Бабушкин ведьмак

Глава 1

Иван бежал по залитому луной полю. Бежал из последних сил, пытаясь собрать воедино обрывки мыслей. Преследователь настигал, обдавая спину холодом, еще чуть-чуть — и догонит.

— Убережай, ветруница, от тя, ворога! — не сбавляя скорости, выдал Иван очередную версию.

Презрительный хохот стал ему ответом. В плечо вцепились ледяные пальцы…

— Да чтоб ты сдох, паршивец! — взвизгнул Иван, вырываясь, и припустил еще быстрее, откуда только силы взялись. Запоздало подумал, что снова ляпнул глупость — паршивец сдох уже давно, оттуда и проблемы.

Поле кончилось, совсем близко засверкали редкие деревенские огни. Выскочив на дорогу, он пулей пролетел всю улицу до конца, метнулся к калитке крайнего дома, забежал во двор, влетел на порог и заколотил кулаком в дверь.

Долго стучать не пришлось — та почти сразу распахнулась, и над головой пролетел веник.

— Пошел прочь, окаянный!

Позади послышался вой и тут же оборвался — Иван ввалился в избу, захлопнул за собой дверь и наконец перевел дух.

— Дурень, — буркнула бабуля. — Учу тебя учу, а толку нет. Вот помру, что делать будешь?

Сбросив кроссовки, Иван отправился следом за ней на кухню и плюхнулся на табурет, чувствуя себя совершенно разбитым. — На, читай, — на стол перед его носом упала книга — толстая, в кожаном переплете, — глава пятая, «Неупокоенные сущности».

Иван застонал, но, зная, что сочувствия не дождется, принялся за поиски нужной главы.

Бабуля тем временем принялась греметь посудой, собираясь то ли наводить порядок, то ли что-то готовить — в это он вникать не стал, зная, что его все-равно не отпустят, пока не сделает то, что велено. А потом ему устроят разбор. Или разнос. Смотря по ситуации. Бабуля в гневе была ужасна, и он решил приложить все силы для того, чтобы обошлось без ругани. Сгреб в кучку разбегающиеся мысли и начал читать, попутно выискивая ошибки, которые успел насовершать нынешним вечером.

И не заметил, как увлекся — вернулся в реальность, когда на столе возникли тарелка с блинами и кружка с чаем, судя по запаху, травяным.

— Ну что? — спросила бабуля, садясь напротив. — И где ты ошибся в этот раз?

Иван вздохнул, проще было сказать, где он не ошибся. Точнее, промолчать, потому что говорить в этом случае было бы нечего. Но от него ждали ответа, изображать немого он не рискнул.

— Первое, — произнес он, уперев взгляд в столешницу, — я не определил тип призрака. Второе, я испугался. Третье, забыл заклинание защиты. Четвертое, я привел его домой.

— Блины ешь, — сказала бабуля. Иван поднял взгляд, недоумевая, чего это она так быстро угомонилась. — Остынут.

Вглядевшись в морщинистое лицо, он не обнаружил там ни злости, ни недовольства. Это было странно.

— Бабуль, ты чего? — рискнул спросить он.

— Пора мне, Ванюшка, — спокойный взгляд был полон грусти. — Чую, что пора.

Иван похолодел.

— Как пора? Зачем пора? Нет, ты не можешь вот так… А я? А как же я?!

Бабуля вздохнула.

— Еды наготовлю, с голоду не помрешь. А там, глядишь, и вернусь.

Иван вздрогнул. Жить с призраком бабули — от одной только мысли об этом по спине побежали мурашки. С ней и с живой-то не всегда договоришься, а уж с мертвой…

— Ну, неделю-другую ты без меня как-нибудь проживешь, не насовсем уезжаю.

Иван опешил.

— Уезжаешь? Ку… куда?

— В город, Ванюшенька. Подруга просит навестить. Чую, что на пороге стоит, попрощаться хочет.

Иван шумно выдохнул.

— Постой-ка, — насторожилась бабуля, — а ты чего подумал? Что я умирать что ли собралась? — она всмотрелась Ивану в лицо и сердито воскликнула: — Ага, как же! Умрешь тут, когда внук-бездельник в грамоту вникать не желает. Даже и не надейся! Пока меня не будет, чтобы всю книгу от корки до корки вызубрил! Приеду — проверю!

— Да как я ее вызубрю? Она же вон какая толстая! — возмутился Иван.

— А ты постарайся, коли жить хочешь.

Иван вздохнул. Вариант «уехать домой, в город» озвучивать не рискнул. Вспомнил, чем в прошлый раз кончилось это бегство, и невольно вздрогнул. Глянул на книгу, которая смотрела на него с немым укором, и сдался.

— Ладно.

— Вот и хорошо. Вот и славно, — обрадовалась бабуля. — Давно пора за ум взяться. Вареньица положить?

— Положить, — обрадовался Иван. Варенье бабуля варила отменное, пальчики оближешь. Он проследил взглядом, как она открывает холодильник, достает банку, зачерпывает чайной ложкой густую бордово-алую массу и, положив на край блинной тарелки, убирает банку обратно.

— А почему так мало? — обиделся Иван.

— Сколько заслужил, — ехидный тон красноречиво давал понять, что о позорном бегстве от призрака бабуля забывать не намерена.

Иван вздохнул. «Что ж, справедливо, — подумал он и принялся есть что дали. — Вот уедет, сожру всю банку», — добавил он мстительно.

Глава 2. Два месяца тому назад

— Вставай! Да вставай же, лодырь! — на голову шлепнулось полотенце, мигом разогнав сон. Иван вскочил и с обидой уставился на мать.

— Я не спал, я думал!

— Не ври! Только и делаешь, что спишь, бездельник!

— Я не бездельник, я роман пишу!

— Во сне?

— Я не спал!

— Я видела! Так, ладно, хватит болтать. Давай, собирайся, к бабуле поедешь.

— Куда? — опешил Иван.

— К бабуле. Она письмо прислала, хочет тебя видеть.

— Не поеду я к ней!

— Наверное, наследство на тебя хочет переписать. Давай, собирайся, — начисто игнорируя его слова, продолжила мама.

— Да не поеду я! Некогда мне!

— Серьезно? — приподняв бровь, мама перехватила полотенце поудобней. — А ну-ка живо встал и пошел собираться!

— Нет! — воскликнул Иван.

Автобус полз, словно осенняя муха. После четырех часов езды на электричке тряска в допотопной развалюхе казалась изощренной пыткой. Глядя на унылый пейзаж, простирающийся за окном, Иван размышлял о несправедливости жизни. И чем дольше думал, тем тоскливей становилось на душе.

