Ариш и Маг. Влияние феникса (книга вторая)

ОТ АВТОРА

«Ариш и Маг. Влияние феникса» — вторая книга дилогии. Прежде, чем продолжить чтение, загляните в начало истории:

«Ариш и Маг. Отсвет феникса»: https://litnet.com/ru/book/arish-i-mag-otsvet-feniksa-kniga-pervaya-b455712

Глава 1

Три месяца минуло с памятного дня, когда я разделила постель с избранником Зова. С той поры мы с ним так и топчемся на месте, ни на йоту не продвинувшись в любовных отношениях. Просто ведём светские беседы, пытаясь найти общие интересы, но пока солидарны только в том, что устраивать матримониальный обряд по общепринятому закону слишком рано. Не хватит сил радоваться жизни, когда архимаг периодически появляется на пороге нашего особняка с неизменным «Прими регалии, Разов! От твоей так называемой любви избавимся в щелчок пальцев!»

К тёмному! Не позволю от себя отмахнуться!

Напыщенный соправитель империи может сколько угодно настаивать на своём, но я точно не сдам с трудом завоёванных позиций. Лер Орокиос Разов — мой! Так что — либо архимаг катится восвояси, либо принимает наши отношения.

Однако Гор Сария Висталь вряд ли возьмётся за ум. Трудно найти человека упрямее.

В любом случае, придётся ему подождать со своей «преемственностью», пока мой скорый супруг не станет вновь самим собой. Не начнёт себя вести как в меру нормальный человек, а не гад расчётливый, решивший мне нервы вытрепать своей отстранённостью. Его холодность уже в печёнках сидит! Как тут укреплять нашу магическую связь? Как, скажите на милость, проявлять любовь, если даже спальни отдельные? Тошно от разумности Лера. Ладно бы — только. Но он явно стремится подавить рост своей Свени.

И это когда «белая тень» стала более видимой и объёмной. Вот где порадоваться бы — воскрешается свет Орокиоса, да проблема в том, что Мага, похоже, возрождение собственной души напрягает. Этот невозможный человек любые признаки своих эмоций душит в зародыше, фанатично демонстрируя рационализм и неизменную логичность. Его воля — кремень. Взгляд холодный. Хоть иногда разговаривает, и на том спасибо.

Где бы мы были без светского долга? Без рассуждений о погоде или разбора прочитанных книг? Без судьбоносных неожиданностей, как нынешняя, столкнувшая нос к носу в коридоре второго этажа?

Виновница переполоха — Сарис Марис. Невысокая плотного сложения женщина — моя мать, о чём лишний раз я стараюсь не думать. А также она — Верховная Провидица и экономка дома Грёжес, поднявшая нас с Магом с постели в столь поздний час и сообщившая о прибытии «гостьи». Сразу стало ясно, что пришлую она знает, но не собирается по обыкновению сообщать имя. Вечные интриги и недосказанности! Только сейчас-то-какой смысл?

Поспешно спускаясь по лестнице вслед за экономкой, я прислушиваюсь к уверенным шагам за спиной. Идущий следом Маг наверняка тоже не представляет, кого нелёгкая принесла в столь поздний час. Одно хорошо — не архимага. За сутки второго явления мне точно не вынести. А появись данная личность на пороге, Сарис Марис бы точно о нём сообщила по всем правилам.

Как же я зла. На неё, Гор Сарию Висталя. Особенно на Мага. В отношении него уже готова пойти на крайности: недавно посетила мысль эту надменную аристократическую персону опоить зельем. Больше не боясь нашего единения, ощущаю потребность ослабить его самоконтроль и затащить в постель. С моей стороны немного плотского и душевного — и Свень быстрее вырастет. А то затянувшаяся «холодная война», неизвестно когда и почему начатая, изрядно надоела. Того гляди начну кричать в голос!

Мотнув головой, избавляюсь от посторонних мыслей и импульсивных желаний. Не до них сейчас.

Сарис Марис замирает у перил, тогда как я, оставив позади последнюю ступеньку витой лестницы, сворачиваю направо и, преодолев холл, быстро вхожу в гостиную и застываю. Идущий следом Маг, налетев на меня, чуть не сбивает с ног, но успевает придержать, предотвращая падение.

Вплотную прижатая к мощной мужской груди, прикрытой наспех накинутой рубашкой, я ощущаю обволакивающе-тёплое дыхание у виска и сильные пальцы, нежно скользнувшие от талии к бедру.

