Баба Клава, или Злачное место для попаданки

Глава 1. Клава в шоке

Утром я проснулась от того, что кровать стала такой жесткой, аж копчик болел. Неужели я уснула в зале на диване, там у нас стоит такой, жесткий, на нем не поспишь.

Открыла глаза и снова закрыла.

Это еще что?

Снова открыла и изумленно глянула на потолок.

Он почему-то не голубой и совершенно не натяжной с красивой люстрой. Я видела перед собой бревенчатый свод, запах еще какой-то странный… Не кофейный, как обычно по утрам. Я повернула голову и ахнула. Рядом с кроватью стоял открытый сундук с развешанным на крышке тряпьем, а у стены смятые башмаки и корзины, у окна на широкой полке разложены пучки трав. Вот откуда запах… От этой травы.

— Мать моя женщина. — Я поднялась и осмотрела своё ложе.

Деревянная кровать с тонкой подстилкой вместо матраса. Вот почему мне так жестко было!

Снаружи за окном послышался звук петуха.

Петух?

Я подскочила к окну. За стеклом совершенно незнакомый пейзаж, двор, по которому свободно ходили куры, низкая изгородь, на котором горластая птица вещала о новом дне. Хотя солнце было уже высоко. Какой-то припозднившийся петух.

Только, где я нахожусь? И как сюда попала? А потом охнула, схватившись за сердце. Мои чуть полноватые руки теперь выглядели тонкими и изящными. Ухоженными, кстати.

Опустила взгляд на свою уверенную троечку. Ох, и сны мне снятся. Наверное, Ксения так в моем сознании отложилась и мне такое приснилось. Я молода, с шикарной грудью, и ноги вроде ровные, красивые. На лицо только не знаю, какая. Надеюсь, не страшная. А то сны любят подкидывать сюрпризы.

Уверенная, что всё сон, я босая вышла из комнаты.

— Очухалась?

На меня недовольно смотрела женщина лет… не определить сколько лет, вроде и не старая, но обветренное лицо, загорелые руки, волосы собранные в пучок, никак не молодили. Она требушила какие-то пучки. Именно требушила: потряхивала одной рукой, а второй отбивала с них, то ли семена, то ли листья, и то, и другое падало в деревянную лоханку.

— Г-где я? — я моргнула несколько раз, пытаясь проснуться. Рядом раздалось блеянье, заставив меня отпрянуть от двери. Прямо за ней на соломе за печью лежал настоящий козленок.

— Знамо где. Свалилась мне тут на голову, иди, принимай, хозяйство. Я присматривала семь лет, а мне оно надо? Последний год ни монеты не заплатили. Забыла как вчера валялась в ногах и умоляла кучера тебя обратно увезти?

— К-куда обратно?

— Знамо куда. К хорошей жизни. Ты учти, я свою оплату твоими платьями взяла и побрякушками.

Она поднялась, отложила лоханку на стол и схватив какой-то тюк, пошла к двери.

— Всё. Очухалась, я больше ни дня не буду работать на вашу семью.

— Что… происходит… Кто вы?

Она меня не услышала, уже была на улице, быстро шла к калитке, а потом махнула кому-то, из-за деревьев выехала телега, в которую она села и они укатили.

Просто уехали, оставив меня тут одну!

— Ме-е-е-е!

Ладно не одну. С маленькой козой. Козленком. Я что с ним делать буду? Где его мамаша хоть? И почему коза в доме?

И чей это дом наконец?

Глава 2. Семейное счастье

Незадолго до этого

Запах тыквенного супа смешивался с ароматом свечей, которые я зажигала каждую пятницу. «Семейная традиция», — любила повторять каждое воскресенье, расставляя тарелки на столе. Дмитрий должен был вот-вот вернуться, но часы на кухне уже показывали девять. Дети, 42-летняя Аня и 45-летний Марк, скоро пообещали тоже подъехать.

Я вздохнула, поправляя салфетку с вышитыми золотым инициалами «Д+К» подарок друзей на пятую годовщину свадьбы. Тогда муж ещё смотрел на меня так, будто я – центр вселенной. Теперь же его взгляд скользил мимо, он уже не делится охотно со мной всем, что происходило за день.

Почти год я на пенсии. По заслуге вышла давно, но до прошлого года я еще активно работала в городской администрации, пока не попросили. Тяжело было, да. Дети меня поддержали морально, а вот Дмитрий… Он вдруг заявил, что так положено, что молодым нужно дорогу давать. Сидеть пора дома, варить борщи, да вязать носки внукам.

Внуков я любила, младший, сын Ани учится в столице на юриста. Поступил сам между прочим, стобальник! А старшая внучка, дочка Марка, работала в суде - секретарем.

Всё у моих детей и внуков сложилось хорошо. Достойные люди из них выросли. Приносят пользу людям и обществу.

А я маюсь от ничегонеделанья.

Почти год.

Пробовала занять себя различными хобби. От мыла ручной работы и свечей, до тортов и пирожных. Но горы изделий девать было некуда. Аня и Марк уезжали от меня всегда с полными пакетами, заказы никто делать не торопился. Это же соцсети вести надо, интернет-магазины, в гаджетах уметь работать, а я никак. Внучка пробовала помочь, но ей и самой некогда.

Почти год.

Именно столько Дмитрий «задерживался на совещаниях», «засиживался с клиентами» или «помогал коллеге с проектом». А я верила. Верила, когда он целовал меня в лоб, обещая «наверстать упущенное в выходные». Верила, когда он приносил дорогие подарки: новую сумку, золотые серьги, словно откупался от вопросов.

Но в один вечер я случайно обнаружила в кармане его пиджака, пахнущего чужими духами, смятый чек.

Всё бы ничего.

Но этот чек был из детского магазина «Детский мир» .

Платье для новорожденных, размер 56.

Сердце ёкнуло. Не было у нас среди всех знакомых никого с новорожденными.

Я замерла, сжимая чек, пока звонок телефона не заставил вздрогнуть.

— Легко на сердце от песни весёлой? — голос сестры мужа, Галины, звучал как всегда язвительно. — Завтра заеду к вам. Засолки привезу, ты ж на огороде одни цветочки выращиваешь. Хоть бы что-то съедобное посадила.

— Спасибо, — машинально ответила ей, всё ещё глядя на злополучную бумажку.

— Димитр дома? — спросила та невинно, но в паузе перед ответом я уловила странную ноту.

— Нет, на работе…

— Ах, трудяга! — фальшивый смешок. — Ну, ладно, не отвлекаю.

Галина всегда относилась ко мне с холодной вежливостью. «Ты же понимаешь, мы из другого круга», — сказала она когда-то, поправляя скатерть на первой совместной встрече. Сорок пять лет уже женаты, а всё не из круга.

Я сунула чек обратно в карман, будто обжигаясь. «Не надо искать проблем, где их нет», — прошептала, начиная накрывать стол для мужа. Но руки дрожали, когда нарезала хлеб.

Дмитрий вернулся ближе к десяти, притворяясь усталым. Его поцелуй пах виски.