Вот уже целый год он писал роман. Точнее, пытался. Вначале все вроде пошло неплохо — герой получился шикарный: высокий широкоплечий смельчак, чей взгляд сражал наповал всех женщин на свете… А потом все застряло — серьезного важного дела для героя придумать никак не получалось. Вначале Иван отправил его мочить зомби, но сюжет быстро выдохся, потому что зомби почти сразу кончились — герой всех перемочил. То же самое случилось и с машиной времени — герой попал в прошлое, наполучал ништяков, обвешался красотками, стал главным магом планеты, и писать стало не о чем. Все попытки наслать неприятности разбивались о его сильномогучесть, и книга из будущего бестселлера превратилась в черную дыру — била по самооценке, жрала силы — чувствовать себя неудачником было очень неприятно. А тут еще на работе случилось сокращение, и жизнь окончательно потеряла краски.

Иван верил, что выберется из этой западни, а вот мама верить в него отказывалась. Характер у неё был жесткий, рука тяжелая, пришлось подчиниться. Бабуля — мамина мать — характером обладала таким же, Илья отлично помнил ее суровый нрав, хотя единственная встреча с престарелой родственницей случилась много лет назад, еще когда он учился в школе.

Тем летом бабуля тоже позвала его в гости, зачем — он так и не понял. Встреча оказалась короткой — уже на следующий день его выпроводили обратно в город. Зато бабулин взгляд-рентген еще долго снился в кошмарах.

Сейчас, трясясь в пыльном автобусе, Иван очень надеялся, что и в этот раз визит не затянется, и можно будет со спокойной совестью вернуться домой.

За окном тянулись поля, кое-где виднелись редкие островки деревьев, после шумного города все это смотрелось странно и чужеродно…

— Матвеевка! — рявкнул водитель, затормозив на обочине. Дверь с жутким шипением открылась.

Взяв сумку, Иван двинулся на выход.

— Так, стоп, — опомнился он на последней ступеньке. — Какая Матвеевка? Где? Тут же одни поля!

— Там, — сердито буркнул водитель, тыча пальцем в сторону горизонта. Приглядевшись, Иван увидел у самой границы земли и неба россыпь крошечных домиков.

— И как мне туда добраться? — возмущенно спросил он, уже представив, как водитель начинает ехидно ржать, радуясь своей шутке.

— Как-как. Ногами. Вон дорога, — еще один взмах рукой, и Иван, глянув в указанном направлении, заметил уходящую вдаль тропу, назвать которую дорогой язык не поворачивался. — Давай поживей, — сердито добавил водитель.

Едва Иван вышел, как автобус рванул прочь, выплюнув облако удушающего сизого дыма.

Когда Иван перестал чихать и вытер слезящиеся глаза, то почувствовал себя попаданцем в другой мир — вокруг не было ни души, дорога пустовала, с синего, без единого облачка неба адски палило солнце. Кузнечики, стрекочущие в траве, были единственными живыми существами на всю округу.

Взяв сумку, он свернул на тропу и двинулся вперед. В прошлый раз он приезжал к бабуле с матерью, на машине. Дорогу память не сохранила, но он совершенно точно не топал до деревни пешком. «Ладно, — сказал он себе, — прогуляюсь, воздухом подышу, нанесу пользу организму».

Спустя какое-то время организм принялся намекать, что такая польза ему ни к чему — ноги сделались тяжелыми, голова начала кружиться. Чувствуя, что еще немного — и свалится без сил, Иван сделал единственное, что пришло в голову — свернул в сторону небольшого островка деревьев. Тропа огибала его на почтительном расстоянии, но потом все-равно заворачивала, так что, пройдя насквозь, можно было ещё и путь сократить.

Заросли оказались редковаты, впереди в просветах между деревьями виднелось поле, поэтому заплутать Иван не боялся, двинулся неторопливо, наслаждаясь прохладой…

Журчание ручья показалось ему настоящей музыкой. Он пошел на звук, надеясь как можно скорей приникнуть к живительному источнику, поскольку пить хотелось зверски, а взять с собой воды он не додумался, однако коварный ручей показываться не спешил — журчание то пропадало, то становилось громче, возникая то справа, то слева…

Глава 3

За прошедшие годы бабуля ничуть не изменилась — все тот же суровый взгляд, заплетенные в косу седые волосы короной уложены на голове, длинный крючковатый нос похож на вороний клюв. Даже одежда осталась такой же, как Иван запомнил — длинное платье и платок, накинутый на плечи.

— Надеялась, что ты повзрослел, да видно ошиблась, — сердито произнесла бабуля. — Давай, вставай, идем.

— Куда?

— Домой, куда же еще.

Иван поднялся. Оглянулся на лес — и снова увидел легкомысленные березки, сквозь которые виднелось залитое лунным светом поле.

— А-а… где всё? Там же были сосны! — растерянно произнес он.

— Были да сплыли. Идем, — бабуля отправилась прочь, и Иван, не желая больше оставаться в этом странном месте один, поспешил за нею.

— И все-таки, что это было? — решил не сдаваться он. — И как ты меня нашла?

— Слишком много глупых вопросов. Лучше спроси себя, почему ты с пути свернул.

Вопрос прозвучал слишком риторически, Иван даже растерялся, не зная, что сказать. Неужели бабуля знает о ненаписанной книге? В последний год он считал, что его путь — писательство, свято верил, но, похоже, и впрямь свернул не туда. «Может, это какая-то системная ошибка — выбирать не тот путь? — спросил он себя. — Может, у меня в голове что-то поломалось?» Но потом отмахнулся от глупых мыслей и произнес:

— Я дорогу хотел срезать. Жарко, а там прохлада, покой…

— Вечный. Кладбище там раньше было. Неужто не почуял?

— Да как я почую-то? — обиделся Иван. — Я же не экстрасенс!

— Ты — мой внук.

— И что?

— А то, дурошлеп, что у тебя тоже дар есть, я проверяла. Так что не надо прикидываться.

— Чего? — растерялся Иван. — Какой еще дар? Бабуля, ты о чем?

Та вздохнула.

— Да, догадывалась я, что будет непросто. Была бы у Зинки дочка.... Ну да ладно, выбора все-равно нет. В общем, дар у тебя колдовской, наследный, от меня передался.

— В смысле?! — Иван остановился от неожиданности. — Это я что, получается, колдун?

— Ведьмак.

— А в чем разница?

Бабуля пожала плечами.

