Аввалон: Клубная карта

Часть 1

В предрассветном сумраке, когда ночь уже перешла в серый цвет, а солнце еще не появилось за горизонтом, город стоял в холодной, влажной тишине. Небо было тяжелым и низким, оно пропускало только бледный, рассеянный свет, от которого воздух стал густым и наполненным мелкой моросью. В железнодорожном районе, где рельсы шли вдоль реки, машины проезжали редко, их гул растворялся в отдаленных звуках поездов, которые эхом отдавались в пустоте.

По этим улицам шла хрупкая фигурка – Марина Кузнецова, в тонкой куртке, которая почти не защищала от пронизывающего ветра. Шаги ее были неровными, каждый шаг требовал усилия, чтобы не остановиться: левая нога выдвигалась вперед, но запиналась, тело качалось. Она цеплялась за шершавую поверхность стен, за холодные столбы, чтобы удержать равновесие, и продолжала идти, огибая лужи. Волосы ее были спутанными и влажными, они падали на лицо, а дыхание выходило короткими, неровными вздохами. Она прошла мимо заброшенных складов, мимо ржавых вагонов на боковых путях, где ветер свистел в проводах. Одна машина проехала мимо, ее фары мелькнули желтым светом и погасли, не нарушив тишины вокруг.

Впереди показался мост – широкий, стальной, он был перекинут через Волгу.

Марина ступила на него без какой-то цели, просто продолжая свой путь, но на середине остановилась и оперлась о перила. Холод металла обжег ее ладони. Она замерла там, глядя то на воду внизу, то на пустую дорогу впереди.

Мысли ее где-то блуждали. Она стояла так долго, минуты тянулись одна за другой, ветер шевелил волосы. Река внизу продолжала течь ровным потоком. Взгляд упал вниз. Она размышляла подолгу, перебирала в уме обрывки прошлого, задавала себе вопросы без ответов, пока руки не ослабли от холода и усталости.

Марина замерла на мгновение, все еще опираясь на перила. Пальцы сжимали холодный металл так сильно, что костяшки побелели. Она чувствовала, как дрожь пробегает по всему телу — от усталых ног до плеч, что заставляло руки трястись.

С усилием она оттолкнулась от перил, подтянулась вверх, мышцы рук напряглись, а дыхание стало еще более частым и прерывистым. Левая нога медленно поднялась, она закинула ее через барьер, стараясь удержать равновесие на одной правой, которая стояла на асфальте моста. Ткань куртки в этот момент зацепилась за ржавый выступ острый край, покрытый коррозией, и раздался тихий треск.

Она перекинула вторую ногу, теперь обе ступни стояли на узком внешнем краю барьера, который был всего несколько сантиметров шириной, и тело ее качнулось вперед-назад, пытаясь найти устойчивость. Ветер в этот миг усилился, он дул порывами в спину, толкая вперед, и она инстинктивно вцепилась руками в барьер позади себя.

Руки постепенно ослабли, пальцы разжались один за другим, и в конце концов она отпустила барьер полностью.

Часть 2

Марина Кузнецова была студенткой филологического факультета, учившейся на втором курсе, тихой и незаметной, с длинными каштановыми волосами, которые она всегда заплетала в косу, и большими серыми глазами.

Она редко разговаривала на парах, но её конспекты были безупречны, а ответы — точными, если преподаватель всё же вызывал её к доске. Алина знала о ней мало, только то, что Марина жила в общежитии, любила старые книги и часто сидела в библиотеке после пар. Закрыла летнюю сессию автоматами на отлично по всем предметам. А на втором курсе еще ни разу не объявилась. Куратор даже несколько раз подзывал на беседу их одногруппницу — Женю Агееву. Единственную с кем Марина хоть изредка разговаривала. Да и староста их группы — Гульнара, часто с усмешкой спрашивала Женю: «Ну что, куда там делась твоя подружка?». Но, Женя, похоже и сама ничего не знала.

