Архитектор (не) против двойни

1

Дина

В тот вечер я сидела в местном баре. Пила чай со льдом. Подруга долго пыталась это сделать — и вот меня вытащили в свет. Развеяться, так сказать. Но мы обе прекрасно знали, для чего все это затевалось.

— Итак, — потирала она руки. — Сегодня закадришь мужика.

Ну здрасьте, приехали. Кто бы сомневался.

Тамара уже давно намеревалась выманить меня из дома в позднее время и познакомить с мужчиной. Любым. Хромым, седым, хоть даже лысым — лишь бы отыскать мне пару. Заполнить этот пробел в моей биографии. Потому что Томе ну никак не давал покоя мой семейный статус. Мол, должен быть кто-то рядом. Ну… должен — вот и все.

— Ну и зачем он мне сдался — этот мужик? Я и без него нормально проживу.

— Ты разведенка, — глаголила истину Тамара. — Мать двоих детей. — В этом и проблема была — никто меня не возьмет с детьми. Это нонсенс. Пробовали ведь — и ничего. В смысле, ничего хорошего из этого не получилось. — Тебе нужен партнер. Ты не обязана сидеть в этой тюрьме, пока жизнь проходит мимо.

— Что ты предлагаешь? — ухмылялась я и всасывала чай со вкусом лайма. Обняла губами трубочку и допиваю стакан, пока подруга ежится на стуле и готовится выложить все карты.

— Предлагаю присмотреть здесь нормального мужчину.

Вот это было смешно. Просто ржака. Нет, ну ты серьезно?

— Здесь? — удивилась я. — Нормального? Да мы в кафешке придорожной тусим. Нету здесь нормальных мужиков. Они все дома, — говорила я банальные, всем понятные вещи. — В семьях. Нормальных мужиков не отпускают из семьи в темное время суток. — Но Тамара не хотела слушать. Зажмурила глаза и просто ждала, когда я заткнусь. — Вот ты бы своего отпустила?

Тут она, конечно же, дала заднюю. Ожидаемо сделала исключение из правил.

— Ну так это ж мой. Он у меня женатый.

Хах. Ну-ну. Никакой взаимосвязи, разумеется.

— В том-то и проблема, что все адекваты женаты. — Я допила чай и бросила в рот нерастаявший кубик льда. Чтобы хоть как-то себя отвлечь от заезженной пластинки. А то песня Томы уж сильно приелась. — Помнишь, что случилось в прошлый раз, когда ты меня знакомила уже с одним подозрительно одиноким мужчиной, которому стукнуло недавно тридцать пять? — Подруга молчала. И мы обе знали, почему. Она даже взгляд отвела из-за стыда. Потому что помнила, чем все кончилось — позором и скандалом. — Он оказался безработным, который живет с родителями. Да еще и долг огромный по алиментам. На троих детей, — склонилась я над столом, чтобы забить последний гвоздь в крышку этого гроба. — От трех разных женщин.

Я откинулась на спинку стула. Дала знак официанту, что пора бы рассчитать наш столик. И сложила руки накрест, ожидая от Тамары заключительного слова. Но она все так же собиралась меня сватать.

— Ну а вдруг найдется тоже одинокий, как ты? Заблудшая душа. Человек в отчаянии.

— Ну спасибо. Подбодрила.

Это было мило, конечно. Сказать, что я в отчаянии. Я в отчаянии? У меня ведь двое чудесных детей. Есть нормальная работа. Живу в уютном доме. Я мама здоровой двойни — девочки и мальчика, которым пять лет. Они ходят в детский сад и радуют меня уже тем фактом, что они существуют. Пускай даже их отец оставил нас практически сразу после рождения малышей. Все равно я их люблю. И постепенно ты привыкаешь, что достаточно сказать мужчине фразу "Я мать двоих детей", как он растворяется, словно утренний туман на солнце.

— Я хотела сказать, — оправдывалась Тома, — что существуют же люди, похожие на тебя — ответственные, честные, работящие, ценящие семью и верность.

В ответ на это я просто рассмеялась.

— Подруга, все эти парни, которым уже за тридцать и они почему-то не женаты — оно неспроста… Всегда есть веская причина, почему они без пары. Понимаешь? Я не хочу жить с кем попало. А других вариантов просто не вижу. Я не смогу тут торчать неделями и ходить на свидания, пока с детьми сидит бабушка. Моя мать не обязана воспитывать внуков вместо меня. Я не могу променять их детство на охоту за мужчинами.

— Ну окей, — развела руками Тома. — Хорошо, ты не готова тратить время на активный поиск. Ты занята детьми. Но ведь тебе не надо делать что-то архисложное. Просто дай кому-то шанс.

— Ага. Конечно. Красивые слова.

— Позволь ему заговорить с тобой и пригласить на танец. Не все мужики на свете такие эгоисты и трусы, как ты думаешь.

В ту секунду к нам подошел официант и я не глядя спросила, сколько должна за коктейль:

— Сколько?

Но в ответ услышала это:

— Девушка, вас можно пригласить на танец?

Это был не официант. Я подняла голову и увидела перед собой шатена в спортивном костюме. Может, чуть старше меня. Но без кольца на пальце. Холостой, короче. Вот так сюрприз. Неужели счастье привалило?

— Можно, — кивнула я на усладу Тамаре. Она реально сияла от гордости — что познакомила меня с каким-то кавалером. Вот только радость была недолгой. — Правда, у меня есть двое детей.

Это прозвучало словно выстрел. Парень проглотил язык. Замешкался. И не придумал ничего другого, кроме как промямлить:

— Понятно.

Он сделал вид, что ничего такого не было. Просто развернулся и ушел. А я засмеялась.

— Чего смеешься, Динка? Ну вот чего ты ржешь? Отвадила свое счастье и смеешься.

— Так убежало твое счастье в адидасах. Вон оно — предлагает танцевать уже другой. Найдет себе какую-то бездетную девку да и будет ей шансон включать, катая в жигулях.

— Или найдет себе ту, которая не станет ему в лоб заявлять о детях.

Как по взмаху волшебной палочки, к нам подошел еще один парень. Этот был помоложе. И одет приличней — белая рубашка, голубые джинсы. Выбрит гладко. Золотая цепочка на шее.

— Девушка, а вас можно пригласить на танец?

Я посмотрела на него. Перевела взгляд на кипящую Тамару. И выдала пароль:

— Двое детей.

Парень ловко улыбнулся и решил точно так же ретироваться с поля боя.

— Простите… Отдыхайте тогда. Отдыхайте.

2

Дина

— Меня зовут Эдуард. И я архитектор.

Вот так и сказал. Предельно коротко, ясно. И довольно неожиданно.

— Вау… Что, и правда архитектор?

— Да. Правда. Мы существуем, — ухмыльнулся Эдуард. И посмотрел на меня в зеркало заднего вида. — Вообще мой офис находится в столице. Но сейчас я должен проинспектировать один объект в вашем городе.

— Это вы, наверное, на стройку к нам приехали?

— Ага. На стройку. У вас тут ТРЦ имеется. Возле центрального рынка.

— Так и есть. Большое такое здание. Там еще аттракционы для детей обещают. Ледовый каток вроде.

