Ашрам-Vip

Часть первая. ГЛАВА ПЕРВАЯ. ДЕТСТВО

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Принято считать, что человек в течение своей жизни наполняется знаниями, жизненным опытом, впечатлениями. Однако, все это наносное, а суть в том, что всю нашу жизнь мы только и делаем, что опустошаем чашу любви, которую мы в качестве бесценного дара получаем в детстве. Кому-то удается к концу жизни сохранить хотя бы часть этого драгоценного дара, а кто-то опустошает ее не особенно задумываясь, а потом ищет и пробует всяческие суррогаты из фальшивых теорий и философских концепций, пытаясь восполнить утраченное.

«Выпивая с умным соседом»

Неопубликованное.

ГЛАВА ПЕРВАЯ. ДЕТСТВО

Меня зовут Дорофей Веснухин. Я родился в военном поселке Светлодалье. Военная часть, к которой принадлежал поселок, обслуживала огромную РЛС загоризонтного слежения. Мой отец, Андрей Николаевич Веснухин, был зам по тылу, мама Ольга Петровна была врачом. Когда Союз ушел в прошлое, то вместе с ним в пучину истории, как огромный Титаник, погрузилась и станция. Все ветшало, и в конце-концов охрана объекта стала представлять собой несколько военных преклонного возраста на КПП. Для нас мальчишек станция была полем чудес и всяческих приключений. В отличие от трех диссидентов в фильме Тарковского, которые никак не могли найти себе место для водочных церемоний, мы, я и мой друг Жорик, были настоящими сталкерами как из книги братьев Стругацких «Пикник на обочине». Сталкеры Дорик и Жорик. Мы были дерзкими и осторожными, так как всегда можно было схлопотать не только от ребят, которые были по старше, но и от мужиков, которые искали цветной метал. Однако мы постоянно посещали станцию, не смотря на все самые строгие-престрогие запреты от родителей. Жорка был на два года старше меня и намного сильнее, да и умнее. Сколько раз он не давал мне сделать всякие глупости «на слабо». Сколько раз он останавливал мое дурное детское честолюбие, которое порой перехлестывало. И не сосчитать. Высокий, кудрявый, всегда готовый оказать помощь. Цветного метала на станции было много и народный промысел процветал. По сути, все карманные деньги, которые были у меня в детстве, возникали за счет сдачи цветного лома.

Но не только прагматичный интерес двигал нами. Назначение станции связанное с космосом и ее огромный масштаб поражали наше детское воображение. Сидя в потрепанных креслах у главного пульта управления станции, мы представляли, как ведем мощные космические корабли на встречу удивительным приключениям. Не было такого места на станции, куда бы мы с моим верным другом не залезли, который бы мы не исследовали, за исключением бойлерной, дверь в которую была наглухо заварена. Поговаривали о том, что в свое время в бойлерную снесли все радиоактивные материалы, которые были на станции и там закрыли. Видимо на основании этих слухов туда никто и не лез. Желающих рисковать своим здоровьем не находилось.

Единственной сложностью скорее психологического плана была точка входа на станцию, которой мы пользовались. Нужно было пройти через старое кладбище, рядом с которой была разрушенная во время революции Церковь 17 века. Церковь эта была местом таинственным и чудесным. Среди местных жителей постоянно ходили слухи о том, том, что там происходят самые необычные и мистические события. То образ на стене проявится, то деревянные остатки разрушенного иконостаса замироточат. Для кого-то это были слухи, а для нас с Жоркой это была повседневность. Мы часто бывали в церкви, она стояла точно по нашему маршруту. И порой оказавшись внутри мы вдыхали благодатный запах ладана и видели как по стене стекает миро совершенно не удивляясь этим чудесным событиям воспринимая их как данность. С этим была связана даже одна любопытная история. Как-то раз, возвращаясь вечером из очередного похода на станцию, прямо перед церковью мы столкнулись с учителем из художественной школы в которой я учился. Это был крепкий и энергичный старик, его иногда приглашали преподавать нам классический рисунок или подменить кого-то из преподавателей. Человеком он был добрым, но строгим и мы его немного побаивались. И вот такая неожиданная встреча. Он стоял перед этюдником и писал пейзаж с руинами церкви. Я подошел и поздоровался

– Добрый день, — ответил он, — что вы тут делаете?

– Грибы ищем, — не моргнув глазом соврал я.

– Да вроде бы грибам еще рановато, или уже есть?

– Есть немного, — ответил я, — на днях видели, как несли грибники.

– А я вот решил на пленер выбраться, погода хорошая, хочу воздухом подышать.

– А вы знает, что в этой церкви чудеса случаются? – неожиданно для самого себя я задал ему вопрос.

– Да говорят такое, но сам я этого никогда не видел.

– А хотите я вам это покажу, два дня назад тут стена замироточила.

– Покажите, очень интересно.

Мы проникли внутрь разрушенной церкви и подошли к стене, на которой едва проглядывал лик богоматери. Но к моему огорчению никаких следов мироточения не было.

– Я вам не врал, честно-честно, она мироточила, — начал я оправдываться.

– А давай мы с тобой молитву прочтем, может чудо и случится.

– Он начал читать молитву и я как завороженный стал тихо повторять за ним каждое слово.

Отче наш

Да святиться имя твое

Да придет царствие твое

Хлеб наш насущный дай нам на каждый день

И прости нам грехи наши, ибо мы прощаем всякому должнику нашему

И не введи нас во искушение

В какой-то момент на стене появились капли влаги и благостный запах ладана наполнил все пространство.

- Вот видишь, — сказал учитель, — ты говорил правду. А теперь иди, вас уже родители заждались, да и всегда помни, традиция в которой ты воспитан и вырос, будет для тебя благодатным покровом, который защитит и согреет.

После нашей встречи мы с ним не встречались и уроков в художке он у нас больше не проводил. Говорили, что он заболел.

Другим не менее сложным объектом на пути нашего следования было старое кладбище. Для нас это было как испытание из компьютерной игры. Заходя на кладбище, мы представляли, что вот прямо сейчас из могил повылезают мертвецы и погонятся за нами. Но так как мы всегда стремились вернуться из наших походов засветло, то с местными привидениями мы так ни разу и не столкнулись, хотя слухов и всяких побасенок о кладбище было множество.

ГЛАВА ВТОРАЯ. МЕГАПОЛИС

Время шло. Отзвенел выпускной. Нужно было решать, как жить дальше и какую выбирать специальность. На семейном совете было принято решение учиться на специалиста по маркетингу и рекламе. Годы обучения в художественной школе и мои наклонности к гуманитарным наукам сыграли решающую роль в этом выборе. Отец тоже был не против, рассудив таким образом, что торговля всегда прокормит, а тот, кто умеет продвигать других всегда сможет продвинуть и себя. Где учиться было ясно изначально – в столице, так как там жила моя бабушка по маминой линии. Не знаю, по какой причине, но родители практически с ней не общались и для меня она была почти чужим человеком. Единственное, что я о ней знал, это то, что она преподавала когда-то в Университете и была специалистом в области литературы. Бабушку звали Таисия Петровна.

