Ангел для жестокого

Глава 1

Вадим

– Что вы делаете! – слышу жалобный женский голосок, но не оборачиваюсь. – Отпустите, прошу…

Жестокие игры – часть моего мира.

И мне нет дела до того, что не касается меня напрямую.

Тем более, сегодня я не ищу жертву. Я ведь в завязке.

Сейчас начнется шоу, и его просмотр – максимум, что я себе позволю.

– Не трогайте меня! – снова тот же нежный голосок тревожит мои нервы.

Слышу звуки возни и жалобный стон, который будит дремлющую внутри тьму.

Ноги сами поднимают меня, заставляя выйти из личной ложи и подойти к приоткрытой двери соседней вип-кабинки клуба.

В подобном заведении стоны беспомощных девушек, просящих отпустить их – не редкость. Вот только обычно эти просьбы – всего лишь игра, потому что посещающие такие клубы дамы прекрасно знают, на что они подписываются. Чаще всего – это профессионалки, желающие неплохо заработать, удовлетворяя порочные желания извращенцев–клиентов. Но и искренние любительницы жести тоже встречаются.

Застываю в проеме. Сердце ускоряет ритм.

Передо мной открывается пикантная сцена.

Мужчина в костюме припечатывает к стене юную блондинку.

Она упирается ладошками ему в грудь и с отчаянием смотрит в потолок. Из уголка глаза по румяной щеке стекает одинокая слезинка.

Черт… лицо у нее ужасно милое и по-детски наивное. Минимум косметики. Она тяжело дышит, пытаясь отпихнуть крупного мужика, который с остервенением рвет на малышке тонкую ткань платья. Обнажает шикарные сиськи, сдавливает между пальцами оттопыренные соски…

А я… просто стою и наблюдаю, к чему все это приведет. В паху все тяжелеет и наливается желанием. Я бы и сам не прочь оказаться на месте этого придурка. Да, весьма не прочь прижать поплотнее ее мягкое податливое тело и насладиться его трепетом…

Вижу, как пыхтит мужик, задирая ей юбку. Наверное, сейчас красотка закроет глаза, и ее ротик издаст довольный стон.

Игра в изнасилование тут часто встречается.

Однако, как только сильные руки резко разводят ее молочного цвета бедра, девчонка вскрикивает. Так громко и неподдельно испуганно, что ее крик отзывается где-то в глубине моего сердца. Хм… не знал, что оно у меня есть.

Она молотит по широкой спине мужчины и изо всех сил вырывается. Такая хрупкая и маленькая – ей точно не справиться.

– Пожалуйста… не надо… – голос звенит в ушах мелодичным колокольчиком. – Я тут по ошибке оказалась… я не… я не хочу!

Ее крики и сопротивление безумно заводят, но я пытаюсь усмирить животные инстинкты.

Сам не знаю, зачем, но шагаю вперед. Хотел, ведь не вмешиваться… Так какого… Черта?!

Шагаю еще и еще, пока не оказываюсь прямо за спиной насильника.

Глаза малышки еще больше округляются. Она смотрит на меня с такой искренней надеждой, что я уже не могу противиться себе – кладу ладонь на плечо пыхтящего мужика и резко разворачиваю его к себе лицом.

– Какого… – недовольно рычит он. Но потом, увидев мое лицо, узнает и тут же испуганно затихает.

Да, так я и думал. В самом развратном бдсм-клубе столицы, я – гребанная знаменитость!

Кулак сам впечатывается ему в нос. Мне охрененно хочется выпустить пар! Слишком долго сдерживался, но теперь… Перед глазами блестят всполохи красного! Вхожу в раж, молотя по уроду кулаками!

Скоро его красная морда превращается в кровавое месиво, и я слышу испуганный вздох той, что все еще стоит позади.

Останавливаюсь.

Ладно, кажется, с козла хватит.

Оборачиваюсь к красотке в разорванном платье и…

– Подожди тут, – приказываю ей, подтаскивая стонущую тушу к двери. Нажимаю на кнопку «вызов сотрудника» и вываливаю неудачника-насильника наружу.

Достаю из кармана белоснежный платок со своими инициалами и вытираю красные от чужой крови костяшки пальцев.

Не дай бог этот ублюдок мне костюм своей кровью запачкал!

Делаю глубокий вдох и оборачиваюсь.

Девчонка закрывает ладошками полуобнаженные груди, и тяжело дышит, глядя на меня красными от слез глазами.

Впиваюсь в хрупкое тело диким оценивающим взглядом. В крови все еще бурлит адреналин. Сердце набатом бьет по барабанным перепонкам! Монстру внутри меня отчаянно хочется продолжения!

– С-с-спасибо… в-в-вам… – нежный, мелодичный голосок кажется мне пением неведомой нимфы. Удивленно моргаю.

– Подойди, – мой хриплый от возбуждения голос по сравнению с ее тонким и нежным кажется чуть ли не звериным рыком.

Малышка делает небольшой шажок вперед. Потом еще и еще… пока не оказывается рядом со мной.

Маленькая и тонкая – она почти на голову ниже меня.

Поднимает взгляд своих больших, доверчиво распахнутых глаз.

Глава 2

Вера

– Как… – запинаясь спрашиваю. – Как я могу отплатить за помощь?

Меня до сих пор трясет после всего пережитого. Внутри все органы сворачиваются. Кажется, даже дышу через раз. Но теперь я ощущаю странную безопасность. Будто незнакомец одним своим присутствием давит все страхи разом.

А ведь я даже не знала, куда иду! Глупая дурочка! Доверилась новым подружкам из группы.

– Грех не отметить завершение учебного года! – щебетала Наташка.

– Ага! – поддакивала Маринка. – Тем более, пригласительные в ТАКОЕ место на дороге не валяются.

Я тогда не обратила внимание на то, как девчонки заговорщически переглядывались, а теперь понимаю, что это все – часть их отвратительного коварного плана.

– Да чего ты там видишь в своей деревне? Оттянись хоть раз, не заслужила что ли?

Наташа даже платье мне одолжила. Слишком откровенное для меня. Но я и на это почему-то согласилась. Не знаю. Точно кто-то нарочно с пути истинного сбил.

А потом все как в тумане – странное место, не менее странные люди и этот мужик, что сгреб меня с барного стула, даже не спрашивая разрешения.

У меня сердце свалилось в желудок. Думала, конец мне. А потом появился ОН. Спаситель. И я теперь как завороженная смотрю на него благодарным взглядом. Знаю, что так пялиться неприлично, но отвести взгляд просто невозможно. Ведь этот мужчина до страшного привлекателен.

– Не волнуйся, ты расплатишься со мной. У меня есть несколько отличных идей, как мы можем это сделать.

Незнакомец аккуратно берет меня за запястье и притягивает к себе. Чувствую, как бьется венка под его пальцами.

Мы теперь стоим слишком близко, и я задерживаю дыхание. Все же есть в этом мужчине что–то пугающее. Какая–то сила. Дикая. Необузданная. Что ощущается на уровне сознания.

– Я, честное слово, оказалась тут случайно. Подружки позвали, и я… – замолкаю. Потому что он смотрит так, как будто хочет через мои глаза в самую душу заглянуть. В потаенные уголки.

И меня от этого взгляда бросает в странную дрожь.

В груди появляется приятный трепет.

И я теперь сама не могу оторвать взора от серых бездонных глаз.

И светятся они необычно. Холодным блеском. Как лезвие ножа. Хочется спрятаться, но и открыться одновременно. Безумие просто!

– Вы все так говорите, – на лице спасителя появляется усмешка. Он не верит мне. Думает, я вру.

А у меня слова в горле застревают. Не нахожу, что ответить на это циничное сравнение.

– Ты уже успела осмотреться здесь? – вдруг спрашивает меня мужчина, и выражение его лица снова меняется. Становится серьезным и жестким. Но в этом есть своя прелесть. И я не могу заставить себя прекратить разглядывать его идеально мужественные черты.

Мотаю головой вместо ответа. Экскурсию мне никто не проводил. И, если честно, не особенно хочется. Я уже увидела достаточно для того, чтобы пожелать бежать отсюда со всех ног!

– Пойдем, я покажу тебе, как тут все устроено, – не предлагает, приказывает. И какая-то неведомая сила не дает мне ответить отказом.

Его голос действует на меня на удивление гипнотически… Да и одной оставаться мне, если честно, совсем не хочется.

Мы выходим из комнатки. Мужчина держит меня за руку. Маленькая холодная ладошка полностью скрывается в его сильной ручище. И я плотнее жмусь к своему спутнику, потому что так мне спокойнее. Чувствую, что защитит, что не даст еще какому-нибудь ублюдку позариться на мое тело.

Свободной рукой пытаюсь свести между собой куски разорванного платья. Стягиваю их на груди. И сжимаю так сильно, что костяшки белеют.

Но на мне все равно слишком много одежды, если сравнивать с другими гостями, более развязными и пошлыми.

Мой взгляд скользит по полуголым телам посетителей этого места. Если бы от меня потребовали сравнения, я назвала бы его адом на земле, иначе никак не объяснить, что все эти люди пришли сюда по своей воле.

Содрогаюсь от одной только мысли, что мой папа–священник когда–нибудь узнает, что я посещала эту обитель разврата!

– Они ведь… – подаю голос, шумно втягивая воздух. – Неужели, добровольно на это соглашаются?

– Ты не поверишь, но да. Каждый из присутствующих сам выбирает то, что хочет. Запретов нет. Только удовольствие, – на последнем слове губы моего спутника складываются в оскал. И у меня сердце начинает биться за пределами тела.

Мы как раз проходим мимо пары, где девушка, полностью обнаженная, без клочка ткани на теле, сидит возле ног мужчины, а он крепко держит ее за поводок, прикрепленный к ошейнику на шее.

Быстро отворачиваюсь, чтобы справиться с эмоциями. Мне стыдно даже просто видеть такое, что уж говорить о том, чтобы поучаствовать.

– Тебя это смущает? – серые глаза внимательно следят за моей реакцией.

– Да, – опускаю взгляд в пол, чувствуя, как к щекам приливает краска.

– Это хорошо, – цедит сквозь зубы, но мне почему-то совсем не кажется, что он ценит мою добродетель. Наоборот, скорее, говорит с усмешкой… Только не понимаю почему?

Глаза 3

Вадим

Смотрю на Ангела и протягиваю ей руку. Пойдет, или нет? Охренеть, как интересно. Свежее мясцо. Само напрашивается на хорошую порку.

Конечно, я сегодня не собирался этим заниматься. А в клуб пришел, скорее, из ностальгии. Ведь я в завязке. Секс – гребанная наркота. И чем больше твои дозы – тем сильнее ломка. Хотя, это и не единственная причина.

– Идем, – все же, не дожидаюсь ее решения, и сам вытаскиваю глупышку на сцену.

Светловолосая и перепуганная, она с ужасом вцепляется в мою руку. Хлопает длиннющими ресницами и, нервно сглатывая, оглядывает полный людей зал.

Мне нравится ее страх. Почти животный, дикий. Чую его запах, словно ноты знакомого парфюма. Умопомрачительный шлейф.

– Посмотрите на нашу гостью, – обращаюсь к публике, внимательно окидывая всех взглядом. Среди них много тех, кого я знаю очень давно. Тусовка в наших кругах достаточно ограничена.

– Девушка пришла сюда впервые. Уверен, у нее останутся самые горячие воспоминания!

Моя ладонь ложится на тонкую талию, и я чувствую, как Ангелок взволнованно вздрагивает под ней. Подталкиваю девчонку вперед. Хочу, чтобы ее все видели.

Ангел взволнованно придерживает разорванное платье, и явно чувствует себя не в своей тарелке. Что ж. Оно и к лучшему. Мне почему-то ужасно хочется преподать ей урок. Но, несмотря на то, что тьма внутри отчаянно жаждет поглотить ее без остатка, я пока держусь.

– Что скажешь, малышка? – обращаюсь к ней. – Ты же хотела расплатиться за мной за услугу?

Заглядываю в ее расширенные от ужаса глаза.

Конечно же, я не жду, что она покорно разденется и встанет на колени, вручив мне хлыст или плетку, но… даже при мысли о таком развитии событий внутри загорается блядский огонь.

– Вы… – лепечет, глядя на меня как–то иначе. – Вы же не будете…

Оборачивается. Смотрит на дыбу. Кнут. Другую нижнюю… И, наконец, видимо, понимает. Ангел осознает, что я никакой, на хрен, не Спаситель! Я, скорее, с другого края Вселенной. Оттуда, где жарко и грешники в котлах варятся заживо. Прямиком из ада.

