Аманагихара

01 『Начало автобиографии』

Пролог: Начало долгой истории
Эпизод 1 『Начало автобиографии』

―――――――――――――――――――――――――――――――――――――――――――――

――・・・。

「Эй, эй!――・・・！」

「Что это??」

「М?・・・」

「Это・・・」

「Это『книга». Носитель записей, которым пользовались люди в глубокой древности。」

「Хмм～」

「Эй, эй! А что здесь написано?」

「Шрифт выцвел, почти ничего не видно, но・・・」

「Ама・・・наги・・・хара・・・!??」

「Ох・・・ Хорошо же ты такую книгу отыскал. Откуда ты вообще её взял?」

「Кику мне её дал!」

「Понятно・・・」

「А что там записано??」

「Это автобиография. Что-то вроде『записи собственной жизни』。」

「Эээ!! Звучит интересно!! Хочу посмотреть! Хочу!!」

「Но для вас двоих это, пожалуй, ещё рановато・・・」

「Эээ!」

「Почемуー??」

「Если не ошибаюсь・・・ в самом начале было написано・・・」

『Данная книга не является светлой, весёлой историей, полной счастья.』

『Людям с ранимым сердцем, тем, кто ищет лёгкий, приятный рассказ, а также маленьким детям чтение не рекомендуется.』

『Автор изначально не стремится понравиться всем; ему достаточно, если эта история откликнется лишь в немногих.』

『Мрачно. Тяжело.』

『Это рассказ, чтение которого будет крайне изнурительным. Просим учитывать это заранее.』

「Вот видите?」

Двое детей, чуть надув щёки, с любопытством разглядывают неуклюже нарисованную мангу-приложение.

『Аманагихара: Личная хроника обид』, да・・・ Давненько это было.

С этого всё и началось・・・

Я всего лишь хотел「обычного человеческого счастья」. Больше ничего・・・

Может, открыть её снова・・・ впервые за долгое время・・・

――Ты. Сможешь ли ты дочитать эту историю до того места, где сейчас нахожусь я?――

―――――――――――――――――――――――――――――――――――――――――――――

Здравствуйте.

Приятно познакомиться.

Меня зовут Аманагихара Юки. Мне 29 лет.

Я, конечно, страдаю среднетяжёлой хронической формой чунибё, но, к великому сожалению, эта история вовсе не из модной сейчас серии『я в самом начале сюжета попадаю в нелепую аварию и перерождаюсь в другом мире』.

Тогда что же это?

Это моя автобиография.

Почему человек вроде меня, вовсе не знаменитость, вообще взялся писать автобиографию в наше время?

Сначала я объясню именно это.

――Сейчас я руковожу『религиозной организацией ZoRvATH』и『Партией формирования высокоразвитого общества ZENTHIS』.

Первая из них, религиозная организация ZoRvATH, пользуется названием『религия』, но на деле мы не поклоняемся никаким богам.

Это『организация по распространению лучших общих нормーтаких, как мораль, этика и порядок』.

Я ни в коем случае не собираюсь создавать новую религиюーто есть сектуーкоторая уже наполовину стоит одной ногой в терроризме.

Разумеется, мы не продаём безумно дорогие вазы и не устраиваем какие-нибудь массовые «совместные что-то-там», больше похожие на скотоводческое разведение.

И, что совершенно не по канонам для основателя религиозной организации, я ни капли не считаю себя особенным человеком и никогда не переживал галлюцинаций или голосов, выдаваемых за «откровения».

Я стремлюсь лишь к реалистичному учению о морали, этике и порядке и совсем не хочу создавать так называемую «спиритуальную» организацию, где абстрактные вещи насильно и в свою пользу перекручивают.

Я всего лишь хочу, чтобы Homo sapiens, которые с времён Римской империи примерно 2000 лет назад почти не выросли духовно, хоть немного сдвинулись от яростной обезьяны в сторону доброго человека.

Когда я был ребёнком, мама учила меня так.

『Если тебя заделиーответь вдвое, втрое сильнее. Но никогда и ни при каких условиях не начинай первым делать другим то, что ты сам терпеть не можешь.』

Это было наставление для меня, мальчишки, который постоянно попадал в неприятности.

Воспитаниеーвещь поистине мощная: даже в двадцать девять я продолжаю жить, держась этих слов, которые услышал примерно в семь лет.

И я от всего сердца хочу, чтобы так жили все люди на свете.

『Если тебя заделиーответь вдвое, втрое сильнее. Но никогда и ни при каких условиях не начинай первым делать другим то, что ты сам или≪твои близкие≫терпеть не можете.』

С этой небольшой оговоркой это и есть мой нынешний жизненный принцип.