Этой ночью всё изменилось: Марина упала с моста в реку, и спустя неделю её набухшее тело выплыло у небольшого островка, куда за частую приезжали отдыхать туристы и на лодках добирались рыбаки.

Осень окутала кампус влажным холодом: жёлтые и багряные листья устилали дорожки, ветер срывал их с клёнов, а в воздухе витал запах мокрой земли и кофе из автомата в холле первого этажа. Сентябрь только начался, пара недель второго курса пролетела, но студенческая жизнь бурлила: дедлайны, посиделки, сплетни.

Студенты спешили на лекции, толпы заполняли коридоры, кто-то пил горячий чай из бумажных стаканчиков, кто-то листал конспекты. Алина сидела в аудитории на третьем этаже главного корпуса филфака, а пальцы крепко сжимали ручку, быстро фиксируя тезисы лекции по философии. Рядом с ней, держа её за руку, сидел Юра — высокий, с лёгкой щетиной, в серой толстовке, приятно пахнущей ее любимым одеколоном. Он иногда отвлекался, бросая на неё тёплый взгляды.

Рядом с Юрой как всегда, устроился его лучший друг — Тимофей. Он вертел в рукахнезажжённую сигарету, ухмыляясь, и шёпотом обсуждал с Юрой прошлую ночь:

— Бери выше, брат, — Тим наклонился к Юре, его голос был полон мальчишеского задора, — Просыпаюсь на утро, а Женька лежит рядом, глаза закрыты, ресницы такие длинные.

Юра прищурился, сжимая руку Алины чуть сильнее, его тон был любопытным, но с лёгкой насмешкой:

— Серьёзно? И что, потом как обычно — свалила?

— Ага, — Тима хмыкнул, но в его глазах мелькнула нежность. — Проснулась, потянулась, как кошка, и унеслась быстрее молнии. Сказала только: "Вечером, не звони, я занята". Хер ее поймаешь, но я и не пытаюсь.

— Вот тебе серьезно, надо оно все? — Юра наклонился ближе, его голос стал тише.

— Конечно, год уже мурыжимся, — Тима пожал плечами, его взгляд стал мечтательным, как будто он видел Женю прямо перед собой.

Юра фыркнул, качая головой:

Алина, слушая их, сжала губы — она знала, что Женя проводит ночи не только с Тимой, и это вызывало у неё смесь жалости и раздражения. Ей было больно за друга, который, несмотря на свой ум, влюбился в девушку с такой репутацией, что с ней никто из группы, кроме той самой пропавшей Кузнецовой никто не общался.

Даже сейчас Женя сидела позади всех, чиркая что-то в тетради, хотя Тима знал, что она не пишет, а, скорее, рисует или ждёт конца лекции, погружённая в свой транс.

Её стиль — короткий чёрный топ, рваные колготки, кожаная юбка и размазанный смоки айс — Алина в шутку называла "готическим стриптизом". Слава за Женей ходила не лучшая: она пила, курила, употребляла, была неразборчива в парнях. Алина вспоминала, как видела, как жена физрука из школы около универа отходила Женю сумкой, а та лишь смеялась.

Девушка все думала: "Как их друг вообще мог с ней связаться?". Но Тима смотрел на неё, как на божество, его челюсть отвисала, глаза сияли. И, возможно никто кроме них с Юрой об этом и не знал, похоже, думал, что у них может получиться что-то серьезное. Тима и сам не стремился появляться с ней на людях, чему Алина была несказанно рада.

Рядом с Алиной сидела Лиза. Она заметила, как Алина хмурится, и шепнула:

— Алин, ты чего такая? Опять Юра довёл?

— Нет, — Алина покачала головой, её голос был тихим, но напряжённым. — Просто... думаю о всяком. Осень, знаешь, на всех давит.

В середине лекции профессор, старичок с сединой и в мятом пиджаке, ткнул указкой в сторону Жени:

— Агеева, о чём я сейчас говорил? Смысл жизни по Ницше, повторите.