— Прости, проект горит… Дети там скоро? Или не приедут? — он развалился на диване, снимая галстук.

— Я видела чек, — вдруг вырвалось у меня. — Детское платье.

Он замер на секунду, затем рассмеялся, слишком громко:

— А, это! Коллега попросила помочь, у них дочка родилась. Ты же знаешь, я не могу отказать.

Я хотела спросить, почему он не сказал раньше. Почему не взял с собой выбрать подарок. Почему его глаза бегают, будто ищут выход. Но вместо этого я просто кивнула:

— Добрый ты у меня.

Он обнял меня, и я прижалась к груди, которая, казалось, билась чуть быстрее обычного.

Потом приехали дети, закрутилось, завертелось. Поужинали, пообщались. Как-то забылось у меня про этот чек и объяснения Димы.

На следующий день, провожая сестру мужа, я заметила, как та пристально разглядывает моё лицо.

— Ты бледная, — сказала Галина, поправляя шарфик. — Может, к врачу сходить?

— Всё в порядке, — ответила, заставила себя улыбнуться.

— Да-а… Иногда… слепота опаснее правды, — бросила та на прощание

А я не стала вникать.

Глава 3. Родные ямочки

Лампочка настольной лампы мигала. Я сидела за компьютером в спальне, приглушив звук, чтобы не разбудить Дмитрия. В браузере горели десятки вкладок: «Как проверить историю транзакций», «Анонимные форумы для жён», «Признаки измены».

Самой и смешно и горько, дожилась, ищу в шестьдесят пять как уличить мужа в измене.

На экране банковского приложения столбцы цифр, которые я перепроверяла в третий раз.

«Перевод на карту •••• 2876 — 50 000₽. Категория: Подарки»

Эта строка маячила ежемесячно. Раньше я не замечала этих расходов. Никогда не контролировала доходы и расходы Дмитрия. Теперь же, сравнивая даты, заметила закономерность: платежи приходились на 5-е число - день, когда Дмитрий уезжал в командировку в филиал. Ежемесячно.

Я открыла социальные сети. Одноклассники, Вконтакте, МойМир, Инстаграм. Ввела номер телефона из перевода. Только в последнем обнаружился профиль Ксении Федоровой.

Фото с коляской в парке, снимки спящего младенца, посты о материнской усталости. Я прокручивала ленту, пока не наткнулась на фото с хештегом #мойгерой. На заднем плане, в зеркале прихожей, отражался мужчина в чёрной куртке — такой же, как у Дмитрия. Его рука лежала на плече Ксении.

Сердце застучало так громко, что я прижала ладонь к груди, боясь, что звук разбудит мужа. В ушах звенело. Увеличила изображение, пока пиксели не превратились в мозаику. Часы на руке мужчины – Tag Heuer. Мой подарок на день рождения.

— Нет… — вырвалось шёпотом.

Утром, когда Дмитрий уехал на работу, я позвонила Галине. Трубку взяли с третьего гудка.

— Что ты хотела? — золовка говорила с нарочитой небрежностью, но я слышала фоновый шум, она была в машине.

— Ты знали про неё. Чей это ребенок? — я впилась ногтями в край стола, чтобы не дрожал голос.

Пауза. Слишком долгая.

— О чём ты? — Галина фальшиво рассмеялась. — Опять фантазии?

— Я видела фото! Он с ними, он… — голос сорвался.

— Ты с ума сошла, — резко оборвала меня Галина. — Димитр образцовый муж.

— Почему ты защищаешь его?! — крикнула я.

— Да потому что он мой брат. И ты ему никогда парой не была! — зашипела Галина. — Теперь он наконец-то нашел своё счастье. Ты женила его на себе своим пузом. Думаешь, не знаю, что брюхатая Марком была, он как благородный женился.

— Господи, сорок пять лет прошло, Галя. Ты всё злишься, как будто вашу семью и Диму заставили мне предложение делать.

Отключилась от звонка и встала посреди комнаты, сжимая телефон, пока экран не погас. Галя всегда такой, но сегодня… Эти ее слова «Обрел свое счастье», какое счастье? Жили сорок пять лет душа в душу. Ему так же шестьдесят пять, какое еще счастье? Этой Ксении лет тридцать от силы. Она младше нашей дочери.

Вечером я поехала по адресу из банковских переводов. Панельный дом, третий подъезд. Лифт пах сыростью и дешевым табаком. На пятнадцатом этаже, за дверью слышался плач ребёнка. я подняла руку, чтобы постучать, но замерла, услышав елейный голос Дмитрия внутри:

— Алисочка, папа здесь…

Я прижалась ухом к двери. Смех девушки, голос мужа «Моя хорошая девочка». Слова, которые он говорил нашей дочери.

Сердце разорвалось. Я отшатнулась, наткнувшись на велосипед который стоял тут же на площадке у дверей соседей. Грохот привлёк внимание. Дверь приоткрылась.

— Вам кого? — Ксения выглянула, держа на руках малышку в розовом комбинезоне.

Я увидела ямочку на щеке ребёнка. Как у Марка. Точь в точь…

А может, это у Марка на стороне? Больше похоже на правду, только причем тут мой муж? Знал о второй семье сына?

— Любимая моя девочка, кто там? — Дмитрий появился в прихожей с пустышкой в руке. Его лицо исказилось ужасом.

— Вы… — Ксения побледнела, видимо, поняла, кто стоит на пороге их квартиры.

— Ты… её отец? — я прошептала, указывая на Алису.

Тишина.

— Да, — ответил он, и это слово стало моим приговором.

— Да, — ответил он, и это слово стало моим приговором.

Я медленно развернулась и пошла к лифту.

Дима не пытался меня остановить, не пытался что-то сказать, или, может, я не слышала, в ушах шумело, давление поднялось. В лифт я вошла, когда услышала за спиной щелчок дверного замка. Они вошли в квартиру, закрылись. А я просто… просто поеду домой.

Этим вечером он не вернулся ночевать. Я сидела всю ночь на кухне, потом пошла в спальню прилечь и как-то сердце так защемило, что ни вдохнуть ни выдохнуть.

А проснулась я уже в Юрании.

Глава 4. Клава всё ещё в шоке

Проводив удивленным взглядом телегу, я опустилась пятой точкой на ступени крыльца.

Мои руки явно не приспособлены жить здесь, значит, я не отсюда. Ну не я, а эта девушка, в чье тело я попала.

Всё, дожилась, Клава.

Оказывается после смерти есть жизнь. Какой кошмар! Никакого покоя!

И где я?

Можно было бы, конечно, удариться в форменную истерику, но… тут даже публики нет, да и смысла нет. Я уже поняла, что единственный, кто мог помочь, укатил восвояси.

С платьями и побрякушками? Это какими-такими побрякушками? Неужели ее, то есть меня, еще и ограбили!

«Взяли оплату» подсказывает мозг. За год. Представляю, сколько там набежало процентов.

Это как так получилось, что моя предполагаемая семья не платила этой женщине целый год. Я посмотрела на палящее солнце над головой. Уже полдень. Привезли девушку, судя по всему вчера, а она еще умоляла кучера не оставлять ее здесь. Это первое. Второе, дом и двор, скорее всего, ей и принадлежат.

