Альпсекция К.У.С.И. История одной вампирки

К читателям

Дорогие читательницы и читатели!

Это — уже вторая книга, которая вошла в призеры конкурса Литнет! Она о дружбе, веселых студенческих временах и ностальгии. Написана по горному дневнику моей мамы, который она вела в альплагерях в 1982-1986 годах. Все детали, герои и места — реальные. Кроме вампиров. Хотя… кто знает?..

Моя первая в жизни книга также стала призером конкурса Литнет. Читатели выбрали её в числе лучших ^^. Это был конкурс романтической эротики и я написала историю о юной девушке, которая в мире похотливых оборотней не может найти себе места. И в итоге идет на преступление, которое всколыхнет этот мир.

Книга выложена бесплатно. Выпаданка (не) обыкновенная: https://litnet.com/ru/reader/vypadanka-ne-obyknovennaya-b296553?c=2882090

Также приглашаю вас в другие вошлебные истории.

В процессе новинка (бытовое фэнтези) Травница по завещанию: https://litnet.com/ru/reader/travnica-po-zaveshchaniyu-b463968?c=5403126

Получила в наследство лавку травницы и двух взбалмошных фамильяров. Теперь живу в волшебном мире, собираю травы, торгую зельями. Коплю денежку, чтобы заплатить колдуну и снять проклятье с сестры, которую считала мертвой. Вокруг крутится красавчик-следователь. Говорит, моими зельями отравили короля. Ой, не наговаривайте на моих клиентов! Это приличные вампиры, оборотни и суккубы! Зачем им яд, есть же клыки. Я отравила?! Нет, это уже перебор!

ЗАВЕРШЕНО Замуж за 69 дней: https://litnet.com/ru/reader/zamuzh-za-69-dnei-b452369?c=5200258

❤️Жених изменил мне с родной сестрой! «Хочу попробовать всех принцесс...!»

Нет, как такое возможно?! Он же МОЙ жених!

Как он мог? Как могла ОНА?! И теперь Я должна сдать за нее экзамен по Магическому Растениеводству, чтобы ОНА вышла замуж! Где справедливость?! Почему я?!

Как я теперь скажу ему, что беременна?! Ведь до нашей свадьбы осталось всего 69 дней…

ЗАВЕРШЕНО Ремонт в замке Дракулы https://litnet.com/ru/reader/remont-v-zamke-drakuly-b334942?c=3356627

❤️ Что будет, если наследницей Дракулы окажется бойкая девушка из провинциального Заяжска? Как это переживут нежненькие вампиры? Маги с тонкой душевной организацией? И как это переживет она??

❤️ Получила в наследство древний замок и целую деревню родственников. Родственники зачем-то начали ритуал передачи мне магической силы, но… не знают, как завершить! А надо! Иначе эта сила меня разорвёт на тысячу маленьких Баженочек Рудольфовночек. Говорите, с этой проблемой поможет мой предок — Влад Дракула? Нужно починить замок, чтобы его воскресить? Что значит — он вампир??А я тогда кто?

ЗАВЕРШЕНО Магическое растениеводство средней полосы: https://litnet.com/ru/reader/magicheskoe-rastenievodstvo-srednei-polosy-teoriya-b380302?c=4026606

☘️Она — ведьма под прикрытием. Он — её прикрытие. Она — секретный агент в теле кошки, он — человек, которому СРОЧНО нужно сдать курсач по маг.растениеводству.

⚡️Что их объединяет? Когтеточка и переноска, загадочное убийство и древний артефакт, ярость и милота, ее изумрудные глаза и его бесконечное спокойствие. Это любовь, скажете вы. Но нет, это работа. Работа в Министерстве Магии! А что до любви… Посмотрим, чем дело закончится, мррррр!

В тексте: маги, вампиры и ведьмы, магический Калининград и волшебная Россия

ЗАВЕРШЕНО Стажёр в Министерстве Магии https://litnet.com/ru/reader/stazher-v-ministerstve-magii-b367896?c=3845592

☄️ Говорят, Министерство Магии Российской Империи уже не то! Где это видано — взять на работу человека без магических способностей? Что, думаете не вернется из первой же командировки на Урал? Ха! Посмотрим! Ему экзамены по магическим предметам надо сдать? Ну... придумаем что-нибудь! Может, вампиры помогут, он главе их клана уже понравился!

Сейчас только шального дракона найдем, и все сдадим! У нас и методички с собой, и шпаргалки!

Читайте, что было дальше... в официальном отчете Министерства Магии о стажировке Феликса Шрайдера!

___

Спасибо вам за внимание, отзывы и ваши комментарии! Все время, пока писала, чувствовала вашу поддержку и она очень помогла мне в трудные моменты. Всегда знала и чувствовала - ждете новую главу, следите за приключениями, переживаете за Кару и девочек! Бежала писать новые главы с удовольствием и радостью! Спасибо вам!

Желаю вам хорошего настроения, крепкого здоровья и больше интересных книг. Я вас очень люблю!