Мама ей позвонила, вроде бы договорилась, но поехал я один, надеясь на лучшее и, что мне не дадут от ворот поворот. Как оказалась она жила в довольно симпатичном районе, практически рядом с парком. Квартира была на самом последнем этаже. Лифт, нужная дверь, звоню.

Дверь открылась и я увидел перед собой невысокую, голубоглазую пожилую женщину, одетую в скромный, видавший виды халат. «Приехал. Молодец. Проходи» - доброжелательно сказала она. На голове у нее был пучок седых волос с заколкой в виде двух колосков. Я вошел внутрь и первое, что я увидел это были книги. Всюду книги, горы книг. «Проходи на кухню», – сказала она тихим голосом. Не смотря на то, что она не знала точно, когда я приеду, стол был накрыт и тарелка сногсшибательно пахнущего борща ждала меня. «Ешь, а я пойду почитаю». Упрашивать меня не пришлось, я здорово проголодался в дороге.

Вместе с бабушкой жил кот, большой белый альбинос с ярко красными, практически демоническими глазам. Звали его Фима, в изначальной своей форме Серафим. В дополнение к своему странному виду кот был совершенно глухой, до 70% кошек-альбиносов имеют такую проблему, к тому же он отличался довольно необычным поведением. Жил он на балконе. Бабушкин балкон был довольно неожиданным по конструкции. Это была угловая лоджия, встроенная между стыками двух домов, которую при желании можно было сделать полноценной комнатой. Вот на этой лоджии кот проводил все свое время, часами, сидя как фарфоровая статуэтка в одной позе уставившись в стену. Порой казалось, что он как индийский йог медитирует. Но в целом по характеру он был добрым и ласковым, хотя и очень независимым. Его появление в доме было тоже своеобразным. Как говорила бабушка «он просто сидел под дверью».

У бабушки была одна особенность. Она постоянно читала и исключительно любовные романы. В свое время это была ее научная специализация. Она приносила в дом все книг, которые могла бесплатно, или за не очень большие деньги купить и по этой причине все в квартире было завалено книгами.

В институт я поступил без проблем. Баллов на выбранную специальность мне хватило с избытком. После первых же лекций я понял, что выбор специальности был правильным. Мне все нравилось: и мои сокурсники, и преподаватели и предметы, в общем все.

И так в сухом остатке получилось следующее. Я учусь в престижном вузе, живу в огромном мегаполисе у замечательной, пусть и немного странной бабушки. И…. И новая жизнь закрутила меня. После маленького провинциального городка с его унылой однообразностью мегаполис показался мне пространством невероятных возможностей. Мое природное честолюбие обрело для себя безграничное пространство для реализации самых невероятных амбиций. Все было так близко, так досягаемо. Казалось только протяни руку и ты уже на самом верху. Я не стеснялся мечтать о том, что через несколько лет буду частью светского бомонда и был готов сделать для этого все, что только от меня зависело. Мое воображение рисовало картины светских раутов с политиками, звездами эстрады, кино и телевидения. С огромным азартом я начал искать возможности погрузиться в эту светскую кутерьму.

Именно в этот момент со мной произошло событие, которое в дальнейшем во многом определило мою судьбу. К сожалению, я не запомнил точно дату, но то, что это был январь, я помню точно. Точно также я отлично помню обстоятельства этого события. В этот день с утра я был дома. На носу была сессия и я всеми силами пытался компенсировать мою тусовочную жизнь усердием в учебе. Бабуля утром всегда ходила по магазинам. У нее давно уже сложился точный, хорошо выверенный маршрут, который удачно сочетал продуктовые магазины и книжные развалы. Мы с ней практически столкнулись в дверях. Я помог ей разложить по полкам продукты на кухне, и в этот момент она протянула мне небольшую книгу в очень яркой обложке. «Посмотри, – сказала мне она, - я еще сама не прочитала, но говорят вся молодежь сходит по этой книге с ума. Думаю, тебе тоже будет это интересно». Это был роман Вильгельма Порева «Имитейшн G». «G» – «Generation». Я положил книгу в сумку и побежал по делам.

Уже находясь в метро, я решил посмотреть, что же такое мне рекомендует бабуля. Вообще-то это был первый такой случай за все время нашего с ней совместного проживания. Обычно книги просто складывались в углу комнаты, формируя очередной книжный зикурат. Потом она их читала, а некоторые даже перечитывала.

Я открыл книгу в метро и начал читать. Новый, совершенно необычный мир полностью меня поглотил. В результате я так увлекся, что практически проехал до последней остановки. В мир реальности меня вернула служащая метро, которая проверяла вагоны перед отправлением с последней станции.

В общем, в институт в этот день я так и не попал, но это и не важно, я открыл для себя безграничный мир ВИЛЬГЕЛЬМА АГАПИТОВИЧА ПОРЕВА. Я заболел этой книгой. Я ее читал и перечитывал. В результате я практически выучил ее наизусть. Вторым произведением VIP (Вильгельм Порев), именно так я его стал для себя называть и для меня это была действительно «Очень Важная Персона», был другой роман, который назвался «Унгерн и Нуль». Результатом знакомства теперь уже с этим произведением также стало полное, до последней точки его запоминание. У меня от природы всегда была хорошая память, но тут она показала себя во всей красе. Естественно я прочитал и все другие произведения Порева. Но эти два романа были вне всякой конкуренции. Кто бы мог знать, что они озарят мой путь и будут теми ключами, которые откроют многие двери моей судьбы. С этого момента я стал человеком, КОТОРЫЙ ЗНАЕТ НАИЗУСТЬ ВСЕГО ПОРЕВА. С учетом того пиетета и восторга который был, есть и будет по отношению к его творчеству в высоко интеллектуальной среде, я перешел из категории «интересный чел» в категорию «рафинированный интеллектуал» и это здорово подняло мой статус в тусовке. С этого момента томик «Имитейшн G» всегда был со мной и особенно любопытные эстетствующие нимфы могли проверить правду ли обо мне говорят или нет.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ТУСОВКА

Первую сессию я сдал неплохо и мне стало понятно, что с учебой у меня и в будущем будет все нормально. Поэтому, не смотря на то, что родители готовы были помогать мне деньгами, я начал искать работу, не очень обременительную, чтобы она не мешала учебе, но при этом давала возможность зарабатывать. Мои поиски работы не имели никакой логики и представляли хаотичный поток итераций, иными словами я применил метод «глубоко научного тыка». В течение месяца я то пытался стать продавцом в магазине электроники, то консультантом в салоне мобильных телефонов, то менеджером по продажам всего, что только можно продать. Потом была довольно яркая, может быть даже слишком, попытка стать ассистентом в продюсерском центре, потом…. в общем, это был калейдоскоп событий основанный на объявлениях из газет по трудоустройству и сайтов из интернета. В конце-концов, где-то в начале августа я нашел себе работу помощником бармена. В мои обязанности входило натирать до блеска бокалы, нарезать фрукты, делать свежевыжатые соки, бегать постоянно на склад, следить за наличием всего необходимого в баре и пр. пр. и меня это не угнетало. Работа была в вечернее время и я мог работать без ущерба для учебы. Страстного желания работать в офисе у меня не было. А вот желание погрузиться в самую гущу ночной московской жизни было, да еще какое!