Женя, сидела в немом трансе, не шелохнулась, её карандаш замер, глаза смотрели куда-то в пустоту. Тима тут же поднял руку, спасая:

— О преодолении себя через страдания, профессор.

— Спасибо, Агеева. — буркнул преподаватель, поправляя очки. — Я разве тебя спрашивал?

— Нет, но от меня вы услышали верный ответ, — парень ухмыльнулся, и аудитория тихо хихикнула.

На последней паре лёгкий гул пробежал по аудитории, когда телефоны завибрировали почти одновременно.

Гульнара переслала в групповой чат новость о Марине, которая упала с моста. Парень в наушниках сзади наклонился к соседке, шепнув что-то, и перешёптывания полетели вниз по рядам. Алина сжала руку Юры, её пальцы задрожали, когда она открыла сообщение:

— Лиза, ты видела? — прошептала она, показывая экран. — Марина... это же наша Марина. Как так? Она же была... нормальная, тихая.

Лиза нахмурилась, её зелёные глаза потемнели, она откинула рыжие пряди с лица:

— Да, жутко. Полиция, мост, всё такое. Я её почти не знала, но... господи, Алин, что с ней случилось?

— Не знаю, — Алина сглотнула, её голос дрожал. — Женя, может, знает? Они же общались иногда.

Лиза фыркнула, бросив взгляд на Женю, которая всё ещё чиркала в тетради:

— Да она все равно не скажет, Алин. Давай не будем об этом.

Время лекции подошло к концу, и студенты начали собираться, шумно сдвигая стулья и засовывая тетради в рюкзаки Алина, Юра, Лиза и Тимофей встали, перекинули сумки через плечо и направились к выходу из аудитории, пробираясь сквозь толпу одногруппников.

Часть 3

Тимофей познакомился с Женей в первый день на первом курсе. Она действительно была красивой и собрала вокруг себя, наверное, всех парней. Девушка была довольно не глупой и вполне уверенной в себе.

Они быстро сошлись характерами. Много общались, сидели вместе на парах. Женя часто говорила: «У меня руки замерзли» или «Заплети косу». Много такого говорила. Тимофей думал, что она так показывает свою заинтересованность. Но, когда он впервые предложил ей попробовать вступить в романтические отношения, она отказала.

Парень решил не давить на нее. Хотя за прошедший год он предпринял еще пару попыток сблизиться. Ничего не получилось. Они продолжали общаться и даже активно ходили на различные мероприятия университета. И то, что он предложил Жене пойти с ним на первое собрание студенческих активистов, Тимофей считал своей личной ошибкой.

Первое время всё было достаточно весело, но затем внутри коллектива начались привычные попойки.

Внешность Жени действительно была очень необычной и приятной. И поклонников у нее было немало. Те самые «поклонники» часто подмешивали ей алкоголь на подобных встречах, и она не особо противилась. Не раз задерживалась с парнями на тусовках до утра. Со временем у нее сложилась определенная репутация.

На самом деле у Тимы репутация была такой же — один в один. Но о нем по университету слухи не ходили. Наверное, девушки в этом плане предпочитали меньше трепаться, чем парни. И он даже не думал, что это что-то значит.

Иногда, после выпитого, они вместе проводили ночи. А общение на парах у них практически прекратилось. И на мероприятия она перестала ходить совсем. Тима полностью ее понимал: если бы к нему так относились, он бы тоже не ходил.

Они очень отдалились друг от друга. Но порой среди ночи она звонила ему с вопросом: «А ты дома?», а затем приезжала на такси под утро. Они не говорили много — слова были не нужны.

Чувства у него совсем не угасли. Хотя, как и Женя, порой он проводил вечера и с другими девушками. Но, что у нее, что у него это не было ни с кем ни чего серьезно и длительного. Тима думал, что возможно, для нее это совсем не проявление симпатии. Возможно она просто доверяет тебе.

На самом деле, Женя с каждым днем вела себя более странно, но парень предпочитал этого не замечать.

