Араш - Мастер Храма Бога Хаоса

Глава 1

Багровое солнце Аорона медленно тонуло за зубчатым горизонтом Пустошей Кхарна, окрашивая песчаные дворы Храма Бога Хаоса в цвет запекшейся крови. Воздух, еще днем раскаленный до звона в ушах, стремительно остывал, обещая ночной колючий мороз. Я, Араш, не чувствовала ни того, ни другого, стоя на краю тренировочной платформы. Мои пальцы впивались в шершавый камень парапета, но взор был обращен внутрь себя, туда, где горел образ, врезанный в память агонизирующим сознанием матери Моргуса.

Не чернильная карта на пергаменте, а память скал, изгиб высохших русел, силуэт одинокой меззы на вершине Черного Пика в сердце пустыни Генэ. Сокровища. Знания. Ключ к свободе.

Мысль была пьянящей и предательской. Откупиться от Храма. Выплатить свой «долг» за годы обучения, еду, кров и знание, которое вдалбливали в меня, как кузнец вбивает раскаленный металл в форму. Храм не воспитывал — он ковал орудия. И я, новоиспеченный Мастер, была всего лишь самым новым, отточенным клинком в их арсенале. «Тихий Шёпот» и «Отзвук» у моего пояса тихо гудели, ощущая мое волнение, отвечая на него едва слышной вибрацией.

— Возможно ли это? — мой собственный голос прозвучал в голове холодно и прагматично. Я откинула со лба прядь темных, до плеч, волос. — Риски колоссальны. Пустыня Генэ не прощает ошибок даже таким, как я. А если Пак узнает...

Ашшш... Теплое, пушистое тело прижалось к моей ноге. Моргус. Еще не взрослый грифон, но уже и не птенец. Размах его золотисто-черных крыльев был с хороший щит, клюв и когти — отточенные кинжалы. В мой разум хлынула волна беспокойства, привязанности и простого голода. Я уронила руку на его голову, погрузив пальцы в густые перья.

— Тихо, малой. Я знаю. Ты тоже видел это. Это твое наследие тоже, — прошептала я, глядя своими ярко-голубыми глазами в его умные, преданные зрачки.

Я мысленно перебирала варианты. Нужен был предлог для ухода. Задание. Желательно — долгое и одиночное. Первое же задание Мастера. Пак наверняка уже придумал для меня нечто «захватывающее», проверку на прочность и покорность. Моя стандартная ученическая роба из прочного темного полотна, с множеством потайных карманов для зелий, порошков и клинков, казалась сейчас тесной клеткой.

Внезапный, резкий звук рога, разносящийся эхом по каменным ущельям храмового комплекса, заставил меня вздрогнуть. Не сигнал тревоги. Сигнал... прибытия. Важных гостей. Не ко времени. Сумерки — не час для визитов.

С низкого поводка, где обычно приземлялись посыльные ястреба, поднялась к небу мощная вспышка оранжевого света — телепортация высокого уровня. Не один человек. Группа.

Любопытство, холодное и профессиональное, заставило меня двинуться вдоль парапета к лучшей точке обзора. Моргус, насторожившись, последовал за мной, сливаясь с удлиняющимися тенями.

На главном дворе, уже залитом светом магических факелов, замерла группа легатов. Не храмовых. Столичных. Их узоры — Личины — горели на лицах в сумерках, словно живые чернила. Преобладали гости с оранжевым и зеленым уровнем силы — мастера, чиновники. И в центре... я замерла.

Двое с алыми, яростными узорами, которые плясали, как пламя. Легаты высшего эшелона. Воины. И эти лица... в них угадывались знакомые черты. Прямой нос, резкая линия бровей, высокие скулы. Сердце мое сжалось. Дорин.

Я не видела его с момента окончания испытаний. Его отозвали в столицу сразу после церемонии. И вот теперь здесь, рядом с этими людьми, стоял он сам. Высокий, широкоплечий, в безупречных дорожных доспехах столичного легата. Его светлые волосы были коротко стрижены, а в желтых глазах, обычно таких яростных, читалась неестественная отрешенность. Его собственная алая Личина горела ярко, но поза была неестественно прямой, а взгляд устремлен вперед, мимо знакомых храмовых стен. Он выглядел как на параде, а не как дома.