Проще говоря:『пользуйся свободой только в той мере, в какой ты не доставляешь другим неприятностей』. И я объясняю, где именно пролегают эти границы, на логичном, рациональном языке.

Это и есть базовый принцип, лежащий в основе учения ZoRvATH――。

――Политическое объединение ZENTHIS называет себя носителем «принципа формирования высокоразвитого общества» и, опираясь на трёхстороннюю систему взаимного сдерживания в политике, выступает под лозунгами «скорость, ясность и комфорт».

Я хочу вернуть мир, насквозь пропитанный «расчётом выгоды и потерь (учёт денег, времени и усилий)», ближе к «учёту долга и человеческих чувств».

Потому что мы, люди, не машины, а живые существа.

Мой замысел ー «ни правый, ни левый, и уж точно не центристский», это гибрид, который вообще не укладывается в рамки одной оси.

Если грубо, то так: «общество и культура ー консервативные, с акцентом на порядок (скорее вправо) / экономика ー сильные элементы гос собственности и контроля (скорее влево) / управление ー жёсткое исполнение и наблюдение (ближе к авторитаризму)».

Это курс «государственный консерватизм × государственный контроль (элементы корпоратизма и госкапитализма) × сильное правительство». На первый взгляд может показаться, что здесь доминирует правая составляющая, но это не совсем так.

Прежде всего хочу оговориться: в этой части я рассказываю только общий «набросок».

В октябре 2025 года пост премьер-министра заняла Санаэ Такаити, но даже её, скорее всего, совершенно не хватит.

Разумеется, я считаю прекрасным хотя бы то, что она убрала со сцены господина Коидзуми, нашего «министра по шуточкам и приколам».

02 『Детство, полное ложных обвинений』

Часть 1 Ненависть
Глава 1 Отчаяние
Эпизод 2 『Детство, полное ложных обвинений』

―――――――――――――――――――――――――――――――――――――――――――――

«Ты……
что же ты такое натворил……»

В голосе матери смешались злость, печаль и растерянность.

Я не мог осознать происходящее, мысли просто остановились. Я лишь ошеломлённо принимал эти слова на себя.

В тот день, когда мне было четырнадцать.

Всё началось с этой фразы, сказанной в тот миг, когда я открыл входную дверь после, казалось бы, самого обычного школьного дня.

Моя жизнь никогда не была безоблачной, но я понемногу выстраивал её по-своему, и она была маленькой, но счастливой. В четырнадцать лет этой жизни пришёл конец.

Тот момент я до сих пор помню предельно ясно.

За все двадцать девять лет это был единственный раз, когда я по-настоящему испытал состояние【когда в голове всё белеет】.

Полный ступор мыслей――。

Перед глазами всё будто побелело и поплыло, звуки стали уходить куда-то вдаль……。

Словно все потоки информации оборвались, я просто стоял, не в силах пошевелиться.

――Пока голова моего четырнадцатилетнего «я» пребывает в этом белом пустом тумане, я, двадцатидевятилетний, объясню, как всё выглядело в детстве.

Внешне я и тогда, и сейчас ー самый настоящий картофель, но в спорте, по крайней мере в плавании, я был довольно резвым, а по учёбе держался чуть выше среднего.

Из-за того, что с малых лет я ходил в бассейн, к семи годам я чаще общался с ребятами на три–пять лет старше и к психологической незрелости сверстников относился с некоторым раздражением.

Семейная обстановка была немного старомодной: строгие манеры, жёсткая иерархия, атмосфера «по умолчанию ты обязан всё уметь». Хвалили меня при этом почти никогда.

Наверное, поэтому я вырос ребёнком, который постоянно считывает настроение взрослых и почти не умеет отстаивать себя.

При этом у меня была выраженная склонность к перфекционизму: в восемь лет, если я получал за тест меньше девяноста, даже восемьдесят с чем-то, я просто выбрасывал работу в классную урну――。

Один недалёкий одноклассник поднял такую работу, переписал имя, отнёс домой, похвастался матери, ложь раскрылась, и его маму вызвали в школу.

Вот до каких историй доходило.

Ещё я, будучи ребёнком, люто ненавидел одноклассников, которые надевали маску пай-мальчика или пай-девочки только перед учителем ради оценок, и они казались мне омерзительными. В графе «умение сотрудничать» в табеле я ни разу не получал хорошую отметку.

И тогда, и сейчас я ужасно не люблю, когда на меня вешают ярлыки, не имеющие отношения к действительности.

