Ангельская пыль

Глава 1. Таинственный преследователь

11 января 2019 года

Зябко кутаясь в куртку и щурясь от колких снежинок, слепивших глаза и дерзко пощипывающих кожу, я торопилась по безлюдной тихой улице спящего города. Фонари горели через один.

Со стороны могло показаться, что моя походка уверенная и бодрая, но это была только видимость. Мне чудилось, будто от самой кальянной «Black House»[1] за мной кто-то идёт – довольно странное и неприятное чувство. Но как я ни старалась прислушаться, из-за дурацкого, накинутого по самый нос капюшона, мне так ничего и не удавалось расслышать.

Нестерпимо хотелось обернуться, но страх потерять бесценные секунды парализовал волю, и ноги сами, не сбавляя скорости, несли меня вперёд.

Разминая окоченевшие от холода пальцы, я усиленно соображала, чем смогу себе помочь в случае чего. И чем дольше размышляла, тем сильнее мою грудь сковывал леденящий ужас.

Если бы только можно было прокрутить время назад, буквально, минут на десять – в то самое мгновение, когда Виктор – управляющий кальянной, перехватил меня на выходе и предложил подвезти до дома… Нет, не для того, чтобы согласиться на его помощь, Виктор мог воспринять это, как зелёный свет, а я даже жёлтый не хотела ему включать. Я бы не пожалела денег – вызвала такси. И, как следствие, не сломала бы собачку на молнии куртки, подгоняемая настойчивым вниманием управляющего. Однако, как поёт Кипелов: «Время вспять повернуть нельзя».

Впереди показался перекрёсток, недалеко от которого тусклый свет фонарей высвечивал подземный переход. Мелькнула мысль: а что если юркнуть туда и попробовать оторваться от возможного преследователя?..

Не ускоряя и не замедляя шаг, приблизилась к переходу. Но ступив на первую ступеньку и смахнув с головы капюшон, не выдержала – обернулась. Моё сердце подпрыгнуло к горлу: приблизительно, в двадцати метрах от меня угадывался тёмный мужской силуэт. Быстро отвернулась, живо спустилась по лестнице и, свернув, не глядя сорвалась на бег. Едва успела разогнаться, как уже в следующий миг, на полном ходу, влетела в кого-то.

Закон Мёрфи сработал, как всегда стремительно и абсолютно не вовремя – всё, что могло пойти не так, пошло именно не так.

Вскрикнула от неожиданного, весьма жёсткого, столкновения и крепко зажмурилась. Послышались грязные мужские ругательства, чужие руки до боли сжали мои плечи.

Их было трое: молодые ребята лет шестнадцати, возможно, восемнадцати. С самоуверенными лицами и нагловатыми глазами. Высокие… Впрочем, это с учётом моего небольшого роста – метр пятьдесят восемь.

Удерживающий меня брюнет, скользнул по мне оценивающим взглядом и криво усмехнулся:

– Заблудилась?

– Пусти! – попыталась вырваться, но безрезультатно. Лишь заслужила хорошенькую встряску, после чего парень оттолкнул меня к одному из своих дружков.

Заметалась в мужских руках, но что я могла сделать против троих, решительно настроенных, парней? Подонки забавлялись, скалясь и толкая меня от одного к другому.

Меня замутило.

– Да хватит уже! – отчаянно выкрикнула я. – Что вам нужно?

– Доставай телефон, деньги, и рыжьё[2] всё своё стягивай, – потребовал один из них.

Замерла в стальной хватке. Мне показалось, или он сказал – ружьё?..

Встретив в моих глазах искреннее непонимание, брюнет стиснул челюсти и злобно рявкнул:

– Ювелирку снимай!

Нервно фыркнула – украшений на мне не было, разве что… серебряное колечко в носу. Перед глазами мгновенно пронеслись кровавые картинки, как эта гопота жестоко срывает с меня украшение. Стало не по себе, я будто ощутила это физически.

По большому счёту у меня с собой и денег-то немного: две тысячи – за смену и сотня – мелочью. Но они, думаю, будут рады и такому улову.

Можно было конечно попробовать вырваться и убежать, но как я могла? Их ответная реакция очевидна – злость и применение силы. А я не могла этого допустить. Мысль о потере своего крохи, ютившегося под моим сердцем вот уже четвёртый месяц, пугала больше всех остальных. Поэтому я не собиралась им препятствовать или сопротивляться: пусть забирают всё, что им нужно – всё, что у меня есть, и каждый из нас пойдёт дальше – своей дорогой.

Раздражённо дёрнулась, намереваясь просунуть руку в карман, но подонки ошибочно приняли этот неосторожный жест за попытку улизнуть и пихнули меня к стене подземки, покрытой цветным граффити. Цепкие пальцы сомкнулись на шее, плотно прижимая к твёрдому бетону.

Паника удушающей волной захлестнула сознание.

– Берите всё что хотите… я всё отдам… – прохрипела что есть сил, с остервенением впиваясь ногтями в руку насильника. Странное дело, я совершенно не почувствовала боли – пальцы словно онемели.

– Ах ты, тварь! – с шипением, отдёрнул руку парень и тут же ударил наотмашь. Но я успела защитить лицо, выставив руку вперёд. Удар пришёлся вдоль предплечья.

Почти сразу с меня с треском сдёрнули пуховик, чуть не вывихнув руки. Как же его жалко – до невозможности! Не так жалко двухлетний смартфон, деньги, как эту единственную, имевшуюся у меня, зимнюю куртку.

Обнажённую кожу рук моментально обдало колючим морозным ветерком. Судорожно поёжилась. Сердце, так и норовило пробить рёбра, колени дрожали, а я мысленно разговаривала с крохой, беспрестанно повторяя, как мантру: «Они просто заберут деньги, телефон, и мы пойдём домой».

Глава 2. Не думать, просто чувствовать

Широко распахнув входную дверь, бородач пропустил меня в дом, и я без малейшего колебания шагнула в освещённый тамбур. Мужчина вошёл следом. Замок за спиной лязгнул, закрываясь.

