Багровый папоротник ΙΙ. Война цветов

Часть I. Долгий путь домой Глава 1. Эдельвейсбери

Часть I. Долгий путь домой

Блаженно прикрываю глаза, наслаждаясь горячими потоками воды, стекающими по телу. Кровь, грязь, всё смывается, оставляя бурые разводы на ванне.

Вспышка.

Появляются по очереди лица учёных. Сначала Энди смотрит с упрёком, показывая на простреленную ногу:

— Это ты виновата!

Затем Зои в разорванной одежде и с широкими порезами от зубов указывает на кровоточащую рану в животе, откуда выпадают внутренности:

— Это из-за тебя! Зачем ты стреляла в него? — голос дрожит от неприкрытой ненависти.

Джонатан выползает из тумана. Конечности вывернуты в разные стороны, а кости торчат.

— Ты смотрела, как меня убивают. Не вмешалась, а теперь все мы здесь. Мучаемся каждый день!

Вскрикиваю, захлёбываясь водой и слезами. Сползаю по холодной плитке в ванну и обхватываю голову, пытаясь заглушить голоса.

— Я не хотела этого, — бормочу, раскачиваясь туда-сюда. — Не хотела!

— Не имеет значения, Рокси. — Марго, абсолютно нагая, садится рядом и кладёт руку мне на плечо. — Мы умерли там.

— А ты здесь, наслаждаешься жизнью. — Фобос отодвигает шторку и взирает сверху-вниз. С одежды капает кровь, которая смешивается с горячими струйками и клубится рядом с моими ступнями. — Я потерял брата. Мать теперь рыдает над пустыми могилами. Несправедливо.

— Пожалуйста, — взмаливаюсь, прося прекратить. — Хватит!

Свет мигает. Из слива поднимается густая вязкая субстанция багрового цвета. Быстро заполняет ванную и переливается через края, оседая на кафеле уродливой лужей. Я по горло в крови, которая пузырится, пенится, попадая в глаза и заливаясь в рот. Меня начинает потряхивать от рвотных позывов, желудок скручивается в тугой узел, норовя вылезти по пищеводу наружу.

— Теперь это твой крест, подруга. — Присцилла нежно поправляет мне волосы. Пальцами приподнимает подбородок, заставляя смотреть прямо ей в глаза. — Мы тоже хотели жить.

Надрывно кричу и подскакиваю в кровати, запутываясь в одеяле. Безудержные рыдания перекрывают доступ к кислороду, и я в ужасе мечусь по постели, прогоняя кошмар. Кайс притягивает меня к себе, накрывая руками.

— Чш-ш, это просто сон.

— Нет, это было! Было!

— Всё прошло, маленькая, — шепчет он мне на ухо, баюкая в объятиях. — Ты в безопасности. Я рядом.

Друзья приходят во снах каждую ночь с тех пор, как мы вернулись из лепрозория. Иногда по одному, а иногда, как сейчас, вместе. Но всякий раз это нестерпимо больно.

Прошёл месяц.

— Они не простят меня, — всхлипываю. — Никогда.

— Ты ни в чём не виновата перед ними, — Кайс ласково гладит меня по щеке. — Они это знают. Теперь прости себя сама.

— Не могу, — прикусываю губу, сдерживая очередной судорожный вздох. — Энди и Зои погибли из-за меня. Если бы я не ранила Энди, он добрался бы до лепрозория, а Зои не кинулась его спасать. Я запустила цепочку смертей! — перевожу взгляд на Кайса. — Близнецы, Марго, Цилла – все пожертвовали собой ради нас, а я не хочу жить с этим. Я не просила себя спасать!

Кайс шумно втягивает носом воздух, подыскивая нужные слова. Мы говорим об одном и том же каждую ночь, и сценарий не меняется. Кайс прижимает меня к груди, укладывая подбородок на макушке. Слышу, как стучит его сердце.

— Не нужно просить о спасении тех, кто тебя любит. Это само собой разумеющееся, и каждый поступил так, как чувствовал. Для учёных тоже не было никаких гарантий, даже если бы они попали в лепрозорий вместе с нами.