Ваша Юлия Шеверина

Глава 0. Всему свое время

Горы безмолвствовали, но у костра было тепло и уютно. Мы придвинулись ближе к освещенному пятачку.

— А я знаю другой вариант истории про Черного Альпиниста, — в тишине звонкий голос Ирэны ударился о скалы и разлетелся неожиданно жутким эхом, — рассказать?

Вокруг костра поднялся одобрительный гвалт.

— Хорошо, хорошо, — рассмеялась она, — Слушайте. Это и правда было ещё до войны. У подножия гор было тепло, зеленела трава, колхозы уже готовились собирать урожай, но мандарины были еще жесткими.

— Прямо как сейчас! — зловеще добавил кто-то из ребят.

Мы зашикали на влезшего и пригрозили облить водой спальник, если будет перебивать олимпийскую чемпионку.

— В горы пошли двое альпинистов, — продолжила Ирэна, — парень и девушка. Они очень любили друг друга. По крайней мере, она его, — немного грустно отметила она и дальше начала говорить более зловеще, — Они вышли на ледник. Прямо как вы сегодня. И на их пути встретилась скрытая расселина. Прямо как у вас сегодня. Снег под ногами девушки провалился, весь пласт ушел на дно и она повисла над ледяной пропастью. Парень успел зарубиться, а её ледоруб упал вниз. «Бросай рюкзак!» — крикнул парень. Девушка бросила. Но тут расселина начала расти. Он видел, как край пропасти медленно движется в нему. Веревка уходила все ниже и ниже. Он понял, что им не выбраться. Последний раз он взглянул на любимую, достал нож и обрезал веревку.

Мы ахнули. История Ирэны была гораздо интереснее, чем обычная легенда. Но оказалось, что на этом она не закончилась. Девушка отхлебнула чай и усмехнулась:

— Но он обрезал веревку слишком поздно. Потратил бесценные секунды на сомнения и не успел отползти, снег под ним осел и он провалился вслед за ней.

— Получается, они оба погибли? Кто же тогда бродит по горам?

— Девушка чудом выжила. Она упала на свой рюкзак, сломала ноги и повредила спину. Парню повезло меньше — он свернул шею.

— Так ему и надо, уроду, — прошептал кто-то.

С этом никто не стал спорить. Урод он и есть урод, очень точно замечено.

— Какая страшная смерть. Он её предал и бросил покалеченную!

— Умирать от кровоподтеки и голода… Тут кто хочешь станет Черным Альпинистом.

— Она не умерла, — Ирэна вскинула голову, — очнулась, заваленная по пояс снегом. Смогла выбраться, но вылезти наверх уже не могла. Неделю она ждала, что её найдут, что придет спасотряд. Но никого не было. В тот день началась война. Все были заняты другим. У нее закончились продукты. Еще неделю она голодала. А потом…

Мы замерли, а Ирэна резко выкрикнула в ночь:

— Начала отрезать куски от тела своего парня!

Мы все шарахнулись от костра, у кого-тов пала кружка, на углях зашипел пролитый чай.

— Она съела своего парня, всего! — кровожадно рассказывала Ирэна, — ей было противно, мерзко, но голод превратил её в настоящее животное. Все дикие инстинкты вылезли наружу. Ведь кто мы без достижений цивилизации — просто животные! Она съела его и выжила!

— Но потом умерла и стала призраком?

— Не сразу…

Глава 1. Гришагин сделал из меня авантюриста!

В девять утра, пока общага КУСИ дрыхла беспробудным сном после сдачи последнего экзамена, наш факультетский альпотряд стартовал в аэропорт Казани.

Нас шесть человек — Юрка и Олег Гришагины, Оля Михайлова, Вахит Барафутдинов, Ленка Ковалева и я.

По пути покатывались с того, как Юрка с Олегом снова выступили со своим коронным номером и сдали таки сопромат.

Ну не идет у Юрки инженерка, хоть ты тресни. А рисует хорошо!

Он сначала поступал на строительство, вместе с Олегом, но провалил математику и пошел к нам, на архитектурный.

Юрка с Олегом — близнецы! Мы их пока не научились различать.

Они говорят, их даже мать иногда путает. А преподы с соседних факультетов — тем более.

Второй курс проворачивают один и тот же прикол — Юрка сдает за Олега черчение на строительном, Олег за Юрку все, где надо считать. А вчера сопромат был на два факультета — общий экзамен. Так эти кадры по очереди зашли.

Олег сдал за себя, вышел, они прям в коридоре под наши нервные всхлипы в очереди на заклание, поменялись рубашками, зашел и сдал за Юрку.

Мы ржали как кони на весь автобус. В итоге кондуктор не выдержал и нас ссадили перед самым аэропортом — пришлось тащить рюкзаки со всеми нашими ледорубами и горелками по августовской жаре до терминала.

Вообще, у нас в отряде все с архитектурного, а Олег прибился в секцию в нагрузку к Юрке и так и прижился.

Все уже получили путевки в альплагерь, кроме меня.

— Не боись, Танька, на месте стрясем, — пообещал Юрка за неделю до отъезда, когда мы вместе изнывали в очереди на какой-то бесполезный экзамен, — там начлагеря — мужик нормальный, шлепнет не глядя.