— Да в общем-то, ни в чем. Колдуны дар по мужской линии получают, ведьмаки — по женской. Но ты особо не обольщайся, пока ты — никто, ибо не обучен. А потому веди себя осторожно, ты сейчас легкая мишень для тех, кто дар чует, защититься-то не сможешь… Да не переживай, научу. За этим и позвала, чтобы раньше времени не схарчили.

— Кто? — напрягся Иван.

— Всех перечислять — язык отвалится. Некоторых ты уже видел.

— Я не видел, только слышал, — Иван украдкой оглянулся назад — березовый околок по-прежнему выглядел обманчиво-безобидным.

— Бабуль, а если бы в этот лес обычный человек зашел, его бы тоже… ну, того?

— Не зашел бы, людей без дара туда не манит. Это тебя угораздило. Хорошо, что я подоспела, а то так бы и сгинул.

Иван снова вспомнил бегство, жуткие тяжелые шаги… и запах чего-то вкусного, пролетевшего над головой.

— Бабуля, а чем ты в них кинула?

— Чем кинула, того уж нет. Лучше ногами шевели, чем глупые вопросы задавать, а то до утра идти будем.

Иван прибавил шаг, и вскоре на фоне ночного неба показались силуэты деревенских домов.

Бабулин дом стоял на отшибе, в самом конце улицы. Добрался до него Иван на трясущихся от усталости ногах.

— Хилый какой, — сердито проворчала бабуля, открывая калитку. — Ну ничего, уж я тобой займусь.

— Вообще-то я ненадолго. У меня дома дела.

Бабуля обернулась, глаза ее в лунном свете блеснули серебром.

— Нет у тебя никаких дел.

— Я книгу пишу.

— Не пишешь.

— Пишу! Просто у меня творческий кризис!

— На пустую голову книжки не родятся, — и, отвернувшись, она отправилась дальше. Поднялась на крыльцо, открыла дверь и велела: — Входи. Да ноги вытри! — добавила, схватив за рукав, когда Иван уже собрался перешагнуть порог. — Нечего грязь в дом тащить.

В доме тоже все оказалось также, как и в прошлый раз — маленькая кухонька, вязаные половики, цветастые шторки на окнах. Разве что герань разрослась еще больше.

— Руки мой и за стол, — скомандовала бабуля. — Ужин простыл, пока ты там шлындал.

Несмотря на допотопность, ванная комната с туалетом в доме все же имелись. Иван, поспешив воспользоваться «удобствами», вернулся на кухню посвежевший и даже немного воспрянувший духом. Тарелка с блинами, сметана, салат и вареная картошка добавили приятности. — Котлет тебе сегодня не будет.

И тут до Ивана дошло, что это был за запах там, в лесу.

— Так это что… Погоди! — воскликнул он. — Ты что, котлетами в этого монстра кинула?!

Глава 4

— Здрасьте, — послышался нежный голосок.

— Знакомься, Машенька, это мой внук Иван, — с усмешкой произнесла бабуля.

Иван вскочил с пола. Обладательница стройных ног оказалась симпатичной светловолосой девчонкой. Белое платье в цветочек смотрелось бы простовато на ком угодно, только не на ней. Впрочем, тут Иван понял, что красуется перед гостьей в одних труселях, и сбежал обратно в спальню. «Как неловко получилось», — думал он, торопливо надевая джинсы. В кармане что-то кольнуло. Сунув туда руку, он достал сосновую иголку, и вчерашние события тут же предстали перед глазами.

Передернув плечами, он бросил иголку на пол, натянул футболку и рванул обратно на кухню, опасаясь, что гостья уже ушла.

Маша по-прежнему сидела за столом. Бабуля устроилась напротив и что-то ей рассказывала, когда Иван вошел.

— Здрасьте еще раз, — произнес он, садясь на свободный табурет. — Маша, а вы тоже отсюда, из деревни?

— Это Елены Павловны внучка, — произнесла бабуля. Никакую Елену Павловну Иван не помнил, но виду подавать не стал. — А, понятно. Как дела у вашей бабушки?

Машенька посмотрела уже на его бабулю.

— Хорошо. Лежит.

— Надеюсь, она скоро встанет.

— Ой, не надо, — Машенька перестала улыбаться. — Я не умею обращаться с покойниками.

— Померла она прошлым летом, — пояснила бабуля, и Иван почувствовал себя еще более неловко. — Ну ничего, Машенька, не переживай. Вот я Ванюшу обучу с нежитью работать, будет тебе подмога.

— Правда? — обрадовалась гостья, и от ее счастливого лица Ивану тут же расхотелось возмущаться.

— Правда, — ответил он, расправляя плечи.

— Ну тогда я пойду, не буду мешать, — Машенька вскочила. — Меня там мама, наверное, заждалась, — и она выпорхнула из дома.

Иван глянул в окно, надеясь увидеть ее во дворе… но почему-то не увидел.

— Куда она делась? — озадаченно спросил он.

— Сказала же, померла. Прошлым летом, — бабуля поднялась и, включив чайник, принялась собирать на стол.

— Да я не про эту, как ее… Елену Павловну. Я про Машу.

— Так и я про нее, — бабуля поставила на стол вазочку с печеньем. — Лена, подруженька моя, померла годков пять назад. Внучке дар передала, да обучить толком не успела. Вот та и погибла, когда прошлым летом какой-то поганец нежить поднимать взялся. И сама, и мать ее — обе с жизнью распрощались. Да только Машенька не ушла, осталась покой мертвых сторожить. Виноватой себя чувствует, что не уберегла близких. Хотя и не могла, не по силам ей было, — бабуля вздохнула. — Хорошая девушка была. Останься жива, не нашлось бы для тебя лучшей невесты, а так… Вот, познакомиться забежала, даже после смерти душенька ее светлой осталась.

— Так она что, призрак? — опешил Иван. — Она же как живая выглядит!

— Это у тебя глаз не наметан. Ладно, садись, поешь, да за дело примемся, нечего прохлаждаться.

Иван посмотрел на тарелку с блинами, затем снова бросил взгляд в окно, надеясь, что бабуля шутит… и завопил:

— А-а-а! Что это такое?!

Рогатая голова по ту сторону стекла лениво моргнула.

— Ах ты ж засранец! — схватив со стола полотенце, бабуля бросилась прочь. Хлопнула дверь, голова повернулась на звук, затем метнулась в сторону и исчезла. За окном, размахивая полотенцем, пробежала бабуля и тоже скрылась из виду.

Несколько минут спустя, злая и раскрасневшаяся, она вернулась в дом.

— Паразит какой! — воскликнула она, бросая полотенце. — Все астры мои сожрал! Позавтракаешь — пойдешь забор мне чинить!