Щурясь от яркого света, прошла в просторный и очень тёплый холл, из которого вели три двери, без единой полоски света под ними. Остановилась, осторожно втягивая в себя воздух, наполненный едва уловимым ароматом мужского парфюма с нотками кедра и пряной корицы.

– Проходи, – раздался прямо над ухом спокойный низкий голос. Мужские руки решительно потянули за пуховик, заставляя меня разжать пальцы, намертво вцепившиеся в высокий воротник. Куртка легко соскользнула с плеч, и по телу мгновенно пробежала дрожь, покрывая мою кожу целой россыпью мурашек.

От напряжения пальцы не хотели слушаться, но мне всё же удалось справиться с застёжкой на сапогах и в итоге снять их.

Потёрла ладонь о ладонь и внимательно обвела взглядом обнажённые руки: грязь, ссадины. Судя по всему и синяки останутся... В носу защипало. Несколько раз моргнув, прогоняя непрошеные слёзы, огляделась.

– Ванная справа.

– Спасибо, – коротко поблагодарила мужчину и двинулась в сторону нужной мне двери.

Оказавшись в большой светлой ванной комнате, не стала сдерживаться и заплакала. От бессилия, усталости, а заодно и от жалости к себе. Уже знакомое ощущение душевной пустоты, расползалось по всему телу, как зараза.

Трясущимися руками стянула рабочее платье через голову, бросила его на стиральную машинку, и следом, туда же, отправила колготки с бюстгальтером.

Только ухватилась за трусики, как внезапно раздался щелчок. Этот слабый звук в тишине произвёл эффект выстрела.

Подскочив к бронзовому полотенцесушителю, сдёрнула первое попавшееся полотенце и испуганно прижала его к груди.

Миг, и мы с бородачом замерли напротив друг друга: он – в чёрных джинсах и футболке, и я – почти голая. В руках он держал несколько чистых полотенец.

Мужчина прошёлся взглядом по моим плечам, груди, скользнул по бёдрам… А затем перевёл глаза мне за спину. И только теперь ко мне пришло осознание: стена позади меня полностью зеркальная, а значит… ничего не смогло укрыться от напряжённого мужского взгляда. Взгляда, который по новой запустил вереницу колких мурашек по всему моему телу.

Тёплая, густая волна моментально поднялась внизу живота и устремилась к той самой пустоте в груди, заполняя её приятным томительным чувством.

Наши глаза встретились, и у меня зашумело в ушах, а возможно это был звук крови, с сумасшедшей скоростью, нёсшейся по моим венам…

Мужчина моргнул, разворачиваясь, а я резко вскинув руку, вцепилась в его футболку, не разрешая уйти. Не позволяя оставить меня одну.

Повернувшись, бородач нацелил на меня свой острый, пронзительный взгляд.

Секунда.

Вторая.

Третья.

И он приблизился ко мне вплотную, вынуждая запрокинуть голову.

Стоило ему оказаться так близко, как у меня в голове не осталось ни одной разумной мысли. Ведь эмоции почти всегда сильнее рассудка…

Я нуждалась. Сейчас. Здесь. В нём.

Хоть на одну ночь. Расслабиться. Забыться. Не думать, просто чувствовать. Жить.

Обжигающий взгляд тёмных, практически чёрных глаз заставлял сжиматься всё внутри от желания, не давая дышать глубоко и ровно. Непроизвольно стиснув ноги, упрямо потянула кверху мужскую футболку, по-прежнему зажатую в руке. Тело под моей ладонью напряглось – словно окаменело.

Стушевалась, на мгновение замирая… Пробежалась глазами по прямому носу мужчины, губам, густой чёрной бороде. Задержалась на серебряной цепочке, скрученной в тугой колос, неплотно обвивший его мощную татуированную шею.

Бородач резко отстранился, чёрная ткань выскользнула из моих внезапно ослабевших пальцев.

Одним движением он стянул с себя футболку, расстегнул ремень, молнию и, наконец, уверенно снял джинсы вместе с бельём. После чего, сделав шаг в мою сторону, вырвал из рук укрывающее меня полотенце и отбросил его на пол.

Я не смотрела ему в глаза, просто не могла. Но чувствовала. Буквально, каждым миллиметром своей кожи ощущала, его жадный изучающий взгляд. А в ответ и себе позволила рассмотреть мужское тело. Мощное. Возбуждённое. Покрытое множеством цветных татуировок. Взгляд остановился на груди, на которой расцвели тёмно-красные розы. Как живые… Появилось нестерпимое желание прикоснуться к их бутонам.

– Ох… – Сильные руки стремительно подхватили меня под мышки, и в следующий момент я уже стояла в душевом уголке.

Мужчина потянулся к смесителю, включил душ. Сквозь тёплые упругие струи воды и бешеный стук сердца я внимательно наблюдала за ним. Развернувшись, бородач решительно притиснул моё тело к зеркальной стене, расположив руку прямо над моей головой.

Шумное дыхание мужчины высоко вздымало его широкую грудь, заставляя лепестки роз колыхаться, будто на ветру.

Нависая надо мной, он медлил. По-видимому, давал мне время подумать... и последнюю возможность передумать…

Глава 3. Из смены в смену

Поднимаясь на родной этаж, я молилась. Для меня это давно стало своего рода ритуалом: на каждом этаже про себя произнести короткую молитву. Итого три раза. Последний – прямо перед тем, как вставить ключ в замочную скважину. Как будто это могло что-то исправить в моей жизни… Словно именно сегодня у меня был шанс переписать сценарий, изменить развитие будущих событий.

Всякий раз я рисовала в своём воображении, как захожу домой, где меня встречают любящие родители. Улыбаются, спрашивают: «Дочка, сильно устала?», и я им отвечаю: «Немного. Мам, я есть хочу жутко!». И мы идём в кухню. Завтракать. Ведь утро же. А утром принято завтракать. И за столом мы болтаем. Обо всём и ни о чём. Я мою за собой посуду, а затем отец отправляет меня спать со словами: «Отдыхай, Машунь».

