Астры для Мальвины

1.

Алина срезала астры. В огромных резиновых галошах она месила влажную от недавно прошедшего дождя землю в палисаднике и проклинала про себя эту идиотскую школьную традицию. Нет, само по себе, дарение цветов не вызывало в ней отвращения, но такое действие на ее взгляд должно было исходить из собственного желания, а не в угоду светским обычаям. Тем более у них в селе практически у каждого преподавателя была своя клумба, и первое сентября осуществлялся общественный круговорот цветов. В случае с Алиной дела обстояли еще забавнее. Получательница этих астр жила с ней под одной крышей. Ее мама — Екатерина Александровна — была классной руководительницей Алины, учительницей русского языка и литературы и завучем школы одновременно, и эти чудесные цветы предназначались именно ей.

— Прости, красавица! — шепнула Алина очередной пышной астре, перед тем как отправить ее к своим срезанным собратьям.

— Ай! — вздрогнула она и поежилась, когда за шиворот идеально отглаженной белой блузки скатилась капля дождя.

Решив, что с нее достаточно, Алина выбралась из палисадника и закрыла калитку. Снова начинал накрапывать дождь. Мокнуть под ним в сентябрьскую прохладу совсем не хотелось.

— О, нет! — с досадой произнесла она, заметив, что забыла закрыть дверь во двор, откуда со скоростью света на улицу высыпали довольные куры и разбежались, кто куда.

Держа в одной руке букет астр, в другой — ножницы, Алина пошла на перехват сбежавших птиц. С нагруженными руками и в огромных галошах осуществить этот маневр было непросто. После нескольких безуспешных попыток догнать и направить свободолюбивых кур в нужном ей направлении, Алине наконец удалось собрать их вместе и погнать в сторону открытых ворот. Оставалось всего ничего до заветной цели, как ее левая нога поскользнулась на влажной траве и поехала вперед. Несмотря на все чудеса изворотливости, которые пыталась изобразить Алина за эти мгновения падения, она приземлилась на пятую точку прямиком в грязь. Ее первосентябрьский праздничный наряд был безнадежно испорчен.

— Так тебе и надо! — пробормотала она себе под нос и подняла взгляд, чтобы найти глазами давших деру кур.

Но вместо них перед ее взглядом предстали ноги в черных дорогих ботинках. Такие в селе мало кто носил.

— Я, конечно, всегда нравился девочкам, но чтобы они прям в ноги падали, это со мной впервые! — произнес шутливо над ее головой незнакомый молодой мужской голос. — Давай, помогу!

Алина подняла взгляд наверх, и увидела сначала протянутую к ней руку, а за ней парня примерно ее лет. Красивого парня, что уж тут говорить. И модного. На обычного сельского пацана он не был похож, значит это был тот самый новенький в их классе, про которого вчера упомянула мама.

— Сама справлюсь! — ответила она, сгорая от стыда.

— Еще и гордые, и независимые! Как интересно у вас тут! — нисколько не смутился, впрочем, от ее отказа незнакомец, и схватив Алину за запястье, потянул наверх.

Стремительное развитие событий ввело Алину в легкий ступор. С наглостью и даже хамством она встречалась почти каждый день, но редко кто имел смелость нарушать ее личное пространство в физическом смысле. Но это было пол беды. Сразу после этого парень поднял свою свободную от Алины руку и, схватив выбившийся из ее прически локон, заправил за ухо. Такого Алина вытерпеть не смогла. Она резко выдернула руку, как будто обожглась. Впрочем, так она себя и чувствовала. Жгло везде, куда касался этот незнакомец, и это ее еще больше разозлило.

Дурацкий день! Дурацкий праздник! Дурацкие куры! Дурацкая погода! Дурацкий незнакомец!

Но все же в последний момент она сдержалась, выдохнула и взяла себя в руки. Напустила на себя равнодушный вид. Уж этим она владела в совершенстве.

