Аврора. Последний шанс на счастье

Глава 1

— Ох, деточка, переволновалась как!
Я с трудом открыла глаза и втянула затхлый воздух. Вокруг меня собрались незнакомые женщины.

— Что со мной? — прошептала и тут же закашлялась. Горло нещадно болело.

— Чувств лишилась, прямо во время свадебки-то и упала, — покачала головой женщина лет шестидесяти, с тревогой всматриваясь в моё лицо. — Ну что, получше тебе?

— Не знаю пока, — я покачала головой и тут же застонала от боли в голове. — Где я?

— В доме мужненом, где тебе ещё быть? — удивилась та, что сидела прямо рядом со мной. — Ничего, все перед брачной ночью волнуются. А там поживёте, свыкнетесь. Лиску, вон, вместе растить будете. А там и своих родите.

— Не понимаю, — простонала едва слышно.
О чём они? Какая Лиска? Какая брачная ночь? Я же вот только на развод подала.

И тут меня словно ледяной водой облили. Я вспомнила… Всё вспомнила, и как очутилась в этом теле — тоже. Когда высшие силы предлагают шанс на жизнь, глупо отказываться.

— Ну что, Рора, пришла в себя? Пора готовиться, — заявила самая старшая из женщин, стоявшая у дверей.

Я не спросила, к чему готовиться. Сама знаю… Брачная ночь с мужем, которого видела всего лишь один раз, и то мельком.
Брачная ночь с мужчиной, от которого разит навозом и потом, а в густой свалявшейся бороде торчат давно высохшие кусочки еды. Какая мерзость… Но я выбрала хоть какую-то жизнь вместо смерти. В этот раз высшие силы обещали дать шанс стать счастливой, но путь к счастью будет тернист и преисполнен трудностями. И только от меня зависит, смогу ли я отстоять право быть любимой.

— Значит так, сейчас сорочку наденешь и ляжешь, поняла? — строго сказала одна из женщин. — Как только шаги Ратмира услышишь, тут же задерёшь подол до живота. И молчи. Нельзя женщине говорить во время этого. Когда Ратмир закончит и уснёт, ополоснёшь себе всё там водой. Под кроватью таз с кувшином возьмёшь.

Я слушала молча, леденея от страха. Избежать ночи с незнакомцем практически невозможно, неужели это плата за моё перемещение? Боги, куда я попала… Дикие средневековые правила. Разве можно стать счастливой здесь? Разве можно свыкнуться с мужем, от которого воротит? Невольно всхлипнула.

— Ты чего удумала! — рявкнула одна из женщин. — Ничего страшного не случится. Видела, как бык на корову лезет? Так и тут так же. Потерпишь, а там, может, и понесёшь.
Я содрогнулась, представив, что рожать мне придется в таких же условиях, если не в поле. Вряд ли я выживу или ребёнок.

— Пошли, пусть Ратмира ждёт, есть хочется — сил нет как.

Женщины вышли, оставляя меня одну. Я покрутила головой, рассматривая бревенчатые стены и замызганный пол. Кровать скрипела, а одеяло прямо-таки требовало стирки. Упав на спину, я закрыла глаза в надежде, что сейчас усну, а проснусь дома. Только вместо сна ко мне пришли воспоминания.
Я вышла замуж буквально через три месяца после восемнадцатого дня рождения. Ромка был красив, богат и довольно обходителен. Ему ничего не стоило влюбить в себя деревенскую простушку. Счастье продлилось всего ничего. Ромы хватило на полгода, а затем я увидела на рубашке след от губной помады. Муж клялся, что это случайность, что коллега испачкала нечаянно. Я простила… Прощала и после, а Ромка уже и не скрывался особо. Я ругалась, плакала и прощала, глупая. Однажды даже собрала чемодан, чтобы уйти, но грянул гром…
— У нас нет таких денег, доченька, — качала головой мама, а я смотрела на сумму в строке “Итого” и старалась не закричать от боли и безысходности. Да, таких денег нет, а значит, и шанса на жизнь у мамы нет.
Я тут же позвонила Ромке. Может, ему удастся занять у родителей?

— Я всё отдам, правда. Устроюсь на работу, продам квартиру. Ром, попробуй, а?
— Не бойся, мы справимся.

