Архан. Легенда живых гор

Глава 1. Игры памяти

Кассиан Альвейн перелистнул страницу книги, и опять в голову пришло известие из утренних новостей: пожар неизвестного происхождения уничтожил полностью целое многоуровневое здание. Судя по видео с камеры на соседнем доме, огонь распространялся с неимоверной скоростью: вот здание погружено во мрак, а через секунду пламя огромным столбом вырывается из всех окон и дверей на всех этажах! Пожарные инспекторы разводили руками: это не газ, не взрывчатка, не кислота, не преднамеренный поджог, не замыкание электричества. Что-то необъяснимое, повторившееся в шестой раз за последние два месяца.

И каждый раз, несмотря на огромные объекты, практически моментально поглощённые пламенем, не было ни одной человеческой жертвы: за несколько часов до пожара все люди покидали здание, хотя это были предприятия, работавшие круглосуточно. Никто не мог объяснить, почему именно он наплевал на трудовой режим. Люди помнили, что у них внезапно появлялись очень срочные дела: навестить родителей, выгулять собаку соседа, сходить в зоопарк.

Мужчина потёр правую бровь и отшвырнул книгу – ничего не шло в голову, кроме этих треклятых пожаров! И Кас готов был поклясться, что он сам уже слышал о таком. Однако никаких похожих случаев он не находил ни в сети, ни в старых газетах. И всё же было в этом что-то знакомое. Как будто он уже переживал когда-то нечто подобное, вот только никак не мог вспомнить.

У него вообще были огромные проблемы с памятью. Иногда ему казалось, что он поминутно помнит все свои двадцать шесть лет жизни на этой земле! А потом оказывалось, что никак не может вспомнить человека, с которым, по его словам, довольно тесно общался лет семь-десять назад. Он прекрасно помнил, как в девятнадцать лет стал круглым сиротой, но при этом никак не мог извлечь из своей памяти образы родителей и сопоставить их с портретами и фотографиями, развешанными по всему дому.

Вошёл камердинер Ли, единственный китаец в его доме, одетый, как боевой сэнсэй, и хладнокровно сообщил:

– Господин Альвейн, Вы просили напомнить, когда настанет время собираться в клуб.

Кассиан кивнул и встал. Он принял душ, уложил блестящие рыжие волосы в презентабельную причёску. Слегка причесал непокорные брови гелем и перекрыл свои зелёные радужки тёмно-коричневыми линзами: он не любил, когда люди, уставившись ему в глаза, забывали его слушать. Намазал кремом руки, брызнул духами на запястье и голышом вышел в комнату.

Прошёл в гардеробную, где Ли уже вывесил тёмно-зелёный костюм и золотисто-песочную рубашку с чёрным галстуком-платком. Это было чем-то вроде форменной одежды посетителей клуба, идеально подходящей под интерьер помещения. Тонкое белое хлопковое бельё приятно обняло все самые нежные части его тела.

Почему-то Кассий ненавидел носки, но Ли настойчиво держал их на вытянутой руке прямо перед носом хозяина. И хотя они были ещё в упаковке, Альвейн брезгливо вытащил их и понюхал. К слову сказать, Кас ни разу не нюхал грязных носков и лишь по обывательскому мнению подозревал, что они пахнут сыром. Но эти пахли новым текстилем и немного отдушками. Присев на стул, мужчина напялил их почти до середины икры. Злобно процедил:

– Ли! А подвязок к ним в комплект ты не принёс?

– К носкам подвязки не положены, господин Альвейн, – спокойно ответил Ли. – По этикету, надевая галстук, вы должны надеть носки с высоким голенищем.

– Иди в горы со своим этикетом и забери эти гольфы! – стаскивая с себя носки, прокряхтел Кассиан и швыряет ими в слугу.

Китаец спокойно поднял их, вывернул и снова вывесил перед носом Кассиана. Камердинер понимал, что его хозяин бесится не на него лично, просто Ли – единственный, кто будет это терпеть. Немного спокойствия, и его господин, как миленький, принял треклятые носки в тон тёмно-коричневым ботинкам и натянул их так высоко, как позволяла ткань. Наверняка, с желанием порвать. Однако преданный слуга не зря заказывал носки именно в этой фирме – прочность тончайшему трикотажу добавляла шёлковая нить.

Удовлетворённо кивнув, Ли помог облачиться хозяину в костюм, который несказанно тому шёл, вот не прятал бы он ещё свои глаза! Помог завязать галстук на особый манер, принятый только в том клубе, заколол золотой булавкой с небольшим изумрудом, вложил в кармашек платочек.

Обошёл хозяина, отряхивающими движениями поправляя костюм: ну, что за красавец! Взял духи, которые отличались ненавязчивой симфонией ароматов, брызнул на хозяина с расстояния, окутывая того лёгким облаком, и тут же помахал веером, чтобы сразу отмести дерзкие верхние нотки. Всё, дальше его хозяин продолжит свой путь самостоятельно!

Кассиан выбрал обманчиво-скромные часы, надел тонкое кольцо из белого золота на большой палец правой руки и массивную платиновую печатку с выпуклыми собственными инициалами по зеркально-гладкой поверхности на средний. Спустился в гараж, подошёл к любимке Lotus Eletre и уселся в уютный салон. На этом приятная часть вечера для него заканчилась.

Потому что через пятнадцать минут он вошёл в неприметное здание, в котором три этажа занимал их клуб с внутренним убранством, стоящим дороже самого здания раз в двадцать. Тут каждый четверг собираются главные снобы всего Вергара. И он, Кассиан Альвейн, вынужден держать марку и присутствовать на данном собрании, где каждый старательно выпячивал свою значимость! Но при этом все знали, что Кассиан Альвейн, наследник погибшего несколько лет назад мультимиллиардера, как бы скромно ни выглядел, запросто может купить каждого из них несколько раз!