– Как вы могли? – ее губы трепещут в темно–красном свете. – Я думала, что вы…

– Ты ошиблась, – цежу сквозь зубы.

В зале повисает тишина. Никто и никогда не смел мне перечить. И вот бесплатное шоу для всех пришедших! Новенькая, видимо, решила в благодарность разрушить мою репутацию!

– Вы… – пухлые губки кривятся и начинают дрожать. Этим, таких как я не разжалобить – слезы меня возбуждают еще сильнее. – Вы…

– Так и будешь это повторять?

– Наше тело – храм Божий! – внезапно выдает Ангел, в отчаянии глядя мне в глаза. – Как вы можете получать удовольствие от разрушения этого храма?

По толпе проходит взволнованный шепот. Хмурюсь, оглядывая ее пронзительным взглядом. Она что… монашка что ли?

– Ты заблуждаешься, – отвечаю спокойно, чувствуя к этой малышке новую порцию порочного интереса. Мне всегда нравились немного сумасшедшие. – Я ничего не разрушаю. Я забираю у людей власть над их телами. Некоторым от этого бывает очень приятно. Тебе тоже нужно как–нибудь попробовать.

– Ни за что! – выпаливает она, отворачиваясь. – То, что вы делаете – просто ужасно! Я никогда не соглашусь на подобное!

Ее гордо задранный вверх носик одновременно забавляет и раздражает меня. Как жаль, что я решил оставить Тему. Воспитать из этой строптивой кобылки покладистую нижнюю было бы весьма занимательно.

– Мне тебя жаль, – усмехаюсь. Теперь мне уже почти все равно, сколько народа слушает нашу перепалку. – Твои предрассудки не дают тебе получать удовольствие от жизни.

– Это не предрассудки, – отвечает тихо, но в глаза не смотрит. – Это моральные ценности! Слышали о таких?

Отхожу от нее на шаг и оглядываю аппетитную задницу. С моими Аморальными ценностями все в полном порядке.

– Добродетель сильно переоценивают, крошка, – снисходительно заявляю ей я. – В эти сказки верят только такие наивные девочки, как ты. Я видел такое ни раз. Как только твоя киска потечет, ты будешь считать меня своим новым Богом!

Мои глаза сужаются.

Ее тоже.

А потом эта настырная девчонка замахивается и заряжает мне звонкую пощечину.

В зале повисает тягучая тишина.

– Ну вот, – в моих глазах плещется адский огонь. Потираю щеку. – А говорила, бить людей грешно?

Внутри разгорается пламя. Я уже чувствую его жар. Перехватываю ее хрупкое запястье и силой сдавливаю его, стаскивая упрямицу со сцены. Уже мысленно жалею о том, что не довершил дело того, кто разодрал на ней платье до конца. Жалею, что воздержался.

Впрочем, никогда не поздно это исправить!

– Шоу окончено! – громко объявляю и тащу свою добычу к выходу.

Хрена с два я теперь ее отпущу!

Глава 4

Вера

Пальцы Спасителя сжимают мое запястье стальной хваткой. Мужчина уверенно смотрит вперед и продолжает тащить меня сквозь расступающуюся перед нами толпу.

Спаситель… сама не знаю, почему продолжаю мысленно называть его так! Ведь всего пять минут назад, стоя на деревянном помосте – импровизированной сцене, я успела воочию убедиться, что этот мужчина вовсе не положительный персонаж. Как раз наоборот. Очень даже отрицательный! Несмотря на то, что реального опыта общения с такими, как он, у меня почти нет, я читала много книг… любовных романов девятнадцатого века! И там хорошо описаны подобные типажи! Циничные, развращенные и совершенно аморальные! Из-за них главные героини часто попадали в беду! Прошло два века, но ничего не изменилось. Лишь их извращенные потребности усугубились!

Смотрю на его элегантную, одетую в модный темный костюм фигуру. Теперь у меня не возникает сомнений, что потребности у этого мерзавца именно такие! Грязные и мрачные! Под стать его внешнему образу и душе.

– Пустите! – запоздало вырываюсь, когда мы оказываемся возле амбала–охранника, что проверял мой паспорт, когда мы с подругами пришли в это заведение. – Я кричать буду!

– Проблемы? – преграждает нам путь двухметровый бугай, и я благодарно выдыхаю, открывая рот, чтобы нажаловаться на наглого «мастера».

– Справлюсь, – вместо меня отвечает мужчина, и охранник, к моему огромному удивлению, задорно ему подмигивает.

– Не сомневаюсь, – басит здоровенный детина, пропуская нас вперед. – Удачного вечера, господин Вяземский!

– Спасибо, Саш, – кивает тот, и, одаривая меня многозначительным взглядом, силком выволакивает на улицу.

– Он… – задыхаясь, кричу охраннику. – Он меня похищает!

Смотрю перепуганными глазами размером с чайное блюдце, все еще надеясь найти в здоровяке понимание: то, что происходит со мной – отнюдь не добровольно!

– Да-да, – равнодушно кивает он. – Уверен, все дамы нашего клуба вам, девушка, завидуют!

Похабно усмехаясь, мужчина разворачивается ко мне спиной и дверь в этот мрачный притон извращенцев захлопывается.

Меня тут же пригвождают к стене.

Смотрю на Спасителя-Похитителя и задыхаюсь от ужаса.

– Любишь злачные места, детка? – он нагло скользит ладонью по моей щеке.

– Не люблю! – мотаю головой, сбрасывая его руку. – Пустите!

– Дразнить взрослых мужчин тоже не любишь?

– Я вас не дразнила! – отчаянно кричу.

– Разве? – невероятно красивое лицо широкоплечего «спасителя» застывает в паре сантиметров от моего. В нос бьет горьковатый аромат его парфюма. Никогда такого не нюхала. Горько-сладкий шлейфовый запах забивает рецепторы.

– Ты бросила мне вызов, Ангел, – опасно цедит он сквозь плотно сжатые зубы.

– К-к-какой такой вызов? – у меня все тело дрожит, и зуб на зуб не попадет. От близости его мощного тела, раскаченных бедер, что вплотную примыкают к моему животу, внутри все болезненно скручивается от незнакомых спазмов.

– Долг чести, – его голос льется мне в уши обволакивающим бархатом. – Заставить тебя умолять!

Внезапно он подается вперед и без предупреждения набрасывается на мои губы. Не целует, нет! Он меня кусает! Сперва обдает мятным дыханием, а потом смыкает зубы на нижней губе, медленно оттягивая ее на себя.

Все тело как-то странно вздрагивает и покрывается мурашками. Так бывало со мной, когда меня в детстве щекотали. Похожее чувство, только теперь ощущается гораздо сильнее. Мощнее. Прокатывается по телу устрашающими раскатами.

– Нравится? – шепчет возле моих губ, не давая опомниться.

Мычу что–то нечленораздельное… Кажется, язык больше не подконтролен разуму! Зато он отлично подчиняется этому пугающему повелителю боли! Потому что в следующий момент он вторгается в мой рот, словно викинг, врывающийся в средневековую церковь! Сразу понимаю, что он пришел вовсе не с миром. Его цель – грабить и сеять хаос!

Язык захватчика проносится по моему рту безумный ураганом. Он успевает попробовать все, дразнит, забавляется, играет. Напористо щупает меня изнутри, заставляя кончики пальцев неметь.

А потом все заканчивается также внезапно, как началось. Он отстраняется, оставляя меня наедине с бешено бьющимся сердцем.

– Ну что? – усмехается. – Уже готова сменить религию?

Господи! Ну зачем он так?!

Воинственно распахиваю глаза и упираюсь ладонями в его жесткие грудные мышцы.

– НИ ЗА ЧТО! – гневно смотрю прямо в таинственные серые глаза.

Чувственные мужские губы изгибаются в зловещей усмешке.

– Мне нравится твоя принципиальность! Тем интереснее будет ее сломать…

Длинные пальцы хватают меня за щеки и сдавливают их, заставляя губы приоткрыться. Указательный нагло толкается в мой рот.

– Сегодня ты будешь сосать мои пальцы и умолять, чтобы это не заканчивалось!

Напрягаю мышцы и резко смыкаю зубы на слегка солоноватой коже.

Глава 5

Вадим

Тащу куколку к тачке, и та приветливо мигает нам фарами.

– А, ну, отпустите! – снова выкрикивает Ангел, изо всех сил пытаясь выбраться из крепкого захвата.

Ну, уж, нет! Ты запомнишь сегодняшнюю ночь надолго, девочка!

Демон внутри жаждет ее всю. Без остатка. Взять не только тело – завладеть душой. Чтобы малышка покорно принимала жгучее удовольствие. Во всех смыслах этого слова.

Осторожно отправляю девчонку на заднее сидение машины. Она все еще упирается, но уже не так активно. Видно, начинает понимать что к чему. Ловушка. И она захлопнулась. Сжала вокруг нее свои стальные зубья.

Сам тоже скрываюсь в салоне авто. Блокирую двери.

Звук закрывающегося замка усиливает ощущения. Вижу, как Ангелок вздрагивает. Глаза расширяются, и девчонка спешит немного отползти от меня. Глупышка. Я и без хлыста смогу подарить ей такое удовольствие, что она захлебнется им.

– Я буду кричать! – снова воинственно заявляет, хотя голос подрагивает. И этот страх возбуждает меня сильнее. Давно не испытывал ничего подобного. Чтобы до нутра пробирало.

– Конечно, будешь, – усмехаясь реагирую на очередное заявление. – Очень громко…

Не ожидая такой реакции, Ангел мешкает. Видно, как пытается судорожно глотнуть немного воздуха. А я, тем временем, вдыхаю ее аромат. Сладкий. Персиковый.

Запахом ее белоснежной тонкой кожи быстро наполняется весь салон моей тачки. Яйца сжимаются. Хочу попробовать этот фрукт. Прямо сейчас вкусить.

– Снимай платье, Ангелочек, – уверенно заявляю, наслаждаясь произведенным эффектом.

Не жду, что малышка исполнит. Тут же сильнее распахиваю половинки разорванного лифа. Стягиваю вниз тонкий бюстгальтер, освобождая грудь.

Девчонка вздрагивает, беспомощно раскрывает рот, но больше не сопротивляется. Горячая. Податливая. Так я думал.

Перепуганный взгляд становится туманным. Как быстро! И я спешу усилить эффект. Наклоняюсь и втягиваю в рот один острый сосок. Посасываю твердую вершинку, а затем нажимаю на нее зубами. Несильно, но так, чтобы Ангел почувствовала легкий акцент боли.

Девушка подо мной вздрагивает. Слышу приглушенный женский стон. Вижу, как малышка вытягивается, и ее грудь наполняется воздухом, будто нарочно подаваясь мне навстречу.

– Ты так сладко пахнешь, Ангел… – говорю ей, и не давая передышки, пленяю ртом второй сосок. Всасываю его губами, дразню языком, пока кукла привыкает к новым ощущениям. А потом вновь прикусываю возбужденную горошинку. На этот раз сильнее.

Девушка вскрикивает. Но я тут же обвожу твердый сосок языком, отвлекая ее, не давая пойти на попятную. Боль и удовольствие слишком тесно граничат друг с другом, чтобы я позволил своей новой игрушке разделить их по разные стороны.

Тонкие пальчики ныряют мне в волосы. Я безотрывно смотрю на малышку. Крышу рвет от ее реакции. Губы кусает. Борется с собой, но безуспешно. Желание слишком сильно. Оно быстро туманит сознание. Забирает в свои цепкие лапы, вынуждая идти на безумства.

– Хочу, чтобы ты была громкой, девочка. Не держи себя. Стони для меня, Ангел.

С этими словами я ласкаю пальцами набухшие соски, а затем выкручиваю их. Без пощады. Играю с манящими вершинками и сжимаю их все сильнее.

Надсадный стон, больше подходящий на крик, слышится мне в награду. Да, девочка, давай! Отпусти себя… Хочу, чтобы ты умоляла меня!

И куда только испаряются принципы таких вот правильных и гордых, стоит лишь чуть-чуть раздразнить их?! Порок никого не щадит. Мы все те еще грешники. Только не все могут себе в этом признаться.

В глазах моей новой знакомой появляются проблески былого сопротивления. В них снова загорается испуг, стоит мне оставить в покое возбужденные вершинки и потянуть к животу подол короткого платья.

– Вы… – она пытается мне что-то сказать, но я безошибочно надавливаю на клитор через трусики. – Я не…

Совершаю несколько круговых движений по влажной ткани. Мокрая. Охрененно мокрая. Наверное, потекла от одной мысли о том, что трахну ее маленькие дырочки.

Ангел выгибается, совсем теряя контроль. Правильно, девочка. Отдай его мне. Подчинись. Получи хоть раз то, чего ты хочешь.