— Да, проект предусматривает такое. Это правда. Только сейчас там все на этапе заливки перекрытий. И со мной связался директор инвестиционного холдинга, который финансирует стройку. Чтобы я приехал сюда и лично убедился — все идет как надо. И застройщик не нарушает строительных норм. Не ворует цемент, арматуру и вообще деньги будущего владельца всего этого комплекса.

— Круто, — замечталась я. Представила, как это — быть подобной шишкой. И контролировать работу целых компаний. — Выходит, вы очень классный специалист, раз к вам обращаются с подобной просьбой?

— Выходит, что так, — скромничал Эдуард. — А вы сами где работаете?

— О… — Мне было стыдно признаться, чем я занимаюсь. Моя работа была не такой блатной. — Лучше я не буду говорить. Вы начнете смеяться. Моя работа не такая крутая, как ваша.

— Ну почему же. Все профессии важны. Чем вы таким занимаетесь, что не хотите признаваться? Улицы подметаете?

— Нет.

— Кондуктором в автобусе?

— Тоже нет.

— Может, вы на улице красных фонарей зарабатываете? — посмеялся Эдуард. Но тут сразу же сменил пластинку. — Ладно, это я уже загнул. Не смешно… Хотя внешность у вас позволяет.

— Хах… — посмеялась я. — Такого комплимента мне еще не делали… Короче, я обилечиваю в кинотеатре. На кассе сижу. Продаю чипсы и колу. Жарю попкорн. А в перерывах между сеансами этот же попкорн подметаю в совок между рядами. Потому что люди — как свиньи, знаете ли.

— Не говорите, — был он солидарен. Эдуард смотрел на дорогу и задумчиво кивал. А еще он ни капли не смеялся после моего признания. Мне стало легче на душе. Теперь он знает. — Интересная у вас работа. Романтичная.

— Романтичная? — удивилась я.

— Кино можете смотреть, сколько хочешь. Попкорн бесплатный.

— Он не бесплатный… Да и поправляешься от него, если часто есть. Это мы уже проходили.

— А вы какой попкорн больше любите — сладкий или соленый?

— Я соленый люблю, — призналась без юлений. — Со вкусом сыра. Но ем не больше среднего стаканчика. Потому что потом очень воды хочется.

— А я люблю сладкий. С карамелью. — Это было мило. Такой серьезный мужчина — и не боится признаться, что любит карамельный попкорн. Это очень мило. Вызвало невольную улыбку. — И могу его съесть сколько угодно. Всегда беру самое большое ведерко, потому что будет пусто уже на середине фильма.

— Хм… — улыбалась я, сидя на удобном диване. В приятном полумраке салона. — Я обычно у детей подъедаю.

Ну вот. Проболталась ненароком. Теперь он слышал о детях. Конечно, он не маньяк. Это уже ясно. Но тут другая проблема — я его отпугну новостями о детях. Впрочем, может, он и не заметил ничего? Прослушал последнее предложение?

— Кхм… Тут развилка. Мне налево поворачивать — к высоткам?

— Нет. Направо. Я в частном доме живу.

— В доме? — удивился Эдуард. — А говорили вроде, что квартира.

— Ну говорила — и что? — смеялась я. — Да, говорила. Потому что боялась садиться в машину к незнакомцу.

— Я так и подумал.

— Что? Считаете меня дурочкой? Что так себя взрослые люди не ведут?

— Нет. Ну почему же? Просто вам было страшно. Вдруг я плохой человек. Бывает же разное. Каждый боится чего-то своего. Мне вот тоже было страшно подойти к вам и заговорить.

— Почему?

— Потому что вы красивая женщина. С макияжем, прической. Отдыхаете в баре.

— Ха-ха-ха…

Все это вызвало у меня смешки. Он так говорит, будто не про меня. Мой макияж и прическа — это просто на скорую руку сделано в домашних условиях. Думаю, что после столицы Эдуарду просто жаль такую простушку, как я. Вот и не говорит мне правду в лицо. Да и сидим мы на разных сиденьях. Так намного проще врать, чтобы избежать неловкости.

— Нет, я правда не решался подсесть. Но потом решил, что терять мне все равно нечего. Откажете — так и будет. А вдруг это шанс приятно поболтать на отвлеченные темы. И заодно найти дорогу до гостиницы.

— Ну вот мы и приехали, — сказала я с толикой сожаления.

Очень жаль, что я не могу тут остаться и поездить еще кружок-другой по району. Просто послушать Эдуарда. Насладиться нашими нелепыми, ничего не значащими, но такими приятными разговорами.

— Это ваш дом?

— Да. Мой дом.

— Симпатичный, — сказал архитектор.

Но он явно лукавил. Для такого профессионала это просто коробка. Обычная постройка в стиле ранних девяностых. Белый силикатный кирпич. На крыше — металлочерепица. Окна — обычные белые, металлопластиковые. Для нашей улицы сойдет. Не хуже и не лучше, чем у соседей. Но только я одна знала, сколько сил и денег было потрачено на этот дом — чтобы он выглядел по-божески. А строили его вообще мои родители. Даже не я.

Но все равно спасибо Эдуарду.

— Благодарю, — улыбнулась я и решила все же назвать свое имя. — Меня зовут Дина.

— Я Эдик.

— Эдик… — стало мне забавно, как быстро он решил перейти на ты. Ну хорошо. Эдик — значит Эдик. — Что ж. Заранее прошу простить, что не могу пригласить тебя на чай.

— Ничего. Это уже лишнее. Я и так тебе надоел небось своими разговорами.

— Нет. Все нормально. Даже отлично. Мы с тобой шикарно побеседовали про попкорн. И… строящийся торговый центр. Я желаю тебе успехов в твоем нелегком деле. Чтобы строительство шло по плану, а застройщики не воровали кирпичи. — Он рассмеялся. — Да… И чтобы все закончилось успехом. Чтобы ты мог побыстрее вернуться в свой шикарный офис в столице. А не давился дешевой пиццей в наших провинциальных кафешках.

3

Дина

Сказать, что я была удивлена — ничего не сказать. Возле моего дома стояла блатная тачка на столичных номерах. И это около полуночи. Из окна играла негромкая музыка. Владелец дорогой машины стоял неподалеку и что-то листал на телефоне. И меня заметил не сразу. А я, в свою очередь, просто замерла на месте и не знала, что делать.

— Эдик? — еле выдавила я из легких. Хотя четко это понимала — он здесь. Посреди ночи, приехал, а точнее, вернулся ко мне. Зачем? Почему? Мы же вроде попрощались.

— О, Дина. Так ты была не дома. А я-то думаю — стучу-стучу. Звоню-звоню. А никто не открывает.

— Почему ты здесь? Зачем вернулся? Что-то не так?

Надеюсь, он не разбудил детей. Потому что если он их разбудил, и Захар увидит меня с мужиком. В общем, это может вылезти мне боком.

— Прости, что снова мозолю глаза. Но в гостиницу меня не пустили.

— Что?

— Понимаю, что звучит нелепо, но я приехал слишком поздно. И мне заявили, что ресепшен только до десяти. И администратор ушел домой. На звонки не отвечает. А охранник пустить отказался. Короче, это я впервые вижу гостиницу, которая не обслуживает круглосуточно. Какой-то цирк, ей-богу. Я приехал сюда из такой дали, проделал долгую дорогу. А меня тупо не пустили в номер, который я бронировал. Я просто в шоке. Зол дико.

