Аномалия

Глава 1

Тонкие нити вриила – энергии живатмы, проистекающей от всего ко всему, ярко сияли, напоминая о невероятной грандиозности творения, и каждая нить звучала неповторимой сигнатурой от переизбытка света. Свет играл разными оттенками своей сути, иногда стекая по паутинно-призрачными линиям, ледяными голубоватыми зёрнами, почти, как роса. Люди называют это слезами мира, а такие, как мы – семенами чистоты.

Я сидела на камне, грелась, под стать ящеркам. Мне нравилось проявляться рано, выплывать в свежесть мира, и смотреть на симфонию его пробуждения. Мы с камнем были едины, как и со всем остальным, я ощущала, как всё гудит, звенит, перетекает друг в друга. Это феерия завораживала, хотелось замереть, и оставаться таким вот наблюдателем вечного пульса жизни. В моих руках был калейдоскоп бытия, и звёздный свет приводил его сущность в движение одним лишь касанием.

Ветер поднялся внезапно, донося до меня аромат выпечки, от ближайшего киоска. Затем меня коснулись голоса, эхо, наполненное прошлым, настоящим и грядущим. Мир вошёл в ритм привычного преломления, появились машины, люди, события, формирующие невероятный конгломерат вспышек. Я коснулась прохладного асфальта, накинула на плечи лёгкую серую сумку, и нехотя засунула ноги в босоножки. Необходимо следовать знакам. Белый мотылёк, маленькой яркой кометой юркнул на третий этаж в открытое окно. Я прищурилась и улыбнулась.

- Так вот значит, куда лежит мой путь.

Сегодня он привёл меня сюда, к этому огромному, выкрашенному в голубой цвет, зданию. Казалось бы, небесный цвет, но ничего небесного от этого сооружения не исходило, если уметь видеть. Я не знала, что меня там ждёт, это придавало моей внутренней детской сущности, невероятный квинтессент любопытства, задора и драйва. Каждый шаг раскрывал нечто новое, неописуемое словами земного происхождения. Немного постояв у входной двери, я-таки вошла в помещение, прежде всего, накинула на себя полог невидимости. Все суетились, бежали, кричали, проходили сквозь меня, как потоки времени.

- Ну, веди меня, Мотылёк Начал Первопричин.

URN ELERAN NARIIL ATTIRI
RIMBA LOKTIS DIS VUL`RAN

EMBOLI LAAD! ELEKTO VERKARUM!

Полог мира подёрнулся, будто через всё пространство прошла незримая, но ощутимая, чуть более насыщенная и объёмная волна. Повсюду запахло озоном - знак того, что поля Силы активированы на полную. На третьем этаже было тихо, пока я поднималась, похоже начались занятия, и в огромном холле, куда я зашла, уже никого не было. Оглядевшись в поисках мотылька, я не обнаружила ничего странного на первый взгляд. Никаких аномалий. Хотя знаки всегда приводили к ним.

- Что ж, необходимо понаблюдать за пространством.

Я села на широкий подоконник, и прислушалась. В классах кипела своя маленькая жизнь. Именно маленькая, кроме…

На мгновении я задержалась вниманием на самом крайнем кабинете, густота в нём по насыщенности элементов в разы превышала нормальное значение для обычной человеческой школы.

- Ха, вот тебе и аномалия!

Весело спрыгнув с подоконника, я мигом юркнула в кабинет, но неведомая сила оттолкнула меня так резко, что я чуть не вылетела через стекло окна. Такое со мной впервые!

Поправив капюшон мантии, я поднялась, и слегка пошатываясь, медленно подошла к кабинету, чтоб хоть немного разглядеть, что же там происходило-то такого таинственного.

