Аркан душ

Часть 1

Часть 1

Начало

- Лешка, ты мангал взял? Катерина, позови Найду, пора ехать… Леш, детское кресло не забыл? Никитос, подожди, сначала обуемся… нет, без кроссовок мы на улицу не пойдем. Найда овчарка, ей можно босиком, а тебе нельзя. Потому что ты мальчик, а не щенок… да, жизнь несправедлива, и мать твоя - ехидна. Привыкай. Все, собрались? Леш, возьми его. Котенок, не отпускай собаку с поводка во дворе, некогда ждать, пока она набегается. На даче порезвитесь. Ну, поехали.

Господи, как хорошо, что Никитосу уже почти два с половиной года и мы, наконец, куда-то вырвались из дома! Я ошалела, пока сидела в декрете. Нет, я была безумно счастлива, потому что сына мы с Лешкой хотели, планировали и ждали.  И вообще, у меня самый лучший на свете муж, самая замечательная во всем мире дочь, которая в свои тринадцать лет не только вредный подросток, но еще и моя первая помощница и подруга, и самый сладкий во вселенной кукушонок - мой Никитка.

Но все равно, я, с моим шилом в заднице, уже буквально выла в четырех стенах. Лешка на работе, Катюха в школе и на кружках, потом с друзьями… Кукушонок этой осенью пойдет в детский сад.

А я… а я наконец снова вырвусь на просторы вселенной из уютного семейного гнездышка! Ура, товарищи!

Пока вселенная предоставила мне только дачу Лешкиного друга, куда нас пригласили на выходные, потусоваться в хорошей компании, поесть шашлыков, искупаться в лесном озере. Благо, все мужнины друзья тоже семейные, с детьми, так что спиногрызы не будут висеть на взрослых, а вполне весело потусят в своей возрастной группе.

В шесть утра трасса почти пуста, так что Лешка уверенно гнал под сто двадцать. Первые полчаса Никитос таращился в окно, картаво радуясь пролетевшей мимо закусочной с гигантским мультяшным зайцем на вывеске или мелькнувшей вдали речушке. Потом это ему надоело, и еще десять минут Катюшка героически развлекала брата игрой в ладушки. Потом и она устала, пришлось прибегнуть к проверенному способу: теперь машина мчалась по гладкому асфальту под аккомпанемент не слишком стройного, но удалого семейного хора. Петь с родителями за компанию Кукушонок обожал чуть ли не с колыбели и готов был музицировать таким макаром часами.

- От улыбки хмурый день светлей! - выводил муж хрипловатым басом, ловко входя в поворот. Найда с заднего сиденья радостно подвыла почти в такт. - От улыбки в небе радуга… Бля-а-а-а!

Я завизжала и рванулась через спинку переднего сидения к детям, бестолково пытаясь схватить, закрыть собой... Дотянулась до Никиткиного детского кресла, вцепилась в ребенка, лихорадочно нащупывая - пристегнут ли? А Катька?!

Откуда взялся несущийся навстречу с огромной скоростью пылающий шар, похожий на метеорит из дешевого кино, мы так и не успели понять…

Светящаяся пульсирующая хрень прицельно метнулась за пытающейся лавировать машиной и вписалась точно в лобовое стекло. От удара новенькая темно-синяя “Киа” резко взбрыкнула, взлетела над трассой, несколько раз перевернулась в воздухе, объятая странно-багровым пламенем, и взорвалась с оглушительным грохотом, разметав по окрестностям то, что еще пару секунд назад было счастливой семьей.

          ********************************************************************************

- Отрубилась, сучка, - голос из темноты рассыпался хриплым, довольным матом. - Каст, чем ты ее приложил?

- Чем-чем. Дубиной по башке. Эт вы, бла-ародные маги, все умничаете, а мы люди простые.

- Магиню? Палкой? Рехнулся? Она ж тебя б, если…

- Заткнись, видишь, валяется дохлая, и кровь из кочана. Магиня там, не магиня, с пробитой черепушкой никто не выживает.

- Да как же ты? Как?! У нее ж обережье всегда скастовано было, сколько мы эту суку на прочность пробовали!

- Заткнись, сказал, лучше шмотье с нее снимай, пока в кровюке не измазалось. Такое платье больших сверкалов стоит. Как ему, да как… - второй голос стал постепенно удаляться. - Как ритуал почти закончила, так у нее все силы на поддержание круга и ушли. До капельки. Самое время подкрасться, да и… шевелись, салага, нам еще крысенка остроухого вытаскивать, заказчику волочь.

Кто это говорит? Что вообще происходит? Я сплю? Нет… не сплю...

- Даже жаль, что сдохла, - в незнакомом голосе то ли злорадство, то ли сожаление. Что? Это меня с такой силой пнули в бок, что перевернули, и темнота перед глазами сменилась невнятными туманными сумерками? Где я? Почему так холодно, но почти совсем не больно? Ведь пнули же по ребрам, причем крепко.

- За живую магессу Лелиену половина Зурдарада заплатит золотом по весу! Много крови эта старая сука у тамошних уважаемых людей высосала. Паучиха, бля.

Чьи-то руки проворно шарили по телу, что-то расстегивали и стягивали, ворочали и пихали. Я все чувствовала, слышала, но словно сквозь толстое тяжелое одеяло - приглушенно и с задержкой. И не могла даже моргнуть, не то чтобы пошевелиться.

- Не рассчитал малеха. Надо было слабее бить, все одно эта падаль перегорела. Живую б ее точно задорого можно было продать. Гадюка Лель без магии! Ха! За триста лет ее поганая морщинистая рожа каждой собаке примелькалась, небось не поскупился бы народ скинуться, чтобы самолично в эту ряху откормленную плюнуть да головней ткнуть.

- А с чего перегорела? - серые сумерки постепенно редели, из них проступали ветки каких-то деревьев на фоне вечернего неба и две размытые мужские фигуры, склонившиеся надо мной. А еще стало заметно холоднее, словно меня… раздели?

- Ну дык подправил я кое-чего в круге-то ее, как заказчик велел. Вместо одной души аркан аж пятерых зацепил, не видел, что ли? Пять огней в круге Аристира, тут кто хочешь выгорит. Ха!

Часть 2

В дверях обнаружился дюжий конюх, дядька лет сорока, который пару раз мелькал недалеко от псарни, но никогда не подходил и не пытался со мной заговорить. Правда, я видела, как он морщился, слушая визгливые сентенции старшей прачки - вот уж кто все никак не мог сладить с желанием поорать про мою шлюхину натуру, хотя раз за разом была вынуждена с воплем удирать от свирепо кидавшейся на ограду Найды.

- Если с людьми по-людски, так они обычно тем же отвечают, - со вздохом согласилась я и улыбнулась. - Вы что-то хотели, господин Шуссерин?

- Да какой я тебе господин, Шусс я, да и все. Я-тко вот… спросить пришел, - конюх степенно прошел к столу, за которым мы работали, и аккуратно выложил на него серое, довольно замурзанное нечто. Войлочное. Дырявое.

- Такое дело… потники да вальтрапы эти наш управляющий с юга получает, с оркских земель. И стоят они дорого. Понятное дело, господа что поновее приказывают брать, когда для них седлаешь, а эти чего ж? И не выкинуть - господин Бросселин голову снимет, коли последней соломинки не досчитается, и в дело не пустить… хоть бы и лакейским лошадкам. Сможешь чего-нить придумать, девонька?

Я задумчиво пощупала истончившиеся края дыры. Нахмурилась.

- Тут ведь, девонька, дело-то такое, - Шусс тоже провел огрубевшим от мозолей, но чистым пальцем по рваному краю. - Заплатку не поставишь и шов не сделаешь, оно ведь под седлом, вмиг животине спину до крови изотрет. Ты это… померкуй, которые еще годны подлатать, а ежели нет – так, может, еще на что полезное пустишь, и себе чего-нить выкроишь.

