Амори. Особая девушка.

Пролог

Выдержка из ежедневной газеты «Глобо сегодня» за 2074 год, выпуск, посвящённый официальному открытию домов крови:

«Сегодня, 14 декабря 2074 года, состоялось торжественное открытие первого Дома Крови для детей-сирот Европейской части близ города Крайова. На открытии присутствовали почётные гости: министр социальной реабилитации Европейского сектора Энтони Карт, глава отдела развития межкультурных связей Вито Бернарди, министр образования Румынского департамента Леонард Панает, глава региона Крайова Елена Албу, Патриарх Димитрий и, конечно же, члены семьи Михэеску — представители старейшего рода вампиров — почтили мероприятие своим присутствием.

Атанас Михэеску перерезал торжественную ленту и пожертвовал на развитие Дома Крови крупную сумму гломо[1], которая пойдёт на продовольственное обеспечение воспитанников Дома.

Патриарх Димитрий вознёс благодарственную молитву за быстрое и качественное возведение комплекса и подарил от лица церкви Икону Святого Николая для Дома Божьего при приюте.

Директором Дома Крови был назначен господин Вэзил Фабрис, известный по организации точечных реабилитационных станций, которые сыграли большую роль в борьбе с Лейко 2.0. В дружеской беседе с репортёром нашего ежедневника господа Михэеску и Фабрис выразили надежду, что обоюдное согласие и взаимопонимание помогут им построить светлое будущее для подрастающих малышей, которые оказались без семьи, крова и будущего в эти смутные времена, когда вся планета борется с последствиями Лейко 2.0.

К сказанному остаётся добавить, что в январе 2075 будут сданы Дома Крови в Европейской части вблизи Бремена, Севильи и Видина. Азиатская часть присоединится к программе «Спасение и Благодарность» весной следующего года.

От лица редакции желаем успехов в реализации программы СИБ».

[1] Гломо — всеобщая валюта.

ЧАСТЬ 1. Жизнь в Доме Крови Глава 1. Долгий День Благоденствия и сбывшийся сон

Александра

Март 2124 года

Кто-то бежит за мной, а я так устала. Раздаются свистящие звуки — это выстрелы, стреляют из арбалета. Устала бежать, устала от холода, устала от страха. Спотыкаюсь, падаю, встаю. Снова бегу. Под ногами противно чавкает грязь. В висках стучит мысль: «Прячься, прячься, они найдут тебя, они убьют тебя!» Первобытный инстинкт выживания гонит меня, как антилопу от льва, лёгкие вот-вот взорвутся… Слышу ещё какие-то звуки позади, оглядываюсь, и в шею, чуть выше ключицы, впивается что-то острое и холодное, наверное, стрела. Чувствую оцепенение и падаю в холодную грязь. Вслед несётся какая-то странная речь, это не глобо… и не один из узких языков, которые я знаю.

И тут открываю глаза.

Доброе утро, холодный пол.

«Никогда не было, и вот опять», — вздыхаю про себя, забираясь на кровать. Напротив мирно сопит Дина, которую не разбудишь и землетрясением. Я сгребаю одеяло, обнимаю подушку и пытаюсь уснуть. Всё, как всегда, уснуть не получается. Лежу в состоянии полудрёмы и пытаюсь вспомнить, что забыла. Какие-то странные слова вертятся в голове — вроде и что-то знакомое, а вроде и нет. Первый раз за всё время мне что-то говорили во сне. Обычно видятся какие-то образы, тени. Смотрю на часы-браслет, уже шесть. Я больше не усну, да и вставать скоро. Пойду в душ первая.

В душевой открываю глобо-браузер и ввожу: «регис». Кажется, это я слышала во сне. После непродолжительного поиска становится ясно, что это, скорее всего, обрывок какого-то слова. Нужно поменьше читать всякой мистики перед сном. «Звонок» Судзуки — не лучшая литература на ночь, как и Стивен Кинг в прошлом месяце, после которого только Дина может спать своим знаменитым сном младенца.

Тёплые струи воды приводят в себя, чищу зубы, сушу длинные тёмные волосы и чувствую себя гораздо лучше, как и всегда. Утренние ритуалы, повторяющийся распорядок дня как бы говорят: «Какие чудища, какая погоня, какой страх? Просто читай женские романы перед сном, как все».

Я слышу повторяющуюся трель Дининого будильника и не могу сдержать улыбки, входя в комнату. Это тоже что-то постоянное — крепко спящая под будильник подруга, разбудить которую могу только я.