Я смотрела на него. Оглядывалась по сторонам, вдруг соседи это видят. Хоть бы никто не подслушивал наш разговор. А то пойдут потом слухи. Но самый главный вопрос — он звучал у меня в голове — зачем Эдик вернулся, чего он ждет от меня? Я должна пустить его на ночь?

— Так ты… — пожала я плечами, не зная, что ответить. — Ты хочешь, чтобы я…

— Нет, ты не подумай. Я не напрашиваюсь на ночлег. Это было бы слишком дерзко. Тем более, что у тебя парень. Он сейчас дома?

— Нет. Его сейчас нет. Как раз сегодня он в ночную смену. Так что он не увидит нас вместе, слава богу. А то он у меня ревнивый.

Черт. Ну зачем я продолжаю ему врать? Это же просто трындец — рассказывать мужику о парне, которого у тебя нет.

— Это хорошо. Я понимаю. И он может быть спокоен — я к тебе не собирался приставать. Просто заночую в машине. Окей? Я не нашел тут охраняемых парковок, а ставить машину вот так на проезжей части… Ну, это беспечно. Я так уснуть не смогу. Буду шарахаться от каждой проезжающей машины. Да и полиция может обратить внимание. Не хочу проблем. Мне и так завтра утром нужно на объекте быть во всеоружии. Нужно сверить рабочие чертежи с генеральным планом, который согласован инвесторами. Убедиться, что застройщик не упростил задачу. Ну, знаешь… Ладно. Не бери в голову. Я просто хочу, чтобы ты разрешила мне заехать машиной во двор. И заночевать в салоне. Это все, чего я от тебя прошу. Пустить меня во двор. Чтобы машина стояла до утра под домом. А утром я уеду. Обещаю.

— Ну и дела, — вздохнула я с волнением. — Неожиданно.

На самом деле я была рада снова его видеть. Только не ожидала, что наша встреча состоится настолько скоро. Не через неделю, не завтра. А прямо… сегодня?

— Понимаю, все это напрягает. Я сам ненавижу, когда приходится кого-то напрягать. Но в этом городе я больше никого не знаю, кроме тебя. А так. Приехать к тебе — это первое, что пришло мне на ум. И, кроме того…

— Кроме того "что"?

— Мне нужно воспользоваться твоей уборной.

— Моей уборной?

Эдику было неудобно повторять. Но он преодолел неловкость и пояснил:

— Мне просто нужно в туалет.

— О…

— Да. Понимаю, что может показаться странным. Ведь я мог зайти в какой-то парк, где есть много кустов.

— Да ладно тебе, я все понимаю, — махнула я рукой и улыбнулась. — Еще не хватало, чтобы тебя оштрафовали за справление нужды в неположенном месте.

— Это точно. Значит, я зайду тогда? Ты меня пустишь на минутку? Буквально минут пять — и я уйду. Не буду тебе мешать. Ведь уже поздно.

— Ага. Почти двенадцать.

— Точно… — проверил Эдик на экране телефона.

Я открыла входную дверь ключами. Хотела пригласить Эдуарда в дом, но в последний момент вдруг вспомнила, что там наверняка ведь повсюду игрушки, детская обувь и прочие признаки ребенка в доме. И даже не ребенка — целой двойни.

— Ой, ты знаешь, — загородила я путь в прихожую. — Я тут вспомнила, что мне нужно кое-что сделать. Срочно. Прямо сейчас. А ты подожди пока снаружи. Хорошо? Не обидишься?

— Нет, что ты. Наверное, у тебя там собака? Или что-то вроде этого.

— Ага, — трясла я головой. — Что-то вроде этого. Я мигом.

Захлопнув дверь, я принялась судорожно наводить порядки.

Первым делом сгребла детские кроссовки, шлепанцы и сандалики в один большой пакет. Затем взяла еще один пакет и прошлась по прихожей, кухне и гостиной в поисках игрушек. Тут и машинки, и куклы, какие-то непонятные штуки вроде киндеров. На что-то наступила босой ногой, что-то залетело под холодильник. Надо все это убрать начисто. Ну а теперь что?

Теперь туалет.

О боже! Там творилось нечто ужасное. Мама явно купала Настену с пенкой и куколками. Они все были раздеты, одежда сушилась на полотенцесушителе. Головы сняты, чтобы с волос стекла вода. Моя мать была очень практичным человеком и все делала по уму. Вот только теперь я металась по ванной и хаотично хватала то платьице, то голову, то пластмассовое туловище. Детские гели-шампуни. Губка в форме персонажа из мультиков. Детские тапочки. Все это надо спрятать, чтобы не отпугнуть Эдуарда.

Я набегалась в трех соснах. Наконец-то выдохнула. Сдула прядь с лица. И посмотрела на свое отражение в зеркале.

"Что бы сейчас сказала Тамара? Она бы сказала, что ни в коем случае не проворонь свое счастье. И не рассказывай о детях, пока это возможно. Чем позже он узнает о прицепе, тем лучше будет для всех".

Приведя себя и дом в порядок, я вышла к Эдуарду. И увидела его сидящим на ступеньках.

— Думал, ты обо мне уже забыла.

Конечно, он пошутил. Но как я могла о нем вообще забыть? О таком… о таких не забывают. Таких берут в оборот и соблазняют. Нужно подумать, как из этого лимона сделать лимонад. Я не была готова к такому повороту. Но и выгонять его не стану. Это слишком интересно, чтобы просто отпустить. Тома бы точно не отпустила Эдика. Я знаю.

4

Эдуард

Я разделся и принял душ.

Старался не шуметь, чтобы не будить хозяйку дома. И, конечно, ее дочь, если она находится тоже здесь. Привел себя в порядок, обернулся полотенцем. А когда вернулся в гостиную, где меня ждал ночлег, то обнаружил свежую белую постель — подушка в наволочке, простыни, одеяло. Дина оказалась весьма заботливой девушкой. Мне даже показалось, что я не достоин такого внимания. Ведь что я такого сделал, кроме того, что напугал ее до чертиков и нагло заявился посреди ночи. Навязался со своей дурацкой проблемой. Наверняка она тоже не спит и думает о том, какой же странный выдался вечер. И чужой мужик в гостиной.

Ладно. Надо уж уснуть как-нибудь. Завтра долгий насыщенный день. Я должен посетить объект. Наверняка мне будут пыль пускать в глаза и уверять, будто все по плану и комар носа не подточит. Но я в это не верю. Не бывает дыма без огня. Если инвесторы обеспокоены, то есть причина. Думаю, до них долетали какие-то слухи о здешних шарлатанах. Потому и меня сюда направили — как долбаную ищейку. Вот же блин. Придется их всех завтра хорошо попрессовать. Может, оно и к добру, что не высплюсь — буду злой, как волк. Они у меня еще попляшут, черти…

Я уснул на рассвете, держа в руках чертежи и телефон с включенным фонариком. Сперва казалось, что вообще не усну. Но затем увидел классный сон. И в нем была Дина. Та самая девушка, которая меня приютила. Только во сне мы были уже парой. Сидели на киносеансе и ели попкорн. Она — оранжевый — со вкусом сыра. А я — коричневый, в карамельной глазури. Не помню, что было на экране — был какой-то бред, какая-то сборная солянка из фильмов, которые смотрел в последнее время. Но я точно помнил ее — саму Дину. Ведь она сидела рядом и смеялась. И в какой-то момент я решил, что не могу больше терпеть. Я наклонился, взял ее нежно за голову. И приблизился максимально плотно, чтобы поцеловать ее соленые губы.