А здесь тихо. Птички чирикают по весеннему так, травка зеленая, двор не ухоженный, но приятный. Всё утопает в зелени. Я прошлась босиком по мягкой траве до калитки. Тут было нечто вроде почтового ящика, оказавшегося пустым. Я и в него заглянула, да. Калитка скрипнула и я шагнула на улицу.

Лачуга стояла на опушке леса, впереди только поля. Злак похожий на пшеничный. Чуть поодаль несколько домов. Не могу с такого расстояния определить жилые они или пустуют.

Так, что мы имеем.

Пшеница, будем называть ее так, растет не сама по себе, ее явно посеяли. Значит, будут и убирать. Дома скорее всего жилые по этой же причине.

У меня есть свой дом. Я обернулась к нему лицом и замерла. Над воротами красовалась надпись:
«Злачный рай»

Я чуть со смеху не упала. Расхохоталась так, что меня точно бы услышали в тех домах вдалеке.

Рай! Это мой персональный рай такой?

Почему злачный? Злачное место, очень злачное! Я прыснула со смеху. Шагнула во двор, направляясь к дому.

Любите вы там наверху пошутить.

Я вернулась в дом, прошлась по двум комнаткам, в своей заглянула в сундук. В пустых небольших мешочках, скорее всего и были «побрякушки». Знать бы еще, какой именно ценности. Теперь уже не понять. Что за глупая девушка, как можно было драгоценности и деньги вот так оставлять. Да и платья получше поди та женщина и прибрала к рукам.

Разложив, что осталось, я насчитала семь платьев. С десяток комплектов нижнего белья. Видимо, оно сильно не приглянулось. Выглядело довольно фривольным. Одни домашние тапочки и ботинки, несколько шарфиков, или поясков, это как посмотреть. И собственно, всё. Даже расчески или гребня не нашлось.

Да уж, рассчиталась за рай. И мне удружила.

— Ме-е-е-е…

Этот еще… Я вышла из комнаты, встала над козленком.

— И где твоя мать, спрашивается?

Маманька у него явно где-то присутствовала, кормить-то его надо было. Я решила переодеться в более удобную одежду, нашла простое платье, сильно надеясь, что это не ночная рубашка, подвязала поясок, обула домашние тапки. На улице лето, сойдет. Волосы приколоть было нечем, пришлось перехватить другим пояском. Во второй комнатке нашлось маленькое зеркало.

Насколько я могла себя разглядеть, ничего так, довольно симпатичная мордашка мне досталась. Даже на меня чем-то в молодости похожа. Глазами что ли. Подхватив козленка, я вынесла его во двор. Ища место, куда бы его пристроить, обошла дом и увидела маленький навес-пристройку. Там на привязи паслась коза.

— Ну вот и мама. Всё равно не знаю, что с тобой делать.

Я опустила его рядом с козой и огляделась.

Здесь же под навесом был и насест для кур. Получается, даже сарайки нет. Просто этот навес. От дождя спасет, а зимой?

А есть ли здесь зима?

Это еще предстоит выяснить. А то, может, не только козы, но и куры в доме зимой живут?

Брр… Жуть какая. Не дай бог!

Нашла колодец с чистой водой. Тут же набрала ведро и появилась мысль прибраться в доме. Заодно и придумаю, что дальше делать.

Пока я драила полы, отмывала стены и мебель, ничего не придумалось. Только устала и проголодалась. Еды я во всем доме не нашла. Ни крошки!

Потом вспомнила о курах. О козе, которую, наверное, можно было бы подоить. Кто б умел еще.

Так и есть. Козленок присосался к матери, я решила его не трогать, пусть кормит своё дитятко. Всё равно доить я не умею и желания учиться нет. Вот честно.

Прошлась к насестам и там под ними в деревянных коробах обнаружила яйца.

— Ура! — захлопала в ладошки! — Сегодня у меня на … эммм, завтрако-обедо-ужин омлет!

Пришлось вернуться за корзинкой, которую из комнаты вынесла на крыльцо. Собрав яйца, я прошлась по заднему дворику. Сначала я думала, что тут заросшее травой всё, но приглядевшись, нашла растущий лук, зелень, похожую по запаху на петрушку, мятные кустики, и плоды напоминающие то ли морковь по цвету, то ли баклажан по форме. А рос он как огурцы.

Заметив что-то вроде лунок, поняла, что этот овощ тоже был посажен вручную. Смело сорвала пару плодов.

Вернулась в дом со своим «уловом», и развернулась к печи.

И как я ее зажгу?

Рядом ничего, что напоминало бы спички, кремень, или вообще хоть что.

Я опустилась на табурет, опустив голову на руки.

Глава 5. Персональный рай

Я сидела, уставившись на холодную печь, и вдруг громко рассмеялась.
— Ну конечно! Рай, а спичек нет! Может, ангелы трением палочек огонь добывают? — швырнула в печь сухую ветку, сломанную на несколько палочек, найденную у порога, и замерла. В памяти всплыли уроки выживания из старого телешоу. Кремень… Да хоть камень о камень!

Выскочила во двор, подняла два плоских камня с земли у дороги и, скрежеща ими над пучком сухой травы, ругалась на все лады. Никак. Тогда я вспомнила о зеркале. Нашла даже клочок бумаги под крыльцом, еще когда мыла полы, заметила. Выковыряла ее.

Искра, всполох огонька - и вот уже пламя лижет дрова. я, выпачканная землей и травой, торжествующе подняла кулак:
— Бабушка еще огонька тебе покажет!

Омлет из яиц был изумителен, хоть и без соли. От странных овощей пахло подозрительно, но голод заставил попробовать всё. Отведав, я скривилась:
— На вкус как тыква с чесноком… Ну хоть не яд.

Сумерки застали меня за осмотром границ моего персонального «рая». За лесом темнело нечто массивное — то ли горы, то ли стена. А у калитки вдруг послышался скрип. Старик в залатанном плаще тыкал посохом в табличку «Злачный рай», бормоча:

— Опять эти шутники с Небесной канцелярии! В прошлый раз «Адский курорт» написали над таверной…

— Эй, дед! — Клава бодро вышла, пряча дрожь в коленках. — Небось, лапти продаешь? Или судьбу предскажешь?

Старик выронил посох. Его борода затряслась от смеха:
— Лапти? Ты ж новенькая, видать. Из какого квартала душу прислали?

Я присмотрелась к нему, странные вещи он говорит. А вот про душу…

— Из какого такого квартала? Из Воронежа я.

— Ни о чем не говорит… — буркнул дед. — По ауре человек. Но людей в каждом мире как ползучих тварей.

— Как тараканов… — вставила свои пять копеек.

— Ну и я говорю… — прищурился. И хохотнул. — Ты из технического примитивного мира, давно у нас оттуда никого на перерождение не присылали.

У меня челюсть отвисла. Это я-то из примитивного? А тут тогда что? Высокие технологии? С козой и курами.