— Дина-апельсина, вставай, — пою громко, — подъё-о-о-ом!

Дина не очень хочет вставать, и мне приходится стаскивать с неё одеяло. Она бурчит и идёт в ванную, а я заправляю наши кровати.

За окном красота, рассвет плавно переходит в солнечное утро. Я вижу, как золотистые лучи подсвечивают кусты сирени, как блестит вода в ручье, и в очередной раз любуюсь прекрасным видом. Уже конец марта, и скоро зацветёт сирень, ночи станут теплее, и можно будет спать с открытым окном. Я так люблю середину весны: всё свежее, всё полно жизни и никакой грязи и дождей, как в конце февраля. При мысли о грязи и дождях снова вспоминаю свой странный сон. Окутывает неприятное чувство и застревает где-то в гортани, как подступающее чувство тошноты. Я, наверное, хмурюсь, потому что Дина на выходе из душевой замечает моё выражение лица и спрашивает:

— Что, опять плохой сон?

— Угу.

— Что на этот раз — привидения или ты снова бегала по кладбищу? Или адский клоун бегал за тобой с ножом? — спрашивает подруга страшным шёпотом прямо в ухо. — Или адский клоун тебя до смерти защекотал, — и тыкает мне пальцем в бок.

— Нет, там был волк из русских сказок, который кусал тебя за бочок, — и щекочу её в ответ. Мы смеёмся и дурачимся. Ни о каких снах я больше не думаю.

Из динамиков в коридоре раздаётся утренняя мелодия — гимн каждого нашего дня, и мы быстро расчёсываемся, надеваем зелёные парадные платья, коричневые весенние ботинки, верхнюю тёплую форму и идём в столовую. Есть хочется дико.

На улице свежо, солнце светит всё ярче. Мы прибавляем шаг и здороваемся по пути с подругами и одногруппниками. В столовой всё, как всегда: запах свежих булочек, какао и яичницы. Мы берём подносы и становимся в очередь в нашем секторе столовой. Все одеты в парадную форму, ведь сегодня особенный день. Будут Праздничные чтения в честь Дня Благоденствия, занятия короче, еда лучше, погода прекрасная, в общем, День Благоденствия.

Мы берём еду и садимся завтракать. Попутно обсуждаем с одногруппницами вчерашнюю контрольную по ботанике. Все сходятся в том, что задания у пятого варианта были самыми трудными и что сто баллов за работу не получит никто. Настроения нам это не портит, мы предвкушаем сегодняшний день, праздничную лекцию по истории, Праздничные чтения и, конечно же, праздничный ужин. Потом начинаем гадать, кто же к нам приедет в этом году. Я иду за добавкой какао, по пути улыбаюсь Ариану — моему любимчику из младшей группы, которую курирую. Он посылает шутливый воздушный поцелуй, я отвечаю ему деланным смущением.

И вдруг из динамиков столовой раздаётся объявление: «Сегодня разделить радость Дня Благоденствия к нам прибыли почётные гости из Азиатского сектора. Высшие из семьи Ан. Рады приветствовать господина Тео Ан и господина Дани Ан на территории нашего Дома Крови».

Раздаётся всеобщий вздох.

Даже младшие группы уже проходили старейшие вампирские семьи и знают, что представители семьи Ан входят в Совет старейших семей. Это означает, что их Праотцу не менее семисот лет. За пятьдесят лет Благоденствия вампиры немного раскрылись перед нами, но мы всё равно знаем только то, что нам позволяют знать. Наверное, если бы я жила так долго, то тоже была бы осмотрительна и не рассказывала всем вокруг свои тайны или тайны своей семьи.

Глава 2. Интересный запах

Тео

— Скукотища какая! — фыркает Дани. — Ты серьёзно собрался на эти чтения и сидеть там с серьёзным лицом среди всех этих молоденьких красоток?

— Тебе лишь бы о красотках!

— Можно подумать, Джун на тебя пояс верности надела, — снова фыркает друг.

— Причём здесь Джун? — раздражаюсь и вспоминаю, как в последний раз любовница устроила мне разнос из-за какой-то человеческой официантки, с которой я даже не флиртовал.

Что поделать, если человеческие женщины так падки на высоких азиатских красавчиков с клыками и сами строят нам глазки. Прошла неделя, а эта стерва так и не скидывает мне своих нюдсов[1]. Можно подумать, я реально не найду другой.