— Спасибо вам большое! Держите в знак благодарности! — практически силой впихнула она свой букет из астр в руки незнакомца и отвернулась, чтобы спастись бегством от недавнего позора и собственных непонятных ощущений.

О том, что это выглядит максимально нелепо, она старалась не думать.

— А как же куры, Мальвина? — все также с легкой усмешкой прозвучал голос за ее спиной.

— Мальвина? — с удивлением переспросила Алина, затормозив свой побег. — Я не Мальвина.

— Но также переживаешь за свой испачканный наряд, — не унимался незнакомец.

— Слушай, Буратино! Ты куда шел? На «Поле чудес»? Вот и иди! — не выдержала Алина.

Этот парень каким-то волшебным образом умудрился всколыхнуть ее перманентное состояние ледяного спокойствия и холодной вежливости.

— Вот так ты мне больше нравишься. Давай загоним твоих цыпочек, пока дождь окончательно не ливанул! — невозмутимо вручил он ей обратно астры, и отправился спасать ее беглянок.

Алине ничего не оставалось делать, как послушно засеменить следом. Вдвоем у них получилось гораздо эффективнее и быстрее.

— Я — Макар! — дружелюбно произнес незнакомец, протягивая руку, когда миссия по поимке кур была благополучно завершена.

— Я знаю! — все еще не желая мириться, сквозь зубы ответила Алина.

— Хм! Бабушка не врала, тут все про всех знают. А как тебя зовут, колючка?

Это «колючка» снова ее разозлило. Алина уже порывалась бросить, что зовут ее «никак», но тут за ее спиной со двора раздалось:

— Алина! Ты куда запропастилась?

— Алина — Мальвина! Я был почти прав! До встречи, колючка!

Развернулся и ушел, унося с собой ее покой.

— Ну ты даешь! И в чем теперь ты пойдешь на линейку? — с порога принялась отчитывать Алину мама. — Неужели нельзя быть аккуратнее? Я же говорила, что сначала нужно сорвать цветы, а потом наряжаться! Никогда меня не слушаешь!

Алина ничего не ответила. Да этого и не подразумевалось. Мама ответа не ждала, она просто выражала свое недовольство. Как обычно. Она всегда была недовольной, когда дело касалось Алины. Как бы идеально она не училась, как бы хорошо она себя не вела, всегда находился изъян, за который можно было ее отчитать. В куче пятерок в журнале всегда находились лишние четверки. В педантичной манере одежды то и дело выбивалась прядь из прически. В строгой манере ее поведения звучал звонкий смех. Все это было недопустимо для Алины. Никто не должен был усомниться, что она образец идеального человека, который никогда не опорочит не столько свою, а сколько мамину безупречную репутацию. Так постепенно к своим пятнадцати годам Алина превратилась во внешне бездушного робота без эмоций. Или куклу.

2.

Спустя сорок минут Алина с невозмутимым лицом уже входила в класс. Поздоровавшись с присутствующими в количестве пяти человек одноклассниками, опустилась на стул рядом с Кристиной.

С Кристиной они сидели вместе последние три года. Когда-то давно в младших классах даже дружили. Да что там, были не разлей вода, а окружающие часто говорили, как они похоже внешне. Но со временем Кристина, как и все нормальные девочки, стала гулять с мальчиками, ходить на дискотеки, краситься. Дружить они перестали даже не из-за того, что Екатерина Александровна не одобряла такой образ жизни, а просто совместных тем и развлечений не осталось. Объединяло их теперь только детские воспоминания и нежелание участвовать в разборках одноклассников. Кристина встречалась исключительно со взрослыми парнями, и смотрела на ровесников как на детей. Но зато она не пыталась как остальные девочки влезть Алине в душу и занимала собой свободное место за партой, а Алина давала ей списывать. Чисто деловые отношения.

