Ангел смерти

Девушка с протекшей крышей

«Насколько хорошей было идеей купить разваливающийся на глазах дом в глухой деревне, которую оставили местные жители?» – этим вопросом я задавалась каждый раз, когда меняла наполняющееся со скоростью света ведро на алюминиевый таз, то есть, примерно пятнадцатый. Похоже, дождь не собирался заканчиваться, а эту симпатичную дырочку в потолке при осмотре я как-то упустила, так же, как и факт того, что ведро стоит прямо посреди комнаты.

Желание сбежать ото всех, спрятаться и жить уединенно было сильнее таких мелочей, как отсутствие удобств в доме, приличной мебели, отопления и других благ цивилизации. Был свет и этого казалось достаточным для более-менее комфортной жизни, а еще тут действительно красиво: деревня располагалась на холме, прямо под которым раскинулась живописная река. Почему местные разъехались риэлтор объяснила очень просто: удалось найти работу в городе, до которого долго и неудобно добираться. Колхозы, совхозы и прочее остались в далеком прошлом, а дачники еще не успели обратить свой ясный взор на это чудесное место. При этом взгляд ее метался и ясно было, что есть еще причины, но экологической катастрофой не пахло, а остальное меня не волновало, да и цена за дом и приличный участок с плодовыми деревьями была просто смешной.

Городскую квартиру я уже сдала, вещи перевезены – пути назад нет, так что, будем решать проблемы по мере их поступления. То есть, меняем таз на ведро, выливаем и ждем, когда наполнится вновь.

Громыхнул очередной раскат, я вздрогнула и посмеялась над собой: нельзя быть такой трусихой. На пятнадцать километров нет ни души, разве что животные, но и до гущи леса пара километров, сначала лишь жидкий пролесок, чего им тут делать? Самый ближайший путь до цивилизации был через реку, но мост отсутствовал, а ширина у нее приличная. Нет, он был, конечно, но давно сгнил и осел в воду, представляя собой довольно унылое зрелище и пытаться пройти по нему мог разве что совершенно отчаявшийся человек.

Ведро снова наполнилось, я уже с трудом переставляла ноги, но делать было нечего: если тут все зальет, то проще будет переехать в новый дом, чем пытаться просушить и восстановить этот. Я взяла ведро за ручку и только в тот момент поняла, зачем в нем сверху было проделано отверстие: наверняка туда вставлялся шланг и выводился прямо на улицу, ведь в доме уже год никто не жил, а полы были сухие.

Догадка показалась очень удачной, скорее всего, шланг спрятала риэлтор, наверняка он валяется в чулане с остальным хламом. Силы вновь вернулись ко мне, я резво потащила ведро к двери, открыла ее и выплеснула прямо с порога, а кто-то проворчал:

– В принципе, уже неважно.

Я взвизгнула от неожиданности и дернулась в дом. Вновь раздался оглушительный раскат, небо осветила яркая вспышка, и я увидела мужчину на своих ступеньках. Сделала торопливый шаг назад, дурея от ужаса, споткнулась о порожек и рухнула на пол вместе с треклятым ведром. Приземление вышло не слишком удачным, я ударилась копчиком и не могла вздохнуть от резкой боли, только глупо открывала рот, как рыба, которую выбросило на сушу, и таращила глаза, пока мужчина поднимался все выше и выше и, в конце концов, остановился на пороге.

– Напугал? – спросил, слегка скривившись, а я смогла сделать глубокий вдох и на выдохе рявкнула:

– У меня есть ружье!

– Поздравляю? – спросил с сомнением, явно паясничая. Я нахмурилась и быстро поднялась, продолжая держать ведро. – У тебя таз полный, – заметил между делом, кивнув за мою спину.

Я бросила быстрый взгляд назад, поморщилась и никак не могла выбрать, что сделать в первую очередь: огреть этого типа ведром по голове или сначала сменить его на таз. Бить людей я не привыкла, опыта никакого, да и решительных действий он вроде как не собирался предпринимать, я метнулась в центр комнаты, быстро произвела подмену, с трудом подняла тяжелый таз и пошла с ним к двери, где все еще топтался ночной гость. Он протянул руки и принял у меня ношу, повернул корпус и вылил воду, а пока он этим занимался, я схватила ружье, которое стояло возле двери, отошла на несколько шагов, взвела курок и направила на него.

– Спокойно, – сказал медленно и прикрылся тазом.

– Поставь таз.