— Дитя, ты в Буферной зоне. Где души учатся жить заново. Твой «Злачный Рай» - это тест на выживаемость. Выдержишь год - и тебе дадут выбор, остаться и проживать новую жизнь здесь, или выбрать другой мир. А не выдержишь…

Он многозначительно замолчал.

— …то? — Я хмыкнула.

— Некому и нечему будет выбирать. — жестко закончил он, а я вздрогнула.

Ничего себе условия.

— Значит, я экзамен сдаю? Ладно, старина, завтра научишь козу доить. А потом… — Она бросила в темноту кожуру странного овоща, — …будем этот «рай» обустраивать, урожаи собирать да мебель мастерить. Бабушка я или нет!

Старик закашлялся, пряча улыбку в бороде. Впервые за сто лет дежурства ему не хотелось спешить с докладом Наблюдателям. Эта душа обещала спектакль.

— Это ты сама. Я только встретить должен и объяснить. Увидимся через год.

— Ну вот. Стоит только фронт обязанностей мужчине назначить, сразу сдуваются. И во всех мирах так!

Старик исчез, оставив меня в полном недоумении. Да что там говорить. Я в полном шоке! То есть, мне надо продержаться год в этом теле, а потом меня вернут?

Или погодите-ка… Он не говорил «вернут», он сказал – предоставят выбор остаться здесь или перейти в другой мир. И там с нуля что ли всё? Ой, нет, так не пойдет. Если я за год обживусь, то вполне себе хорошие перспективы.

А что?

Второй шанс не всегда дается.

Что мне делать в мире, где моему мужу под старости лет бес в ребро седина в бороду. Ой, ну точно, он и бородку свою примерно год назад брить стал. Хотя я сколько просила, ни в какую, гордился ею.

И вот что меня ждет? Снова муж, который даже не заметил, как я того? Интересно, когда меня обнаружат? Дочку жалко. Она будет больше всех страдать. Сын мужчина, он стойкий у меня, а вот дочка…

Я всплакнула, так жалко детей стало. Оставила их там. Не одних, но…

Жизнь, как это ни парадоксально продолжается. Надо стремиться прожить ее и здесь достойно. В этом злачном месте.

Я не заметила как уснула в раздумьях, застелив свою кровать найденным соломенным матрасом в другой комнатушке. Сверху накинула покрывало и легла прямо в одежде, не забыв запереть дверь изнутри.

А утром проснулась от грохота по деревянному полотну двери.

И стучали, похоже, долго. Выглянула осторожно в окно, на крыльце стоял настоящий красавчик. Одет в духе средневековья, шевелюра роскошных волос ниже плеч и несколько узких косичек с вплетенными белыми лентами. Это модно так что ли? Никогда не понимала молодежь. Да у него даже перчатки белые были, которые он не снял, стуча в дверь. А потом он развернулся. И у меня дух перехватило. Это же вылитый мой Дмитрий в молодости, только с другой прической и одеждой.

Осторожно подошла к двери и как можно громче спросила:

— Кто там!

— Клависия! Открывай! Я знаю, что ты там! Мне уже доложили, что ты осталась тут, и никуда не уехала.

— Вы кто?

Ага, значит, меня, то бишь девушку, зовут Клависия. Ну Клава, Клависия, похоже, однако. Ой, не спроста меня в ее тело засунули!

Так, стоп… А если она тоже умерла? Но как? Не та бабка же убила ее за «побрякушки»?

А этот пришел проверить, что живая и здоровая? Знал, не знал? И как я должна была уехать, если проснулась здесь…

Ой, сколько вопросов.

— Открывай! Не заставляй меня выламывать двери!

Это франт умеет ломать двери? Не выглядит он настолько крепким. Я открыла засов и распахнула дверь, чуть не стукнув ею по лбу красавчика. Он еле успел отпрыгнуть.

— Чего тебе? — раз он ко мне на ты, то и я так же.

Он зыркнул на меня злющими глазами. Отодвинул в сторону и бесцеремонно вошел в дом.

— Эй, куда в обуви!

Влетела следом за ним. Он проверил каждую комнату, заглянул под кровати, за печь, на печь, в сундук.

— Где он? Его тут нет?

— Кого? Козленок? С козой!

Глава 6. Вернись, я всё прощу

— Стоп! — повторила я.

— Почему ты меня отвергаешь? Ты невиновна, я же вижу. Вернись со мной обратно в столицу.

— То есть, по-твоему, хочу обвиню во всех грехах, разведусь, дам шанс поселиться у черта на куличках, чтобы поймать какого-то Маркиза, связь с которым ты мне приписывал. Я ничего не упустила?

Он качнул головой.

— А теперь, значит, передумал и «вернись, я всё прощу»?

— Клависия, позволь мне всё объяснить?

— Объясняй.

— Но… Давай вернемся домой, и сядем поговорим.

— Нет, тут объясняй, а я подумаю над твоим предложением.

Он хоть и выглядел огорошенным, но видимо, счел мои слова обидой за его поступок.

А я хоть узнаю, в чем причина моей ссылки сюда. Ну то есть, не моей. Ай, уже без разницы, чьей, в теле я, значит, моей.

— Когда мне донесли, что ты… принимаешь у себя Маркиза, предателя короны, что ты имеешь с ним связь, и близкие ему люди на допросах подтвердили, я поверил всем доказательствам. Ведь камень правды никогда не лжет. Но они как-то научились обходить его… Я выясню, как именно.

— Камня с тобой не было, когда меня… — я сделала вид, что запнулась. На самом деле я не знала: меня схватили, поймали, или что? Я сама сдалась?

— Нет. Доказательств полученных в дознании хватало.

— И ты решил не просто развестись, а выкинуть меня сюда?

— Ты сама умоляла суд, отправить тебя в доставшееся тебе по наследству поместье «Злачный Рай», и я дал согласие.

Он дал согласие! Ну надо же! Хоть за это спасибо, что не монастырь и не тюрьма, как сообщнице. Не ровен час, выяснит, что с камнем все в порядке и тогда в его голове зародятся мысли о том, что все участники этого процесса говорили правду. И я не та, за кого себя выдаю.

— Я не знаю, как мне тебя простить…

— Мы еще успеем вернуться засветло и…

— Нет. Я останусь здесь. Мне нужно… подумать обо всем. О той ситуации, в которой я оказалась… Я не могу так сразу простить тебя…

Знать бы еще как его зовут. Но печальный вид мне сделать было нетрудно, я вспомнила как со мной обошлась его копия постарше в моем мире.

— Клависия. Душа моя… Я всё пойму… прости меня…

Ох, как запел. «Душа моя»…

Только мне не верится. То искал любовника, готовый тут арестовать его, да еще и неизвестно, не отправили бы меня в местную каталажку, окажись этот Маркиз здесь. А теперь поёт мне о любви. Какой переменчивый.

Кстати, где он? Виновник торжества.

Почему он не явился, ведь Клависия его точно должна была тут дождаться?

— Я останусь. — говорю ему, грустно глядя в пол. — Не могу вынести всех этих пересудов… Ты же знаешь, после развода, все обо мне судачат. Меня считают неверной, изменщицей.