Мы… Я так верила в эти слова, Ромка нашёл денег, поместил маму в лучшую клинику города. Врачи утверждали, что мама идёт на поправку, а я молилась, чтобы она скорее выздоровела. А дома моя жизнь превращалась в ад. Не сразу, нет. Пару месяцев Рома был идеальным, но затем всё изменилось. В ту ночь ему пришло сообщение, я не имела привычки шарить в его телефоне, а тут упал взгляд на загоревшийся экран. “Я так скучаю, любимый!”. Скандал закончился обидной пощёчиной и угрозой: “Если уйдёшь, я перестану оплачивать лечение твоей матери”.
И я затихла… Ради мамы потерплю и любовниц, и оскорбления, и удары, которые сыпались на меня, когда я делала что-то не так, по мнению Ромы. Муж перестал скрывать связи на стороне, познакомил любовницу с родителями и друзьями, жил на полную катушку. А я была бесправной рабыней, молясь, чтобы всё скорее закончилось. Мамочка, только живи.
Тот день я прекрасно помню. Звонок из клиники, слова сожаления и просьба приехать.

— Примите мои соболезнования. Это страшный удар, — тихо говорит мне врач, опустив руку на плечо.

— Почему лечение не помогло? — спрашиваю едва слышно.

— Лечение? Елизавета, но мы только поддерживали её медикаментозно. Нужна была операция, но Роман Сергеевич сказал, что вы приняли решение. Вы отказались, Елизавета, а на отказе стоит ваша подпись.

Мне передают документ, под которым действительно моя подпись. Отказ от операции. От операции, которая могла бы спасти маму.
— Рома ничего не говорил, — прошептала я, всхлипывая, ещё не веря в такое жестокое предательство.

— Мне очень жаль. Я отдам распоряжение, чтобы вашу маму готовили к погребению?

— Да, только… Можно мне проститься с ней?

— Конечно, только недолго, сами понимаете.

Я киваю и вхожу в палату. Мама словно уснула. Если бы не иссиня-бледная кожа, если бы не заострившиеся черты лица и впалые щёки, я бы думала, что она просто отдыхает. Сейчас позову, и она очнётся. Улыбнётся и…
Я села на край кровати, прижала холодную руку к щеке и зарыдала. Мамочка, как же так…
Выйдя из палаты, первым делом направилась в туалет, где умылась ледяной водой. Сознание начало немного проясняться, а я могла уже думать более связно. Ромка знал… Он знал, что мама умирает, но даже не дал шанса хоть как-то ей помочь. Просто пользовался мною, а сам…
Ярость клокотала в груди. Боль просто необходимо было выплеснуть. Не думая, что творю, я доехала до ЗАГСа и дрожащей рукой заполнила бланк на расторжение брака. Заплатив пошлину, отдала документы секретарю и, не обращая внимания на удивленные взгляды, вышла на улицу. А здесь гуляли свадьбу… Счастливая невеста смотрела с такой любовью на жениха, что становилось тошно. Захотелось поскорее убраться отсюда… Нет, вообще исчезнуть из жизни Ромы, но всё же я хотела взглянуть в глаза предателя в последний раз. Как же больно…
До офиса добралась быстро. Прошла мимо секретарши, не обращая внимания на крики, что Роман Сергеевич сейчас очень занят и просил не беспокоить. Плевать…
Распахнув дверь, криво усмехнулась. Ирочка… Мы не знакомы лично, но её сообщения я читала. Стройная блондинка ойкнула и, оттолкнув Рому, спрыгнула со стола, пытаясь опустить юбку и надеть трусы одновременно.
Мне плевать… Я ничего не чувствую, кроме оглушающей боли и ярости, застилающей глаза.

Глава 2

Сон сморил меня под утро. А разбудили голоса и громкий стук в дверь. Я испуганно распахнула глаза и повернула голову. Ратмир привстал на кровати, поморщился и открыл глаза.

— Принесли демоны клуш несчастных, — проворчал мужчина, не глядя на меня.
Пошатываясь, Ратмир прошёл к выходу и распахнул дверь.

— Ну? — грозный рык мужчины напугал меня, но не тех, кто стоял в коридоре.
Шумной толпой в спальню ввалились женщины. Те, что вчера объясняли, как следует девице невинной мужа встречать.

— По нраву пришлась невеста, Ратмир? — со смешком поинтересовалась самая старшая. — Послушная? Прилежная?