Пауза затягивается, и Дани воспринимает это, как знак к продолжению.

— Джун при всём. Ты сам не свой из-за этой вампирши последние пару лет. Если в начале я думал, что ты наиграешься и бросишь её, как всех прочих, то теперь такое ощущение, что это она с тобой играет, друг.

— У тебя неправильное ощущение. Я просто весь в работе, и мне нужно снять стресс. Я контролирую Джун и её поведение. Не всем нравятся кроткие человеческие женщины.

— Ой, давай пока, — поднимает руку друг. — Не будем спорить из-за Сины в очередной раз. Она молода, хороша, кровь её прекрасна. Пока что нам обоим в этих отношениях ок, ещё на пару лет запала хватит. Я тебе в сотый раз про это говорю.

— Ну-ну, — поднимаю бровь.

Машина тормозит, и мы видим встречающую нас слегка полноватую женщину.

— Здравствуйте! От лица всего нашего Дома Крови приветствую вас! — вежливо склоняет голову она. — Я директриса Мария.

Удивительно, её сердце бьётся ровно, никакого страха или подхалимства не ощущаю. Интересный директор в самом первом Доме Крови.

— Доброе утро, — вежливо киваю. — Я Тео Ан, мой сопровождающий Дани Ан. Мы прибыли по визиту обмена, чтобы перенять ваш уникальный культурный опыт в организации и воспитании лучших в мире партнёров.

— Благодарю! — вижу искреннюю улыбку. — Мы стараемся.

И всё. Никаких витиеватых речей, льстивых улыбок и, упаси боже, попыток залезть мне в штаны. Мы проходим в просторный светлый кабинет, где нам рассказывают о распорядке дня, предстоящих чтениях и предлагают наградить победителя. Я вежливо киваю и злорадно поручаю это Дани.

Затем нам проводят экскурсию, показывают административные и хозяйственные постройки, местный пруд, живность. Одетые в неприметные недорогие костюмы, в модных шляпах мы сходим за средний преподавательский состав, и никто на нас не обращает особого внимания, хотя по взбудораженным разговорам вокруг понимаю, что объявление о нашем приезде уже сделали.

Мы с Дани разделяемся, и я иду общаться с работниками местного Дома, а Дани идёт слушать разговоры. Мы здесь не столько, чтобы «перенять культурный опыт», а больше для того, чтобы посмотреть, нет ли в этих краях ответа на тщательно скрываемый ото всех вопрос вампирского безумия.

За последний год произошло три случая, когда спокойные и миролюбивые вампиры, живущие среди людей довольно долго, сходили с ума и выпивали своих партнёров и всё ближайшее человеческое окружение. От огласки нас спасли лишь чистые случайности и хорошо отлаженная система связи. Выживших свидетелей не было, а единственный выживший вампир, с которым это случилось, ничего не помнит и не может объяснить, что с ним произошло. Когда он стал приходить в себя, то позвонил своему брату, который приехал в отель, где всё и произошло, и наспех уладил ситуацию. Высший Дункан до сих пор содержится в изоляции. Но он хотя бы выжил, двое предыдущих просто потеряли рассудок, и на них перестали действовать дневные таблетки. Что примечательно, все случаи произошли в Европейском секторе. Именно поэтому, чтобы не вызывать подозрений, я предложил проект культурного обмена и играю роль добродушного простоватого азиата, которому интересно покататься по миру и посмотреть, как и что устроено в системе.

Дома Крови мы ни в чём не подозреваем. На удивление, у нас нет ни одной зацепки, и от этого ситуация становится ещё более неприятной. В нашем Совете нет ни одного вампира моложе пятисот лет, а у нас нет ни одной идеи, что это за хрень и откуда она взялась. Все анализы Дункана и остальных участников этих кровавых вечеринок абсолютно чисты. Попытки внушения не срабатывают, даже Виктор пробовал и ничего не вышло — Дункан реально ничего не помнит. Мы подумали бы о ведьмах, но ни одной из них не было на радарах, а у нас ведь на них особая чуйка, такую кровь ни за что не пропустишь мимо, и Высший тоже её почувствовал бы.

После утомительных и скучных бесед с преподавательским составом, в которых я всего лишь задал пару вопросов, просто слушал и наблюдал за людьми, директриса вызвалась провести мне экскурсию в обновлённом здании чтений.

«Всё лучше, — подумал я, — чем слушать подхалимские речи».