А я, вообще, и не боялась. Экзамены шли подряд, от недосыпа уже не помню, что там было, то ли тервер, то ли история партии. Все смешалось в голове и было совершенно все равно, что сдавать и что нас ждет впереди.

Мы к тому времени вовсю готовились в горы. Получили свои заслуженные тройки и постарались побыстрее слинять.

Мать будет в шоке, конечно. Школу я закончила с серебряной медалью, поступила на архитектурный аж в Казанский Университет Строительной Инженерии.

— Приличное место, — говорила она, — лучше только в Москве, но это далеко, для каких-нибудь авантюристов. А Танечка у нас — хорошая девочка!

«Далеко» — это плохо. Чем дальше — тем хуже. Если б в нашей Бугульме был приличный универ, туда бы отправила. Но мне повезло — я в Казани, в «приличном месте», где мне попалась «неприличная компания», которая быстренько затащила меня в альпсекцию.

Ну как «компания». Конкретно Юрка Гришагин. Поймал меня у доски с выбором секций. Плавания, на которое я хотела в школе, не было. Я выбирала между троеборьем и гимнастикой.

— Давай, Танька, — сказал он, — к нам. Альпинизм — спорт академиков! У нас уже пол факультета, включая преподов. Тебе понравится!

Всю зиму мы занимались и вот летом, после экзаменов, вместо того, чтобы гнуть спину на огороде вместе с братом и родителями, я умотала в горы.

— Танька, а как тебя мать отпустила? — Ленка была у меня в гостях и очень кстати напомнила мне об одном важном проколе.

— А никак, — беспечно ответила я, — она меня не отпускала. Доедем до Минвод, отправлю телеграмму. А там уже будь, что будет, не поедет же она за мной в горы?

Мать, кстати, меня правда не отпускала и мне за это еще крепко влетит по возвращении. Для нее даже «спорт академиков» — не аргумент. Но не могла же я отбиться от коллектива?

— Это ты зря, — усмехнулся Вахит, — за Венеркой с третьего курса в прошлом году приехала. Но она сбежала и сдала на значок.

— Венерка молодцом, — подхватил Юрка.

Венерка должна была быть седьмой в нашем отряде, но провалила половину экзаменов и осталась пересдавать. Клятвенно обещала, что успеет. Если не на учебку, то в горы.

Хорошо ей, учебку она может и пропустить — у нее уже разряд. А я — зеленый новичок, мне все занятия нужно отсидеть и зачет получить, п то не видать мне гор. Если только из окна самолета.

На свой рейс в итоге еле успели, перед самой посадкой случилась заминка. На трапе Юрка с Олегом так бодро прозвенели прикрученными к рюкзаку лесенками и крючьями, что их не хотели пускать. Вызвали милицию с собакой, распотрошили все наши рюкзаки, ледорубы забрали — сказали, отдадут только в Минводах.

За рюкзак было обидно — я его два дня собирала: тяжелое вниз, легкое наверх. Битком! Под скучающие взгляды милиционеров, которым тоже не улыбалось стоять на солнцепеке ради нас одних, пришлось покидать все как попало.

— Ничего, альпинизм сделает из тебя человека, Танька, — пообещал Юрка, ловко укладывая свои бренчащие лесенки.

В самолете все дрыхли, кроме меня. Я решила изучить методику юного альпиниста.

В Юрка сунул мне в последний день эту толстенную книгу с самодельной наклейкой «Альпсекция КУСИ» на обложке.

— В горах каждый грамм на счету, брать нужно только самое необходимое. Ты — новичок, в горах первый раз, так что вот это тебе очень надо!

Книжку я не удосужилась тогда открыть и впопыхах сунула в рюкзак.

На первой странице я нашла назидательные строки, накорябаные Юркиным косым почерком:

1. Альпинизм — школа мужества (а не замужества!!!)

2. Альпинисты — это люди, которые ищут способ, как похуже перезимовать лето.

3. Инструктор — это не роскошь, а печальная необходимость:

1) Инструктор всегда прав.

2) Если инструктор не прав, смотри п. 1).

3) Не спускай камни на голову инструктора, т.к. он опытнее и сделает это лучше

4. Ледоруб — это палка о трех концах.

5. Если гора не идет ко мне, то пошла она к черту!

Остальные страницы оказались пустыми!!! Книга оказалась блокнотом с чистыми налинованными страницами. Юрка — коряга! Теперь придется таскать эту тяжесть с собой! Решила вести в нем альпдневник. Не выбрасывать же?

Глава 2. Альпсекция КУСИ это вам не уси-пуси

Среди ночи в альплагере нас, конечно же, никто не ждал.

Водитель, назвавшийся дядей Азизом, выгрузил нас у ворот с надписью «АЛЬПЛАГЕРЬ БАЛАБАН» и какой-то хищной птицей (тем самым балабаном, больше походим на тушку недосыпанного куренка) и поехал домой, спать. Как я узнала от ребят, местные в сезон подрабатывают в лагере: тетки — поварихами, мужики — подсобными рабочими, есть пара водителей. Один возит начлагеря, один — гоняет на грузовике за продуктами.