- Ничего не буду обещать, Шусс, но попробую, - кивнула я. - Мне самой интересно.

Конюх ушел обнадеженный, а мы с девчонками еще почти два часа возились вокруг стола и болтали. Сколько же я всего нового узнала, кроме обычных кухонных сплетен! Да и сплетни, если их внимательно выслушать и хорошо обдумать, тоже могут дать пищу для размышлений.

Удачно, что эти две трескотуши больше любили говорить, чем слушать, и моих коротких одобрительных хмыков, восторженных ахов и удивленных охов им вполне хватало для того, чтобы считать беседу приятной и содержательной.

Вот так все потихоньку начало налаживаться. Я даже Никитке нашла компанию - двух девочек-близняшек чуть помладше него, веселых, шебутных и отчаянно добродушных. И что существенно - чистых.

Точнее, такими чистенькими они стали не без моего участия. Мама их - совсем девчушка, едва шестнадцать ей было, ну никак не больше. Выдали девчонку из деревни замуж за герцогского солдата, а тот поселил жену в каморку при кухне, заделал детей и свалил куда-то с посольством. Точнее, он, может, и не рвался никуда от молодой жены и теплой кухни, но кто солдата спрашивает…

Мурилла (ох, вот где родители с именем-то угадали!) оказалась очень тихой, спокойной, доброй и услужливой девочкой. И, естественно, кухонное бабье царство ее почти мгновенно заклевало. Спихнули на дурочку всю самую черную работу, ей и с детками понянчиться некогда было - так и таскались за материным подолом из одного самого грязного угла в другой. И вечно получали то тычок, то щипок от тех, у кого невольно путались под ногами.

Я пару раз посмотрела на это со стороны, поняла, что сама Мурилла никак за себя и за детей не заступается, и…

Нет, воевать с бабами было бы неправильно. Только-только меня стали понемногу принимать… хотя себя я в обиду все равно не давала, и это все уже усвоили. Шипение в спину притихло, но не исчезло совсем.

И в одно прекрасное утро я набралась наглости и попросила у метрессы Кунегорды - старшей кастелянши - еще одну помощницу в валяльню. Поскольку конюх Шусс вовсю расхваливал мое искусство и хвастался отремонтированными потниками, а в войлочные чувяки, сооруженные из обрезков и подшитые обрезками же кожи, обулась уже чуть ли не треть дворни, включая меня саму (единственные сапоги надо беречь!), просьба моя была благосклонно выслушана.

И к неудовольствию самых склочных кухонных баб-поломоек  -  эту непрестижную и малооплачиваемую работу обычно поручали закоренелым неумехам да распустехам - они лишились безотказной дуры, на которую можно было спихнуть самую противную часть своих обязанностей.

Это, конечно, породило новый виток шипения в спину, да только кто б их слушал. У меня как-то сама собой завелась репутация умной, воспитанной, достаточно скромной  и не заносчивой, но  в то же время способной дать отпор женщины… и появились если не друзья - то приятели и просто дружелюбно настроенные знакомые среди прислуги.

А Мосси и Квасси (господи, а я еще жалела соседскую девчонку, которую полоумные родители назвали Пенелопой… при фамилии Кусько) были решительно усажены в корыто и отмыты до скрипа в тот же день, когда их робкая и немного испуганная мамочка переступила порог комнаты, выделенной нам под работу с войлоком.

На все мои команды она только хлопала ресницами и мелко кивала, ну я и развернулась.

И волосы близняшкам остригла почти под ноль, истребив тем самым незаконных мигрантов-паразитов. Кстати, от греха и чтобы девчушкам не было обидно, я и вертевшегося тут же Никитоса подвергла этой процедуре, попутно объясняя в ужасе застывшим помощницам пользу гигиены. Сошло за эльфийские секреты, которые я якобы разузнала, будучи… где-то там.

Эльфийский след разом решил все сомнения и даже вызвал немного нездоровый энтузиазм. Оказывается, эльфы тут - законодатели мод. Причем даром никому ничего не показывают и не подсказывают, их “секреты красоты и здоровья” стоят порядочных денег. Кстати, людей они считают грязными обезьянами и не скрывают этого. Ну… с гигиеной тут действительно все грустно.

Мой авторитет мгновенно вознесся на недосягаемую высоту, девчонки готовы были смотреть мне в рот и, пожелай я, без раздумий уселись бы попами на муравейник - если оно для красоты! Уже второй раз с момента попадания эльфийская легенда пошла мне на пользу - иначе черта лысого они стали бы меня слушать.

Часть 3

Прислонившись спиной к холодной стенке, я сидела на узкой подстилке в маленькой душной комнатке, запертой на ключ. Пыталась унять нервную дрожь, сжимала зубы, чтоб не стучали, и мысленно считала до тысячи и обратно. Раз за разом. Как долго мне еще придется считать? Не знаю… зависит от того, насколько терпеливые нам попались эльфы.

Не предвидеть такой исход я не могла. Взгляды, жесты, короткие обмолвки - никто из охранников за все время пути пальцем меня не тронул и прямо не показал своего отношения, но и скрыть его они не особо пытались.

Да и главэльф, хотя и проявлял интерес пополам с рассуждениями о высшей расе, временами так на нас с Никиткой посматривал… о том, что неприятности витают в воздухе, не догадалась бы только сосновая чурка, причем самая сухая.

Последние несколько дней, убедившись, что ушастые сволочи уже не вслушиваются в то, чем именно заговаривают зубы буйному “наследнику”, я планомерно проводила подготовительные работы.

Кукушонок у меня мальчик понятливый и хотя очень удивился, что мама не просто разрешает, а прямо учит вести себя “как плохой мальчик” в ее отсутствие, но проникся быстро. Он тоже чувствовал витающее в воздухе напряжение, и эльфы ему активно не нравились. Одного особо настырного охранника, который все старался ехать к нам вплотную, несмотря на неодобрительное порыкивание Найды, сынуля пару раз даже пнул, извернувшись у меня в руках.

Вслух я его отчитала, а шепотом на ушко похвалила, после того как убедилась, что эльфячья педагогика категорически не приемлет физического насилия над высокородными отпрысками.

И вот теперь надо было сжать волю в кулак, пересилить панику и ждать… ждать, внутренне содрогаясь от ужаса - а вдруг ребенка просто… просто что? Усыпят? Заколдуют? Нет, я ведь не зря внимательно слушала всю дорогу и очень осторожно задавала вопросы рабовладельцу, прикрываясь при этом тупостью переутомления.

Эльфийские дети священны, и применять к ним магию нельзя. Почему - я не поняла, но это и не важно.

Не знаю, сколько я так просидела. Темнота в маленьком зарешеченном окошке посерела и сменилась яркой голубизной, организм настойчиво напомнил, что он, вопреки всему, еще жив, а ни еды, ни воды, ни прочих благ цивилизации в моем узилище нет как нет.

Я с трудом встала, едва не вскрикнув от боли - ноги жутко затекли. И уже собиралась постучать в дверь, чтобы привлечь хоть чье-то внимание, как дом тряхнуло.

Хорошо так тряхнуло! Я едва не упала обратно на тощую подстилку, за окном заголосили, что-то с грохотом посыпалось… а толчки не прекратились, и стены моей темницы пошли неприятными такими, пугающими трещинами.

Я, конечно, хотела на волю… но такими темпами меня раньше завалит, чем освободит!

Дом на меня не упал. Это плюс. Еще целых полчаса ни один из моих тюремщиков так обо мне и не вспоминал. Это минус - я сама готова была разнести узилище по камешку.

Наконец за дверью зашуршало. Из “темницы” меня выпустил какой-то низкорослый и на удивление несмазливый ушонок. Он же провел меня темными коридорами в роскошную спальню, где заходился в истерике Кукушонок.