Ой, надо было в театральный поступать!

Он сначала смотрел на меня, а потом отошел.

— Ты права. Ты во всем права, Клависия. Это огромная моя вина и только моя. Я позволил этому случиться. Ты можешь остаться здесь, а я… я пришлю тебе содержание. Прошу, не отказывай. Ты ведь подумаешь над тем, чтобы вернуться? Когда мы поймаем Маркиза, я уверен, он во всем сознается. И в том, что пытался подставить именно тебя! Жену дознавателя, который ведет дело. Пусть сплетни и пересуды улягутся, тогда ты вернешься. Ты можешь поселиться в гостинице «Три Дракона». Я оплачу…

— Нет… — перебила его. Какая еще гостиница? Где? — Я хочу остаться тут.

И вообще, это уже интересно. Клависия замутила с Маркизом, зная, что ее муж расследует дело против ее любовника. Ну вот что за женщина!

Теперь я и сама хочу глянуть на этого героя любовника. Но это опасно, мало ли.

— Хорошо. Хорошо, я пришлю сюда господина Эклера.

В моем животе заурчало от вкусного имени. Он вновь посмотрел на меня и воскликнул.

— Ты голодна? Конечно же! Вторые сутки как здесь совершенно одна! А где же Пикая?

— Кто это? — я хмуро спросила его.

— Женщина из деревни, которая должна была присматривать за Раем.

— Аа, это та, которой никто целый год не платил? Она прихватила мои вещи и уехала.

— Как это год? Год? Клависия, но ведь это ты должна была следить за этим.

И снова Клависия. Ох, и наследила она.

— Я? — захлопала ресницами. Его взгляд сразу потеплел. Смотри-кась, повелся.

— Наверное, я что-то перепутала. Посчитала, что отправила сразу за год. Это всё так сложно…

— Не переживай, если ты за те платья…

— И украшения. — вставила я жалобно.

— Драгоценности? Она забрала у тебя драгоценности?

С чего он так переполошился? Разнервничался. Ему моих побрякушек жалко стало?

Надеюсь там не на несколько миллионов местными деньгами было. Так бы они и мне пригодились…

— Я всё решу, дорогая. — он решительно поднялся. — Жди господина Эклера.

И вышел.

Я вышла следом, провожая его взглядом. Не дойдя до ступеней крыльца, он остановился. Развернулся и пылко на меня посмотрел.

— Душа моя, я скоро вернусь!

А вот этого не надо…

Глава 7. Госпожа Сулари

Проводила взглядом мужа Клависии слегка озадаченная. Слишком уж неправильно всё было. Как-то не по людски.

Не верю я в его пылкие чувства к жене, но какую-то цель он явно преследует. А играл-то как! Театр отдыхает. И я играла. Только ему невдомек, что вместо его любвеобильной женушки тут теперь другая.

Значит, это моё поместье? И пшеница моя? Нужно дойти до людей и всё расспросить. Кто-то же отвечал за поля, не верю, что та бабка на такое способна.

Поэтому я вошла в дом, переоделась поприличнее, натянула старые ботинки. В домашних тапках по полям не погуляешь. А ботинки хоть и ношеные, но удобные, да и под длинным подолом не заметны.

Не нашла, чем закрыть дверь. Ни замка, ни засова снаружи. Главное, внутри есть, а снаружи нет. Понадеявшись, что сюда не влезут воры, я просто прикрыла плотненько дверь.

За калиткой дорога вела справа налево, и куда идти, чтобы попасть в дома вдали? Эх, вся жизнь наперекосяк. Всегда я делала только правильные шаги! Так что теперь пойду уверенно налево. И пусть этот путь будет ошибочным, это же мой выбор? А вообще я просто увидела, что вроде как левее дорога не уходит в лес. Значит, огибает поле и ведет к деревушке.

Я оказалась права. Впереди показались дома, которых я сразу и не видела. Деревня оказалась довольно большой, народу в ней находилось много. Некоторые останавливались и смотрели на меня удивленно, как на новые ворота.

Я же шла, надеясь увидеть хоть какой-нибудь сельсовет, или что у них тут бывает?

Остановилась только когда передо мной показалась небольшая площадь. Тут продавали от коров до булочек. Ароматы и от первых, и от вторых стояли вполне себе реалистичные, настоящие.

— Булочки, госпожа! Угощайтесь!

— Леденцы! Сладости! Госпожа, подходите, покупайте, выбирайте!

Госпожа, конечно, только о леденцах и мечтала… В такую-то жару. Пить хотелось от одного взгляда на эти сладости.

— Уважаемая, а где у вас тут… эм-м-м… главный?

— Староста?

А, вон как у них тут председатели колхоза называются…

— Да-да, именно он и нужен.

— Дак вон там в конце площади большой дом. Там и староста, и стража.

— Благодарю. — улыбнулась я женщине и пошла в ту сторону.

Табличка на доме гласила:

"УПРАВЛЕНИЕ"

Я шагнула в распахнутые настежь двери и оказалась в прохладном помещении. Внутри оказались еще три двери, две были закрыты, а во второй раздавались голоса.

— Скоро платить налог, где твои стражи, никто еще не вернулся с поселений?

— Не так быстро. Если бы выделили хотя бы лошадей, Мальтих, мои стражники вынуждены проходить на своих двоих большие расстояния! Даже на портальные камни у тебя денег нет.

— У меня нет лишнего финансирования! — вскипел голос. — Почти всё уходит в казну, мы еле сводим…

Мужчина замолчал, потому что заметил меня, возникшую в дверях. Что-то он вообще не походит на того, кто сводит концы с концами. Обрюзгший, стареющий управляющий с седыми висками сидел во главе стола, а перед ним на большом блюде лежали горкой жареные ребра. У меня аж желудок свело, да слюна чуть не закапала. Второй сидел напротив. Высокий, крупный, про таких говорят: косая сажень в плечах. Светлорусые волосы до плеч были собраны сзади, в светлой рубахе. На вид ему я бы дала лет тридцать. Он повернул голову в мою сторону и проницательно посмотрел прямо в глаза.

— Чем могу служить, госпожа?

Видимо, по одежде определили, что не местная и не их сословия. Я выпрямилась и сделала шаг внутрь комнаты.

Староста, я верно предположила, это был именно он, поднялся, вытирая жирные руки о полотенце.

— Мне нужен староста.

— Я к вашим услугам. Только не здесь, пройдемте.

Он повел меня в соседний кабинет, а спиной я чувствовала на себе взгляд того мужчины. Он говорил про стражей, один из них? Вполне может, он довольно крепкий. Намного крепче бывшего малохольного муженька Клависии. И старше. Невольно сравниваю этих двоих.

— Позвольте представиться, староста Мальтих, госпожа…

— Клависия, я хозяйка «Злачного Рая».

Его лицо удивленно вытянулось, потом он закашлял, а потом протер лоб чистой салфеткой, которую выудил из ящика стола.

— Вы с проверкой, госпожа Сулари? А где же Маркиз де Рото, он ведь обычно приезжал с проверками, или присылал поверенного за налогами.