Это так ничтожно мало, и в то же время так безмерно много.

Впрочем, сегодня всё действительно происходило не по привычному для меня сценарию: вернулась я гораздо позже обычного, в замочную скважину вставить совершенно нечего, ведь ключи от квартиры остались в кармане куртки в подземном переходе. Сейчас вернуться туда не было ни сил, ни желания... ни денег. Едва ли я вообще в ближайшее время найду в себе смелость спуститься туда.

Остановившись у двери, наклонилась и прислушалась. Мёртвая тишина. Последняя мысль заставила меня внутренне вздрогнуть и резко постучать кулаком в дверь. Впрочем, без особой надежды.

Провода, ведущие к дверному звонку, я перерезала ещё два месяца назад канцелярскими ножницами. И теперь жутко жалела о своей непредусмотрительности.

Чуда не случилось, и дверь продолжила сотрясаться от моих ударов: снова и снова. По подъезду разносился громкий грохот.

Примерно через пару минут стало понятно, что разбудить никого не удастся. Разве что… соседей. Мне было стыдно за шум… Но что делать!

Со злости пнула дурацкую дверь ногой. Будто она в чём-то виновата. Опустила руку в карман и, достав телефон, набрала номер друга.

– Привет, Машут, – пропыхтел он.

– Жорик, мой хороший, привет! Жор, у меня проблема нарисовалась: не могу домой попасть. Можно у тебя перекантоваться, пока мои оживут?

– Вообще не вопрос, Машут. Только давай шустрее, я уже опаздываю в универ. Мне к первой паре.

– Через пять минут буду! – радостно сказала я и отключила звонок.

Ещё раз бросила взгляд на дверь и с горечью в душе шагнула к лестнице.

К счастью, Жорик жил в соседнем доме, и вскоре я уже стояла на пороге его квартиры.

 – Мать на сутках. Вернётся вечером. Так что не переживай, – успокоил друг.

А переживать было из-за чего! Мама Жорика меня на дух не переносила и, само собой, возражала против нашей дружбы, считая её весьма сомнительной. По-видимому, опасалась, что она может неожиданно перерасти в нечто большее. А разве я могла составить выгодную и удачную партию для её сына?..

– Тогда, я у тебя до вечера останусь. Может еще и увидимся сегодня. А потом сразу махну в «Культуру». У меня сегодня смена, – предупредила я, разуваясь.

– Маш… – привлёк моё внимание Жорик.

Выпрямилась и, взглянув в глаза друга, перебила:

– Жор! Не начинай. Я буду работать до последнего дня. Ты же знаешь, что мне нужно скопить денег на первое время после родов.

– Да я понимаю, но можно же уменьшить количество смен? Облегчить нагрузку на организм, Маш! Дальше тебе будет тяжелее…

Перевела взгляд на настенные часы в коридоре.

– Жор, время, – напомнила ему.

Недовольно выдохнув, друг сказал:

– В холодильнике еда, поешь. И влажный корм для Рича.

Обычно нелюдимый британский кот, услышав свою кличку, осмелел и вышел на свет из тёмного зала.

– Я покормлю его, не волнуйся. Буду уходить, ключи брошу, как обычно – в почтовый ящик.

Как только высокая худощавая фигура в ярко-красной куртке скрылась за дверью, я крутанулась на носочках и обратилась к Ричу:

– Ну что, котяра? Перекусим и баиньки?

Кот посмотрел на меня внимательно и с некоторым недоверием.

– Мяв, – подал он голос, по-видимому, соглашаясь с моим вопросом.

Кивнула и направилась в сторону сердца дома. Щёлкнула выключателем, и полутьму кухни озарил мягкий свет. Открыв холодильник, вдруг почувствовала резкий голод после всех пережитых событий этой ночи. Достала запечённую рыбу, рис со стручковой фасолью и, разогрев еду в микроволновой печи, присела за стол. Кот сел напротив, пристально смотря мне в глаза.

Игриво подмигнув Ричу, приступила к завтраку. Поела от души.

– Котяра, что выбираешь? Кролик или ягнёнок? – с шуршанием потрясла двумя пакетиками перед котом. Янтарные глаза сузились.

Так и не дождавшись внятного ответа, разочарованно вздохнула и с чистой совестью сделала выбор сама. После чего поторопилась в зал, принять горизонтальное положение.

На диване было не очень удобно, но это не помешало мне, укрывшись тёплым пледом, моментально провалиться в сон, словно в вату.

Глава 4. Крик в темноту

Кирилл

– Что ж, культурные гости клуба "Культура", а сейчас поприветствуйте Машуту! Нашего рыжего ангела! – прогремел на весь клуб голос ведущего.

– О, Буран, это та самая чика, про которую я тебе рассказывал, – слегка толкнул меня плечом Мексиканец, привлекая к себе внимание.

Кивнув улыбающейся официантке, обслуживающей наш стол, перевёл взгляд на друга и сделал глоток вина, прежде чем ответить.

– Тимур, ты реально думаешь, что я помню всех твоих баб?

– Бл*, да она не… – его слова потонули в зазвучавшей завораживающей музыке.

Удар барабанной палочки, и освещение над танцполом и пустующей сценой мгновенно погасло.

Ещё удар, и мощный свет прожектора обнажил на сцене рыжеволосую девушку. Она сидела ко всем спиной с широко разведёнными коленями, опершись позади себя обеими руками на пол.

Я с силой сжал бокал в руке, подаваясь вперёд. Синяк на левом плече этой девочки можно было разглядеть даже отсюда.

«Минимум света» [1]

Взмахнув своими медными волосами, она как бы невзначай оглядывается.

Бит, резко выгибается и мягко опускается спиной на пол, одновременно скользя руками и ногами по гладкой поверхности.

Изогнувшись, подаётся бёдрами вверх. И в следующее мгновение, воздух вокруг девушки уже искрится мелкой переливающейся… пыльцой.