И только полдня спустя, когда измученный малыш наконец уснул, объявилось и его рабовладельческое сиятельство, чтоб ему ни дна, ни покрышки.

В этот момент я так его ненавидела, что плевать мне было и на образ сексуального мачо, который он старательно транслировал, и на заметно возросший интерес в его глазах.

- Я снова оказался прав в своих предположениях… - у-у-у, так бы и треснула козла самодовольного по рогам!

Правда, сидящий в кресле эльф выглядел не столько довольным собственной догадливостью, сколько задумчивым. Он уже который раз сканировал меня взглядом серых миндалевидных глаз, от подметок до растрепанной после ночевки взаперти макушки. Начинал снизу, медленно поднимал взгляд, несколько секунд гипнотизировал прическу, вздыхал и принимался рассматривать заново.

- Видишь ли, как это ни странно звучит, магия - это всего лишь свойство тела, но никак не души. Когда я связался с метрессой Лелиеной, одним из требований было найти мир без магии и только оттуда призвать душу. Таким образом я предотвратил любые недоразумения и конфликт сущностей, потому что в теле моего племянника магии нет и никогда не было. А вот ты совершенно незапланированно заняла оболочку очень сильной и опытной магессы, а вместе с ее плотью, по идее, получила и магию. Но так демонстративно ее не применяла, что я позволил событиям тебя спровоцировать.

Чего?! Вот урод!!! Напугал мне ребенка, довел Кукушонка до истерики, я его два часа потом от себя отцепить не могла - начинал орать, даже если я пыталась просто лежать рядом, а не обниматься так, словно пытаюсь родить его обратно.

И все это за ради бредовой мысли о том, что я шпионским образом скрываю собственную магическую силу?!

- Я не спрашивал тебя напрямую, хотя почти наверняка  мог определить, лжешь ты или нет. Но все же оставался мизерный шанс ошибиться… Зато теперь я знаю не только то, что ты владеешь магией, но и примерно представляю себе твой уровень.

Вот ошизеть, как здорово он все обо мне знает! Одна я, дура, как была в неведении, какая такая магия-шмагия, так и осталась!

- Теперь я могу задавать вопросы осознанно, не давая тебе шанса уйти от ответа. Итак! Какое заклинание ты применила, чтобы почувствовать, когда именно твоего ребенка вынесут из внутренних покоев и попытаются увезти?

Как я в обморок не грохнулась? Очень просто. Слишком сильно мечтала открутить этой ушастой сволочи голову, причем почти физически увидела фонтан крови из разорванной шеи и смутно белеющие на месте обрубка измочаленные позвонки.

- ОТВЕЧАЙ! - вот тварь! Чем-то он в меня пальнул, причем явно тем самым - магическим.

- Понятия не имею, - совершенно честно и правдиво ответила я, даже не испытывая досады по поводу своей вынужденной откровенности.

Часть 4

Вот уже несколько дней, как нас с Никитосом никто “официально” не беспокоил. То есть, конечно, местное обслуживающее эльфичиство периодически мелькало по периметру, делая вид, что наши персоны им совсем не интересны. Ну разве что та самая стерва ушастая пару раз в день испепеляла меня взглядом издали. Судя по тому, как едва заметно шевелились ее губы и горели глаза - баба по-простому, совсем не изысканно и не изящно материла меня на чем свет стоит такими словами, которых благородным ледям даже слышать не положено.
Да и ктулху бы с ней, заразой. Главное, близко не подходила и ребенка не пугала. А то Кукушонок после всех этих экспериментов эльфа-провокатора частенько бьется током и уже прожег шелковую наволочку на диванной подушке в выделенной нам на двоих комнате.
Улику пришлось контрабандой тащить на псарню, где я ее и припрятала. А сынуле сделала строгое внушение про “спички детям не игрушки”. Тьфу, искорки… А то повадился, маленький поросенок, вызывать их нарочно - ему же любопытно!
Господин “все про меня знайка”, судя по всему, взял паузу на обдумывание. Я тихо подозревала, что мужик оказался с нами в положении кладоискателя с золотой миной в руках. Ить, рванет еще, зарраза - но золотая же! И выкинуть жалко, и в руках держать опасно.
Поэтому он явно решил понаблюдать за нами в спокойной домашней обстановке. Эльф вообще-то не производил впечатления идиота, разве что его самоуверенность немного подводила. Хотя… мне который день не давало расслабиться воспоминание: полный надменного превосходства мужской голос и по контрасту внимательный, даже настороженный, взгляд умного хищника. А еще двигался он… я профессиональная жена военного. Не “штабиста”, а “действующего”. Насмотрелась я на мужниных медведЕй-спецназовцев, неуклюжих только на первый взгляд, и то спьяну.
Так вот… двигался эльфийский товарищ уж больно знакомо. Не так, иначе, с другой пластикой и ритмом, но… но! Одна только его способность перетекать из одной позы в другую с незаметностью тени о многом говорит. О долгих тренировках на грани выносливости, опыте, обо всем, чем полна жизнь воюющего мужчины. И, в частности, о том, что утонченная маска высокородного прожигателя жизни - именно маска. А еще - не бывают такие мужчины дураками.
Дурак просто не выжил бы там, где побывал конкретно этот “дивный”. Возможно, большинство здешних эльфов именно такие, каким он пытается казаться - недалекие, высокомерные, пустые и праздные аристократы. Этот же представитель всеблагого народа явно воевал, причем не командовал “батальоном” с холма, а сам резал глотки.
В раскосых эльфийских глазах порой мелькало что-то такое… опять знакомое. Мы с Лешкой начали встречаться как раз перед тем, как его подразделение впервые отправили в Чечню. Я видела, какими они туда уходили и какими вернулись. И зыбкое отражение смерти в зрачках я с тех пор способна уловить даже по мимолетному отблеску...
Этот его взгляд теперь мерещился мне в каждой тени и из-за каждого куста.
То ли у меня паранойя развилась от такой веселой жизни, то ли и правда товарищ осуществлял “наблюдения в природе”. Один черт, не расслабишься…
Даже на псарне.
Пока у меня было время и возможность, я старалась как можно больше узнать о том месте, куда нас занесло. Жаль, что до бесед с человечкой ни разу не снизошел ни один остроухий носитель информации, хотя я пыталась. Не то чтобы они шарахались, или плевали через губу, но удочки сматывали оперативно, сделав вид, что невнятное чириканье неизвестной птички им вообще послышалось.
Пару раз обломавшись, я тихо ругнулась про себя и стала изучать местность доступными средствами: осмотрела все углы, в которые нас пустили, выглянула во все окна, потыкалась во все заборы на псарне… а потом подговорила Никитку убегать от меня в нужном направлении.
Сынуле чрезвычайно понравилась новая игра, а эльфийские стражи только зубами скрежетали, выпроваживая меня из подвалов, с чердака, отгоняя от запертых ворот и так далее.
Я лишь виновато улыбалась и многословно выговаривала “непослушному малышу” за то, что он не слушается дядей. Кукушонок важно кивал и радостно хихикал, уткнувшись мне в грудь.
Благодаря нехитрой разведке удалось выяснить, что с этой долбаной фазенды можно разве что улететь. Ночью. Под мантией-невидимкой. Обложили, гады… даже крокодильчиков.
Не знаю, за каким чертом они раньше выстроили все эти чуть ли не десятиметровые каменные стены, гладкие, зараза, как стекло. И с какой целью понатыкали поверху всяких разных гадостей вроде сторожевых вышек и заклинаний. Но в результате мы с сыном третий день уныло вздыхали внутри очень просторного загона для шархушей и безрезультатно искали место, где можно было бы устроить подкоп.
Я, конечно, не забывала и о собаченциях, еду, воду и прочие удобства стребовала для них в первую очередь. И даже продолжала сама вычесывать косматые шкуры, но уже без прежнего практического накала и энтузиазма. Валять валенки здесь не было никакого смысла.