Продуктов он в этот раз не вез, только банки с краской и мотки тросов.

Вахит тросам обрадовался:

— Наконец-то, а то в прошлом году пара человек на старых мочалках послетали вниз.

В домики, положенные нам по путевкам, нас никто не пустил, но мы особо не сожалели — поставили палатки прямо во дворе и решили, что до утра — сойдет, а там разберемся.

Больше всего нас огорчил огромный висячий замок на столовой.

— Это мы до утра картошки не достанем? — огорчилась Ленка.

— Надо было в городе килограммчик достать, а не в очередях стоять непонятно за чем, — разочаровано протянула Ленка, укоризненно глядя на Юрку с Олегом.

Как мы ни стучали, ни картошки, ни морковки нам никто не вынес.

Олег зло пнул ни в чем не повинную столовую дверь, Вахит с надеждой заглянул в зарешеченной окошко.

За окошком было темно, как в ящике с негриятами, сама решетка намертво приварена к железным прутам, торчащим из стены.

Увы, лагерь работал не первый год и еду от голодных студентов тут прятать умели.

Мы еще немного покружили вокруг столовой, попробовали сунуться в занятый кем-то домик. Дверь была заперта изнутри, но там точно кто-то был. Мы слышали шаги и даже мрачное обещание начистить морды новичкам, которые мешает спать приличным альпинистам.

Приличные альпинисты делаться едой и открывать двери раньше завтрака отказались.

Нам ничего не оставалось, как развести костер, пожарить закупленную в Минводах тушенку и завалиться в самую большую палатку — пить чай и травить байки.

— Делиться бесценным опытом с новичками! — приподняв палец к верху палатки сказал Вахит.

Из новичков у нас была только я, так что вся мудрость и бесценный опыт тоже предлагался исключительно мне одной.

Ольга с Ленкой только цедили чай с надерганными на клумбе травками, перебирали тексты песен, которые собирались петь у костра и растирали изодранные колючками руки.

Кусты вообще знатно нас потрепали — мои штаны при ближайшем рассмотрении оказались больше похожими на живописные лохмотья, другие выглядели не лучше.

Встреть мы в таком виде разбойников на той дороге, неизвестно, кто бы от кого драпал.

Мы еще попеняли Вахиту за разведенную панику (и подранную одежду, которую еще пару дней зашивать — не ходить же оборванцами), но постепенно разговоры сошли на нет.

Налобный фонарик, подвешенный сверху, начал тускнеть, ребята — зевать.

— А знаешь, Танька, что самое страшное в горах? — тихо спросил Юрка.

— Сорваться? — вяло предположила я.

На тренировках то и дело рассказывали о том, кто как улетел и в последний момент повис на страхованном тросе. Хорошо, если привязанном к инструктору, хуже — на реальной скале с криво вбитом (конечно же, зеленым новичком!) колышке.

— Нет, не это, — грустно ответил за Юрку Вахит, — я срывался, ничего, живой.

— Самое страшное, Танька, встретить в горах Чёрного альпиниста, — продолжил Юрка, придвигаясь ближе к пятнышку света посреди палатки. — Ещё до Великой Отечественной войны двое альпинистов
путешествовали в горах. Они карабкались под вершиной Ушба, как вдруг один из них провалился в трещину, повиснув на страховочном тросе, привязанном к товарищу. Оказавшись в тяжелой ситуации, повиснув с тяжким
грузом на краю пропасти, товарищ альпиниста...

Он замолк. Палатку дернуло, выгнуло брезент. Ольга рядом со мной вздрогнула, тронула трепещущий палаточный бок, будто проверяя, нет ли там кого.

— Что… — голос неожиданно охрип, — что он сделал?

— Он обрезал трос, — выдохнул Вахит.

Все замолчали. Все, кроме меня, знали уже эту историю, но никогда не говорили об этом. Это была тайна альпинистов, одна из тех, которые не рассказывают в городах, в освещенных электричеством спортзалах, в залитых солнцем учебных классах. Эта тайна для тех, кто дошел до гор, бросил в палатку пыльный рюкзак с почти оторванным карманом и глотнул обжигающего чая. Сладкого, аж язык слипается, и одновременно горького от сока диких трав, накиданных в темноте почти не глядя.—

— С тех пор, — продолжил Гришагин, — чёрный призрак погибшего альпиниста бродит в окрестностях. Если случайно
встретишь его или того хуже — посмотришь ему в глаза, ты не жилец.

Ребята опустили головы. Нет хуже преступления, чем бросить товарища в горах. А отрезать веревку — это кем нужно быть! Чудовищем, диким монстром, бесчеловечным и бездушным.

На улице завыл ветер, будто Черный Альпинист послушал историю и сам вдруг вспомнил, что с ним произошло.

Брезент начало раскачивать, а вместе с ним — наш единственный фонарик.

Тум-тум — бился он о подвешенный рядом котелок.

Дум-дум — вторил ему чугунный рукомойник, прибитый к стене столовой неподалеку.