Понял он, что с Женей что-то не так, он, как раз, когда стало известно про Марину. По мимо него, Женя общалась только с ней. Да, пускай и редко, но все же Жене нравилась Марина. Они даже пару раз были друг у друга в гостях. Тима, вот, например, ни разу не был у Агеевой дома.

Странно было видеть безразличие на лице девушки. Тяжело объяснить, но когда замечаешь, всё становится очевидным.

Видимо, на попойке их группы, он что-то сделали верно. Ведь стоило ему вернуться домой и отоспаться, как Женя позвонила ему и предложила провести вечер вместе. Вечер плавно перетек в ночь, которую они в первые провели у Жени.

Когда они пришли, Тима понял, почему его не было здесь раньше. Это было здание старого общежития, стоявшее неподалеку от их корпуса. Дверь в подъезд не закрывалась, а лифт не работал. Что было совсем не кстати. Женя жила на девятом этаже, в комнате под ключ в квартире на четырех хозяев. Общая кухня, на которую он не выходил, но от туда до утра доносились разговоры и запах табака. Общие туалет и душ, в которые в других обстоятельствах парень побрезговал бы пойти.

Проспал он всего пару часов. Соседи Жени, похоже были не в курсе про закон «о тишине». Девушку, видимо, это вообще не напрягало. Она и ухом не повела на громкие вскрики, продолжая тихо посапывать.

Виски предательски застучали, стоило парню поднять с дивана. Немного пошатываясь, он засунул ноги в кроссовках и, немного пошатываясь, пошел до туалета.

Коридор был узким, с потёртым линолеумом и тусклой лампочкой, которая мигала, как будто вот-вот перегорит. Из кухни всё ещё доносились приглушённые голоса и звон посуды.

Туалет находился прямо возле кухни. И стоило ему выйти, он столкнулся с мужчиной — невысоким, коренастым, с красноватым лицом и мутными глазами, явно подшофе. На нём была мятая футболка с выцветшим логотипом и мятые спортивные штаны. Мужчина, увидев Тиму, широко ухмыльнулся, обнажив неровные зубы, и придержался за стену, чтобы не покачнуться. убери ошибки грамматические, синатксические, пунктационные и смысловые

— О, пацан! — прогундосил он, его голос был хриплым, но добродушным. — Ты чё, Женькин парень, что ли?

Тимофей остановился, слегка прищурив глаза. Он привык находить общий язык с кем угодно — от одногруппников до случайных прохожих, — и сейчас, несмотря на усталость, решил не нагнетать. Он улыбнулся, лёгкой, дружелюбной улыбкой, и покачал головой.

— Не, брат, просто друг, — ответил он, его голос был спокойным, с лёгкой хрипотцой. — Тима.

— Толик, — представился мужчина, протягивая руку для крепкого, чуть энергичного рукопожатия. — сосед я Женькин. Живу тут, через стенку. А ты, значит, просто друг? — он хмыкнул, прищурившись, но в его тоне не было злобы, только любопытство. — Ну, смотри, она девка-то хорошая, это я тебе как на духу говорю.

Тима кивнул, всё ещё держа улыбку, и вытащил из кармана пачку сигарет.

— Да, знаю. — сказал он, пожав плечами. — Мы с ней давно дружим.

— Курить собрался? — Толик повернулся и нащупал на совдеповской, обшарпанной тумбе красную пачку сигарет, — Пошли покури, — предложил он, приоткрывая в кухне деревянное окно.

Тима дружелюбно улыбаясь, подтянул спадающие штаны и прошел в кухню, становясь возле форточки, подкурил сигарету себе и передал мужчине зажигалку, которую тот явно искал по своим карманам.

Тот благодарно кивнул, и прислонился к стене глядя на Тиму с лёгким прищуром, добавил:

— Да, Женька хорошая, — он понизил голос, словно делился секретом, — а вот её мамашка тут, до утра на кухне трындела, орала, как ненормальная. Я её, короче, выгнал спать, а то достала всех.

Тима вскинул брови, слегка удивившись. Он знал, что Женя живёт в общаге одна, но про её мать ничего не слышал.