Ратмир молчал, хмуря брови. Конечно, сложно мужику вспомнить ночь, которой и не было вовсе.
Но… Штаны были стянуты, исподнее тоже, рубаха расстёгнута. А вдруг и было что-то?

— Поднимайся, Рорка, простыню смотреть будем. Девица ли?

Я медленно поднялась с кровати и отошла в угол комнаты, чтобы меньше привлекать внимание. Нога саднила, но я не обращала внимание на боль. Обхватив себя руками, зажмурилась.
Я попала в ад… Иными словами назвать происходящее нельзя.
Может, я всё же умерла, а вот это всё — результат грешной жизни?

— Девицей Рорка была! Чистая жена тебе досталась, Ратмир, — заголосили бабы, стаскивая простынь и демонстрируя хмурому мужчине.

— Пошли вон! — рыкнул Ратмир, отталкивая руку женщины, которая едва ли не в лицо пихала окровавленную тряпку.
Весело хохоча, женщины вышли из спальни, унося знак невинности с собой.
А я горько усмехнулась, понимая, что не всегда кровь — признак невинности. Да и далеко не во всех случаях эта самая кровь бывает. И что же это? Невиновных девочек предавали осуждению? Просто потому, что такая физиологическая особенность? Как хорошо, что камнями здесь не закидывают, но вот осуждают.
А порой осуждение намного больнее удара камнем.

— Димитрий, паскуда, брагу прокисшую притащил, — пробурчал Ратмир, потирая гудящие виски. Ох, как хорошо, что он всё списывает на алкоголь, а не на удар. Иначе… Иначе ходить мне избитой, а то и вовсе вновь отправиться к праотцам.

Я молчала. Если бы могла, вовсе стала невидимой. Но прекрасно понимала, что ещё пять-десять минут — и Ратмир обратит на меня внимание.
И угадала.

— Иди, смотри, где жить теперь будешь, — глухо приказал мужчина. — Имей в виду, бездельничать не позволю! Выпорю мигом.

Я кивнула и сделала несколько шагов к выходу, но Ратмир остановил:

— Куда в исподнем собралась? Одежда твоя в сундуке под кроватью, оденься и иди жрать готовь! — зычно скомандовал мужчина, а затем лёг на кровать и протянул: — Я спать буду. Не шуми там, к обеду разбудишь.

Я дождалась, пока Ратмир задремлет, и заглянула под кровать. Действительно, небольшой сундук стоит. И как я не заметила его раньше?
Откинув крышку, я улыбнулась. Ну, хоть голой ходить не придётся. Сундук доверху набит одеждой, которая аккуратно сложена стопочками. Выдернув первое попавшееся платье, я поковырялась в поисках трусов. Да, обычного нижнего белья нет, но панталоны до колен имеются. Уже хорошо, хоть какая-то защита от грязи и сквозняков. Не хотелось бы застудиться по-женски. Что-то мне подсказывает, медицина в деревне не очень. Да и вообще в мире…
Стянув сорочку, я надела платье и панталоны. Аккуратно сложив одежду обратно, я задвинула сундук обратно под кровать, решив посмотреть вещи потом, в более спокойной обстановке. А сейчас и правда пора осмотреться.

Я выскользнула из спальни и с удивлением обнаружила, что коридора как такового и нет вовсе. Есть проход в небольшую кухню и маленький закуток.
И в этом закутке кто-то тихонько всхлипывал…

— Эй, ты чего? — я подошла к лежащему на деревянной скамье. Лежащей… Только вблизи я рассмотрела волосы, спрятанные под одеяло, а также маленькую фигурку. Ребёнок?
Точно! Как я могла забыть?.. У Ратмира есть дочь. Судя по росту, девочке лет восемь.

— Почему ты плачешь? — осторожно присев на край странной лежанки, я потянула за одеяло, открывая лицо девочки.
Всхлипы мгновенно стихли, а на меня уставились заплаканные глазки. Девочка долго молчала, рассматривая нового, незнакомого человека. Но спустя несколько минут она потянула одеяло на себя, стараясь скрыться. Только делала это медленно, явно опасаясь ругани, а может, и чего похуже.

— Тише, успокойся, — ласково произнесла я, но одеяло отпустила. — Я не обижу тебя. Может… Может, я смогу тебе помочь.