Размышлять о возможном сближении — или на что там намекают неосознанные действия Лера — мне некогда. От софы оборачивается темноволосая девушка, облачённая в изрядно потрёпанный брючный костюм, какой обычно носят боевые маги и магини. Только этот не имеет опознавательных нашивок. Изучающий надменно-внимательный взгляд неожиданной визитёрши задерживается на мужских руках, обнимающих меня за талию. Высокомерная маска, привычная на утончённом лице, потревожена полуулыбкой.

— Значит, сошлись… — иронично говорит гостья.

Не к добру этот визит. В воздухе звенит напряжение.

— Какими судьбами, Алзея? — интересуюсь у бывшей жрицы Храма Амунаи, покинувшей обитель одновременно со мною. Она тоже обзавелась парой, правда, до сих пор не понимаю, каким образом. Ведь покупатель — храмовник, которого самого выкупили. Путь временно. Вот и пойми странности Зова. Неужели возможен тройственный союз? О таком я не слышала, но кто знает… Вдруг посторонний человек тоже может прикасаться к отмеченным призывом? Не особо ведь разбираюсь в тонкостях.

— Необходима ваша помощь, — Алзея обращается к нам обоим, хотя глядит на Лера, стоящего позади меня. Оно и понятно — хозяин владений.

Рука с моей талии исчезает.

— Какая? — голос Мага неожиданно сух.

— Прибежище и магическое лекарство.

Удивлённо замираю. Лер Разов владеет столь редким искусством?

— Для кого? — спрашивает он.

В мужском тоне помимо сухости появились резкие нотки. И я понимаю — этот непостижимый человек способен заштопать пострадавшего, однако без весомой причины силы тратить не станет. Очень избирательный подход к делу. Как-то даже неуютно стало.

Неприятно сознавать, но мне совсем неизвестен Маг в его привычном для общества статусе. Танцуя перед ним в обители или противостоя заключённой в нём душе-альху, я по достоинству оценила лишь носимую им мощь. Однако маг-лек — это редкое магическое умение, которое потянут единицы из силовиков, ибо настолько тонкое искусство требует невиданной концентрации и небывалой точности. И лишь этот вид магии способен исцелять оборотных, имеющих две личины — человеческую и животную.

Глава 2

От барьера Окольса, окружающего владения Грёжес, стремительно удаляется запряжённый двойкой дилижанс. За первым поворотом он влетает в светящийся портал, который мгновенно сворачивается следом. Пегая пара, управляемая сияющими на сбруе рунами, замирает у величественного, но мрачного строения. Угловатое, оно теснится меж высоких башен, пропитанных древней магией. Если приглядеться, отсвет родового могущества можно заприметить и на камнях внутреннего дворика, что чуть мерцают астральной пылью.

Лунный свет охватывает небольшую подъездную аллею. Дверца дилижанса распахивается, и в предрассветные сумерки выбирается Алзея Вольх. Что необычно для бывшей жрицы Храма Амунаи — это порывистость её движений. То, насколько размашистым шагом она направляется к каменной нише, что вписана в побитую временем стену Замка.

Остановившись в тени, где отсвет магии почти незаметен, девушка скользяще прикасается к каменной кладке. Ночную тишину вспарывает натужный скрежет открывшегося потайного хода. Ступив во мрак одной из башен, Алзэя на ощупь поднимается по винтовой лестнице, вслушиваясь в неровное гудение древней магии, насытившей всё вокруг.

Позади остаётся крутой подъём, и открывается вид на бывший хозяйский кабинет — об этом свидетельствуют отметины, оставленные мебелью на полу, и особая атмосфера, призрачно витающая в затхлом воздухе. В просторном помещении давно нет шкафа со старинными фолиантами и древними свитками, нет большого камина, согревающего холодными ночами. Вместо этого бросается в глаза глухая стена с выскобленной на ней сдерживающей пентаграммой, нанесённой кем-то очень давно. Мощь в ней если и теплится, то спит. От прошлого тут немного осталось. Лишь истёртые столетиями кресла да тяжёлый обугленный стол, покрытый плотным слоем пыли.

