Анютины глазки

Глава 1

- Цыган, фу! – Прикрикнул на пса, прыгающего сайгаком у своей будки. Цепь билась о перевёрнутую старую кастрюлю с закоптившемся дном. – Что, опять голодным остался?

Перед сменой накормил всю животину. А этому злодею планировалось отдать остатки ужина. Видимо, тёща опять забыла. Или же пыталась таким образом перевоспитать невзлюбившего изначально её пса. По его лаю я всегда понимал, что Альбина Николаевна где-то на подходе и мог ретироваться, избегая лобового столкновения. Сейчас же этот антитёщин локатор был не столь необходим – МАМА жила с нами вот уже четыре дня. Поэтому и пёс лаял практически без остановки.

Достал из рюкзака оставшийся с ночи бутерброд и кинул собаке, чтобы тот хоть немного успокоился и не перебудил весь дом.

- Позже покормлю. – Пообещал убежавшему с бутербродом в будку довольному псу, внося новый пункт в намеченный список дел.

Семь утра. Любимое время, тем более в августе, когда воздух пропитан запахом свежескошенной травы и всё ещё прогретой солнцем земли. Позволил себе секундную передышку, запрокинув голову, и втягивая в себя воздух с деревенскими составляющими – даже запах собственных стаек был мне приятен. Как ни крути, а свой дом и свою деревню я любил. Но это всё меркло в сравнении с моей семьёй…

Словно считывая мои мысли, позвонила Ульянка.

- Привет, милая. – Ответа не услышал, одни только помехи. Да, всё было хорошо в моей деревне, кроме мобильной связи. Сигнал ловился в определённых точках, и то если карты лягут, да погода позволит. – Улька, я сейчас перезвоню. – Сказал на тот случай, если жена меня всё-таки слышала.

Вышел за ограду. Прошёл по дороге, смотря на прямоугольные индикаторы антенны, по которым можно было сориентироваться, что сигнал найден. Наконец, поймал три. Большего можно было и не искать. Это был максимум для наших мест, но его было достаточно, чтобы сделать звонок.

- Милая, привет.

- Привет, Саш. Уже со смены пришёл?

- Да. Ты как, Улька? Как там наш богатырь?

- Толкается. Но уже не так активно. Врачи говорят, что уже скоро. Вроде как уже занял нужную позицию.

- Они так уже четыре дня говорят, - сказал с толикой раздражения в голосе. Эта неопределённость меня убивала. Ну, ещё и тёща, если уж совсем правду-матку резать.

- Мама опять выдаёт? – Жена поняла без лишних слов причину моего раздражения. На этот раз я вовремя прикусил язык. Ульке сейчас наши дрязги были не нужны. Пусть спокойно уже рожает мне сына и возвращается.

- Сегодня дом будем сносить. – Выбрал беспроигрышный вариант смены разговора.

- Да?! Это хорошо. Ты же знаешь, как он меня пугал. – Я повернулся и посмотрел на тот самый дом, о котором шла речь. Старая покосившаяся сараюшка, с покрывшейся мхом крышей, да каким-то непостижимым образом проросшей из неё осинки. Окна были заколочены в сравнении с почерневшими трухлявыми брёвнами достаточно свежими досками, и, казалось, что только на этих крестообразных опорах и держался весь дом.

Во мне это место страха не вызывало, как-то всю жизнь рядом с ним прожил. В детстве, да, бывало жутковато. Тем более после рассказов об этом доме. Но как бы то ни было, а чудовище из него так и не показалось. И меня это вполне устроило, чтобы просто его не замечать. А вот жена до сих пор боялась смотреть в окна, поэтому даже зашторила их наглухо.

Увозя её в роддом, я пообещал, что вновь подниму вопрос о сносе дома. И вчера из администрации пришёл положительный ответ – сносу быть. А мне спокойная жена, сын, и дочка.

- Как Анечка? – И на этот раз жена била рекорды проницательности.