Так получилось, что помощником бармена я пробыл не долго. Мой начальник бармен Серега попал в автомобильную аварию и получил довольно серьезные травмы и мне пришлось его заменить. Рецептуру основных коктейлей я уже знал, а если бы заказали какой-то экзот, то всегда можно было бы сказать, что в настоящий момент нет необходимых ингредиентов. Поэтому мое волнение было скорее волнением новичка, чем волнением человека, не знающего своей профессии.

И так мой первый рабочий день в качестве бармена. Я помню точно, что это был вторник и потому посетителей в ресторане было не много. Первой парой этого вечера, которая подошла к барной стойке, оказался известный бизнесмен по фамилии Атманов. . Он явно метил в политику и потому часто появлялся на телевидении. Атманов был не один, вместе с женой, которую я также несколько раз видел по телевизору.

– Добрый вечер, – сказал я своим гостям, пытаясь скрыть свое волнение и видимо у меня это не плохо получилось. Его спутница молча положила свою сумочку на барную стойку и с каким-то скепсисом и недовольством посмотрела в зал. Видимо ее что-то волновало или раздражало, она явно была не склонна к общению.

– Добрый вечер, – ответил мужчина.

– Что закажете? – спросил я, очень надеясь, что они закажут минеральной воды и весь наш разговор сведется к выбору, хотят ли они воды с газом или без.

– Да, пожалуй, выпьем, сделай по «Маргарите».

– Мне клубничную. С ледяной горкой, – тихо сказала дама и можно у Вас пепельницу попросить? – спросила она, доставая сигарету. Я поставил перед ней пепельницу и поднес к сигарете зажигалку.

Я на зубок знал всю коктейльную карту, но одно дело знать в теории, другое дело на практике и без поддержки наставника. Собравшись с мыслями, трясущимися руками я начал готовить коктейли. Не смотря на волнение мне удалось ничего не перепутать и уже через пару минут гости смаковали напитки, а я помня правило, что если бармен стоит без работы он или лентяй или уже пьян, принялся натирать бокалы.

– Видимо вы хорошо знаете свое дело, в кои веки моя супруга не оставляет комментарии по поводу вкуса напитка. Обычно либо водки много, либо одна вода, либо еще что-то, а тут тишь да гладь. Люблю, когда люди хорошо делают свою работу, – сказал Атманов, достал из бумажника 100 долларовую купюру и положил на стойку.

– Это вам как настоящему коммунисту, – он широко улыбнулся и увлекая за собой свою даму направился к выходу.

Меня очень обескуражили его слова. Было совершенно не понятно почему я вдруг оказался «настоящим коммунистом» и причем тут вообще коммунизм. Но политики люди странные и понять их получается не всегда. Я попытался рассмотреть его визуализацию, но это у меня почему-то не получилось.

Следующий мой полноценный рабочий день в ресторане в качестве бармена проходил в клубах корпоратива нефтедобывающей компании. Это и понятно, гламурность и пафосность нашего заведения превышала все мыслимые и не мыслимые пределы. И естественно он был идеальным местом для такого ритуала.

Еще не закончилась официальная часть, еще продолжались сладкие речи о «ценности и значимости», то одного, то другого начальника отдела или департамента, как ко мне подошла люто накрашенная девица и попросила стакан воды. Через десять минут она опять пришла за водой, потом опять и это уже не смотря на то, что вся честная компания уже лихо отплясывала под сеты какого-то сверх-мега популярного диджея, выписанного за сумасшедшие деньги то ли с Ибицы, то ли из Нью-Йорка. Минут через десять эта «мучимая жаждой» персона опять пришла, но только в этот раз уже заказала себе чай. Было похоже, что она глотнула какой-то химии и ее мучила жажда. В этот раз она решила задержаться у барной стойки и завести со мной беседу. Не скажу, что такая перспектива мена порадовала, но других альтернатив, у меня не было. Так как музыка играла на разрыв перепонок, наше общение походило на диалог двух глухих, которые судорожно пытаются друг до друга докричаться. В конце-концов я разобрал, что ее зовут Инна и что она занимается на фирме компьютерными технологиями, чуть ли не начальник отдела. По тотемной визуализации она была рептилоидом, но это меня не особенно смутило. Рептилоидов и химер в нашем ресторане бывало больше чем предостаточно.

Тем временем диджей решил смилостивится над публикой, или может кто-то из старших товарищей устал от этого шумового урагана, но стало тише и можно было просто говорить, а не орать как под турбинами самолета. По началу разговор был о каких-то пустяках, светская беседа двух почти интеллигентных людей. Но вдруг она произнесла: «Скоро мероприятие закончится, не хочешь сходить со мной еще куда-нибудь?» Сказать по правде это предложение явно застало меня врасплох, однако не особенно рассуждая я согласился. Мамзель была очень даже себе привлекательная, не смотря на ее тяжелый грим, и в моей голове начался такой поток фантазий, что даже немного закружилась голова, в общем, играй гармон пикаперу. Я не задавался вопросом, что происходит и почему у нее такая прыть в мою сторону. Все это казалось мене приключением, и я не хотел думать ни о чем либо еще кроме … ну вы понимаете.

ГЛАВА ЧЕТВРТАЯ. ЙОГА

Помимо учебы, тусовки и работы, важной частью моей жизни стала играть Йога. Она привлекала меня своей наполненностью глубокими смыслами и культурными традициями. А если без этого дурацкого пафоса, по простому, то куда не посмотри половина тусовки была завернута на этой теме, а следовательно нужно было соответствовать. Однако через какое-то время я вошел во вкус. Стал на постоянной основе посещать занятия, читать литературу и прочее и прочее.

В зале, в котором я занимался, было много интересных людей, но особенно выделялся Алекс Маа. Мужчина лет 40-45, моложавый, эксперт и организатор выставок по современному искусству. Жил он в том же доме, где проходили занятия и потому ходил почти ежедневно. По всей видимости, родом он был откуда-то из Прибалтики и говорил с характерным тягучим акцентом. Естественно я со своим честолюбием не мог пройти мимо знакомства с таким человеком, прекрасно понимая, что он имеет самые широкие связи не только в области искусства, но и в других сферах. Очень быстро мы познакомились и подружились. Пару раз я был у него в гостях. Он приглашал меня посмотреть на картины, которые собирались к выставкам, где он выступал куратором. Так как в плане современного искусства я был полный профан, хотя и стремился лучше разобраться в этом вопросе, оценить странную мазню, которую он демонстрировал у меня как-то не получалось. Но я старался не показывать своей малограмотности и выражал «сдержанный восторг» по поводу этих работ.

Естественно, результатом «сдержанного восторга» стала возможность посещения, как его проектов, так и проектов его знакомых. В основном это были выставки современного визуального искусства. Довольно быстро я понял, что разбираться в этом искусстве нет необходимости, мне это очень подробно объяснил сам Алекс.

На одной из выставок, где демонстрировались огромные холсты пополам покрытые черной и белой краской по центру которых были разбрызганы разноцветные кляксы, я стал приставать к нему с расспросами о том, как стать таким вот художником, чтобы вот также пафосно выставляться. В детстве я посещал художественную школу, пусть и провинциальную. А уж сколько метров забора я покрасил и вспомнить сложно. Так что я чувствовал в себе силы и возможности водить валиком по холсту и получать восторги публики, пусть эти восторги и ограничиваются только временем презентации.