Делаю жадный вдох, и мне чудится глубокий орехово-карамельный запах её кожи.

Сучка.

«В моём бокале бесконечность»

Лёгким смазанным движением касается рукой чёрных трусиков... между ног, широко разводя колени в стороны.

Это не невинный флирт. Девочка соблазняет. Искушает, открыто демонстрируя себя...

Перевернувшись, упирается ладонями в пол и склоняется. Рывком головы поднимает ещё одно белое облако пыли.

Соблазнительно покачивает бёдрами и прогибается, прижимаясь грудью к сцене. По телу девушки проходят волны, и их чарующая плавность манит… завлекает…

Немигающий взгляд исподлобья, но он никому не адресован.

Её эмоциональная непроницаемость в сочетании с танцем будоражит, разжигая во мне интерес. Покоряет.

«Так неприлично откровенна, с тобой»

И девочка, поднимаясь на колени, разворачивается, отводит ногу в сторону, демонстрируя нам свои соблазнительные округлые бёдра. Смотрит через плечо, лениво оглаживая ягодицы ладонью.

Раскованная… Сексуальная...

Сидеть становится неудобно.

«Дьявол шепчет строго»

Извивается, словно змея. Медленно ласкает руками своё тело.

В каждом её движении желание, страсть. Каждый взмах волос всё плотнее окутывает её туманом пыли.

Вставая на четвереньки, девушка грациозно выгибается, прижимаясь лицом к полу. Наслаждается. Кайфует.

Секс сродни наркотику…

«Цвета крови губы»

Небрежно вытирает губы тыльной стороной ладони и затем вновь скользит рукой по трусикам, раскрываясь. А меня кроет от дикой жажды.

Хочу эту девочку.

Снова.

За этими мыслями я пропускаю, когда всё меняется.

Взрывное движение, и она прижимается всем телом к сцене.

«На тебе табу»

С силой бьёт кулаком по полу, оголяя перед нами все свои болезненные эмоции. Выплёскивая и невольно передавая свои глубоко скрытые чувства.

Рука дёргается, и я отставляю бокал с вином в сторону.

«Я всё поняла»

В музыку врываются биты, под которые она ритмично, с какой-то экспрессивностью двигает бёдрами. Пыльца неуклонно следует за девушкой повсюду.

Присаживается на колени. Красивая полная грудь, подчёркнутая чёрным топом, подрагивает – будто её сердце рвётся из грудной клетки.

В клуб возвращается завораживающая музыка и, поднявшись на ноги, девочка замирает, вглядываясь вдаль. В её глазах признание... надежда… Но с каждой секундой всё меркнет. Выражение её лица меняется – девушка не чувствует ответного отклика.

Застывает. Грудь высоко вздымается при каждом вдохе. Всё не так как ей казалось. Она верила в то, чего никогда не существовало. Девушка глубоко заблуждалась.

Смиряется. Держит лицо до последнего, отворачивается.

И я понимаю, это была попытка. Попытка всё исправить. Удержать. Вернуть.

«Крикну в темноту»

В отчаянье топает ногой и, цепляясь одной рукой за волосы, а второй за живот, её лицо искажается в крике.

Могу поклясться, я отчётливо слышу её крик!

Падает на колени, корчась в агонии.

«Крикну в темноту»

Глава 5. Придурок

Тщательно умывшись, я смочила небольшое полотенце под краном и торопливо обтёрла им тело. Пожалуй, единственный минус моего эффектного выступления – это мука: во время танца она забивалась в ноздри, под ногти, путалась в волосах и прилипала к влажному телу. В итоге, на последней минуте, танцевать было уже просто невыносимо. И несмотря на то что сегодня я исключила из своего номера приличное количество резких движений – именно они и позволяли муке распространяться вокруг – существенно ничего не изменилось.

Выбросив грязное полотенце в мусорную корзину, я без промедления переоделась и поспешила в подсобку, где застала расстроенную Олю.

Девушка метнула в меня злой взгляд.

– Что-то случилось? – так и застыла я в дверях.

– Случилось, – недовольно проворчала она. – За шестым столиком мужчина страсть как желает, чтобы именно ты его обслужила.

– Он чем-то недоволен? – спросила я, проскользнув мимо Оли в комнату. Подошла к своему шкафчику, живо убрала в него пакет с комплектом для танца и две неиспользованные пачки муки.

– Да всем он доволен, – буркнула она.

– Начинааается, – протянула я, догадываясь о причине такого поведения гостя.

Часто у мужчин в клубе складывалось ошибочное мнение о танцовщицах. Они полагали, что танцовщица – это всё равно, что проститутка: необразованная, лишённая моральных принципов и выбравшая самый лёгкий путь, чтобы заработать деньги. Идиоты. И вдвойне идиоты, когда начинали бесцеремонно подкатывать, порой даже при своих женщинах.

– Стася в курсе? Она с ним говорила?

– Маш, я прекрасно знаю, что в таких случаях нужно доложить о ситуации администратору! Стася не говорила с ним, но передала тебе, что его нужно обслужить, – высокомерно произнесла Оля.

– Без проблем, – безразлично пожала я плечами. – Там всё есть? Перец, соль, салфетки…

– Всё там есть, – грубо оборвала она. – И не вздумай строить глазки моему Мексиканцу! – грозно предупредила девушка.

– Так это его столик! А я-то думаю, что ты как взбешённая фурия, – понимающе засмеялась я, пытаясь немного разрядить обстановку, но девушка оставалась серьёзной. – Оль, да не нужен мне твой Мексиканец. А уж я ему – тем более. Да и потом, я же не его буду обслуживать, правильно? – И не дожидаясь ответа ревнивой девушки, пригладила волосы, лёгким движением заправила выбившиеся пряди за уши и, подхватив меню, направилась в зал.

Ловко маневрируя между людьми, я быстро добралась до нужного столика. Первым я заметила Мексиканца с сестрой, непринуждённо расположившихся ровно по центру дивана.