Секунду молчу, а потом поступаю как обычно. Сбегаю.

— Мне нужно на воздух.

Выбираюсь из объятий Кайса и спускаю ноги с постели на ледяной пол. Кожа тут же покрывается мурашками. Кайс не идёт следом, уже знает, как будет. Касанием включаю ночник, распугивая тени по углам. Натягиваю джинсы с чёрной водолазкой, нахожу носки в тумбочке, обуваюсь и прихватываю парку.

— Пойти с тобой? — все же спрашивает он, заранее зная ответ.

— Нет. Скоро вернусь.

Осторожно прикрываю за собой дверь и на цыпочках пробираюсь по коридору, чтобы не разбудить Блю и Джейса. После лепрозория живём все вместе. С поддержкой проще справляться с новой реальностью. А ещё мы посещаем ежедневные обязательные сеансы с реверсскими психологами, помогающими восстановить изувеченное сознание.

Беннет сказал: «Как ни крути, вы просто люди». Не ошибся. Никакая подготовка не способна предотвратить деформацию личности, если тебя лицом к лицу сталкивают с тем, что принято называть «невозможным». Вчетвером мы носим статус «частично непригодных», временно освобождающий от боёв на фронте, но обязывающий к стратегическим планированиям в тылу. Или к Сортировке. К ней, к сожалению, мы имеем прямое отношение, как и другие Гарпии.

Украдкой бросаю осторожный взгляд на дверь Криса, но тут же отворачиваюсь, почувствовав укол под рёбрами.

— А мне можно с тобой? — Вздрагиваю. Джейс стоит в дверях возле своей комнаты. Уже одетый. В руках вертит пачку сигарет. — Я тихо.

Молча киваю, и мы покидаем квартиру. Отмечаемся на охранном посту и, после коротких возражений военных, в тишине поднимаемся на лифте. Снова отмечаемся и получаем зелёный свет на выход из Реверса. Плетёмся вдоль дороги, ведущей к озеру. Намеренно обходим стороной Некрополь, хотя так быстрее срезать путь. Перед глазами тут же проносится воспоминание о похоронах.

Плач убитых горем родственников, монотонная речь проповедника. Море цветов, портреты погибших и почётные залпы орудий. А потом прощание у гроба с единственным телом, которое удалось спасти.

Присцилла лежала в белом платье в окружении красных роз, будто рассыпанных повсюду рубинов. В рыжих волосах запутался венец из остролиста, на губах бордовая помада, а кожа такая бледная, словно сделана из фарфора. Моя подруга выглядела как прекрасная лесная нимфа, уснувшая вечным сном.

Глава 2. Грёбаный страх

Веки разлепляю с трудом после настойчивого призыва проснуться.

— Который час? — язык заплетается.

— Почти семь, — Кайс целует меня в лоб. — Вставай, пьяница.

Мысленно зарекаюсь завязать с поездками в Эдельвейсбери. Поднявшись в постели, опираюсь спиной на изголовье. Усиленно протираю глаза и шлёпаю себя по щекам, приводя в чувства. В голове страшно гудит, а потолок всё ещё кружится.

— Я сделаю кофе, а ты собирайся. — Кайс выходит из комнаты. Слышу, как здоровается с Блю.

Плетусь в ванную, чтобы умыться ледяной водой. В зеркало целенаправленно не смотрюсь, чтобы не расстраиваться. Однако не выдерживаю и всё же бросаю короткий взгляд на отражение. Под глазами залегают тёмные тени, на щеке залом от подушки и волосы торчат во все стороны.

Что ж, без макияжа на люди не сунешься. Быстро маскирую следы вчерашнего загула, замазывая тональным кремом синяки. Подкрашиваю ресницы и губы, а вот с волосами приходится повозиться, продирая расчёской спутанные пряди. Решаю оставить их распущенными, потому что тугой хвост моя раскалывающаяся черепушка не вынесет. Возвращаюсь в комнату, надеваю чистую форму с крылатой нашивкой. Оценив труды, делаю вывод, что лучше уже не будет и, вздохнув, выхожу из комнаты.