– Алекс – обратился я к своему старшему другу – вот вы человек очень опытный и хорошо разбираетесь в вопросах искусства. Я бы тоже хотел себя попробовать в живописи. В детстве я увлекался рисованием и даже ходил в художественную школу.

– Это хорошо, что вы увлекались рисованием, только боюсь в плане современной живописи умение рисовать не имеет никакого значения.

Такое прямое и в чем-то даже безапелляционное заявление оказалось для меня неожиданным.

– Ты удивлен, — сказал Маа,— не удивляйся, ничего странного тут нет, просто нужно понимать, что есть искусство, а есть механизмы арт-рынка. Люди зачастую путают искусство и рынок, а это совсем не одно и тоже. Рынок действует по своим правилам, которые весьма далеки от искусства как такового. Поэтому когда ко мне подходят молодые люди с предложением подобного рода первое с чего я начинаю разговор сколько у вас есть денег на свое продвижение? Сколько вы можете вложить в формирование себя как бренда? Кстати ты же учишься на маркетолога и думаю тебе эта ситуация будет понятной.

– Да, я действительно учусь по этому направлению.

– Ну, тогда ты быстро поймешь суть дела. Не имеет никакого значения какую мазню ты повесил на стену. Главное есть ли у этой мазни бюджет для своего продвижения. Если он есть, то можно будет сформировать концепцию. Обычно это либо гениальный идиот, либо идиот-гений, который что-то там где-то там видит. В современном искусстве продается не эстетика, продается «как бы философия». Все художники, какими бы они себя не считали гениальными в конечном итоге не более чем иллюстраторы. Даже когда ты просто разливаешь краску по холсту, а потом бросаешь на него окурки, это может стать искусством если рядом находится толковый искусствовед, который расскажет всем о том, что эта куча мусора не просто куча мусора, а «глубокое художественное высказывание», которое основано на бла-бла-бла философии какого-нибудь заграничного хрена, который там написал такие-растакие книжки, вы дураки их конечно не читали, но книжки эти ой какие умные и вот эти умные идеи вы и видите среди этих окурков. Где-то так. По сути то чем занимается искусствовед, который пишет о содержании творчества художника – это упаковка или рекламный текст и чем она ярче, тем быстрее у потенциального покупателя появится хватательный рефлекс. Там конечно возможны дополнительные стимулы типа эта картина два дня висела в сарае у такого великого киноартиста, или эта картина была в качестве скатерти на пьянке у такого великого певца и пр. и пр. Иными словами это хрень с историей. Продается не живопись, продается текст, а живопись это только напоминание о тексте. Тот, кто текст читал, тот понимает о чем идет речь, кто не читал – тот лузер и не разбирается в современном искусстве. Причем называть это искусство современным тоже большая натяжка. Всей этой истории уже более ста лет и по факту это уже давно не современное и в общем-то давно не искусство.

– Понятно, но главным в этой истории я думаю все же является факт продажи. Если кто-то купил картину, то тем самым он подтвердил, что это не мазня, а искусство. Я тут об этом довольно долго общался с одной дамой, фамилия у нее немного странная – Чо, может кореянка, хотя внешнему виду совсем не похожа. Так она мне целую теорию об этом завернула.

– Глупости все это. Так думают те кто пишет об искусстве, а не те кто его продает. Факт продажи ничего не значит. Картину могут купить, чтобы пятно на стене после пьянки закрыть. И что? Да ничего. Сколько таких продаж происходит. Даже если у тебя с выставки вынесли все, что ты там вывесил это еще ничего не значит. Сегодня купили, а завтра о тебе забыли, а через год все это барахло выбросили на помойку.

ГЛАВА ПЯТАЯ. ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Сегодня мне позвонила моя знакомая, завсегдатая всяческих тусовок и сообщила потрясающую новость. Порев завтра будет на презентации выставки своего старого друга и что он затевает какой-то совершенно грандиозный проект, что-то вроде мега-суппер инсталляции для того, что бы на следующий год презентовать свой очередной роман и подбирает для него участников.

Я СМОГУ ВСТРЕТИТЬСЯ С МОИМ КУМИРОМ!!!

Это новость очень меня взволновала. Я был на таких нервах, что практически не спал всю ночь. За два часа до открытия выставки я уже был у входа в галерею, посчитав, что смогу получить автограф и пообщаться с гением. Но, увы, он не появился. Целый час я ходил по полупустому затененному залу, рассматривая какие-то пустые огромные черные картины и погружался все больше и больше в состояние тоски от упущенной возможности. Моему огорчению не было предела, как вдруг в помещение зашел ОН и направился прямо ко мне. Его черная куртка, неизменные черные очки. ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК В ЧЕРНОМ ЗАЛЕ ИДУЩИЙ В ПОЛУМРАКЕ. Порев подошел ко мне и сказал:

– Говорят, Вы знаете мои романы наизусть?

– Да, – утвердительно ответ я и протянул ему томик c «Имитейшн G», надеясь получить автограф.

Он взял книгу, оторвал у нее обложку и отбросил книгу и страницу обложки в сторону. Я ожидал всего чего угодно, но такого уж точно нет. В следующую минуту он вынул из нагрудного кармана сложенный вдвое черный листок бумаги и протянул его мне. «Это ваша часть таинства». Потом резко развернулся и ушел. Я раскрыл послание и прочел следующее: «Поручаю тебе утвердить мой виртуальный АШРАМ. Используй для его утверждения обряд Тшед. Он должен быть учрежден через 3 года 22 ноября». Внизу послания был столь мной желанный автограф VIP.

Я был потрясен. Мой кумир доверил мне создавать виртуальный храм своего творчества. Я стану частью его мира и буду творить вместе с ним! Приехав домой, я в восторженных красках рассказал о случившемся бабушке. Однако она отреагировала очень спокойно поздравив меня с тем, что у меня будет возможность участвовать в интересном культурном проекте. И все. Меня же просто распирало от восторга и гордости. Последующие несколько недель я с остервенением бросился сочинять, как будет выглядеть эта мистерия, какие будут декорации, какой сценарий, какая музыка. Я купил себе огромный альбом с красивой кожаной обложкой и там рисовал эскизы. Описывал и детально разбирал все тонкости сценария будущего мистического шоу. Вполне возможно на практике этим будут заниматься профессиональные постановщики, но кто знает, может и мои мысли станут частью финального шоу учреждения Ашрама. Для себя я называл его АШРАМ – VIP. На мой взгляд это название было мега метафорично, точно в его стиле. VIP – Вильгельм Порев. VIP – Very Important Person (Очень Важная Персона). Правда немного смущала столь долгое время подготовки к мероприятию. Но если подумать, то возможно имеются определенные планы как-то разбить проект на части. И уже с этой точки зрения проект становился еще более заманчивым. Не просто отработали и забыли, а многолетний сериал с кульминацией.

Параллельно сочинению сценария будущего мега – шоу своего кумира, я с головой погрузился в буддийскую эзотерику. Я хотел пропитаться всеми доступными мне тайнами буддизма и мистических практик вообще. И в этом плане я становился похожим на свою бабушку. Она, как и прежде, непрерывно читала романы о любви, я же читал все, что было доступно по эзотерике. Горы из книг постепенно начали расти и в моей комнате.