Тимур – мужчина с необычной, экзотической внешностью. И он действительно похож на мексиканца: невысокий, крепкий брюнет, с чуть раскосыми глазами. Его можно было назвать красивым, если бы не родимое пятно на правой стороне лица. Стоит ли говорить, что Мексиканец производил сильное впечатление на людей. И не только внешностью… Его характер и род занятий были не менее необычными.

Владелец нескольких стриптиз-баров в городе вёл себя всегда раскованно и смело. За это многие его не любили. Многие – мужчины. Например, наш управляющий – Олег.

А я, признаться, симпатизировала Тимуру. Его прямота вызывала уважение. Поэтому, когда он предложил мне работу в одном из своих баров, я не стала грубить, а так же прямо с ним поделилась, что не смогу – морально.

Приват я танцевала лишь раз, но его оказалось достаточно, чтобы сделать однозначный вывод: чужой мужик, протягивающий ко мне свои руки, вызывает только одно желание – как можно сильнее ударить его по яйцам.

Улыбнувшись, приветственно кивнула и произнесла одними губами:

– Добрый вечер.

Боковым зрением я зафиксировала ещё одного гостя. А повернув к нему голову, моё сердце резко ухнуло куда-то вниз.

Стараясь не выдать своего волнения и растерянности, одарила бородача самой доброжелательной улыбкой, на какую сейчас была способна. На работе я должна быть всегда милой и приветливой. Моя главная задача – заботиться о гостях, словно я принимаю их в своём доме, а значит, делать всё для того, чтобы им было максимально комфортно.

Интересно, что наше знакомство с этим мужчиной началось именно здесь – в клубе. Правда, совсем при других обстоятельствах.

Незадолго до Нового года мы большой компанией отдыхали здесь: танцевали от души, веселились. Дикая ночь среди громкой музыки. Пока в один прекрасный момент я не потеряла из виду Асель: ещё секунду назад она отрывалась рядом со мной на танцполе, и вот её уже нет. Покрутив головой, я поняла, что найти девушку среди огромного множества танцующих тел – просто нереально.

Испугавшись не на шутку, я уже была готова рвануть на её поиски, как вовремя вспомнила про хмурого охранника, сопровождающего подругу в тот вечер. Он-то точно должен знать, где Асель. Ведь его, вроде как опытного телохранителя, для этого и наняли! Долго не раздумывая, я бросилась к нему.

Мы столкнулись возле бара. Не останавливаясь и ни слова не говоря, бородач кивнул в сторону туалетов, я поспешила за ним.

В тот вечер я сорвалась – много чего наговорила ему... Затем сожалела. Сильно.

Сейчас мужчина лениво скользнул по мне взглядом, чуть сощурился, задержав своё внимание на чокере.

Глава 6. Так было нужно

– Светик, спасибо за зарядку! Положила к тебе в шкафчик, – предупредила, останавливаясь возле официантки, убирающей стол в опустевшем зале клуба. – Всё, я побежала, машина уже подъехала.

В отличие от Виктора, Олег не скупился и каждую смену накидывал нам сверху ещё две сотни – на такси. Отчёта он не требовал, поэтому я часто экономила и добиралась до дома пешком, но сейчас, в свете недавних ночных событий, эта идея показалась мне безрассудно смелой.

– Пока, Машут! До вторника! – махнула рукой девушка, и я поторопилась домой.

Миновав охранников, оставила за спиной тёмный гардероб, мягко толкнула дверь и вышла из тёплого здания на морозную улицу.

В темпе прошагав вдоль ряда тоскливо мигающих вывесок, свернула в безмолвный ночной переулок.

Посторонним въезд на территорию городского пространства запрещён, поэтому водителям приходилось парковаться на небольшой автостоянке неподалёку.

Стараясь смотреть себе под ноги, чтобы не поскользнуться, я плелась по направлению к ожидающей меня машине. Повернула за угол, краем глаза замечая, как от стены дома отделилась высокая мужская фигура. Возникло неприятное чувство дежавю.

И прежде чем я успела понять, что происходит, мой локоть перехватили. Безуспешно дёрнувшись, хватанула ртом воздух. Горло обожгло холодом, я закашлялась.

– Тебя ждёт тачка? – услышала до боли знакомый низкий голос.

– Господи, я чуть сердце не выплюнула! – прохрипела, всё же вырывая руку из цепких пальцев и отпрыгивая от мужчины. Он не двинулся с места.

Получается, что всё это время Кирилл выжидал меня?

– Что тебе нужно?

– Поговорить, – сказал сухо, без объяснений.

– Поговорить? Сейчас, здесь? – оглядевшись, я нахмурилась. – О чём? О том, почему ты вёл себя как придурок?

Прорычав в сторону что-то неразборчивое, он в один шаг преодолел разделявшее нас расстояние и остановился почти вплотную, вынуждая меня запрокинуть голову.

– Я подвезу тебя до дома и всё объясню, – твёрдо и бескомпромиссно произнёс Кирилл, затем наклонился, испытующе всматриваясь в моё лицо, и зловеще добавил: – Сама пойдёшь?

– Меня ждёт такси. – Отступая от мужчины, бросила взгляд на одиноко стоявшую у тротуара серебристую «десятку» с заведённым двигателем.

– Я договорюсь, садись, – велел он, доставая из кармана пальто ключи.

Вдалеке, на стоянке, одна из машин коротко пиликнула, приветливо мигнув фарами.

Приблизившись к большому кроссоверу Chevrolet, задумалась: мне всегда казалось, что такие машины покупают для семьи… Впрочем, с чего я решила, что у него нет жены и детей?.. Конечно, это не исключено.

Эти мысли мне не понравились. Немедленно одёрнула себя. Не хватало для полного счастья влюбиться в женатого мужчину!

В просторном салоне было тихо и тепло. Обоняние так и не восстановилось, но я уверена, здесь пахло кожей, кедром и ароматной корицей.