Ого, вот уж про кого не ожидала услышать.

Глава 8. Монеты и достоинство

Я, конечно, сделала умное лицо. Не говорить же ему, что этот Маркиз - мой предполагаемый любовник, который куда-то сбежал и прячется от моего мужа.

— Я приехала отдохнуть. — Многозначительно обвела взглядом кабинет. — Сменить обстановку, проведать как дела в моем… «Рае».

— Да-да… Я всё предоставлю, все отчетности. Мне еще вчера женушка говорила, мол, Пикая в спешке уехала и поминай как звали. Вы ее уволили?

— Она сама уволилась. — Я выпрямила спину. — Так что там с отчетами?

— Да-да… Вот. — передо мной легла тяжелая книга.

— Это…?

— Книга доходов и расходов за последние пять лет.

— Я возьму с собой. Здесь я бы хотела пройтись, осмотреть… всё.

— Да-да. Я… А вот… начальник стражи поселений, он вам расскажет последние новости. Я… У меня…

«Рыльце в пушку» — подумала я, но в ответ лишь улыбнулась.

— Вы очень любезны. А еще подготовьте мне то, что вы всегда отдавали Маркизу. Сейчас.

Он выпучился на меня, а потом медленно поднялся, снял с шеи ключ от сейфа, который стоял тут же в углу. Открыв его, стал доставать мешочки. Полные, тяжелые мешочки с… золотыми монетами.

Ого… И что я буду делать с этим богатством? И много тут, интересно?

— Тогда вам точно понадобиться Роберин. Он будет охранять вас.

За спиной послышались тяжелые шаги. Это тот второй, я кожей чувствовала.

— Я сопровожу, тем более это моя прямая обязанность служить вашей семье, госпожа. — хмуро произнес он. — Но…

— Но… — повторила я, обернувшись в полоборота.

— Не сочтите за наглость, оплатите долги по жалованию моих людей.

Я от такого «но» чуть не закашлялась. Вот наглеж.

— Вашим людям, правда, не заплатили? — повернулась к старосте, а тот уже сел обратно в своё кресло, вытираясь платком.

— Т-только за последний месяц. Вот, вам готовил в казну сдать. А господину Инваро было сказано, что оплата будет в следующем месяце, вот только зерно соберем, перемолотим, да продадим. Если останется, то…

— Что значит, если останется? Дела настолько плохи? — я поднялась. Скрестила руки на груди и строго посмотрела на него. — Так. Сколько там должны? Этого хватит?

Отодвинула один мешочек в сторону.

Мужчина подошел, и своей рукой придвинул еще два к тому мешочку.

— Еще лошадей, корм для них и починку крыши нашей казармы.

— Хорошо. — согласилась я, надеясь, что он не соврал. Но что делать? Не хватать же тяжелые мешочки и не уносить ноги. Только народ смешить. Я тут хозяйка, надо как-то с достоинством выходить из ситуации.

— Заодно найдите и мне кто займется починкой дома.

Он удивленно глянул на меня. Потом призадумался.

— Я думал, мне показалось, что там кто-то есть.

— Я останусь тут на некоторое время. Возможно, на долгое время.

Староста икнул от неожиданности, а этот Наглец Инваро приподнял иронично бровь.

— Вы не сможете жить здесь, даже если вам отстроят новый дом.

— Это почему же?

— Такой госпоже нечего здесь делать. Ваша кожа не видела открытого солнца, а руки не поднимали ничего тяжелее ложки. Тут нет лишних людей прислуживать вам, а прислугу вы с собой не привезли.

Наглец и мужлан. Неотесанный. Он меня белоручкой назвал? Ха!

Глава 9. Покупочки

Пока я прикидывала в уме, как мне мешочки все взять и каким образом вообще носить с собой, Инваро сграбастал 2 из них и сунул их в маленькую напоясную сумку, которая больше напоминала рюкзачок для смартфона, какие шьют в нашем мире. Самое удивительное, что эти два мешочка превосходили размером эту сумку и сама она даже ни на сантиметр не расширилась.

— Это… — Я кашлянула, стараясь не выпучиваться слишком сильно. — Очень удобно.

— Ваши я тоже возьму для полной сохранности. — Вроде как предложил, а вроде и поставил перед фактом.

Я кивнула в знак согласия. Ну не обманет же он меня. В конце концов, слуга народа, главный страж и так далее. Когда мы вышли из Управления, меня снова окунуло в летнюю жару. Ох, как хорошо было в помещении.

— Куда теперь? Вы что-то прикупить хотели?

Я бесцельно ходила по площади, присматриваясь к товарам. Не мешало бы и купить что-нибудь. Только я в деньгах не разбиралась. Стала присматриваться, кто что почем покупает. В принципе мне пока много не надо, я список покупок как-то не составляла. Возьму, может, что-то на первое время, потом еще приду. Недалеко же.

— Мне нужен замок. Засов на дверь. Она снаружи ничем не закрывается, а оставлять дом постоянно открытым не дело.

Он на меня странно глянул, но ничего не сказал. Немного подумал, и когда мы дошли до выпечки, от которой меня желудок свело, сказал:

— Насчет замка я знаю, к кому обратиться. Будет завтра замок. Что-то еще?

— Не знаю. Пока еще не думала.

Он остановился перекинуться парой слов как раз рядом с этими булочками. Ой, не хочу выглядеть оголодавшей дворянкой. Гордо прошла мимо и видела расшитые, кожаные ботинки ручной работы, очень красивые.

— Подходите, госпожа! — Улыбалась розовощекая женщина. — Подберем и вам пару! Мой муж шьет, очень удобные, кожа добротная.

— И расшивает сам? — Я взяла в руки один, по краям шел красивый узор красной нитью. Пошито, действительно, качественно, красота такая. У нас бы за такие не одну мою зарплату пришлось выложить. А тут вон всё ручного производства.

— Нет, украшаю я. Дочка помогает, но как замуж вышла, уже реже.

— Примерить дадите?

— Конечно, проходите сюда за прилавок.

На меня глазели любопытные взгляды. Ни разу, наверное, госпожу покупающую на рынке не видели.

Хорошо, что платья длинные, своим подолом я уже успела изрядно подмести эти улицы. Но под ним хоть не видно истоптанной обуви, которая мне досталась.

Я примерила, ботиночки оказались в пору.

— Я возьму их. — Взглядом искала, где же этот страж порядка… с моими деньгами… Ой, дурочка, он же запросто мог уйти и всё, иди свищи его.

Рядом продавались ткани, я сделала вид, что рассматриваю их.

— Я могу сшить любое платье. — несмело сказала торговка, а ее тут же засмеяла булочница, которая за нами с интересом наблюдала.

— Олиса, куда тебе шить для господ! Ты такие фасоны отродясь не видела. Хах.

Вот же, баба какая вредная.

— Я бы с удовольствием встретилась с вами в другой день. Сейчас немного неудобно, я с другой целью пришла в поселение. — Олиса на меня удивленно уставилась, не ожидала моего ответа? Думала, откажусь?