Я представлял себе этот вкус. Думал, что после сладкой карамели соль будет ощущаться очень ярко. И этот безобразный привкус сыра — словно в детстве, когда ешь все подряд, лишь бы повкуснее было. И все же это случилось. Я коснулся ее губ. Это было чувственно. Я ощущал, как губы трутся друг о друга. Такие теплые и влажные. Это было очень нежно и приятно. Но затем…

Потом я ощутил этот привкус — он был почему-то не соленым, как ожидалось. А горьковатым. Даже очень горьким. Я хотел оторваться от поцелуя, потому что губы натурально жгло от этой горечи. Но не получалось. Я словно замер, был парализован. И не двигался до тех пор, пока наконец не проснулся. И не понял, что это был только сон.

— Теперь ты очень красивый, — послышалось сквозь дрему.

Я открыл глаза и увидел перед собой ребенка. Напротив меня, присев возле дивана, находилась девочка. Длинные светлые волосы, заплетенные в милые косички. Такие же серые глаза, как у мамы. Такой же аккуратный носик, губки. Приятное круглое лицо. Одета в желтое платьице. А в руках — фломастеры. Она их аккуратно складывала в короб — засовывала по одному, соблюдая порядок оттенков. Сначала красный, потом оранжевый. За ними — желтый и зеленый. Голубой, синий, фиолетовый, черный.

— Привет, — сказал я.

И случайно напугал девчушку. Она дернулась, расширила глаза. Поднялась на ноги, чтобы сделать несколько шагов к стене. И так смотрела на меня безмолвно несколько секунд.

После чего шепнула:

— Он проснулся… проснулся… Мама! — закричала вдруг малышка и удрала из гостиной, продолжая кричать на ходу: — Он проснулся, мама! Дядя проснулся!

Я посмотрел на часы и с ужасом понял, что опаздываю.

Черт! Я не завел будильник, потому что был уверен, что не усну. Ну и дурак. Теперь вот задержался, не успеваю. Еще и девочку напугал. Дина будет злиться. Разозлится точно. Я ведь обещал, что утром уеду, а уже скоро девять.

Наскоро собравшись, завязав на ощупь галстук, не найдя в гостиной зеркала, я заскочил на кухню.

— Эй, народ! Есть тут кто?

Дина вошла на кухню, держа под мышкой детскую одежду. Она явно спешила и, скорее всего, тоже опаздывала.

— О, Эдуард! — удивилась она. И мне показалось, что была даже рада. — Ты еще здесь?

— Да, извини. Я проспал.

— Так я тоже проспала. Не услышала будильника. Теперь вот бегаю в мыле. Детей нужно в садик отвезти. Ты можешь мне помочь?

— Детей? — повторил я, нахмурив брови от странных ощущений. — Ты сказала только что "детей"?

Она вздохнула и пожала плечами.

— Прости, я вчера не призналась тебе. Но я одинокая мать. И у меня есть дети. Тогда мне это показалось важным — не пугать тебя с порога. Ты мне понравился. Я бы с удовольствием с тобой затусила, будь вокруг другая ситуация. Но теперь ты сам прекрасно видишь — я бегаю, как фурия. Мешки под глазами. Настена спряталась в кладовке и боится выходить, потому что ты ее будешь ругать…

— Почему это вдруг? Не буду я ее ругать. Это ведь твоя дочурка была?

— Да. Это Настя. Моя дочь. И она тебя немного… украсила, скажем так.

— Что? — не понял я.

— Ты в зеркало на себя смотрел сегодня?

— Нет, — выставил я руки перед собой, чтобы хоть на миг остановить поток новой информации. — Спокойно. Не так быстро. Минуту назад ты сказала, что у тебя есть дети.

— Да, — кивала она с небольшим раздражением. — Да-да-да, у меня есть дети. Так что можешь уезжать и не переживать на этот счет. Я не буду на тебя в обиде, если ты сделаешь вид, будто этой ночи не было. И мы с тобой не болтали мило про попкорн вчера. Я понимаю. Дети — это серьезно. Особенно когда они не от тебя.

— Они от твоего парня?

— Нет у меня никакого парня, Эдик. Нет. Его не существует. Я его вчера придумала, чтобы на меня маньяк не напал.

— А кто такой маньяк? — спросил Дину детский голосок где-то снизу. Я заглянул за обеденный стол и увидел ту самую кроху. Настену. Она пряталась за косяк двери и боялась выходить ко мне.

— Настя, давай — выходи. Мы в садик опаздываем.

5

Эдуард

Ту самую "стройку века" я нашел без особых проблем.

Сегодня навигатор чудным образом начал работать. И покрытие мобильной связи стало нормальным. Просто чудеса, да и только. Но все равно я сильно опоздал. Мой визит был согласован с прорабом заранее. Но я говорил, что приеду на восемь и никаких работ до моего приезда выполнять нельзя. Пока я не дам добро. Но так как на часах было крепко за девять, то рассчитывать на соблюдение моих требований было глупо.

Работа на объекте кипела полным ходом. Кто-то подвозил песок на самосвале. Кто-то закидывал мелкий щебень на ленту элеватора, чтобы доправить все наверх — для замеса цементного раствора. Трещала электрическая сварка. Выла циркулярная пила, отрезая лишнюю арматуру. Кто-то стоял и листал телефон, облокотившись на баллоны с надписью "Осторожно, метан!" Я же пробирался через весь этот хаос, держа под мышкой портфель с чертежами и разрешительной документацией.

Как и можно было предположить, карантинный режим здесь никто не соблюдал. Строители работали без защитных масок. А у редких обладателей такого артефакта он бесполезно висел на шее — спущенный пониже, чтобы "не мешало дышать". Я же был примером для подражания и не мог опуститься до их уровня. У меня была хорошая дорогая маска. Респиратор с максимальным уровнем защиты от пыли, грибков и бактерий. Поэтому изначально меня приняли за инспектора из санэпидемстанции. Но когда я объяснил ситуацию, то быстро направили к самому главному.

— Добрый день, — пожал я руку прорабу. Немолодому мужчине в почетной белой каске, носить которую имел право только инженер-строитель. — Вы Андрей Сергеевич?

— Да, это я. А вы у нас Эдуард Александрович, получается?

— Именно так. В целом вы знаете, зачем я здесь.

— Ну да, — ухмыльнулся прораб и пригладил седые усы. — Знаю. А чего ж не знать. Вы к нам пожаловали, чтоб работу нашу критиковать. Будете палки в колеса ставить и говорить, что все у нас не так.

— А у вас и правда все не так? — усмехнулся я в ответ. Хотя под маской этого не было видно.

— Хах… Все у нас тут по стандарту, разумеется. Я не первый год работаю на этом рынке. И прекрасно знаю нормы. Я вам каждый гост могу на память рассказать.

— Госты я и сам прекрасно знаю. И госты. И снипы. Вы мне, главное, баки забивать не пытайтесь и покажите все как есть. Так я смогу вам доверять. И составить план устранения несоответствий.