– Нет… – как в бреду шепчут искусанные губы.

Девчонка еще пытается сопротивляться, но попытки такие неубедительные, что она и сама, наверное, в них не верит.

Поэтому я решаю пойти ва-банк. Пальцы поддевают резинку девичьих трусиков, и я накрываю ими жаждущую плоть. Давай, детка, кричи. Кричи громче!

Глава 6

Вадим

– Сделать это? – спрашиваю, нежно обводя клитор по кругу.

Вижу, как остро Ангел реагирует на то, что я делаю. Жажда быстро стирает с ее лица сомнения. Ни одна женщина не устоит перед умелой лаской. Особенно, если приласкать горячую плоть языком.

Пальцы продолжают кружить по горошинке. Девушка все больше падает в забытье. Я и сам уже готов сорваться. Дыхание стало частым, и я хочу вытравить из этой малышки всю ту дурь, которой кто-то забил ее симпатичную головку.

– Скажи это, – голос становится хриплым, когда я произношу эти слова. – Попроси. Попроси меня не останавливаться.

Нарочно ослабляю нажим, а затем и вовсе перестаю терзать горошину удовольствия. Пусть почувствует разницу. Пустоту. Когда желаешь отдаться больше всего на свете.

– Боже, прошу… тебя…

Губы изгибаются в оскал. Как же легко было сломать тебя, Ангел. Намного проще, чем я думал.

Пальцы снова ложатся на возбужденное местечко. Малышка вздрагивает. Вот бы пройтись по жаркой плоти плетью. Посмотреть, как она краснеет от прилива крови. Как боль превращается в удовольствие, которое нельзя сравнить ни с чем.

Смотрю ей в глаза. Они давно затуманены желанием. Ангел в моей власти. И я могу делать все, что пожелаю.

Спускаюсь чуть ниже и обвожу пальцами чертовски влажный вход. Девочка течет так сильно, что точно оставит мокрое пятно на дорогой коже диванчика.

Обычно я не трахаюсь в машине, но с ней все по-другому. Слишком раззадорила меня. Посягнула на мой авторитет. Разбудила внутри жажду. Жажду подчинить хрупкое тело праведницы своим темным желаниям. Измазать в грязной похоти это невинное с виду создание.

Задыхается, когда палец оказывается у нее внутри. Выгибает спину. Тугие стеночки плотно обхватывают его.

Реально что ли девственница? Или никто еще не трахал эту малышку так, чтобы растянуть узенький вход?

Мне будет тесно там. Очень тесно.

От предвкушения яйца все сильнее сжимаются, и я чувствую боль. Будто давным-давно не спускал их содержимое.

Очень медленно я просовываю палец глубже. Слежу за реакцией Ангела: как часто вздымается грудь, как горит румянец на щеках.

И я продолжаю осторожно вводить палец. Массировать девчонку изнутри. Сбивать взволнованное дыхание.

– Ты ведь хочешь, Ангел? Тебе нравится, малышка?

Замираю у нее внутри. Ответ не заставляет себя долго ждать.

– Да… прошу… Господи, не останавливайся!

Грешница. Топила за Бога, а сама уже дважды назвала меня его именем.

Ускоряюсь. Все быстрее тараню маленькую кису пальцем. Другим нажимаю на клитор, сдвинув трусики в сторону. Массирую его. Растираю. Довожу новую знакомую до исступления.

Она кончает слишком быстро. Я даже не успеваю наиграться. Насладиться ее подчинением.

Но сейчас я испытываю не меньше не меньше удовольствия, глядя как извивается подо мной оргазма эта красивая малышка. Как она стонет. Боги! Я готов слушать эти стоны вечно. И трахать сильнее, чтобы они никогда не заканчивались.

– Разведи ножки шире, Ангел, – командую, когда сила удовольствия стихает.

Подчиняется. Без промедлений. Распахивает передо мной влажную промежность с отодвинутыми, не менее мокрыми трусиками.

Влага на розой мякоти блестит от света фонаря, что как раз попадает в окно моего автомобиля.

Вид разгоряченной, только что кончившей киски, еще больше раззадоривает меня. Она идеальна. Маленькая. Точно еще не тронутая.

Хочу закрепить эффект. Хочу, чтобы кончила снова. Хочу вылизать маленькую лгунью, чтобы впредь она не отказывала мне столь неуважительным образом.

Не могу сдержаться и не шлепнуть ладонью по раскрытой для меня промежности. Она манит. Приглашает сделать это.

Бью не больно. Я могу делать так, чтобы боль была едва ощутимой, но все равно острой. А могу совсем иначе – чтобы жжение от шлепка надолго оставалось следом на коже.

Не даю малышке запаниковать. Тут же накрываю ее сочную киску губами. Языком лижу клитор.

– Ааах, – громкий стон, и тонкие пальчики снова утопают в моих волосах. Она будто пытается притянуть меня ближе, все неистовее ласкать ее ненасытную киску.

Принимаюсь активно целовать и обводить языком горошинку. Малышка подмахивает мне бедрами, продолжая сжимать за голову.

Мне хватает совсем немного времени, чтобы Ангела снова затрясло. Она кричит. Кричит очень громко. Вновь кончает.

А я продолжаю лизать нежные лепестки. Собираю всю влагу между ее ног, а девчонка течет очень сильно.

Затем отстраняюсь.

Проходит несколько долгих секунд прежде, чем девушка начинает приходить в себя. Я отчетливо вижу этот момент, как в глазах поволока возбуждения сменяется страхом и ненавистью. Морок спадает, и теперь она может мыслить здраво. Понимать, что сидит передо мной с раздвинутыми ногами и раскрытой киской.

Глава 7

Вера

Семь часов спустя

Становлюсь под струи ледяной воды. Раннее утро, еще нагреться не успела. А мне срочно нужно искупаться. Отдраить кожу до блеска и избавиться от ужасных порочных воспоминаний!

Закрываю глаза, но перед ними тут же встает тот беспринципный, совершенно безумный мужчина! Томные серые глаза, раскаченные плечи, брюки облепляющие стройные бедра… Господи! Да помоги же мне побороть эти грешные мысли!

Ведь сегодня я иду в церковь. И не могу позволить себе нагрешить еще больше! Я пою в хоре! И должна быть чистой не только телесно, но и в помыслах тоже…

Остервенело тру себя губкой, чувствуя, что кожа уже скрипит! Вот бы можно было бы так же легко оттереть грязь со своей души… Грязь, в которой меня испачкал Искуситель! Да, теперь я буду называть его именно так. Потому что звания «Спаситель» этот тиран уж точно не достоин!

Как только сбежала от него вчера, так сразу поехала на вокзал. А оттуда домой, в родную деревню Вяземка. Не хотелось больше ни минуты проводить в порочной столице!

Пришлось, конечно, долго ждать ближайший автобус, но оно того стоило! Теперь я чувствую себя куда более защищенной. Правильно говорят – дома и стены помогают!

Если честно, я, конечно, рассчитывала не только на помощь стен. Но и от Васи, моего парня, помощи ждала. Звонила ему вчера, пока до метро бежала. Заплаканная, испуганная… Конечно, подробностей своих злоключений я ему не рассказала, иначе бы просто умерла со стыда! Но… он, ведь, должен был понять, что со мной что-то не так? Думала, он сразу ринется за мной. Приедет. Но мой рыцарь сказал, что работает в ночную смену, и вызволить меня из лап столичного разврата не сможет. Ах, снова я преувеличиваю! Конечно, сказал он мне совсем не так. Пробурчал в трубку: «Занят я, Верка, давай потом». А остальное это я уже сама дофантазировала.

– Веруся! – вздрагиваю от заспанного голоса мамы. – Вот так сюрприз! А мы с отцом думали, ты только к вечеру приедешь!

– А я тут! – радостно откликаюсь через тонкую дверь летнего душа. – Решила пораньше приехать! Соскучилась!

– Правильно, дочка, – теперь уже говорит папа. – На службу воскресную молодец, что приехала! Все хорские по тебе страсть как соскучились! Споешь сегодня?

Закусываю губы, чувствуя жуткую вину. Недостойна я петь! Не после того, что вчера натворила… Но отцу в этом признаться никогда не смогу!

– Конечно, пап, – тяжело вздыхаю, обматываясь полотенцем. – Спою.

– Вот и славно, – папа заключительно хлопает в ладоши. – Ну все, я пошел готовиться к летургии!

– Давай-давай, Александр! Торопись! – весело отвечает мама. – А ты, доченька, выходи, позавтракай с нами!

Мне так страшно еще никогда смотреть ей в глаза не было! Кажется, что она все поймет по одному моему виду. Однако, мама лишь радостно обнимает меня, и я утопаю в приятном аромате свежей выпечки.

– Как же я скучала… – шепчет она.

– И я, мамуль! И я…

Только в этом месяце сессию закрыла. Позади у меня первый курс консерватории. У родителей последний раз на Пасху была…

– Как там у тебя дела? – мама подливает мне еще чая. – Чем интересным вчера занималась?

Я чуть не поперхнулась от ее вопроса. Закашлялась.

– Да так, – опускаю взгляд и тут же краснею. – Ничего особенного!

– А с мальчиками не знакомилась? – заговорщически подмигивает мама. Округляю глаза.

– Мааам…

– Да ладно тебе, Вера! Пока папы нет, ты уж можешь мне признаться!

– Мам, ну у меня же Вася есть! Ты чего!

– А, ну да, – мама поджимает губы. – Вася…

– Да, Вася, – упрямо продолжаю. – Мы с ним…

– Вот что у вас общего, а? – хмурится мама, перебивая. – Вы и в школе-то дружили всего год. А теперь ты в Москве, а он… тут! Ну, что это за отношения?

– Нормальные отношения… – грустно отвечаю. – Он скоро тоже в Москву переберется. А вообще, – решаю сменить тему разговора на более безопасную. – Как там Марк поживает? Присылал фотки внучки?

Марк – мой старший брат. Они с женой пару лет назад переехали на Мальдивы. Он у нас пилот. У них с другом своя компания есть. Хотя папа и мечтал, что брат пойдет по его стопам и тоже станет священником, но Марк выбрал свой путь.

Мама обрадованно открывает фото на телефоне и спешит показать мне последние снимки. А я выдыхаю от облегчения. Хорошо, что не нужно больше «мальчиков» обсуждать! Ведь тот, с кем я вчера «познакомилась» совсем не «мальчик». Так что маме я, можно сказать, и не соврала!

Мы сидим на веранде какое-то время, пока к нам не возвращается отец и не начинает подгонять нас собираться. Надеваю длинное белое платье в пол и покрываю голову полупрозрачным светлым платком. Скромно, но со вкусом.

Сегодня я буду солировать в хоре церкви. Папа сказал, что прихожане соскучились по моему голосу. Спасибо им на добром слове.

В церкви пахнет ладаном. Повсюду блестит позолота. Вид святых, смотрящих вниз с икон, всегда умиротворял меня. Я верю, что Бог простит мне мои грехи. Верю в это и… делаю шаг вперед, начиная петь.

Глава 8

Вадим

Девчонку из моей машины сдувает ветром. Она ловко выпрыгивает на улицу, а потом несется по дороге с такой скоростью, точно я ее преследую.

Это даже немного забавно. Но на меня все равно находит тоска. Я впервые позволил кому-то опорочить меня в стенах клуба, а потом просто сбежать.

Хотя, сам отпустил, чего уж там?!

Слишком сильно было желание пометить тонкую белоснежную кожу. И самым правильным вариантом здесь было – выпустить пташку, чтобы она потом прилетела обратно и упала на колени, моля сделать это с собой.

Идеальная картина. Закрываю глаза, чтобы представить это.

Нет ничего прекраснее хрупкой малышки, склонившейся пред тобой, протягивающей плеть своему Мастеру. А позже – с благодарностью принимающую хлесткие удары.

Многие мечтали оказаться на месте моей нижней. Хоть раз. В клубе мне часто говорили, что у них выстроилась целая очередь из желающих поучаствовать в шоу на сцене. Чтобы испытать на себе силу моих, выверенных за многие годы ударов.

Но однажды я не смог справиться с агрессией. Это было давно, но я никак не могу забыть. Иногда мне снятся кошмары, где я снова и снова оказываюсь в номере той гостиницы. Замахиваюсь кнутом…

И сейчас я решил, что пора избавляться от пагубной привычки. От желания причинять боль. Упиваться ей, как наркотиком.

Никогда не думал, что захочу замолить своих грехи, но это случилось. Решил, что рано или поздно, мне придется заплатить за все и на том свете, и на этом тоже.

