Анжелика. Новая история (фанфик Анжелика - маркиза ангелов)

Глава 1.

Париж, март 2018 года. Мелкий дождь, который вроде и не льёт, но заставляет зябко ежиться, пробивался сквозь старые оконные рамы. В офисе Le Clairon — маленького, шумного и вечно суетливого интернет-издания — пахло кофе и дешёвой типографской бумагой.

Анжелика сидела за своим столом, уткнувшись в экран ноутбука, и пыталась дописать заметку о городской свалке. Пальцы бегали по клавишам быстро, но без вдохновения. Статья — очередной проходной материал, который никто не прочитает до конца.

Ей было двадцать, она училась на втором курсе журфака Сорбонны и подрабатывала здесь, чтобы хоть как-то оплачивать съёмную комнату и учебники.

Сегодня всё раздражало: шум принтера, звонки телефонов, громкий смех коллеги в соседнем отделе. Даже экран монитора мигал так, будто нарочно дразнил. Анжелика откинулась на спинку стула, сжала виски ладонями и глубоко вдохнула.

— Сансон, — раздалось из-за спины. Голос главного редактора, Бернара Лемуана, всегда звучал так, словно он одновременно недоволен и слегка удивлён, что вообще кого-то позвал. — Зайди ко мне в кабинет.

Она поднялась, не скрывая раздражения. Кабинет Лемуана был на два этажа ниже — тёмная комната с единственным окном, заваленная стопками газет, журналов и чужих жизней в виде папок с надписями фломастером.

— Присаживайся, — кивнул он, листая бумаги. — Ты ведь хотела стать автором популярной статьи?! Я прав?

Анжелика в недоумении посмотрела на шефа и ответила: - Конечно!

— Можешь считать, что твое желание осуществилось - со слегка ехидной, как показалось Анжелике, улыбкой сказал Лемуан.

Анжелика посмотрела на него удивлённо, пытаясь понять, не шутит ли он и с чего это ей, студентке вдруг выпала такая честь. Ранее шеф не был к ней так расположен.

— Тебе знакома фамилия - Жоффрей де Пейрак?

Она моргнула. Имя было знакомо — мелькало в новостях о тендерах, строительстве ветряных электростанций и скандалах на грани судебных.

— Миллионер? — уточнила Анжелика, стараясь, чтобы голос прозвучал равнодушно.

— Миллиардер, — поправил Лемуан. — Так вот, он хочет дать заказное интервью. Лёгкий имиджевый портрет, без грязи. По его условиям — встреча в Марселе, на яхте.

— На яхте? — в голосе скользнул сарказм. — Замечательно. Может, ещё и в купальнике?

Редактор усмехнулся, но взгляд остался холодным.
— Этот человек заплатит хорошие деньги за это интервью, и я не намерен отказываться от такого гонорара, даже если во время интервью заказчик попросит журналиста раздется до гола. Я выбрал тебя, потому что знаю, что тебе нужны деньги. И ещё… — он достал из ящика тонкую папку и положил перед Анжеликой. — Кажется, он знал твоего отца...

Анжелика подняла глаза. Ее лицо побледнело, сердце сбилось с ритма.

— Это… шутка?

— Нет, — пожал плечами Лемуан. — В его старых проектах мелькала фамилия Сансон. Я не лезу в личное, но, может, тебе будет интересно узнать, что именно.

Анжелика смотрела на папку и чувствовала, как в груди медленно поднимается что-то тяжёлое и горячее. Смерть отца была темой, которую она давно перестала обсуждать даже с близкими. Официальная версия — несчастный случай на строительстве. Однако в эту версию ни Анжелика, ни члены ее семьи не верили, слишком много странностей было вокруг смерти не отца.

— Вы хотите, чтобы я согласилась? — спросила она тихо.

— Я хочу, чтобы ты взяла это интервью, — ответил Лемуан, глядя прямо. — А что ты с этим сделаешь — твоё дело. Главное, чтобы Пейрак заплатил нашей редакции обещанный гонорар.

Анжелика посмотрела на папку, нарочито медленно взяла ее в руки, делая вид, что размышляет соглашаться ей или нет на предложение Лемуана, хотя на самом деле в душе она ликовала и готова была прямо сейчас ехать брать интервью у этого миллиардера.

Выждав минутную паузу, Анжелика закрыла папку, прижала её к себе и попрощавшись с редактором вышла из кабинета. За окном дождь превратился в мелкую морось. Теперь она знала: через пару дней она окажется лицом к лицу с человеком, который, возможно, хранит ключ к самой большой тайне её жизни.