Ветром растрепало завязку и край у входа откинуло в сторону, промозглый ветер ворвался внутрь, раскидав игральные карты и листочки с песнями.

— Разозлили Черного Альпиниста, — пробормотал Вахит, пытаясь поймать трепыхающиеся на ветру завязки.

Почти поймал, но бросил. Резко отдернул руку и отпрыгнул назад.

Все замерли с круглыми глазами.

Края палатки больше не трепыхались. Внутрь медленно просунулась рука в черном.

Вахит нервно сглотнул. Ольга медленно поползла ему за спину. Юрка с Олегом одновременно потянулись к лежащему рядом ледорубу.

На улице снова, как в кустах, ухнула ночная птица. Края у входа еще раз дернулись. Рука поползла дальше, к Ленкиным ногам.

Ленка резко подтянула их к груди. Парни, не мешкая, схватили ледоруб, размахнулись и чуть не попали по черной голове.

Глава 3. Моё первое ограбление

— Пихай её быстрее, — хрипел Вахит, на спине которого я стояла, пока Олег активно подталкивал меня под попу — то самое окошко оказалось слишком высоко, чтобы я могла до него так просто дотянуться.

Юрка стоял за углом на стреме — под видом праздношатающегося студента сторожил любителей ночных прогулок, которые могут стать свидетелями нашего преступления, совершаемого в сговоре, да еще и «группой лиц».

— Ты кто? — раздался за углом незнакомый голос, мелькнул луч фонаря.

Группа лиц начала пихать меня в окошко активнее. Вахит извернулся, схватил меня за ногу и практически забросил внутрь. Но не до конца. Я повисла на животе — передняя половина уже попала в медпункт, а задняя светила дырявыми штанами на улицу.

— Да вот, вышел покурить, — услышала я приглушенный ответ Юрки.

Судя по голосам, ночной гуляка застал его на крыльце медпункта.

— Один? — хмыкнул неизвестный.

— Почему один? — к голосам присоединился Вахит.

— Мы тут командой, — добавил Олег, — просто мы с товарищем… отлить ходили!

Какое у них на все универсальное объяснение! И оно, что удивительно, сработало. Невидимый сторож попросил у ребят закурить. Не знаю, откуда, но у некурящего Вахита нашлась пачка беломора. Запахло табаком. Кто-то из ребят закашлялся.

Они там что, еще и курят для поддержания легенды?!

Я тихонько шарила по стенам вокруг окна, стараясь найти какую-то зацепку и вообще, понять, что там внизу, в темноте. Прыгать не глядя было страшно.

Ладно, если ногу сломаю, но если поймают?

Зацепок не нашлось — ни шкафов, ни полок, только какой-то бумажный плакат на гвоздике.

Постепенно я немного привыкла к темноте и смогла рассмотреть пол. Оказалось, ничего страшного — прямо под окошком стояли стул и железная тележка на колесиках, какие бывают в любом процедурном кабинете.

Извернулась, примерилась и осторожно, очень медленно, повернулась вперед на руках, как обычно делала на кольцах в гимнастическом зале.

Плавно опустилась на пол. Получилось!

Кончики пальцев дернуло легким страхом — никогда в жизни не вламывалась без разрешения в… да никуда не вламывалась! И тем более, не думала, что мне понадобится в жизни навыки, полученные на гимнастике!

Окно, освобожденное от моей безвольной тушки, впустило в кабинетик немного света и стало очевидно — в комнатке нет ничего похожего на хранилище документов.

Помимо уже описанной мебели здесь бы еще один стул и небольшой стеклянный шкаф со шприцами, банками и связками таблетных пластинок.

С замиранием сердца я тронула дверь. Она была не заперта и легко и почти бесшумно открылась.

Передо мной была большая комната, составлявшая, собственно, весь лагерный медпункт. Голоса на крыльце стали слышны отчетливее — теперь нас разделяла только входная дверь, по ту сторону которой фальшиво курили мои соучастники.

Комната оказалась сносно освещена отблесками единственного уличного фонаря и лучом ручного фонарика, который наш новый знакомец очень удачно положил на крыльце. Часть света попадала через окно внутрь и освещали письменный стол местного врача, пару стульев у стен — для посетителей, закрытые на ключ шкафы и тумбы. Наверняка со спиртом!

Ну и плакаты на стенах — тут их было больше. О пользе мытья рук в частности и личной гигиены в целом, о спорте для жизни и предотвращении болезней — стандартная медпунктовская чепуха.

— А чего не идете спать-то? — спрашивал незнакомый мне мужчина, судя по голосу — взрослый, судя по кавказскому акценту — местный, из аборигенов.

Медленно переставляя ноги, будто в замедленной съемке, я пошла вдоль стен, рассматривая содержимое шкафов.

— Да девчонки в палатке переодеваются, — наиграно вздохнул Юрка.

— Дело хорошее, — усмехнулся мужчина, — что ж вы их одних оставили?

— Так они, — нашелся Вахит, — заодно рюкзаки решили перебрать и уложить, мы и слиняли, чтобы нас не припахали.

