Астарта. Предназначение. Книга 3

Глава 1 «Ненависть к расам не является частью человеческой натуры; скорее это отказ от человеческой натуры.» (Орсон Уэллс)

Иногда бурные споры могут привести к единству. Преодолев все разногласия, мы наконец обрели спокойствие и разработали стратегию для финальной игры. На рассвете каждый отправился выполнять свою миссию в разных городах мира Лурапис.

Новая тактика базы «Запад» открыла для нас неожиданные возможности — теперь мы получили право привлекать внешние ресурсы. Хотя обычно состав финальной команды определялся исключительно руководством, наш особый статус приближенных Петровича позволил изменить правила игры. Он лично одобрил наш план, тем более что Генерал уже поддерживал эту инициативу. Теперь главной задачей стал поиск новых участников и их интеграция в систему через того же Петровича.

После согласования деталей группа разделилась, ища участников в нашу команду по расовому принципу — тактически это оказалось вернее, чем вести переговоры с чужаками:

Монти и Шелли отправились к вампирам и таханцам;

Бастет с Дохляком вылетели в Либисит к драконам;

Эрдан двинулся в горы на поиски крылатых эльфов-авариэль;

Алина с семьей направилась в Агарп к оборотням;

Генерал взял на себя миссию в Верногии среди троллей.

На базе остались я, Богдан, Клавдия, Дима и Вера, а также Гермес с Геной. Изначально мы планировали делегировать Богдана для переговоров с его народом, но быстро осознали его дипломатическую несостоятельность. Без сопровождения в Линбер он был бесполезен, а всех компетентных уже распределили по другим направлениям. В итоге решили — пусть остается, здесь его навыки пригодятся больше.

Удобно расположившись на футбольном поле, мы с Клавдией наслаждались солнечными ваннами. В это время Богдан с Геной играли в футбол против Веры и Димы.

— Как же приятно иногда просто расслабиться, лежа на траве и ни о чем не думать. В последнее время вокруг нас столько всего происходит... — протянула я, прикрыв глаза.

— Абсолютно согласна, — отозвалась Клавдия с довольной улыбкой. Приподнявшись на локте, она кивнула в сторону пробегавшего мимо Геннадия. — Смотрю на твоего ящера и думаю: если бы он мог говорить, наверное, привел бы своих сородичей в нашу команду. Он же такой быстрый и ловкий.

Как будто услышав ее слова, Геннадий внезапно затормозил и подошел к нам, оставляя за собой след из примятой травы.

— Привет! — Клавдия слегка насторожилась. — Что задумал?

Я приоткрыла один глаз. Геннадий стоял рядом, возбужденно хлопая хвостом по земле, что выглядело одновременно забавно и странно.

— Может, хочет поиграть с нами? — предположила я, наблюдая за его нервными движениями. — Или пытается что-то сказать?

Ящер энергично кивнул, будто сознательно подтверждая мои слова. В голове мелькнула мысль: почему бы не попробовать ментальный чат? Эта система телепатической связи раньше помогала мне общаться даже с животными, если у них был игровой профиль. Помню, как однажды через нее разговаривала с Джованни, когда он принимал облик волка...

— Ты можешь говорить? Просто подумай — и твои мысли станут словами на языке, который у меня установлен, — мысленно объяснила я Гене после того, как создала чат на нас троих.

— Не знаю, — раздалось в ментальном чате.

Геннадий замер, удивленный тем, как его мысли обрели голос — его собственный, знакомый голос. Он ошарашенно огляделся и добавил:

— Значит, могу. Круто!

Со стороны это выглядело так, будто на поле происходила странная немая сцена: мы просто стояли и переглядывались. Но в реальности между нами кипел оживленный мысленный диалог. Когда Богдан с Димой пробегали мимо с мячом, они мельком бросили на нас вопросительные взгляды, и этот момент замешательства позволил Вере ловко перехватить мяч и уже через секунду отправить его прямо в ворота.

— Я все понимал, — объяснял Геннадий, слегка смущаясь, — просто мой речевой аппарат не приспособлен для ваших звуков.

— Главное, что теперь мы можем общаться, — удовлетворенно заметила Клавдия.

Геннадий наклонил голову.

— Я слышал... вы ищете моих сородичей. Василисков. Для команды. Я могу помочь.

Он сделал паузу, его глаза сузились в раздумье.

— Может быть, я знаю, где они. Хотя... они уже не совсем такие, как я. Эволюция, понимаете ли...