Царящей здесь атмосфере ветхости не соответствует мужчина, стоящий в центре кабинета. Он слишком молод и затмевает гнетущую серость богатством одежд. Шагнув навстречу Алзее, аристократ попадает в пятно неровного света, рождённого дрожащими от промозглого сквозняка свечами. На его застывшем лице проступает высокомерие, присущее людям, облечённым властью. Чуть приподнята левая бровь — немой вопрос.

Девушка немногословна:

— Посылка доставлена.

Хозяин Замка удовлетворён.

— Разов примет регалии. Так или иначе.

— Зачем давить, если все Верховные Маги — Вистали?

В вопросе девушки, которая на деле не та, кем кажется, звучит желание ковырнуть поглубже. Внешность — одна, однако внутри скрывается некто совсем иной.

Гор Сария Висталь не привык откровенничать, но и отмахнуться от собеседницы не может:

— Таков выбор провидческого камня, — озвучивает крупицу правды.

— Камня? — в голосе девушки слышится удивление. — Неужели ты…

Холодный взгляд архимага останавливает готовые сорваться слова.

— Как только Разов даст слабину, я сложу полномочия. Никаких альтернатив.

— Принуждение — не выход. Толку империи от Верховного, принявшего пост против воли, да ещё и не из рода Висталей? Помимо прочего — рвать его связь с жрицей опрометчиво. Зов — не шутка.

Несогласие с его методами порождает у верховного мага злость.

— Полно читать нотации, Абьюз! — резко кидает он в адрес того, кто управляет телом Альбийской Химеры. — На сегодня мы оба в выигрыше: я вот-вот подтолкну претендента к верному выбору, ты же отплатил за давнюю услугу и спас наследницу кхарьт. Кукла, в этом помогшая, с восходом солнца даже не вспомнит, что её телом воспользовались. Отличный расклад!

— Люди не марионетки, Гор Сария. С каких пор ты думаешь иначе? — закономерный вопрос, заданный кем-то, знавшим архимага империи до вступления в должность.

Одна академия, один факультет, один круг общения, из которого слишком выбивался Лер Разов. Меченый, как часто называли его из-за Свени, преимущественно держался особняком, поэтому близких друзей не завёл, зато, являясь членом императорской семьи, наладил необходимые положению связи. Они с Висталем на пару входили в число «приближённых» и сегодня сообща воткнули Разову нож в спину. Из-за чего? Из-за женщин!

— Рви со своей магичкой, мой тебе совет. Сгниёшь раньше времени, — сух тон управителя Альбийской Химерой. Он знает, о чём говорит — за плечами собственный неудачный опыт связи с тёмной. Из петли удалось высвободиться лишь благодаря поддержке друга-оборотного, услуга которому возвращена спасением Рики Харт.

Назидательность ныне союзника разозлила Гор Сарию. Его тяжёлые эмоции почти гасят пламя свечей, и на мгновение комната частично погружается во мрак.

— Я её не брошу. По головам пойду, если потребуется, — в голосе архимага слышится непримиримость.

Абьюз иного и не ожидал.

— Тогда не обессудь, если пересечёмся.

— Угрожаешь?

— Сегодня мы повязаны, а завтра ситуация может измениться, — пожимает он плечами. — Прежде чем разойдёмся… ответь — что я доставил? — говорящий пытливо смотрит на архимага.

Гор Сария лаконичен:

— Тебе лучше не знать.

Мужчина, подчинивший своей воле сознание Алзеи, чтобы доставить «посылку» в дом Грёжес, недоволен. Оставаться в неведении он не привык. Однако давление сейчас не лучший выход, поэтому после недолгого молчания управитель Альбийской Химерой прощается и покидает комнату. Ему необходимо как можно быстрее вернуть позаимствованное тело, пока никто не хватился. Крайне нежелательно столкновение с Мукаи Валентианом, чей норов хорошо известен среди людей определённого круга. Одно хорошо — жрица воюет с избранником Зова и до сих пор не разделила с ним постель. Именно этот нюанс и позволил использовать её в своих интересах. К добру или к худу — покажет время.

После ухода друга, оставшись один, Гор Сария резким движением тушит фитили оплавившихся свечей и покидает комнату башни, в которой его дальний предок проводил эксперименты над существами тонких миров и где держал в плену тех, кого удержать невозможно. Но один из рода Висталей смог: магическая пентаграмма на стене — неопровержимое тому доказательство. Древняя письменность, которую использовали для активации «печати», содержит имя существа, чья власть над живыми и мёртвыми безмерна. И это имя обуглено по краям. Подобное возможно, если результат заточения достигнут.