Мы подходим к зданию, и женщина тактично спрашивает, не нужно ли мне покормиться, у них есть резерв в этом здании. Я пока не голоден, о чём и сообщаю с вежливой улыбкой. Лин позаботилась обо мне перед отъездом и пошла сдавать свои занудные зачёты, из-за них-то я её с собой и не взял. Всё-таки хорошая девчонка: после первой попытки прийти голой ко мне в комнату я с ней вежливо поговорил, и она всё поняла и извинилась. Ещё не хватало завести интрижку с девственницей и вывозить её истерики, когда она поймёт, что не одна в моих объятьях. С тех пор лучшего партнёра я не видел: вся в своих делах, видимся с ней строго по делу, иногда отпрашивается на тусовки в город с какими-то ботанами.

Глава 3. Цветы, сплетни и зависть

«Великий голод 2060–2065 и его последствия» из сочинения Елены Уно о голоде 2060–2065 гг.

К началу 2060 года проблема голода встала особенно остро. После успехов внедрения новой системы эко и всплеска рождаемости двух предыдущих десятилетий обнаружилось, что человечество перешагнуло порог продовольственного кризиса. Голод распространился повсеместно, теперь уже не только в странах Африки люди платили огромные деньги за хлеб, мясо, овощи, масло и муку, но и в странах Старого и Нового Света. В 2061 году появились первые случаи смерти от голода среди самых незащищённых слоёв населения в странах Азиатского сектора, на тот момент являвшихся самостоятельными государствами, вне Альянсов. Исторически жители этих стран питались рисовыми, но из-за климатических изменений, перенаселения и вынужденного сокращения площадей агросектора по всему миру цены на рис в старых Японии и Корее стали просто астрономическими. Первыми начали умирать пожилые люди в возрасте от семидесяти лет.

За ними печальную эстафету подхватили страны Европейского сектора, в которых всё началось с нехватки площадей для скота и закончилось тем, что почва, пригодная для земледелия, была истощена настолько, что на ней не росли даже кормовые травы.

К концу 2063 показатели детской смертности от голода достигли небывалых цифр. На базе возникающих альянсов был сформирован международный совет учёных, который за несколько месяцев плодотворного труда и рассмотрения всех скрытых исследований каждого сектора разработал форму нового земледелия. В популярные зерновые культуры был внедрён ускоренный ген роста нового поколения. Это позволило агрономам собирать урожай в три раза чаще, и проблема голода отступила. В марте 2065 года на пригодных площадях агросекторов по всему миру был собран первый урожай риса, в апреле собраны первые урожаи кукурузы, в мае — пшеницы. Среднее время полной зрелости каждой культуры с момента высадки и до сбора составило семьдесят–восемьдесят дней.

К январю 2066 года голод был ликвидирован. Да, ещё два года во многих странах сохранялась плановая выдача продовольствия, но уже было понятно, что голод отступает и человечество возвращается к нормальной жизни.

Тогда никто не предполагал, чем обернутся для нас продукты нового поколения и что после нескольких лет спокойной и сытой жизни нам придётся столкнуться с последствиями поверхностного изучения влияния внедрённого искусственного гена роста Cas9A1 на здоровье человека.

Но это уже тема совсем для другого рассказа. Рассказа о четырёх годах отчаянной борьбы с лейко 2.0.»

Александра

Я слышу, как меня зовут, и иду. Я не могу противиться этому зову, откуда-то изнутри знаю, что нужно дойти до того, кто зовёт. Медленно иду по пляжу, чувствую пальцами мягкий песок, справа волнуется море. Я вхожу в туман, зов становится всё громче: как будто мелодия звучит в моей голове, и в неё вплетается шёпот: «Иди, иди, иди ко мне…» Туман мне не нравится, он такой густой и плотный, что с трудом вижу свои ноги на песке. Хочу, но не могу остановиться, путаюсь, застреваю в песке, но продолжаю движение. Дымка рассеивается, и виден тусклый свет впереди, а в нём какая-то фигура, кажется, женская — непонятно из-за сияния. Шёпот перерастает в низкий женский голос: «Берегись, береги себя, иначе от тебя не останется и следа, как на этом пляже». Я оглядываюсь, смотрю вниз и вижу, что от меня на песке не осталось ни единого отпечатка, даже от самых последних шагов. Охватывает леденящий ужас, а голос становится нестерпимо громким и звенит в голове: «Береги свою кровь, ты не должна позволять…»

И я просыпаюсь. Меня обнимает Дина и говорит:

— Ш-ш, это всего лишь сон…

Я покрыта холодной испариной и дрожу. Я здесь, не на том пляже, не с тем жутким голосом. Дина гладит по волосам, и я успокаиваюсь, обнимаю её и выдыхаю:

— Спасибо, что разбудила.