В коридоре сталкиваюсь с Блю. Она в домашнем бордовом костюме и с кастрюлей в руках, источающей восхитительный пряный аромат ванили. Роскошь из собственных запасов. Блю укоризненно смотрит на меня, суживая глаза.

— Вы в своём уме вообще?

— Не ругайся, — повисаю на её шее и быстро чмокаю в щёку. — Больше не будем.

— Как вы собираетесь работать? — она качает головой, помешивая жидкую субстанцию. Блю освободили от Сортировки, оставив только руководящие обязанности. Она занимается разработкой диверсий для уже подготовленных добровольцев. — Что один, что вторая!

— Как-нибудь, — пожимаю плечами. — Нам привыкать, что ли?

— И что там было? — ревниво спрашивает она.

— Ничего такого, чтобы ты волновалась. Честно. — Подумав, добавляю: — Джейс песню спел.

— Серьёзно? — стандартная реакция. — Прямо спел?

— Ага. Собрал армию поклонниц! Пришлось палкой отбиваться, — заметив, как напряглась Блю, я смеюсь: — Да нормально всё!

— Я тоже хочу в Эдельвейсбери! Почему меня с собой не берёте? — Блю недовольно поджимает губы.

— Ну, это решай со своим супругом, я – пас, — умываю руки. — К тому же, там жутко воняет. Оно тебе надо?

— Надо! Заперли меня тут, словно какой-то драгоценный камушек, а я тоже хочу веселиться…

— Ты – мой лучший камушек, — умилительно треплю Блю за надутую щёчку. — Еда имеется? Умираю, есть хочу!

— Сейчас придумаю что-нибудь. Хотела блинчики приготовить, но не смогла проснуться раньше. После работы тогда поедите, хорошо?

— Обязательно! Ты просто одна на миллион.

— Знаю, — Блю смущённо хихикает.

На кухне Кайс во всю гремит посудой. На столе три чашки кофе и одна пустая.

— Джейс ушёл? — спрашиваю с удивлением.

— Ещё час назад, — отвечает Блю, не скрывая переживаний. — Кайс, садись, сама сделаю.

Она отодвигает Феникса подальше от плиты, усаживая на стул. Опускаюсь рядом с ним.

— Да я бы сам, отдохни...

— Я не стеклянная, ребят, а беременная! — шипит Блю, обрывая на полуслове. — Сделать яичницу ещё в состоянии!

Мы переглядываемся с Кайсом и беззвучно смеёмся. Притягиваю одну из горячих кружек с бодрящим напитком, от души надеясь, что он поможет пережить следующие сутки. К хорошему быстро привыкаешь, и, как бы не храбрилась перед Блю, чувствую себя паршиво. В лепрозории жаловаться не приходилось.

Позавтракав и поблагодарив Блю, мы с Кайсом покидаем квартиру. Почти бегом пересекаем коридоры, сворачивая к лифтам. Протискиваемся в кабину, битком набитую сотрудниками Реверса, и поднимаемся в зелёную зону, где уже выстроилась длиннющая линия из добровольцев.

— Всем привет, — машу рукой, плюхаясь между Бахой и Сиси.

Кайс садится посреди Люци и Ноа. Адриан протягивает ему ладонь, приветствуя. Сначала оглядываюсь в поисках брата, но потом вспоминаю, что он сегодня занят делами Прайда. Ловлю на себе оценивающий взгляд Люци и, шикнув, отворачиваюсь.

В центре парка установлен стол для комиссии. Отсюда удобно распределять людей, потому что поблизости есть кафе, где бесплатно накормят в ожидании очереди, и, собственно, выход недалеко. Не придётся плутать по лабиринтам Реверса. Военные охраняют колонну, не позволяя никому разбредаться за пределы зелёной зоны.

— Работы сегодня тьма, — Баха уныло разглядывает людей, определяя временные затраты. — Хоть бы до ужина раскидать.