Глава 3

Отрицая хорошее, человек становится уязвимым, а отказываясь от теплоты, которую даруют эмоции, он теряет силы, утопая в безликой серости жизни. Думаю, подобное случилось и с Лером Разовым. В его нежелании снова принять яркость Свени кроется причина, почему кому-то удалось на него набросить «проклятье слепоты». Этот невозможный человек подавляет в себе рост Орокиоса! И он ещё уверяет, что не отвергает меня?

Про себя вздохнув, слежу за Магом. Несмотря на его быстрое перемещение по кухне от резного шкафчика к гранитной столешнице и обратно, на непривычно угловатом лице видна маска полного спокойствия. Настолько монументально отталкивающего, что приятный аромат свежей выпечки, спрятанной под прикрывшей серебряный поднос салфеткой, кажется неуместным.

Ёжусь от беспокойства и побежавших вдоль позвоночника мурашек.

Если проблема в наших с Магом отношениях поправима — немного времени, и мы придём к взаимопониманию — то с настойчивостью Гор Сарии Висталя и маниакальностью моего ныне бесплотного отца не представляю, что делать. Два нападения, совершённые в разное время, являются ли совпадением? Сомневаюсь. После всей этой истории с альху в случайности я уже не верю.

Неужели нас с Магом опять пытаются втянуть в противостояние? Как ни посмотри, Ваниус фон Трис для многих был «камнем преткновения», мешавшим подобраться к главной мишени. С самого начала люди, искавшие справедливости, целили в Тёмного, который вертел своими марионетками, как ему вздумается. И теперь, когда преграда в лице барона устранена, они наверняка начнут действовать. Только я в этом участвовать не хочу...

Из размышлений меня выдёргивают резкие слова Мага.

— Я не отвергаю тебя, Ариш. — Остановившись напротив, он выдерживает мой взгляд, давая понять, что утаивать ничего не станет. Но я ему не верю. Чувствую подвох.

— Допустим, — как будто соглашаюсь с его заверением и даю возможность оправдаться. — В чём тогда причина твоего отчуждения? В проклятье?

— Проклятье слепоты — не та сила, которая способна на меня серьёзно повлиять. Многие виды магии бесполезны во владениях Грёжес, а некоторые воздействуют очень слабо, и их влияние легко распознать и нейтрализовать.

— Однако?

— Мне мешает Свень, — огорошивает заявлением.

Медленно поднимаюсь из-за стола.

— Что значит — мешает? — Поверить не могу! Он серьёзно? И это когда я только ради Орокиоса приняла Зов? Ну, знаете ли! — Не смейте его отвергать, Мистер Маг! — выдыхаю гневно. Мой палец утыкается в его широкую грудь. — Вы напитаете «белую тень» хорошим и позволите ей снова вырасти!

— Нет! — в его ответе такая сила, что опускаются руки.

Но я не сдамся. Ни за что!

— Неполноценным быть лучше, Мистер Маг? Вы уверены? — я откровенно язвлю.

Мой желчный выпад остаётся без ответа. Хотя последующие слова несносного упрямца хоть что-то объясняют:

— Эмоции не всегда служат во благо, Ариш. Сейчас они мешают мне разумно мыслить. Мы больше не альху, и твоя судьба — снова твоя. А вне стен Храма Амунаи — ты словно маяк для своего отца. И он наверняка скоро объявится...

— Так уже...

— Это фантом. Своеобразное предупреждение.

Значит, он ощутил постороннего…

Тру переносицу.

— И от кого мне такой «подарочек»? — спрашиваю сдержанно, пытаясь не паниковать. Одно дело — настраиваться на противостояние с отцом, и совсем другое — узнать, что стала мишенью неизвестного манипулятора, использующего мои страхи как оружие.

— Предполагаю, неизвестный достаточно искусный маг, чтобы контролировать Альбийскую Химеру, удерживая её на грани сна и яви. В таком состоянии «куклы» почти самостоятельны и действуют сообразно имеющимся воспоминаниям, однако позднее они всё забывают. Поэтому, когда мы вновь встретим жрицу, молчи о сегодняшнем происшествии. Придёт время, я сам поговорю с её мужчиной. А пока придерживаемся версии, что оборотную нам доставил неизвестный человек. Так будет лучше.