— Вы хорошая? — через некоторое время спросила девочка.

— Не знаю, но меня считают хорошей, — растерянно пробормотала я, удивлённая вопросом.

— Тогда вы тоже скоро умрёте, как мама, — едва слышно прошептала девочка и заплакала ещё горше.

— Тогда вы тоже скоро умрёте, как мама, — едва слышно прошептала девочка и заплакала ещё горше.

— Почему ты так решила? — сглотнув, спросила я. Хотела погладить девочку, успокоить, но рука замерла в воздухе, так и не коснувшись ребёнка.
Не каждый может спокойно принять слова о смерти.
Своей смерти…

— Мама была хорошей, — тихо произнесла девочка. — Мне рассказывали.

— Папа рассказывал?

— Отец запрещает говорить о маме, — девочка вздрогнула и испуганно высунулась из-под одеяла.

— Я не злая и умирать не собираюсь, — улыбнулась я девочке. — Кстати, меня зовут Аврора. А тебя?

— Лисавета, но все называют Лиской.

— А тебе нравится, когда так называют?

Лиска пожала плечами, мол, ей всё равно.
Ох… ребёнок.

— Ты знаешь такое животное — лиса? — спросила я, хитро улыбаясь.

— Нет, — глаза загорелись жадным интересом.

— Это такая рыжая, очень хитренькая живность. Небольшая, но с очень красивым хвостом. Хочешь, я буду называть тебя Лисой? Или Лисаветой.

Я хотела рассказать, что знаю пару сказок про лисиц, но поняла, что не вспомню ни одной, где лиса была бы доброй. Зачем расстраивать девочку? Есть множество других интересных историй.

Глава 3

Ратмир хмурился, слушая мой отчёт. И да, он тоже не поверил в простое отравление.

— Будешь с Лиской спать пока, — буркнул мужчина, даже не пытаясь скрыть отвращение.

А вот мне скрыть радость было сложнее. Я скромно опустила голову, чтобы муж ни в коем случае не разглядел радостный блеск в глазах. Ничего, мы с Лисой уместимся на скамье. Главное, что будет тепло и безопасно.

Вечер наступил слишком быстро. Пока я возилась с ужином и закусками для гостей, Лиса накормила животных и подоила корову. Я задумалась над тем, чтобы сделать девочке хороший праздник на день рождения. Она умничка и заслуживает подарков и веселья. Только как быть с Ратмиром? Может, стоит с ним поговорить? Предложить устроить праздник, приготовиться… Не думаю, что Ратмир согласится участвовать, но может, хотя бы разрешит мне организовать?
— Ты больная, в баню не приходи, — в приказном тоне заявил мужчина, собираясь в баню.

— А Лиса? — осторожно спросила я. Девочке не мешало бы искупаться.

— Нечего ей там делать, — брезгливо отозвался Ратмир и ушел, громко хлопнув дверью.
Я подошла к расстроенной Лисе и обняла.

— Ну чего ты расстраиваешься? — шепнула я. — Давай дома искупаю тебя? Нагреем воды в тазике, я тебе волосы хорошо промою.

— А можно? — с надеждой спросила девочка, заглядывая в глаза.
Боги, сердце разрывается от жалости к малышке. Пусть она и выглядит сильной, но разве должен ребёнок в принципе таким становиться? Это же не за месяц произошло. С самого маленького возраста Лису гнобили и унижали, она настолько привыкла к такому обращению, что даже сейчас напряжена, хотя я и обнимаю с любовью.
Но нет, кажется, что стоит мне взмахнуть рукой или сделать любое резкое движение, как ребёнок отпрянет, поспешит спрятаться или как-то защититься от побоев.
Ужасно… И что с этим делать — непонятно. Ясно одно: Лиса доверится мне со временем, просто нужно подождать. Но как быть с доверием к миру в целом?
Я нагрела воды и отправила Лису раздеваться. Вытащив большой таз на середину кухни, я заперла дверь на засов и повернулась, услышав тихие шаги.