И тут же, чуть поодаль, словно не желая смешиваться с общей группой, стоял другой знакомый силуэт. Более стройный, в строгом темно-синем одеянии Храма Безмолвного Камня, с холодной, сдержанной аурой. Амон. Его узоры мерцали сложным, переплетенным фиолетовым узором на бледной коже. Его глаза, холодные и всевидящие, медленно скользили по фасаду храма, будто оценивая стоимость каждого камня.

Что он здесь делает?

Ворота главного зала распахнулись, и вышел Мастер Пак. Высокий, сухопарый, в своих неизменных темных одеждах, он казался воплощением спокойствия. Он произнес несколько слов приветствия, и группа стала перемещаться внутрь.

В этот момент Дорин резко обернулся. Его взгляд, дикий и беспокойный, метнулся по двору — он искал кого-то. На мгновение его желтые глаза встретились с моим взглядом, с моей скрытой фигурой в тенях. В них мелькнуло что-то быстрое, тревожное, почти паническое. Предупреждение? Затем его спутник — мужчина с алым узором-соколом — положил тяжелую руку ему на плечо, и Дорин, стиснув зубы, повернулся и исчез в дверях.

Амон же, проходя последним, намеренно замедлил шаг. Его голова повернулась в мою сторону. Он не мог видеть меня в сгущающихся сумерках, но он знал, что я там. Уголки его губ дрогнули в слабой, холодной, почти невидимой усмешке. Он слегка кивнул в направлении моего укрытия, как будто говоря: «Я вижу тебя, диковинка», и затем скрылся из вида.

Сердце мое забилось чаще, но не от страха, а от яростного, жгучего любопытства. Игры начались. Родители Дорина, явившиеся с помпой. И его заклятый брат, Мастер конкурирующего храма, здесь, как часть их свиты?

Глава 2

...Их имена, данные при рождении, были тяжелыми, как доспехи, и звучными, как удар клинка о щит. Имя, которое носил Дорин, было лишь удобным сокращением, данным ему в стенах Храма. Его полное имя, отражающее статус его древнего и могущественного рода, было Дориан эль-Касир из Дома Сокола.

Его брат, Амон, отвергнув имя, данное семьей, взял себе новое, но его происхождение никуда не делось. Его кровь, как ядовито заметил их отец, кричала. И если прислушаться, в холодных слогах его имени угадывался отзвук старого, забытого: Аморик эль-Касир. Теперь он был Мастером Амоном из Храма Безмолвного Камня, но для таких, как Пак, и особенно для его семьи, он навсегда остался беглым принцем, пятном на репутации Дома Сокола.

Их алые Личины — Дорина и его родителей — горели в кабинете Мастера Пака как раскаленные угли. Рядом, чуть в стороне, мерцал холодным фиолетовым светом узор Амона. Он стоял, скрестив руки на груди, будто наблюдая за представлением, к которому не имел прямого отношения.

Я, вызванная туда же, застыла в тени у двери, сделавшись частью интерьера, слушая. Моргус где-то на крыше ловил последние лучи багрового солнца, его присутствие в моем сознании было успокаивающим фоном.

— ...и потому мы здесь, Мастер Пак, — голос отца Дориана, Валариуса эль-Касира, был веским и не терпящим возражений. — Угроза реальна. Мы раскрыли нити заговора, ведущие в самые высокие кабинеты Умбары и даже ко двору Императора Азарии.

Его жена, Ливия эль-Касир, с лицом, прекрасным и безжалостным, как лезвие, кивнула. Ее голос был тише, но оттого не менее опасным:

— Кто-то очень могущественный желает сорвать помолвку. Брак наследника имперского престола, принца Кассиана, и нашей племянницы, Ланиссы из Дома Кобры, — это не просто союз двух сердец. Это клятва мира между Азарией и Умбарой на поколения вперед. Кто-то хочет войны.

— Заговорщики уже предпринимали попытки, — продолжил Валариус. — Отравленное вино, которое случайно выпил дегустатор. «Несчастный случай» на охоте, когда на Ланиссу спустили разъяренного песчаного медведя. Они изощренны и не оставляют следов.

— И вы хотите, чтобы Храм Бога Хаоса предоставил охрану? — уточнил Пак, его пальцы сложены домиком, фиолетовый узор на лице был непроницаем.