Хвост ящера нервно подергивался.

— Мои родичи разделились на два рода: одни стали меньше — юркие, быстрые. А другие... — его глаза вспыхнули. — Другие обрели крылья.

— Где же их можно найти? И как ты вообще узнал о них? — не смогла скрыть своего удивления я.

Геннадий нервно постучал хвостом по земле:

— В городе Чоси. Я... я часто беседую с животными на конюшне. На днях там появились новые лошади — как раз оттуда. Они-то мне и поведали о моих сородичах.

Клавдия округлила глаза:

— Постой, ты можешь разговаривать с животными?!

— Не со всеми подряд, — поспешил уточнить ящер. — Только с теми, кто обладает разумом или «игровым профилем». Таких, если честно, не так уж много...

Моя рука сама собой сжалась в кулак от возбуждения:

Глава 2. «И среди шаманов есть пройдохи — не всем дан дар шаманизма от Бога.» (Валерий Филатов)

Богдан взял паузу, щелкнул суставами пальцев и продолжил:

— Как только вы ушли, я сразу рухнул в постель. Но уснуть не мог: ворочался, выходил на балкон проветрить голову, снова ложился... Мысли о случившемся в городе жужжали в голове, как разъяренные осы. В итоге сознание просто вырубило меня — в один миг я закрыл глаза и провалился в эту... эту мглу. А потом — резкий свет. Будто телепортация. И вот я уже сижу на скамье подсудимых.

Моим адвокатом оказался... вы не поверите... Яков. Да-да, наш Яков! В черной мантии до пят и с этой нелепой шевелюрой — словно овцу долбануло током.

Он декламировал присяжным какую-то ахинею: «В соответствии с параграфом...», «учитывая смягчающие обстоятельства...» Я минут пять тупо пялился, пытаясь понять, в чем меня вообще обвиняют. А он все бубнил и бубнил, будто кто-то включил аудиокнигу на повторе.

И тут меня осенило: да это же мой собственный сон!

— Да вы вообще в своем уме?! — заорал я так, что даже судья очки поправил. — Какого черта тут происходит?!

«Яков / Криптаноид / Монах-Мастер/ Куратор / уровень 101»

***

Яков резко обернулся, всем корпусом разворачиваясь ко мне. Его глаза, сузившиеся в щелки, буравили взглядом так, словно я дерзко сорвал финальный аккорд его бенефиса.

— Я?! — его голос взвился фальцетом, пронзительно и резко, точно нож по стеклу. — Ты… Как ты просочился сквозь стену? Где настоящий подсудимый?

Он метнул взгляд по залу, будто и вправду искал беглеца — от этого становилось только страшнее.

С гулким стуком я врезал кулаком в барьер:

— Черт возьми, Яков! Это не гребаный сон! — пальцы, не повинуясь мне, вонзились в мягкую древесину скамьи, оставляя кровавые борозды, словно крик о помощи. — Я ЧУВСТВУЮ боль! Слышу скрип твоих дьявольских часов! Чую мерзкий запах пыли!

— Не ожидал от тебя таких эмоций! — Яков театрально вскинул брови. — Чем же я тебе не угодил?.. Постой, что ты сказал?

— Я хочу понять, КАК я здесь очутился! — я судорожно вцепился в край скамьи, будто в единственный якорь посреди этого безумия.

— А где это «здесь», позволь поинтересоваться, пытливый ум? — Яков театрально развел руками, и его черная мантия взметнулась, словно крылья ночной птицы.

— ОТКУДА МНЕ, К ЧЕРТУ, ЗНАТЬ?! — терпение треснуло, как перетянутая струна, обрывая мелодию рассудка. — Петля, сон, параллельная реальность… да вариантов чертова дюжина!

И вдруг Якова словно переключили.

— Сон? Ты о чем?.. — он огляделся с испугом, ущипнул себя за руку и коротко взвизгнул от боли. — Пусть это окажется сном… Но это не сон! Это сон, но какой?.. Живо, Богдаша, напугай меня! Может, выброс адреналина вытащит нас из этого кошмара! — его голос вдруг обрел металлический оттенок, лишенный всякой души.

— Угу, сейчас как съем тебя, — огрызнулся я, оскалившись с издевкой и даже не пытаясь выглядеть убедительно.