- Спит ещё. Вчера нарисовала тебе открытку. Вот, ждёт, когда уже за братом поедет.

- Не кашляет? Мама жаловалась, что горло как будто хрипит, и на языке белый налёт.

- Видимо, это на меня донос шили после позавчерашнего молока из холодильника? Ну что я могу сказать, если в тридцатиградусную жару она ребёнку колготки надевает. Куда уж мне с ледяным молоком. – Опять сорвался, хотя и не собирался.

- Потерпи, Саш, немного уже осталось.

- Давай, милая, рожай уже, и отправляй мою горячо любимую на расстоянии тёщу в её серпентарий.

- Хорошо. – Улька хохотнула, а у меня от этого смеха разлилось тепло по душе. – Передавай привет Анютке. Поцелуй её. Люблю.

- Люблю. – Повторил я, слыша на том конце оклик кого-то из медперсонала.

- Всё, пошла на процедуры. Пока.

Попрощаться не успел, жена сбросила вызов.

Посмотрел на дом. Может, трактором толкнуть всё-таки и дело с концом… Хотя, нет, председатель дал чёткую инструкцию…

Развернулся и пошёл к своему дому. Цыган встретил меня не щенячьим восторгом, как это было ранее, а жутким лаем. Всё понятно. Не из того дома я когда-то ждал появление чудовища…

- Доброе утро, Альбина Николаевна. – Поздоровался с тёщей, вышедшей на крыльцо. Видно было, что она только встала, а также, что сделала это не стой ноги.

- Было бы доброе, если бы собака эта не лаяла как бешеная.

- Покормили бы, тогда бы не лаял.

- Ну знаешь, он меня чуть за ногу не тяпнул. Такой же беспутный…

Выдохнул. Нужно просто подождать, когда всё это устаканится. А потом пересажу пса к самой калитке, чтобы ни одна злая сила не проникла в мой дом.

Заулыбался, просчитывая все плюсы на перспективу.

- И что лыбишься? Что я такого смешного сказала? Мммм?

- Ничего, Альбина Николаевна. День хороший. Птички поют…

- Птички. И вот ради этих вот птичек… Говорила я дочери, нечего с тебя ловить. А так бы уехала в город, на работу устроилась приличную. Меня бы с собой забрала.

- У Ульки хорошая работа. – Встал на защиту жены. – Разве плохо быть учителем?

- Плохо быть замужем за сторожем. – Камень пробил оборонительную стену и больно ударил по самооценке. Сокращение из основополагающего фермерского хозяйства, скосившее в пьянство половину местных мужиков, не прошло и для меня бесследно. На пробку я, конечно, не наступил. Но яйца от страха за свою семью пришлось поджать. Тут уже не до выбора - хватался за любую работу и хоть какой маломальский приработок. Так и попал в местную школу ночным сторожем.

Глава 2

Луч фонарика пробежался по бревенчатым стенам. Сориентироваться в пространстве было сложно – вокруг кромешная чернота. Единственное в чём я был уверен, так это в том, что выход там, сзади. И эта мысль была… бальзамирующей, так как, несмотря на браваду, сейчас мои поджилки затряслись от страха. И я никак не мог понять причину этому. Дом был пуст, но стойкое ощущение, что я тут не один не отпускало…

Обострился слух, да и глаза уже привыкли к дефициту освещения. Я уже мог разглядеть вылезший и местами обсыпавшийся мох, которым был проконопачен дом. Сгнившую солому, лежавшую в углу. Глиняные черепки, покрывшиеся многослойной пылью, в свете жёлтого света фонаря казались серыми.

Окутавший меня было страх начал отступать. Я привык к этому дому, а дом, наконец, принял меня. Нет тут ничего, да и быть не могло. Наслушался придурковатого алкаша, которому везде ведьмы мерещатся…

- А нам всё равно, а нам всё равно, не боимся мы больше ничего… - Изменил хорошо известную всем песню. Напевая её, пошёл дальше.