– Что-то не хочется, – скривился мужчина, лет тридцати пяти на вид, а я рыкнула:

– Поставь таз сейчас же.

– Ладно, ладно, – ответил изумленно, медленно наклоняясь и продолжая смотреть на меня, – чего нервная такая?

– Два часа ночи, а ко мне ввалился какой-то мужик, – возмутилась в ответ, – вставай в него.

– Что? – вытаращил он глаза, а я заорала:

– Вставай давай!

– Черт, угораздило же, – проворчал, забираясь в таз.

– А теперь быстро рассказывай, что тебе нужно?

– Ехал на дачу, увяз в грязище километрах в пяти отсюда, решил идти за помощью, пошел через лес, вышел черте где, смотрю – свет. Думал повезло, а тут чокнутая баба. Окатила водой с порога, поставила в таз и тыкает ружьем. Попарился, блин, на дачке!

– С тебя капает, – поморщилась, а он посмотрел под ноги и скривился. – Стой, где стоишь.

Ведро почти наполнилось, нужно было срочно что-то предпринимать, я вернула предохранитель на место и, положив ружье на стол, торопливо прошла в кладовку. Нашла шланг и вернулась с ним в комнату, вставила в ведро, с удовлетворением отметив, что вошел он как влитой, причем, была даже специальная резинка, чтобы вода не сочилась, а длины хватало аккурат до крыльца, чтобы можно было свесить его вниз.

– Ты сделала неправильно, – поморщился тип у двери, – шланг так выпадет, когда вода наберется. Резинка должна быть внутри.

– Черт, – буркнула, возвращаясь к ведру, быстро переделала и успела к тому моменту, как по шлангу пошла вода.

– Слушай, а есть тут кто-нибудь еще? В идеале с трактором или хотя бы картой, потому что я понятия не имею, где я.

– А где должен? – прищурилась, сев рядом с ружьем.

– В Воронино, сказал же, на даче.

– Можно подумать, я знаю, где у тебя дача, – фыркнула возмущенно, а он пожал плечами и улыбнулся:

Он и его друг неандерталец

Я проснулась от грохота ведра и тихого мата, но подниматься и выходить не спешила. Полежала немного, рассматривая свое новое жилище, которое выглядело не так уныло, когда солнце заглядывало в окна. Подобие штор следовало бы выкинуть, я привезла ткань и есть швейная машинка, новые обои и клей так же есть, пока еще тепло можно заняться косметическим ремонтом. Ковра не было, а полы оказались действительно холодными, но есть тапочки, так что это не проблема.

Вообще, единственная моя проблема сейчас – это парень, возившийся в соседней комнате. Зеленые глаза, темный ежик волос, высокий, спортивный, забавный… черт. Надо поскорее от него избавиться, пока не случилось то, что случается всегда.

Поднялась, оделась в бесформенное и вышла, сурово хмурясь. Гость уплетал бутерброды, стоя ко мне спиной, повернулся на звук и с трудом проглотил то, что успел затолкать в рот, скорчив виноватую рожицу:

– Прости, хозяйка, обещаю все возместить.

– Крышу смотрел? – нахмурилась, скрестив руки, а он кивнул, но скуксился еще сильнее, пояснив:

– Там еще пара дыр, не знаю, как тут все не залило к чертям. А у соседей и того хуже, как будто тут бомбежка была. Кстати, это бы объяснило, куда все делись.

– Тогда не вижу причин, по которым ты еще тут. Доедай и уходи, пожалуйста.

– Хорошо, – кивнул медленно и явно выглядел расстроенным. С трудом доел бутерброд, нетронутый убрал в холодильник, обулся и вышел, не сказав больше ни слова, а я вздохнула с облегчением и занялась уборкой, стараясь отвлечься от навязчивых мыслей.

Часов через пять услышала звук мотора, сидя на крыльце с чашкой чая, потом подъехал здоровый пикап, из которого вышел Саша и начал доставать из багажника инструменты и кровлю.

– Там не шифер, – пояснил, проходя мимо, обвешанный инструментами, и полез по хлипкой лестнице наверх.

Я торопливо зашла в дом и занялась обедом, периодически видя в окно, как он возвращается к машине за новым куском кровли, хотя, по большому счету, мог бы забрать все одним разом и не бегать туда-сюда.

Когда начало темнеть, он постучал и открыл дверь, просунув голову и поводив носом.