Также на первой парте в соседнем ряду сидела ее тезка — тоже Алина. Ее мама тоже была учительницей, а именно младших классов. Вторая Алина была младше первой на два месяца. Алина ни на секунду не сомневалась, что одноклассницу назвали в честь нее. Это было пол беды. Часто она замечала, что Алина копирует ее прическу, ее манеру одеваться. А ее мама — Елизавета Петровна — при всех не стеснялась повторять своей дочери, что надо учиться как Алина и брать с нее пример во всем. Кукла №2. Она бесила Алину, но вместе с этим одновременно ей было ее жаль. В отличие от нее самой младшая Алина училась средне и оценки ей чаще натягивали. Одноклассники ее за это не любили и даже иногда откровенно издевались. И если сама Алина стала белой вороной практически по собственному желанию, то у ее тезки такого выбора не было.

Но, слава богу, рядом с ней сидела Света — защитница униженных и оскорбленных, борец за правду и справедливость. К своей соседке по парте каких-то теплых чувств она не испытывала, скорее просто ее защищала, чтобы защищать. Света была спортивной высокой девочкой крепкого телосложения и могла полезть в драку за свои идеи, если слова не помогали. Еще один взаимовыгодный симбиоз двух абсолютно разных по характеру людей.

За самой Алиной на второй парте сидела еще одна представительница учительской династии — Варя — дочь учительницы биологии и химии — Маргариты Николаевны. Варя довольно прилежно и хорошо училась, была сказочно красива и настолько же тщеславна. Вот кто нисколько не стеснялся своих родственных связей и пользовался ими направо и налево.

В пятом классе после первого же учебного дня мама Алины дома отчитала ее за длинный язык.

— Помни, все, что ты скажешь по поводу других учителей, в тот же день будет обсуждаться в учительской. Никогда, слышишь, больше никогда не смей меня позорить.

Никогда больше ни с кем Алина не обсуждала ни учителей, ни учебный процесс, да и в целом никого не обсуждала, потому что любое ее мнение становилось предметом доносов и манипуляций той или иной стороны ученическо-учительского противостояния. По этой же причине не было у нее ни подруг, ни друзей. Да и что им скажешь, когда они чуть ли не со слезами на глазах смотрят на свою двойку или тройку в дневнике, аккуратно выведенную рукой Екатерины Александровны, даже если эта оценка справедливая. Здесь самое время перефразировать известную цитату. Ты можешь быть бесконечно прав, но какой в том толк, если одноклассница твоя плачет?

Рядом с Варей сидел пока отсутствующий главный бабник класса — Сережа. Варя была тайно для всех, но не для Алины, в него влюблена. Почему не для Алины, потому что Алина сама довольно давно тайком вздыхала по Сереже, и прекрасно видела на лице Вари свои прежние чувства, которые им обеим демонстрировать обществу было категорически нельзя. Сережа этим бессовестно пользовался и списывал, когда ему было не лень. Впрочем, все учителя знали, что это списано и хороших оценок ему не ставили.

Через пять минут в кабинет шумно влетела группа девочек во главе с Викторией — пепельной блондинкой. Вика была оторвой. Она училась отвратительно, гуляла до утра, курила с пацанами за туалетами, набила татуировку на ключице, а еще она чудесно пела и танцевала. Характер у нее в целом был адекватный, но роль главной заводилы сделала ее немного ядовитой и нетерпимой к таким правильным девочкам как Алины и Варя. В круг Вики входили Аня и Инна. Учились они немного лучше, чем их звездная подруга, и стремились походить на первую во всем. У них была своя танцевальная группа, которая выступала на всех праздниках и мероприятиях и кружила голову мальчикам.