Это он хорошо придумал. Мужик понимающе цокнул и согласился, что бабы, мол, да, они такие, как что затеют, спасу нет. Моргнешь, а уже что-то по дому делаешь в законный выходной — то дрова рубишь, то картоху в армейских масштабах чистишь!

Пока они болтали, я, кажется, нашла нужный шкаф. Точнее — стеллаж с закрытым стеклом полками.

На одной стояли всякие медицинские справочники и книжки. Судя по слою пыли — исключительно в декоративных целях. На остальных полках кучно и беспыльно выстроились самодельные бумажные папки.

«МГУ», «КГУ», «КУСИ» — прочитала я на корешках.

То, что надо! Личные дела студентов.

Я нащупала выемку на стекле и потянула в сторону.

Слишком быстро!

— Ууууууи, — проскрипели узкие полозья.

— Это что?! — мужик за окном подавился дымом.

Луч фонарика дернулся.

Я отпустила предательский шкаф и юркнула в ближайшее и единственное укрытие — под письменный стол.

На крыльце произошла небольшая заварушка, в ходе которой мальчишки отчаянно и очень ненатурально предлагали варианты того, что могло скрипеть в домике.

Сведи вариантов были заблудившиеся с весны майские жуки, рассохшиеся доски, мышь и инопланетяне.

Мужик звенел ключами и соглашался с любым из предложенных, твердо намеренный познакомиться и сдать начальницу лагеря и жуков, и пришельцев с других планет.

— Проверить надо, — назидательно повторял он, — для порядка. На, подержи-ка, — судя по тому, как заметался луч фонарика, он его передал кому-то из парней.

Он, наконец, подобрал нужный ключ. Тяжелый навесной замок ударился о дерево. Я вжала голову в плечи, будто это могло сделать меня менее заметной.

И только тут заметила, что стол был не лучшим местом, чтобы спрятаться! Коварная мебель нормально прикрывала меня только сверху и немного по бокам, а снизу он стоял на тонких ножках, открывая майским жукам, инопланетянам и ночному сторожу мои грязные кеды и то место, где спина теряет свое благородное название.

Дверь медленно и со скрипом открылась. Пол располосовало тенями.

Глава 4. Тонкое искусство подделки печатей

Пока мы «ходили на дело», девчонки успели разложить наши бумажки в стопочки, выдуть весь чай и даже, о ужас, начали перекладывать вещи «поаккуратнее».

— Что тут было? — Юрка залез последним и в ужасе осмотрелся вокруг.

По палатке будто прошелся смерч. Он вытряхнул все наши рюкзаки, беспорядочно разметав одежду, спальники и веревки ровным слоем по полу.

— Мы решили немного прибраться, — смутилась Ленка.

— Это я вижу, — мрачно ответил ей Олег, снимая с подвешенного под потолок фонаря её лифчик.

Лифчик он, кстати, так просто не отдал. Только когда мы втроем с девчонками начали хлестать его со всех сторон его же майками, которые «случайно выпали» на пол в процессе «уборки».

— Танька, а это что у тебя?

Из моего рюкзака выпал красный флажок с приколотыми к нему значками. Мы с братом собирали значки и марки. Но марки в лагерь не попрешь, а значки я взяла — нацепила самых интересных — похвастать, и повторяющихся — с кем-нибудь поменяться.

— О, у тебя олимпийских мишек три штуки! — обрадовался Вахит, — а у меня «Казань»!

«Казань» у меня тоже была, но не было «Казбек 1980», который был у Олега.

С Юркой мы уже менялись, так что он мне в этом плане был не интересен.

Девчонки тоже достали свои значки. Начали показывать, подносить к свету.

— А этот я в Орленке поменяла, еще в школе, — хвасталась Ленка значком интересной формы и с надписью на немецком, — из ГДР!

Я немецкий не знала, только английский. Значок пошел по рукам — такого ни у кого не было, заграничный!

— Не меняю, — сразу предупредила Ленка.

— Эх, — вздохнул Вахит, — жалко. Надо будет к Ирэнке сходить, у нее наверное есть гэ-дэ-эровские.

— И олимпийские. Редкие, мишка с олимпийскими кольцами, но не такой маленький, а большой, с пол ладони. Она говорила, в этот раз привезет. Заглянем к ней? Может, сменяем? — размечталась Ленка.

Заглянуть к Ирэне все сразу захотели, даже я.

— А откуда у нее такой мишка? — мне было жутко интересно, что это за значки такие.

Никогда не видела крупнее пятака. А мой мишка вообще был с копейку.

— Она говорила, такие участникам давали, — сказала Ленка, — убирая свою коллекцию в рюкзак, — но сразу по несколько штук, так что есть шансы, что у нее что-то осталось.

— Да ну, — возразил Вахит, — откуда? Три года прошло с Олимпиады. Не ящик же ей отгрузили.

— А может и ящик, — заспорила Ольга, — она же первое место заняла!

Оказалось, что Ирэна эту не просто альпинистка из спасотряда! Она — пловчиха! Три года назад участвовала в Олимпийских играх от ГДР и заняла первое место.