— А как же учеба? Разве ты не можешь каким-нибудь колдовством этого козла прогнать?

— Козла — могу, а забор колдовством не поднимешь.

Почти до самого вечера Иван копал, равнял, стучал молотком и отбивался от настырного рогатого животного.

— Бабуля! — взмолился он в конце концов, — Ну помоги же ты! Отгони этого поганца, он мне мешает!

— Сам отгони.

— Я не умею!

— А тут и уметь нечего — пожелай ему убраться, этого хватит.

— Брысь! — воскликнул Иван, но наглое животное даже и ухом не повело, продолжая бодать забор своими дурацкими рогами. Взмах лопатой вызвал насмешливый козлячий хохот, такой противный, что захотелось заткнуть уши.

— Старайся лучше, — заявила бабуля. И ушла.

Наконец забор все-таки удалось поставить на место. Полюбовавшись результатами труда, усталый и довольный, Иван двинулся к дому. Внезапно позади послышался топот, а затем треск. Проломив дыру, козел тряхнул головой, и фрагмент ограды, который Иван так долго вкапывал, выскочив из земли, повис у него на шее.

— Ах ты тварь рогатая! — не помня себя от злости, завопил Иван. — А ну пошел отсюда!

Козел выпучил глаза и дал деру. — Стой, скотина! — завопил Иван, бросаясь следом. — Забор отдай!

Козел мчался по соседскому огороду, не разбирая дороги. Иван — за ним, перепрыгивая через капустные кочаны, сквозь заросли картошки и моркови.

Глава 5

До порога удалось добраться без единого звука. Собравшись с духом, Иван потянул за ручку, надеясь тихонько приоткрыть дверь, и тут предательская конструкция выдала такой душераздирающий скрип, что волосы встали дыбом.

Прятаться дальше не имело смысла. Чувствуя себя безумцем, ныряющим головой в омут, Иван вышел из комнаты.

— Доброго утречка. Как спалось? — произнесла бабуля, держа в руке здоровенный тесак.

— А-а-а…что это ты делаешь? — с опаской спросил Иван.

— Да вот, затупились совсем, надобно наточить, — она кивнула в сторону кучки разномастных ножей, лежащих на столе.

— Помочь?

— Тут заговор нужен, ты не знаешь, — она отложила тесак и взяла другой нож, попроще. — Погоди чуток, закончу и тебя покормлю. Умойся покуда.

— Пойду воздухом подышу, — ответил Иван, устремляясь прочь из дома. За спиной снова послышался лязг. Звук странным образом действовал на нервы, внушая желание бежать со всех ног. Однако переходить на бег Иван не стал. Вышел в сенки и только потом, уже не сдерживаясь, выскочил на крыльцо.

Показавшееся из-за березы солнце предвещало жаркий день, в зелени листвы пели птицы, в траве у порога звенели цикады, красота… Иван вдохнул полной грудью свежий деревенский воздух и зажмурился от удовольствия.

— При-и-ивет, — послышалось неподалеку.

Иван открыл глаза и увидел стоящую за забором девушку. Призывно сверкая глазами, она рассматривала его с интересом, накручивая на палец смоляную прядь.

— Привет, — ответил Иван, зачарованный пышными формами, виднеющимися в вырезе платья. Формы призывно колыхнулись, и он, опомнившись, что красуется перед незнакомкой в одних трусах, уже собирался скрыться в доме, когда дверь за его спиной открылась, и на порог вышла бабуля.

— Чего тебе? — спросила она, сердито глянув на незнакомку.

— Ничего, я просто мимо проходила. До свидания, — девушку как ветром сдуло.

— Идем, жених, — усмехнулась бабуля, первой заходя в дом. Иван отправился за ней. — Ты на эту змеюку Аньку даже не смотри, — сказала она, убирая со стола ножи.

— Почему это? Она симпатичная.

— Ну, если хочешь побыстрей на тот свет отправиться, тогда пожалуйста.

— В смысле? — опешил Иван. — Она что, тоже призрак?

— Да нет, не призрак. Лихова невеста.

— А, так у нее парень злой. Лихов… какая дурацкая фамилия.

— Не Лихов, а Лихо. Нет у нее никакого парня, а как только появляется, в могилу уходит. Ее в деревне все мужики сторонятся, вот она к приезжим и липнет.

Иван похолодел.

— Как это — в могилу? — спросил он, чувствуя бегущие по спине мурашки.

— Как-как, да по-всякому: один утоп, другой расшибся, третий… да тьфу на нее, давай, умывайся — и за стол. Просто запомни, что тебе с ней не по дороге.

— Так она что, тоже ведьма?

— Да куда ей. Проклятая она. Душу продала, вот и расплачивается. Сама, дура, виновата, — бабуля отошла к плите и принялась накладывать кашу. По кухне поплыл дивный аромат топленого молока.

— А зачем она душу продала? — не унимался Иван.

— А мне почем знать? Я не спрашивала. Просто вижу, что след от нее на перекресток тянется черный. И вообще, хватит болтать, ешь молча. О таком за едой лучше не разговаривать.

Рассудив, что в этих словах есть резон, Иван умолк и принялся поглощать кашу.

Готовила бабуля отлично — просто и вкусно. «Может, это тоже магия?» — подумал он. Дома еда была другой — вроде бы тоже вкусной, но совсем не такой, словно ненастоящей. «А все-таки я не зря приехал», — сказал он себе, выскребая остатки каши. Тарелку захотелось вылизать… и вот это уже показалось странным — подобных желаний он никогда за собой не замечал.

— Бабуля, а ты в кашу ничего такого не добавляла? спросил он на всякий случай.

— Какого «такого»? — насторожилась та.

— Ну, колдовского.

Хитрый смешок стал ему ответом.

— Просыпается чутье твое. Это хорошо.

Иван воззрился на бабулю с обидой.

— И чего ты туда напихала?

— Да так, травки кое-какие, чтобы защиту тебе дать. На-ка вот еще отварчика выпей. Поднявшись, она сняла с плиты кастрюльку и плеснула в стакан темно-бордовой жидкости.

Иван застыл.

— Это что, кровь? — чувствуя подкатившую к горлу тошноту, спросил он.

— Скажешь тоже! — обиделась бабуля. — Еще я внука родного кровью не поила!