— План устранения несоответствий? — повторил прораб. И начал нервно приглаживать усы то на одну сторону, то на другую. — Слушай, Эдуард…

— Эдуард Александрович, — поправил я. — Я вам не друг и не брат. Я просто хочу убедиться, что деньги заказчиков идут туда, куда нужно. Я достаточно ясно выражаюсь?

— Эдуард Александрович, мы же тут все люди и понимаем, что проблемы можно решать громко, а можно тихо. Я вот за второй вариант. Как тебе идея?

— Предлагаете мне взятку? — стало мне смешно от самой только мысли. — Мне? Вы вообще понимаете, сколько мне платит компания за разработку проекта и его дальнейшее сопровождение вплоть до ввода в эксплуатацию?

— А может, все же договоримся, Эдуард? — Прораб оглянулся по сторонам и сделал попытку приобнять меня за плечо. Как бы по-дружески. По-братски. И склонить на сторону тех, кому привычно пилить доверенные бюджеты. — Давай мы с тобой поедем в ресторан грузинской кухни. Там закажем все, что ты любишь. Или я сам выберу по своему вкусу. Мы с тобой раззнакомимся. Ты снимешь эту дурацкую маску от вирусов. И тогда мы станем лучше друг друга понимать.

Я понял, что диалога не будет. И нужно брать все под собственный контроль.

— Так, все сюда! — поднял я голос и обратил на себя внимание всей строительной площадки. — Я главный архитектор этого проекта и приехал убедиться, что все работы выполнены и будут выполняться согласно утвержденной номенклатуре! Начиная маркой бетона и заканчивая углами перекрытий. Прошу тишины и доступа на все рабочие уровни. Итак, — начал я сверяться с документацией. — Я вижу, что вы удешевили процесс заливки бетона на технических этажах. Согласно проекту, это должен быть монолитный метод, а у вас тут обычный ленточный.

— Ну и что с того? — отмахивался прораб. — Так быстрее и проще. Зато объект сдадим раньше сроков.

— Это грубое нарушение снипов!

Меня это начинало выводить из себя.

— Не слышно из-за маски… — долетело где-то снизу. Но я не обращал внимания и шел дальше танком. Катком. Ледоколом. Они мне тут еще все будут переделывать с таким подходом. Еще и компенсацию инвестору заплатят за такое хамство.

— Несущие колонны не соответствуют диаметру! — закипал я, измеряя обхват каждой из колонн на этом этаже. — Разброс огромен! Такого не должно происходить! Куда вы вообще смотрели, спрашивается?!

— Мы исправим, — буркнул прораб. Но какой там исправим. Тут надо просто фундамент взрывать динамитом. Все сносить к чертовой матери и по правилам строить.

— Что это за фермы? — показывал я на несущие балки в пролетах между бетонными секциями. — Кто-нибудь может мне ответить?

— А что с ними не так? Фермы себе да фермы. Железные, — пожал плечами начальник строительства. — Из стали сделаны.

— Из какой стали? — заходил я издалека. Вдруг он догадается, к чему я веду. — Какая это марка стали? Какой прокат?

— Трехсотый вроде. Обычный, — был ответ.

Но именно это меня и убивало.

— Обычный… А должен быть высокоуглеродистый. Металл уже ржавчиной покрывается. Тут нужна углеродистая сталь повышенной прочности. Куда вы дели деньги, которые вам давались на высокопрочную сталь? Куда?!

— На зарплаты, — ответил прораб. Но это было смешно. Прикрываться зарплатами людей — это мелко. — Что ж они хотят? Инфляция и все дела. Пришлось поднять немного сумму по контракту. Да и субподрядчики подняли. Словом, пришлось выкручиваться и брать, на что бабла хватало.

— Если вы говорите, что все пошло на зарплаты строителям, то мне придется их расстроить, Андрей Сергеевич. Потому что вашим людям придется многое переделывать. И мне плевать, где вы будете искать теперь деньги на оплату их дополнительного труда.

6

Дина

День был суматошным.

Я проспала, пришлось просить Эдуарда подвезти меня с детьми к детскому саду. Мы с ним нормально так и не поговорили. И я снова разочарую свою маму. Потому что у нас так и не дошло до обмена номерами. Я не знаю его фамилии. Он обо мне знает больше, ведь был у меня дома. Но это не дает мне права думать, что к моим воротам снова подъедет красивый белый джип. И из машины выйдет симпатичный видный архитектор из столицы.

— Мама, почему он здесь? — дернул меня сын, когда мы вышли из-за угла и оказались в двадцати метрах от дома. — Он снова приехал? — хмурился Захар. — Опять?!

И все же это случилось. У нас перед домом стояла красивая белая машина. Возле нее — тот самый видный архитектор из столицы. А на капоте я видела два больших пакета. Из одного торчала упаковка с куклой. Из второго — край шоколадного батончика. Неужели это то, о чем я думаю?

— Ура! — радовалась Настя. — Дядя Эдик!

Она вырвала руку, чтобы побежать навстречу нашему новому другу семьи. К моему огромному удивлению, дочка не сбавила ходу и с разгону вцепилась в Эдуарда. Обняла его руками за поясницу и прижалась, как к мягкой игрушке. Словно это не посторонний мужчина, ничего не имеющий общего с нами троими. А большой плюшевый мишка. Что-то приятное и родное. Вроде папы, которого она вообще не знает.

— Воу, малышка… — был он удивлен не меньше меня. — Полегче. А то задушишь дядю Эдика. Как прошел твой день? Ты съела свою кашу? Спала в тихий час?

— Не-а, — мотала Настя головой. — Каша была противная. Перловая. Без молока.

— Сухая? — угадывал Эдуард.

А дочка снова мотала головой.

— Не-а — как сопли.

— Фу… Какой кошмар. Я тоже не любил перловку в детстве.

— А что ты любил?

— Я любил пюрешку с котлетой. А еще икру кабачковую. Просто обожал ее. Это было блаженство в детсадовские годы. Такой вкусной кабачковой икры я потом в жизни не ел.

— А ты тоже ходил в садик?

— А как же, — улыбался Эдик и гладил Настины волосы. — Все ходили в садик, когда были маленькими.

— Ты когда-то был маленьким?

— Конечно. В детстве я был обычным мальчиком. И моя мама тоже вот так отводила меня в садик утром. А вечером забирала. А когда я пошел в школу, то пришлось уже мне самому водить в садик сестру. А после уроков — забирать ее домой… Она была похожа на тебя. Немного. Тоже был такой носик, — улыбнулся Эдуард. А затем сделал вид, словно похищает нос Настены. — Хоп! — как будто оторвал у дочки ее кругленький носишко. — Украл твой носик.

Она рассмеялась.

— Ха-ха-ха! Отдай, он мой! А то я твой заберу…

— Не достанешь, не достанешь!

Эдик выпрямил спину, чтобы защитить свой нос от нападок со стороны ребенка. Но Настя не сдавалась и пробовала дотянуться, азартно прыгая на месте. А когда поняла, что так ничего не получится, то полезла на машину. Уперлась коленом в бампер, стала карабкаться по капоту. И заметила пакеты со сладостями.

— А что это такое?

— Это вам с Захаром.

— Нам обоим?

— Ага, — ответил Эдик. И посмотрел на меня. Увидел, как я таю от этих приятных слов. Как же давно я ждала чего-то подобного. Чтобы в жизни появился кто-то еще — кто может сказать простые слова. И порадовать моих детей чем-то приятным. И это не я. Не моя мать. А кто-то еще. Со стороны. — В этом пакете всякие вкусняшки, а здесь у нас то, что кушать нельзя. Но с ним можно играть.