Судя по всему, следующая комната, которая отгораживалась от общего пространства большой печью, была кухней. Тут сохранился добротный стол из вытесанного дерева. Для школьного музея он вряд ли подойдёт, а мне для верстака в самый раз. Да, раньше лес был другой. Вон, сколько лет стол простоял, и хоть бы хны.

Да и в пример нашим навесным шкафам, к бревенчатой стене была приделана полка. И само дерево, и стоявшая на ней посуда сохранились отлично.

Пошёл дальше, уже не обращая внимание на скрип половиц. Оно и понятно, время и ветер хорошо потрудились. Даже сейчас я ощущал сквозняк, циркулирующий у моих ног. Значит, дом не такой уж и старый, раз доски клались не на земляную насыпь, а закрывали подпол.

Нужно будет заглянуть и туда…

Направил луч света за печку. Практически прилегая к ней сверху, был навес. Знаю, что раньше такие сооружения заменяли современную кровать. Высоко, а значит и от пола не тянет.

На секунду, всего лишь на секунду, я испытал тот самый страх, который до этого мешал мыслить рационально. Непонятное ощущение накрыло меня на мгновение. Казалось, что за мной кто-то наблюдает. Изучает, присматривается.

- А нам всё равно, а нам всё равно, не боимся мы больше ничего… - Собственный голос, отрикошетив от стен, казался глухим и настороженным.

Чёрт! Внушение – страшная сила. Позволил-таки дурным мыслям спутать логическую составляющую.

Всего-то старый заброшенный дом. Прошло уже столько времени. Самое страшное, что здесь может случиться – это угодить ногой в прогнивший пол. Но судя по всему, тот достаточно хорошо сохранился. А значит и бояться совершенно нечего…

Логическое здравомыслие затушило последний очаг страха.

Нужно посмотреть, что там наверху…

Вернулся на кухню. Просто поднять стол и перетащить стало делом непосильным для моей сорванной на сенокосе спины – прошла неделя, а боль так и не прекратилась, напоминая о себе при резких движениях и поднятии тяжестей.

Решил идти по пути меньшего сопротивления…

Приладился к столу. Фонарик пришлось убрать в карман, и теперь его свет бил только вверх. Но я достаточно изучил дом, чтобы знать куда надо держать путь. Протащил волоком его по дощатому полу. Половицы ещё больше заскрипели, и даже как будто завыли.

Простая физика – наполнил сам себе, все ближе подтаскивая стол к навесной лежанке. Там тоже могло что-то сохраниться…

Установил стол, и, чтобы убедиться в правильности выбранных координат, посмотрел наверх…

***

Бивший из кармана свет фонарика на секунду ослепил. И именно в эту секунду я уловил какое-то движение наверху. Оно не поддавалось никакой логике, хотя я судорожно и искал ответы, пока, чертыхаясь, тёр глаза.

Я мог поклясться, что увидел волосы, свисающие с лежака, которые тут же начали медленно затягиваться, словно наматывались на катушку. Хотя, именно сейчас включившаяся логика играла со мной злую шутку, затмив даже воображение. Ведь, если рассуждать здраво, там кто-то лежал, медленно отодвигаясь от края…

Направил ставшее скудным, видимо, из-за не вовремя разрядившихся батареек освещение на подвесную лежанку.

Ничего. Пусто. Лишь темнота. Никакого движения, никаких волос. Всё было так же, как несколько минут назад.

Что это? Всё-таки заразившееся рассказами да байками воображение? Страх, который отравлял мозг? Игра света и беснующихся по брёвнам собственных теней?

Я не знал ответа, и уже даже не был уверен, что хочу его узнать.

Ещё раз просканировал лучом света лежак. Нету там ничего, да и откуда там чему-то взяться? В пустом заколоченном доме, куда даже молодняк не совался?...

Нужно просто взять посуду с полки. Этого вполне хватит для школьного музея, а для председателя будет хорошим доказательством, что дом был тщательно проверен перед сносом.