— Ты так громко кричала во сне, что проснулась даже я. Что тебе такое снилось?

Рассказываю ей сон и странные слова, которые запомнила.

— Ты просто перенервничала вчера, плюс Высшие вампиры приехали, и тебя наградил один из них. Да и весь этот вечер, внимание… Я, вообще, удивилась, что ты не сбежала сразу после награждения.

— Наверное, надо было, — откидываюсь на подушку, — тогда было бы спокойнее.

— Я, кстати, тоже не очень спала, — встаёт Дина и идёт заправлять свою кровать. — Всю ночь снились танцы, и та-а-ак кружилась голова, до тошноты. Аж привкус вчерашних пирожных во рту ощущаю. До сих пор есть не хочется. Слушай, и ты вчера так же объелась, как и я. Может, это всё от еды? И я плохо спала, и ты… Ну точно, всё сходится!

— Наверное, — встаю с кровати. Мерзкий страх прошёл, ему на смену пришло ощущение незаконченности, как будто я что-то должна была сделать, но забыла, и теперь не могу вспомнить.

— Всё, с этих пор на ночь столько не едим! — решительно говорит Дина и идёт в ванную.

После всех обычных утренних процедур мы идём завтракать. Дина открывает дверь комнаты и удивлённо протягивает:

— О-о-о!

Я выглядываю из-за её плеча и вижу букетик нарциссов. Из него выпадает записка. Дина раскрывает её и читает:

— Алекс, поздравляю с победой! Михаэль.

Она смотрит на меня с многозначительной улыбкой и заносит цветы в комнату. Пока я набираю воду в пластиковый стакан с мишками, Дина говорит:

Глава 4. Хочу и беру

Тео

— У тебя какой-то новый табак? — тянет носом Джун.

— Да, решил попробовать новый сорт, — протягиваю ей самокрутку.

Она затягивается, выпускает колечко дыма и поворачивается на спину. Блики свечей соблазнительно подсвечивают её высокую грудь, тёплый свет от них делает её похожей на прекрасную голую статуэтку из золота.

— Неплохо, но мне немного жестковато.

— Я думал, ты любишь пожёстче, — забираю сигарету.

— А я думала, ты любишь понежнее, — в тон мне отвечает любовница и проводит рукой по губам, груди, спускается ниже и дерзко смотрит в глаза.

— Возможно, нам нужно хорошенько проверить всё ещё раз, — тушу сигарету и поворачиваю Джун к себе спиной.

Мои руки скользят по этому прекрасному телу, вызывают стоны, дарят наслаждение. Любовница не отстаёт в своей страсти, в какой-то момент перехватывает инициативу, задаёт темп, и вот уже я оказываюсь снизу. Настоящая вампирская страсть. Между нами не остаётся воздуха, только полыхающее пламя, которое уже не потушить.

— Так ты хотел? — глядя в глаза, хрипло стонет Джун.

— Не останавливайся, — рычу, сжимая её бёдра.

Больше мы не говорим, иногда только кричим.

«Всё-таки не зря я снял этот звукоизолированный люкс на крыше самого высокого отеля в Лондоне», — снова закуриваю через пару часов.

— Нам нужно почаще бывать в новых местах, — надевает чулки Джун, — здесь какие-то другие вибрации и секс совсем другой.

Сквозь дверь приоткрытого балкона я ещё пару секунд наблюдаю, как одевается любовница, а потом поворачиваюсь и смотрю на ночной город. Миллионы огней делают эти старые здания огромным светящимся шаром. С тридцать шестого этажа нашего ультрамодного отеля виднеется ярко освещённое кольцо Трафальгарской площади, и я улыбаюсь, вспоминая, как притворялся человечком и зажигал там под «Джингл Беллс» с раскованными европейскими туристочками, покупал им глинтвейн, мило коверкал английские слова, а потом в чопорном английском отеле две подружки показали мне высший класс.

«Эх-х, Лондон! Всегда тут так — за узкими каменными улочками и внешним приличием происходят не самые благопристойные дела».