— Мы хотим лучшего, — поправила его Ливия. Ее взгляд, тяжелый и оценивающий, скользнул по Дориану, потом по мне, и наконец остановился на Амоне. — Мы хотим, чтобы охрану возглавили они. Мастера. Не солдаты, которых можно купить или запугать, а те, чья воля закалена в Пустошах Кхарна и ледяных садах Безмолвного Камня.

Дориан выпрямился, его алая Личина вспыхнула от вызова.

— Я готов. Я защищу Ланиссу своей жизнью.

— Твоей жизни недостаточно, сын, — холодно парировал Валариус. — Нужен не просто меч. Нужен ум. Хитрость. Предвидение. Те, кто видит яды, скрытые в комплименте, и нож в спине — в дружеском жесте. — Он посмотрел на Амона. — Его школа... сильна в этом.

Амон медленно кивнул, его лицо все так же ничего не выражало.

— Храм Безмолвного Камня видит то, что другие предпочитают не замечать. Я могу обеспечить... анализ угроз.

— А она, — Ливия указала тонким пальцем в сторону Араш, — может их нейтрализовать. Нам докладывали. Та, что выживает там, где другие сгорают. Та, что может принять любое обличье и чье оружие находит цель. Прагматизм Храма Хаоса в ее лице. Идеальный инструмент для грязной работы.

Мое сердце сжалось. Инструмент. Всегда только инструмент.

Пак слегка кивнул, его расчетливый ум уже взвешивал выгоды. Предоставить охрану для невесты такого уровня — это огромное политическое влияние, долги, которые потом можно будет взыскать с Дома Сокола и Кобры.

— Мастер Араш только что получила свое звание. Это будет ее первое задание. Испытание. — Он посмотрел на нее, и в его взгляде читался приказ. Приказ и предупреждение. — Мастер Дориан будет отвечать за физическую безопасность. Мастер Амон — за выявление угроз. Мастер Араш — за ближнюю охрану и превентивные... меры. Вы будете работать вместе. Вопреки личным антипатиям.

В воздухе повисло напряженное молчание. Дориан сжал кулаки, его взгляд метнулся от брата к Араш, полный ярости и беспомощности. Амон лишь приподнял бровь, словно говоря: «Как интересно получилось».

Араш медленно вышла из тени. Ее голос прозвучал ровно и холодно, без тени эмоций:

— Я понимаю задачу. Когда мы отправляемся?

Вопрос был простой и деловой. Идеальная маска для бури, которая бушевала у нее внутри. Заговор против империи. Охрана невесты. Дориан, пылающий обидой. Амон, холодный как лед. И она — «инструмент» на перепутье.

Но где-то там, в пустыне, ждала моя тайна. Карта, оставленная матерью Моргуса. Ключ к свободе.

Ирония, — подумала я. — Меня посылают охранять чужую невесту, в то время как моё собственное будущее висит на волоске. Что ж. Возможно, в суматохе дворцовых интриг найдется момент, чтобы сделать шаг к своей собственной цели.

Первое задание Мастера начиналось. И оно пахло не песком и кровью, а ядами, предательством и большей политикой.

Глава 3

Телепортационный ковчег Храма Бога Хаоса выбросил их на окраине города-крепости Энкор, известного своими искусными ремесленниками и самым большим рынком в регионе. Стены Энкора, высеченные из единой скалы, были пронизаны древними рунами, подавляющими любые попытки магического проникновения. Никаких порталов внутрь. Только главные ворота, днем и ночью охраняемые десятками стражников в доспехах, инкрустированных подавителями магии.

Воздух здесь был другим. Не сухим и раскаленным, как в Пустошах Кхарна, а влажным, напоенным запахом орошаемых полей, цветущих садов и дыма кузниц. Я, привыкшая к пустыне, чувствовала себя немного неуютно. Мой организм, невосприимчивый к экстремальным температурам, тем не менее, отмечал эту новую, чуждую сырость.

Их тройка представляла собой молчаливую, напряженную группу. Дориан шел впереди, его плащ развевался, алая Личина горела открыто и вызовом. Он был здесь законным представителем своего Дома, и его гордая осанка не оставляла в этом сомнений. Амон двигался бесшумно, словно тень, его фиолетовые узоры были приглушены, а взгляд непрестанно сканировал крыши, окна, толпу, вычисляя угрозы с холодной точностью машины. Я замыкала шествие, лицо было скрыто амулетом-личиной, который сейчас показывал лишь чистое лицо ученицы. Мои клинки были скрыты под плащом, но я чувствовала их готовность, их тихое «пение», сливавшееся с шумом улицы.