Вроде ничего, хм: дети уткнувшись в свои тетрадки что-то выводили ручками, иногда поднимая глаза и глядя в сторону учителя. Взгляд мой порхал от одного ребёнка к другому, и тут я просто не смогла отвести взор. Он будто примагничивался к маленькой, казалось бы совсем не к месту в этом классе, девочке. На ней был старый поношенный серый свитер, явно не новый рюкзачок, такого же серого цвета, вероятно, когда-то он был голубым, но поизносился и выцвел, почти как краска на этом здании. Девочка болтала босыми ногами, оставив босоножки под стулом, меня это по-своему развеселило, я даже улыбнулась. Малышка с белоснежными, как у меня волосами, явно была погружена во что-то особенное, и временами от неё исходил густой межмирный аромат…

В груди как-то непривычно похолодело. Именно, что не привычно, ибо холод мне был знаком и даже, сказала бы, присущ моей природе, но сейчас он будто стал совсем иным, отличным от того, что я когда-либо ощущала. Мне очень часто приходилось извлекать и устранять аномалии находящиеся в живых объектах, но чтоб аномалия была в человеке - нонсенс!

Я наблюдала за тем, как девочка чему-то улыбается, и не понимала, что мне с ней делать. Убрать, стереть её, как и любую точку разлома, или...

Мысли впервые разлетелись от меня на какое-то недосягаемое расстояние.

- Мда, ну и что прикажете делать? - я воззрилась в Высшие Сферы, глядя на белый потолок, с нередкими жёлтыми пятнами.

Глава 2

Джан смотрела туда, где было легко, её жизнь была слишком сложной, реальность с которой соприкасалось маленькое сердце, была кипучей, обжигающей, как солнце в полдень. Иногда, даже в тени было +40. Джан не любила жару, вообще не особо любила солнечные дни, её от природы белая кожа была слишком чувствительна к температуре и солнечному свету.

Сейчас внутри её личной маленькой вселенной разворачивался невероятный пейзаж, там она неслась к своему старому покосившемуся домику, весело хлюпая босыми ножками по лужам, повсюду пахло какими-то цветами, дул лёгкий ветерок с запахом озона, живой земли и приятным запахом натопленной бани, которую уже любя и заботливо растопила бабушка. Джан часто вспоминает эти моменты, по сути, это единственные в её жизни моменты, когда она была по-настоящему счастлива.

Прошло уже три месяца, как в доме стало пусто, даже не так - опустошёно. Бабушка умерла, Дажан знала это, она видела её всполох. Бабушка говорила, что у каждого внутри есть Всполох Бесконечности, и Джан видела его, яркий протуберанец, вырвавшийся из груди бабули и тут же свернувшийся в шар, который, повисел-повисел в нескольких метрах над землёй, да улетел далеко в небесную синеву. Никого больше у Джан и не было, никто не знал о её трагедии, и о той боли с которой она сталкивалась каждый день, после школы. В школу она продолжала ходить, чтоб не сойти с ума, чтоб не встать на Перекрёсток Адари. Бабушка всегда предостерегала.

- Будешь вымерзать, беги, говори, плачь, делай, что угодно, но делай. Застынешь, уйдёшь на Перекрёсток, не вернёшься, может, будь кто ещё рядом из сведущих, вытянул бы, но одна не вернёшься. Утянут нити, завертят Сферы…

Почему-то Джан одолел невероятный страх, когда она впервые начала ощущать в теле холод. Тут же спохватившись, она стала бегать, танцевать, кружиться, и только спустя минут двадцать реветь. Именно этот процесс и стал её инициацией, так она оголила своё Ядро Истины, сама того не заметив. Вокруг её головы вспыхнул ореол, яркий - серебристый, лишь на долю мгновения опалив её Разум.

Девочка вышла из транса, когда её грубо одёрнула учительница. Она будто пробудилась, тяжело и мучительно вглядываясь в окружение. Парта, тетрадка, ручка... духота, приторная до тошноты.

Посреди тетрадки были нелепо выведенные буквы, складывающиеся в предложение.

- Что на данный момент является в мире самым ценным?

Джан не думала о глобальных проблемах, она их не ощущала, её восприятие не было замусорено тем, что дано большинству. Они с бабушкой жили бедно по меркам среднестатистического человека, но богато по меркам Духа. Бабушка научила её смотреть на мир из Центра, из того, что разное у каждого, но едино для всех. Джан не долго думала над поставленной задачкой, а спокойно и уверенно написала одно единственное слово.

- Мёд.

Перемена. Джан всегда вздрагивала от резкого и пронзительного звонка, в общем-то, любые резкие звуки доставляли ей ощутимый физический дискомфорт, она наморщила носик и уткнулась в ладони.