Если говорить о моих плюсах в то время, то я был очень живой, вежливый, с бешено высокой чувствительностью, любил разговаривать с людьми любого пола и возраста и был совершенно незамутнённым. Учился неплохо, спорт мне давался тяжело, но с плаванием всё было более-менее.

Минусы: упрямый, занудно рациональный, неуверенный в себе, с избыточным чувством справедливости. В общении с людьмиーне шибко ловкий, физически рукамиーнеуклюжий и к тому же изрядный упрямец-противофаза.

Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что в той среде, где хватало подлых людей, я сам, возможно, выглядел как раздражающий всех мелкий засранец.

――。

Среда.

То есть ненормальным был и сам район, где я жил.

Этот промышленный район, который с 1960-х по 1990-е развивался за счёт привлечения автозаводов и других фабрик, был набит приезжими. Ни общей культуры, ни истории, ни чувства сотрудничества, ー лишь атмосфера, в которой каждый смотрит на каждого как на соперника, постоянно натянутая и злая.

Проще говоря, это был жалкий, хвастливый райончик ー что-то вроде Аоямы, Адзуэбу или Сираканэдай в токийском районе Минато, только уменьшенный до провинциального масштаба.

В такой обстановке, разумеется, и школа была странной во многих отношениях.

Снаружи всё выглядело как сборище примерных умниц, но, как я уже говорил, в первую очередь соперничали между собой родители. В моём наборе особенно много было «образцовых мамочек», помешанных на учёбе, а среди детей довольно много полусмышлёных. В результате и в школьной жизни хватало мелких «интеллектуальных преступников». Обычно учителя отчитывали нас разве что за уровень «бегал по коридору», но за кулисами то у кого-то пропадали вещи, то происходило что-то ещё в духе мелких правонарушений, причём так, чтобы невозможно было понять, кто это сделал.

Однажды одна девочка из компании достаточно ярких и заметных одноклассниц, входивших в число самых видных в параллели, после большой перемены сидела и плакала в одиночестве.

Учитель пытался расспросить тех, кто с ней дружил, но все до единого отвечали: «Мы ничего не знаем» и тут же замыкались. Более того, ни один человек даже вида не сделал, что волнуется.

Увидев это, я, будучи ребёнком, испытал какое-то невыразимое ощущение мерзости.

Позже новый директор, которого перевели в нашу школу, на общем собрании PTA сказал: «Ученики этой школы, даже когда проводят какое-то мероприятие или выигрывают на спортдне, не проявляют никаких эмоций, пока классный руководитель сам не обрадуется и не начнёт аплодировать. С такой школой я сталкиваюсь впервые», ー то есть ситуация дошла до уровня, который он счёл серьёзной проблемой. Это было какое-то ненормальное скопление людей, будто лишённых человеческого сердца.

Вещи пропадали. Кто-то плакал, и никому не было дела.

Честно говоря, мне трудно было считать их теми же людьми, что и себя.

――。

В такой среде на меня постоянно сыпались ложные обвинения.

До детского сада всё ещё было нормально.

Но все мои 5〜6 близких друзей по детскому саду разом переехали в другие районы, когда их родители съехали из служебных квартир в собственные дома, и с поступлением в начальную школу я фактически остался один.

С этого времени в моей жизни начала появляться порча.

03 『Конец скромной, но счастливой жизни』

Часть 1, Глава 1, Эпизод 3 『Конец скромной, но счастливой жизни』

―――――――――――――――――――――――――――――――――――――――――――――

「……。」

Когда сознание вдруг вернулось к реальности, мама, видя, что я молчу, стала объяснять ситуацию и требовательно расспрашивать меня。

Если пересказать в одном предложении, выходило, что「я рассылал однокласснице непристойные картинки по электронной почте」。

А выяснилось это потому, что та самая одноклассница рассказала обо всём об этом молодому учителю Сато, 24 лет, который работал только второй год。

「Вот оно что……。
Не зря в последнее время одноклассники так странно со мной себя вели……。」

Я мысленно перебирал то смутное чувство дискомфорта, которое в последнее время испытывал в школе。

Речь шла о примерно последней неделе。

К кому бы я ни обращался, отвечали сухо。

Разговор обрывали через две-три реплики, и все как-то неловко отстранялись и уходили。

Когда я шёл по коридору, на себе отчётливо чувствовал чьи-то взгляды。

Я смутно ощущал, что что-то не так, но, не имея ни малейших догадок, списывал всё на свою подозрительность……。

И вот теперь, услышав слово「почта」, я вспомнил одну деталь。

Это было за несколько недель до того, как школе позвонили и связались с мамой。

Началось всё с одноклассника Сакогути――。

Причём заговорил со мной парень, с которым я почти не общался。

「Слушай, Юки, у меня к тебе небольшая просьба……。
Я тут немного поссорился с Кавасаки и хочу помириться, но если я ей письмо отправляю, она даже не читает。Так что хочу, чтобы ты переслал его через себя。」

Сакогути, заговоривший со мной в лёгком, непринуждённом тоне, протянул мне листок с запиской и добавил。

「Я вышлю письмо тебе, а ты потом перешли его, как есть, вот на этот адрес。」

「Ладно, не проблема。」

――В то время я ещё не знал, что такое настороженность.