У главных ворот Дориан предъявил амулет — нефритовый диск с высеченным гербом Дома Сокола, обвитым императорской змеей. Старший стражник, человек с уставшим лицом и оранжевым, потускневшим от времени узором на щеке, внимательно изучил его, кивнул и отдал приказ. Массивные, окованные металлом ворота с скрежетом приоткрылись, пропуская их внутрь.

Энкор бурлил. Улицы были заполнены торговцами, ремесленниками, крестьянами с тележками. Воздух звенел от звонка монет, криков зазывал и гула голосов. Роскошные паланкины знати с трудом пробивались через толпу, а стража то и дело расталкивала людей, чтобы очистить путь.

— Прямо к цитадели наместника, — отрывисто бросил Дориан, не оборачиваясь. — Там ждет Ланисса и ее люди.

Они углубились в более широкую улицу, ведущую к центральному холму, на котором стояла резиденция правителя. Здесь толпа была чуть реже, но не менее пестрой.

Именно здесь я первой почувствовала неладное.

— Слишком тихо, — мысль, острая, как бритва, пронзила общее напряжение.

— Что? — откликнулся Дориан, на мгновение сбитый с толку.

— Не голоса. Запахи. Пряности, жареное мясо, духи... и миндаль. Горький миндаль.

Яд. Цианистый состав. Кто-то нес его с собой, много.

Амон, не меняя выражения лица, тоже уловил изменение. Его глаза сузились.

— Торговцы фруктами слева. Слишком много и не по сезону. Это приманка.

В следующее мгновение мир взорвался.

С тележки, груженной якобы спелыми персиками, вырвался сноп ослепительно-белого света. Не магии Хаоса, а чего-то технологичного, инородного. Луч, испускающий низкочастотный гул, прошелся по мостовой, и камень под ним не раскололся, а... растворился, оставив после себя дымящуюся траншею.

Иномирцы.

С криками «Белая Чума!» толпа впала в мгновенную панику. Люди бросились врассыпную, создавая хаос и мешаясь под ногами.

С «крыш» низких домов спрыгнули три фигуры. Перевёртыши. Гибридные формы: голова шакала на мускулистом человеческом теле, голова стервятника, голова пустынной рыси. Их когтистые лапы сжимали отравленные клинки. Их цель была очевидна — отсечь группу, не дать им двигаться к цитадели.

— Круг! — скомандовал Дориан, и его собственные клинки с шипением вышли из ножен, заливая все вокруг алым светом его силы.

Амон не стал вступать в прямую схватку. Он сделал шаг назад, растворившись в тени падающего от паники торговца, и его руки описали в воздухе сложный знак. Воздух перед нападавшими сгустился, стал вязким, как смола. Один из перевёртышей, с головой рыси, споткнулся, будто наткнувшись на невидимую стену, и его яростный бросок захлебнулся.

Я действовала без звука. Я рванулась с места не на шакалоголового наемника, а в сторону. Туда, где из-за угла, прижимая к груди кожаную сумку, человек в плаще торговца поднимал странный прибор, похожий на арбалет без тетивы, целясь в Дориана. Стрелок. Настоящая угроза.

Мои клинки, «Тихий Шёпот» и «Отзвук», материализовались в руках по зову воли. Они не запели — они взвыли, коротко и яростно. Паразитный белый луч иномирца, целившийся в меня, рассеялся в метре от тела, встреченный невидимым барьером моей собственной, чужеродной энергии. Я не стала его добивать. Метнула «Тихий Шёпот» плашмя, как метательный нож. Клинок, ведомый моей волей, описал в воздухе дугу и вонзился в руку стрелка, выбивая устройство.

Дориан в это время сошелся в яростном танце с двумя перевёртышами. Его стиль был агрессивным, подавляющим. Алый свет его клинков оставлял на их оружии и доспехах глубокие, дымящиеся борозды. Он был сильнее, быстрее. Но их было двое, и они дрались грязно, пытаясь зайти сбоку, поймать его на ошибке.

Амон, тем временем, нейтрализовал техников-иномирцев. Он не атаковал их напрямую. Вместо этого он манипулировал окружением. Навес над лавкой рухнул им на головы, засыпав обломками. Ящики с фруктами покатились под ноги, сбивая с толку их сенсоры. Его магия была точечной, расчетливой, экономичной.