В итоге этого углубленного чтения я стал глубже разрабатывать свою философию, Я-философию. Во многом для меня это было важно, так как у меняя возникло понимание, что именно на этом основано творчество Порева. Именно на основе Веданты он строит свою философскую базу, а потом уже как буддийский монах эпатирует публику парадоксальными и циничными коанами. Так или иначе, но все мои умствования приводили меня к солипсизму, а следовательно мир для меня стал превращаться в реальную нереальность. Можно ли постичь это через рациональную логику? Вряд ли, хотя квантовая физика полна парадоксов и кто его знает, может быть все эти философские блуждания это не более чем такой же парадокс. Иначе как можно понимать, что мир в котором Я отрицается, имеет свое отражение и может приносить такие же страдания, как и мир реальный. И потом кто может утверждать какой из миров является изначальной реальностью, а какой всего лишь отражением, и не является ли Я всего лишь мембраной между реальностями, которая и обеспечивает взаимодействие? Но тогда исчезновение Я разрывает эту связь и целокупность реальности калапсирует и только другое существующее в данный момент Я удерживает его в стабильном состоянии. И тут естественным образом напрашивается вывод о том, что должен быть кто-то или нечто, что удерживает мир от полного коллапса, тот кто танцует магический танец и читает священные гимны на грани бытия, не давая ему разлететься вдребезги. Кто тот танцующий персонаж, бог или человек?

Вот такой рой мыслей и идей в совокупности с идеями о том, как организовать в интернете Ашрам для VIP вертелись в тот момент в моей голове. В общем, на протяжении нескольких месяцев я был в состоянии непрекращающегося эмоционального оргазма.

Среди калейдоскопа эмоций и событий этих месяцев произошло еще одно событие, о котором стоит рассказать. Мне приснился очередной литературный сон. Я снова встретился со своими любимыми писателями. Однако этот сон был разительно не похож на то, что мне приснилось до этого и видимо по этой причине я его хорошо запомнил.

И так. В начале сна я нахожу себя в огромном белом помещении. Возможно это храм, а возможно просто место великой духовной силы. В какой-то момент я понимаю, что локация поменялась и теперь я уже на вершине огромного кургана среди бескрайней степи. Я вижу, как снизу ко мне идут одетые в серое рубище три моих любимых писателя: Лев Толстой, Федор Достоевский и Сергей Есенин. Они взошли на вершину кургана, где белым песком был обозначен круг и сели на землю за пределами этого круга. По всей видимости, они меня не видели, я был где-то за кадром этого сна. После нескольких минут молчания Лев Николаевич произнес:

ГЛАВА ШЕСТАЯ. ПРЕВРАТНОСТИ СУДЬБЫ

Работа в баре мне нравилась. Было интересно наблюдать за людьми, слушать их истории и получать хорошие чаевые. Однако мне хотелось начать осваивать свою профессию, то чему я учился. В конце-концов к барной стойке я всегда могу вернуться, там я многое умею и знаю. Поэтому я начал искать работу по своей специальности рекламиста и в результате поиска устроился на работу в качестве менеджера в рекламном агентстве «Веселые деньки».

Отличительной особенностью этого агентства от конкурентов, было то, что оно специализировалось на работе с советским прошлым, если быть точнее с чувством тоски по советскому прошлому. Причем клиенты были как люди, которые хорошо помнили жизнь в СССР, так и молодые, которые мало что понимали в реалиях былых времен, но раз общество тоскует по котлете «как в советской столовой», то ему нужно дать эту котлету! Точнее нечто похожее, так как реальную котлету есть никто не будет. Хочу кушать мифологию! Рынок отвечает — нате.

В общем, на этой благодатной теме все и выезжало. Главный творческий метод на который опирался в своей работе директор агентства, в прошлом полковник какой-то секретной службы Виктор Викторович Викторов1 это как он сам говорил, метод социокультурного погружения. И это не было пустыми словами. Клиент, переступая порог агентства, сразу же оказывался в атмосфере 40-х-50- х годов ХХ века. Викторов считал, что лучший креатив может возникнуть только тогда, когда ты по настоящему вовлечен в свое дело. Поэтому он решил внести яркую ноту в деловую суету. Он превратил интерьер самого агентства в наглядную иллюстрацию тех времен. Помещение он разделил на две части. В одной был пионерский лагерь, и поэтому на работе все сотрудники должны были носить пионерские галстуки. Не трудно догадаться, что главными пионерами были менеджеры по продажам. Работников же умственного труда, креативщиков посадили в ГУЛАГ. Получилась такая диспозиция. Когда клиент входил в офис, то первое что он видел, это огромный плакат «Делу Коммунистической Партии верны!» Под этим плакатом располагался ресепшн, за которым были две дамы глубоко бальзаковского возраста, которые очень любили курить, и которых все за глаза называли «Две папиросы». По бокам стойки ресепшен располагались указательные знаки. На одном было написано «Пионерский лагерь «Веселые деньки» на другом Белбалтлаг. У шефа многое в жизни было связано с Балтикой, видимо хотелось, что-то вернуть из прошлого. Таким образом, веселые и оптимистичные продавцы были пионерам. В свою очередь дизайнеры и примыкающие к ним креативщики все собрались в шарашке филиала ГУЛАГА. Глубину ощущений дополнял зал-переговорная с книгами, среди которых было много литературы советских серий и работы классиков марксизма-ленинизма. Вишенкой же на торте была небольшая столовая, оформленная советской плиткой, большими алюминиевыми кастрюлями и пр. Но, слава богу, готовили уже в соответствии с современными вкусами.

Не смотря на весьма оригинальный антураж, сам по себе функционал ничем особенным не отличался от других компаний. Бесконечные холодные звонки, с предложением услуг компании, ведение клиентов, которые (о чудо) решили поработать с нашим агентством. Бесконечное согласование макетов и текстов. Авралы вызванные срывом полиграфических проектов и пр. и пр. Обычное, ничем особенно не отличающееся от других рекламное агентство. В целом эти деньки были действительно веселые, так как коллектив был молодой, веселый да и начальство хоть и делало строгий вид по пустякам не дергало, держало всех на длинном поводке и позволяло проявлять инициативу и креативность.

Из всех девчонок, которые работали в агентстве я как-то сразу, уж даже и не знаю почему, выделил одну дизайнершу. Невысокую и миловидную. Ее звали Марина2. Легкая в общении она быстро располагала к себе людей. Наше знакомство произошло на новогоднем корпоративе. Ох уже эти корпоративы, как часто их последствия оказываются совершенно не предсказуемыми. Мы танцевали с ней практически весь вечер. Было легко, весело и по настоящему празднично. В общем, у нас завязался роман. Однако мы не афишировали свои отношения. Мне не хотелось, чтобы наши с Мариной чувства были темой постоянных дискуссий Двух Папирос, а уже через них и всего офиса. Марина тоже была за то, что бы в офисе не давать повод для пересудов.

Не скажу, что все у нас развивалось без проблем. Наше с ней первое настоящее свидание прошло довольно своеобразно. Я пригласил ее к себе домой. Бабушка уехала в пансионат в Подмосковье, в котором отдыхали и поправляли здоровье сотрудники университета, в котором она проработал всею свою жизнь, поэтому квартира оказалась в моем полном распоряжении. Мы встретились у метро, заскочили в магазин, купили салатиков и прочих вкусностей и поехали ко мне. Страсть в нас кипела.