— Спортсменки из ГДР тогда все места взяли, — сказала Ольга, — Танька, ты же плаванием занималась, смотрела? Должна была ее видеть.

Я и видела. Наверняка. Олимпийские игры я смотрела. Как и вся страна. Но плавание — особенно внимательно. И радовалась за девчонок из союзной республики. Хоть и заграничные, но тоже — коммунистки, а значит — почти наши.

Вот только Ирэну я не помнила. И вообще, лиц не помнила. Их показали крупным планом, но прошло три года, да и она была, как и все, в шапочке и купальнике. А сегодня ночью — с обычной прической и в пуховке.

Стало как-то немного неловко за себя — что я сегодня так неприязненно подумала об Ирэне. Она, оказывается, не только наш товарищ, но и герой! Чемпионка, лучшая в мире!

Решила, что завтра обязательно к ней зайду, посмотрю на значки, и вообще, интересно, как ей здесь… Не думала, что такую спортсменку можно найти в горах. После победы её должны были осыпать квартирой, машиной, холодильником и местом тренера Олимпийской сборной, если она решила уйти из спорта.

— А что она тут делает? Она что, ушла из сборной? — спросила я у ребят.

Не знаю, как в ГДР, а у нас даже из районной сборной уйти было не так просто. Я как первое место по городу заняла, меня так и продолжили отправлять на соревнования «в добровольно-принудительном». Хотя больше, конечно, в добровольном. Плавать мне нравилось.

— У нее отец — военный, откуда-то из этих мест, — рассказала Ольга, — она уже в ГДР родилась, ни разу здесь не была. После Олимпиады первый раз попала — их на юг отправили, в пансионат. Понравилось и осталась.

Ирэна одно время работала в Артеке, но потом как-то сходила с ребятами в горы и заболела альпинизмом.

— Я ж говорю, наш человек! — сказала Ольга.

— Лучше гор могут быть только горы! — добавил Юрка, аккуратно навешивая лифчик на лампу, — Что? Оригинально смотрится!

Я не сразу поняла, что лифчик очень похож на мой.

— Ах ты, коряга!

Ленка с Ольгой подхватили, что попалось под руки и со знанием дела начали воспитательное хлестание «преступного элемента и смутьяна».

Смутьян ржал и отбрыкивался.

Я сдернула предмет одежды, который не планировала демонстрировать прилюдно и спешно сунула его обратно в рюкзак.

Когда мы распихали вещи по местам, брезент с той стороны уже начал просвечивать.

— Пора, — решительно заявила Ольга.

— Что пора?

Лица у присутствующих приняли вид крайне загадочный и заговорщический.

— Будем печати подделывать, — объяснил Вахит с легким осуждением в голосе.

— А ты чего, решил отбиться от коллектива? — с вызовом спросила Ольга.

— Нет конечно, — вздохнул он, — мне на две справки надо шлепнуть.

— По какому поводу тогда ахи-вздохи?

Я посмотрела на Вахита. Тот, вроде как, не вздыхал. Да, радости на лице не было, скорее — смирение с неизбежным.

— Ну, — он замялся, — нехорошо это.

— Танька, не обращай на него внимания, — заржал Юрка, — он так каждый раз.

— Ага, — поддержал брата Олег, — даже когда мы на его любимую Пугачеву билеты всей общагой делали. Ходил и поднывал.

— Но я же потом с вами пошел! — возмутился Вахит.

— Что не мешало тебе всю ночь стоять у меня над душой и мешать! — отрезала Ольга, указывая на стремительно светлеющую стенку палатки, — Времени мало, ноги в руки и вдарили по печатям!

Глава 5. Штурм администрации откладывается по техническим причинам

Говорят, с утра кто-то по пионерской традиции решил разбудить нас виртуозной (нет) игрой на горне, но я его не слышала.

Проснулась от того, что уже полностью одетая и причесанная Ленка пинает меня по спальнику.

— Подъем-переворот! — фыркнула она.

В ответ я смогла выдать только унылое мычание, котором ясно давала понять: никуда не пойду и вообще — бросьте меня здесь!

Ленка не сдалась. Схватила меня за ноги и прямо в спальнике потащила из палатки.

На шум борьбы прибежал вездесущий Юрка Гришагин. Отодвинул натужно сопящую Ленку и одним элегантным (нет) движением вытряхнул недовольную меня на траву.

Оба воспользовались тем, что я была не в состоянии отбить вожделенный спальник и начали поучать. С ходу советы я понимала плохо.

Там было что-то про быстрое умывание, одевание, пока горит спичка и усиленное питание, за которым уже заняли очередь Олег с Вахитом, но скоро их нужно будет сменить.

Слова про усиленное питание и яркое горное солнце помогли мне смириться с неизбежным.

Я быстро оделась и вылезла наружу. Юрка уже куда-то смылся, Ленка продолжала ждать меня со спальником в руках.

— Что теперь?

— Убирай, — в меня полетел спальник, — и бегом к начальнику лагеря! У нас через час выбег на зарядку, а у тебя еще ни путевки, ни шиша!