Поэтому несколько месяцев назад я и поехал в Вяземку – некогда родовое поместье нашей фамилии. Отец всегда придавал ему особенное значение, даже поддерживает музей в старом особняке, куда, как мне кажется, никто не ходит.

Сначала я просто решил перезагрузиться, немного окунуться к истокам. Подумал, так легче будет отказаться от любимого занятия. А потом увидел эту церковь, явно требующую ремонта, и понял все. Так я смогу хоть немного сгладить свои грехи.

Но как заметил Ангела в клубе – нахрен забыл про свои планы. Снова захотелось нырнуть во тьму. Быть может, не создан я для светлого? И место мне в аду?

На следующий день с самого утра решаю поехать в Вяземку. Отец Александр давно звал меня проверить, как идет работа по ремонту храма. И вот меня туда потянуло. Точно понял, что после ночи в клубе пора очиститься.

Какой-то счастливице все-таки повезло, и после побега Ангелочка я выпустил Демона наружу. Гости ликовали, а я впервые почувствовал пустоту внутри.

Теперь вот тащусь в деревню по разбитой дороге. Один раз мой мерс даже чуть не встрял в какой-то луже.

Бросаю машину у церкви. Прохожу внутрь. Храм наполняет приятное пение. Аж мурашки бегут. Не думал, что на меня такое подействовать может. До нутра пробирает. Даже в Бога поверить захотелось. Приходить сюда каждый день, только бы снова услышать чертов голос!

Усмехаюсь сам себе. Бред какой-то.

Но оказавшись на достаточном расстоянии, понимаю, где собака зарыта. В длинном белом платье, в невесомом платке, среди других похожих девушек стоит ОНА. Ангел. Ангелочек.

Дивный голосок заполняет, кажется, все пространство от пола до потолка.

Точно Ангел.

Правда, падший. Вспоминаю, как девчонка стонала и извивалась подо мной вчера в машине, как сжимала волосы на моей голове между тонкими пальчиками. И как сладко текла для меня. На лице растягивается усмешка. Как же хочется повторить.

Наши взгляды встречаются. Точнее, Ангел замечает меня, мгновенно прекратив петь. Смотрит с испугом. Будто я сейчас на нее накинусь и сожру вместе с костями.

И я бы сожрал, если честно.

Прихожане переглядываются, в попытках понять, что случилось. Я снимаю солнечные очки. Немного выхожу из тени. «Ну, привет, маленькая!» – думаю про себя, снова улыбаясь.

А потом все идет по одному месту. Вижу, как слабеют ее ноги. Как глаза закатываются. Буквально за мгновение успеваю разглядеть эти предвестники и рвусь в сторону девчонки.

Не знаю, как умудряюсь быстро преодолеть все это расстояние, но вот она уже лежит у меня на руках, полностью отключенная от мира сего.

– Доченька! Вера! – рядом тут же оказывается отец Александр.

– Аптечку дайте! – кричу ему. – Нашатырь есть?

В церкви появляется посторонний шум. Кто-то просто перешептывается, кто-то охает, переживая за солистку.

А у меня в голове все это вопрос крутится: доченька? Ангел – дочь священника?

– Вот, держите! – мужчина подает мне смоченную в жидкости вату. Я подношу ее к носу, как оказалось, Веры. Я ведь даже не спросил ее имени. Оно попросту было ненужно.

Вера… Имя то какое. Может, не просто так она свалилась на мою голову?

Девушка морщится, а потом открывает глаза, ничего не понимая.

– Вадим Дмитриевич, благодарю! Храни вас Бог! – произносит ее отец. – Верочка, как ты? – теперь обращается к дочери.

Та же, завидев меня, дергается, пытается отползти в сторону, подальше. Но я крепко держу ее. Не вырваться.

Глава 9

Вера

Искуситель придет… Придет к нам на ужин!

Внутри все вскипает от паники! Смотрю в холодные лукавые серые глаза и не могу пошевелиться! Он на меня как удав на кролика действует.

– Наверное, – шепчу еле слышно, все еще оставаясь в капкане рук Дьявола. – Вы очень занятой человек? Что вам до нашего скромного обеда…

– Даже не думай, малышка, – демон склоняется чуть вперед и шепчет на ухо, опаляя его горячим, словно адское пекло, дыханием. – Ни за что не упущу возможность узнать тебя поближе.

– Вот я и говорю, – отец стоит в метре от нас и ничего не замечает, продолжая рассуждать о своем. – Приходите, конечно, моя жена будет очень рада!

В этот момент, поддерживающая меня под спину, наглая ладонь опускается ниже… на поясницу! Сперва медленно и очень чувственно ласкает кожу через тонкую ткань платья, а потом вдруг быстро двигается вниз и… щиплет меня за попку!

– Ай! – вскрикиваю, быстро приходя в вертикальное положение.

– В чем дело? – с беспокойством спрашивает отец, явно испуганный моим криком.

– Что–то… что–то… – лепечу, глядя в деревянный пол. – В поясницу вступило!

– Нужно быть аккуратнее, – ухмыляется сероглазый нахал. – Избегайте сквозняков. Еще не такое может надуть.

Перевожу на него округлившиеся глаза. Сквозняки? Надуть?! Может, ему лучше руки свои не распускать, а?!

– Дочка, – качает головой папа. – Ты совсем себя не щадишь в этой консерватории!

– Папа… – округляю глаза, не зная, как заставить его замолчать и не выдавать Дьяволу подробности моей жизни.

– Ваша дочь учится в консерватории? – наглец поднимается с колен и отряхивает темные брюки от невидимой пыли.

– Да, – подтверждает отец. – Хотя, мы и не хотели отпускать нашу лучшую солистку…

– Голос у вашей дочери и правда просто ангельский, – бархатистый баритон заставляет кожу покрыться мурашками.

Рядом с ним мне просто жутко неудобно, и я делаю шаг вперед. Потом поспешно еще один. И еще.

– Я вас оставлю! – бросаю мужчинам, не глядя им в глаза.

– Она у меня скромная, – слышу голос отца мне в спину.

Господи! Прошу тебя! Я уже раскаялась! Не наказывай меня этим позором! Пусть дьявол возвращается в свой адский бдсм-клуб и перестанет меня мучить!

Пожалуйста!

Повторяю эту молитву вплоть до дома, где меня встречает взволнованная мама.

– Доченька! – она выходит на крыльцо. – Ты как, детка?

Мама кажется бледной, и я переживаю, что ей снова станет плохо с сердцем.

– Ничего, мамуль! – улыбаюсь как могу беззаботнее. – Мне просто воздуха не хватило! Сейчас все отлично!

– Папа звонил, сказал, что пригласил в гости твоего спасителя!

Непроизвольно вздрагиваю, вспоминая, что еще несколько часов назад я сама мысленно так называла этого человека. Тогда я еще не догадывалась, насколько ошибалась!

– Вадим Вяземский! – мама проходит за мной в дом. – Представляешь? У нас в гостях будет один из потомков основателей нашей деревни!

– Что? – запоздало переспрашиваю. – Как это?

– Детка, – мама садится рядом на веранде. – Наша деревня как называется?

– Вяземка… – хмурюсь, наконец, понимая, к чему она клонит. – Ты хочешь сказать, что…

– Старинный дворянский род. Родовое имение «Вяземка». В честь него и название. Во времена Советов их семья разделилась. Часть сбежала от репрессий в Англию, но прадед остался. Он был генералом армии во Второй мировой, реабилитирован… А в девяностые те, кто жил в Англии воссоединились с теми, кто остался. Потомки вернулись на Родину и открыли тут крупную строительную компанию. Восстановили поместье и даже построили новый огромный дом. Он там, в отдалении, помнишь?

– Да, – пораженно отвечаю. – Там забор на километр, но я никогда не задумывалась, кто там живет…

– Ну вот, можно сказать, познакомилась с владельцем! И он нам церковь отстроил! Так что все местные за его здоровье молятся!

– Вот это зря! – случайно вырывается у меня.

Мама хмурится.

– То есть я хотела сказать… – быстро пытаюсь поправить ситуацию. – Он, вроде, здоровый, зачем еще за него молиться?

Отворачиваюсь, а щеки краской заливает, когда я невольно вспоминаю, насколько здоровый у этого порочного мужчины…

– Верка! – из постыдных мыслей меня вырывает знакомый голос.

Радостно подпрыгиваю на месте.

– Вася!

Мама закатывает глаза.

– Я пойду? – отпрашиваюсь.

– Иди, – цокает языком она и бубнит себе под нос что–то неодобрительное по поводу моего парня.

Вскакиваю на ноги и бегу через сад к калитке.

Открываю ее и бросаюсь в объятия широкоплечего и такого родного Васи…

Глава 10

Вера

Я жду обеда как кары небесной. Не помню, когда последний раз так волновалась. Наверное, перед экзаменами. Но это все равно не то.

Сейчас волнение слишком сильное, и я даже закрываюсь в своей комнате, чтобы ненароком кто-то из родителей не заметил моей тревожности.

Но потом все равно заставляю себя выйти, чтобы помочь маме приготовить обед. Приходится прятать глаза, да и вообще держаться отстраненно.

Окно в кухне выходит как раз на дорожку от калитки, и я то и дело кошусь на нее. С замиранием сердца жду, когда там появится знакомая темная фигура.

В груди что-то сжимается, когда я представляю перед собой этот образ. Неприязнь к тому, что я сделала, накатывает с какой-то бешеной силой. До сих пор не понимаю, как поддалась искушению. Грязному, порочному, никак не красящему меня.

В собственных мыслях забываюсь, переставая контролировать тропинку на улице.

Голос Вадима, теперь я хоть знаю его имя, раздается очень неожиданно, прямо как гром среди ясного неба.

– Тук–тук, есть кто дома? – спрашивает мужчина, и в его голосе прослеживается радость. Негодяй! Пришел сюда, довольный, но я тоже подстраховалась – позвала своего парня. Так мне будет спокойнее, а богач из московского клуба ничего ТАКОГО не сможет себе позволить.

Так что все! Надо уже успокоиться. Все будет в порядке!

– Проходите, Вадим, – откликается мама, она тоже звучит радостно, – у нас почти все готово.

Мама незаметно толкает меня в бок, чтобы я тоже поприветствовала гостя.

– Здравствуйте! – произношу каким–то не своим голосом, и в горле собирается комок.

Мужчина растягивает губы, замечая мое смущение.

Блин, ну обещала же себе быть непоколебимой.

– Александр тоже будет с минуты на минуту, из храма срочно позвонили, уйти пришлось. Присаживайтесь пока, – светится мама рядом с гостем.

Конечно, для них же он благодетель! Святой человек, ничего не скажешь!

– Не страшно, я никуда не спешу, – мужчина свободно разваливается на кухонном уголке, не сводя с меня темного насмешливого взгляда.

Вот вроде серые глаза у него, но в них мрак. Оттого они чернее ночи кажутся. И притягивают. Очень странно. Хочется снова взглянуть и утонуть в их непроглядной бездне. Просто наваждение! Это наказание мне за тот проступок, не иначе.

Сердце ускоряется в груди. Того гляди, вырвется. А внизу живота расплывается приятная истома, когда я против воли, совершенно случайно, вспоминаю те непотребства, что творились в его машине. Они буквально мельком проносятся в голове, а тело реагирует моментально. Я уже могу распознать эти ощущения. В ту ночь вкусила их сполна.

– Здрасти, теть Кать, – в кухню вваливается Вася. Он здоровается с мамой, но она встречает его не так радушно, как предыдущего гостя, хотя виду старается не показывать.

Не понимаю, почему она в последнее время Васю недолюбливает? Мы ведь с ним так давно гуляем. Он надежный, на стройке работает. Плотником, или как там правильно называется?!

Сейчас вот на строительстве церкви подрабатывает. Разве, плохо? Мужчина и должен уметь руками работать. Не бояться запачкаться. «А этот что?» – думаю, косясь на незваного гостя. Наверное, тяжелее своего кнута в жизни ничего не поднимал.

Щеки загораются, когда вспоминаю об этом. Ужасное место! Развратное. Господь бы таких издевательств над телом не одобрил, ведь мы по его образу и подобию созданы.

– Вадим Дмитриевич, здравствуйте! – теперь мой парень здоровается с аристократом. – Меня Вася зовут. Я на реставрации храма сейчас работаю.

Он протягивает руку для рукопожатия, и я удивляюсь, но мужчина совершает ответный жест.

Быстро отвожу взгляд, чтобы не видеть, как общаются эти двое.

– Вер, ты спишь что ли? – замечает мое состояние мама. – Пять минут салат уже мешаешь. На стол пора подавать.

Мой парень вещает что-то о том, как ему нравится работать в команде Вяземского. Как здорово, что храм, наконец, отреставрируют. В общем, много чего говорит, вот только сам Вяземский будто совсем его не слушает.