Примечания:

Глава 2.

Поезд из Парижа прибыл точно по расписанию, но Анжелика вышла на перрон с видом человека, который оказался здесь не по своей воле. Марсель встретил её мягким, тёплым воздухом, запахом соли и шелестом мачт, раскачиваемых ветром. Пальмы вдоль набережной лениво шумели, и всё это почему-то раздражало её ещё сильнее. Слишком курортная картинка для того, что её ждало.

Она дошла до причала, где белоснежные яхты сияли металлом и стёклами, и почувствовала, что в своём строгом светлом пиджаке и джинсах с деловой сумкой через плечо выглядит здесь чужой.

— Мадемуазель Сансон? — раздался сзади хриплый мужской голос.

Анжелика от неожиданности вздрогнула, хоть и знала, что ее должны встретить на вокзале, об этом они договорились с секретарем Жоффрея де Пейрака в телефонном разговоре.

Анжелика обернулась. Перед ней стоял мужчина лет сорока, подтянутый, с мягкой, чуть ироничной улыбкой. Льняная светлая рубашка, дорогие часы, уверенная, но ненавязчивая манера держаться.

— Бернар Андижос, — представился он, слегка склонив голову. — Я друг Жоффрея. Он попросил меня встретить вас.

— Очень любезно, — коротко кивнула она. — И где же ваш друг?

— На яхте. Заканчивает один важный звонок. Вы ведь не против, если мы поедем к нему? — его тон был безупречно вежлив, но чувствовалось, что это скорее формальность, чем вопрос.

Анжелика кивнула и они отправились к припаркованном неподалеку красному Opel. Буквально через десять минут, они подъехали к богато оборудованному причалу и на Анжелику вдруг нахлынуло чувство тревоги.

Они зашли на причал, шаги глухо отдавались по деревянным доскам. Бернар шёл рядом, время от времени бросая на неё быстрые взгляды, словно прикидывая что-то про себя.

— Жоффрей говорил, что вы журналист? — спросил он, будто между прочим.

— Да, — ответила Анжелика сухо.

— Интересно… — он чуть улыбнулся. — Обычно пресса присылает к нему мужчин в дорогих костюмах или женщин с агрессивной манерой вести беседу. Вы… совсем другая.

Анжелика едва заметно пожала плечами.
— Думаю, мы оба скоро поймём, понравится ли ему это.

Бернар тихо рассмеялся и, сделав приглашающий жест, указал на яхту. Белый корпус отливал золотом в лучах солнца, на палубе кто-то двигался.

— Прошу, — сказал он, помогая ей подняться по трапу.

Анжелика слегка неуверенно ступила на трап, чувство тревоги усиливалось.

Внутри было прохладно и пахло морем и деревом. Оглядевшись по сторонам, она сначала никого не обнаружила, но пройдя вперед, в кают-компании увидела высокий силуэт мужчины, который стоял возле окна и смотрел вдаль.

Анжелика несколько секунд стояла в нерешительности, раздумывая - может бросить все и сбежать отсюда пока не поздно. Однако любопытство и желание узнать, что же на самом деле случилось с ее отцом, взяло вверх и она слегка кашлянула, чтобы привлечь к себе внимание.

Мужчина видимо знал, что она стоит у него за спиной, потому что повернулся медленно, словно в каюте никого не было.

Высокий, широкоплечий, в идеально выглаженной светлой рубашке с закатанными рукавами. Серые глаза с насмешливым прищуром сразу зацепили взгляд Анжелики. И — шрам, который она видела на фотографии. Тонкая, неровная линия от виска к скуле, не уродовавшая, но придававшая лицу опасную резкость. Она заметила его мгновенно и почувствовала, как внутри что-то сжалось.

Мужчина задержал на ней свой взгляд дольше, чем вежливо, и чуть склонил голову.
— Мадемуазель Сансон?

— Да, — коротко ответила она.

- Жоффрей ле Пейрак, рад видеть вас у себя на яхте.

Он откровенно её разглядывал — не нагло, но внимательно, словно изучая. Молодая, красивая, с тем самым типом лица, который заставляет оборачиваться на улице. И при этом — холодная настороженность в глазах. Он почувствовал ее тревогу, но вида не подал.

— Не ожидал, что редакция отправит… вас, — в его голосе прозвучала лёгкая насмешка.

— А кого вы ожидали? — её брови чуть приподнялись. — Кого-то более… привычного?

— Возможно, — уголки его губ дрогнули.