Иван поднес стакан к носу, принюхался: пахло сухим деревом, немного болотом и совсем чуть-чуть чем-то кислым. Запахи сплетались в хитрый узор, казалось — еще немного — и можно будет увидеть его плетение…

Отодвинув стакан подальше, Иван тряхнул головой. Никогда прежде он не считал себя умельцем различать запахи. Все, что достигало его носа, делилось на три группы — приятное, вонючее и никакое, а тут… Он снова принюхался к отвару — запахи стали ярче, к болоту добавился тонкий ягодный дух…

Глава 6

— Машу звать не надо, сама придет, коли нужда будет, — заявила бабуля, подав Ивану очередной пучок травы, перехваченный суровой ниткой. — Да подальше вешай, не лепи в кучу. Места много.

В чердачное окно заглядывало закатное солнце, и висящие на веревке вязанки от алой подсветки выглядели зловеще.

— Как это сама придет? Она же на кладбище. Как она узнает?

Бабуля пожала плечами.

— Узнает. Пришла же она, когда ты приехал. Любопытство замучило, и прибежала. Увидитесь еще, не переживай. На-ка вот последнее повесь, и пойдем, к учебе твоей приступим.

— К учебе? — удивился Иван, глянув в окно. — А не поздно?

— Поздно, когда в гроб положили, — бабуля вытерла руки о передник и отправилась к лестнице, ведущей вниз.

Пристроив последнюю порцию травы на веревку, Иван поспешил за нею — на чердаке сгущались сумерки, находиться здесь одному было неуютно.

В доме тоже сделалось темновато, но эти сумерки были куда более дружелюбными. Включив на кухне свет, бабуля ушла в спальню, чем-то там заскрипела и вскоре вернулась с книгой, большой и толстой, с потемневшей от времени кожаной обложкой.

— Вот, — произнесла она, положив ее на стол и любовно погладив, словно домашнего питомца, — обращайся аккуратно. Да руки помой! — загородив, прикрикнула на Ивана, когда тот потянулся открыть.

— Можно подумать, я в грязи копался, — пробурчал он, уйдя в ванную.

— Я все слышу, — донеслось в ответ. — С мылом мой!

Иван вздохнул и потянулся за мылом.

Когда вернулся на кухню, бабуля по-прежнему сторожила свою прелесть. Проверила руки и только после этого отошла в сторонку.

— Для начала просто полистай, пусть она к тебе привыкнет.

Иван взялся за край обложки — та оказалась на удивление увесистой — и открыл. Повеяло древностью — старой бумагой и осенью. Плотная пожелтевшая бумага, аккуратный убористый почерк, сине-бордовые чернила… Тут же вспомнился недавний сон, и по спине побежали мурашки.

Не подавая виду, Иван переворачивал страницы, пытаясь вглядываться в текст, но он упорно проскакивал мимо сознания. Наконец добрался до конца — там обнаружилось оглавление. Стоило пробежать по нему взглядом, и стайка мурашек превратилась в табун: «неупокоенные сущности», «яды и обманки», «подчинение»...

«Это куда же я влип?!» — с ужасом подумал он. Постарался не подавать виду, но бабуля оказалась проницательна.

— Не бойся, — усмехнулась она, — научишься. Молодой, времени много.

— Да я не…

— Брось, мир не делится на плохое и хорошее.

— А если я не хочу травить и подчинять? — с вызовом произнес Иван.

— А если кто-то задумает отравить или подчинить тебя? Не хочешь сам — не надо, но разбираться обязан, чтобы распознать и защититься.

Поразмыслив, Иван понял, что бабуля права.

— Ладно, — произнес он нехотя.

Бабуля усмехнулась.

— Какой ты неженка. Ладно, на сегодня хватит, — она забрала книгу и унесла обратно в спальню. — Сейчас поужинаем — и на боковую. Отдыхать пора.

— Да я вроде и не устал, — ответил Иван.

— Тебе кажется.

Позже, ложась спать, он понял, что бабуля и тут оказалась права — он отрубился, едва залез под одеяло.

Проснулся он от того, что на него кто-то смотрел. Кто — было непонятно, поскольку вокруг царила тьма, такая непроглядная, словно он находился не в комнате, а в пространстве без пола, стен и потолка. Окно исчезло. Исчезла даже кровать — он словно парил в воздухе, не чувствуя ни верха, ни низа, и нечто невидимое рассматривало его со всех сторон.

— Эй, — произнес Иван. — Есть тут кто-нибудь?

— Есть, — послышалось в ответ. Голос был странный — словно несколько человек говорили в унисон.

— Вы кто?

— А ты кто?

— Иван.

— Кто ты такой, Иван?

— Я внук Раисы Михайловны.

— Раису мы знаем, а тебя — нет. Кто ты такой?

— Да сказал же, я — Иван.

— Иванов много. Ты — кто?

— Я? Ну-у… писатель! — обрадовался Иван пришедшей в голову мысли.

— Неправильный ответ.

— Почему это неправильный? — обиделся он. — Я книгу пишу!

— Ничего ты не пишешь. Кто ты такой?

— Писатель! — из принципа повторил Иван. И получил увесистый щелбан.

— Не лги, мы все видим. Говори, кто ты есть.

— Да говорю же!.. Ой! — в этот раз щелбан сделался еще более ощутимым. Голова загудела.

— Спрашиваем в последний раз. Кто ты?

— Ведьмак! — воскликнул Иван в отчаянии.

Зажмурился, ожидая, что сейчас ему снова прилетит… но ничего не произошло.

Глава 7

Иван выскочил из комнаты.

— Что происходит?! — пытаясь перекричать шум, воскликнул он.

— Соседи забор ставят, — проорала в ответ бабуля. Отставив миску с жидким тестом, она вытерла руки о передник и направилась к двери. — Пойду, скажу, чтобы покрасить не забыли. Вернусь — оладушков напеку.

Вид у нее был до крайности довольный.

Через несколько минут грохот сменился стуком.

— Хороший забор, ладный, — сказала бабуля, когда пришла. — Давай-ка пока слазь на чердак, глянь как там травка, а потом завтракать будем.

Иван отправился к лестнице. Добрался до верха, откинул люк, сунул голову в дыру… и вздрогнул, столкнувшись с сердитым взглядом зеленых глаз. Черная кошка сливалась с царящей в углу тенью, и от этого казалось, что сверкающие огни висят в воздухе.

— Привет, хвостатая, — осторожно произнес Иван. Огни моргнули. Иван посмотрел на пучки травы и, посчитав задание выполненным, спустился вниз. — Нормально трава, висит, — отчитался бабуле.

— И это все? — та посмотрела укоризненно. — Надо залезть, пошевелить.

Иван посмотрел на люк. Желания возвращаться на чердак не было, но суровый бабулин взгляд придал нужный импульс.