Все спешно поднялись с мест и в беспорядке покидали тетрадки на учительский стол. Лариса пробовала что-то говорить, призывая к спокойствию, но бесполезно. Джан дождалась, когда большая часть ребят разбежится, и в более тихой обстановке подошла и аккуратно положила тетрадку на стол, за одно собрав в стопочку всю ту кучу, которая казалась ей горой шелухи от лука. Лариса улыбалась, глядя на Джан.

- Мне, кажется, ты что-то забыла, - погладив Джан по голове, она уставилась на её босые ножки.

- Нет, мне просто так приятнее, - тихо, почти шёпотом пролепетала девочка, и вернулась к своему месту, нехотя ныряя в босоножки.

В коридоре был хаос, в хаосе Джан ощущала себя зажато, она не успевала просчитать все элементы, выхватывала что-то отдельное, что-то особенное и видимое порой лишь её взору. В тоже время у Джан получалось умело скользить в пространстве, будто само её тело знало и понимало на каком-то фундаментальном уровне механику происходящего и проводило её из одного кабинета в другой, как из одного мира в иные...

Джан любила уроки музыки, на них она могла спокойно отвлекаться и мечтать, её почти никогда не замечали. Она и так была маленькой, так ещё и забиралась в самый дальний угол к красивой раскидистой пальме. Но этот раз что-то в кабинете изменилось, не было ни пальмы, ни стульев, как обычно, и сердце Джан невольно сжалось не находя привычной брони. Ей казалось, что она стоит посреди многолюдной толпы, совершенно обнажённая. Страшно, стыдно, беззащитность набирала верх, и сердце начинало колотиться, как воробушек, который когда-то залетел к ним с бабушкой на кухню. Он метался, бился о стены и стекло, тогда бабушка научила Джан, как успокаивать птиц, оказавшихся не там, где им присуще. Но как успокоить птичку внутри себя, Джан не ведала, слёзы стали наворачиваться на глаза, но тут прозвенел звонок, как бы выбивая её из бездны в которую она падала, и девочка машинально пошла к тому месту, где обычно ощущала себя в безопасности.

Она стала просто наблюдать за происходящим, внимательности ей было не занимать, потому совершенно новую девочку в классе она заприметила сразу, хотя почему-то все воспринимали её так, будто она всегда была. Но Джан знала хорошо, их в классе было 30, а теперь на одного ребёнка больше. Антонина зашла последней, как и всегда, дверь захлопнулась и наступила тишина.

Глава 3

Антонина была в меру строгой, но притом очень гибкой в диалоге и мудрой в восприятии, лаконично красивой струной, по-особому звучащей в пространстве. От неё всегда пахло чем-то сладким, и этот запах завораживал, как-то даже охлаждал и сосредотачивал внимание на занятии, потому дисциплина на её уроках была стабильной. Джан улавливала нотки корицы и запечёных яблок, что-то мятное и карамельное вперемешку. Ей нравился этот аромат, даже сердце перестало стучать, воробушек стал какой-то иной, неземной прозрачной птицей, чистой и чуткой.

- И так, ребята, сегодня у нас будет не обычное занятие. Да, я понимаю, что-то новенькое вас слегка напугало. Не переживайте так, расслабьтесь. Сегодня у вас не будет пения и оценок. Это занятие мы посветим чувствам, вернее тому, как можно раскрывать чувства танцем, уверяю вас, это будет весело...

Несси учила Джан танцам с трёх лет, учила по своему, не так, как это принято в обыденности земного. Она всегда говорила: - "Танец - это Дыхание Ядра Всего Что Есть, это пульс Величайшего Сердца.". Такие танцы способные творить Чудеса, и у Джан получалось. Не сразу, конечно, нет, но со временем её ножки крепли, тело становилось чутче к балансу внутреннего и внешнего, а Дух - ярче. Но бабушка всегда предостерегала.

- Так танцевать при людях нельзя, даже если будут просить и бить, даже если будут грозить смертью тела. Никогда не танцуй при людях.

Джан пугал в такие моменты голос бабушки, хотя та никогда не кричала, но сила которую Несси вкладывала в слова, была очень могущественной, физически ощутимой, как нечто огромное, как гроза, как множества гроз. Бабушка никогда не рассказывала, почему так танцевать при людях нельзя, она только качала головой, и взгляд её становился грустным. Джан не любила видеть бабушкину грусть, потому больше и не настаивала на разъяснениях.