Я было уже вернулся к полке, но зудящая мысль не отступала. Если я сейчас вот так сбегу, подгоняемый собственным страхом, то со мной на всю оставшуюся жизнь останется образ медленно затягивающихся на лежак русых волос…

Больше ни о чём не думая, отключив разом и воображение, и страх, и чувство самосохранения, я подошёл к столу. Упёрся коленом, вновь почувствовав простреливающую поясницу боль.

- Чёрт! – Отдышавшись, залез на стол.

Рука всё равно дрогнула, когда я направил столп разряженного жёлтого света прямо в зияющую темноту…

Её увидел не сразу. Слишком маленькая для такого огромного лежака, на краю лежала кукла. К современным пупсо-барбям не имела никакого отношения. Тряпичная, судя по непропорциональным формам, набита соломой или ещё чем, что по прошествии стольких лет отлично сохранилось.

Рассмеялся, отчего свет фонарика запрыгал кардиограммой. Это же надо было напугать самого себя до усёру. Видимо, когда тащил стол, создал определённый импульс по полу. Тот на печь, ну а печка, соответственно, передала его лежаку. Кукла упала, подкатилась к краю, а потом обратно…

Глава 3

- Отче наш… Отче наш… - Зашептал слова молитвы, которые смог сейчас вспомнить. Я не был верующим, но готов был поверить во что угодно, лишь бы рассеялась давящая со всех сторон темнота…

С первой же попытки высек несколько искр, лишь на секунду озаривших небольшой радиус вокруг меня. Но этого было достаточно, чтобы заметить прялку. И пустоту, сгустившуюся вокруг неё. За прялкой уже никто не сидел, хоть шерсть всё ещё трепыхалась из-за внешнего вмешательства.

Все мои органы чувств вопили об опасности. Я знал, что в подполье не один. Но раз за прялкой никого не было, то откуда ждать опасности?

Ещё несколько искр озарили радиус слева. Вздрогнул от того, что стена оказалась настолько близко, что можно было даже в этой полутьме разглядеть бытие плесени, и проросших в углах белых грибовидных наростов.

Дыхание вновь спёрло где-то в бронхах, когда я услышал новый звук. Промялась и зашелестела солома. Совсем рядом со мной.

На этот раз я промахнулся. Руки тряслись настолько, что я даже не мог словить этот диапазон. Кремний прошёлся прямо по пальцам второй руки. Боли я не почувствовал, ощутил лишь горячую влагу, устремившуюся прочь из раны.

Мне было наплевать на кровь, и неприятную тукающую пульсацию в пальцах. Нужен был свет. Хотя бы секундное зарево, чтобы убедиться, что всё это галлюцинации.

Но это были не они. Промораживающий до костей страх парализовал меня, когда я увидел её… Скрюченную в каком-то тёмно-сером балахоне фигуру. Седые волосы укрывали её словно ширмой. Я не смог понять даже то, сидит она ко мне лицом или затылком. В данной ситуации это было равносильно жутко. Тем более, когда очередное секундное зарево потухло…

- А… Нам… Всё… Равно… - Прошипело из угла. Я слышал, как тяжело давалось каждое слово. Казалось, что та тварь, что притаилась в углу, еле-еле ворочала языком. – А… Нам… Всё… Равно…

Высек искры, видя, как из балахона показывается рука. Теперь стало понятно, что тварь сидела ко мне спиной – скрюченные пальцы были повёрнуты к земляной стене.

- А… Нам… - Из-за тени, отбрасываемой на стену в очередном всполохе искр, её пальцы смотрелись неестественно длинными. Даже не звериными, а какими-то птичьими скрученными отростками с когтями. Ими она и принялась царапать земляную стену.

Я выбивал искры без остановки, боясь даже моргнуть. Казалось, стоит мне отвезти взгляд, и эта тварь бросится на меня.