Пара минут, и на водительское кресло приземлился Кирилл. А меня вдруг охватило какое-то безотчётное волнение…

Уточнив адрес, мужчина плавно развернул машину и выехал со стоянки в сторону моего дома. Несмотря на усилившийся снегопад, доехали быстро: ночные улицы пусты.

За всю дорогу мы не проронили ни слова, но к концу поездки напряжение в воздухе стало почти осязаемым.

Буран заглушил двигатель, и я, отстегнув ремень безопасности, повернулась к нему. Замерла в оглушительной тишине, с интересом ожидая разговора. А Кирилл медлил, будто раздумывая, стоит ли вовсе его начинать.

– Скажи, что ты знаешь о Шамане? – Цепкий взгляд впился в мои глаза.

Несколько опешила от такого вопроса.

– Только то, что он брат Виктора – управляющего кальянной, в которой я работаю… – ответила растерянно. Буран нахмурился, и я пояснила: – «Black House»… Кальянная «Black House»… Слушай, я не понимаю, при чём здесь Илья? Почему ты спрашиваешь о нём?

– Он был сегодня в клубе?

Теперь пришла моя очередь нахмуриться.

– Был. Сидел за соседним с тобой столиком. Да ты можешь сказать прямо?! К чему эти вопросы? – начала я заводиться.

– Я хочу, чтобы ты достала кое-какие сведения для меня. – И пока я старательно возвращала на место свою отвисшую челюсть, Кирилл продолжил: – Меня не интересуют чьи-то домыслы или слухи. Только сведения, которые ты услышишь собственными ушами. Любые. Даже если они тебе покажутся сомнительными или неполными. Это могут быть адреса, имена, фамилии, цифры...

Непонимающе покачав головой, я перебила:

– Стоп-стоп-стоп! О чём ты говоришь?

– Тебе известно, что у вас в клубе гонцы[1] толкают наркоту?

– Интересно, откуда бы мне это знать?.. – спросила язвительно.

– Да брось! Случай с твоей подругой – яркое тому подтверждение. Её подогрели[2] именно здесь, – усмешка. – К тому же я ни за что не поверю, что официантки не в курсе того, что происходит в клубе.

Глава 7. Обязательно найдутся желающие

– Маааш, дай выпить… Маааш… Умираю… – донёсся издалека слабый голос отца.

Вздохнула… и тут же резко распахнула глаза. Отбросив одеяло, подскочила с постели и быстро завертела головой, пытаясь понять, как он сюда попал. В проёме двери стоял какой-то помятый, явно измученный похмельем, мужик лет сорока. Моя кровать сдвинута.

– Выйди из моей комнаты, – попросила отца, хриплым от сна голосом.

– Маааш, плохо мне. Умираю... Помоги… – сдавленно просипел еле живой отец, покачиваясь на корточках из стороны в сторону и приглаживая рукой свои топорщившиеся чёрные с проседью волосы.

– Я сказала, выйди из моей комнаты, – процедила я, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать.

– Нааалееей…

– Пап, дай мне поспать, – перевела взгляд на стенные часы и добавила: – Время восемь утра, ты издеваешься?

– Маааш, ну налей… Сдохну ведь… – поднял он на меня свои мутные, бесцветные глаза, от которых у меня всякий раз внутри всё переворачивалось. И грудь раздирало. От жалости. К родителям. К себе. А теперь ещё и к Серому: не успев родиться, он уже вынужден терпеть всё это.

Удушающий спазм стальным кольцом сковал горло, мешая дышать и не давая выдавить из себя ни слова. И я бы сдержалась. Смогла. Но колкая боль в сердце не позволила, и слёзы всё же обожгли мои глаза.

– Пап, пожалуйста, уйди. Уйди! Уйди!!! – закричала в голос. – Нет у меня ничего! Ты же знаешь, что нет!

Отец упал передо мной на колени, как-то обречённо сжимая рукой свою шею.

– Тогда денег дай. Дай… – захрипел. – Мне выпить нужно. Горит всё.

«И у меня всё внутри горит, пап… Настолько, что завыть хочется…»

Принялась с остервенением вытирать лицо руками, прогоняя непослушные злые слёзы и борясь с глухим отчаянием.

А уже в следующий момент помятый мужик отсоединился от косяка и, сильно покачиваясь, зашёл в комнату. Подошёл к столу, порылся в полупустых ящиках, пошарил руками по полкам.

Того, что им нужно у меня не было: ни денег, ни выпивки. Только книги, памятные мелочи, фотографии…

Мужик схватил своими грязными руками первое попавшееся фото. А на нём... На нём запечатлена улыбающаяся крёстная. Красивая… Заботливая… Настоящая… Такой я её и запомнила… Единственного родного человека, который до самой своей смерти поддерживал меня. Я называла её мамой и никак иначе.

Дикая тоска сжала сердце. В ушах загудело. Настырно. Протяжно. Перед глазами поплыло.

– Не трогай, – выдавила из себя и сорвалась.

Подлетев к нему, вырвала из рук рамку и прижала к груди.

– Ты чо, ох*ела? Налей нам выпить, тварь. Будь человеком…  – заплетающимся языком сказал мужик, протягивая ко мне руки. Увернувшись, отбросила рамку на кровать и схватила его за предплечья.

– Пошёл отсюда! – рявкнула я, дёргая его в сторону выхода.

Не ожидая от меня такой прыти, он растерялся и, по-видимому, на автомате пробежал до самой двери.

– Выметайтесь из моей комнаты! Ещё раз войдёте, и я вызову полицию!

С этими словами я подалась к отцу, толкая его вон, и он, не удержавшись, упал на четвереньки. Всхлипнув, отвернулась, не находя в себе сил наблюдать за этой картиной. Я не хотела так поступать. Не хотела! Но по-другому не получалось!

Как только они исчезли из поля зрения, я прикрыла дверь, вернула кровать на место и, упав на неё, беззвучно разревелась в подушку.

Немного придя в себя, судорожно схватила телефон и присела на кровати. Трясущиеся пальцы лихорадочно заскользили по дисплею, набирая сообщение:

«Я согласна. Но с условием».