— Не говорите про еду, меня ещё тошнит. — Сиси прикрывает рот и сморщивается, как курага. Потом громко говорит, используя рупор: — Внимание! Не толкаться, не возмущаться и не спорить! Решение принимается раз и пересмотру не подлежит! Те, кто проходит отбор в армию, отправляются на знакомство с Реверсом. Остальные, если согласны с выбранной точкой, ждут дальнейших указаний и не уходят! Кто не согласен – на выход и по домам! Всем всё понятно? — Толпа начинает понимающе гудеть. — Отлично! Тогда по одному на каждого члена комиссии!

Люди стекаются к столу. Вполуха слушаю разговоры друзей, пытаясь сконцентрироваться. От моего решения будет зависеть чья-то жизнь. Облажаться нельзя, потом не исправить. Быстро изучаю списки дефицита кадров, чтобы знать, куда в первую очередь направлять добровольцев. Первым подходит мужчина средних лет плотного телосложения.

— Имя?

— Лекс Валентайн.

— Место работы?

— Пожарник.

Одобрительно киваю, радуясь, что Сортировка начинается легко.

— Хронические заболевания? — мельком оглядываю крепкую фигуру.

— Нет таких.

— Семья?

— Холост. — Пожарник оскаливается, недвусмысленно подмигивая, но натыкается на ледяную броню и тушуется. — Простите.

Визуализация

Делюсь авторским видением на основной состав :)

1 ряд: Айзек, Кайс, Рекс Ройлад

2 ряд: Крис,Рокси, Джейс

3 ряд: Селена, Люци, Блю

1 ряд: Ричард Мур, Ноа, Сиси

Центр: Баха

2 ряд: Элиот Картер, Адриан, Аверилл Беннет

Глава 3. Безумцы и Комната доверия

Петляя по извилистым коридорам, вновь привожу группу к полигону, но теперь выбираю Комнату Доверия. Здесь тренируются, в основном, Гарпии, учась полагаться на напарников. Мне кажется разумным начать именно с неё, ведь без доверия черта с два получится подготовить людей к командной работе.

Тут замечаю Джейса, направляющегося в нашу сторону.

— Ты как? — спрашивает он, анализируя моё состояние после вчерашнего. — Порядок?

Утвердительно киваю и задаю встречный вопрос:

— А ты?

— Сойдёт. Почему не на Сортировке?

— Ты ведь уже знаешь, — строю недовольную физиономию. — Рекс вышвырнул.

— Ну, этого следовало ожидать, — хмыкает Джейс. — Кого прикрывала?

— Его, — тыкаю в Айзека.

— А что с ним? — Джейс оценивающе смотрит на парня.

— Потом объясню. Поможешь мне? — указываю на Комнату Доверия. — Хочу провести мастер-класс.

Джейс как-то неохотно косится в сторону Комнаты, что-то обдумывая. Это меня настораживает. После лепрозория часто посещает мысль, что брат может сомневаться во мне. Да, наверное, глупо, но Джейсу и в Крисе разочаровываться не приходилось. Теперь мне самой интересно узнать степень его доверия.

— Ладно, — соглашается Джейс. — Только быстро. Я ещё не закончил в Прайде.

— Идёт.

Заходим внутрь просторного, ничем не примечательного на первый взгляд, помещения. Квадратные яркие лампы под потолком отражаются белыми пятнами в гладкой чёрной плитке пола.

— Это кто? — подкравшийся сзади Айзек заставляет меня дрогнуть. — Тоже твой главный?

— Ну, — смеюсь, — можно и так сказать. Это Джейс, мой старший брат.

— Симпатичный, — Селена пристраивается с другой стороны.

Нет, я все понимаю, но уже несмешно! Мешок, что ли, ему на голову надеть?

— Женат, — коротко бросаю Селене, обрубая любую попытку продолжить разговор в подобном русле. Потом поворачиваюсь к остальным и подзываю ближе. — Война – это по большей части командная работа, а в команде первостепенно доверие. Не будет его, и можно вбивать гвоздь в гробовую доску. Людям верить не просто, я в курсе, но придется научиться. И сделать это быстро. Сейчас покажу, чем мы будем заниматься до обеда.

Веду Джейса на изготовку.