А потом его эльфячество решило напомнить о себе. Он без стука вошел в комнату, когда я кормила ребенка утренней кашей, словно не замечая меня, прошел к окну и устроился в кресле, спиной к ослепительно-солнечному прямоугольнику, с таким видом, словно в комнате больше никого нет. Даже голову откинул на спинку расслабленно и вместе с тем нарочито-надменно, так, чтобы смотреть из-под длинных ресниц сверху вниз, с утомленной снисходительностью.

Классический “эльфус заносчивус вульгарис”. Ага, так я и поверила.

Блин, как же меня напрягает его взгляд… Ладно бы просто и незатейливо хотел поиметь - как герцог. Нет… смотрит как на неизвестный науке образец, ну до того привлекательный, что так бы и разобрал на запчасти, чтобы проверить - а как оно там внутри устроено?

Часть 5

Нет, перечить “хозяину” я не собиралась, но удержаться от иронии в голосе не смогла:

- Слушаюсь, господин. Что прикажете собирать?

Эльф резко выпрямился в кресле и прожег меня взглядом, добела сжав тонкими красивыми пальцами подлокотники, но в следующую секунду - клянусь - уголок чувственных пухлых губ дернулся, пряча усмешку, а готовое к прыжку тонкокостное, но жилистое тело расслабилось.

Ну да, у меня как были одни штаны и рубашка, так и остались - это уму непостижимо, чего мне стоило их стирать и сушить так, чтобы не бегать голышом. Если нищему собраться - только подпоясаться, то мне даже этого делать не нужно. А его эльфичество, похоже, только сию секунду обратил внимание на такую мелочь.

Мужчины остаются мужчинами, даже когда у них острые уши и внешность сказочных принцев. Дуб, он и есть дуб.

- Причешись. Умой ребенка, он едет с нами. Надо купить детские вещи, заодно и себе что-то присмотришь. И впредь сообщай мне, когда мой племянник и его варесса в чем-либо нуждаются. Подданные моего дома не имеют права выглядеть оборванцами, - эльф снова откинулся в кресле и явно приготовился наблюдать за сборами.

Отлично, здорово! Мало того что меня обозвали незнакомым словом, этот ушастый хмырь мне еще и выговор сделал за то, что я ему не напомнила: люди не кошки, и шуба на них сама не отрастает.

Я вежливо обозначила легкий поклон, чем снова вызвала мимолетную, тщательно замаскированную усмешку и огонек интереса в глазах мужчины, и принялась за дело. Сказано причесаться - хоть загипнотизируй меня насквозь своими глазищами, у меня морда кирпичом и вся из себя послушность в действиях.

Крокодильчиков мы с собой не взяли - они остались заложниками в эльфийском поместье. Маленький отряд стражников окружил нас плотным кольцом - пришлось устроиться в некоем подобии паланкина - и довольно шустро двинулся в сторону города.

Наверное, в другой обстановке мне было бы очень любопытно посетить иномирный базар. Я даже сейчас, напряженно осматриваясь, замечала не только полезные приметы, но и просто красивые или красочные детали. Ровно до той секунды, когда любопытно вертевший головой Кукушонок вдруг пискнул мне прямо в ухо:

- Кая! Мама, Кая!

Сердце забилось в горле, звуки города почти исчезли, хорошо, что мы по-прежнему сидели в паланкине, иначе я вряд ли устояла бы на ногах - коленки превратились в кисель.

Я медленно, словно через силу, обернулась в ту сторону, куда указывал сын, и…

ничего не увидела. Пестрая рыночная толпа, людское мельтешение, крики зазывал, ругань торговок…

Я крепче прижала к себе Кукушонка, уткнулась в его пушистую макушку лицом, изо всех сил сдерживая слезы и до крови закусив губу, чтобы не завыть от острого отчаяния, как волчица, потерявшая своего детёныша. Нельзя, нельзя!

Нельзя пугать сына, нельзя показывать эльфам, что происходит что-то необычное. И как это сделать, если я готова голыми руками расшвырять и охрану, и рыночную толпу, броситься туда, в людскую толчею, захлебываясь от крика?!

- Кукушонок, где? - хриплым шепотом спросила я Никитку, стараясь выровнять дыхание и успокоиться. Если я сейчас начну бестолково метаться, как курица с отрубленной головой, дочери я не помогу.

- Там! - Никитка надул губы и посмотрел на глупую непонятливую мать из-под насупленных пшеничных бровок. - Усла. С зееным какадилом!

- А ты не перепутал, маленький? - я до рези в глазах вглядывалась в мелькание людских фигур и с ужасом понимала, что даже не знаю, как сейчас выглядит Катюшка. Даже если она там… рядом с зеленым крокодилом… какая она теперь?!

-Неть! - маленький упрямец сердито замотал головой. - Кая! Усла с какадилом в цик!

А может, Кукушонок все выдумал? Ну какие еще крокодилы - люди кругом. И эльфы. С другой стороны, сын никогда не был фантазером и терпеть не мог врать.

Катюшка… где же ты, малыш?! Как тебя найти?

Эльфийский эскорт давно миновал ту маленькую площадь на перекрестке двух улочек, Никитка отвлекся и словно бы забыл о сестре, а я все еще пыталась справиться с острой болью и сдержать непрошеные слезы.

Так! Хватит истерить. Я должна еще раз попасть в город, причем желательно без сопровождения. Я обойду каждую лавку, каждый переулок, я всмотрюсь в каждое лицо… но сначала нужно получить хотя бы относительную свободу передвижения. Как это сделать?

Когда мы в тот вечер вернулись в поместье, его эльфичество, всю дорогу делавший вид, что он сам по себе, а нас знать не знает - приблудились в свиту какие-то дворняжки - почему-то не ушел к себе, а пошел за мной в комнату, где поселили Никитоса (ну и меня заодно).

Пока я укладывала прикорнувшего на руках сынулю в постель, изредка косясь на непрошеного “гостя”, гость этот как ни в чем не бывало прошел к тому же самому креслу, где отдыхал с утра, и устроился в нем со все той же небрежной грацией породистого… породистого… все же скорее пса. Что-то было в его утонченной худощавости и шелковистости от лощеной, хищной стремительности афганской борзой. Только уши не висячие…

Я тихо скрипнула про себя зубами, но вида привычно не показала. После пережитого в городе хотелось упасть и сдохнуть. Или прорыдать в подушку всю ночь. Или…

- Тебя что-то напугало в городе? Кто-то что-то тебе сказал? - холодноватый, но мелодичный голос прервал мои безмолвные внутренние метания над детской кроваткой. Что б ты провалился, аспид! Заметил!

- Нет, господин, просто слишком непривычный… мир. Город, люди, все другое, - я старалась отвечать спокойно, но не отрывала при этом глаз от спящего Кукушонка и к эльфу не поворачивалась, пользуясь тем, что малыш заснул, обхватив по давней детской привычке мою руку ладошками и улегшись на нее щекой.

Часть 6

Скандалить над головой у спящего ребенка не самая лучшая идея, это понимают даже эльфы. Нет, я, хоть и обозлилась, но таскать хозяина за уши все равно бы не посмела, а вот он… судя по прищуренным глазам… Впрочем, злости я в них не заметила, скорее… нездоровый интерес.

Господская морда криво усмехнулся, крепко ухватил меня за плечо и потянул к окну. Комнату нам с сыном выделили немаленькую, так что, обойдя любимое эльфийское кресло и прижав меня к шикарным полупрозрачным занавескам, его ушастость тихо хмыкнул и констатировал очевидное:

- Если не будешь орать, ребенок не проснется.