Глава 2. На тонкой грани

Одну или две? Ная не помнила, какую дозировку назначила ей доктор Шин в этот раз. Подошла к холодильнику, на котором маркером было прописано, какие лекарства, когда и в какой дозировке ей пить? Ага, две. Похоже, дела стали хуже. Девушка выдавила из блистера и выпила две горошины, назначенные доктором. А потом достала пластиковую баночку и выкатила из неё ещё две солидные торпеды: а это она назначила себе сама, понимая, что та терапия, которую она проходит уже третий год, не справляется. Запила прямо из-под крана, слегка подавилась.

По подбородку потекли слюни – вытерла салфеткой и бросила её прямо на пол. Подумала, подняла, аккуратно положила в мусорную корзину. Посмотрела на часы. Ровно два часа дня. Скоро будет звонить мама – единственный человек, который ещё желал с ней общаться. Да и то, скорее, проверять…

Звонок прозвенел с точностью до секунды!

– Алло, дорогая, переключись на видеосвязь! – потребовала мама сразу.

Ная пригладила непослушные тёмно-каштановые волосы рукой, раздвинула губы в улыбке, включила камеру.

– Привет, мам. Ты как?

– Нормально. А ты? Покажи мне свою комнату!

Девушка покрутилась вокруг себя, показывая, что постель застелена, посуда вымыта, одежда аккуратно сложена на полках или развешена на стойке.

– Вот, мама, я поддерживаю порядок.

– Молодец. Теперь холодильник.

В небольшом бытовом приборе в ряд стояли бутылки с молоком, несколько контейнеров с готовой едой, лежали несколько томатов.

– Я доела яйца, сегодня схожу куплю.

– Хорошо. Выглядишь… посвежее. Гуляешь?

– Да, каждое утро и вечер. Ладно, мам, спасибо, что позвонила. Ко мне скоро клиент придёт. До завтра.

– До завтра.

Ная подошла к холодильнику и переставила местами контейнеры с прокисшей едой, сдвинула пустые белые бутылки из-под молока, поставила на верхнюю полку контейнер для яиц, выбросила основательно подгнившие овощи. Всё, к следующей проверке готова.

Наверное, из-за этих таблеток всё, что могла впихнуть в себя Ная – это неимоверно острые кусочки жареной курицы с лотка уличного продавца. И то всего раз в сутки, с утра, пока не выпила таблетки.

Однако она не врала, к ней действительно должен был прийти клиент. Девушка ещё раз осмотрела свою неприглядную квартиру-студию, приспособленную под парикмахерскую. Сегодня для неё особенный день, потому что Ная Лин ждала ЕГО.

Как будто не было у неё в клиентах парней, с интересом поглядывающих на очаровательную парикмахершу через зеркало, а потом оставляющих приличные чаевые. Или девушек, записывающихся к подпольной, поэтому дешёвой, но при этом очень умелой мастерице, а потом советующих её своим подругам. К Нае ходил стричься даже один военный пенсионер, который седел так неравномерно, а Лин выравнивала эти недостатки и превращала в достоинства.

Но тот, кто придёт сегодня, не похож на остальных. У него светлые волосы, при этом очень сильные и жёсткие. У него голубые, словно лёд, глаза. Манера общаться своеобразная: то Ная чувствует, как мужчина тянется к ней душой, то окатывает таким льдом, что Лин всерьёз думает отказать ему в стрижке, бритье и корректировке бровей. Но каждый визит этого Морана оставлял в душе Наи какие-то крупицы радости, которыми она потом жила, как таблетками, что изгоняли из её души демонов.

Наконец в дверь позвонили, и парикмахерша пошла открывать. Она уже нацепила фартук и приветливую улыбку. Как и ожидалось, на пороге стоял Эйдан Моран. Он тоже улыбался немного робко, и Ная обрадовалась: значит, сегодня у них будет приятный разговор, а после ухода этого светлого человека в её душе останется целая россыпь сияшек радости!

Эйдан привычно сел в кресло и посмотрел на мастерицу через зеркало. Та, как всегда, с удовольствием запустила пальцы в любимую шевелюру, но при этом снова посчитала нужным спросить:

– Может, выровняем хотя бы виски? Изменим хоть что-то.

– Не будем отступать от правил, – чуть шире улыбнулся Моран, обнажая дёсны. – Всем нравится моя прическа уже четыре года. Не будем менять то, что работает.

Ная кивнула и взяла ножницы. Она ловко орудовала, отсекая лишнее. Машинкой, естественно, быстрее, но девушка мечтала продлить время, когда она может вот так беспрепятственно касаться своего кумира, вдыхать его аромат, смотреть и замечать любое изменение в его облике.

А ещё она всякий раз с содроганием смотрела на руки Эйдана. Парню на вид уже ближе к тридцати годам, наверняка родственники заставляют его остепениться, найти девушку и связаться с ней обещанием жениться. Как Ная переживёт такое, она представляла слабо, но что однажды Моран перестанет быть свободным – вполне допускала

Подровняв причёску сзади и спереди, Ная приступила к оформлению висков. Эйдан, наконец, заговорил:

– Я дописал свою картину, хочешь посмотреть? – Ная кивнула, и Эйдан протянул ей свой телефон. – Это «Город грехов», – сообщил он тускло.

Ная не видела города. Линии: тонкие и широкие, длинные и короткие, прямые и изогнутые сталкивались и пересекались в совершенном беспорядке. Но она всё же кивнула, чтобы не расстраивать творца. Эйдан улыбнулся и сказал:

– Телефон ничего не передал. Это нужно смотреть напрямую с приличного расстояния. Сейчас попробую показать.