Яков забормотал, словно не слышал:

— Аномалия… Осознанное сновидение. Фаза быстрого сна, REM, но с элементами управления…

Пространство дрогнуло и исказилось. Воздух в груди стал тягучим, как густой сироп, давил на легкие. В висках застучал гулкий колокол, и с каждой секундой он бил все сильнее. Перья в чернильнице на столе судьи застыли в воздухе, будто подвешенные невидимой рукой. Звуки — голоса, скрип дверей, даже собственное дыхание — рассыпались на пиксели абсолютной тишины.

— Мы попали в петлю сновидения… забрели куда глубже поверхностного сна, — выдохнул Яков. — Это…

Холодный спазм свел мне живот, пальцы предательски задрожали. Воздух сгущался, становясь липким, и каждое движение походило на отчаянное плавание сквозь смолу.

— Не может быть… Я остановил время? — прошептал я, уже не слыша его бреда, сжимаясь от ужаса. — Что за дьявольщина творится?..

Яков тем временем методично бил себя ладонью по лбу — как сломанный андроид, тщетно пытающийся запустить перезагрузку.

— Проснись… проснись… проснись… — его слова рассыпались на цифровые помехи, словно эхо сбойнувшей программы.

Яков метался по залу, как загнанный зверь, выкрикивая одну и ту же фразу с почти истеричной настойчивостью, будто хотел разбудить не только себя, но и этот искаженный мир. Вдруг он резко рванулся ко мне, вцепился в плечи и выкрикнул, почти взвизгнул:

— Где ты был перед сном?!

— В Чоси… — растерянно пробормотал я.

— Что?! — он взмахнул рукой, отрезая ответ. — Ладно, неважно! Какой сегодня день?

— Пятница.

— Тогда что ты делаешь в МОЕМ сне?! — его голос взвился до визга. — Убирайся! ВОН! СЕЙЧАС ЖЕ! — он замахал руками перед моим лицом, словно отгонял черную ворону.

Я машинально отпрянул и, не выдержав, щелкнул его по лбу.

— Да вы совсем рехнулись?

Глава 3. «Правильного выбора в реальности не существует — есть только сделанный выбор и его последствия.» (Эльчин Сафарли)

Я не помню, сколько времени провела в комнате. Время словно застыло, пока я пыталась разобраться в хаосе своих мыслей. Но вдруг мое внимание привлекли вспыхнувшие сообщения в чате, где были дети и Клавдия.

Я на мгновение замерла, прислушиваясь к внутреннему голосу. Почему я не беспокоилась о своем сыне и остальных? Потому что он был с Клавдией. В сущностях, поселившихся в них, не было прямой агрессии. Это не демоны, которые овладевают душой. Они не управляли человеком, а только влияли на восприятие, наводили мысли, добавляли ощущения, страхи и открывали личную дверь в «пустоте».

Клавдия... с ее инстинктами, несмотря на все, оставалась собой. Она не обидит детей. Ясный уверил меня в этом, и я старалась ему верить.

Власть сущностей была ограничена. Только при попытке вытеснить их они начинали сопротивляться. Это был их механизм защиты, своего рода «ключ безопасности», встроенный в тело человека, который заставлял его оставаться верным им, даже если он сам этого не осознавал.

Утром сущности почувствовали во мне угрозу. Они не решились на прямую атаку, но напряжение стало ощутимым. Их природа поражала: они заботились о своих носителях, но никогда не вступали в конфликт между собой. Став хозяевами в организме, они словно сливались с человеком, делая его своим союзником.

Как ни странно, жители этого города были уверены, что они — обычные люди. Никто из них даже не подозревал о присутствии чужеродных сущностей внутри себя. Они управляли собой, как им казалось, самостоятельно. Но было одно "но": страх. Постоянный, вязкий, всепоглощающий страх окутывал их, как невидимый купол ужаса.

Этот страх заставлял их бояться покидать пределы города. Возможно, это был один из методов контроля. Власти внушали им, что за границей города их ждет опасность. Что мир людей находится под угрозой. Что другие расы — враги.

И люди верили. Каждый день им навязывали новые правила, вбивали в головы установки, и они, словно под гипнозом, безоговорочно подчинялись. Их критическое мышление было подавлено, сознание словно притуплено. Они не могли увидеть всю картину происходящего.

Для них существовало только два цвета: черный и белый. Никаких полутонов. Никакого разнообразия. Любая попытка мыслить иначе казалась им предательством.

И в этом была их трагедия. Они даже не замечали, как их собственные страхи и сомнения держат их в плену.

Я зашла в тот чат.

— Какие вы милые детки. Жалко только, что мама ваша вас бросила. Почему Дина так поступила с нами?