Последними в класс ввалилась группа парней. Уже упомянутый Сережа, а также Игорь — сын директора с крепкими знаниями определенных предметов, но при этом всей душой желающий стать обычным сельским пацаном, что в принципе выходило у него неплохо. На фоне своих не отягощенных чтением и интеллектом друзей, он умел притянуть необходимое количество девчачьего внимания. Такими темпами через годик-два он обещал перескакать Сережу в количестве разбитых сердец. Третьим был обычный неприметный Ванька. Учился средне, поведение было среднее, и сам он весь был такой непонятный, угловатый и неприметный.

Алина с удивлением заметила, что появление Сережи в поле ее зрения после долгого перерыва впервые не вызвало в ней никакого трепета. Она одинаково ровно смотрела на всех пацанов. Эта мысль ее бесконечно порадовала. Последний год она только могла мечтать вырвать из своего сердца его образ, и вот сегодня это наконец-то случилось.

Для всей школы их класс считался относительно дружным, одним из активных и передовых. Действительно, когда ситуация этого требовала, все забывали о своих социальных и личных предубеждениях до следующего конфликта характеров. Обычный класс с обычными взрослеющими детьми.

Перед звонком на праздничную линейку в класс вошла Екатерина Александровна. Позади нее шел Макар. И вот тут уже Алина не смогла остаться равнодушной. Она спрятала в ладонях заалевшие щеки, когда Макар, отсканировав взглядом всех, остановился на ней.

3.

— Ну все, вот он выпускной год. Надо решать, куда дальше, — философски изрекла Света.

Они с Алиной жили на соседних улицах и часто возвращались из школы вместе. Село было небольшое, школа — девятилетней. Чаще всего ребята после ее окончания на школьном автобусе ездили в поселок, чтобы закончить среднюю школу.

— В спортивную гимназию будешь поступать? — спросила Алина.

— Да, очень хочу. Правда не решила пока, на какое направление. Надо физическую подготовку улучшить, больше бегать. С крестной уже договорилась, буду жить у нее, — радостно сообщила Света. — А ты куда?

Хотела бы и Алина так легко и бодро ответить на этот вопрос.

— Не знаю пока. Наверное, в поселок. Может в город в колледж или лицей поступать буду, — неуверенно ответила она.

— А ты на кого хочешь учиться? — сама того не подозревая, продолжала давить Света на алинину больную мозоль.

— Да я не решила еще, — пожала она плечами.

Это была правда. Алина любила читать и обожала историю, но совершенно не понимала, куда с этим идти. Да и это было пол беды. Выбор специальности не сильно зависел от предпочтений Алины. Она понимала, что окончательное слово будет за мамой.

— Ладно, до завтра! — попрощалась Света, свернув в сторону своего дома.

— Пока!

Макар догнал Алину, когда она уже свернула на их улицу.

— А ты здесь самая умная считаешься, да? — решил он начать разговор с какой-то нейтральной шутки.

— А ты у нас самый глупый, стало быть? — отрезала она не так миролюбиво.

— Это еще почему? — опешил Макар прежде всего от ее категоричного тона.

— С первого раза не понятно, что не надо за мной ходить? — процедила Алина.

— А что я не могу подружиться и в целом идти рядом с одноклассницами? Мы с тобой на одной улице живем так-то.

Алина чертыхнулась про себя. Он был прав. Это она себе надумала невесть что, а Макар ведет себя как обычный парень. Все ведут себя, как обычные люди. Кроме нее. Она решила слегка притормозить с обвинениями.

— Идти можно, — коротко согласилась Алина, умолчав про дружбу.

— А ты сегодня идешь на дискотеку в честь первого звонка?

— Нет.

— Мама не пускает? До сих пор отпрашиваешься, как мелкая?

Алине не хотелось больше спорить. Тем более он был почти прав.

— Я почти дома. Пока, Макар. Если будет нужна помощь, как самой умной одноклассницы, я всегда готова. Дать списать, например, — наигранно весело произнесла она, закрывая тему личных вопросов.

— Ну, пока! — не стал ее задерживать Макар. — Кстати, в юбке ты выглядела круче.