Он жестом пригласил её пройти дальше в большую каюту, похожую на гостиную с большим диваном и двумя креслами. И жестом предложил пресесть на диван.
— Вы совсем не похожи на тех журналистов, с которыми я привык общаться.

Анжелика не ответила. Она не была уверена, это комплимент или предупреждение, но в его глазах что-то блеснуло. И она поняла: этот человек опасен.

Глава 3.

Яхта тронулась почти бесшумно. Мотор работал ровно, вода у борта шуршала, рассыпаясь мелкими брызгами. Марсель постепенно отдалялся, превращаясь в акварель: разноцветные фасады домов, вереницы лодок, шумная набережная — всё это растворялось в светлом, чуть дымчатом горизонте.

Анжелика устроилась за небольшим столиком в огромной каюте. Перед ней — блокнот, диктофон, чашка кофе, который Жоффрей поставил перед ней без лишних слов, словно делая одолжение. Он сел напротив, небрежно откинувшись на спинку кресла. В такой позе он, казалось, занял слишком много пространства, будто он уже здесь хозяин всего, включая воздух между ними, от чего Анжелике сразу стало тяжело дышать.

Когда он проходил к столу, она заметила лёгкое, едва уловимое прихрамывание. Движение почти незаметное, но из-за него он привычно вытянул одну ногу вперёд, при этом выглядело это так, словно он гордился своим изьяном. Анжелике же его поведение показалось вызывающим, но она промолчала, понимая, что находиться не в том положении, чтобы делать этоиу человеку замечания.

Когда он садился напротив, ее взгляд снова упал на шрам на его левой щеке — тонкая, неровная линия от виска к скуле — придавала лицу мужественность и в тоже время опасную резкость. Другие, наверное, сочли бы это особой мужской привлекательностью, но для Анжелики в нём было что-то отталкивающее. Не физически — нет, он не был уродлив, напротив, выглядел именно так, как представляют себе «успешных мужчин» в глянце. Но сочетание этого лица с холодным, цепким взглядом вызывало у неё ощущение, что рядом хищник.

Она избегала смотреть прямо на него. Каждый раз, когда взгляд невольно скользил в его сторону, её словно обжигало: в этих глазах не было тепла, только уверенность и привычка оценивать людей, как фигуры в своей игре.

Он, похоже, уловил ее настороение. Когда их взгляды всё же встретились, он чуть прищурился, и уголки губ дрогнули в почти невидимой, самодовольной улыбке, как у человека, уловившего чужую слабость.

— Вы давно работаете в журналистике? — спросил он, и в его голосе было не любопытство, а ленивое испытание.

— Достаточно, чтобы знать: лёгких тем не бывает, — ответила она, глядя в блокнот, а не на него.

— Даже интервью с владельцем энергетической компании? — он чуть подался вперёд, и она почувствовала его взгляд, словно он физически коснулся её лица.

— Особенно, если этот владелец известен своей… непредсказуемостью, — произнесла она, не поднимая глаз.

Он усмехнулся, явно довольный её сдержанностью. Пальцы лениво постукивали по подлокотнику, издавая раздражающий ритм.
— Мне говорили, что вы ещё учитесь. Второй курс?

— Верно.

— Значит, у вас хватило амбиций отправиться к совершенно незнакомому мужчине, на его яхту, в открытое море? — каждое слово прозвучало как вызов.

— Я приехала работать, — отрезала Анжелика, — а не играть в психологические игры.

— Хм, — он слегка наклонил голову. — Не уверен, что одно без другого возможно.

Молчание было тяжёлым. Она чувствовала, что он не просто изучает её — он ищет трещину в её защите. И это вызывало в ней неприятное, почти физическое ощущение, как если бы её держали под прицелом.

Бернар, всё это время находившийся на палубе, заглянул внутрь:
— Курс проложен. Можете работать, я не буду мешать.

Жоффрей кивнул, но глаз от неё не отвёл.
— Итак, мадемуазель Сансон… — он чуть подался вперёд. — С чего мы начнём? С ваших вопросов… или с моих?

Она отложила ручку, но не спешила отвечать. Несколько секунд просто смотрела на него — ровно настолько, чтобы это было вежливо, и ни мгновением дольше.

— Обычно интервью всё же начинают с вопросов, — произнесла она спокойно. — Но, похоже, у вас своя методика.

— У меня всегда своя методика, — сказал он, и в этой фразе было то самое самодовольное превосходство, которое её раздражало больше всего. — И мне интересно, насколько вы готовы ей подыграть.