- Если не будете бить, то и орать не стану! - немного сварливым шепотом отозвалась я, вывертываясь из его хватки. Фиг бы вывернулась, конечно, если бы он сам в какой-то момент не разжал пальцы… Похоже, его забавляла моя неожиданная строптивость. А у меня не получалось по-другому - перенервничала, да и сию секунду тоже не могла похвастаться безмятежным расположением духа.

Катюшка… как же мне тебя найти, ребенок?! Тем более без помощи Никитки… Но я подумаю об этом потом, когда меня отпустят в город одну. Ну… относительно одну.

- Характер в карман не спрячешь? - насмешливо спросил эльф, интимно наклоняясь ко мне и глядя в глаза. Ух! Но мне нельзя по-настоящему с ним ссориться… Что за игры он тут затеял? Может ведь приказать, если захочет. Почти что угодно может приказать!

- Что поделать, господин, вам досталась не самая завидная собственность… Я никогда не была чьей-то вещью.

- А как же муж? - эльф продолжал разглядывать меня с неподдельным любопытством, как особо заковыристую сикарашку. - Не будешь же ты утверждать, что в своем мире родила внебрачного ребенка?

- Не буду, - я пожала плечами. - Но в нашем мире другие отношения между мужчинами и женщинами.

- Неужели женщины главные и держат своих мужей в черном теле, а то и вовсе в гареме? - еще и ехидничает, сволочь… а сам словно бы невзначай пальцами пробежался по шву на рукаве моей рубашки. Ну да, заштопала! Она у меня единственная, между прочим, и такие намеки я воспринимаю не как интимные, а как жлобские - штопка ему не понравилась… сам бы попробовал прожить несколько месяцев, имея всего один комплект одежды в условиях долбанного средневековья!

Заметив, как я подобралась, эльфийская морда опять насмешливо выгнул бровь:

- Госпожа недовольна тем, что низшее существо мужского пола посмело до нее дотронуться без спросу?

Вот у чувака фантазии, а?! Я слегка опешила от такого поворота, даже понимая, что ушастая сволочь просто и откровенно издевается.

- Между прочим, тонкие иголки стоят гораздо больше, чем зарабатывает служанка на псарне, - я решила сделать вид, что близко не поняла его странных поползновений, и вообще… - Тем, что было, я заштопала рубашку очень даже качественно, и незачем тыкать пальцем… И в моем мире мужчин не считают низшими существами, впрочем, как и женщин. Муж и жена - равноправные партнеры.

- Дикари, - поморщился эльф, отступая на полшага. Уф, даже дышать стало легче, когда он перестал нависать. - Ничего, я сделаю из тебя цивилизованную… женщину. Так и быть, я выделю тебе сопровождающих и дам денег, чтобы ты сменила гардероб на более достойный. Но учти, если оденешься, как вульгарная степная орка, воображающая себя “равноправной”, я сам сорву с тебя эти ужасные тряпки и заставлю тебя ходить по дому голой!

Если честно, мне было плевать, что носят вульгарные равноправные орки, хотя следовало бы поинтересоваться. Но мне и на перспективу принудительного нудизма было… как бы так помягче выразиться?

Потом разберусь с тряпками, орками, эльфами… Катюшка! Господи, только бы найти, только бы…

Но эльфу в ответ на его милостивую угрозу (денег дал, разрешение дал, но гадость сопроводительную тоже сгенерировал) я честно сделала сначала радостные глаза, потом испуганные.

М-да, судя по ехидному прищуру и уже знакомой кривоватой усмешке, мне попался, зараза, слишком умный рабовладелец. Дурочку ему сыграть будет непросто…

Но я справлюсь!

А утром, когда я, промаявшись всю ночь, насочиняв сто грандиозных планов, сто раз убедившись, что все это чушь и идиотизм, и придя в отчаянье, собралась в город, вылезла новая проблема.

Точнее, проблема проснулась и категорически отказалась отпускать маму. Я и так Никитоса уговаривала, и эдак… хоть тресни - “НЕТЬ!” и все… а главное, стены опять подозрительно затряслись, между детскими ладошками замелькали голубые искры, и вторая вышитая подушка украсилась сквозными подпалинами…

- Чем ты опять недовольна? - я как раз пыталась спрятать улику под кушетку у стены и стояла там, согнувшись в три погибели, при этом не спуская с рук огнеопасного сыночку, когда эльф неожиданно возник в дверном проеме.

- Я отпустил тебя за покупками и выделил охрану. Не стоит ломать мне дом, - что-то он подозрительно миролюбивый… дал бы по башке, если и правда считает, что я ему поместье трясу силой магии. Так нет же - стоит, картинно привалившись плечом к дверному косяку, руки сложил на груди, демонстрируя неплохие бицепсы сквозь тончайший шелк белой рубашки. Штаны напялил обтягивающие и вообще весь из себя герой-любовник. Подозрительное дело!

- Это вы отпустили, господин, а вот мой сын не отпускает, - я выпрямилась и продемонстрировала эльфу крепко вцепившегося в меня Кукушонка. Когда тот хотел, он вполне успешно изображал детеныша какой-нибудь обезьяны, демонстрируя “мертвую хватку”.

- Понятно, - эльф отклеился от дверного косяка, подошел ко мне и вдруг предложил сыну: - А со мной останешься?

- Неть! - возмущенно буркнул Никитос и насупился на непрошеного помощника.

Эльф пару секунд размышлял, а потом еще настойчивее предложил:

Часть 7

Полдень мы встретили в городе, более того, в местном подобии цирка. Общим мужским решением это дело объявили более важным, чем женские тряпки, которые никуда не убегут. Кто бы спорил… только не я!

Узкие улочки, одинаково пестрые и отзывающиеся на наше присутствие звонким цокотом копыт о серые булыжники мостовой, так незаметно перетекали одна в другую, что создавалось ощущение некоего бесконечного лабиринта. Но в конце концов они вывели нас на центральную площадь, и я наконец вблизи увидела слегка линялый парусиновый шатер, который Кукушонок громко назвал цирком. Помните картинки из исторических книжек? Вот так примерно оно и выглядело… Серый с потеками купол, украшенный нарочито-яркими узорами и блестками, сдавшимися на милость времени и погоды. Внутри сразу и помосты, где прыгают гимнасты, хохочут шуты, перебрасываются пудовыми гирями силачи, и клетки с животными, и лотки с сувенирами... и полгорода зрителей, бестолково слоняющихся между этими достопримечательностями.

Впрочем, все это я отмечала лишь постольку-поскольку, отчаянно вглядываясь в толпу и краем глаза косясь на плотно оккупированного Кукушонком “господина”.

И кто бы мог подумать, что из эльфа получится такая хорошая нянька, и что маленький предатель обоснуется на новом знакомом прочнее, чем мартышка на банановой пальме.

Эти двое вполне содержательно беседовали, обсуждая невеликие стати деревянных лошадок, которых мы видели в игрушечной лавке, и были вполне довольны друг другом. Одна я чувствовала себя так, словно меня сначала стукнули пыльным мешком из-за угла, а потом посадили на железную плиту и развели под ней костер…

Далеко не сразу до моих травмированных нервами мозгов дошло, что Кукушонок не просто воркует с эльфийским рабовладельцем, а успешно и плотно занимает все его внимание - ну, почти все. Отвлекает! Причем не только господина Хаэлирэля, но и наш конвой - сегодня с нами было всего два охранника, и…

Не знаю. Вот не знаю, правда ли мой родной сын неожиданно оказался вундеркиндом от шпионажа, или просто воображение шалит на нервной почве. Может, Никитос просто инстинктивно чувствует мое состояние и… и что?