Быстро на такси добрались до дома, быстро организовали ужин, быстро его съели и так же быстро этим ужином отравились. И весь оставшийся вечер прошел в общении с белым другом и в соревновании по промыванию желудка. В общем, весело и задорно, но совсем без порно. Сказать, что я был огорчен от произошедшего, это ничего не сказать. Я был очень и очень расстроен. В отличии от множества богемных подруг, которые приходили и потом так же быстро куда-то уходили, я действительно влюбился. И тут такое фиаско. Из всей истории я сделал для себя один очень серьезный вывод. Хочешь хороший секс – приготовь сам хорошую еду. Я четко осознал, что это жесткая зависимость и ее нужно всегда учитывать. С этого момента я решил, как следует освоить кулинарное дело, чтобы быть уверенным на все сто процентов, что романтический ужин будет прелюдией к столь же романтическому продолжению.

Встречались мы не так часто как бы мне того хотелось, где-то раз в неделю и я решил воспользоваться этим временем и освоить итальянскую кухню. Всю неделю, каждый вечер я тренировался на кухне делать пасту карбонара. Уж не знаю почему, но именно это блюдо мне показалось простым и в тоже время элитарным. Простым в приготовлении и элитарным по тому флеру, который звучал в его названии. В результате, с третьего раза мне удалось освоить магию кухни в весьма упрощенном варианте. Поэтому когда мы снова встретились, я угощал Марину пастой карбонара, розовым мартини с томленым в духовке красным виноградом, а на десерт был небольшой тортик купленный у надежного производителя.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.  МАЛЕНЬКИЙ ЭДЕМ

Если в плане психологии ночное купание в пруду мне очень хорошо прочистило мозги, то в плане здоровья все оказалось весьма печально. Результатом купания стало двухсторонние воспаление легких с попаданием в больницу. Вряд ли стоило бы описывать мое пребывание в лечебном учреждении, если бы не одно обстоятельство, а точнее один из пациентов, с которым я подружился. Дружба эта выглядела со стороны довольно странно, так как мой друг был почти на 40 лет старше меня и годился мне в дедушки. Мой визави по больнице был профессором в области социологии и философии, прекрасно разбирался как в современном искусстве, в истории, в геополитике и пр. и пр., скорее проще было сказать в чем он не разбирался. В общем, был человеком весьма широких и довольно оригинальных взглядов. Звали его Владислав Игнатьевич.

Больничная жизнь проста и незатейлива. Процедуры, прием пищи, бесконечное чтение книг или просмотр видео. Но благодаря профессору у меня были прекрасные часы глубокого человеческого общения. Обычно мы вели наши беседы в небольшой рекреации в дальнем конце коридора, которая благодаря усилиям персонала представляла собой небольшую оранжерею, мы ее прозвали «Маленький эдем». Находиться там было приятно и вся атмосфера располагала к беседам на философские темы. По возможности, после обеда мы шли в этот оазис зелени и расположившись на диванчике рядом с пальмами, фикусами и большим кустом бурно цветущей китайской розы проводили пару часов, посвящая их беседам на самые различные темы. Так как мы стремились не затрагивать политику, то попытки других пациентов присоединиться к нам довольно быстро прекратились.

Одной из первых тем с которой и начались наши беседы стала тема современной литературы. Нельзя сказать, что я большой эксперт в этой области, но мое увлечение Поревым и знание его творчества давало мне определенные основания судить об этом предмете. Естественно на вопрос Владислава Игнатьевича о том, что сейчас читает молодежь и какие писатели являются актуальными я предложил ему обсудить творчество VIP. Как оказалось, он даже не слышал о нем. Это меня еще более раззадорило. Я попросил бабушку принести вечером два моих любимых романа и в этот же вечер отдал их ему для прочтения.

На следующий день мы с ним практически не общались, только перекинулись приветствиями за обедом и он мне сообщил о том, что читает и завтра мы с ним обсудим прочитанное. Не знаю почему, но меня переполняла гордость как будто автором этих романов был не Порев, а я сам. Мне очень не терпелось услышать его мнение и я едва дождался пока мы с ним не прошли в «Маленький эдем» и не уселись на диван.

– Прочитал я ваши книги и вот что я вам скажу, — начал свою речь профессор, — странное они оставляют впечатление. Конечно, это действительно современные тексты, которые идут в канве постмодернистских подходов восприятия действительности, но какие-то они пластмассовые. Не знаю почему, но именно такое ощущение они у меня вызывают. Вроде бы и тема хорошая, почти классическая для нашей литературы, тема несостоявшегося поколения, поколения потерянного во времени под руинами 90-х. В дополнении к этому соединение ее с темой все подавляющего влияния средств массовой информации, которые собой подменяют реальность и все же. Постоянно возникает ощущение, что ты грызешь сублимированную лапшу. Оно конечно остро, даже порой забористо, но постоянно хочется добавить кипяточку, что бы это все стало чуть более вкусным и съедобным. И вроде бы питательно, но явно какая-то подделка, имитация пищи. Так и с этими текстами. Сплошная пластмассовость. Причем во всем: и в характерах героев, и попытках все это упаковать или сдобрить отсылками к восточной философии. Но так как в этой философии мало кто разбирается, то открываются практически безграничные возможности для профанации. В свою очередь заумь обычным человеком часто воспринимается как интеллектуальность, а то и почти как откровение. У меня было постоянное ощущение, что надо мной издеваются. Возможно, кому-то такой глум нравится. Даже уверен в том, что найдутся толпы воспринимающих это как высокое искусство, но лично для меня все это довольно безвкусно, хотя с большой претензией на современность и оригинальность. Но какие читатели такие и писатели. Если это нужно людям и они воспринимают это как искусство, то что тут поделаешь. Потакать и развлекать публику сейчас это основная задача искусства. Все превращается в балаган. Высокое и подлинное уходит, остается только звон бубенцов на колпаке скоморохов. И этот звон становится таким громким, что заглушает все живое. Глядя на весь культурный мусор, который сыпется из телевизора и вообще отовсюду и такой рак кажется рыбой. Я не берусь судить с позиции словесности. Как это искусство понимают литературоведы мне не известно, возможно в этом плане тут все по высшему разряду и в полном порядке. Возможно по его творчеству будут написаны тома исследований и сотни диссертаций, но и в этом плане я для себя ничего особенно вкусного не нашел. Увы. Современный мир все больше начинает представлять не набор сложных текстов или хотя бы предложений, а отрывки из заголовков, а на такой куче мусора может произрастать все что угодно. Если говорить по большому, то единственное чувство которое я могу испытывать к этому автору это безразличие. Пустота – она и есть пустота, сколько в нее не вглядывайся. Так что увы. Восторгов нет и возмущения нет. Не думаю, что я хотел бы что-то читать аналогичное, хотя возможно в его творчестве есть и другие книги, но то что вы мне предложили увы мало интересно.