Снова забравшись наверх, Иван вылез в пахнущий травой полумрак. Огляделся, надеясь увидеть кошку, но та исчезла. Ну и хорошо, подумал он. Потрогал подсыхающую траву и, так и не поняв, зачем это надо, убрался вниз.

Хотел сказать бабуле про кошку, но не стал, рассудив, что деревня — не город, тут хвостатые ходят, где хотят, и если им вздумалось прогуляться по соседскому чердаку, то почему бы и нет?

— Ну что? — спросила бабуля.

— Нормально. Сушится.

— Вот и хорошо, — бабуля поставила на стол тарелку с оладьями. — Тогда ешь, и за учебу.

Соседская пила снова принялась за дело.

— Я не могу учиться в таком грохоте! — завопил Иван, пытаясь перекричать этот шум.

— Не переживай, они скоро закончат, — грохот смолк в ту же секунду, едва бабуля открыла рот.

— А если нет?

— Закончат, — заверила его бабуля таким тоном, что он понял — так и будет, иначе кое-кому не поздоровится.

Она оказалась права — к концу завтрака визг пилы сменился ударами молотка, после чего наконец-то настала долгожданная тишина.

Иван вымыл руки и снова вернулся за стол — теперь уже к книге, которую бабуля собственноручно открыла на нужной главе. Воодушевленный, в ожидании грядущих подвигов, он принялся читать, однако запала хватило ненадолго — раздел о том, «как приводить себя в надлежащее расположение духа для творения колдовства» оказался таким скучным, что Иван начал зевать. А когда бабуля отправилась посмотреть на новый забор, он опустил голову на руки всего на секунду — и не заметил, как уснул.

Проснулся от шлепка полотенцем.

— Вот же лодырь! — сердито воскликнула бабуля. — Ни на минуту нельзя оставить! А ну-ка живо перескажи мне, что ты там прочитал.

Запинаясь на каждом слове, Иван принялся пересказывать. Что не вспомнил — досочинил. Вышло вроде бы складно.

— Отлично, — послышалось в ответ.

— Правда? — обрадовался он.

— Нет! — рявкнула бабуля. — Учи заново! Или мне травки заварить для памяти?

— Не надо травки! — Иван тут же почувствовал бодрость и необычайный прилив сил.

Вторая попытка пересказа тоже провалилась, а вот третья бабулю вполне устроила.

— Ладно, вот тебе простенькое заклинание для создания оберега, — заявила она, открыв книгу на другой странице. — Учи покуда.

Вышла в сенки и принялась чем-то там греметь. Иван попытался сосредоточиться, но ничего не вышло — заклинание хоть и было коротким, однако заковыристые слова никак не хотели укладываться в памяти. Из сенок бабуля перешла в спальню, и принялась шуметь уже там.

— Ну что, готов? — спросила она, вернувшись на кухню.

— Нет, — сердито ответил Иван. — Ты меня отвлекала.

— Ясно, — усмехнулась бабуля, усаживаясь напротив, — стало быть, ничего ты не усвоил. Возвращаемся к тому, с чего начали. Как надо приводить себя в надлежащее расположение духа?

— Да ты меня отвлекала! — возмутился Иван.

— Конечно. А ты должен был отринуть внешний шум и сосредоточиться.

— Но я не… Ладно, попробую.

— Не «попробую», а «сделаю». Действуй.

Бабуля отошла от стола и принялась греметь посудой — должно быть, собиралась варить обед. Затем взвизгнул кран, обрушивая в кастрюлю поток воды…

Опомнившись, Иван наконец попытался отвлечься от этих звуков и сосредоточиться. «Да ладно, — мысленно воскликнул он, обидевшись на самого себя, когда в очередной раз ничего не вышло, — в книге все было так просто! Я же помню!» — он сделал вдох, другой, третий, попытался закрыться от звуков, вот только они никак не хотели исчезать.

Глава 8

— И что здесь такого страшного? — спросил Иван, оглядывая берег озера. Весело плескалась вода, сверкали солнечные блики — даже странно, что в такой чудесный день здесь никого не было.

— Сходи проверь, как там водица. Да ногами не лезь, рукой потрогай.

— Почему?

— Топай.

Понимая, что большего от вредной старушенции не добьётся, Иван отправился к воде.

Та оказалась не по-летнему холодной — когда он, присев на корточки, тронул ее пальцами, рука тут же заледенела. Для жаркого летнего дня это было, конечно, странно, но Иван подумал, что наверняка здесь бьют холодные ключи или есть какой-нибудь омут.

Может ли омут холодить воду, он не знал, решил расспросить об этом бабулю на обратном пути и уже собирался уходить, когда внезапно услышал громкий всплеск. Обдав его брызгами, на поверхность вынырнула девушка: огромные перепуганные глаза, длинные распущенные волосы, бледное лицо. Хватая ртом воздух, она снова исчезла под водой, словно что-то большое и сильное дернуло ее за ноги.

— Держись! — завопил Иван, бросаясь на помощь.

— Стой! — закричала бабуля, но это его не остановило, как и ледяная вода, от которой тут же свело ноги.

Внезапно девушка вынырнула совсем рядом. Потянувшись, Иван успел схватить ее за руку — кожа оказалась скользкой и рыхлой — вспомнил, что надо хватать за волосы, хотел так и сделать, но промахнулся и сам попал в захват. Холодные цепкие пальцы вцепились в предплечье и потянули под воду.

Погрузившись с головой, он увидел лицо девушки и вздрогнул — вместо глаз зияли черные провалы, кожа висела клочьями, а вот зубы оказались на месте, вот только выглядели они совсем не человеческими — острые и длинные, они напоминали клыки вампира. Мгновенье спустя они впились в его руку.

Заорав и тут же нахлебавшись воды, Иван попытался вырваться, однако жуткая тварь не отпускала, утягивая все дальше. По телу разливался лёд, силы заканчивались…

Внезапно чудище дернулось, получив камнем по башке, зашипело, выпустив руку, и, резко развернувшись, едва не хлестнув по лицу огромным рыбьим хвостом, ушло на глубину. Чья-то рука, ухватив за шиворот, выдернула Ивана из воды и потащила к берегу.

— Дурачина, — проворчала бабуля, отпустив его только на траве, — Сказала же — не лезь в воду.

— Но она… оно там… тонуло. Не мог же я просто так уйти?

— Жалостливый какой. А мозги включить? Когда мы пришли, в озере никто не плавал.

Возразить на эти слова Ивану оказалось нечем.

— Что это вообще было? — произнес он, все еще стуча зубами.

— Твоя халтурная работа. Как видишь, оберег не сработал. Ну я и не надеялась, что у тебя получится, так что всё нормально.