– Пахнет так вкусно… – протянул пространственное, – а я такой голодный. Как думаешь, хозяйка, я заслужил, чтобы меня покормили в этом доме? Поправка: в этом доме, в котором теперь всегда будет сухо.

– На сколько я помню, уговор был крыша за ночевку, – нахмурилась, покосившись, а он так тяжело вздохнул, что стало стыдно, и я сдалась, буркнув: – Заходи.

«Большая, большая ошибка» – простонал внутренний голос, но было слишком поздно.

На следующий день он притащил два огромных ковра, один в то, что я называла залом, второй в спальню. Через день приехал чинить крыльцо и провозился два дня. Следом решил, что крыша недостаточно хороша и просидел на ней около недели, полностью переложив. Я уходила в дом и старалась не обращать внимания, потому что прогнать его не представлялось возможным, начала отдирать и переклеивать обои, потом он привез новый кухонный гарнитур и собирал его, пока я целилась в него ружьем, но, естественно, так и не выстрелила. Устала и затекли руки, но не опустила его, а когда он закончил, посмотрел грустно и вздохнул:

– Ты его так и не зарядила, – кивнул на патроны, которые лежали на серванте, собрал инструменты и ушел, а я поморщилась от досады и плюхнулась на продавленный диван.

На следующий день он привез новый. Потом кровать, а когда он начал собирать шкаф, я села в углу, уткнулась носом в свои колени и разревелась.

– Тась, – позвал тихо и совсем рядом, а я подтянула ноги поближе, предупредив сквозь слезы:

– Не подходи, – а потом удивленно подняла голову, перестав плакать, потому что он назвал меня по имени, которое я так и не назвала. Он улыбнулся и сел на пол в метре от меня, а потом пояснил:

– Я выяснил, кто купил дом. И нашел твоего брата.

– Что? – пролепетала, не зная, как реагировать. – Зачем?

– Ты со мной не разговариваешь, – пожал плечами, разом сникнув, а потом нахмурился, – если честно, он тот еще говнюк. Как можно так отзываться о своей сестре?

– Наверняка он сказал правду.

– Мне плевать на это, слышишь? Ты переехала сюда, ты знала, что эту деревню называют «дурным местом»?

– Нет, но подозревала нечто подобное, – усмехнулась, покачав головой, – как раз для меня: дурное к дурному.

– Глупости, – поморщился, придвинувшись ближе, а я резко встала и вжалась в угол. – Тась, перестань. Мне плевать на это, проклятие какое-то, все это чушь! – разозлился, поднимаясь и делая шаг ко мне, а я снова заревела:

– Нет, пожалуйста, не подходи ко мне. Шесть человек, Саша, шесть, понимаешь? Это не шутка, не случайность, это закономерность! Я не хочу, чтобы с кем-то еще что-то случилось, пожалуйста, не подходи, не трогай меня.

– Я так свихнусь, – подошел почти вплотную, упершись руками в стену и шумно дыша рядом с моим ухом, – мне плевать, я люблю тебя, ясно? Такое чувство, что меня бетонной плитой придавило, я не могу думать ни о чем другом, спать не могу, ем только у тебя, только потому что ты рядом. Я не могу без тебя, не хочу и не буду.

– Уходи, пожалуйста, – попросила тихо, а он ответил так же тихо, но твердо:

– Нет.

– Уходи. Мне плевать, что ты чувствуешь, я хочу остаться одна.

– Тебе не плевать.

– Плевать, – повторила через силу, – совершенно ничего к тебе не чувствую. Молчала только из-за того, что ты приводил тут все в порядок, жить в хлеву в самом деле не сладко. Теперь, когда все в норме, хочу, чтобы ты ушел и забыл сюда дорогу. Ты мне не нужен. Ни ты, ни твоя любовь.

– Черт, ведь знаю, что врешь, а все равно как будто нож воткнули и проворачивают, – ответил шепотом, – а я все равно тебя люблю. Как дверь открыла и окатила меня водой из гребаного тазика, с той самой секунды. Такая испуганная, такая красивая. Ты будешь моей, может не сейчас, но будешь. Нет никакого проклятия, это все чушь.

– Это не чушь и не твое дело. Уходи, я устала от тебя, от того, что ты таскаешься, я сто раз пожалела, что не способна выстрелить в человека, что не огрела тебя ведром, как собиралась, чтобы ты свалил сразу же, чтобы ноги твоей на моем пороге не было. Ты для меня ничего не значишь, мне плевать. Уходи.