Это был голос Клавдии. Она думала про себя. У меня защемило в груди от ее слов, но я сдержалась, чтобы ни о чем не думать.

— Клавдия неправа, а шаман врет.

Это был голос Димы! Кому он это сказал? Гермесу? Следом послышались мысли Клавдии, которые, кажется, услышал и Дима.

— Почему Дима говорит сам с собой? Или это он вслух сказал? А может…

Я быстро удалила чат, прежде чем она поняла, что он активировался, и осознала, почему они вдруг начали слышать мысли друг друга.

Успокоившись, я подумала: «Надеюсь, Дима стоял к ней спиной, и она решит, что он просто говорил вслух. Он умный и сообразительный, справится. Может быть, Гермес подключился к нему удаленно? Кажется, я не видела его в отеле, а ведь он бы точно успел не раз высказать свое мнение. Значит, он остался в нашем убежище и наблюдает за моим сыном. Это означает, что он осведомлен о ситуации и оказывает помощь».

Я открыла новый чат и подключила туда Гермеса.

— Наконец-то! Я начал думать, что что-то не так и не решался писать тебе, опасаясь, что ты под влиянием темных сил. Но раз ты сама вышла на связь, значит, все в порядке. Здесь у остальных связь с внешним миром блокируется, так сказать, — ответил он сразу же.

— Я тебя не контролирую и не знала, поехал ли ты с нами в Чоси или работаешь из убежища… Так ты дома? — спросила я осторожно.

— Естественно! И я в шоке от того, что там у вас происходит. Особенно с Димой.

— Рассказывай.

— Мысли твоего сына стали хаотичными, но он держится. Его ангельские силы помогают ему не попасть под полное влияние. К тому же, твоя благодать оказывает сильную поддержку. Иногда, когда он активно думает или собирается что-то сделать, два светлых потока активируются, но тут же сталкиваются с черным. Начинается борьба. Я помогаю, подрезая черные нити ножницами. Это непростой процесс. На данный момент Дима чист, но это ненадолго — скоро придется снова вмешиваться. Мы также договорились, что во время просветления он не будет открываться Клавдии, Вере и Моте. Это небезопасно, — объяснил он.

— Правильно, я бы тоже так посоветовала.

— Держись там. План же есть?

— Да, и мне пора его осуществлять, — ответила я, отключившись от чата с тяжелым вздохом.

Я вышла из номера и поднялась на пятый этаж, где находились наши апартаменты. Подкралась к двери Богдана, прикрыла нос рукой и стремительно вошла внутрь. Быстро подбежала к кровати, схватила венок из белых цветов, который висел над его головой, и выбросила его в окно. Затем, распахнув балконную дверь, вышла на свежий воздух, чтобы перевести дыхание. Проведя там около десяти минут, я снова закрыла нос рукой и вернулась в комнату.

Глава 4. «То, что мы знаем, — это капля воды; мы игнорируем океан.» (Исаак Ньютон)

Но затем произошло нечто невероятное. Внезапно двери засияли ярким светом, и на их поверхности начали проявляться мелкие красные капли, словно их окроплял дождь. Мы с Богданом отступили в ужасе, не отводя глаз. В этот момент сверху хлынула кровь, полностью окрасив двери в ярко-алый цвет. Сквозь эту кровавую завесу проступил мерцающий желтый свет, образуя сложный узор. Я смогла различить четкие символы. На дверях были изображены четыре предмета: кольцо, ракушка, тарелка и коробка.

— Я ничего не понял, — неожиданно произнес Петрович, убирая руки от лица. — Нам сейчас плакать или радоваться?

Мы стояли в полной тишине, обдумывая происходящее. Было ясно, что эти символы значили что-то важное, и, возможно, наши близкие в безопасности. Я почувствовала, как волна решимости захлестнула меня.

— Надеюсь, радоваться, — ответила я.

— Праздновать! — воскликнул Яков, выглядывая с довольным выражением лица из-за двери.

— Тогда громкое ура-ура! Давайте уже выбираться. От волнения у меня вот-вот сердце выпрыгнет, — сказала я, стараясь справиться с охватившим меня волнением.

— Мы будем тебя ждать, — заверил Яков.

Я закрыла глаза и погрузилась в темноту, сосредоточившись на возвращении из астрала. «Пора на выход», — сказала я себе и, увидев впереди сияющую, как солнце, дверь, быстро направилась к ней. Открыв ее, я ощутила, как поток энергии подхватил меня и понес обратно в реальность. Я словно летела сквозь пространство, оставляя за собой яркие образы сновидений. С каждым мгновением свет становился все ярче, пока наконец не поглотил меня целиком.