От неожиданности Иван перестал трястись и уставился на нее все глаза.

— Как это не надеялась? — произнес он. — Я что, такой бездарный?

— Ну почему же, дар у тебя есть. Но, чтобы им овладеть, надо потрудиться — выкопать, отчистить от грязи и огранить. На-ка, выпей, — бабуля достала из сумки термос и, плеснув в крышку горячего напитка, протянула Ивану.

Чай оказался вкусным, вытеснил водную стынь, но ощущение позорного провала не смыл.

О своей неудаче Иван думал всю дорогу домой. Так увлекся, что даже не заметил, как высохла одежда.

Когда они пришли, бабуля поставила перед ним чашку с картошкой, рядом положила нож и велела:

— Приступай.

— Это что, тоже часть учебы? — удивился Иван.

— Нет, твой ужин. Картошечки-то жареной хочешь?

— Хочу, — Иван почувствовал, как при мысли о еде грусть начинает отступать, и бодро взялся за нож.

Вскоре на плите уже шкворчал будущий ужин, наполняя кухню дивным ароматом. Еще чуть позже румяные ломтики золотистой горкой улеглись на тарелку. Зашумел чайник.

— Вначале холодной воды испей, — велела бабуля, когда Иван потянулся за кипятком.

— Почему это? — насторожился он. Но спорить не стал, плеснул воды из кувшина… и вскрикнув, отшвырнул кружку.

— Вот поэтому, — усмехнулась бабуля. — Да не трясись ты, это всё яд.

— Яд? — переспросил Иван. Физиономия зубастой твари из озера, отразившаяся в воде из кружки, до сих пор стояла перед глазами.

— Ну да, тебя же водяница укусила, забыл?

Иван задрал рукав футболки и уставился на полукружье алых точек на предплечье.

— И что теперь со мной будет? — дрогнувшим голосом произнес он. — Я умру?

— Вот еще. Я же тебе отвара дала. Отпустит. С неделю кошмары помучают, да и пройдет. Но времени не теряй, у тебя его мало.

— В смысле? — замер Иван. — Я все-таки умираю?

Бабуля поморщилась.

— Вот заладил. Сказала же, не умрешь. Даже наоборот, пользу получишь. Сейчас, покуда ты ее видишь, самое время обереги творить — можно будет их проверять, не выходя из дома, достаточно в воду глянуть. Правильный оберег водяницу скроет.

Глава 9

Проснулся Иван от звона посуды. Поднял голову и обнаружил, что так и заснул за кухонным столом. Рядом — миска с водой, на шее оберег.

— И чем тебе спальня не нравится? — спросила бабуля.

— Сделал, — показав ей подвеску, сонно улыбнулся Иван. — У меня получилось.

— Молодец. Проверь, — бабуля указала на миску.

Иван придвинул посудину к себе и с опаской заглянул внутрь. Полюбовался на свое отражение, потом нехотя снял оберег… и отшатнулся, увидев жуткий оскал водяницы. Торопливо надел оберег на шею и только тогда наконец выдохнул.

— Молодец, — похвалила бабуля.

— Она мне спать не давала, — пожаловался Иван.

— Вот видишь, во всем есть польза.

Иван хотел ответить, что это неправильно — так издеваться над человеком, но не успел.

— Слазь погляди траву, — велела бабуля, — а я пока на стол соберу.

Иван отправился наверх. После бессонной ночи ноги заплетались, хотелось только одного — рухнуть на кровать и отключиться, но рассказывать об этом бабуле было неловко.

Чердак встретил его запахом подсыхающей травы, тишиной, полумраком и огоньками кошачьих глаз — сейчас их обладательница сидела прямо возле люка. Иван вылез, потрогал траву и, увидев, что кошка никуда не делась, сам не зная зачем, уселся рядом.

— Сидишь? — спросил он. Кошка повела ушами, чуть склонив голову на бок. — А я вот оберег сделал, — он продемонстрировал ей подвеску. Фыркнув, хвостатая отвернулась. — Да ладно тебе, хорошая работа. Ну, может и не отличная, зато эта пакость из озера больше не снится, а она знаешь какая жуткая: зубищи как у акулы, а вид — как у покойницы. Ну, я, конечно, покойниц не разглядывал. Так, предположение… Хотя тебе, наверное, все-равно, — опомнился он. — Ладно, бывай, — спустив ноги вниз, он принялся спускаться.

На кухонном столе уже поджидали тарелки с кашей и блины.

— С кем это ты разговаривал? — спросила бабуля, — протянув ему ложку.

— Да так, сам с собой, — зачем-то соврал Иван и, чтобы отвлечь от темы, добавил: — А чем мы сегодня займемся?

— Ты — оберегами, наделаешь впрок. А у меня свои дела. Хотя… думаю, ты мне поможешь.

Увидев возможность откосить от лицезрения жуткой хари, Иван приободрился.

— Конечно, помогу! С удовольствием!

Солнце палило как бешеное. Нагруженный, словно верблюд, Иван плелся по обочине дороги. Помощь бабуле понадобилась исключительно бытовая — вымыть пол, прополоть морковь и сходить в магазин, откуда он и шел, чувствуя, что еще немного — и свалится без сил.

Невдалеке послышался шум, звякнул велосипедный звонок, и рядом притормозила уже знакомая грудастая красотка. Короткие шорты и кофточка с огромным вырезом не закрывали почти ничего. Иван нервно сглотнул, вспомнив предостережение бабули.

— При-и-ивет. А я тут еду, смотрю — ты. Хочешь? — Лихова невеста указала на корзину, пристроенную перед рулем.

«А, ладно, — сдался Иван. — Все-равно никто не видит», — засунул один из пакетов в корзину, и дальше они отправились вместе

— Кстати, мы так и не познакомились, я — Анна.

— Иван.

— Очень, очень приятно! Ты к нам надолго?

— Пока не знаю, — честно ответил Иван и подумал, что этот вопрос с бабулей надо бы все-таки обсудить.

— Жарко сегодня, правда? — с придыханием произнесла Анна, расстегнув пуговицу на блузке. Иван тут же прилип взглядом к тому, что так отчаянно рвалось на свободу.

— Мя-а-а! — под ноги, откуда ни возьмись, бросился сгусток тьмы. Вскрикнув от неожиданности, Анна едва не выпустила из рук велосипед, чертыхнулась вслед убежавшей кошке, и Иван, тут же вспомнив о безвременных кончинах ее прошлых ухажеров, наконец-то пришел в себя.

— Спасибо, дальше я сам, — воскликнул он, выхватив из корзины пакет. Выдающиеся достоинства внезапно утратили свою прелесть, и он поспешил домой, едва не переходя на бег.