Ох, подумаю об этом позже. А пока эльфячья компания, включая сыночку, дружно морщила носы в здешнем живодерском уголке (местные думают, что это настоящий правильный зверинец и воняет тут потому, что во всех зверинцах положено вонять), я пользовалась возможностью сунуть свой ненаморщенный нос в каждую щель.

Безрезультатно. Сколько я ни вглядывалась в толпу, разыскивая глазами цирковых служителей, похожих на “какадила”, сколько ни вслушивалась - ни следа Катюшки. Звуки сливались в дикую какофонию - смех, разговоры, рычание животных, лязг металлических запоров, нарочитые выкрики зазывал, разодетых в пестрые костюмы клоунов… в глазах уже двоилось и темнело от напряжения.

Из-за потертого занавеса тем временем вынырнул еще один крикун, для разнообразия обряженный в подобие карнавальных доспехов, и завопил басом, с легкостью перекрывая всех прочих:

- Дамы и господа! Спешите видеть! Самые честные бои! Самые высокие ставки! Только в нашей аттории! Спешите, спешите! Серый жрун против зеленой нелюди! Чью кровь сегодня смоют с арены? Какая из тварей окажется сильнее? Хотите пощекотать себе нервы? Хотите выиграть деньги? Только в нашей аттории!

Я вздрогнула и шарахнулась от идиота, изображающего пароходную сирену. Вот уж чего я не хотела видеть - так это местного гладиаторского побоища. И ребенку такое показывать… ну нет.

Пока я так думала, служители уже сноровисто тащили на помост какие-то решетки и строили из них подобие арены. Зрители возбужденно бурлили, многие старались протиснуться поближе к месту действия и вцепиться в прутья, чтобы не спихнули с удобного места.

Я мысленно заметалась:  уходить отсюда, не найдя даже следов дочери - это казалось мне чудовищным, почти невозможным. Остаться? Ну, положим, переживу я кровавое зрелище, не хрустальная, не разобьюсь, если для дела надо. Но Никитос? Вернуться домой мы можем только вместе, черта лысого эльф меня тут одну оставит, даже если я сумею объяснить ему пагубность таких представлений для неокрепшей детской психики.

Сам он, судя по всему, ничего страшного в гладиаторских боях не видел и ограждать от них “племянника” не собирался. Они с Кукушонком оба с интересом слушали зазывалу и, кажется, никуда уходить не намеревались.

Я уже собиралась что-то предпринять по этому поводу, как неожиданная мысль заставила сбиться дыхание.

Что там кричал зазывала? “Зеленая нелюдь”? А не тот ли это…

Не чуя под собою ног, я шла вслед за эльфом в местную “вип-ложу” для особо денежных зрителей и все пыталась представить, какое отношение местный зверь-гладиатор может иметь к моей дочери.

Между тем действие на арене разворачивалось гораздо стремительнее, чем я успевала его осознавать. Служители принесли дополнительные светящиеся шары и зеркалами отразили их свет точно в центр усыпанной мелким белым песком площадки. “Зрительный зал” сразу словно бы отодвинулся в тень и выдавал свое присутствие лишь сдержанным предвкушающим гулом. Потом с громким лязгом с двух противоположных сторон арены поднялись решетки, открывая полутемные проходы, в которых угадывалось неясное движение.

А потом из левого тоннеля в освещенный круг выбралось такое… Я считала, что Найда превратилась в страшилище? Я ошибалась. Она просто комнатная собачка, милая болонка рядом с ЭТИМ!

Огромное - чуть ли не три метра в холке, - передвигающееся на шести несимметрично расположенных лапах, чешуйчато-гривастое и при этом покрытое неприятными струпьями, из которых что-то сочится. Запах гниения долетает даже в вип-ложу. Ко всему этому прибавьте полную жутких зубищ пасть, три пары малюсеньких красных глазок, в которых светится злоба и разум, и длиннющий хлыстообразный хвост, увенчанный шипастым шаром.

Часть 8

Выступивший на свет из темного решетчатого тоннеля парень на первый взгляд ничем не напоминал крокодила. Высокий, довольно мускулистый, но без излишества, широкие плечи уравновешивались довольно узкой талией и длинными не перекачанными ногами.

Вот он сделал шаг, и я вздрогнула: данный персонаж и человека напоминал только на тот самый первый взгляд. Подслеповатый и в темноте.

Первое, что привлекло внимание - огромные, раскосые, солнечно-янтарные глаза с вертикальным змеиным зрачком. Не знаю, почему я первым делом подумала о змеях, а не, скажем, о кошках. Может быть, потому, что обнаженный до пояса парень на свету довольно заметно отливал темно-зеленым, а вдоль острых скул, на лбу, на плечах и кубиках пресса отчетливо проступал чешуйчато-змеиный узор?

И вместе с тем он был вовсе не уродлив и не похож на какого-нибудь мутанта - скорее наоборот, такая экзотичная внешность еще больше притягивала взгляд к совершенно вылепленным мышцам, красивой форме головы, прямому, с высокой переносицей, носу, пухлым губам, твердому острому подбородку… Аи уши у него были по- эльфийски заостренные, но при этом маленькие и очень аккуратные. Волосы больше всего напоминали собранные в высокий хвост дреды из моего мира и тоже радовали глаз черным с прозеленью.

А еще он шел так, словно плыл и танцевал одновременно. Легко, текуче, вроде бы медленно, и в то же время глаза не успевали проследить за обманчиво ленивыми движениями.

И вот это… совершенство местные долбанутые психи собираются бросить в пасть вонючему монстру?! Это “зеленая нелюдь”?!

Да, так и было. Я, наверное, слишком пристально всматривалась в “какадила”, и потому успела заметить неопрятного, но очень богато одетого толстяка, грубо пихнувшего парня в спину, когда тот выходил из решетчатого тоннеля на арену. Толстяк что-то злобно шипел и держал за руку… ребенка, кажется, такого же змееглазого и зелененького, примерно ровесника Никитки.

Янтарные глаза старшего змея слишком жарко сверкнули, когда он оглянулся на “хозяина”, чтобы не понять - этот малыш ему не безразличен и… не все так просто с этим боем.

За спиной толстяка кто-то стоял, я успела заметить только еще одну пару нечеловечески-огромных глаз и короткий растрепанный ежик черно-зеленых дредов, но тут завопили служители, зазвенели гонги, заорали особо азартные зрители, успевшие сделать ставки… Ббой начался.

Не буду вдаваться в подробности, да и не помню я их. Собственно, как можно помнить то, чего не видела? Я отобрала у эльфа своего сына, закрыла его собой от жуткого кровавого зрелища, и сама зажмурилась, уткнувшись в светлую макушку.

Никитос, словно чувствуя мой страх, только крепче обнимал меня и тихо, как мышонок, сопел мне в шею, не пытаясь оглянуться. Первый раунд, второй, третий… рев, грохот, хрипы, рычание...

- Жаль, я поставил на эЭраорту, - раздался рядом довольно равнодушный, спокойный голос эльфа. - Не повезло, Шшрахаар сейчас особенно опасен, у него гон… Эроаорту не продержится последний раунд, не с такими ранами.

Я против воли распахнула глаза и застыла, не в силах переварить открывшуюся картину.

Вот теперь я понимала, почему Никитка назвал парня крокодилом. Наверное, это какая-то боевая трансформация, как у оборотней. Змей стал выше, массивнее, форма головы у него изменилась - еще бы, такие челюсти отрастил… но скорее не крокодильи, а змеино-вурдалачьи. А когтищи на руках, и… на ногах!

И все это великолепие залито кровью, алой, совершенно обычной кровью, хлещущей из  почти разорванного плеча.

Змей еще держался на ногах, но его уже заметно шатало, а его противник, не менее израненный, но все еще сильный и свирепый, яростно бросался на решетку, которой его отгородили на время перерыва.