Продолжая сжимать в руке мобильный, я отрывисто вздохнула.

Смириться с неизбежным и жить с грузом прошлого – совсем непросто. Но и терзать себя – нет никакого смысла. Я уже привыкла запирать на засов все невзгоды и горести, добавляя в свой сундучок с прошлыми тягостными воспоминаниями новые.

Неожиданно оживший телефон заставил меня подпрыгнуть на месте и уставиться на дисплей – Буран.

Вдох-выдох, и, прочистив горло, я приняла вызов:

– Привет.

– Доброе утро, – послышалось спокойное приветствие.

Без лишних слов и предисловий перешла к делу.

– Мне не нужны деньги... Моя цена – это аренда квартиры, – задумалась на секунду и, прикинув, уточнила: – На полгода.

Повисла неловкая пауза, и я поспешила её заполнить, объясняя:

– Не волнуйся, мне не нужна навороченная квартира в центре города. Всего лишь крошечная однокомнатная квартирка или студия: чистая, можно даже на самом краю мира.

И снова тишина. Напрягающая, давящая на нервы с такой силой, что я уже с трудом справлялась с острым желанием послать всё к чёрту.

– Будет тебе квартира, – заключил Буран резко и, мне показалось, зло.

Не сообразив сразу, что ему ответить, тихо поблагодарила:

Глава 8. Африканский узкорот

Кирилл

Из машины открывался отличный обзор, позволяющий наблюдать за происходящим возле кальянной, не привлекая к себе ненужного внимания. В лучах падающего света уличного фонаря я мог в деталях рассмотреть парочку, беседующую перед входом в «Black House».

Девушка стояла ко мне спиной и, нервно переминаясь с ноги на ногу, нетерпеливо вертела головой по сторонам. Всё это говорило только об одном – она хотела как можно скорее избавиться от общества брата Шамана, стоявшего напротив.

Откинувшись на спинку кресла, я размял шею, похрустывая позвонками. Несмотря на расслабленную позу, мои скулы сводило от напряжения.

Вернув взгляд на улицу, присмотрелся. По мере развития их разговора, наглая самодовольная ухмылка Виктора, медленно сползла с его морды, превращаясь в недовольную мину. Маша несколько раз одёрнула пуховик, и я только сейчас подметил, что он ей не по размеру велик, словно был снят с чужого плеча…

Взглянув на экран телефона, девушка сделала осторожный шаг назад, но управляющий кальянной резко схватил её за локоть, не давая уйти. Мои пальцы сжались на кожаной оплётке руля, в салоне послышался треск.

Сквозь стиснутые зубы вырвалось тихое рычание:

– Тупой ублюдок.

Уже вытащил ключ из замка зажигания, как неожиданно по жилам побежала ледяная волна, проясняя моё сознание: никто не должен видеть нас вместе. Не стоило забывать, что он брат Шамана. Не родной, двоюродный, но, тем не менее, никто из членов этой проклятой семейки не должен был догадаться о нашей связи с Ангелом, иначе весь план полетит к хренам собачьим.

Ладонь Маши легла поверх руки Виктора, и рюкзак, соскользнув с её плеча, шлёпнулся рядом, прямо на снег. Управляющий отпустил девушку и нагнулся, но она опередила его: живо подхватила свою ношу и рванула по улице пустого города, при этом оборачиваясь и что-то выкрикивая на ходу.

Дождавшись пока Виктор скроется за дверью кальянной, я плавно тронулся с места, следуя за девушкой, всё ещё продолжающей оставаться в пределах моей видимости.

Поравнявшись с ней, я опустил пассажирское стекло:

– Ангел!

Маша притормозила и, придерживая капюшон, повернула голову в мою сторону. Едва заметно кивнув, уверенно шагнула к расчищенной дорожке, пересекающей заснеженную обочину.

Чуть сдал назад.

Оказавшись в машине, она скинула капюшон, открывая блестящие медные волосы, повела шальным взглядом вокруг себя.

– Привет, – поздоровалась заплетающимся языком.

Не понял.

– Ты что пьяная? – с этими словами я подался вперёд, делая несколько лёгких вдохов.

– Нееет, я просто жутко хочу спать, – смущённо улыбнулась девушка, сонно моргнув.

– У тебя проблемы?

– С чего ты взял? – встрепенулась, поднимая брови.

– Ангел, я похож на идиота? – нахмурился. – Сначала ты готова ехать куда угодно и с кем угодно, лишь бы не возвращаться домой. Потом просишь снять для тебя квартиру на полгода. Работаешь ночами… – сделал небольшую паузу. – У тебя проблемы? – медленно, разделяя каждое слово, повторил свой вопрос.

– Я… – Маша растерялась, видимо не ожидая разговора по душам. Но достаточно быстро взяв себя в руки, продолжила: – Во-первых, я ехала не с кем угодно, а с уже знакомым мне мужчиной. Мужчиной, который помог не только моей подруге, но и мне. Во-вторых, с чего ты решил, что я не хотела ехать домой? Ну, и в-третьих, нет у меня проблем. Вернее… Моя ситуация не проблемная… Она… – девушка явно пыталась подобрать слова, судорожно теребя при этом лямку рюкзака. – Просто в моей семье не всё гладко.

– Что за ситуация?

– Кирилл, зачем тебе это? – пристально взглянула мне в глаза.

Услышав своё имя, внутренне вздрогнул.

– Я хочу помочь, – продолжил наседать.

– Ты уже мне помог. Правда, – прозвучало не очень убедительно. И меня это разозлило.

Кипучая энергия рвалась наружу, и я уже был готов пойти в наступление – надавить на девушку, как вдруг услышал:

– Ты сейчас похож на африканского узкорота, – промямлила Ангел, прикрывая глаза. Затем плотнее запахнулась в куртку, немного повозилась на сиденье и, зевнув, притихла.

Вся моя решительность куда-то улетучилась.