Могло ли так случиться, что каким-то чудом старуха, что жила здесь раньше, живёт и по сей день? Может, она-таки добыла снадобье, продлевающее жизнь? Или же…

В прошлом году из престарелого дома сбежала одна бабка. С головой у неё было не очень. Но мозгов могло и хватить, чтобы спрятаться здесь, в подвале…

Я ухватился за эту мысль, как за единственно верную, игнорируя и то, что сам срывал доски с двери, и что подполье было совершенно пустым, когда я сюда лез…

Даже здесь и сейчас я пытался найти рациональное звено.

Как же её там?...

- Евдокия Степановна? – Имя сплыло в памяти само собой. Вот что значит стрессовая ситуация.

Фигура, притаившаяся в углу, пошла волной, словно стряхивая с себя чужеродное имя.

- А может всё-таки Евдокия… - Поймал себя на том, что был на полушаге к истерике. И прямо сейчас неконтролируемый смешок чуть не сорвался с языка.

Продолжал высекать искры, даже не осознавая, что необходимость в этом уже отпала. Существо больше не пропадало в темноте. Я видел её постоянно…

Просто чтобы отсечь ту самую невероятную теорию, я назвал имя той, что жила здесь раньше.

- Баба Груша? – Она застыла, и словно носом повела в мою сторону. Она что всё это время меня не замечала, занимаясь своими делами в углу?

Эта мысль уколола – можно же было и вовсе не привлекать к себе внимания...

А сейчас…

Я увидел блеск глаз сквозь волосяной частокол. Блеск, твою мать, глаз! Здесь, где, был уверен всё это время, находился затылок. А как же тогда рука?

Стоило мне об этом подумать, как та самая конечность пришла в движение, выворачиваясь под неестественным углом. Послышался неприятный треск, но вполне себе знакомый. Именно с таким звуком Цыган дробил кости по вечерам на ужин…

Она прижала палец к губам и вновь призвала к молчанию:

- Тишшшше. Сссслышшшшит… - Без труда последовал её рекомендациям. А как же иначе, если вместо указательного пальца к губам прижался мизинец. Её рука была вывернута на сто восемьдесят градусов.

Оцепенев от страха, я не мог ни пошевелиться, ни отвести глаз от того, что сидело в углу. Она потормошила солому вокруг себя, выдернув из общего настила трухлявый пучок. Любовно огладила каждый почерневший стебель.

- А… Нам… Всё… Равно… - Она так резко выдернула из головы прядь седых волос, что я даже вздрогнуть не успел. Но потом и вздрогнул, выплюнул подступившую желчь. Волосы старуха выдернула прямо с куском кожи. Начала ими обвязывать пучок соломы. При каждом движении её вывернутая рука то входила в плечо, то вновь вылетало с таким терзающим мои нервы звуком, что я готов был обделаться прямо здесь…

Второй клок волос был ещё больше. Но это было не самое страшное. Закончив обвязывать волосами, выделяя тем самым различные участки на соломе, старуха принялась за зубы. Звук ломающихся костей стал ещё громче…

Я уже не мог это выносить, сблёвывая желчь.

- Сссслышшшшит… - Раздалось совсем рядом со мной. Вздрогнув, поднял голову. И тут же заорал…

Она была настолько близко, что я мог без труда учуять запах падали, увидеть пустые глазницы, разглядеть практически отсутствующий язык, вместо которого в черноте практически беззубого рта еле ворочался чёрный трухлявый отросток.

- Сссслышшшшит…

***

- САААШШШККААА… – Услышал, кажется, сквозь собственный крик. Но если до этого я и орал, то неосознанно. Сейчас же вытолкнул из горла одно единственное слово, имеющее значение.

- ВЕЕЕЕЕДЬМААААА! – Связки разодрало в лоскуты. Но я всё равно орал, пока не получил увесистую затрещину. А после неё ещё и водой окропили. – Ведьма!? – повторил, но уже без предыдущего надрыва.