Я всматривалась в горящие азартом и алчностью лица зрителей, и думала: как жаль, что у меня нет ядерной бомбы. Или, на худой конец, напалма. Спалить бы весь этот “цирк” к едрене-фене вместе с его кровожадной публикой!

Ведь именно эти жаждущие рожи - настоящая причина того, что за дальней решеткой обливается слезами маленький зеленокожий ребенок, без крика, без истерики, но с таким диким отчаянием глядящий на едва живого… отца? бБрата?

Именно чужой азарт и жадность причина того, что змеелицая девочка-подросток, тонкая, мосластая, как жеребенок, которая теперь (надо пояснить, потому как раньше его держал за руку толстяк)держит малыша на руках малыша, даже не пытается его утешить. Она сама нуждается в утешении, судя по тому, какой болью и ужасом веет от каждого ее движения, каждого судорожного вздоха, взгляда.

А та жирная бородатая тварь в богатых одеждах, что отирается рядом - это всего лишь квинтэссенция жадности, подлости, равнодушия и гаденького подспудного желания обывателей развлечься за счет чужой беды и боли…

Я сама не знаю, что и откуда взялось, но словно на мгновение мне показалось, что с меня… “сняли кожу” - это неправильное сравнение, потому что я не чувствовала боли, зато почувствовала огромный вал чужих чувств, эмоций, мыслей…

Хорошо, что мы сидели, иначе я и сама бы упала, и сына уронила. А так приступ дурноты прошел почти незамеченным, оставив после себя только горькое понимание того, что сейчас произойдет на арене.

Строптивые сильные рабы опасны… а когда они еще и слишком умны… и есть шанс, что каким-то образом сумеют дать о себе знать соплеменникам… которые, нехорошие твари, без восторга отнесутся к тому, что семью странствующего мастера захватили в рабство, убив при захвате его жену и одного из детей... Ээто была выгодная сделка, особенно потому, что прикупить удалось не только подневольного гладиатора, но и его уцелевшего щенка, с помощью которого можно было легко управлять змеем.

Часть 9

Я не закричала только потому, что у меня от ужаса пропал голос. Там, на залитой кровью арене, напротив изувеченного, но все еще сильного и свирепого зверя стояла моя дочь. Катя, Котенок!

Мир пошатнулся, скомкался и с диким грохотом рухнул. Я уже не понимала, где верх, где низ, для меня во вселенной существовало только две точки опоры: изо всей силы вцепившийся в меня, отчаянно кричащий сын и застывшая в пространстве угловатая фигурка дочери.

Не обращая внимания ни на что, я слепо рванулась туда, где белый песок, пропитанный кровью предыдущего бойца, вспенился под лапами сбитого с толку монстра.

Я не понимала, да и не хотела понимать, что и как происходит. Почему азартные крики толпы сменились воплями ужаса и боли. Отчего гнутся и рушатся, как картонные, стальные решетки, еще мгновение назад отделявшие мир смерти от мира жадности и жажды зрелища... Что случилось с хозяином цирка, почему на толстом довольном лице застыла маска недоумения и страха… и откуда столько крови… и что отбросило и в воздухе разорвало в мелкий кровавый дождь кинувшегося наперерез зверя… И что такое кричит не своим голосом мне в спину брошенный эльф…

Мне было все равно. Всего несколько шагов - и я прижала к себе перепуганную, ничего не понимающую дочь, стиснула одной рукой (другая была занята Кукушонком, тоже потянувшимся к сестре), отпустила, судорожно ощупала, снова схватила в охапку, обильно поливая слезами и целуя покрытые тонким узором зеленоватой чешуи щеки, мгновенно наполнившиеся слезами глаза, тонкие, исцарапанные пальцы…

- Котенок, маленькая… все хорошо, все хорошо, родная! Теперь все будет хорошо! Все кончилось!

- Ма… Мама? МАМА?! - дочь не сразу поверила в происходящее, и пару минут безучастно стояла, позволяя себя тискать. Потом словно очнулась, и ее затрясло:

- Мама-а-а-а! - слезы хлынули водопадом, Катюшка схватилась за меня, как утопающий за последнюю соломинку, и стала медленно сползать на песок.

- Плачь, малыш, плачь… все хорошо… я с тобой… мы с тобой, Котенок, мы вместе… все будет хорошо… - повторяла я как в бреду, стискивая обоих детей и по-прежнему не обращая внимания на царящий вокруг ад.

Причем “ад” был самый натуральный - что-то горело, что-то взрывалось, улетало в потемневшее небо с бешеным свистом, парусиновый шатер уже давно унесло в неведомые дали, вокруг метались и верещали непонятные тени, которые, однако, не спешили приближаться.

Впрочем, одна из теней все же осмелилась подойти ближе. Из перечеркнутой всполохами темноты выступил эльф. Постоял пару секунд, сложив руки на груди, спокойный такой, словно ничего экстраординарного не происходит.

Вот только глаза… мне словно ледяной водой по спине плеснуло - этот взгляд… холодный и вместе с тем словно бы удовлетворенный. И предвкушающий. И…

- Ну что же… вот теперь поговорим откровенно, - мужчина небрежно взмахнул рукой, и от визжащего бедлама нас отделила тонкая полупрозрачная пелена. - Настало время окончательно прояснить твое положение в этом мире.

Стр 59

- Я сразу заподозрил, что ты о многом умалчиваешь, к тому же недоумки, не сумевшие толком выполнить поручение, бормотали, что огней было больше, чем два, - эльф задумчиво рассматривал собственный маникюр, не обращая ни малейшего внимания на армагеддон, который царил вокруг. Он и на меня не особенно-то смотрел, говорил словно бы сам с собой.
- Но это все сейчас не важно. Важно другое: на что ты готова пойти, чтобы сохранить жизнь дочери и ее, - тут четкие губы изогнулись в ироничной усмешке, - змееглазых друзей. От шрахаара ты их спасла, но при этом устроила побоище в центре города, спалила чужую собственность, а хозяина добить не догадалась. Вон он, мечется, но скоро опомнится, подсчитает убытки и поднимет вой… и будь уверена, расплачиваться по счетам он заставит именно эраорту, причем весь выводок.
Эльф все же отвлекся от своих безупречных ногтей и поднял на меня насмешливо-уверенный взгляд:
- Конечно, я легко могу выкупить весь этот городишко, а не то что жалкий балаган. И даже подарить змеелицым свободу для меня не проблема. Но вот вопрос… а зачем мне это надо? Что я буду с этого иметь?
Под моей рукой дернулась и тихо зашипела на эльфа Катюшка. Я только крепче прижала к себе дочь, успокаивающе погладив ее по жестким “дредам”, и вскинула подбородок, глядя на шантажиста в упор, открыто и без страха. Чего бы он не потребовал - я дам ему это. И не стану сейчас метаться в сомнениях - уж настолько я разбираюсь в людях (и нелюдях, один черт), чтобы понять: он не просто так завел разговор и уже готов сделать предложение, от которого невозможно отказаться. А это значит, что дети как минимум будут в безопасности.
Да, я отчаянно не хотела, чтобы ушастый рабовладелец знал о том, что в этом мире оказалась вся моя семья, но уж как вышло, так вышло. И раз ему что-то от меня нужно - будем торговаться.
- Чего ты хочешь? - я все так же смотрела на эльфа в упор и намерено отбросила все эти экивоки с “господином”. Мне показалось, что именно сейчас это будет правильно.
- Тебя, - офигеть, еще и усмехается так, словно я спросила о чем-то, что само собой разумеется. - Ты добровольно и осознанно дашь мне клятву личной верности.
- Я и так принадлежу тебе, - пожала плечами, пытаясь в это время быстро обдумать перспективы.
- Не пытайся схитрить, - эльфийская морда скривилась в знакомой усмешке. - Ты подчиняешься обстоятельствам, но никому не принадлежишь. И не считаешь себя обязанной принадлежать. Клятва сделает тебя моей целиком и полностью. Не только твое тело - твои мысли, твои знания, твои действия - все будет принадлежать мне. Ты не сможешь солгать, ты не сможешь уйти, не сможешь спрятаться. Мой зов настигнет тебя даже в другом мире.
- У меня два вопроса, - я склонила голову к плечу и прищурилась: - Что взамен? Конкретно?
- Я выкуплю твою дочь и ее эраорту. Дам им свободу и прослежу, чтобы их не достали местные “мстители”. Дам тебе возможность видеться с ними, дам им убежище в моем доме, если захотят. Отпущу, если решат уйти. Второй вопрос?
- Зачем я тебе так нужна? - меня более чем не устраивали его условия, но выбора все равно не было. Зато была возможность задать важный вопрос. - За каким вообще хреном ты затеял весь этот цирк? Только не говори про роковую страсть, не поверю.