Я открыла глаза и обнаружила себя в комнате, лежащей на кровати рядом с Богданом. Сердце бешено колотилось, и я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Возвращение всегда немного дезориентирует, но я чувствовала облегчение оттого, что все прошло успешно.

— Все в порядке? — услышала я голос Ясного и резко обернулась.

— Да, где они? — ответила я, довольным голосом.

Ясный указал на пол, и я, наклонившись, заметила лежащих там Петровича и Якова. Мой взгляд упал на подоконник, где я увидела пять черных точек, напоминающих ожоги. Это были остатки предметов шаманов. Ура! Мы их таки уничтожили, и теперь их тела исчезли навсегда из этого мира. Хотя, кажется, один все еще оставался в «пустоте». Ну и пусть, главное, что в наш мир он больше не сможет вернуться.

Ясный уже все подготовил и обвязал всех троих белой лентой с наложенным заклинанием. Я быстро поднялась с постели и взяла один конец ленты, переданный мне Ясным, в то время как он держал другой. Он громко произнес заклинание на латыни:

— Consensus omnium. Fortunam suam quisque parat. Dictum factum. In pace!

(Общее согласие. Каждый готовит свою удачу. Сказано — сделано. С миром!)

Мы потянули ленту на себя, слегка приподнимая ребят. В этот момент они начали поочередно открывать глаза. Ясный отвязал ленту, разрезал ее на три небольших кусочка и дал каждому со словами:

— Это нужно сжечь на алтаре двенадцати богов в городе Фаины. Тем самым вы закроете дверь в мир «пустоты». Никто не сможет проникнуть в ваше сознание — ни в том мире, ни в этом. У вас теперь будет печать от вторжения.

Он сделал паузу, посмотрев на каждого из нас, и добавил:

— Клавдия и дети в порядке. Они спят в своем номере и проспят еще пару часов. И, наконец, хорошая новость: у нас теперь есть шаман, запертый в «пустоте», которого мы можем использовать для выполнения определенных задач, пообещав ему свободу.

Ясный указал на тело в коридоре. Это был Нуто, тот самый, за которым Богдан охотился в «пустоте». Он спрятался в одной из дверей, переместившись в чужое сознание, но теперь не мог ни выйти, ни сбежать. Оставшись без своего предмета, он лежал на полу, а его сознание и астральное тело оказались заперты в «пустоте», обреченные блуждать в одиночестве, пока мы не примем решение, что с ним делать.

— Объясните мне все-таки, что произошло? — наконец спросил Петрович.

— Все довольно просто, — ответила я. — Пока мы отвлекали их, плача и умоляя, я создала над их головами проекции с их предметами. Они были привязаны к конкретным вещам, и до тех пор, пока не отвязались, их можно было использовать как ключ к их «тюрьме». Яков, находясь за их спинами, создал четыре двери и пометил их копиями предметов, к которым они привязаны. Таким образом, войдя в дверь, они сами себя заперли, вместе со своими сознаниями и астральными телами. В мире пустоты они зашли в свои предметы, а по факту в двери, которая заключила их сознания в себе, уничтожив их тела как ненужные или чуждые.

— Когда они были в своих предметах, это было одно, — добавил Яков. — Но с дверью система устранила их тела, переместив их туда, куда невозможно. В результате они были уничтожены.

— Дверь, в которую они вошли, стала их новым предметом, запирая их тела в соответствии с их заклинанием, — продолжила я.

— То, которое они шептали, — вдруг дополнил Богдан. — Которое они сами же и накладывали на кусочки Якова. То есть они сами себя туда заперли, а мы лишь поменяли тело Якова на эти специальные двери? — уточнил он, глядя на нас.

— Ууу, да ты, смотрю, не дурачок, каким кажешься! — радостно воскликнул Яков, хлопнув Богдана по плечу.

Глава 5. «То, что позади нас, и то, что впереди нас, мелочи по сравнению с тем, что внутри нас.» (Ральф Уолдо Эмерсон)

Пока дети играли на полянке возле палатки, мы сели в кружок и открыли общий чат, который я предварительно создала, чтобы все могли участвовать в обсуждении.

— Привет всем, давайте начнем наше собрание, — сказала я уверенно, задавая тон для предстоящего разговора.