— Готова? — весело спросила я, но улыбка тут же слетела с губ, стоило мне увидеть ребёнка обнаженным.
Синяки… Россыпь синяков на ногах, руках и даже на животе и груди. Скот… Бить девочку по груди… Он даже не представляет, какие последствия могут быть.
Можно было бы подумать, что это следы от слишком активных игр, дети часто падают, обдирают колени и бьются. Но что-то мне подсказывало: это постарался родной отец.
— Что-то не так? — нахмурилась Лиса. Она прикрылась руками и теперь переминалась с ноги на ногу.

— Всё хорошо, вставай в тазик и наклонись. Сначала голову помоем, а потом и само тело, — преувеличенно бодро дала я инструкции.
Но стоило девочке повернуться спиной, тихое “Ох!” само вырвалось. Вся спина была в белых тонких полосах. Такие оставляют розги.
— Что? — испуганно вскинулась Лиса.

— За что тебя так? — тихо спросила, проведя пальцем по тонкой полоске.

— Это давно было. Заигралась с мальчишками и поздно пришла домой, — легко отозвалась девочка, словно так и надо.
Так и надо…

Конечно, откуда ей знать, каково это — жить в нормальной семье, где не избивают за малейший промах?

— Ладно, давай быстрее купаться, пока отец не пришёл, — со вздохом сказала я, намыливая волосы куском мыла.

Сама решила пока не мыться, мало ли, вдруг Ратмир раньше времени заявится. А обнаженной перед ним находиться не хочется. Так что, замотав Лису в полотенце, я отнесла её на кровать, а сама протёрла полы и вынесла грязную воду на улицу, выплеснув за порог. Сложив грязную одежду в угол, я прибрала кухню и хотела уже идти к Лисе отдыхать. Но как раз пришёл Ратмир. Да не один, с собой он вёл товарищей, которые от самого хозяина дома мало чем отличались. Такие же наглые, хамоватые и неопрятные. От мужчин сильно разило алкоголем, а блеск в глазах и нетвердая походка прямо-таки кричали — в бане они нехило так налакались.

— Рора! — рявкнул громко Ратмир, не заметив меня. — На стол накрывай, да поживее!

— Сейчас, Ратмирушка, — пролепетала я и кинулась расставлять тарелки с закусками и горячим на столе. Благо всё это приготовить успела.

— Да вы садитесь, — пригласил муж друзей к столу. — Сейчас выпьем и закусим. Рорка у меня послушная, вон сколько приготовила.

— Спасибо, Ратмирушка, — пролебезила, стараясь улыбаться искренне.

— Всё, пошла вон, — махнул мужчина рукой. — Нечего бабе с мужиками за столом делать.

Меня не пришлось уговаривать. Сняв передник, я пошла в закуток к малышке. Она уже переоделась и тихонечко лежала, завернувшись в ветхое одеяло.

Скинув платье и надев заранее приготовленную рубаху, я легла рядом с Лисой и крепко её обняла.

— Ты чего такая? — тихо спросила я, понимая, что девочка напряжена.

— Я боюсь, — шепнула малышка. — Когда они приходят, то ночью драться начинают. Сильно драться и кричать, а мне страшно. Я боюсь, что они придут сюда.

— Но сегодня я с тобой, — постаралась успокоить ребёнка, хотя у самой засосало под ложечкой от страха. — Хочешь, сказку расскажу?

— Угу, — кивнула малышка.
А я, крепче прижимая Лису, принялась тихим голосом рассказывать про красавицу и чудовище. Девочка к середине сказки расслабилась, а под конец и вовсе задремала, видимо, почувствовав себя в безопасности.
Я чмокнула малышку в лоб прикрыла глаза. Завтра сложный день, как и многие последующие дни. Когда мне удастся решить проблему в виде мужа — неясно, но ясно вот что… Мне следует с утра быть бодрой и отдохнувшей, а не клевать носом.
Только выспаться мне не удалось. Я проснулась посреди ночи от криков и звона битой посуды. Испуганно подскочив, я ошалело огляделась, пытаясь понять, где я и что происходит. Со стороны кухни доносились глухие звуки ударов. Я тихонько встала и выглянула из-за угла, радуясь, что лежанку Лисы из кухни не видно.
Только то, что я увидела, мне очень не понравилось. Один из друзей Ратмира схватился за нож и сейчас пёр на своего товарища, злобно скалясь.
Чертыхнувшись, я обернулась на лежанку. Не дай боже кто-то из мужиков додумается зайти сюда. Лиса не спала, она вжалась в угол скамьи и испуганно дрожала.