— Через час? А сколько времени?

Оказалось, я проспала часа три. Сейчас шесть утра, а утренний выбег — в семь пятнадцать. Самое время брать ноги в руки и рысью дуть в указанном направлении.

Я наскоро пихнула спальник в рюкзак, прихватила свои бумажки и мы пошли сдаваться.

Утром альплагерь выглядел как обычная турбаза.

Столовая с кухней, продуктовый склад, склад снаряжения, ограбленный нами медпункт, спортивная площадка, площадка для общего построения. Вокруг нее стояли небольшие домики.

— На четырех и на шесть человек, — рассказала Ленка, — сейчас оформимся и будем заселяться.

Между столовой и медпунктом спряталось между кривыми горными соснами небольшое административное здание.

Хорошо, что Ленка меня дождалась, сама бы я махнула дальше, в очередь на медосмотр. Толпа новичков, старичков и значкистов напрочь перекрыла проход на узкую тропинку к зданию администрации.

Мы не без проблем прорвались через очередь, дошли до небольшого домика, где базировался нач лагеря со товарищи, полностью готовые к штурму администрации.

Увы (или к счастью), но штурм отменился по техническим причинам — внутри никого не было. Только бюстик товарища Ленина сиротливо стоял в красном (и довольно пыльном) углу, в окружении плакатов с надписями «Слава советскому альпинизму» и «Покорители вершин».

Покорители вершин были нарисованы довольно паршиво и стояли к зрителю задами. На переднем плане счастливо улыбалась дородная комсомолка с ледорубом в руках.

— Надеюсь, это не вы рисовали, — шепнула я Ленке в ужасе.

Она прыснула.

— Потом расскажу, — сквозь сдавленный смех пообещала Ленка и уверенным движением запихнула меня в кабинет начальника лагеря.

Конечно, она постучала. Но между её бодрым «тук» и моим появлением в кабинете прошло не больше двух секунд.

Начальник лагеря, седоголовый, но еще нестарый мужик в спортивной куртке, замер за столом в бутербродом в одной руке и эмалированной туристической чашкой в другой.

— Здрасть! — важливо поздоровалась я, прижимая к груди документы.

Один листок выскользнул из разлохмаченной на бегу стопочки и плавно опустился на пол.

Начальник лагеря проводил его взглядом и медленно положил бутерброд на стол.

Бутерброд был непростой, а с двумя кружочками копченой колбаски. Я таких не видела с тех пока, как началась война в Афгане. На нее сразу после школы ушел Митька, мой одноклассник. Колбаса тогда тоже ушла. Из магазинов. Как и тушенка, сыр и сливочное масло.

Митька, кстати, быстро вернулся. Месяца через три. В гробу.

А вот сыр с маслом — нет.

Я неосознанно облизнулась, не сводя глаз с бутерброда. Желудок издал утробное «ррррр», на весь кабинет оглашая, что его нужно кормить. Желательно — сейчас. Желательно — колбасой. Можно даже без хлеба.

— По какому поводу? — суровой спросил начальник лагеря.

Радости на его лице не было и я немного стушевалась.

Вот растяпа, даже имя его не посмотрела. Была же табличка на двери!

Коротко, по существу и стараясь не смотреть на соблазнительный деликатес, я описала суть своих намерений.

Начальник лагеря вытер руки припасенным на этот случай полотенчиком, со смутным лицом перебрал мои бумажки, тяжко вздохнул и убрал бутер в стол — от греха, то есть, от голодной студентки подальше.

— В следующий раз раньше надо приезжать, — ворчал он, оформляя мне путевку.

Я стояла, как столб и тупо кивала. Стараясь широко не улыбаться. Оформляет! Получилось!

Когда он выдал мне книжку альпиниста, я уже не скрывала ликования. Даже о еде забыла! Взяла ее в руки как драгоценность, бережно завернула в принесенные бумажки и сунула в карман.

— Все? — спросила я, когда нач.лагеря записал меня в какой-то журнал.

Он пасмурно кивнул и отправил меня восвояси. То бишь, к коменданту — заселяться.

Ленка ждала меня на улице.

— Ты чего так долго?! — набросилась она на меня, — нам еще идти, книжку тебе оформлять!

— Какую?

Что, есть еще какие-то книжки? Я в горы что, целую библиотеку таскать должна?

— Альпиниста!

— Так вот она, — я достала вожделенную корочку из кармана.

Книжка альпиниста была похожа на студенческую зачетку.

Там было место, куда будут записывать все покоренные мной вершины (ха-ха, будет смешно, если в процессе покорения я отъем себе щеки, как у той тетки на плакате), характеристики и итоговая оценка инструктора за физ. подготовку и технику, записи о присвоении спортивного разряда и еще куча всего, с чем еще нужно разобраться.

Отдельно — место под рекомендации.

Пока мы ждали автобус, ребята рассказывали, что в эти рекомендации могут написать что угодно. От банального «рекомендуется для дальнейших занятий альпинизмом», «рекомендуется повторить этап», «не рекомендуется заниматься дальше», до довольно пространных.