— Вы уже выбрали что-нибудь, госпожа Сулари? — раздался за спиной голос. Все любопытствующие сразу нашли себе дела. Все ж таки этот страж имеет тут вес. И… зря я думала, что он сбежал. Вот он стоит… (чуть не сказала родненький).

— Да, оплатите, пожалуйста, мою покупку. Из моих денег, разумеется.

Он невозмутимо залез рукой в поясную сумку, достал оттуда одну золотую монету, отдал ее женщине, а та стала искать сдачу.

Так, на золотую можно купить обувь, еще и сдачу дадут. Отметила про себя. Она отсыпала в его ладонь монеты, и широко улыбнулась.

— Обращайтесь еще, госпожа, и носите с удовольствием!

— Спасибо. — я повернулась к женщине с тканями. — Вы знаете, где я живу?

Та кивнула.

— Приходите завтра… утром, мы поговорим насчет платьев.

— Да, госпожа Сулари. Я приду. — глаза ее загорелись радостью.

— Могу предложить отведать сладости, их делает моя знакомая, очень вкусно. — снова голос стража, который теперь не отходил.

Сладости… Мне бы мяска, жареного, с лучком, с кетчупом… эх.

— Хорошо, отведаем ваши сладости.

На рынке мы еще останавливались два раза, я заприметила платки, купила парочку. А то на таком солнце все волосы выгорят, а у меня во дворе много работы. Потом остановились у сельхозинвентаря. Я прикинула, что мне надо, но сначала бы в доме разведать, что имеется. А потом прийти сюда.

Когда дошли до сладостей на краю рынка, тут толпился народ. В основном с детишками.

— Да тут аншлаг. И почему она стоит в таком месте, а не в центре? Я смотрю, сладости популярны.

— Ну это вы у старосты Мальтиха спросите. Он не дает Равенне место на площади.

— Личное? — я с любопытством посмотрела на девушку, которая успевала раздавать петушки-леденцы, сладкие булочки и пирожки.

— Можно и так сказать. Пойдем-те. — Он полез вперед без очереди. Я только хотела его окликнуть да вовремя осеклась. Во-первых он главный страж, во-вторых я тут вроде хозяйка райских угодий, полей и огородов. Будет странно стоять в конце очереди в глазах местных. Хотя я бы постояла, ничего не отвалилось бы.

Он прошел к самым прилавкам, толпа оттеснилась пропуская нас. Никто не выглядел недовольным, только разглядывали меня во все глаза, да улыбались и приветствовали.

— Равенна, угостишь госпожу Сулари своим фирменным пирогом? Она печет, пальчики оближешь. А еще дает имена своей выпечке. Этот пирог называется Шарлотка! — с такой гордостью сказал, словно она на него патент оформила в этом мире на шарлотку.

Что она сказал? У меня чуть челюсть не упала! Это же пирог из нашего мира! Я так распереживалась. Девушка ничем не отличалась от местных. Ничем не выдавала своё «земное» происхождение. Может, я ошибаюсь? Совпадение?

Нам выдали по куску пирога, остальное страж прихватил с собой. Мы отошли в тенек чуть подальше.

Глава 10. Анонимные попаданки

Я прошлась по дому, закрывшись на засов. Не знала, куда спрятать мешочки с Под матрас смешно, там и будут искать, если решат меня обокрасть. Что если сделать это не в доме? Я выглянула в окно, не ошивается ли кто-то рядом.

Боже, с такой подозрительностью я с ума сойду. Отодвинула засов и вышла во двор, в пристройке жалобно блеяла коза.

— Так, мать… Ты явно не достаешь до травки, давай я тебя перевяжу… Или веревку удлинить? Я бы тебя отпустила, но совершенно не знаю, что с тобой потом станет? А с ним?
Я посмотрела на козленка. Он крутился рядом с матерью. Она послушно пошла со мной, когда я сгрудив в траву свои «сокровища», отвязала ее и повела к другой полянке. Неплохо было бы просто огородить небольшой загон, и пусть пасется себе.
Подумаю над этим на досуге. Перевязав козу так, чтобы она в случае чего могла скрыться под навесом, но при этом и полежать в свежей траве, где еще не топтали ее копытца, я вернулась к своим вещам. Потом осмотрела навес. А что, нормальное временное укрытие… Не только для козы. Дома я кажется видела один старый котелок за печью, где лежал козленок. Не еду же в нем варить в самом деле, я на такое дело не рискну его использовать. Принесла его по навес и, увидев, небольшую брошенную мотыгу под старой травой обрадовалась!

А мне крупно повезло!

Вырыла ею кое-как ямку. Я и копать-то толком не умею, но ничего, молодая, руки-ноги на месте. Где наша не пропадала?

В ямку сложила котел, а в него мешочки с деньгами, отсыпав немного себе на первое время. Накрыла сверху старой ветошью и присыпала землей, дерном с травой.

Отошла на пару шагов, любуясь. Вот, вообще не видно, что там мой клад.

Главное самой не забыть, хмыкнула под нос.

На следующее утро я обнаружила у крыльца корзину с провизией: мука, масло, яйца и даже кусок мяса, завернутый в пергамент. Роберин сдержал слово.

— Ну что ж, — потянулась я, глядя на зарю. — Начнем с завтрака. Всё не так плохо!

Печь разжигать не стала, соорудила на улице импровизированный мангал. Отмыла небольшой казанок, нашла несколько глубоких глиняных тарелок и деревянные ложки. Впервый раз я отмывала стены, мебель и пол. Теперь добралась до скромных запасов посуды.

Пока варилась каша (оказывается, в этом мире есть нечто вроде овсянки), я прибиралась в доме и размышляла о вчерашнем. "Шарлотка" от Равенны... Совпадение? Не верю. Надо бы навестить булочницу. Если она и правда из моего мира, то мы здесь вдвоем, застрявшие в этом средневековом квесте.

Калитка скрипнула. На входе стояла Олиса, робко улыбаясь:

— Госпожа Сулари, я принесла образцы тканей...

— Заходи! — махнула я рукой, чуть не уронив ложку в казанок, в котором как раз перемешивала кашу. — И хватит этого. Я не "госпожа". Зовите меня Клавой, Клавдией Витальевной.

Я замерла, кажется, сказала лишнее. Я настороженно глянула на Олису.

Ее глаза округлились. Шагнув ближе, она прошептала:

— Вы... тоже оттуда?

— Откуда? — переспросила я.

— Из 2020-го.

Я уставилась на нее удивленно.

— 2025.

Олиса ахнула и схватила меня за руку:

— Боже, я здесь уже пять лет! Думала, сойду с ума одна!

— Как… это случилось?

— Неудачная операция. — Грустно ответила она. — Теперь я швея, которая еле сводит концы с концами. Местные фасоны шить не особо получается, за эти пять лет, я не особо обзавелась клиентками, так что продаю ткань, кружева, которые привозит хозяин лавки, где я работаю.

— Вот так дела… Как тебя зовут по настоящему? Алиса?

Она кивнула.

— Я так и подумала, наши имена с местными… девушками, в чье тело мы попали, похожи. Я Клавдия, Клависия по здешнему.

