!

Брови Оскара поползли на лоб от изумления. Кое-кто из пиратов даже обернулся, услышав слова Термита. Явно ничего смешного, но Крекеру почему-то захотелось рассмеяться. Наверно, это нервное.

— Термит! — Строгим голосом Бишоп попытался сбить с товарища спесь, но это было все равно что призывать к порядку шторм.

Один из пиратов ударил Термита прикладом в спину, сбив его с колен в песок. Оскар подобрал сигарету и, не обращая внимания на предупреждения соратников — заложников калечить нельзя, забыл? — оттянул воротник его кителя, собираясь прижечь шею, но Термит изогнулся, перехватил руку пирата и клюнул головой в переносицу.

Оскар взвыл и отскочил назад, прикрывая сломанный нос. Не успел никто и глазом моргнуть, как разъяренный Термит бросился на пирата, желая закончить начатое. Он мечтал избить Оскара с той самой минуты, когда услышал его по рации.

Друзья в ужасе застыли. Один только Бишоп сумел побороть оцепенение. Он сорвался с места, чтобы оттащить Термита, пока того не убили, но пираты, решив, что Бишоп собирается присоединиться к драке, перехватили его за шкирку и уложили на песок лицом вниз.

Оскар был повыше Термита, но последний был злее, а потому у пирата не осталось шансов одолеть его. Чтобы оторвать Термита от Оскара, потребовались усилия троих пиратов. Заложнику заломили руки за спину и отволокли подальше от жертвы, а он сыпал угрозами в адрес Оскара и рвался из их рук, словно бойцовский пес, в разгар драки взятый на поводок.

Пираты хотели помочь Оскару встать, но в ответ взорвавшейся петардой жахнула крепкая брань. Он поднялся на ноги и свирепо вытаращился на Термита. Кровь из разбитого носа залила губной желобок и окрасила бородку в красный цвет, сделав ее обладателя похожим на только что отобедавшего каннибала. Под глазами расплылись малиновые синяки, пират злобно зыркал на Термита, но подойти и расквитаться за полученные увечья не решался.

При виде перекошенной физиономии пирата Термит злорадно улыбнулся, чувствуя, как по венам приятно разливается мстительное торжество. Польщенное самолюбие распевало туш в его честь, празднуя вместе с ним эту маленькую победу, и своим ухарским кличем и громкими похвалами заглушало голос разума.

Бишоп слышал, как до этого пираты уговаривали Оскара не трогать заложника, напоминая об указаниях некоего Шкипера, и теперь мысленно удивлялся: здесь, на отрезанном клочке суши — и какие-то правила, дисциплина?

Остальные пираты с интересом поглядывали на Термита, как бы гадая, на что еще он способен и чем бы все закончилось, не оттащи они его, но никто не попытался вернуть ему хотя бы часть того, что он сделал с Оскаром. Однако Бишоп не спешил вздыхать с облегчением. Он не верил, что Термиту это сойдет с рук. Правило неприкосновенности для добычи было установлено кем-то, кого сейчас здесь нет, и оно может быть с таким же успехом снято, едва этот «кто-то» увидит заложников и отдаст одного из них на драчку. А на кого в этом случае падет очевидный выбор? На того, кто сам напросился.

Подозрения Бишопа усилились, когда один из пиратов дружески похлопал Оскара по плечу со словами:

— Ничего, вернемся в лагерь, там и разберемся с ним.

Термит, ты настоящий идиот, в отчаянии подумал Бишоп.