— Ух ты! — пискнула Настя и вцепилась пальчиками в упаковку с куклой. — Куколка!

— Тебе она нравится? Там есть еще, — радовал ее Эдик, вытаскивая из пакета еще одну красивую куклу. А потом — еще одну. Целых три! Ничего себе. Раскошелился. Не жадный. Удивило.

— Круто! — прыгала на месте Настя, рассматривая лица новых кукол. То одну, то другую. То третью.

А затем Эдуард открыл дверь машины и взял с переднего сиденья еще одну куклу. Только на этот раз то была старая. Хорошо знакомая наша кукла. Из-за которой Настя горько плакала сегодня в садике. Потому что думала, что потеряла свою верную подружку. Ведь она с ней привыкла спать. Ее самая любимая куколка.

— Вот еще. Подумал, что ты могла ее искать. Нашел сегодня в машине… Конечно, ты можешь ее выбросить уже. Я подумал, что раз она такая потрепанная, то уж лучше я куплю тебе парочку новых…

На этом слове Настя цапнула старую куклу и прижала ее к щеке, словно она живая. Как будто это не кусок порисованного пластика с пучком искусственных волос, а самая настоящая подружка. Живая душа. Как минимум котенок или щенок, которого ты любишь, даже если он извалялся весь в грязи и дурно пахнет.

— Наконец-то я тебя нашла, — мурлыкала Настя и крепко обнимала куклу, которую вернул нам Эдик. — Я думала, тебя украла Катька из подготовительной группы. Или ты выпала просто. И тебя сожрали собаки. Но ты, оказывается, с дядей Эдиком в машине каталась… Он тебя не обижал? — Настя приложила куклу к уху. И спустя какое-то время кивнула. — Хорошо. Я ему все передам… Джессика говорит, что ты хороший. И машина у тебя красивая. Но она в ней потерялась и не смогла найти выход. Поэтому заблудилась. И еще кое-что.

Настя поманила Эдуарда пальчиком, чтобы он нагнулся. Что-то шепотом хотела сказать. Но когда он выполнил просьбу — моя дочь его чмокнула в щеку. Затем сгребла все свои куклы — и новые, и старую, чтобы отправиться с ними в дом и познакомить друг с другом. Сладости ее не так заинтересовали. А вот Захар стал рыться во втором пакете и выхватил оттуда батончик. Тут же его распечатал и откусил большой кусок шоколада вперемешку с арахисом, нугой и карамелью.

— А спасибо дяде Эдуарду? — пожурила я сына.

Вот только на него это не подействовало. Захар даже не посмотрел на мужчину рядом. Демонстративно взял из пакета со сладким еще пару батончиков, горсть леденцов на палочках. Распихал все по карманам и отправился вслед за сестрой. Пришлось сначала открыть ворота и входную дверь, пока Эдик молчаливо ждал моего возвращения.

7

Эдуард

Дина мне нравилась как девушка. Она была в меру серьезна, в меру скромна. Само собой, она была примерная хозяйка и стойкая мама, у которой на шее висело сразу двое маленьких детей. Я прекрасно знаю, каково это — когда в семье брат и сестра, а мать не может переложить хоть часть забот на их отца. Потому что его нет. И все. Тащи все сама. И подгузники, и готовка еды, и уборка в доме, возле дома — все на тебе. Еще ладно, если бы как у меня было — я успел подрасти, когда сестренка на свет появилась. Маме было проще. Был какой-никакой помощник. Но денег нам все равно не хватало. Причем остро и заметно.

Та же ситуация здесь. Может, Дина и пыталась как-то сводить концы с концами, но я прекрасно понимал, что должен помочь. Даже такой ерундой, как пачка конфет или пара кукол для девочки. Мне хотелось это сделать, потому что могу. И потому что дети у нее вправду чудесные. Да, Настя нарисовала мне "губы", из-за чего я знатно опозорился на работе. Да, Захар был словно ежонок — выставлял свои иголки, фыркал и по-детски быковал. Хотя на самом деле это страх и защитный механизм. Мне бы хотелось с ними поладить и провести этот вечер вместе.

Значит ли это, что я готов взять на себя обязанности отчима? Говорить о подобном рано и несерьезно. Я просто хочу пообщаться с девушкой, которая спасла меня от ночевки под открытым небом. А так как она мать двоих малышей — накормлю и их, чтобы Дина не нервничала.

— Ну что, готовы? — приоткрыл я входную дверь и увидел, как заботливая мать завязывает шнурки Захару.

Он смотрел на меня исподлобья и нарочно кривил губы. Словно я какой-то бомж и сделал что-то плохое его семье. И я откровенно не понимал, чем я ему так не нравлюсь. Может, у них уже был какой-то опыт, связанный с незнакомыми мужчинами в семье?

— Фух… — выдохнула Дина и выпрямила спину, чтобы предстать передо мной во всей красе. — Все. Теперь готовы. Детей пока соберешь — уже сил никаких не остается.

— Это точно, — кивнул я и не смог сдержать улыбки. — Ты переоделась…

— Да, — напряглась она невольно. И стала одергивать нежное бежевое платье на плечах, в районе лифчика. Разглаживать низ после завязывания детских шнурков. — А что? Тебе не нравится? Я плохо выгляжу? Мне поискать что-то другое?

— Нет-нет-нет. Что ты. Все совсем наоборот. Ты отлично выглядишь.

Мне и правда нравилось, как она выглядела. Наряд был качественным, недешевым. Видно, что ткань натуральная. Да и платье похоже на новое. Запах приятный. Чистый выглаженный хлопок и женские духи с ароматом моря. Цитрусовые нотки. Немного цветов. Был очень приятный шлейф. И я на секунду закрыл глаза, чтобы насладиться моментом.

— Ты и правда так считаешь? Я ведь не опозорю тебя? Мы можем так поехать в ресторан? Это ничего, что я не посетила спа-салон перед "Бурбушелой"?

Я рассмеялся.

— Нет, конечно. Все прекрасно. И ты мне нравишься в этом наряде… Да и Захар, я вижу, в такой модной футболке теперь. — Я присел возле пацана и принялся перешнуровывать кроссовки. — Когда я был ребенком, у меня постоянно развязывались шнурки. Что бы я ни делал и как бы ни старался завязывать их бантиком — все равно развязывались. И тащились по земле. — Я ловко завязал на первый бант. А затем сложил петлей свободные концы и завязал их еще одним бантиком — уже поменьше. — Так продолжалось, пока мой дедушка не научил меня завязывать двойным бантом.

— Как звали твоего дедушку? — заинтересовался вдруг Захар.

— Его звали точно так же, как тебя — Захаром.

— Правда? — удивился мальчик. И стал невольно улыбаться такой новости. Деда на самом деле звали Захаром. Тезки. — Ты не обманываешь?

— Нет, не обманываю. Мою маму звали Елена Захаровна.

— Зачетно, — прокомментировал сын Дины. И я посмотрел на нее, чтобы дать сигнал — все не так уж плохо. Можем и поладить прямо сегодня.

Так или иначе, мы сели в машину и очень скоро были на месте.