Кто такой этот африканский узкорот, будь он неладен?!

Безотчётно улыбнувшись, включил подогрев пассажирского сиденья. Вырулил на дорогу и, прибавив скорость, взял путь к дому Маши.

Достигнув нужной улицы, свернул в один из тёмных дворов. Покрутился, пытаясь найти место, где можно припарковаться, и в итоге остановился прямо перед входом в подъезд.

Нервно потерев шею, развернулся к спящей девушке и положил локоть на спинку её кресла. Наклонился, спокойно разглядывая Ангела. Она тихо сопела маленьким аккуратным носом с поблёскивающим тонким колечком пирсинга, ресницы слегка подрагивали.

Отбросив сдержанность, очертил пальцем чуть выступающие скулы, прошёлся по контуру соблазнительных губ... Чувственных… манящих… Во рту мгновенно пересохло. Сглотнул.

Глава 9. Карина

Кирилл

– Кир, а я вам не помешаю? – осторожно спросила Карина.

– Полковника Камышина я предупредил. Не переживай, Кариш, – успокаивающе улыбнулся в ответ, понимая причину её беспокойства.

С первого дня знакомства я её дико ревновал. К каждому встречному, с которым Карина здоровалась. Боялся, что кто-то может серьёзно увлечься ею, и девушка ответит взаимностью. Со временем ничего не изменилось, разве что я научился немного сдерживать свои эмоции.

Сегодня сразу после картинга мы отвезли детей в «Пельменную», где каждое воскресенье проходили различные кулинарные мастер-классы. В течение последнего месяца Назар с Никитой прожужжали нам все уши о том, как им хотелось бы побывать на лепке вареников.

Появилось целых два часа свободного времени – и это было мне на руку. Ещё утром позвонил полковник и настоятельно попросил в ближайшее время приехать к нему домой. Всё-таки разговор предстоял серьёзный, и вести его под крики и гомон ребят – не годится.

Подъехав к дому Камышина, расположенному на окраине города, увидели, что ворота открыты – нас ждали. Проехав на территорию, я медленно вырулил на небольшую площадку и остановился.

– Кариш, посиди. Мне нужно позвонить, – предупредил, заглушив двигатель.

– Я подожду на улице, – проговорила она и вышла из машины.

Достав мобильник, я быстро набрал нужный номер. Несколько секунд в динамике звучали длинные гудки.

– Слушаю, – прохрипел сонным голосом друг.

– Тимур, ты что спал?

– Буран, кто рано встаёт, тот к обеду уже за*бался. Если есть что сказать, говори. Я домой завалился только два часа назад...

– Мне нужен номер телефона Иры Минаевой, – перешёл я к делу. – Она ведь ещё работает в наркологии?

– Да, вроде как работает... В течение пяти минут пришлю.

 – Жду.

Отключив вызов, присмотрелся сквозь мокрое лобовое стекло. Перед капотом стояла Карина: в короткой норковой шубке, красивая, миниатюрная, с мягкими грустными глазами и копной буйных каштановых волос, извивающихся крупными локонами.

Я всегда помнил день её рождения, но никогда не знал, сколько девушке лет. Она моложе меня – это стопроцентно. Года на два. Стало быть, ей тридцать два.

В этот город я перевёз её и детей больше года назад, предварительно помотавшись между двумя городами около полугода: не был уверен, удастся ли долго прослужить у Саши Вельского. Ведь срок личной охраны его сына Стаса не был ограничен определёнными временными рамками.

В один прекрасный момент мне надоело так жить, и я решил прочно обосноваться здесь. Нет, я не перестал гонять в Красноярск, однако количество перелётов существенно сократилось.

Как будто почувствовав мой взгляд, Карина повернула голову и слабо улыбнулась. В глазах тоска.

Выбрался из машины.

– Пойдём.

Молча прошли к крыльцу коттеджа и, обнаружив, что дверь не заперта, я свободно пропустил девушку вперед, шагнул следом.

– Да твою ж мать, Сергей! Да что ж ты делаешь?! Куда лезешь?! – привычно громко кричал полковник.

– Пап, я прошу всего лишь пробить номера телефонов, с которых ему поступают вызовы! Нам может это помочь!

– Нам, чёрт тебя возьми?! Твоя помощь – полная шляпа!

– Шумел камыш, – тихо пробормотала Карина себе под нос, пристраиваясь на коричневый кожаный диванчик в прихожей. Подперев плечом стену, я хмыкнул.

– Отец… – устало протянул Серёга.

– Да, твою мать! Да! И хочу, чтобы и ты им когда-то стал, сын! Поэтому прошу тебя: не лезь в это дело!

– Моя мать…

– Молчать! – рявкнул Камышин.

Пожалуй, мы услышали и так слишком много.

– Полковник! – окликнул я. Голоса смолкли, послышались шаги.

– Добрый день, – добродушно прозвучало со стороны лестницы, словно пару секунд назад полковник и не орал на весь дом. Карина встала, привлекая его взгляд.

Спускаясь, Камышин пристально и с прищуром разглядывал её. Смотрел внимательно, словно прицеливаясь.

– Здравствуйте… – сделала паузу девушка, давая понять, что не знает имени хозяина дома.

Из-за спины полковника показался бодрый Серёга:

– О, Кирюха! Здорова! – выкрикнул он, обгоняя отца. Затормозил перед Кариной и, сграбастав её ладонь, шутливо произнёс: – Мадемуазель, я Сергей.

Происходящее начало меня забавлять...

Склонившись, Камышин-младший почти прижался губами к её руке, как вдруг полковник ловко перехватил ладонь девушки.

– Вячеслав Алексеевич, – представился полковник, цепко глядя в её глаза и удерживая руку. Карина, казалось, окаменела и онемела одновременно – то ли от смущения, то ли от страха, то ли ещё чёрт знает от чего. – А вы – Карина, – продолжил он, отпуская её руку. – Проходите, пообедаете с нами, а после поговорим, – предложил Камышин, жестом приглашая расположиться в просторной гостиной.