Глава 4

Цитадель наместника Энкора пахла влажным камнем, воском для полировки паркета и тоской. Воздух был густым и неподвижным, словно в гробнице. Я стояла у резного оконного проема, скрестив руки на груди, и наблюдала, как последние лучи багрового солнца играют в позолоте на лепнине потолка. После вольных ветров Пустошей Кхарна это благолепие вызывало тошноту.

«Тихий Шёпот» и «Отзвук» у моих бедер тихо вибрировали, выражая общее недовольство. Моя новая, «мастерская» роба из темно-серой, почти черной ткани была удобной и функциональной, с десятком потайных карманов, но здесь она чувствовала себя неуместно, как сапоги кочевника на балу. Я мысленно перебирала свой скромный арсенал, припрятанный в складках одежды: пару флаконов с успокоительным, пакетик с порошком, вызывающим временный паралич, и мой верный амулет-личину, который сейчас лежал гладким холодным диском на груди, скрывая мои узоры и даря чувство хоть какой-то анонимности.

— Нравится вид? — раздался у меня за спиной голос, холодный и ровный, как поверхность озера в безветренную ночь.

Я не обернулась. Я знала, что это Амон. Он подошел бесшумно, как и всегда. В своем строгом одеянии Храма Безмолвного Камня — темно-синий кафтан с высоким воротником, подчеркивавший его худощавую, но жилистую фигуру, — он выглядел как ожившая тень. Его светлые волосы были аккуратно зачесаны назад, открывая высокий лоб и лицо с тонкими, словно высеченными из мрамора чертами. Фиолетовые узоры на его скулах мерцали приглушенно, но в их сложном переплетении читалась опасная сила.

— Вид как вид, — пожала я плечами. — Окна зарешечены, подоконники выше колена, чтобы не спрыгнули. Стандартный набор гостеприимства для важных персон. Напоминает мне зверинец в Гомбите. Только клетка позолоченная.

Уголок его губ дрогнул в слабой, почти невидимой усмешке. Его глаза, цвета холодной стали, изучали меня с тем же любопытством, с каким ученый рассматривает редкий экземпляр жука.

— Прагматично. Хотя, полагаю, для будущей невесты императора подобные меры — необходимость.

— О, да, — я наконец повернулась к нему. — Невеста. Самый ценный приз в политической игре. Ее заперли в самой красивой комнате самой прочной крепости, и теперь мы, три обученных сторожевых пса, должны следить, чтобы с игрушкой ничего не случилось. Вдохновляюще.

— Мы — Мастера, Араш, — мягко поправил он. Его тон был вежливым, но в нем не было ни капли настоящего тепла. — И наша задача — обеспечить стабильность Империи. А стабильность, как известно, держится на таких вот союзах.

В дверях зала появился Дориан. Вернее, врезался, как песчаная буря. Его широкая фигура в отполированных до зеркального блеска дорожных доспехах, украшенных гербом Дома Сокола, казалось, заполнила собой все пространство. Светлые волосы были коротко стрижены, алое сияние его Личины бросало багровые блики на стены. Его желтые глаза, обычно пылающие яростью или задором, сейчас были напряжены.

— Где она? — спросил он, его голос прозвучал громче, чем требовалось.

— В своих покоях, готовится к ужину, — ответил Амон, не глядя на брата. — Если, конечно, ее не распугали громоподобные шаги ее главного защитника.

Дориан проигнорировал колкость.

— Периметр проверен. Стража расставлена. Но этого недостаточно. Араш, я хочу, чтобы ты лично осмотрела ее комнаты. Проверь вентиляцию, воздуховоды, все, куда можно пронести яд или подслушивающее устройство.

— Уже сделано, — парировал Амон, все так же глядя в окно. — За час до вашего энергичного появления. В воздуховодах обнаружены следы недавней очистки, что подозрительно. Я велел установить там решетки с моими личными охранными рунами. Пассивного типа. Ничего смертельного, просто... усыпляющие.

Я сдержала улыбку. «Усыпляющие». Вероятно, навсегда. Стиль Амона был таким же — холодным, точным и без лишней суеты. Дориан же предпочитал таранить лбом каменные стены. Интересно, какой метод окажется эффективнее в этой игре.