Он смотрит на меня. Буравит своим взглядом. Точно уже под одежду залез и шарит там своими руками. Жарко, жадно сжимает пальцами.

Я все стараюсь спрятать взгляд и не рухнуть в обморок. Ведь такое сегодня уже случалось. Иногда чувствую, как уводит. Родители начнут волноваться, поэтому стараюсь держаться. Хотя ни на секунду не могу расслабиться.

Вскоре приходит отец. И мы все усаживаемся за стол.

Так получается, что я занимаю самое последнее место. Прямо рядом с Вадимом. По другую сторону от меня сидит Вася, который уже разговаривает о чем-то с отцом. Они все обсуждают церковь, а у меня в мыслях скверна. Она будто обжигает изнутри. То и дело бросает меня в прошлое. А там лежу с раскинутыми ногами, а этот… Вяземский ласкает меня своим языком. Мне об этом даже думать стыдно. Румян со щек, наверное, уже и не сходит.

Мама раскладывает гарнир, а я стараюсь хотя бы просто дышать. Но рядом с НИМ это сложно. Ужасно сложно. Как плыть с привязанным к ноге булыжником. Невозможно, считай.

Глава 11

Вадим

Щеки у Ангелочка так и пылают. Губы тоже наливаются краской. Словно две спелые вишенки, висящие на ветке. Стоит только протянуть руку, сжать, и из них потечет бордовый сок. Сладкий, острый, такой же манящий, как и сок других губок, которые мне вчера уже удалось хорошенько вылизать.

Не могу удержаться от того, чтобы представить, как, должно быть порозовели те губки, что целомудренно скрываются под длинной белой юбкой. Порозовели и налились влагой, прямо как вчера в моей машине. Я ее еще и тронуть не успел, как она потекла.

Ну а сейчас прячет их под этой длинной юбкой. Ей очень идет этот цвет. Невинность. Свежеть. Высшие идеалы. Или что там еще символизирует белый?

Но мне, конечно, на ее идеалы плевать. Впрочем, как и на то, что по правую сторону от меня сидит ее отец. Святой отец, которому я отстроил церковь. Помню, как он рассыпался в благодарностях и все спрашивал, чем может отплатить мне за такую жертву. Тогда я усмехнулся и попросил его просто молится за мои грехи, коих уже накопилось порядком. Но теперь… я, пожалуй, готов добавить к ним еще один. А, может быть, и не один вовсе? Тут уж как пойдет!

Протягиваю руку под столом и накрываю девичье колено. Ангел чуть ли не подпрыгивает от неожиданности, и вскидывает на меня распахнутые глаза. Выразительно смотрит и впивается ногтями в мое запястье под столом. Царапается как дикая кошка, но мне это даже нравится. Руку убирать не собираюсь и начинаю поглаживать ее, собирая пальцами ткань юбки все выше и выше. Хорошо, что скатерть длинная – надежно скрывает нашу порочную игру от глаз ее парнишки.

– Вера, – обращаюсь к ней, сужая глаза. – Скажите, чем вы занимаетесь в Москве в свободное время?

Жар, вспыхнувший в теле Ангела передается и мне. Будто физически ощущаю волны встревоженного биения ее сердца. Гулкие томные удары о грудную клетку разносят по телу адреналин, заставляя мысли в прелестной головке хаотично метаться.

Мне нравится этот новый вид пытки. Психологический. Обычно мои нижние испытывают прямое физическое влияние, но с этой малышкой даже простое воздействие словами приносит охрененный кайф.

– Я… я… – ловкие пальчики пробегают по моему запястью, обхватывая его, пытаясь отстранить. Но я к ее ноге словно осьминог щупальцами приклеился. Уже задрал подол и теперь медленно двигаюсь в запретное местечко.

Она испуганно смотрит мне прямо в глаза. Взглядом умоляет прекратить, но я лишь довольно усмехаюсь в ответ. Да, детка, эта пытка мне определенно по душе!

– Вы, – повторяю. – Разве не можете вспомнить? Чем, скажем, вчера занимались? Было что-то интересное?

Ангел еле заметно качает головой. За столом повисает натянутая пауза.

Даже Вася, бойфренд недоделанный, перестает выпрашивать у меня работу и внимательно смотрит на дочь священника.

– Да, Верка, ты ж мне вчера ночью звонила, – нарушает молчание он. – Вроде, расстроенная была. Так чем ты занималась-то?

Он накладывает себе в тарелку огромную порцию мяса и впивается в него зубами. Говорит с набитым ртом. Смотрю на него и не понимаю, что общего может быть у воздушного Ангела с этим красношеим плебеем?

– Я… – мелодичный голосок звучит отчаянно. – Я гуляла…

Вот врушка! Не могу сдержать усмешку. Гуляла она, как же!

– Вечером одна? – с беспокойством переспрашивает ее мать. – Детка, это же небезопасно!

Мои пальцы нащупывают хлопковую ткань ее трусиков. Еле заметно касаюсь кромки подушечками пальцев, глажу нежную кожу. Дразню и играю с мягкой плотью.

– Нет! – вскрикивает Ангел и как–то встревоженно вздрагивает всем телом. Да, видимо, я нашел нужную точку.

Все за столом снова притихают и вопросительно смотрят на малышку.

– То есть… – сбивчиво лепечет она, еще сильнее краснея. – Я хотела сказать, что не опасно… Я была с подругами и…

Я снова нажимаю на выступающий холмик и дразню его средним пальцем. Веки малышки прикрываются. Взгляд становится томным и расфокусированным. Охренеть, какая отзывчивая! Только тронь, она тут же дрожать начинает. Да, Васек, ты явно не дорабатываешь! И как вообще такой лакомый кусочек до сих пор ходит нетронутым?

Настойчиво отодвигаю полоску ткани и черчу по набухшим складочкам, как вдруг…

– Извините! – малышка внезапно подскакивает на ноги, и я вздыхаю, вынужденно убирая руку. – Я что–то нехорошо себя чувствую… – тихо шепчет, глядя в нетронутую тарелку. – Пойду прилягу…

– Что с тобой, детка? – ее мать тоже встает.

– Да так, – она дергает плечами. – Что-то жарко стало.

– Давай окно откроем? – заботливо предлагает отец.

Оно ей не поможет, святой отец. Ангелочку нужно кое-что другое, просто она пока сама этого не понимает. Что ж… Придется ее немного подтолкнуть в нужном направлении.

– Мне тоже уже пора, – складываю вилку и нож по краям тарелки, вытираю губы салфеткой, незаметно приближая к носу палец, которым только что ласкал девчонку.

В этот момент она вдруг смотрит мне прямо в глаза, и, готов поклясться, понимает, что я делаю. Шумно втягиваю носом воздух, ощущая еле уловимый аромат ее киски на своих пальцах.

Глава 12

Вера

Щеки вспыхивают. Да я вся горю! Меня будто огнем изнутри обдает. Земля потихоньку начинает уплывать из-под ног.

Настойчивый поцелуй пленяет мои губы без возможности вырваться. Сначала все происходит неспешно, но у меня и в мыслях нет отстраниться. Перестаю принадлежать себе. Приятно чувствовать на своих губах мягкие, но, в то же время, жесткие касания чужих.

Но потом все закручивается в какой–то безумный водоворот. Я зачем–то закрываю глаза, и мои уста, не оказывая никакого, даже малейшего сопротивления, по доброй воле сливаются с ним.

Меня дергает от вспышки внизу живота, когда наглец проводит кончиком языка по моей нижней губе. Медленно, аккуратно и… как-то неправильно… Так не должно быть. Непроизвольно стону – так сильно это действует на меня.

Пальцы сжимаются на сильных мужских плечах, и я сосем не отдаю себе в этом отчета. Меня просто несет в этой воронке, все больше закручивая, выбивая из реальности.

– Вера! – голос Васи я слышу откуда-то издалека. Точно из другой вселенной.

Сначала не хочу обращать внимания, так сильно меня затянуло. Но потом разуму все же удается победить чувства.

Меня мгновенно возвращает на землю. И я со всей силы отталкиваю Вадима.

Теперь нужно как-то отдышаться. Скрыть румянец на щеках. И губы, что пульсируют от напористого поцелуя. Наверное, я теперь вечно буду чувствовать на них этот терпкий привкус. В наказание.

Скорее всего, со стороны я сейчас выгляжу отвратительно. Запыхавшаяся, растрепанная. Не могу представить масштаб бедствия, но ощущение, что я всклокочена намного сильнее, чем нужно.

– А вы еще здесь, – Василий будто бы и не замечает моего внешнего вида. – А я думаю, куда Верка пропала, давно же вас провожать ушла.

– А ты куда? Разве уже уходишь? – сбивчиво спрашиваю, стараясь делать вид, что со мной все в порядке. Сдуваю с лица непослушную прядь, что выбилась из прически.

Зато господин Вяземский чувствует себя более чем уверенно. Я эту его уверенность даже не глядя чую, спиной. Как он стоит, сверкает своими серыми глазами и надменно улыбается. А мне хочется от стыда в лепешку расшибиться. Я, мало того, что Васеньке изменяю, да еще и таким грязным образом, прямо под носом.

– Да, ребята на речке собираются. Жарища сегодня, грех не поплавать. Ты, кстати, пойдешь? – неужто, он правда не видит, как я разбита?!

Нахожу в себе силы собраться. Даже улыбку натягиваю. Пусть этот, мельком оглядываю высокую фигуру, аристократ, не думает, что меня так легко сбить с истинного пути. Да я этот поцелуй… я его уже забыла. Ничего особенного!

– Конечно! – изображаю радость. – Подождешь, мне переодеться надо. Полотенце, там, взять.

– Давай, Верунь, только недолго. Мне еще домой заскочить надо. А вы, кстати, Вадим Дмитриевич, не желаете с нами? У нас там туса до утра намечается. Познакомитесь с местными.

– Вась, ты в своем уме, такое предлагать? – спрашиваю я, округлив глаза.

Одно только радует, москвич на подобное не согласится. Не по рангу ему с деревенской молодежью на реке у костра сидеть. Я сама от идеи не особенно в восторге, но рада этому способу уехать, и не видеть Вадима хотя бы до завтра.

– А что такого? Я же как лучше хочу, – удивляется мой парень.

А гость ничего не отвечает. Только ухмыляется. Ну да, я ведь права. Нечего ему там делать. Уверена, у него даже одежды нет подходящей, что уж говорить о желании коротать вечер в кругу деревенских малолеток.

– До свидания, Вадим… Дмитриевич, – говорю я. – Надеюсь, вы прислушаетесь ко мне, – имею в виду наш личный разговор, и не станете… – тут я хочу добавить: «портить мне жизнь», но понимаю, что это может быть плохо воспринято Васей. Поэтому просто замолкаю, опуская взгляд.

– До свидания… Ве-ра, – демон–искуситель по слогам произносит мое имя. Вкрадчиво так, что мурашки расползаются по телу, а в груди снова давит.

Ухожу в сторону дома. Больше не оборачиваюсь, но продолжаю чувствовать на себе заинтересованный взгляд… как он блуждает сейчас по моему телу. И вспоминаю… как этот мужчина нагло лапал меня под столом. Как хотелось дернуться от каждого прикосновения. Как токи бежали по коже. Как сильно я желала сгореть от стыда и… покориться. Отдаться чувствам.

Сердце вновь ускоряется. В горле становится неприятно. Не стоит вспоминать такого. Этот грех. Пусть он останется в прошлом для меня навсегда. Навечно.

Быстро собираю вещи. Впопыхах бросаю в пакет полотенце, купальник и шлепки. Скорее бы уехать из дома! Может, отвлекусь на природе, и мне легче станет?!

Когда выхожу обратно на улицу, Вяземского уже нет у калитки, а мой парень послушно ждет меня.

По пути на реку мы забегаем в местный магазин. Вася закупается пивом на всю компанию, а я прихватываю пару коробочек сока с трубочкой и два зеленых яблока.

Ну, а после начинается самое интересное. Шумная компания, и почти со всеми я знакома с детства. Тут принято так, что большие дети смотрят за маленькими, малыши друг за другом и все гуляют одной честной компанией. Вот только мне так и не удалось в нее влиться на максимум. Вера всегда стояла краеугольным камнем между мной и другими детьми.

Глава 13

Вадим

Ангел жмется к своему парнишке. Плечами прикасается. Кажется, даже за руку его хватает, шепчет что-то. Просит не уходить? Конечно, как увидела меня, так от плотника не отходит. Неужели, и правда думает, что он ее защитит? От меня…

Губы складываются в усмешку. Наивная она, охренеть просто. Будто только вчера из яйца вылупилась. Разве не замечает, что этот ухажер на нее и не смотрит? Он на соседку грудастую пялится, пока его девушка отвернулась. Ему, конечно, хочется того, что попроще, того, что находится на его ступени эволюции.