Судя по всему, это одно из лучших заведений города. Все же тут не столица, не мегаполис. Люди не так избалованы сетевыми ресторанами с мировым именем. Поэтому даже такие скромные по моим меркам места выглядят весьма премиально для здешних посетителей. Что ж, не буду гонять понты и признаю, что в "Бурбушеле" неплохо. Уютно, вкусно пахнет, играет традиционная восточная музыка. Везде ковры. А обслуга носит характерную для Грузии одежду. Это мило. Не выглядит излишне показушно и реально мило. Атмосферно.

— Итак, — взял я в руки привычное бумажное меню с яркими картинками и кратким описанием процесса приготовления блюд, перечнем ингредиентов. — Что будем заказывать?

— Полагаюсь на твой вкус, — ответила Дина. — Я тут раньше не бывала. Не назвала бы себя знатоком грузинской кухни. Так что закажи что-то на свое усмотрение.

— На самом деле я уже заказал основные блюда. — К нам подошел официант, чтобы принять заказ. — Я бронировал столик и заказывал чахохбили, толму со сладким перцем и неострый кебаб на четверых.

— Господин Амосов?

— Да. Это я. Все верно. Я общался напрямую с владельцем ресторана.

— Так точно, — кивал официант. — Я все понял. Ваш заказ уже готов. Я передам кухне, что сейчас буду выносить блюда в зал и подавать на стол. Что по салатам?

Я посмотрел на Дину. Что она любит? Может, что-то из классики взять?

— Дина, что ты хочешь из салатов?

— Даже не знаю. Блюда все тяжелые, мясные. Наверное, что-то легкое весеннее хочется. Чтобы разбавить. Да и детям будет полезно.

Официант начал предлагать варианты из меню:

— Рекомендую выбрать газапхули.

— А из чего он?

— В переводе с грузинского "газапхули" означает весна. Это простой салат из классических ингредиентов: свежие огурцы, зелень и немного тертых яблок.

— Хорошо. Я буду этот, — согласилась Дина. — Но детям я хочу без яблок. А то вдруг не понравится сочетание.

Я проявил свои познания в кавказской кухне и сказал:

— У вас готовят глехурад?

8

Дина

Ресторан оказался в самом деле очень классным. Крутое место для каких-то серьезных мероприятий вроде корпоративов для генеральных президентов крупных холдингов. Для свадеб городской элиты. Для деловых переговоров. А уж для семейного ужина "Бурбушела" оказалась запредельным удовольствием. Я наслаждалась каждой проведенной там минутой. Хотя и помнила, кто все это организовал. Это всецело заслуга Эдуарда. И я понимала, что об оплате блюд даже не стану заикаться — у меня нет столько денег, чтобы покрыть расходы.

Надеюсь, он это понимает. И все возьмет на себя. Не верится, что такой мужчина вдруг предложит оплатить все пополам. У него явно есть деньги. Это чувствовалось во всем, начиная манерой одеваться и заканчивая престижной машиной под окнами ресторана. Не зря ведь все так переполошились среди моих родных, знакомых и соседей, когда внедорожник Эдика простоял всю ночь у меня под домом. Это знак — мощный сигнал всем, что у меня в гостях некто важный. Некто успешный и авторитетный.

А весь прикол был в том, что я сама не понимала, что происходит — мы встречаемся, дружим или просто проводим вместе время без обязательств. Но если последнее, то почему он пригласил меня с детьми? Это очень нетипично. И от этого становится неловко. Мы вроде как вместе — нас двое. Но на самом деле я занята детьми. Да и сам Эдуард так ловко заставил Захара слопать тарелку фаршированного перца. Дома его даже горящей палкой не подгонишь к столу, когда я готовлю что-то подобное. А здесь — вдруг взял и послушно ест.

Что он ему сказал на ухо?

— Я хотел поблагодарить за гостеприимство, — сказал Эдуард немного позже. Когда мы все попробовали минимум по паре блюд. И сбили оскому. В желудке было отнюдь не пусто. Еще оставалось немного места, но требовалось время, чтобы утряслось. Я была уже не прочь выпить чаю между трапезами. — Этот ужин — считай, что это мой подарок за ночлег и возможность принять душ, когда гостиницу предательски закрыли.

— Хах… — усмехнулась я и посмотрела на детей.

На то, как Захар и Настя внимательно слушают каждое слово. Ловят каждую интонацию в голосе дяди Эдика. Для них он был большой загадкой. И весьма интересным объектом для наблюдений. Они не привыкли видеть в семье мужчину. Особенно такого, который везет всех в подобное место.

— Нет, я серьезно. Ты меня спасла. Хотя могла ведь просто отшить. Сказать, что не доверяешь мне. И вообще у тебя дети. Завтра на работу. И все же ты меня впустила в дом. Приютила. Это впечатляет.

— Мне особо нечем впечатлять такого человека, как ты. Я живу небогато. Вон едва на Настю с Захаром хватает зарплаты. И то… Постоянно мама помогает. Как ни продукты купит или одежду детям, так денег подкинет. Потому что в кино ты много не заработаешь.

— Может, мне самому тебе дать немного денег?

Был большой соблазн кивнуть и согласиться. Ведь он предлагает безвозмездную помощь. Просто скажи "да" — и Эдик даст тебе денег. Хотя бы немного. На первое время. Это ведь не плохо. Это нормально. Он сам предлагает.

— Нет, — мотнула я головой. — Не нужно. Все нормально. Достаточно уже того, что ты сделал. Все эти подарки, ресторан. Это очень приятно. Тебе не обязательно было это делать. Но все равно — большое спасибо. Мне приятно. Нам всем приятно. И мне, и детям… Да, малыши?

Я посмотрела на них обоих. Настя внимательно слушала с открытым ртом. А Захар напротив делал вид, что ему совсем не интересно. Сосредоточенно сопел в стакан с малиновым морсом. Типа он пьет и ничего не замечает. Но на самом деле он переживал не меньше меня самой. Просто не признавался.

— Ну хорошо… — выдохнул Эдуард и вытер губы салфеткой. — Может, чаю?

— Ага, — согласилась я. — Да. Было бы отлично.

Он дал знак официанту, чтобы тот принес нам чайничек и разлил по чашкам ароматный зеленый чай. Было приятно. Я вкусно поела, отвела как следует душу. И этот чай — он был лучшим финалом. Тепло и уютно, словно дома. Но не у себя — у кого-то в гостях. В доме какого-то приветливого и обходительного хозяина. Который готов угодить во всем, где только можно. Только бы ты была счастлива. И ни о чем не переживала.

— Это в какой они группе сейчас? Скоро уже в школу?

— Нет. Еще год. Потом уже в школу.

— Понятно. А я почему-то решил, что уже прям в первый класс скоро пойдут. Детки сообразительные. В маму пошли.

— Это приятно слышать, — улыбалась я от комплиментов. — Но на самом деле они еще совсем малыши. Это так кажется, что отпусти их — они сами дорогу в садик найдут. Но нет. Им еще нужен уход. Нужно внимание. И я это внимание одна, к сожалению, не всегда могу обеспечить.

— Не хватает поддержки?

— Да, — выдохнула я. — Вроде того. Но ты не подумай. Я не жалуюсь. Просто так сложилось. И это сложновато.

— Понимаю.

Мы на какое-то время замолчали, потому что диалог подвис на грустном месте. Нужно было сменить быстрее тему и обсудить что-то совсем отвлеченное. Что бы это могло быть?