Мне вовсе нельзя было сказать, что мы с Сакагути были в особенно хороших отношениях, но, будучи наивным добряком, я просто радовался, когда кто-нибудь на меня полагался.

С такой поверхностной мыслью, не вдаваясь в детали, я решил:「просто скопировать письмо и отправить на другой адрес」。

Я решил, что это『всего-то такая мелочь』и без раздумий согласился――。

И уже тем же вечером от Сакагути пришло письмо.

Текст письма я, по сути, даже не прочитал.

Я был странно принципиален в таких вещах и чувствовал, что иначе это было бы нарушением чужой приватности.

Других вариантов просто не было……。

Я переписывался по электронной почте с несколькими людьми, но все они были старше; из сверстников у меня была переписка только с ним.

Это было не похоже ни на злость, ни на печаль.

Меня просто целиком захлёстывало какое-то спутанное чувство, ближе всего к『панике』.

Будучи совершенно выбитым из колеи, я всё-таки пытался хоть как-то собрать мысли.

В голове я понемногу осознавал, что именно со мной произошло, раскладывал всё по полочкам и пересказывал это маме.

Кто попросил меня отправить письмо, и зачем я это сделал.

Я объяснил, что даже не осознавал, что адресатом была одноклассница по имени Момока, и что, как мне казалось, я всего лишь помогал Сакагути отправить письмо Кавасаки, чтобы помириться.

Кроме того, я почти не разговаривал с Момокой и до такой степени плохо её знал, что даже не запомнил её фамилию.

Однако мама, устав от бесконечных проблем со мной и к тому же потерявшая хладнокровие, просто не смогла полностью мне поверить и, пока я ещё до конца не понимал, что вообще происходит, прямо там заставила меня позвонить Момоке и извиниться.

Сначала по телефону извинилась мама — перед самой Момокой и её отцом.

По словам мамы, Момока просто ответила вполне обычно.

Отец тоже отреагировал как-то в духе:「Да что вы, ерунда, ничего страшного. У нас всё в порядке」, и даже на предложение мамы:「Пожалуйста, позвольте нам прийти к вам с коробкой сладостей и лично извиниться」ответил:「Нет, до такого доходить не стоит」и отказался.

Потом извинился и я.

В глубине души я думал:「Почему вообще я должен извиняться?」, но всё же

「Ну... в общем... простите за всё。」

— промямлил свои извинения как-то неопределённо, без особой уверенности.

На это Момока лишь

「Угу. Ладно。」

— ответила, и, к моему удивлению, наш разговор на этом неожиданно просто закончился.

Когда разговор закончился и я услышал, как всё это восприняли с их стороны, мне стало немного легче.

「Меня снова ложно обвинили, но, к счастью, всё не переросло во что-то серьёзное……。」

Тогда я думал именно так.

――。

――В то время у меня ещё не было ни малейшего чувства настороженности。

С Сакагути я вовсе не то чтобы особенно дружил, но, будучи простоватым добряком, я просто искренне радовался, когда кто-то обращался ко мне за помощью。

С такими вот поверхностными мыслями, ни о чём толком не задумываясь, я решил просто「скопировать письмо и отправить его на другой адрес」。

Я подумал, что это всего лишь『всего-то и было』и без раздумий согласился――。

И вот уже тем же вечером мне пришло письмо от Сакагути。

Текст я почти не читал。

В каких-то странных вещах я бываю чересчур принципиальным и почувствовал бы это как вторжение в чужую частную жизнь。

Ничего другого на ум просто не приходило……。

Да, я переписывался по почте ещё с несколькими людьми, но все они были значительно старше, и это было единственное письмо с одноклассницей。

Это была ни ярость, ни печаль。

Меня просто целиком захлёстывало какое-то спутанное чувство, ближе всего к『панике』, и я тонул в нём。

Будучи в полном замешательстве, я изо всех сил пытался заставить мысли хоть как-то работать。

Постепенно, по кусочкам, я осознавал, что именно на меня свалилось, раскладывал это по полочкам и пересказывал матери。

Кто меня попросил отправить это письмо и зачем я вообще его отправил。