Такая оценка творчества моего любимого писателя, моего кумира оказалась для меня совсем неожиданной. Я конечно предполагал, что со стороны профессора будет критика, и может быть даже жесткая критика, но то что она в итоге будет наполнена безразличием и пренебрежением для меня оказалось неожиданным, а именно это я отчетливо услышал в его высказывании. Естественно я начал протестовать.

– Владислав Игнатьевич позвольте мне с вами не согласиться. Порев считается одним из самых оригинальных и талантливых писателей современности, это практически живой классик. Его книги каждый год выходят огромными тиражами, переведены на множество языков и вообще это зеркало современности.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ДИАЛОГ О ПОСТМОДЕРНЕ

На следующий день после обеда мы опять встретились в «маленьком эдеме». Обменявшись дежурными фразами о природе и о погоде мы перешли к тема нашего разговора. “И так молодой человек вы хотели поговорить о постмодернизме – начал разговор профессор — хорошо давайте поговорим. А собственно, что вы об этом знаете?”

Так как вопрос оказался очень конкретным то отвертеться не получалось и я начал излагать все что когда-то слышал по этой теме. Что поделать, сам напросился. Я долго что-то говорил о новой эпохе, о новой философии, о том, что …. в общем, это мне показалось много. На самом деле меня хватило предложений на 10 максимум 15 и источник моей мудрости иссяк.

– Ну, как-то так, — закончил я свой спич, который был больше похож на мутный кисель, да еще без сахара. Невкусно и мутно.

– Понятно, — подвел итог моим рассуждения Владислав Игнатьевич — в общем, что-то слышали. Ну…тогда начнем пожалуй с понятия текста. Сразу скажу я не собираюсь навязывать вам свой взгляд на мир. Просто опишу как мне все это видится, а вы можете соглашаться, еще лучше не соглашаться со мной, тем более что ничего особенно сложного во всей это философии нет. И так текст. Я думаю вы согласитесь, что все в этом мире это текст. Нет слова, которое описывает что либо нет и предмета. Конечно, сам предмет есть, и тут я материалист, но вот для очень многих явлений нет слов и потому они в нашей жизни не присутствуют, иными словами их нет. Но слов в этом мире уже много и становится все больше и больше. Мы живем в нарастающей лавине слов, которые заполняют все и вся. И тут возникает вопрос, можно ли как-то с этим справиться. Постмодернизм предлагает забить на все и отдаться на волю обстоятельств. И в этом есть своя логика. Если слов так много что их ценность постоянно снижается, то стоит ли за эту ценность бороться? Постмодерн отвечает, что нет, а раз так, то первым под откос летит авторское право. Если ты убежденный постмодернист, то ты должен руками и ногами биться за отмену авторских прав. Скажем в литературе при таком подходе нет и не может быть упреков в плагиате. По большому счету все писатели в той или иной форме занимаются плагиатом. Простой пример. Берется какой-то миф и на его основе пишется роман. Является эта ситуация плагиатом. Да несомненно. Но у мифа нет голосистого собственника, который мог бы начать орать по поводу своих авторских прав. Вы согласны?

– Да, тут сложно спорить, имена тех, кто сочинил мифы, давно канули в Лету.

– Вот именно, но если вы взяли за основу сюжет современного автора, то вас обвинят во всех смертных грехах и заклеймят позором. Причем делать это может тот, кто свой сюжет создавал на основе старинного мифа или каких либо идеологических или культурных традиций. Иными словами плагиатор начинает обвинять другого в том чем он сам занимается. В сущности вся современная литература, которая относит себя к литературе постмодернистской переполненная подобными грехами. Они с одной стороны за полную свободу творчества, а с другой стороны готовы глотку перегрызть увидев хотя бы слабый намек на свой сюжет или нечто подобное. И что тогда предложите делать в таком случае? Ваше мнение?

– Ну.., я думаю тут нужно доводить ситуацию до конца. Если ты постмодернист так и будь постмодернистом, а не гнилым буржуа, который готов биться за свое маленькое и унылое барахло. Свобода творчества без границ и все в общий котел.

– И я так считаю. Все в общий котел. Долой авторские права, да здравствует полная свобода самовыражения. В этом плане на мой взгляд дальше всех продвинулась современная живопись. Нарисовал усы Джаконде и все, ты современный художник и ты совершил акт постмодернистского искусства. В литературе несколько сложнее, хотя если вы берете роман Льва Толстого и превращаете его в мистический триллер с вампирами, то вам это сразу зачтут как интеллектуальный прорыв, а если вы возьмете текст какого-то живого писаки и поглумитесь над ним подобным образом, он начнет голосить на весь мир о защите своих авторских прав как драная кошка, которой наступили на хвост. Вы не находите, что в этом огромная доля лицемерия?

– Вы так однозначно ставите вопросы, что ответ кажется очевидным заранее.

– В том то и дело, что все очень очевидно, но для того, чтобы не показывать глупость и ограниченность нагоняется туман из оригинальности и уникальности. Самый простой способ это делать через голую задницу или матерщину. Конечно, можно все богатство русского языка выразить через вариации слова из трех букв, но почему-то лично мне кажется, что такой творец и сам себя соотносит с этим словом. В конечном итоге каждый творит о себе и для себя. Каждый выбирает свой культурный контекст. Кто-то читает книжки по философии, а кто-то матерные анекдоты. Для меня же неприемлемо то, что философия благодаря постмодернизму становится набором матерных анекдотов. Вместо стройных концепций и соцветия идей, подсовывается куча хлама и мусора. Все как на выставках современного искусства, когда куча мусора вываливается на пол и объявляется высоко художественной инсталляцией. Но я уверен, что как уже не раз бывало, придет уборщица и выметет этот мусор, совершив тем самым акт художественного и философского акционизма. И вдруг окажется, что все рассуждения о бесконечном тексте и бесконечной интерпретации не более чем пустая болтовня и наглая разводка для лохов, игра в наперстки.

– И тогда какой выход из этого тупика, и есть ли такой выход?

– Выход есть и он всегда один и тот же. Это традиция, точнее по новому понятая и по новому артикулированная. Традиция не как архаика, а традиция как непрерывность, как постоянно возобновляемая и утверждаемая обществом связь между прошлым, настоящим и будущим. На первый взгляд это кажется довольно просто, но самые простые понятия всегда самые сложные. Такой подход к традиции это по настоящему радикальное изменение отношение к миру. Если говорить о модерне как о большом проекте, то в его изначальной основе лежит стремление создавать разрывы между прошлым и будущим. И в этом разрыве как правило репрессируется настоящее. Оно не имеет ценности, оно является только топливом с помощью которого нужно разогнать поезд несущий нас всех в светлое будущее. В итоге в настоящем общество получает овраги Пол Пота или крематории Бухенвальда. Значимость человеческой личности становится ничтожной. Настоящее уничтожается ради иллюзорного будущего. А само это будущее строится на фантазии о том, что человек имеет научное знание об обществе и может развитием общества управлять по своему усмотрению. Острое желание стать богом и творить мир по своему образу и подобию. Но результатом этих творений становится звериный оскал насилия и над обществом и над отдельно взятым человеком. В конечном итоге на вершину этого буйства «свободы» влезает очередной Наполеон, который объявляет себя императором и посвящает свою политическую деятельность утверждению новой династии. В итоге с чем боролись к тому же и вернулись.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. СОН И СИСТЕМА

Другим событием, произошедшим со мной за то время пока я был в больнице, и о котором стоит упомянуть, был очередной сон, с моими любимыми писателями, который мне приснился прямо перед выпиской. Сон как всегда яркий и парадоксальный. Возможно, беседы с профессором отчасти повлияли на эти странные видения. И так о чем был этот сон. Он был о рыбалке.