— Сегодня в садике сказали, чтобы дети готовились к спектаклю.

— К спектаклю? — удивился Эдик и оценивающе присвистнул. — Звучит серьезно. А о чем же он будет?

— Я не помню названия. Нам говорили что-то про овощи. Огород. Урожай.

— Праздник урожая, — подсказывала Настя. — Воспитателька сказала, что мы будем выступать на сцене. На праздник урожая.

— Это интересно, — сказал Эдуард. Хотя сомневаюсь, что ему это реально интересно. Впрочем, может, я предвзято отношусь к людям. Все же он многое сделал для нас. Может, ему правда интересно послушать. Чем не тема для разговора. — Выходит, вы будете играть роли овощей?

— Не только овощей, — объясняла Настя, жестикулируя руками для большего эффекта. — Я буду принцессой.

— Принцессой? — еще больше удивился Эдик. — Ничего себе. А там будет принцесса?

— Да. Воспитателька сказала, что будут отбирать сначала тех, кто хорошо рассказывал стишок про огород. И девочка, которая лучше всех рассказала стишок про огород — она будет принцессой. И будет целоваться с принцем.

9

Эдуард

Тот день выдался замечательным.

Конечно, идти в ресторан с детворой оказалось не самой лучшей идеей. Все же для них это непросто. Им хочется домашней обстановки. Насте и Захару не понять, что это серьезное заведение со своими правилами. А еда, которую они не особо-то и ели, стоит немалых денег. И по праву считается деликатесом.

Но зато я пообщался с ее детьми. Мне было интересно узнать их поближе. А заодно сделать легче Дине. Ведь так хоть кто-то может помочь с детьми. Где-то она, где-то я — так и вечер прошел. Все же двойня поела, увидела большой мир, рассказала нам о предстоящем спектакле. Было по-своему интересно.

Но когда все закончилось, было уже очень поздно. Я опять оказался перед выбором: ехать в гостиницу и драться с новым охранником либо же остаться здесь и просто поработать над проектом. А отоспаться уже днем — в своем номере.

Я не просил хозяйку дома раскладывать диван и стелить постель. Вместо этого просто придвинул к дивану столик, разложил на нем чертежи, разрешительную документацию. Включил ноутбук и настроил планшет для графической работы.

В ту ночь мне вовсе не спалось. Отчасти потому, что я отставал от графика. У меня ведь были еще проекты — стройки, которые только намечались в будущем. Контракты уже готовятся, а я до сих пор не прислал заказчику технические документы. Тут крутятся большие деньги. Моя зарплата как премия архитектору — всего лишь капля в этом море. То, что для одного человека может показаться приличным заработком, для юридического лица — всего лишь пыль и мелкие расходы. Такой суммы корпоративный бюджет не заметит. А вот отсутствие проекта — запросто. Это заметят все и сразу.

Поэтому, обложившись бумагами, я принялся считать, вводить информацию, делать наброски и формировать уже онлайн-макет для презентации. Тут нужно было учитывать ландшафтные особенности, юридический статус земельного участка, целевое предназначение инвестиций, а также банально субъективные пожелания заказчика.

Дина приняла душ, обмоталась банным полотенцем. Чем-то позанималась на кухне. Принесла мне кофе. Крепкий черный, сваренный в обычной домашней джезве. Это было приятно.

Вкусно.

Кофе оказался годным на вкус и просто шикарно пах. Я сделал глоток и засмотрелся на ее голые влажные плечи. Все остальное было скрыто полотенцем. От груди до бедер. Стройные ноги. Милые коленки. Затем я поднимался выше — скользил наглым взглядом по белому полотенцу, а сам представлял, что под ним. Как будто мог смотреть насквозь. Не обращая внимания на ткань.

Дина была красивой девушкой. Что лицо, что фигура. И сейчас, после душа, без косметики — она мне даже больше нравилась, чем в ресторане. Чистая теплая кожа. Нежные светлые губы без помады и парадного блеска. Слегка уставшие, но такие загадочные глаза серого цвета.

Я натурально залипал на ее внешность. И она, я уверен, это понимала. Не заметить моего внимания было невозможно. Но это все равно были только взгляды. Даже не слова, не приставания — всего лишь любование красивым женским телом под покровом скрытой наготы.

— Спокойной ночи, — сказала она и поцеловала меня в щеку.

Склонилась, будто соблазняя своим естественным декольте. И коснулась губами моего уже слегка небритого лица.

Я улыбнулся. Это было так приятно. Получить от нее тот поцелуй. Вроде и ничего особенного, но тепло. Так хорошо. Хотелось снова это ощутить.

— Спокойной…

Она выключила свет на кухне. Там же переоделась в халат. Сняла полотенца и бросила их в стиральную машину, чтобы постирались до утра и высохли. Я старался не думать о ней, но куда там. Это у меня ужасно получалось. И чертежи, планшет, ноутбук — ими я просто маскировал свой интерес к этой девушке. Пытался отвлечь себя от мыслей закрутить с ней роман. По-настоящему. Не просто пара свиданий. А нечто большее. Похожее на взрослые отношения, как это бывает уже после тридцати.

Но Дина легла спать, а я поклялся, что не буду делать глупостей. Она бы такого не одобрила. Я не полезу к ней с пошлыми предложениями. Это слишком грубо. И бестактно. Я обязан держать себя в руках. И не забывать, что в этом городе я прежде всего для работы. А такие приятные вещи, как общение с Диной и ее детьми, я мог оставить на потом — уделять им внимание уже в свободное время…

Выпив терпкий кофе и почувствовав прилив работоспособности, я всецело погрузился в работу над проектом. Выбросил из головы романтику, мысли о прошедшем ужине. Вспомнил наконец, что я главный архитектор строящегося торгово-развлекательного центра посреди города областного значения.

Шуршал бумагой, работал стилусом на сенсорном экране планшета. Выводил стройные линии, стирал, добавлял, удалял, улучшал и обеспечивал прогресс ради собственного будущего. Быть успешным — значит быть профессионалом в своей отрасли. А еще это значит никогда не останавливаться. Всегда идти вперед. И искать возможность быть лучше.

Я работал несколько часов подряд. Но со временем кофе перестал уже действовать. Я начал терять концентрацию, допускать ошибки, долго думать над каждой задачей. И в какой-то момент решил отдохнуть.

На улице светало, я прилег на диван. Взял в руки телефон и любовался фотографиями, которые сделал накануне в ресторане. На них была Дина. Были Захар и Настена. Было немного и моих собственных фоток. Но больше всего — фоток Дины. Я оценил ее платье, макияж. И вообще — оценил ее по достоинству. Это был отличный вечер. И очень скоро мы повторим этот трюк. Сходим еще куда-нибудь. Хоть и в кино — мне реально нравится эта затея.

Короче, я уснул.

С телефоном в руках. Сняв пиджак и повесив его на спинку стула. Расстегнув половину пуговиц рубашки. Я уснул и проснулся уже утром. Причем отнюдь не ранним.

За окном чирикали воробьи, лаял соседский пес, дрались чьи-то коты. Кто-то очень хозяйственный косил траву орущей мотокосой. А через форточку дул приятный летний ветерок — когда еще не очень жарко. И воздух пахнет свежестью сада. Цветов. Травы. Зреющих фруктов.