Утонченная красота Ангела, ее хрупкие формы, длинная шея и божественный голос Ваську непонятны. Идиот. Нашел жемчужину среди гальки, но даже ценности ее не понимает!

А вот я понимаю. У меня своя коллекция. Редкие картины, старинные предметы мебели, трофеи с охоты… Все то, что когда-либо показалось мне заслуживающим моего внимания. Что-то настолько необычное и утонченное, что могло бы заинтересовать мой взыскательный вкус. У Ангела есть на это все шансы.

Хотя в чем-то, пожалуй, мы с ее парнем похожи. Как и ему, мне от дочки священника тоже не любовь и верность нужны, а кое-что более приземленное. Но, в отличие от неудачника Васи, я прекрасно знаю, как добиться от нее того, что мне надо.

Дожидаюсь, пока этот придурок напьется и уйдет купаться с другими. Почему-то заранее предвижу, что Вера не захочет показываться передо мной в купальнике, а, значит, в воду не пойдет.

Все уходят, и она тоже нервно встает.

– Привет, – подхожу к костру и замираю напротив нее, не давая пройти. – Смотрю, ты веселишься?

– Отстаньте, – опускает взгляд. – Уходите, прошу!

– Меня твой парень пригласил, забыла? – усаживаюсь рядом. – Садись.

– Нет, я… – запинается.

– Если хочешь, конечно, пошли купаться.

В одно движение стягиваю с головы футболку, оставаясь в одних шортах.

У Ангелочка открывается рот от удивления. Она неприлично долго залипает на моих покрытых затейливыми ацтекскими узорами плечах, спускается взглядом чуть ниже и тут же краснеет.

– Ну что, идем купаться? – усмехаюсь, поигрывая мышцами.

– Нет, – сдается она и садится. – Давайте лучше тут посидим.

– Давай, – соглашаюсь и придвигаюсь чуть ближе. Уверен, что моя близость волнует ее неискушенное воображение. Чувствую эти взволнованные флюиды, трепет ее нежного тела.

– Тебе нравится пляжный отдых? – спрашиваю.

– Нет, – грустно отвечает. – Не очень, на самом деле.

– Тогда почему ты тут? – вглядываюсь в ее профиль, стараясь понять. – Я наблюдал за тобой. Тебе явно невесело в этой компании.

– Да мне ни в какой компании не весело, – Вера находит тонкую палочку и начинает задумчиво рисовать что-то на песке. – Я всегда была белой вороной. Так что уже привыкла.

Прищуриваюсь. Так странно, но я вполне понимаю ее печаль. Раньше, в юности, я часто чувствовал себя также. Домашнее обучение не способствовало дружбе со сверстниками. А богатство моей семьи, также как их аристократические замашки откровенно отпугивали потенциальных друзей. Сперва это печалило меня, потом стало раздражать. Ну а со временем мне просто стало все равно, и я нашел себе другие увлечения…

– Это пройдет, – кладу руку поверх ее руки и начинаю управлять движениями ее кисти, держащей тонкий прутик. – Эти люди не способны понять тебя. Я вообще не знаю, зачем ты…

– Что? – она вдруг оборачивается ко мне, пронзая взглядом ясных синих глаз.

– Зачем ты общаешься с Васей? – морщусь, когда произношу его имя.

– Я его люблю, – не задумываясь отвечает она.

– Прям так уж любишь? – усмехаюсь, завершая задуманный рисунок ее рукой.

На песке получается небольшой ангел. С крылышками и нимбом над головой.

Кажется, или щечки Веры немного розовеют?

– Да, – повторяет, не глядя мне в глаза. – Прямо так люблю.

– А за что ты его любишь? – сам не знаю, зачем все это спрашиваю. Эта информация лишняя… Чтобы добиться от нее согласия, мне не нужно знать, за что она любит Васю. Мне вообще на это плевать…

Однако, Вера так непохожа на других женщин. В ней словно нет ни капли кокетства. Она говорит прямо то, что думает. Никогда таких не встречал. Это одновременно подкупает и… ставит в тупик.

– Людей любят ни за что-то, Вадим Дмитриевич, – она вздыхает. – А просто так. Разве вы не знали?

– Нет, – приподнимаю брови. – Понятия не имел. Значит, ты Васю просто так любишь, верно?

– Да, – отвечает будто с вызовом в голосе.

– А он тебя?

– Он… – Ангел неуверенно запинается, но мне этого достаточно, чтобы сразу понять ее больную точку. Она в нем не уверена. – Он тоже меня любит. По-своему.

Издалека раздается веселый смех и плеск воды. Кто–то включает музыку на колонке.

– Пошли посмотрим, чем там Вася занимается? – предлагаю ей.

Глава 14

Вера

Вадим властно держит меня за ягодицы. Прижимает к себе. Внизу чувствую, как его крепкий орган упирается мне в промежность, как он крепнет там еще больше. А на губах ощущаю жаркий, обжигающий поцелуй ласковых губ. Будоражащая смесь. Дикая. Порочная. А я в самом ее эпицентре. В сердцевине греха.

И я очень этого стыжусь. А еще того, что нас могут увидеть. Кто угодно. Мне тогда этот позор во веки не смыть.

Застываю. Задерживаю нервные выдохи. Вздрагиваю, когда чужие пальцы тянутся к самому сокровенному.

– Какая ты гладкая… нежная… – елейным тоном произносит мужчина. – Нравится, когда трогаю тебя так?

Стиснув зубы мотаю головой. Мне не должно нравиться! Это ужасно! Унизительно и против моих убеждений. Но мне нравится… Очень. Стыдно признавать такое.

– Наглая врушка! Ты течешь… Я чувствую между губок твою влагу…

Хочу что-нибудь ответить, но все силы уходят на то, чтобы просто дышать.

А демон все гладит меня ТАМ, растирает круговыми движениями, теребит складочки.

И мне страшно приятно. Воспоминания о случае в машине оживают с новой силой.

Его руки, сильные, мужественные, умеючи дарят ласку. Несмотря на цинизм, этот мужчина умеет быть нежным.

И, кажется, я теряю голову… Там смешалось все: страх, стыд и чувство небывалого запретного наслаждения.

Дыхание окончательно сбивается, и в теле сейчас властвует жар, несмотря на прохладу воды.

Мысли становятся тягучими, а затем и вовсе ускользают от меня.

Сама не замечаю, как уже начинаю двигаться в такт чужим пальцам.

А потом…

– О, Господи! – вырывается у меня, когда наглый палец оказывается внутри.

Жестко хватаюсь за плечи Вадима. Мычу что-то о том, чтобы отпустил. Зажимаюсь, но это только усиливает ощущения.

Странная дрожь бежит по телу, пока мужчина двигает пальцем внутри меня.

– Чувствуешь? – шепчет на ухо. – В этом нет ничего зазорного. Ты должна позволить себе это…

Мелкая дрожь добирается до чувствительного местечка. Пульсация внизу становится нестерпимой. Я все сильнее сжимаю плечи Вадима.

Сладостная тяжесть все нарастает. Становится острее, горячее. Интуитивно сжимаюсь, чтобы усилить то, что чувствую. Еще пара развратных движений, и у меня внутри разрывается снаряд.

Закусываю губу до крови, чтобы не закричать, не привлечь внимание окружающих. Понятия не имею, как мне удается сдержаться и закупорить внутри этот ядерный взрыв.

– Молодец, Ангел… – слышу рядом с собой, и меня вдруг возвращает к реальности.

– А, ну… А, ну, отпустите меня! – не знаю, откуда берется во мне это сопротивление.

Упираюсь кулачками в Вадима, пытаясь оттолкнуть. На этот раз он больше не держит меня, позволяет отстраниться.

Я даже забываю, что не умею плавать, так сильно хочется вырваться. Оказавшись на глубине почти по шейку, судорожно хватаю ртом воздух, но стараюсь не поддаться панике. Мне нужно на берег. Надо бежать, от наглого искусителя.

– Я могу донести тебя до берега, малышка, – слышу позади довольный голос Вадима.

– Обойдусь! – рычу больше от ненависти к самой себе.

– Вера! – не отстает мужчина, и он дергает меня на себя.

Не сдержавшись, замахиваюсь и ударяю его ладонью прямо по колючей щеке.

Вадим, видимо, не ожидавший такого поворота, вдруг отпускает меня. Я ускоряюсь. Со всей силы пробираюсь через толщу воды.

– Тебе пора прекращать жить иллюзиями! – слышится вслед. – Признаешь свои желания, и станет проще.

Демонстративно зажимаю уши ладошками. Не хочу это слушать! Нет ничего хорошего в этих желаниях. То, что он вытворяет со мной – грех, и я не собираюсь больше переступать эту черту.

В такие моменты, наверное, надо бы поделиться с кем-то, рассказать о своих поступках, спросить совета. Но мне не у кого. Только думала, что нашла хороших подруг, но и те лишь поглумились. Притащили меня в этот ужасный клуб и бросили там. Прямо на растерзание хищников. И один из них до сих пор норовит разорвать мне плоть.

А я люблю Васю, так ведь?! И нет ничего надежнее, чем союз, основанный на чем-то большем, чем грязной похоти. Между нами душевная связь. Это важнее. Просто ЕМУ этого никогда не понять. Вадим сам тонет в собственных пороках и тащит меня за собой. Во тьму. Думает, что на той стороне есть жизнь, но ее нет. Наше бытие – это свет. И он есть в каждом, просто в разной мере. И мне совсем не хочется тушить свой, поддавшись греховному желанию.

Сама не замечаю, как в собственных мыслях углубляюсь все дальше и дальше в лес. В мокром сарафане становится холодно. И когда совсем замерзаю, останавливаюсь. Обхватываю себя за плечи. Оглядываюсь по сторонам, в попытках признать местность, но ничего не выходит. Кажется… кажется, я заблудилась.

Глава 15

Вадим

Щека все еще горит от пощечины. И все внутри тоже нехерово так горит. От негодования. Нашла с кем принципиальность включать! Думает, я за ней побегу теперь? В ножки ей кинусь и прощение вымаливать буду? Ни хера подобного! Все будет не так. Я ее дожму. Сама придет. И на колени послушно встанет, будет еще просить, чтобы я ее трахнул.

Знаю это, потому что вижу ее насквозь. Понимаю желания Ангела лучше ее самой. Она, вроде бы, беленькая такая, чистенькая, но кончает так порочно и сладко, словно уже моя. В моей власти. Пусть Ангел этого пока не понимает, но как прежде в ее жизни уже не будет. Однажды вкусив порок, нельзя вернуться обратно и жить так, будто этого не было. Чем быстрее она смирится с новой реальностью, тем лучше!

Совершаю заплыв, чтобы охладиться. Гребу на середину реки и ложусь на спину, закрыв глаза. Сумерки в деревне опускаются быстро. Когда вокруг не горят огни города, и солнце является единственным источником света, его отсутствие ощущается особенно остро.

Неспешно выхожу из воды. Влажную кожу обдувает прохладный ветер.

Возвращаюсь к костру, чтобы забрать свои вещи. Надеюсь увидеть напоследок пылающие гневом глаза Ангелочка. Однако, когда я подхожу ближе, девчонку не нахожу.

Вася уже дрыхнет. Прямо на песке развалился. Пьяная скотина. Неужели предел мечтаний Ангела – лицезреть его пьяную рожу, рожать этому быдлу одного за другим детей, терпеть нищету до конца дней? А ведь могла бы стать высокооплачиваемой нижней. На таких как она, невинных красоток с изюминкой, в моих кругах высокий спрос. После того, как сам наслажусь ее прелестями, я могу свести ее с нужными людьми, вытащить из этой деревенской грязи, но…

– А где Вера? – спрашиваю одну из девиц, сидящих возле костра.

– Ушла, вроде, – отвечает полногрудая брюнетка. – А что?

– Давно ушла?

– Да… минут сорок назад… – девушка еле ворочает языком.

Замечаю полотенце и оставленную Ангелом сумку.

– И куда она ушла? – внутри что-то дергается от непонятной тревоги.

– Да в лес пошла, вроде, – девица неопределенно машет в сторону темных сосен. – Прогуляться, наверное… Она это… одиночество любит, вот.

– В мокром платье ушла?

– Да мне пофигу, в каком она платье ушла… Мы тут отдыхаем, не следим, кто в каких платьях ходит, – «подружка» Веры морщится и отворачивается, чтобы налить себе еще пива.