Она чуть наклонила голову, как бы обдумывая сказанное.
— Думаю, для начала, месье де Пейрак, мы выясним, кто из нас лучше умеет не отвечать прямо.

Он тихо рассмеялся, и этот смех был не тёплым, а холодным, с металлическим отзвуком. У неё не осталось сомнений: этот человек ей неприятен. И всё же — уйти от этой партии она не могла.

Глава 4.

Ветер усилился, яхта слегка покачивалась, и Анжелика, машинально положив ладонь на край стола, удерживала блокнот, чтобы страницы не переворачивались сами собой. Жоффрей сидел напротив все в той же ленивой позе, вытянув левую ногу вперед и лениво вертел в пальцах серебряную зажигалку, время от времени щёлкая крышкой.

— Итак, мадемуазель Сансон, — произнёс он, лениво щёлкнув серебряной зажигалкой и не спеша её зажигая. — Начнём?

— Начнём, — она перевела взгляд на блокнот. — С биографии, полагаю. Но, подозреваю, ваш «короткий рассказ о себе» рискует затянуться.

— Или оказаться до неприличия банальным, — уголки его губ едва заметно дрогнули. — Родился, выжил, заработал. Ни строчки для книжной полки.

Она подняла глаза — ровно настолько, чтобы это считалось вежливым.
— Тогда уточним детали. Ваша фамилия. В наше время приставка «де» — редкость. Чаще отсылки к хроникам, чем к паспортам.

Он чуть наклонил голову, прищурился — реакция человека, привыкшего, что тон собеседника не меняют из-за одной фамилии.
— Род старый. Юго-запад, Лангедок. Когда-то носители имени были графами Пейрак-Монрей, вассалами Тулузского графства. Позже — ветвь виконтов де Пейрак. Замок, виноградники, всё как в старых книгах.

Ручка в её руке замерла на долю секунды.
— Слишком красиво, чтобы быть правдой.

— Вы из тех, кто не любит легенд? — спросил Пейрак.

— Я из тех, кто проверяет источники, — спокойно парировала она. — Особенно когда речь о мужчинах с яхтами и титулами.

Он откинулся на спинку кресла, еще сильнее вытянул вперёд левую ногу — движение, в котором странным образом сочетались небрежность и вызов.
— Тогда отмечайте: по прямой линии я — потомок по матери. Отец… — он на короткий миг поджал губы, подбирая слово. — О нём почти ничего не осталось. Документы, фотографии — исчезли после его смерти. Семейные архивы пусты.

Анжелика записала в блокнот его слова и почему-то подчеркнула слово - "Пусто".
Внутри у неё кольнуло — не сочувствие, нет, — интерес. Там, где люди оставляют «пусто», обычно прячут самое важное.

Он заметил, как она подчеркнула слово, и едва заметно усмехнулся.
— Удовлетворены, мадемуазель? Или продолжим раскопки?

— Продолжим, — ответила она сухо. — Ваша компания носит название "Océanis Énergie". Для прессы вы — спаситель планеты. Для конкурентов — человек, который выигрывает там, где другим «не дают». Как вы это называете внутри компании — стратегией или удачей?

— Дисциплиной, — без паузы. — И отсутствием иллюзий.

— Например, иллюзий насчёт прессы? — она не подняла взгляда, но ощутила, как его внимание стало плотнее, почти осязаемее.

— Например, — согласился он. — Или насчёт людей, которые приходят «просто взять интервью».

Стук палубных шагов разрезал тишину. В проёме показался Бернар.
— До мыса десять минут. Красиво, как на открытках.

— Спасибо, — ответил Пейрак даже не повернувшись. Бернар исчез так же бесшумно.

Анжелика перелистнула страницу.
— Вернёмся к «отсутствию иллюзий». Оно у вас врождённое или приобретённое?

— Приобретённое, — с усмешкой ответил он — Оно приходит вместе со знанием цены словам «всегда» и «никогда».

— И со шрамами, — сказала она прежде, чем успела себя остановить.

Он не шевельнулся. Только взгляд стал на полтона тяжелее.
— Со шрамами — в первую очередь.

Она отвернулась к иллюминатору. Море блестело, как свинец, солнце резало воду острыми бликами. Вернулась к записям: «по матери — да; отца нет в бумагах». Подчеркнула второй раз. Пустота — самая громкая улика.

— Вы сегодня слишком много отмечаете, — вполголоса сказал Пейрак. — Я подам аперитив — так иногда проще смотреть друг на друга.

— Мне достаточно воды, — отрезала она. — И фактов.