Она закивала и бросилась ко мне, обнять.

Я растерянно раскинула руки и похлопала ее по плечам.

— Ну всё, всё, тебе лет-то сколько было?

— Пятнадцать…

— Бог ты мой. Совсем ребенок. И никто не узнал, что ты не она?

Мы с Олисой вместо примерок просто разговаривали о том, как нам жилось в нашем мире, чем она занималась здесь. Позавтракали заодно, и она подсказала мне, как сохранить продукты свежими. Оказывается, даже я могу произнести простое заклинание и оно сработает.
А вот признаваться о том, что мы не те, за кого себя выдаем, ни в коем случае нельзя. Попаданцев судят. Даже не смотря на то, что их вины в попадании сюда нет.

Глава 11. Анонимные попаданки -2

Я молча перевернула кашу в казанке, давая Олисе-Алисе успокоиться. Пятнадцать лет... Да я в ее годы только школу заканчивала! А она – в чужом теле, в чужом мире, без семьи, без друзей. Сердце сжалось.
— Никто не узнал, — всхлипнула девчонка, утирая рукавом слезы. — Олиса упала с лестницы в мастерской, ударилась головой. Очнулась – уже я. Мастер, у которого она работала, решил, что память отшибло. А потом... Потом я просто старалась не выделяться. Шила что просили, как могла. — Она горько усмехнулась. — Только фасоны у меня получались... странные. Местные барышни хотят платья с турнюрами и шнуровками до потери пульса, а я им про силуэт "нью-лук" Диора заикаюсь! Смеялись. Вот и торгую теперь тряпьем на рынке.
— Турнюры? — я фыркнула, подливая ей в глиняную чашку травяного чаю. — Да уж, знатный прогресс. А я вот козу пасти учусь. И деньги в землю закапываю, как белка орехи. — Я кивнула в сторону навеса. — Там, под дерном, в котелке, мое состояние. Главное, козу туда не привязывать, а то выкопает своими копытами. Она у меня умница, но любопытная.
Алиса засмеялась.
— О, госпожа Клава! Вы – как глоток воздуха! Я пять лет боялась слово лишнее сказать, а тут... — Она вдруг насторожилась, оглянулась на закрытую калитку и понизила голос. — Но вы правы, надо быть осторожнее. Если узнают, что мы не местные... Особенно ваш... муж. Инквизитор. — Она произнесла это слово с суеверным страхом. — Говорят, он чует ложь за версту. Даже без камня.
— Чует, чует, — проворчала я, снимая казанок с огня. — Так и норовит под нос свой орлиный сунуть. Но пока держимся. — Я разлила кашу по мискам. Аромат овсянки с щепоткой местных солоноватых трав (оказалось, вполне съедобных) разлился вокруг. — Так, Алиса. Давай по порядку. Ты здесь пять лет. Значит, знаешь правила. Что можно, что нельзя? Магию вот упомянула... заклинания? Серьезно?
— О, да! — глаза Алисы загорелись. — Не вся, конечно, и не у всех. Но простые бытовые штуки... вот, смотрите! — Она сосредоточилась, шепнула что-то на странном певучем языке, и провела рукой над своей еще горячей миской. Тонкая струйка пара над ней вдруг... замерла, будто уперлась в невидимый купол. Каша перестала дымиться. — Охлаждение. Элементарно. Этому даже дети учатся. Нужно для трав, цветов... да и супом не обожжешься.
Я уставилась на замерзший пар, потом на Алису. В голове стучало: "Магия. Настоящая магия. И я могу этому научиться?". Пенсионерка из Воронежа, ветеран административного труда, вдруг может колдовать? Это круче, чем курсы компьютерной грамотности!
— Научи, — выпалила я. — Первым делом – охлаждающее. А то мясо вчерашнее скоро протухнет, а Роберин его так старательно принес.
— Конечно! — Алиса оживилась. — Слова простые: "Аэрис фигидо". И представляйте, как холодок опускается сверху. Вот так... — Она стала терпеливо объяснять артикуляцию и движение рук.
Я попробовала. Шепнула, махнула ладонью над своим котелком... Ничего. Парок так и вился.
— Не беда! — успокоила Алиса. — С первого раза редко у кого получается. Практика нужна. И... расслабленность. Вы слишком напряжены, госпожа Клава. Боитесь ошибиться.
Она была права. Я боялась. Всего: мужа-инквизитора, пропавшего Маркиза, козы, которая могла сорваться с привязи, голода, разоблачения... Даже этих дурацких монет в земле. Как жить в таком мире, где все чужое и опасное?
— Расслабиться тут сложно, детка, — вздохнула я, отодвигая миску. — Особенно когда знаешь, что твой "муж" уже что-то заподозрил. И этот камень его... Фуфло какое-то! В нашем мире детекторы лжи и то врут!
— Камень Правды не врет, — серьезно сказала Алиса. — Он реагирует на убежденность говорящего. Если вы сами верите в то, что говорите, даже если это неправда... камень молчит. Или светится ровно. А вот если вы врете сознательно, зная правду... тогда он загорается ярко. Ваш муж... Клейтон Сулари... он мастер заставлять людей сомневаться в себе. И тогда камень выдает их.
Вот оно что! Значит, моя "игра" перед Клейтоном сработала потому, что я сама верила в свой страх и растерянность! А когда я назвала его "франтом" – это была чистая правда по моим меркам.
— Полезная информация, — кивнула я, чувствуя, как в голове складывается план. — Значит, главное – не сомневаться в своей роли. Я – Клависия Сулари, несправедливо обвиненная дама, которая решила зализывать раны в своем поместье. И точка. А ты, Алиса, – моя новая подруга и поставщица тканей. Никаких "2020" и "2025".
— Да, — твердо кивнула девушка. — Я поняла. И... спасибо. За завтрак. И... за то, что вы есть.
После ухода Алисы я почувствовала необычайный прилив сил. Я была не одна! Появился союзник, источник информации и даже... учитель магии. Пусть пока только охлаждающей.
Я вышла во двор, глядя на своего рогатого "скота". Коза блаженно жевала траву, козленок резвился рядом.
— Ладно, мать, — сказала я решительно. — Хватит тебе на веревочке болтаться. Будем строить загон! И тебе простор, и мне спокойнее.
Я взяла ту самую ржавую мотыгу, найденную под навесом, и пошла к краю двора, где трава была особенно густой. Место подходящее и тень от деревьев, и земля мягкая. Начала копать, втыкая мотыгу в дерн и откидывая пласты земли. Работа была тяжелой, непривычной. Спина заныла, ладони быстро покрылись волдырями. Но я копала. Метр за метром. Я, Клавдия Витальевна, пенсионерка, пережившая измену мужа, смерть и попаданчество. Я переживу и это. И построю себе в этом "злачном раю" нормальную жизнь. С козами, магией и, возможно, даже без инквизиторов на пороге.
А где-то вдалеке, за полями, уже скакал всадник в черном плаще. Клейтон Сулари. Я узнала его по одежде. Вот… помяни черта, он тут как тут.
Тьфу!