— До встречи, — донеслось вослед.

«Нет уж, спасибо», — мысленно произнес он.

— Пришел? Отлично — обрадовалась бабуля. — Последнее поручение, и ты свободен, — она вручила ему пакет, в котором что-то звякнуло. — За молоком к Петровне сходи. А это ее собаке отдашь, — к пакету добавилась краюшка хлеба.

— Они ее что, не кормят? — проворчал Иван, пряча подарок в карман.

— Этим — нет. Можешь, конечно, не давать, но лучше пусть она съест подарочек, чем тебя.

Спорить с этим доводом Иван не стал.

Петровна жила на соседней улице, добрался до нее Иван почти без приключений, если не считать соседского козла, который встретился на обратном пути.

— Вон пошел! — сердито воскликнул Иван. Но то ли усталость повлияла, то ли козел в этот вечерний час был особо силен, бежать до своей калитки пришлось быстрее ветра. Делать это с банкой молока было неудобно, но Иван справился.

И лишь потом, когда принялся за создание нового оберега, понял, что эта мелкая неудача не прошла даром — в голове прочно засела мысль о возможном провале.

Глава 10

Шаги приближались.

Первой мыслью Ивана было рвануть обратно на чердак, но тут он увидел висящую на стене у лестницы выбивалку для ковров, схватил ее и замер, ожидая того, кто сейчас появится.

— Ты чего тут застрял? — спросила бабуля, выйдя в коридор. Мокрые волосы прилипли к голове, платье тоже было хоть выжимай.

— А я… просто так. Не слышал, как ты пришла, — Иван вернул выбивалку на место и торопливо спустился вниз, шаря взглядом по углам в поисках кошки, но та как сквозь землю провалилась.

— Пришла я, как же, — проворчала бабуля, заворачивая в ванную за полотенцем. — Скорее уж приплыла. Там льет как из ведра.

Вытерев волосы, она отправилась к себе в комнату, — поставь покуда сковороду, яичницу пожарю, — донеслось уже из-за двери.

Только сейчас Иван вспомнил, что не завтракал. Зайдя на кухню, остановился и, оглядевшись по сторонам, шепотом позвал:

— Кис-кис-кис.

Если кошка и думала появиться, то не успела — за окном так бабахнуло, что Иван вздрогнул. Дождь заколотил в стекло еще сильнее, словно хотел разбить преграду и ворваться в дом.

— Вот я раззява! Дверь в сарае не закрыла! — бабуля выскочила из комнаты в одном тапке и бросилась к двери.

— Я закрою, — Иван первым выскочил на улицу и устремился к невидимому за дождем строению. Бабулин крик «Вернись сейчас же!» утонул в шуме водяных струй.

Впереди уже показался темный силуэт сарая, когда в плечо мертвой хваткой вцепились чьи-то пальцы.

— Домой, живо! — рявкнула бабуля, и в тот же миг темнота впереди, изменив очертания, приняла знакомый жуткий образ. Длинные белые руки, словно две змеи, метнулись к Ивану. — Сгинь! — крикнула бабуля, швырнув в водяницу тапком. — Нет тебе дороги в мой двор!

Зашипев, водяница попятилась и исчезла за водяной завесой.

— Откуда она взялась? Я же оберег надел! — воскликнул Иван, оказавшись наконец на крыльце.

— И что? — бабуля поморщилась, глядя на свои грязные ноги. — Проточная вода заклинания смывает, если дополнительно не укрепить, а ты же этого не сделал.

— Я не знал!

— Теперь знаешь.

— Почему ты сразу мне не сказала?!

Бабуля бросила на него мрачный взгляд.

— Потому что опыт — лучший учитель. Если я велела вернуться, надо было так и сделать, а ты понесся сломя голову. Иди тряпку из сенок принеси, как я с такими ногами домой зайду?

И лишь потом, когда они наконец сели за стол, до Ивана дошла остальная странность произошедшего.

— Постой, — произнес он, так и не донеся вилку до рта. — Ты ведь тоже видела эту тварь. Как она здесь оказалась? Ты же сказала, что я ее вижу только из-за яда, а на самом деле ее нет.

— Ну наконец-то, дошло, — усмехнулась бабуля. — Не безнадежен, хвалю. Поешь — посмотришь в книге, там есть. А рассказывать об этой пакости за столом я не намерена.

Дождь все лил и лил. Прочитав нужную главу, Иван воскликнул:

— Да ладно! Эта жуткая тварь решила устроить потоп из-за меня? Только чтобы по воде сюда притащиться? Да зачем я ей сдался-то вообще?

— Кровушка твоя ей по вкусу пришлась. Давно, знать, голодная сидела, а тут ты. Вот ей мозги и свернуло.

— А у тебя в книге об этом не написано!

— Сейчас будет, — бабуля полезла в шкаф и достала допотопную чернильницу. Заглянула под крышку, принюхалась. Затем перевернула, встряхнув над ладонью, и вздохнула. — Ну да ладно, — она вернула чернильницу в шкаф, ушла в свою комнату и вернулась оттуда с обычной шариковой ручкой. — Дай-ка, допишу, — она забрала книгу.

— Как это? — растерялся Иван. — Вот прям так, ручкой? Там же… не ручкой было написано, — добавил он уже тише, вспомнив свой сон про кровь.

Бабуля вперила в него пристальный взгляд, словно пыталась прочесть мысли, потом махнула рукой и, усевшись за стол, положила книгу перед собой. Аккуратно разгладила страницу.

— Времена меняются, глупо с этим не считаться.

Пока она писала, Иван молчал, чтобы не мешать, но едва закончила, тут же спросил:

— И что мне теперь делать?

Бабуля пожала плечами.

— Понятия не имею. Будешь пробовать то и сё, что-нибудь да поможет.

— А ты потом запишешь? — обида рвалась наружу, но пока ее удавалось сдерживать.

— Ну да, — бабуля встала и отправилась убирать ручку на место.

— Я что, кролик подопытный?! — не выдержав, крикнул Иван ей вслед.

— И чего ты злишься? — обернувшись, спросила она. — Думаешь, откуда все эти знания в книге взялись? Радуйся, что и твой опыт кому-нибудь поможет, — и она отправилась дальше.

Иван замолк. В этом контексте он ситуацию не рассматривал. «Это что же получается, — подумал он, — бабуля тоже влипала?»

— Конечно, — ответила та, когда он задал ей этот вопрос чуть позже. — Но моей прабабке досталось больше, а тебе вообще крохи — по готовенькому живешь. Так что радуйся.