Макар дождался, когда возмущенная Алина скроется за воротами.

— Странная она все-таки. Может и вправду, как советовал Сережа, не лезть к ней, — произнес негромко.

Серый дал короткую характеристику всем девочкам класса, и особенно просил не засматриваться на Алину. Не нашего, мол, поля ягода.

Алина зашла домой и остановилась перед зеркалом. Она долго смотрела на свое отражение, поворачивалась из стороны в сторону. Красавицей она себя никогда не считала, но и страшненькой ее тоже назвать было нельзя. Она была стройная с точеными изгибами талии, но вот грудь, к большому сожалению Алины росла медленнее, чем ей хотелось бы. У той же Вики было на что посмотреть. Зато у Алины были длинные волосы, которые впрочем уже были не в моде. Но за каре мама могла выгнать из дома. И тут до Алины дошло, что она пытается посмотреть на себя глазами Макара. Она резко выдохнула.

— В юбке лучше значит. Да кто ты такой, Макар Петровский? Подумаешь, спортсмен. Я почти три года сохла по Сереже, никто не догадался. Что ж я тут годик не потерплю что ли очередного бабника.

Алина оторвалась от зеркала и пошла разбирать учебники.

Тем временем Макар тоже добрался до дома.

— Привет, ба! — незаметно подобрался он к не ожидающей подвоха бабушке и приобнял ее сзади.

— Вот, черт, напугал. Не успел приехать спустя десять лет отсутствия, а уже хочешь прибрать мою оранжерею к рукам? Вычеркну, пожалуй, тебя из наследства, — охнула та от неожиданности.

— Веселая ты, ба. И с чувством юмора все хорошо. Не то что у некоторых, — вспомнил Макар снова Алину на свою голову.

— Это кто тебя так зацепил в первый же день? — с интересом посмотрела на внука Анфиса Вениаминовна.

— Да, неважно, — отмахнулся Макар.

— Неважно, так неважно. Как все прошло-то, рассказывай?

— Да все пучком, ба. Все ребята классные, девочки прикольные, как ты и говорила. Только одна из них бесчувственная принцесса.

— Да ты влюбился что ли?

— Я? Да что ты, ба? Она же мелкая еще и вообще какая-то странная. Да и какая любовь? Я еще молод и горяч, у меня вся жизнь впереди.

— Ага, твой отец также говорил, пока маму твою не встретил. А до того ходил петухом, кур топтал. Девочки так и бегали вокруг дома днями и ночами, — даже с какой-то ностальгией ударилась в воспоминания бабушка Макара.

И тут курицы. Макар был теперь обложен со всех сторон нитями воспоминаний, которые вели к ней. Да половина бабушкиной оранжереи занимали эти, будь они неладны, астры.

— Да это Алина Смирнова, — не сдержался Макар.

— Алинка? Ну теперь все понятно. Это ты, конечно, замахнулся. Не она мелочь. А ты еще до нее не дорос, мой хороший.

— Да что вы все от нее так тащитесь? — воскликнул Макар. — Обычная заносчивая девчонка. Тоже мне, барыня-сударыня.

— Ну вот повзрослеешь, поймешь.

— И ты туда же со своими загадками, — махнул рукой Макар и поспешил сменить тему. — Кто-то с утра мне обещал блинчики с творогом в обмен на ранний подъем. Я свою часть уговора выполнил. Где моя награда?

— Пойдем в дом, шантажист, — ласково произнесла Анфиса, потрепав внука за волосы. — Папа твой звонил.

— Что сказал? Надеюсь, они там нескоро с делами справятся?

— Думаешь, бабуля твоя не строгая и будет тебе все разрешать, пока родители свои дела решают?

— Именно. Ты же самая лучшая, самая добрая, самая крутая бабушка на свете!

— Ох, льстец! Идем уже, блинчики твои стынут, пока ты мне тут дифирамбы поешь.