— Хорошо, — Дориан кивнул, вынужденно признавая полезность брата. Его взгляд упал на меня. — Ты будешь рядом с ней сегодня на ужине. Внутри зала.

— В роли тихой, скромной фрейлины? — поинтересовалась я, поднимая бровь. — Боюсь, у меня не тот типаж.

— В роли Мастера Храма Хаоса, — поправил он, и в его голосе прозвучала привычная повелительная нотка. — Нашего простого присутствия должно хватить, чтобы охладить пыл большинства идиотов.

«Большинства, но не всех», — подумала я, но вслух не сказала.

В этот момент дверь в покои отворилась, и вышла она. Ланисса из Дома Кобры.

Она была... хрупкой. Высокой и стройной, как тростник, в платье из умбарского шелка цвета морской волны, расшитом серебряными нитями. Ее волосы, темные и длинные, были убраны в сложную прическу, обнажающую тонкую, бледную шею. Линии ее Личины — сложный, изящный узор кобры зеленого уровня — мягко светились на щеке. Но ее глаза... большие, цвета темного меда, были пустыми. В них не было ни страха, ни высокомерия, лишь покорная, ледяная отрешенность. Она выглядела как живая кукла, которую принесли в дар.

«Зеркало», — молнией пронеслось у меня в голове. Мы с ней были так похожи. Ее заперли в золотой клетке ради политического союза. Меня вырастили в каменной тюрьме Храма, чтобы сделать идеальным орудием. Ее продают за влияние. Меня хотят использовать в своих целях, не считаясь с моим видением своей дальнейшей жизни. Разница лишь в том, что я намерена сбежать. А она... она, кажется, уже смирилась.

Глава 5

Ночь в цитадели была густой и звонкой. Тишину нарушали лишь мерные шаги стражи в коридорах да отдаленный лай сторожевых псов. Воздух в моей каморке, отведенной рядом с покоями Ланиссы, был спертым. Я сидела на жесткой койке, скрестив ноги, и на слух проверяла заточку «Тихого Шёпота». Ритмичное шипение стали о мелкий абразивный брусок действовало медитативно.

Спи, Араш. Я сторожить, — в сознании прорвалась волна теплой заботы, пронизанной зевком. Это был Моргус. Он устроился на плоской крыше цитадели, откуда ему был виден весь периметр. Его взрослеющее тело, уже размером с крупного моранга, требовало покоя, но дух грифона бодрствовал, сливаясь с ночью.

Спи сам, пернатый комок тревог, — мысленно улыбнулась я ему. Если увидишь что-то интереснее летучих мышей — дай знать.

Интересное... есть. Двуногий. Тот, что пахнет холодным камнем. Ходит по кругу. Внизу.

Амон. Не спит. Что ж, у беспринципных расчетливых типов, похоже, тоже бывает бессонница. Я отложила клинок. Мои пальцы сами потянулись к маленькому, спрятанному в складках робы, кошельку. В нем лежало несколько засушенных лепестков, крошечный пузырек с маслом и пара зерен. Не яды. Противоядия. И кое-что еще, чему научила меня Верда. «Лучший способ узнать, что тебя хотят отравить — подсунуть отравителю то, что он не ожидает найти».

Встала и, не производя ни звука, выскользнула в коридор. Мне не нужен был Амон. Мне нужно было то, о чем он, в своей холодной гениальности, мог и не подумать.

Цитадель спала. Я двигалась как призрак, сливаясь с тенями, мои шаги не оставляли следов на отполированном каменном полу. Я обошла покои Ланиссы, проверяя руны Амона. Они были на месте, сложные и пассивно-агрессивные. Все было так, как он сказал. Слишком чисто.

Мое внимание привлекла дверь в конце коридора, приоткрытая на волосок. Оттуда доносился сладковатый, тяжелый аромат. Я знала этот запах. Парфюмерная мастерская. Или покои фрейлин.

Дверь поддалась беззвучно. Внутри было темно, но мои глаза, привыкшие к ночи Пустошей, легко различали контуры. Небольшая комната, заставленная столиками с флаконами, сушеными травами и ступками. И на центральном столе, в хрустальной вазе, стоял букет. Белые лилии и голубые лотосы. Цветы Умбары, символы чистоты и... вечного сна.