Он явно о чём-то умалчивает. Почему нельзя поговорить о случившемся с Алзеей? Разве не хотела бы она узнать, что кто-то управлял ею против воли? В своё время оказавшись в похожей ситуации, я хоть и испытала ужас, узнав правду, впоследствии всё же была рада, что тайны больше не существует.

— Алзея имеет право знать! — заявляю уверенно.

— Узнает, но не от нас. Если дело касается Альбийской Химеры, следует держать дистанцию. С нею и её проблемами разбираться обязан только Хозяин.

— И ты знаешь её Хозяина?

— Мукаи Валентиан, — не стал скрывать Маг.

Как ни крути, а Мукаи трудно представить в этой роли. Да и Алзея ради него мизинчиком не пошевелит, тем более вряд ли будет подчиняться, как предписано законами магии для Химер. И это немалая проблема. Ведь существует для подобной пары некий момент, который призывает их добровольно обменяться определёнными оттенками силы. Только тогда их связь получится крепкой.

А ещё именно этой паре необходимо сойтись по воле Зова. Довольно странное наслоение. Раньше я недоумевала, каким образом храмовник, входящий в группу Брэз, умудрился выкупить жрицу. О тройственных союзах с участием Хвори я ни разу не слышала. А теперь ещё выяснилось, что эта пара повязана и другим видом магии. Если подумать, чем-то они похожи на нас с Магом, стоит сравнить с тем периодом времени, когда мы были альху.

— И каковы наши дальнейшие действия? — спрашиваю после недолгих раздумий. А про себя решаю восполнить пробел в знаниях относительно «кукол», а также по возможности разобраться в происходящем. Как получилось, что Алзея оказалась Альбийской Химерой? Отчего именно эту жрицу, чей облик я однажды принимала ради того, чтобы ввести в заблуждение заклятого врага, подослали с фантомом отца?

Маг пугающе серьёзен.

— Для начала мы навестим канц-мага, который занимался делом твоего отца. Среди его подчинённых есть пара силовиков, способных управлять Альбийской Химерой, с ними-то и необходимо встретиться. А Кьери Ано располагает сведениями относительно перемещения Крувов — они как-то связаны с твоим отцом, поэтому…

Глава 4

Никакого довольства Сарис Марис на самом деле не испытывает. Покинув библиотеку, она поднимается на второй этаж, по пути обдумывая сложившуюся ситуацию. Собственное отторжение Ариш ей непонятно. Откуда взялось это: «Странно, что моих черт в тебе нет»? Словно перед нею была не дочь, а посторонний человек. И не только к собственному ребёнку такое отношение. За последние месяцы уже несколько раз провидица ловила себя на мысли «Моя жизнь и не моя вовсе», но отмахивалась от неё, неприятие ко всему списывая на усталость, вызванную проблемами со считыванием будущего. Ей до сих пор удаётся провидеть мелкие детали событий, однако более масштабные покрыты плотной дымкой уже несколько месяцев. И это наверняка дело рук Тёмного.

«Но как Слеми смог поглотить силу антипра?» — недоумевает провидица.

Маги-антипровидцы, умеющие перекраивать будущее по своему усмотрению — отъявленные моралисты, не способные злоупотреблять своей силой. Помимо этого, они неуязвимы. Поэтому сложно поверить, чтобы Тёмный, каким бы сильным он ни был, поглотил обладателя силы, что намного древнее магии Хвори.

«Если только антипр не пожелал этого сам…»

От этой догадки Сарис Марис замирает на верхней ступеньке лестницы. Для неё немыслимо, чтобы антипр по доброй воле отдал свой дар, да ещё и Безликому. И всё же после нескольких месяцев размышлений — почему она, Видящая Судьбоносные Нити, больше не способна заглядывать во многие «коридоры» будущего? — подобный вывод кажется единственно верным. Как бы ещё Тёмный смог ускользать от преследования, если не с помощью редчайшего дара их мира? Другого варианта просто нет!

Дойдя до гостевой комнаты, в которой размещена оборотная, и переступив порог, провидица, скрывая личное беспокойство, прислоняется к стене и внимательно наблюдает за происходящим. Сидя около находящейся без сознания девушки, Лер подпитывает её «дыханием» маг-лек: тонкие ручейки радужной силы текут от него к раненой. Через несколько дней, если всё пойдёт, как задумано, наследница рода Харт придёт в себя. И вряд ли обрадуется этому, узнав, что изуверы, чуть её не убив, вырезали из чрева ребёнка.