— Факты — вещь коварная, они всегда приходят не вовремя.— он поднялся.

Лёгкое, едва заметное прихрамывание снова бросилось ей в глаза — и эта его привычка вытягивать ногу вперёд... Анжелике вдруг захотелось спросить его, с чем связана эта манера, но она посчитала это неприличным и промолчала.

— Я привыкла ждать, — ответила она и впервые позволила себе встретить его взгляд без бегства. — И проверять.

Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, и качка вдруг стала ощутимее — или ей показалось. Он кивнул, как человек, принявший условия игры.

— Тогда продолжим после мыса, — произнес он, гляда в иллюминатор — У меня будет для вас пара «неофициальных» ответов.

— А у меня — пару «неудобных» вопросов, — сказала она и закрыла блокнот.

Он улыбнулся — холодно, как металл.
— Посмотрим, кто из нас лучше умеет не отвечать напрямую.

Он вышел на палубу. В каюте стало заметно просторнее, но воздух не стал легче. Анжелика провела ногтем по толстому корешку блокнота и ещё раз посмотрела на строку: Отец — пусто.
В её опыте «пусто» никогда не означало «ничего».

Мотор ровно подтянул обороты. Где-то впереди был мыс и следующий раунд.

Глава 5

Солнце уже клонилось к закату, когда Анжелика закрыла блокнот. Час вопросов и ответов пролетел быстро, хотя в реальности это была игра в кошки-мышки. Он отвечал на всё — но так, что каждое слово можно было трактовать в противоположных смыслах.

— Думаю, для «имиджевого портрета» этого достаточно, — сказала она, убирая ручку. — Но у меня остался последний вопрос.

— Только один? — в голосе ее собеседника мелькнула насмешка.

— На сегодня. — Она осмелилась посмотреть ему прямо в глаза. — Почему вы вообще согласились на интервью? Миллиардеры редко ищут лишнего внимания.

Он откинулся на спинку кресла, крутя в пальцах бокал.
— Иногда полезно, чтобы кто-то задал правильные вопросы. Даже если ты сам не знаешь, хочешь ли слышать ответы.

— Красиво сказано. Но это не ответ.

— Возможно, я ждал вас, мадемуазель Сансон, — произнёс он спокойно, и в этой фразе не было кокетства. — Ваш отец был человеком слова. И чести.

Анжелика вздрогнула, в горле образовался ком, несколько секунд она не могла произнести не слова, но все-таки нашла в себе силы и тихо произнесла:
— Вы его знали?

— Не так, как хотелось бы, — выдержав паузу ответил Пейрак, глядя куда-то за её плечо. — Но достаточно, чтобы понять: его смерть не была случайностью.

Внутри у неё похолодело.
— Вы это утверждаете или предполагаете?

— Я утверждаю, что в его деле есть те же тени, что и в моём прошлом. — Он поставил бокал на стол и подался вперёд. — Если будете копать — не исключено, что наши истории окажутся переплетены.

Она почувствовала, как сердце бьётся быстрее.
— Это угроза или предупреждение?

— Выбор за вами.

Молчание стало плотным, почти осязаемым.

Наконец Жоффрей встал, взял папку и положил её перед ней.
— Здесь то, что я смог найти о вашем отце. Не всё — но начало.

Она не притронулась к ней, лишь медленно подняла взгляд.
— Почему вы решили передать это мне? — спросила тихо, но в голосе слышался вызов. — Мы ведь знакомы всего несколько часов.

Он чуть пожал плечами.
— Возможно, потому что иногда чужие люди оказываются полезнее старых друзей.

— Или потому, что вы что-то хотите взамен? — не отводя взгляда, уточнила она.

На его губах появилась та самая едва заметная усмешка, от которой ей хотелось отвернуться.
— Взамен? — он медленно сел обратно в кресло. — Скажем так… я предпочитаю оставаться интересным собеседником. А интерес — всегда обоюден, мадемуазель Сансон.

Она почувствовала, как он уходит от прямого ответа, и поняла: вытащить из него правду будет куда сложнее, чем она думала.

— Я провожу вас до причала, — сказал он ровно, словно между ними не произошло ничего важного. — Было приятно познакомиться мадемуазель Сансон.

Через полчаса она уже сидела в такси, прижимая папку к груди. Марсель, утопающий в огнях, остался за стеклом, а в голове звучали его слова: «Наши истории могут оказаться переплетены».

И впервые с того момента, как Лемуан дал ей это задание, Анжелика поняла, что теперь отказаться от этой игры она уже не сможет.