Я подошла ближе. Аромат был густым, удушающим. Слишком густым для свежесрезанных цветов. Я аккуратно, кончиком ножа, отогнула лепесток лотоса. Под ним, у самого основания, виднелся крошечный, не больше ногтя, мешочек из тончайшей пленки, наполненный маслянистой жидкостью. Тот самый запах горького миндаля, замаскированный духами. Медленно действующий нервно-паралитический яд. Он испарялся, смешиваясь с ароматом цветов, создавая невидимое смертельное облако. Достаточно провести рядом несколько часов...

«Цветочник», — вспомнились мне слова Верды. Так она называла отравителей, работающих с растениями. Изящно. И мерзко.

Я услышала шаги за спиной. Медленные, уверенные. Я не обернулась.

— Не могу уснуть, Мастер Амон? — тихо спросила я, не отрывая взгляда от цветка.

— Полагаю, бессонница — профессиональная деформация, — его голос прозвучал прямо у меня за спиной. Он подошел бесшумно. — Как и привычка обыскивать чужие покои в третьем часу ночи.

— Это покои фрейлины, — поправила я. — Или, вернее, были. Судя по слою пыли, здесь никто не живет. Идеальное место для хранения... композиций. — Я указала ножом на мешочек.

Амон наклонился. Его лицо оставалось невозмутимым, но фиолетовые узоры на его скулах вспыхнули чуть ярче.

— Любопытно, — произнес он без тени удивления. — Не в еде, не в вине. В воздухе. Расчет на то, что простые проверки ничего не дадут. Профессионально.

— Профессионалы не оставляют таких очевидных следов, — фыркнула я, аккуратно срезая мешочек и упаковывая его в маленький свинцовый контейнер. — Это работа подмастерья. Или... приманка.

— Чтобы отвлечь наше внимание от чего-то другого, — закончил он мою мысль. Он выпрямился и посмотрел на меня. В его холодных глазах читалось нечто новое — не просто научный интерес, а уважение. — Вы обладаете неожиданной... проницательностью, Мастер Араш.

— Я просто не люблю, когда гибнут невинные, — пожала я плечами, пряча контейнер. — Даже если они будущие императрицы в золотых клетках. Это дурной тон.

— А вы не считаете, что следует немедленно доложить об этом Мастеру Дориану? — в его голосе прозвучала легкая, язвительная нотка.

— И лишить его драгоценного сна? — я подняла бровь. — Он и так весь издергался, охраняя свою принцессу. Пусть спит. Мы с вами справимся. — Я метнула взгляд на Амона. — Вы же ведь не для того здесь бродите, чтобы любоваться звездами?

Уголки его губ снова дрогнули.

— Я изучал отчеты о поставках провизии в цитадель. Обнаружил небольшие несоответствия. Недостачу одного сорта умбарского вина, которое особенно ценит наместник. И избыток... горького миндаля в счетах парфюмерной лавки.

Мы стояли в полумраке комнаты, объединенные молчаливым пониманием. Он искал заговор в цифрах и документах. Я — в запахах и тенях. И мы нашли одно и то же.

— Значит, работаем вместе? — предложила я. Без энтузиазма, просто констатируя факт.

Глава 6

Утро в цитадели началось с переполоха. Тишину разорвал оглушительный рев — не сигнал тревоги, а яростный, полный бессильной злобы крик Дориана, эхом покатившийся по каменным сводам. Он доносился со стороны внутреннего двора.

Я уже была на ногах, закончив утреннюю медитацию. Обменявшись с Моргусом мысленным взглядом («Шумный двуногий злится. Скучно»), я вышла в коридор, на ходу поправляя амулет-личину на груди. Амон уже стоял у окна, выходившего во двор, с тем же невозмутимым видом, с каким кто-то другой мог бы наблюдать за течением реки.

— Что случилось? — спросила я, подходя. — Наместника убили? Или вино закончилось?

— Нечто более прозаическое, — ответил Амон, не отрывая взгляда от происходящего внизу. — И более показательное.

Во дворе, возле фонтана, стоял Дориан. Его лицо было искажено гневом, алая личина пылала. Перед ним, выстроившись в ровную шеренгу, стояли десять стражников цитадели. И у ног каждого лежала аккуратная стопка... игральных костей. Кости были странными, из темного, почти черного дерева, с вырезанными знаками, которые я не сразу узнала — стилизованные символы Пуджи, перевернутой песчаной часовни.

