Ариэль

Оцеола и Ариэль

РАССКАЗ КАПРАЛА ОЦЕОЛА.

Жизнь моя началась, как у всех.

Я родился.

Где родился, там и пригодился.

Может быть, нужно было родиться в другом месте.

И в другое время.

Но матушка не выбирала.

Я рос смышлёным мальчиком.

Не лучшим в округе.

Но и не худшим.

Однажды батюшка позвал меня:

— Сын мой!

Оцеола!

Ты уже в летах.

Годы у тебя солидные.

— Отец!

Мне только семь годиков.

Исполнилось.

Скоро в школу пойду учиться…

— Не перебивай! — Отец отвесил мне пощечину.

Потом — подзатыльник.

Когда отец с будуна, то — злой. — Пора тебе работать.

Не для школы я тебя рожал.

Будешь за меня на комбайне.

Картофелеуборочный комбайн.

А я…

Отдохну в теньке саксаула.

И пинками погнал меня в комбайну.

Пинки — школа жизни.

БЕЗ ПИНКА НЕ УЗНАЕШЬ, КАК КОМБАЙН РАБОТАЕТ.

Я по лесенке забрался в кабину.

Привязал к ногам палки.

Чтобы до педалей доставать.

И поехал.

Водитель я был неопытный.

Никакой водитель.

Первым, кто попался под комбайн, оказался не мистер Картошка.

Оказался мой отец.

— Папенька! — Я высунулся из кабины. — Ты живой? — И ахнул.

Вопрос можно было не задавать.

Потому что папенька уже состоял из разных частей.

И все они были разбросаны по полю.

Я ужаснулся.

И…

Выпал.

Упал рядом с комбайном.

Сгруппировался.

Увернулся от резцов.

Не попал под колеса.

Но…

Меня обрызгало хлорофосом.

С ног до головы.

На коже вздулись пузыри.

Я побежал домой.

— Матушка!

Отца больше нет.

А на мне пятна.

Они есть.

НЕ БЫВАЕТ ТАК, ЧТОБЫ СОВСЕМ НИЧЕГО НЕ БЫЛО.

— Ах!

Одни убытки с тобой, Оцеола, — маменька бросила меня в бочку.

Бочка с дождевой водой. — Красивых все любят.

А некрасивых… — Матушка полоскала меня.

Как тряпку. — Девки тебя любить не будут.

Теперь не возьмешь в жены принцессу.

— Обидно! — Я зарыдал.

Время прошло.

Матушка не водила меня к лекарю.

Показала только ветеринару.

Из экономии.

Ветеринар дон Педро только пожал плечами:

— Функционировать может.

А изуродованное лицо…

Оно на мясной состав не влияет. — Как корову ощупал.

На том и остановились.

Я вырос.

Стало мне восемнадцать.

Пора бы жениться.

Но девки меня стороной обходили.

Были бы у меня деньги — другое дело.

ЗА ДЕНЬГАМИ УРОДСТВА НЕ ВИДНО.

Но денег не было.

И я отправился записываться в армию.

Нуууу, как отправился…

Должен был отслужить два года.

— Ну-ка, ну-ка! — Военфельдшер призвал меня. — Подведите ко мне новобранца.

— Йа, — я предстал перед военфельдшером Кацманом.

— Ой! — фельдшер завопил. — Как ты смеешь?!

Призывник!

Ты предстал передо мной во всём своём безобразии.

Если бы у тебя не было ноги, я бы тебя призвал годным.

Без ноги даже — бравее.

Но…

С изуродованным лицом.

Тебя нельзя даже будет на парад выставить.

Генеральша испугается.

И генеральская дочка тоже.

Испугается твоего лица.

Лицо у тебя обезображено. — Военфельдшер топал в негодовании.

Прикрыл лицо руками.

Обеими руками прикрыл.

И возопил:

— Вон!

Вон отсюда, противный Оцеола!

И тотчас меня схватили за плечи.

Плечи у меня широкие.

И вытолкнули.

Но военфельдшер не успокоился.

Он распалился.

Пылал от гнева.

Военфельдшер решил, что его проверяли.

И хотели навязать меня.

Военфельдшер винил своих конкурентов.

Военных фельдшеров из глубинки Империи.

— Это не было предусмотрено!

Оцеола не был предусмотрен! — Военфельдшер прыгнул к передатчику.

И отослал голограмму.

Чтобы меня не принимали в приличных домах.

НЕТ ХУЖЕ ЧЕЛОВЕКА, ЧЕМ ВЗБЕШЕННЫЙ ФЕЛЬДШЕР.

Я же отправился к гадалке.

В это время у нас проходила ярмарка.

Изнеженные горожане пресытились хорошими вещами.

Дорогими продуктами из супермаркетов пресытились.

И качественными шмотками.

Поэтому все обожали ярмарки.

Ведь известно, что на ярмарке можно купить только дрянь.

Некачественное.

Невкусное.

Но за большие деньги.

Я же имел другую цель.

— Цыганка Аза, — я вошел в шатер. — Ты гадаешь на судьбу.

Денег у меня нет.

Но есть мешок топинамбура.

Погадай на меня.

— О, красавчик…

— Йа…

Я не красавчик.

— МОЛОДЫЕ — ВСЕ КРАСИВЫЕ.

— Ты меня успокоила, цыганка Аза.

— Давай мешок.

Свой мешок с топинамбуром.

И ладонь давай. — Цыганка не теряла время зря.

Ведь перед шатром стояла очередь.

Очередь тех, кто не знает, как жить дальше. — Юноша!

Быть тебе генералом.

И генеральская дочка красавица станет твоей женой.

— ЕСЛИ ЖЕНИТЬСЯ НА ГЕНЕРАЛЬСКОЙ ДОЧКЕ, ТО МОЖНО СТАТЬ ГЕНЕРАЛОМ.

Я засмеялся.

— Цыганка Аза.

Только не пойдет за меня дочка генерала.

Я не красивый.

Лицом моё изуродовано.

И денег у меня нет.

— Несмотря на наружность, — цыганка Аза раскладывала карты, — тебя полюбит красавица.

Генеральская дочка.

— Полюбит, если только ей надо оправдать свою беременность, — я пошутил. — Беременность не от меня.

А от какого-нибудь заезжего космокавалергарда.

— Пошёл вон, — цыганка Аза закончила гадание. — Если бы мне были нужны шуточки, то я бы сходила в клуб комиков. — И вытолкнула меня из шатра.

— Второй раз за день меня гонят в шею, — я стоял и озирался по сторонам. — Это ещё не рекорд.