Я приглядываюсь к движению: гломобили снуют туда-сюда, сегодня пятница, и тусовка будет особенно шумной. Посмотрим, как веселятся в Лондоне в этом столетии, я тут не был с прошлого века. К тому же, нужно кое с кем встретиться: уже третий день мысли об Александре и её запахе не дают мне покоя.

«Александра…» — и мысли снова уносятся к ней. И к тому, что навстречу мне не пошли.

При личном разговоре директриса Мария сказала с холодной улыбкой, что они не раздают ещё даже не выпустившихся девушек. К тому же программа межкультурного обмена ещё не запущена и никаких директив Дом Крови не получал. Я не стал настаивать — не до бессмысленной грызни. Очень вежливо заметил, что таким ценным и принципиальным работникам надо выписывать премии и мне понятно, почему их Дом Крови считается лучшим. И правда, не часто встретишь таких вовлечённых в своё дело людей, похвально. А я получу желаемое так или иначе. Сделаем всё по закону.

Я докуриваю и оборачиваюсь: Джун уже оделась и красит губы. Что ж, ночь только началась. Мы выходим в ночной город и оказываемся в самом центре лоска, блеска и нужных связей. Улицы этого района хранят все признаки былых времён: старомодные фонари, кадки с аккуратно подстриженными шарообразными кустами и приветливо мерцающие вывески пабов с традиционными названиями. Наш отель кажется уродливым пришельцем на этой улице, но мода и время диктуют свои правила, ничего не попишешь. Мы снуем в разношёрстной толпе тусовщиков и туристов, по пути в пункт назначения заглядываем в старый бар с ярко-красным фонарём и характерным названием «Кровавая Мэри». Целуемся с Джун на красных бархатных диванах, и я рассказываю ей, как в прошлый свой визит, увлечённый тогда конными скачками, выиграл десять тысяч фунтов на традиционном забеге. Угощал потом всех и прокутил все деньги в ту же ночь. Джун весело хохочет и рассказывает, что на протяжении тридцати шести лет играла в ежегодную лотерею и успокоилась, только когда выиграла. В такие моменты понимаю, почему, несмотря на некоторые закидоны взбалмошной подруги, расстаться с ней выше моих сил.

Уже через пару часов, прогулявшись по узким каменным улочкам, пройдя под новомодными неоновыми арками, мы жмём руки Алану. Старый пройдоха за последние сто лет не изменился ни капли: так же носит крокодиловые ботинки и устраивает лучшие вечеринки с кровавыми угощениями. Лондонская тусовка начинается. На сцене клуба чувственно поёт Стейс — популярная последние несколько лет певица, вокруг фейерверки, дым, блёстки и куча молоденьких девиц и парней, готовых на всё этой ночью. В такие клубы попадают только те, кто очень хочет знаменитый вампирский экстаз.

Джун, одетая в мини и кроп-топ с перьями, уходит веселиться на танцпол. Мы беседуем с Аланом о приятных и не очень переменах в Лондоне и плавно переходим к более острым вопросам.

— Я слышал, ты проявил инициативу в проверках? — затягивается он с предложенной самокрутки.

— Да, съездили с братом в пару мест, подышали атмосферой, послушали разговоры. Пока глухо, — вздыхаю я. — А у вас как?

— Такая же история, уже не знаем, где искать. Проверили всех, кого можно было, даже кровь убитых людей из персонала — результат нулевой.

— Мутные истории, — прищуриваюсь я. — Я было подумал на ведьм, но вчера общался с Виктором, и он сказал, что по каналам разведки ничего нет. У магичек всё так же тихо, они озабочены своим вымиранием, им не до наших проблем и уж тем более не до козней.

Глава 5. Загадочное назначение

Выдержка из глобо-правил назначения кровавых партнёров: «Назначение кровавого партнёра для высшего вампира происходит в соответствии с общими положениями кодекса взаимного уважения. До конца марта каждого года в региональных отделах назначений проводится составление реестра подготовленных партнёров на основании данных, переданных Домами крови. В приоритете назначения по территориальной принадлежности. Распределение происходит с учётом группы крови и пола. Партнёр может отбыть из Дома Крови на службу только после выпуска, не ранее. Более ранние назначения возможны только в исключительных случаях (см. пп. 11.7.).

Выбор конкретного партнёра также является исключением из правил и возможен только в особых случаях (см. пп. 12.4.)».

Май 2124 года

Александра

— Ну и жара сегодня, — закидывает сумку на плечо Мик.

— А мне нравится, — чувствуется, что лето уже здесь, — щурюсь на солнце, выходя из здания корта.