Часть 10

- У меня много причин, и ты, конечно, не ждешь, что я озвучу тебе их все и просто так, - спокойно и чуть насмешливо отозвался эльф. - Хотя бы потому, что у тебя нет выбора. Ты принесешь клятву, даже если я ничего не стану объяснять. Но одну причину… изволь: ни один маг никогда не принесет клятвы перворожденным. Наделенные силой скорее пойдут на смерть, чем отдадут свою свободу. Ты очень… очень ценное приобретение.

Я покрепче прижала к себе детей, чувствуя всем телом, как трясет Катюшку и как, вопреки всему, быстро успокаивается Никитос. И несмотря на действительно безвыходную ситуацию, на общий кошмар и ужас вокруг, не могла не позлорадствовать про себя. С ценным приобретением товарищ ушастый пролетел, как фанера над Парижем. Потому что из меня маг, как из утюга подводный крейсер!

Они просто очень сильно напугали моего сына. Сами виноваты… Никитос прекрасно почувствовал, увидел и Катюшкино отчаянье, и мой ужас. Естественно, ребенок пошел в разнос, и мне не жаль тех, кого затопчут в этой кутерьме, вот ни капли. Детей здесь не было, кроме моих, а взрослые пришли любоваться на чужую смерть добровольно.

Пусть подавится своей клятвой, сейчас мне важно защитить детей, а обо всем остальном я подумаю позже.

- Ты прав, я дам тебе клятву. Прямо здесь и сейчас, или мы закончим разговор в более спокойной обстановке? - я бросила выразительный взгляд в сторону темнеющих в дальнем углу фургонов: туда служители уволокли раненого парня, и именно туда все время непроизвольно косилась дочь. Держалась за меня обеими руками, а смотрела туда.

- Хочешь гарантий? - правильно понял эльф и хмыкнул. А потом сделал… что-то. Видимо, магию, будь она неладна.

Целый отряд свеженьких ушастых врезался в творящееся безобразие и как-то безжалостно-быстро навел порядок. Почти кладбищенский, но порядок.

- Мы уходим, - скомандовал эльф через какое-то время, и я, оглянувшись, увидела, как несколько его воинов протащили мимо нас тело, завернутое в какую-то занавеску. Погрузив свою ношу в чью-то телегу, пара стражников заняла место на облучке и застыла, явно ожидая команды.

- Можешь отвести свою дочь к ее змеелицему, - “хозяин” окинул нас с детьми нечитаемым взглядом. - Отправляйтесь домой, я вернусь позже, и мы продолжим наш разговор.

Ну и слава богу. Что бы ни случилось дальше, а сейчас Катюшка со всех ног кинулась к окровавленному свертку, но меня при этом не отпустила, так и тянула за руку за собой.

- Эрх! - дочь резко откинула тряпку с лица парня, и я снова ужаснулась - он выглядел… неживым он выглядел.

- Не бойся, этот змеелицый еще тебя переживет, - оказывается, эльф никуда не ушел, так и стоял за моей спиной. - В спячку впал, регенерирует. Низшие формы жизни часто лучше приспособлены к выживанию.
Тьфу, зоолог-расист… и хрен с ним, главное, парень жив. Раз он так важен дочери… Да и просто жалко.
А дочь, убедившись, что ее змей действительно просто спит и помирать не собирается, быстро огляделась, вдруг с невнятным вскриком метнулась куда-то в темноту и скрылась среди как попало сваленных фургонов и клеток. Господи, а звери?! А если какой-то хищник выбрался на свободу и сейчас…
Но я даже не успела как следует испугаться, а Катюшка уже бежала обратно… с ребенком на руках.
- Нда… я надеялся, что забудет, - почти интимно дохнул мне в ухо чертов рабовладелец и по-хозяйски положил руку на плечо. Да чтоб ты провалился, ирод, со своими “уместными” жестами и комментариями! То клятвы ему, то… нет, не буду даже обращать внимания, не до него сейчас.
Катюша остановилась в шаге от меня и подняла нерешительные глаза. То есть как нерешительные… скорее испуганно-отчаянные:
- Мам… это Шику. Он теперь мой, - и снова этот взгляд. Интересно, она сама верит, что я прогоню малыша? Или это просто стресс?
В любом случае, я решила, что надо немного разрядить атмосферу, дочь едва на ногах стоит, малыш у нее на руках вообще непонятно в каком состоянии, но вцепился намертво. Как Никитос в меня.
- Ну что сказать… я не ожидала, конечно, что так рано стану бабушкой, - и подмигнула дочери, так глупо, неуместно, когда и я и она напряжены до предела… но ведь помогло! Котенок ощутимо расслабилась и даже почти улыбнулась. - Но раз уж ты так решила, может, дашь малыша мне?  Надо посмотреть, все ли с ним в порядке.
За спиной снова фыркнули. Лошадь он, что ли?
- И тебе не противно? - поинтересовался эльф таким тоном, что я даже обернулась, чтобы одарить его возмущенно-недоумевающим взглядом. - Я могу понять, что материнский инстинкт, это свойство низших условно-разумных, заставляет тебя принять существо, в которое вселилась душа твоей дочери. Но чужой детеныш? Другой расы? - пухлые губы презрительно скривились.
Катюшка вздрогнула и прижала ребенка к себе еще крепче, а у меня внутри поднялась волна дикой злости. Ах ты… козел! Расист! Сволочь ушастая!
- Нет, мне не противно, - да, я и таким тоном умею разговаривать! Замораживающе-холодным, без явной злобы, но давая понять все, что думаю о собеседнике. - Это просто ребенок, к тому же это теперь МОЙ ребенок.
- Обычно люди боятся змей, - как ни в чем не бывало пожал плечами ушастый, и в его раскосых глазах среди отблесков догорающего пожара мне почудилась насмешка. - А маги вообще равнодушны к потомству и полностью зациклены на себе. Особенно женщины. Ни одна из магинь не прикоснулась бы к младенцу, тем более чужой расы, даже кончиком ногтя. И тем более не стала бы жертвовать собой. Ты понимаешь, что твои инстинкты делают тебя уязвимой?

Я очень осторожно поставила на землю Никитку, слегка подтолкнула его к сестре - Кукушонок с готовностью протопал пару шагов и обхватил Катюшку за талию. Дочь отчетливо всхлипнула и присела, свободной рукой притянув брата к себе. А сама я так же бережно приняла из ее рук обморочно-расслабленное тельце… как она сказала? Шику? Вот кстати… я же помню, как кровь и ошмётки зверюги летели на нас тучей, куда они потом делись? Я чистая, дочь чистая, Никитос, зелененький малыш… даже обморочный крокодил – и тот словно после глубокой санобработки. Плечо разворочено, занавеска, в которую он был замотан - та почти насквозь в крови, но и только. На нем самом и на одежде – ни пятнышка. И что это было? А, потом разберусь. Если вспомню…