— А ты неплохо справляешься, — улыбается он кончиком губ. — Профессионально.

— Что за удивленный тон? — толкаюсь локтем.

Беру светонепроницаемую повязку на глаза и наручники. Подопечные любопытно перешептываются.

— Поворачивайся, — кручу пальцем. Джейс слушается. Надеваю на него повязку и разворачиваю обратно. Джейс вытягивает запястья, на которых я защелкиваю два стальных кольца. — Хорошо.

Потом аккуратно расстегиваю верх его джинсовой рубашки, чтобы закрепить датчики в области сердца. Мельком смотрю на рану, покрытую запекшейся коркой. Долбаный Крис…

— В общем, — обращаюсь к людям. — Смысл такой. Я проведу его через полосу препятствий, используя только голос, а в конце на мониторе появится результат эксперимента. Чем выше процент, соответственно, тем выше степень доверия.

— А где препятствия-то? — спрашивает мужчина, озираясь по сторонам.

— Это самое интересное! — хитро улыбаюсь я и подхожу к панели управления на стене, запуская механизмы.

Пол за стартовой линией начинает ходить ходуном, расползаясь и являя нутро. На свет вылезают различные приспособления, созданные для убийства. В прямом смысле. В Комнате Доверия все по-настоящему, иначе результаты теста могут фальшивить, если ведомый заранее знает, что жизни ничего не угрожает. И, что особенно впечатляет, орудия всегда переставляются местами. Запомнить, что за чем идёт, не выйдет. Аверилл Беннет разрабатывал Комнату, а уж этот псих знает толк в убийствах.

— Даже без защиты? — Селена широко распахивает глаза, изучая приспособления. — А если ты ошибешься?

— В этой комнате нет права на ошибку, — пожимаю плечами. — Доверие – штука хрупкая, слышала такое? Один раз подвергнешь напарника опасности, и на следующем испытании достойного результата не жди. А, значит, и в бою не сможете положиться друг на друга. В этом вся суть.

— И где были эти умные мысли в лепрозории? — тихо усмехается Джейс.

— Ой! — хлопаю его по плечу. — Не переиначивай. Я ни разу не подставляла тебя. Только себя. А ты прикрывал. И да, если хочешь услышать, мне стыдно…

— Уже хорошо, — брат мотает головой.

— Какой же ты всё-таки зануда! Иди давай, — подвожу Джейса к исходной позиции. — Сейчас вернусь.

Отправляюсь изучать полосу препятствий, запоминая безопасный маршрут. Определив приблизительно, что и как, возвращаюсь.

— Ну что, идём?

— Быстро ты, — в голосе Джейса лёгкий упрёк.

— А я хочу проверить кое-что для себя, братишка. Буду импровизировать.

— Вот спасибо! — язвит он. Ничего. Потерпит.

Группа затаила дыхание, следя за каждым движением.

— Два средних шага вперёд, — ровным тоном командую я.

— Средних – это каких? — Джейс будто специально тянет время. Начинаю беситься.

— Не знаю, Джейс. Шагай, как считаешь нужным. Два раза.

Брат пересекает линию старта, и монитор тут же выдаёт результаты с датчиков, опирающихся на пульс и химический состав крови – 92%. Ну, для начала неплохо.

— Сделай ещё два шага вперёд, — спокойно прошу, намеренно подводя брата к опасности.

Рядом с каждой ловушкой тикает таймер. Разумеется, держу ситуацию под контролем, но хочу немного понервировать Джейса. Он не может сомневаться во мне после всего, что мы пережили. И даже если я веду его к потенциальной угрозе, должен быть уверен, что я его вытащу.

— А почему нельзя было сказать «сделай четыре шага» сразу?

— Потому что хочу вот так. Ты ведь доверяешь мне, верно?

Джейс молча делает ещё два шага.

— Вправо!

Брат отпрыгивает, и на том месте, где он стоял секунду назад, поднимается столб огня. Было близко. Монитор выдает 89%, а группа позади испуганно охает. Нет, так дело не пойдет. Придется выяснить отношения здесь и сейчас.