— Ну, оно могло бы быть и попрохладнее, — бурчит друг. — Ещё только середина мая.

— Уже почти выпускной, каждый год в это время жара.

— Жара стоит обычно от ваших сборов, а не от погоды, — не сдаётся парень.

— Ой, всё, — шутливо поднимаю руки вверх, — сдаюсь. Лично я особо не парюсь: ещё в прошлом году присмотрела одно платье в глобо-каталоге. Так что, у меня всё давно готово и согласовано с нашим куратором.

— Ещё и согласовывать надо, — закатывает глаза парень. — У нас всё гораздо проще: выбираешь цвет костюма и длину рукава рубашки. Всё! Больше никаких вопросов. Не хотел бы я распыляться на выбор платья, туфель и, бог знает, что вы там ещё выбираете. Тем более, что скоро у нас будут совсем другие задачи.

— Кстати, насчёт задач… Мне вчера птичка на хвосте принесла, что уже две недели, как пришло первое назначение.

— Ого, как рано! А что за птичка — надёжная?

— Очень надёжная, — кивает Мик. — Знает всё от первоисточника. Есть инфа, что на службу определили девушку. И даже хотели бы забрать её пораньше, но директриса настояла на том, что ученица должна быть на выпускном.

— Конечно! Как пропустить? Хотя, может, там что-то особое?

— Не думаю, — кривит губы парень. — Высший согласился подождать.

— О-о-о, Высший… — тяну задумчиво. — Хотя логично, кто же ещё. У них ведь приоритетное право.

— Да, — Михаэль поворачивается и, глядя в глаза, произносит: — Надеюсь, что назначение на тебя придёт нескоро. И на меня тоже. Я бы хотел провести как можно больше времени с тобой.

Я смущаюсь. Отвожу глаза, смотрю куда угодно, только не на Мика. Понимаю: надо что-то сказать, но слова застревают где-то в груди.

— Столько игр ещё не сыграно, — продолжает он, придвигаясь чуть ближе.

«Скажи что-нибудь, хотя бы пошути», — стучит в голове.

— Конечно, мне ещё нужно спустить тебя с небес на землю, — неловко улыбаюсь, по-прежнему глядя куда-то мимо спутника.

— Обожаю это твоё самомнение, — говорит он низким голосом, как будто обволакивая меня. А потом обнимает.

Меня окутывают лёгкий аромат цитруса и какое-то спокойствие. Обнимаю его в ответ и говорю:

— Мне будет жаль не обыграть тебя напоследок.

Чувствую, как сокровенно это звучит. Особенно когда пальцы Мика зарылись в мои волосы на затылке, вторая рука легла на талию, и кажется, что наша дружеская перепалка принимает какой-то интимный тон. Я замираю и не знаю, что ещё сказать, что сделать, как обратить всё в шутку.

Из динамика раздаётся спасительное приглашение на обед. Я отстраняюсь и лепечу что-то вроде «пора есть… голодная… пойдём…»

Мик внимательно смотрит на меня, кивает, и мы идём в неловкой тишине до здания столовой.

По пути меня перехватывает Дина. Мик быстро машет нам рукой и уходит к своей группе.

— Ну и что это было? — берёт меня за руку Дина.

— Что?

— Сама знаешь что, — подмигивает подруга.

— Да так, — смущаюсь ещё больше.

— Поцеловал тебя? — шепчет она.

— Нет, ты что, просто прикалывался надо мной, как всегда. И кое-что интересное рассказал.

— Настолько интересное, что твои щёки до сих пор красные? Что же это такое? — не сдаётся эта несносная.

— Ну, вообще, это строго конфиденциально, — очень хочется перевести беседу в другое русло, и я выпаливаю: — Но тебе расскажу: две недели назад пришло первое назначение. И оно на девушку.

— Ох, ничего себе! Так рано? А на кого, известно? А это точно? — обрушивается град вопросов.

— Да, прикинь. Я тоже удивилась, что так рано. Вроде, заберут сразу после выпускного. И вроде точно. От кого он это узнал, конечно, не сказал, но попусту Мик болтать не станет. Я его сто лет знаю, он не фантазёр, типа Клауса.

— Ой, нашла кого вспомнить. Клаус бы и про снег летом придумал, — фыркает Дина. — Мик не такой, точно. А что ещё он сказал?

— Сказал никому не говорить, вот что. Так что, никому и не говорим.

— Ясно-понятно, я могила, ты знаешь, — проводит пальцами по рту подруга, — рот на замок.