Малышка встряхнула головой, ей необходимо было отвлечься, она посмотрела вокруг в поисках той самой новенькой девочки, но почему-то нигде её не нашла. Тем временем Антонина принялась выстраивать учеников в ряд.

- Джан, иди сюда, будешь за Манун.

- Нет.

- Иди, не бойся, танец это легко, вот увидишь. Стоит только начать, у тебя всё получится.

- Нет.

Все застыли, уставившись на Джан, кто-то стал хихикать, кто-то перешёптываться, крутя пальцами у виска. Джан почему-то обуяла невиданная злоба, не страх, не дрожь, а злоба. Что-то внутри будто вызрело, и спокойное доселе море её хрупкого душевного равновесия, вдруг подёрнулось рябью, волны стали накатывать с прежде неведомой мощью, становясь всё выше и выше. Надвигался шторм, и Джан уже чувствовала, как пульсируют в висках первые ноты, это ещё не музыка, но уже призыв. Почему-то голос бабушки стал затихать, теряться во внутреннем шелесте волн, который становился всё громче и громче: покажи им...покажи им...покажи им...

Джан пошла, она встала перед Манун, златовласой девочки, как казалось Джан - вдвое большей чем она по росту. Смех утих, расстановка детей продолжилась дальше, но Джан уже ни на что внешнее не реагировала, она представляла танец, пробовала его на вкус внутри своего разума. Руки и ноги горели, как и поле, хотя этого никто не видел.

Никто, кроме меня...

Антонина игриво прошлась пальцами по клавишам и начала медленную мелодию, словно разбег перед взлётом ввысь, дети кривлялись, каждый делал так, как хотел, в этом и был весь смысл. Никаких правил, никаких ограничений, только чувства и движение. Вот и дошла очередь до Джан.

Девочка сняла свои босоножки и ступила на холодный пол босиком, как ни странно, никто не засмеялся. Глаза учительницы мягко улыбались, почему-то ей понравился этот жест.

- Ну что, ты готова?

- Да, только, играйте ещё медленнее и что-нибудь печальное, я сделаю из этого Чудо.

Какое-то время в классе стояла тишина, прямо, как перед грозой. Мир замер, даже снаружи. Всё стихло, Джан не ощущала, как тонко и трепетно бьётся её сердце. И вот полилась мелодия, тихая, как шум дождя. Тело девочки само стало вращаться, изгибаться, взлетать и оседать. Её захватила внутренняя сущность, которую она не знала до конца, но которая заявила о себе. Дети замерли, они стояли, как восковые фигуры, глаза их были закрыты, но Сердца их внимали и зрили в саму суть явления. На такое они бы и не смогли смотреть как-то иначе. Ладони каждого сложились вместе, а потом раскрылись, словно чаши с подношением, из ладоней струился свет.

Джанси окутывало поле, всё более яркое, сферичное, кольцеобразное, вибрации шли прозрачно-голубыми волнами во все стороны. Антонина играла то, что никогда до селе не играла, вернее, играл её Дух, которому впервые дали право выйти в свет этой Формой Жизни.

Прозрачные волны летели по миру от маленькой яркой "песчинки", приводящей Всё Что Есть в Гармонию Высших Сфер. Леса дышали, то, что было безжизненно - набиралось живатмы, энергии переходили из одного слоя в другой, появлялись новые Духи-Хранители, замирали вулканы, там, где долго и мучительно пировала жара и засуха, начинали идти дожди. Мир Преображался...

Сквозь кожу Джан просвечивали звёздные массы, будто само Мироздание приоткрывало себя редкими всполохами.

Руки, плечи, правя щека... Ладони, горло, ступни, вновь ладони...

Когда живой "волчок" упал, обессилив от обнажённой самости, тишина вновь вернулась в класс, но она была уже другой, наполненной и невинно чистой. Джан дышала, она пила воздух, который был таким вкусны, таким неповторимо сладким, только вот перед глазами у неё стояла кромешная тьма.

Сила отражённого Света, Приумноженная Сердцами присутствующих, просто выжгла её глаза...