— Контрабанда! — рычал Дориан, обращаясь к бледному как полотно капитану стражи. — Под носом у наместника! И вы, лучшие из лучших, даже не заметили, как ваши люди превратили караульные посты в игорные дома?!

— Мастер Дориан, я... я не знал... — мямлил капитан.

— А должен был знать! — Дориан пнул ногой ближайшую стопку костей, и они разлетелись с сухим стуком. — Это не просто нарушение устава! Это брешь! Через таких вот «игроков» Пуджи разносят информацию, подкупают стражу, прокладывают себе дорогу! Или вы думаете, это просто совпадение, что их знаки найдены здесь, сегодня, после вчерашнего нападения?!

Он был прав. И от этого его ярость казалась еще более беспомощной. Он ломал соломинки, пока сарай мог уже тлеть.

Я перевела взгляд на Амона.

— Ваших рук дело?

Он слегка пожал плечами, не выражая ни гордости, ни смущения.

— Рук? Нет. Но информация... да. Мои люди провели небольшую... ревизию. Ночью. Результаты я просто направил капитану стражи. Анонимно. Я полагал, он разберется сам. Но, видимо, энтузиазм Мастера Дориана не знает границ.

В его голосе звучала тонкая, ядовитая насмешка. Он подбросил Дориану факт, зная, что тот отреагирует именно так — шумно, публично, разрушая и без того хрупкое доверие местной стражи. Дориан рубил сук, на котором сидел, а Амон спокойно наблюдал за этим, попивая воображаемый чай.

— Вы искусно стравливаете шакалов, — заметила я.

— Я просто расчищаю поле, — поправил он. — Шумная чистка заставит настоящих заговорщиков замести следы. А спешащий человек всегда оставляет больше мусора.

В этот момент во двор, сопровождаемая двумя фрейлинами, вышла Ланисса. Она увидела разгневанного Дориана, стражников с поникшими головами и разбросанные кости. На ее лице не было испуга, лишь легкая усталая грусть. Дориан, заметив ее, резко смолк, но напряжение в его позе не исчезло. Он что-то резко сказал капитану, и стража, подбирая позорные улики, начала неуклюже расходиться.

Ланисса медленно подошла к Дориану и что-то тихо сказала ему. Он наклонил голову, и его плечи немного опустились. Она коснулась его руки — легкое, быстрое прикосновение, полное неожиданной для нее смелости. Это был жест утешения. И принятия.

Я отвернулась. Мне стало не по себе. Эта сцена была слишком личной, слишком настоящей на фоне нашей грязной игры.

— Тронуто? — спросил Амон, все так же глядя в окно.

— Скорее... озадачено, — ответила я. — Она пытается его успокоить. А он позволяет ей это. Интересный союз. Отчаяния и долга.

— Долг — это цепь, Араш. И некоторые так привыкают к ее тяжести, что начинают находить в ней утешение.

Его слова задели меня за живое. Цепи Храма... Я потрогала амулет-личину.

— Есть и другие способы, — тихо сказала я.

— Несомненно, — он наконец оторвал взгляд от окна и повернулся ко мне. — Например, проактивные. Вчерашний «цветочный инцидент» навел меня на мысль. Нам нужен свой человек внутри. Не среди стражи, а среди прислуги. Кто-то, кто видит и слышит то, что никогда не упадет на уши солдата.

Я насторожилась. Куда он клонит?

— И у вас уже есть кандидатура?

— Не кандидатура. Место, — поправил он. — «Рынок Шепотов». Тебе знакомо это название?

Черт. Он знал. Он знал о моих тайных каналах. «Рынок Шепотов» — не место, а сеть. Гильдия информаторов, с которой я имела дело через Лис. Контакты, которые я берегла для себя.

— Я... слышала, — осторожно сказала я.

— У меня есть доступ к одному из их агентов, — продолжил Амон, его голос был ровным, но в глазах читалась стальная хватка. — Но он не будет работать с чужаками из Храмов. А вот с кем-то, у кого есть репутация прагматичного профессионала, не обремененного излишней моралью... — Он сделал паузу, давая словам просочиться. — Твоя репутация здесь бесценна, Араш. Они будут говорить с тобой. А я обеспечу финансирование и безопасность. Ты будешь ушами, а я — кошельком и щитом.