После обеда мы берём булочки с соком и идём во двор. Дина, как и я, любит солнце, лето, жару — мой идеальный партнёр по ловле солнышка.

Глава 6. Внезапные дела

Тео

— Ещё два дня, — думаю я, наблюдая за тем, как Лин снимает верх от купальника, — и ты уедешь.

Я не стал продлевать партнёрский контракт, и Лин решила пуститься во все тяжкие напоследок. Откровенные мини, загар топлес под моими окнами. Вчера отправила мне свою фотку, где стоит [М.1] обнажённая перед зеркалом, а потом написала, что не туда. Я конечно же сделал вид, что купился: пусть потешит самолюбие перед отъездом. Может быть, даже внушение лёгкое ей сделаю, чтобы не горевала об упущенных возможностях.

Джун опять устроила скандал и не появляется уже несколько недель. Джун… И я морщусь. Вот ведь чертовка, что себе позволяет. Заявила, что я смотрю на неё и не вижу, мол, она почувствовала холодок. Мы так улётно оттянулись в Лондоне. Потом она захотела в Милан — зажгли и там. А потом меня огорчила новость про Александру, и начались эти качели.

Джун, конечно, не дура и что-то просекла, потому и устроила этот концерт. Может быть, поэтому мы с ней уже двенадцать лет, и она мне ещё не надоела. Вот и сейчас, вместо того, чтобы уединиться с какой-нибудь красоткой с вампирского сайта и сбросить напряжение, я думаю об этой несносной вампирше. И о кроткой Александре с большими зелёными глазами. Ф-фу, чёрт!

Назначение на девчонку пришло через неделю, Алан томил на пару дней дольше, чем я ожидал. А потом меня отбрила эта правильная директриса: «Не пойдёт, — заявила ледяным тоном, — чтобы партнёр не сдал все экзамены». К тому же ей нужна какая-то там помощь девушки в подготовке к выпускному. Так что, забрать обладательницу самой желанной крови на земле я смогу только после выпускного.

Я-то думал, что смогу продавить вопрос, но Алан шепнул, что эта Мария — давняя любовница кое-кого из семьи Михэеску. Пришлось поостыть и проявить чудеса самообладания. Ни к чему, чтобы кто-то заметил такой повышенный интерес к девчонке. Слишком долго мы живём, и со временем всё меньше вещей способно нас заинтересовать так, как добыча других старых вампиров.

«Ничего, — наблюдаю, как Лин снимает бикини и остаётся абсолютно голой, — я могу подождать, зато потом никуда Алекс от меня не денется, будет умолять сделать своей во всех смыслах. Уж я-то знаю, как склонить девушку к чему угодно».

Трель глофона прерывает поток нескромных мыслей и образов, и я вижу, что это Виктор Морено. Значит, что-то важное.

— Высший Тео, приветствую, — раздаётся в трубке.

— Приветствую, господин Морено.

— Неподалёку от Тэгу случился новый… инцидент. Я бы хотел, чтобы вы поучаствовали как моё доверенное лицо в Азиатском секторе.

— Инцидент, как с Высшим Дунканом? — уточняю осторожно.

— Да, именно такой. Срочность высокая. Час назад Высшего Юан Ли нашла его жена. Нам нужен кто-то сведущий в тонкостях местного менталитета, чтобы быстро замести следы и не допустить огласки. К тому же вы знаете специфику дела.

— Конечно, отправляйте координаты. Я выезжаю.

— Благодарю, — устало звучит голос Виктора где-то за сотни тысяч километров. После небольшой паузы, уже менее формально он добавляет: — Я знал, что на тебя можно положиться. Посмотри, может, увидишь какие-то интересные детали, что-то заметишь.

— Конечно, — снова проговариваю я. — Всё сделаю. Я позвоню.

Сразу после отбоя пиликает сообщение с координатами места, я прикидываю, что на гломобиле по частной трассе доберусь туда за полтора часа. По пути успею изучить инфу и решить частные вопросы. Уже из салона авто звоню Дани и ввожу в курс дела.

На месте всё, как и предполагал: лужи крови, разодранный персонал. А вот чего не ожидал, — убитый Младший вампир. Видно, что борьба была отчаянной, но противостоять Высшему вампир, которому едва исполнилось сто лет, не сможет и дольше пары минут. Я хмурюсь и начинаю работу. Судя по всему, предстоит перелопатить кучу дерьма.