Даже не знаю, как его описать, получается как в анекдоте. Задумали как-то Бердяев и Есенин ловить рыбу. Сидят с удочками, скучают, клева нет, а так хочется поймать что-то оригинальное, яркое, какую ни будь интересную идею, потому книгу вокруг нее написать, или вообще создать большую социальную теорию. Сидят – скучают. Вдруг, из ниоткуда, появляется Ленин. Весь такой суетливый, энергичный, в неизменных ярко-красных носках и в ботинках с задранными к верху носами, под мышкой у него очередной мопс, только уже с лицом Бухарина. «Ну что зануды, сидите, скучаете? Сколько уже времени потратили на медитацию? Может как-то ускорим процесс, может применим современные технические средства? Кстати, как вам мой новый Иудушка – Бухарин? Нравится? Нет? Ну, если не нравится, то и….» – очередной мопс скрылся за горизонтом. Есенин будучи уже опытным и знающим чем все может кончится, видимо решил не реагировать на реплики Владимира Ильича. Он еще раз забросил удочку в надежде на творческую поклевку.

Ленин понимая, что от Есенина он ничего не добьется, решил сосредоточить все свое красноречие на Бердяеве.

– Николай Александрович, начал он, вот вы, человек широких прогрессивных взглядов, социалист, вели переговоры от «Союза освобождения» с нашими активистами и при этом дружили с кадетами и земцами, способны мыслить огромными, практически вечными категориями, а ловите идеи по старинке, на обычную удочку. Давайте пойдем по пути технического прогресса, давайте жахнем этот пруд чем-нибудь техническим и тогда столько идей, жирных, вкусных всплывет кверху брюхом. А нам с вами останется просто их собрать и в собрание сочинений внести в лучшем виде.

По внешнему виду Бердяева можно было понять, что ему это бесконечное сидение с удочкой, под беспощадным солнцем творческого кризиса порядком надоело, и предложение Ленина его заинтересовало.

– А что за аппарат такой, вы предлагает использовать? Уж не динамитом ли предлагает глушить? Я, знаете ли, человек прогрессивных взглядов и лишний урон природе наносить не намерен, – заявил он.

– Ой, что вы Николай Александрович, упаси боже. Большая политика, как и большая философия, делается по-тихому. Мы же с вами социалисты и понимаем, что социальные механизмы в обществе всегда драматичны. Есть одни агрегат, из Германии, контрабандой на днях доставили вместе с одним прогрессивным деятелем, который лечился в Германии. В России его чем-то друзья-соратнички отравили, а там подлечили и назад вернули, заодно и эту штуковину провезли. В общем, обычное дело. Так вот, эти ушлые немцы какие-то волны открыли. Бросаешь две хреновины в воду, нажимаешь кнопку и вуаля, рыбка в радиусе 200 метров всплывает. Просто бери ее и собирай. А кругом тишина и никакой тебе рыбоохраны и литературной критики. Мечта, да и только, – вкрадчиво ответил Владимир Ильич.

По всему было видно, что такая перспективная технология Бердяева весьма заинтересовала.

– Точно шуму не будет, – спросил он нахмурившись?

– Точно, точно, – защебетал Ленин, – видя, что философ поплыл.

В этот момент у Есенина поплавок заметался по глади воды и через несколько минут, яркая золотая рыбка плескалась у него в ведерке.

– Ой, какая красавица, радостно воскликнул Сергей, – будет новое стихотворение, совершенно гениальное. Все пора заканчивать с рыбалкой, я пошел стихи писать. Вы то как остаетесь? – спросил он.

– Да, да, мы остаемся, у нас есть большие планы, возможно на целую доктрину идей наловим, – ответил за двоих Ленин.

Есенин свернул удочку, долил в ведро воды и ушел, в большой надежде на новое яркое произведение. Философствующие рыбаки-писатели остались вдвоем.

– И так, свидетелей нет, можно заняться интеллектуальным браконьерством, так я сгоняю за аппаратом, я мигом, – сказал Ленин. Он исчез и уже через несколько минут появился с огромным черным чемоданом внутри которого, очевидно, был какой-то сложный прибор.

– Посмотрим, что там внутри, описания нет, но мы русские писатели в инструкциях не нуждаемся, у нас интуитивные прозрения раз, два и все понятно. Вы вот Николай Александрович, большой мастер в области интуитивных прозрений. Так что давайте, куда какой провод засовываем? – Ленин вопросительно посмотрел на Бердяева.

– Сложно сказать, может быть красненькое к красненькому, а беленькое к беленькому я так думаю.

– Отлично,– сказал Ленин и быстро воткнул провода в гнезда. – Теперь давайте включим вот этот тумблер. Включаем….. и таймер заработал, что-то мне подсказывает, что теперь нужно бежать как можно быстрее и как можно дальше.

Однако далеко нашим рыбакам убежать не удалось, точнее одному рыбаку, так как Ленин практически мгновенно исчез в своей излюбленной манере. Огромный шар, в котором была практически вся вода пруда, поднялся на высоту десятка метров и потом со всеми рыбами и водорослями обрушился на незадачливого рыболова.

– Вот и порыбачили, – тихо сказал Бердяев, стоя мокрый и весь в водорослях. Огромные рыбины били хвостами на зеленой траве, медленно продвигаясь в сторону пруда. Неожиданно, как всегда из неоткуда появился Ленин. Чистенький, сверкая перед ликом вселенной ярко красными революционными носками.

– Ну, что Николай Александрович, закономерный результат сотрудничества прогрессивного писателя с еще более прогрессивным политиком. А вот незачем писателям незаконной деятельностью заниматься, к примеру, браконьерством, и результата не будет и репутация подмочена. Ну, счастливо оставаться.

И он опять исчез, практически растворился в никуда.

Я проснулся посреди ночи. В палате все спали. Странные все же сны, похоже, я смотрю практически сериал о похождениях Ленина в загробном мире. Интересно чем все это закончится и какова будет мораль этой истории. Днем я поделился виденным во сне с Владиславом Игнатьевичем. Он внимательно слушал, пока я ему рассказывал виденные мною во сне события, и потом, улыбаясь своей хитрой улыбкой сказал: «Вы необычный молодой человек и думаю, у вас может быть большое будущее. Видеть во сне великих людей прошлого само по себе вдохновляет на большие поступки и грандиозные мечты. Вы же их не просто видите, вы с ними взаимодействуете. Не знаю, разбираетесь ли вы в эзотерике, но такие сны носят явный эзотерический характер.» Я ответил, что уже довольно давно практикую йогу и много знаю из духовной жизни народов Востока и для меня сны такой четкости являются снами вещими. Но в чем смысл этих посланий, в чем их значение мне вряд ли кто-то расскажет. На это профессор ничего не ответил. На следующий день Владислава Игнатьевича выписали из больницы я же пролежал, а точнее промаялся в жуткой скуке еще неделю.