«…возьми дитя… красивая девчушка…»

Непривычно вздрогнув от ворвавшихся в разум слов и образов, Сарис Марис внутренне настораживается. С чего сейчас её покой тревожат воспоминания о рождении Ариш? И почему в словах девушки, чьё лицо и не вспомнить, протягивающей слишком маленький для новорождённого свёрток, ощущается печальная безысходность?..

Сарис Марис сказала Ариш, что смутно помнит своё прошлое. Собственные провалы в памяти она привыкла списывать на побочный эффект от перенятого дара Видящей Судьбоносные Нити. Однако не причина ли в Тёмном? Мог этот поборник бездны искривить её восприятие собственной жизни антипровидческой мощью? В этом случае ничего удивительного, что дочь кажется чужой и всё вокруг с каждым днём обрастает инородностью. Вся надежда теперь на День Сияния Четырёх Лун. Скоро с Безликим и созданными им аномалиями будет покончено!

Не подозревая о тяжёлых думах провидицы, Разов выходит из состояния отрешения, вызванного лекарством, и поворачивает голову.

— Как Ариш? — спрашивает устало.

Из-за чрезмерной растраты сил аристократ осунулся. Оборотная была на волоске от смерти и, чтобы удержать её среди живых, ему пришлось балансировать у опасной черты. Обычно обладатели маг-лек редко берутся за раненых, которым один шаг до могилы. И всё-таки ради благополучия своей невесты Лер пошёл на риск, увидев в Рике то, что даже она, провидица, не разглядела. А именно — суть якобы уничтоженной Сонумы, некогда являвшейся «сестрой» Ариш, а отныне тесно связанной с душой оборотной.

Степенно опустив руки, Сарис Марис отвечает:

— Девочка готова действовать. Собирается изменять провидение, прочитав книгу об Альбийских Химерах…

— Значит, сначала подалась к маг-лек? — в голосе Лера проскальзывает оттенок удивления. Он был уверен, что его способности мало интересуют Ариш, ведь та никогда не задавала вопросы, не пыталась копнуть глубже. Она просто плыла по течению, некогда подчинившись воле души-альху, и реагировала на него, избранного Зовом, слишком эмоционально в силу неблагоприятных обстоятельств. Когда подселённая личность покинула её, Ариш зациклилась на Свени, его самого в упор не замечая. Поэтому, отправив свою наречённую к нужной книге, Лер не особо надеялся на положительный результат. Думал, она первым делом увлечётся историей Альбийских Химер. Но всё вышло иначе.

Сарис Марис нейтрально пожимает плечами.

— Ариш слепо стремится вернуть Орокиоса, а ты — не он. Попытаешься увидеть в её поступке то, чего нет — пожалеешь.

Челюсти Лера каменеют, и он отворачивается. Умеет провидица своевременно осадить. Напомнить, что, несмотря на сложившиеся обстоятельства, для него сейчас важны не чувства, а сознательное единство с жрицей. Поэтому уже пару месяцев, стремясь к взаимопониманию, он чётко расставлял приоритеты, низведя свою нелогичную импульсивность до минимума. Чему Ариш постоянно противилась. То и дело твердила — возроди Свень!

«Дыхание» маг-лек продолжает стекать с изумрудных полупрозрачных ладоней, хотя мысли Лера сейчас далеки от исцеления. Он излишне резок.

— До смерти Орокиоса Ариш только и делала, что убегала от него. Но стоило ему погибнуть, и она помешалась. Вера в любовь, основанная на потере — гиблый выбор. Даже потакать такому не стану.

— Она тянулась к Орокиосу с самого начала, но страх перед сильной привязанностью мешал проявиться её чувствам. Поэтому не пытайся низвести всё к банальному. Это не так.

— Ну-ну… — звучит непривычный скептицизм в голосе аристократа.

— Оставим эту тему, — сворачивает неудачный разговор провидица. Её сейчас мало заботят трения между будущими супругами. Волнует другое. — Нам необходимо решить, когда и как сказать Ариш, что Эйя жива. И следует ли вообще это делать. Столь сильная зависимость от Сонумы и нежелание видеть вещи такими, какие они есть, меня беспокоят.