Чертыхаясь, собираю свои вещи и вещи Ангелочка тоже. Беру из машины фонарик и теплый плед. Скрипя зубами, останавливаюсь на опушке леса. Ну нахера мне это надо? Сам не знаю, но почему-то мысль о потерявшемся в лесу мокром Ангеле охренеть как тревожит меня. Мало ли что с ней может случиться? Чувствую себя косвенно виноватым в ее взбалмошном решении «прогуляться» на ночь глядя в лесу.

Однажды у меня уже был неудачный опыт. Как вспомню, так кровь в венах стынет… Черт… призрак прошлой ошибки до сих пор преследует меня. Не могу допустить, чтобы и с этой девчонкой что-то случилось!

Включаю фонарик и иду вперед. Деревья стоят плотно, но в паре метров виднеется прогалина. Наверное, она пошла сюда. Под ногами ломаются сухие иголки, периодически дорогу преграждают поваленные деревья. Плотность леса и кустарник служат мне хорошим ориентиром. Вряд ли малышка стала бы продираться через бурелом.

Чем дальше захожу в лес, тем плотнее обступают меня деревья. Молодые ели и высокие старые сосны. Дорога становится уже, и иголки задевают одежду. Холодает.

Сердце в груди бьется все быстрее. Я иду уже битый час. Сворачиваю не туда, потом опять возвращаюсь. Кажется, я упускаю ее след…

В тот момент, когда я уже всерьез думаю повернуть обратно и позвать кого-то на помощь, выхожу на небольшую поляну и в темноте посреди зелени замечаю желтое пятно на траве.

Ускоряю шаг и вскоре ровняюсь с лежащим на старом бревне Ангелом.

Она вся дрожит. Свернулась в комок. Ее кожа кажется ужасно бледной. К горлу подступает ком.

– Вера, – склоняюсь над ней и дотрагиваюсь до ледяной кожи. – Черт…

Она тихо стонет и чуть приоткрывает глаза. Слабо улыбается и шепчет, стуча зубами словно в лихорадке:

– Спаситель…

Подхватываю ее под мышки и быстро дергаю замочек платья. В следующий момент стаскиваю с себя футболку и надеваю на Веру сухую ткань. А потом окончательно снимаю с нее мокрый холодный сарафан и укутываю пледом.

Аккуратно беру на руки и прижимаю к своему горячему телу.

– Ты зачем ушла? – Спрашиваю, вглядываясь в ее полуприкрытые глаза.

– Я хотела… – тихо шепчет синими губами. – Хотела побыть одна…

– Молодец, – цежу сквозь зубы. – Побыла.

Вера обхватывает мою шею ледяной ладонью и утыкается носом мне в грудь. Ее всю трясет от холода, и она почти ничего не говорит.

Делаю глубокий вдох и направляюсь обратно к машине.

Глупышку нужно хорошенько согреть. И у меня есть отличная идея, как я могу это сделать!

Глава 16

Вера

Вадим весь путь до машины несет меня на руках. Завернутой в плед я, наконец, чувствую себя тепло и комфортно, спокойно рядом с ним. Заледеневшими руками обвиваю его натренированную шею. Глаза то и дело закатываются. Слишком сильно расслабляюсь после пережитого стресса.

А Вадим… такой горячий… сколько же в нем градусов?

Спаситель… Притягательный…

Каша в голове становится все более неясной. Меня то и дело швыряет в сон. Очнувшись я, кажется, глажу колючие щеки мужчины, с благодарностью и лаской.

А потом снова проваливаюсь в забытье.

Я так испугалась. Думала, моя жизнь прервется именно так. Никто не найдет, и я умру от холода или голода.

Тело продрогло до такой степени, что я почти перестала его чувствовать.

– Спаситель… – снова шепчу, пока Вадим укладывает меня за заднее сидение своей машины.

Сейчас даже все равно на то, что я уже бывала тут, при весьма неприятных обстоятельствах. Так хорошо…

Кутаюсь в плед сильнее и снова засыпаю.

Прихожу в себя только когда автомобиль останавливается у огромного особняка на краю деревни. Я знаю его. Все знают. Вот только быть здесь сейчас совсем не хочется.

Вадим мог бы вернуть меня домой, но решил подло воспользоваться моей беспомощностью. Подбираюсь и быстро привожу в порядок мысли. Если не хочу наделать глупостей, нужен чистый разум.

– Вы… Вы зачем привезли меня сюда? – воинственно протестую, хотя мне, если честно, страшно.

– И это вместо слов благодарности? – хмыкает мужчина, протягивая мне руку. Но я не собираюсь покидать автомобиль. Ни в это раз.

– Спасибо, но мне нужно домой.

– Чтобы твои родители разнервничались? – бьет по больному. Точно знает, что я берегу их как могу. – Отогреешься, отоспишься и завтра отвезу тебя к ним. Они ведь в курсе, что молодежь на речке до утра зависает?!

Закусываю губу. Этот искуситель из ада прав, мне не стоит пока показываться дома. Мама сильно разнервничается, я ее знаю.

Поэтому, вздернув нос, вылезаю из машины. Сама. Полностью игнорируя протянутую мне руку.

– Тебе нужно принять теплый душ. Надо согреться. Я приготовлю чистое сухое белье, – говорит Вадим, пока мы идем до особняка по выложенной камнем дорожке.

Я ничего не отвечаю. По сути, мужчина прав. В душ мне нужно. Главное только, чтобы ОН держался от него подальше.

Вадим дает мне одну из своих футболок. Я хватаю ее и быстро скрываюсь в ванной комнате. Она просторная. Наверное, размером с нашу гостиную. На стене висит большое зеркало, где я впервые за вечер вижу себя.

Волосы свалялись и висят безжизненными сосульками. Лицо бледное. Даже мешки под глазами успели появиться.

Странно, но первое, о чем я думаю – какой Вадим увидел меня. Почему-то становится неприятно, что я представала перед ним в таком неприглядной свете. Мне должно быть все равно, но это не так. Внутри будто просыпается женщина. Настоящая. Которой есть дело до того, какой она предстает перед конкретным мужчиной.

Морщусь на свое отражение и спешу скрыться в душе. Настраиваю теплые струи. Они обволакивают тело и даже, как будто избавляют от проблем.

Нахожу на полочке несколько гелей для душа, выбираю тот, что, на мой взгляд, пахнет вкуснее всего. Растираю его на ладошках, а затем разношу по перепачканной коже.

Пока скольжу руками по обнаженному телу, в голову лезут неприличные мысли. С того самого дня, как незнакомец из развратного клуба совратил меня в машине, я то и дело возвращаюсь к ним. Это какой-то кошмар!

Провожу по коже собственными пальцами, а представляю, как меня лапают сильные руки Вадима. Наваждение. Хочу избавиться от него! Хочу забыть! Но его касания запеклись на подкорке, и не выкинешь никак.

Я даже не слышу, как распахивается дверь в ванную. Почему я вообще оставила ее открытой? Что-то порочное во мне будто сделало это специально. Назло.

Понимаю, что больше не одна только когда слышится скрип дверцы кабинки.

Дыхание тут же сбивается в легких. Воздух застревает там. Боюсь обернуться. Не могу пошевелиться, когда понимаю, что Вадим видит меня голой. Абсолютно доступной.

Жар его тела обжигает кожу. Он близко. Очень. Переступил порог кабинки и… Твердая плоть упирается мне между ягодиц. Томно выдыхаю, больше от испуга, но мужчина воспринял мой вздох совсем по-другому.

– Нравится, малышка? Мой член хочет тебя с первого дня, и твоя маленькая киска совсем не прочь позабавиться. Так зачем отказывать друг другу?

Крупные ладони ложатся мне на талию, и Вадим прижимает меня ближе. Буквально впечатывает в свой сильный стальной торс. Все плотнее вжимает разгоряченную дубину между моих ножек.

Но я и не думаю его отталкивать. Поступаю по-другому. Рефлекторно. Двигаю попкой назад. Нахожусь в полной власти этого мужчины, в полном подчинении.

Боже… кажется, я схожу с ума!

Наглые руки уже сжимают мою грудь. Пальцы касаются сосков. Трут их. Жадно. Слышу позади чужое сбивчивое дыхание. Твердый орган норовит порвать меня насквозь.

Глава 17

Вера

Внутри происходит что-то странное. Сердце ошалело бьется, желудок то и дело скручивает от отвращения к самой себе. А низ живота предательски наполняется теплом.

Я схожу с ума… Разрешаю его словам, словно паукам, проникнуть к себе в душу и заполнить ее липкой паутиной греха.

«Очищение. Свобода. Удовольствие.»

Мое истерзанное сомнениями тело и правда безумно жаждет всего этого, вот только разум пока продолжает сопротивляться. У меня такое чувство, что до встречи с этим мужчиной я и не жила вовсе. Была манекеном в магазине – безжизненной куклой, которой чужды настоящие эмоции. Но одно прикосновение этого порочного человека… Еще там, в том темном клубе, и я будто получила дар чувствовать! Ощущения обрушились на меня ледяным водопадом. Все и сразу. Они пугали, не давали трезво мыслить и в итоге завели меня сюда… В его дом, в его жизнь, в его плен!

– Я уйду, – опускаю взгляд, обматываясь полотенцем.

– Сама смотри, – Вадим проводит рукой по коротким волосам, смахивая с них капли воды. Они стекают по его увитой причудливыми ацтекскими рисунками груди. Нервно сглатываю, следя за путешествием этих капель.

– Только я тебя не повезу больше, – спокойно продолжает он. – Сама пойдешь. В ночи. И если заблудишься, спасать не побегу. Хватит с меня!

Его голос, еще пару минут назад так рьяно убеждавший меня в своей правоте, теперь обдает равнодушием. Бросает из жара в холод, играет на этой разнице.

Он тоже выходит из душа, и не удостаивает меня и взглядом. Словно после отказа я перестаю для него существовать. Неприятное чувство.

– Мы могли бы… – тихо начинаю, глядя, как мужчина набрасывает на себя длинный хлопковый халат. – Могли бы просто дружить…

Он медленно оборачивается. Окидывает меня высокомерным взглядом. Порок воплоти.

– Проблема в том, Ангел, – его губы складываются в усмешку. – Что я не хочу быть твоим другом. Я хочу быть твоим верхом. Знаешь, что это такое?

Мотаю головой и одновременно пожимаю плечами.

— Это что-то среднее между богом, которому ты служишь и любовником, с которым трахаешься. В одном у тебя уже есть опыт. Ты привыкла исполнять все повеления своего Бога.

– Он не мой… – тихо шепчу.

– Что?

– Он не мой. Он общий. Бог.

– Нет, малышка, – мужчина подходит ближе и скользит пальцем по подбородку. – Я тебя с ним делить не собираюсь. Так же, как и с Васей. Ты выберешь меня и будешь только моей.

При упоминании о Васе у меня в глазах скапливаются горькие слезы. Настроение снова меняется. Место возбуждения занимает удручающее чувство вины. Как же я могла снова так поступить с ним? Я уже ничего не понимаю…

– Я ухожу, – говорю дрожащими губами и смотрю ему в глаза.

– Бежишь от меня? – нависает скалой.

– Вы меня не пустите? – сжимаюсь в комок.

Внутри вдруг просыпается страх… Ведь Вадим гораздо сильнее и мощнее меня… Он, ведь, может добиться всего силой…

– Выбор религии, – чувственные губы шепчут в сантиметре от моего уха. – Дело добровольное. Когда будешь готова к правде – возвращайся.

Он вдруг отворачивается от меня и идет к двери.

– К к–к–какой правде? – отчего–то снова начинаю дрожать.

– К той, что ты так отчаянно отвергаешь, – бросает он не оборачиваясь. – Ты уже выбрала меня. Хочешь, чтобы я стал твоим первым мужчиной. Хочешь, чтобы я был твоим господином. Хочешь наказания, поощрения и раскрепощения…

– Вы не правы! Моим первым станет только мой муж! – отчаянно выкрикиваю.

– Посмотрим, – Вадим выходит из спальни и даже дверь за собой не закрывает, оставляя меня одну в полном смятении.

Смотрю на кровать и вижу спортивные штаны и мужское худи. Быстро надеваю на себя эту одежду, которая мне явно велика.

Сбоку, возле двери, стоит моя сумка с пляжными вещами.

Сгребаю ее в охапку и, глотая слезы, выбегаю из комнаты, сбегаю вниз по лестнице и распахиваю входную дверь.

Роскошный сад, идеально постриженный газон, даже пруд тут есть! Бегло оглядываюсь на дворец Искусителя. Нет, сюда я больше никогда не вернусь!

Подбегаю к посту охраны. Меня, конечно же, пропускают без вопросов.

До дома идти прилично, но я преодолеваю это расстояние бегом довольно быстро. В правом боку начинает колоть. Запыхавшись, останавливаюсь возле одного из домов. Перевожу дыхание.

Нет. Вадим во всем был неправ. Я его не люблю. И не хочу! Он просто запутал меня. Заставил погрязнуть в похоти и позабыть о настоящих чувствах к моему молодому человеку!

Возможно, и правда, моя вера пошатнулась… Может быть, мне давно нужно было сделать это? Просто… стать с Васей ближе? Вывести наши отношения на новый уровень близости? Ведь мы с ним в итоге должны пожениться… По крайней мере, я так это представляла. Секс после свадьбы. Или до? Человек-то от этого не меняется!

Желание доказать неправоту Вадима застилает рассудок. Уверенно отправляюсь к дому Васи. Хватит уже быть белой вороной. Идиоткой. Девственницей. Если любишь человека, ничего плохого в близости с ним быть не может!

Да, я однозначно сделаю это! Пересплю с Вади… то есть с Васей! Да–да, я пересплю с Васей!

Глава 18

Вера

«Я не передумаю!» – уверяю себя в последний раз, стоя перед домом любимого. Червяк сомнения все же пожирает меня изнутри, гаденько причмокивая. Но я просто не слушаю его.

Сомневаться нельзя. Если сомневаюсь, то Вадим может оказаться правым. А я этого не позволю. Никогда. Он не сможет убедить меня в своих бреднях. Да и любви ему ненужно. А что тогда? Секс? Телесные наказания? Ему просто надо кого-то бить? Так почему я? Почему на мне остановил свой выбор этот монстр?

Как только он пришел в мою жизнь – все разрушилось. И я не позволю ему уничтожать мой мир дальше. Никто не вправе лезть в мою жизнь.

Громко выдохнув, дергаю дверь на себя. Она оказывается открытой. Кажется, еще у нас дома Вася упоминал, что его мама сегодня работает в ночную смену, так что дома он должен быть один.

Хотя, странно, что так рано вернулся. Говорил ведь, что тусовка до утра… Но мне же повезло, да?! Не придется тащиться на речку в таком виде и искать там своего парня.

Но что-то настораживает меня с самого начала. Еще в сенях. Нехорошее предчувствие рождает в горле комок.

Останавливаюсь на секундочку, чтобы прислушаться к странным звукам. Я едва различаю голоса. Кажется, мужской и женский. Но они не разговаривают. То ли мычат, то ли…

В голове в миг проносится вихрь из картинок. Осознание накатывает мгновенно. Обдает ледяным душем разочарования и даже страха.

Дергаю на себя дверь. Даже не думаю о том, что в доме может быть мать Васи с его отцом. Вдруг, у нее выходной, и я что-то перепутала?!

Стоны становятся все сильнее, потому что я приближаюсь к небольшой комнатке Васи.

Нет. Не ошиблась.

– Нравится тебе, сучка?! Нравится?! – рычит Вася. Мой Вася!

В ответ женский голос лишь громче стонет.

Мир взрывается на осколки.

Сердце бешено стрекочет в горле. Воздух забивается в груди и становится горячим. Сжигает меня изнутри. В голове слышу свой собственный пульс, как он долбит там пульсацией крови.

Застываю на пороге Васиной комнаты.

Увиденное парализует. Замираю, но меня неистово колотит изнутри.

Сглатываю с трудом.

Даже моего никакого опыта хватает, чтобы понять, что тут происходит.

Часто моргаю, потому что все еще кажется, это видение может исчезнуть.

Но оно остается. Вася и Машка полностью голые. Они стоят в неприличной позе на кровати и…

Господи, я даже описать это не могу! В голове произнести.

Думаю только об одном: а как же я? А как же наши чувства? Любовь?

Любовники даже не замечают меня, потому что повернуты спиной и очень увлечены порочным действом.

Отчаяние душит сильнее. А ведь я берегла себя для него… Для Васи… Думала, он понимает все и принимает меня такой, как есть. А он залез на Машку, как похотливая скотина. Получается, и не искал меня? Не испугался, что я исчезла?

Не знаю, как это получается, но я вдруг выдаю себя:

– Вась… – пищу голосом, пропитанным слезами.

Мой парень резко оборачивается, и я вижу, как расширяются его карие глаза.

Бросаюсь в сторону выхода из дома. Бегу со всех ног, точно за мной увязалась свора бешеных собак. Размазываю по щекам слезы.

– Вера! – кричит Вася мне вслед. Он еще что-то говорит Машке, но я уже не слышу. Я вообще ничего больше не слышу, кроме шума в голове. Сильного такого шума.

– Вера! – Вася нагоняет меня на улице, дергает на себя. Вынуждает повернуться.

– Отстань! Отпусти меня! – кричу, захлебываясь слезами. Стараюсь вырваться из его захвата. Но он вдруг сам меня отпускает.

Смотрит на меня какое-то время. Часто и тяжело дышит. Как и я. Хорошо, хоть трусы натянуть успел.

Не знаю, почему не продолжаю побег. Наверное, мне нужно получить какое-то внятное объяснение. Или всего лишь хочется проснуться.

– Ладно! – выпаливает парень, сплевывая на землю возле себя. – Стоило давно рассказать тебе, как все устроено. Ты ведь ни черта не понимаешь! Думаешь, кому-то нужна твоя целка?! Да вот и хрен!

Только сейчас замечаю, что Вася, кажется, сильно пьян. Но это не меняет дела. Пусть говорит, ведь, что у трезвого в голове – у пьяного на языке. Может, хоть сейчас я узнаю, что для него наши отношения.

– Никому не нужны девственницы! Никому, ясно?! Ты меня со своими устоями задолбала! Вот тут сидишь! – демонстративно сдавливает себе горло.

– Что ты такое говоришь?! Я была честной. Чистой. Я хранила себя для тебя одного! Для тебя, понимаешь?

– Всем мужикам хочется трахаться, Вера! Сейчас. Слышишь?! А не ждать, пока ты соизволишь раздвинуть свои ноги. На что ты вообще надеялась? Ты дура, если думаешь, что можно удержать мужика этой своей девственностью. А, может, ты вообще просто фригидная, и дело вовсе не в правилах твоей семьи?

Кажется, мой парень наслаждается тем, что говорит мне все это, что оскорбляет и втаптывает в грязь.

Глава 19

Вадим

Если бы мне когда-нибудь сказали, что я добровольно отпущу и не трахну текущую для меня щель, то я бы рассмеялся этому человеку в лицо. Кто угодно, только не я. Не Вадим Вяземский.

Однако, когда дело коснулось Ангела, мне не захотелось принуждать ее. Мне захотелось ее дожать. Глупые принципы дочки священника жутко меня раздражают. Чистая, непорочная, словно первая утренняя роса. Для меня она такая же прозрачная в своих непризнанных желаниях и такая же мокрая. Мне нравится один за другим ломать ее нелепые представления о мире. Пусть сейчас она сбежала, но, я уверен, что мы с ней еще встретимся. И не раз.

Подхожу к окну в своей спальне. На улице темно. Сад освещают фонари. Их свет теплый, а вот взошедшая луна жжет глаза в чернильной темноте неба своим холодным блеском. Единственный спутник Земли будто намекает нам, смертным, что в ночной тишине мы будем вечно также одиноки, как и она. Это проклятье человечества. Именно одинокие люди придумали Бога. Высшую силу, которой якобы не все равно. Слабым людям проще жить в этой иллюзии в то время, как я не боюсь правды. Бога нет. И дьявола тоже. Люди и сами отлично справляются с этим ролями, становясь друг для друга по очереди богами и искусителями.

Не знаю, сколько я стою вот так – глядя в окно, но из раздумий о вечном меня выводит вибрация смартфона.

Подхожу к тумбочке и вижу имя абонента: «Стас».

Отвечаю на звонок:

– Привет, – вздыхаю. – Что хотел?

– Да вот, – на заднем фон слышатся голоса и приглушенная музыка. – Решил узнать, как там у тебя дела в твое деревне? Сколько уже крестьянок трахнул?

– Крепостное право отменили два века назад, – морщусь.

– Но у тебя, ведь, там родовое имение? – посмеивается друг. – Наверное, местные девки спят и видят, как бы прыгнуть с тобой в койку?

– Ты знаешь, что тупой трах меня не интересует, – усмехаюсь. – Люблю что–то более изощренное.

– Да я-то уж знаю, – посмеивается Стас. – Хотя, думал, что ты в деревню сбежал, чтобы грехи свои замаливать, разве нет?

Внутри все неприятно стягивает. Стас – единственный в мире человек, кто знает о том, что произошло тогда, семь лет назад в номере отеля. Ведь именно он помог мне, чтобы смерть Риты не была предана огласке.

– Да, так и есть, – сдержанно отвечаю.

– Ну и как идет твое перевоспитание? Пока никого не убил?

Делаю глубокий вдох.

– Ты же знаешь, это был несчастный случай, – внутри все клокочет от противоречивых эмоций. – Та девушка…

– Ой, бро, забей! – смеется Стас. – Я же прикалываюсь! Конечно, ты был ни в чем не виноват! Не боись, я на твоей стороне.

Рвано выдыхаю. Мне не нравится, что Стас в последнее время постоянно вспоминает тот случай. Ведь сам я пытаюсь о нем забыть. Не видеть ту сцену в кошмарах и… не встречаться с призраками прошлого…

– Я тут думаю к тебе заехать, – уже более серьезно говорит Стас. – Вместе покуролесим… как в старые добрые. Что скажешь?

В трубке раздаются гудки, возвещая о том, что мне звонит еще кто–то.

– Перезвоню, – коротко отвечаю ему.

Принимаю входящий от охраны.

– Да?

– Господин Вяземский, – слышу голос охранника Саши. – К вам тут девушка вернулась… Та, что час назад уходила.

– Правда? – губы расплываются в торжествующей усмешке.

– Да. Пустить?

– Конечно, – мысленно потираю руки. – Пропусти.

Отключаюсь и спускаюсь на первый этаж. Пока преодолеваю многочисленные коридоры, в голове зреет любопытство. Интересно, что же заставило ее передумать?

Открываю входную дверь. Одетая в мои домашние вещи Ангел неловко переминается с ноги на ногу.

Глаза у нее красные, заплаканные.

– Что случилось? – спрашиваю.

– Можно войти?

– Проходи, – отступаю в сторону, пропуская ее.

Вера заходит в дом и обнимает себя за плечи.

– Выпить хочешь? – спрашиваю, видя, как она трясется всем телом.

– Я не… – осекается, а потом, вдруг, отчаянно кивает. – Давай.

Иду на кухню, а Ангел плетется следом.

Открываю бутылку выдержанного вина и разливаю по высоким фужерам на тонких хрустальных ножках.

Подношу кроваво-красный напиток к лицу делаю глубокий вдох, слегка размешивая содержимое. Аромат удивительный. Бочка, горьковатый цитрус, легкие медовые нотки. Благородный винный запах.

Пока я наслаждаюсь его тонкостью, Ангел делает несколько больших глотков и закашливается.

– Не понравилось?

– Кислое. Я раньше только кагор пила. На причастии… – опускает взгляд.
– Настоящее вино должно быть кислым, – поднимаю брови. – А кагор – это не вино.

Ангел пожимает плечами, не решаясь со мной спорить. Несмотря на то, что напиток ей не понравился, она почему-то продолжает его пить.

– Так что случилось? – снова спрашиваю спустя пять минут.

– Что тебе от меня надо? – она внезапно понимает на меня глаза, смотрит с вызовом.

– Почему ты спрашиваешь? – приближаюсь к ней.

– Потому что ты, – она тычет маленьким пальчиком мне в грудь. – Ты всегда говоришь мне правду, – ее голос звучит как–то отчаянно, а у меня внутри все сжимается от непонятного чувства. – Скажи и сейчас.

– Я хочу, чтобы ты мне подчинилась, – подхожу совсем близко и ставлю руки на столешницу по обе стороны от нее. Ловлю в капкан.

– Зачем тебе это? – глаза Ангела смотрят взволнованно.

– Это доставит нам удовольствие. Очень острое удовольствие.

– Разве мы не можем… – она запинается, опускает взгляд на остатки вина в бокале. – Не можем просто встречаться?

– Что? – от такого предложения я не могу сдержать улыбку. Забавная она, все–таки.

– Встречаться, – повторяет девчонка. – Знаешь, как это бывает у нормальных людей? На свидания ходить. Разговаривать…

– Мы, итак, с тобой разговариваем и постоянно сталкиваемся в разных местах. Это можно считать свиданиями?

Она хмурится, явно обдумывая мои слова. А потом просто пожимает плечами.