Глава 4. Соучастники

Картер подводит меня к столу с микроскопом и приглашает заглянуть. Честно пытаюсь что-то разобрать в окуляре, но ничего, кроме сферы с шипами и чёрточками, не вижу. Об этом и заявляю ему.

— Это вирус Багрового папоротника. А теперь смотри, — он берет пробирку с прозрачной жидкостью и с помощью пипетки наносит на микропрепарат. — Видишь?

Молекула вируса распадается, но структуры клетки… не нарушаются! Восклицаю неприличным словом, а потом торопливо извиняюсь.

— Ой! Простите, мистер Картер. Но это правда именно то, что я сказала!

— Да ничего. Сам так же выразился! — смеётся он.

— Значит, всё? — говорю тихо, опасаясь спугнуть удачу. — Лекарство... есть?

— Ну-у, — Картер чешет затылок и косится на пробирку в руке. — В теории. На практике ещё не испытывал. Желающих помочь науке без гарантий для жизни я пока не нашёл…

— Но это всё равно победа, правда?

— В глобальном смысле да. Но гарантировать иммунитет, как у тебя, после ввода вакцины я не могу. — Картер возвращает пробирку с жидкостью в штатив и садится на кушетку, разглядывая склянки и колбы. — У тебя он врождённый, от матери, которая опробовала первый образец вакцины на себе, не подозревая, что беременна. А с приобретённым ещё работать и работать.

Смотрю на пробирку, и вдруг меня озаряет.

— А можно взять? Есть идея.

— Законная, я надеюсь? — Картер улыбается, но в голосе слышится настороженность. — Не собираешься нападать на людей и под страхом смерти тащить к заражённым?

— Нет, я догадывалась, что имею дурную славу, но не настолько! — вздёргиваю подбородок, но тоже улыбаюсь. — Сколько времени есть до обращения?

Картер пожимает плечами.

— Около получаса, может, меньше. Папоротник, созданный Беннетом, агрессивней предшественника. И чем позже вводить антивирус, тем больше его нужно.

— А как пользоваться? — киваю на пробирку. — Пить, колоть?

— Тоже не знаю, Рокси, — он сощуривается, прикидывая что-то в уме. — Я изобрёл лишь субстанцию, нейтрализующую вирус в лабораторных условиях. А как и в какой форме она будет работать на людях, пока не имею понятия.

— Ну, — вздыхаю я, — значит, проверим.

— Чего удумала?

— Ребята же идут на задание, — стучу указательным пальцем по виску. — Дам пробирку в дорогу и, если представится случай, узнаем, работает или нет. Сможете приготовить ещё?

— Это, кстати, тоже проблема. — Картер снимает очки и крутит их в пальцах, затем протирает линзы подолом халата. — Я пока могу создавать образцы только из твоей крови.

— И в чём проблема? Берите, — я с готовностью закатываю рукава, но Картер цокает языком и качает головой: — Что?

— Одно дело приготовить пробирку или даже парочку, а другое – запустить лекарство в оборот для всех. Понимаешь? Тебя нужно гемоглобиново доить месяцами. Беспрерывно. Это если отбросить все законы природы.

— Ну, нет. На такое не подписывалась… — морщусь, представив эту картину наяву.

— И я про то…

Немного молчим, каждый размышляя о своём. Потом я негромко спрашиваю, кивнув на пробирку с вакциной:

— И как назвали?

— Что? — Картер не сразу понимает.

— Вакцину. Как назвали? У Беннета – Багровый папоротник, а у нас?

Картер глухо хохочет и водружает очки на место.

— Пусть будет Белый лотос.

— А называть растениями – это какая-то фишка учёных? — кривляюсь, изображая тоску смертную.

— Мне показалось, это символично. Лотос на языке цветов означает жизнь. Ну, а белый как противоположность цвету крови.

— А папоротник означает очарование, но мало общего имеет с действительностью.

На начальных курсах нас обучали символике в виде языка цветов, чтобы общаться без текстов. Эдакие шифрованные послания, но сейчас мало кто этим пользуется, даже в разведке.

— Согласен. Есть такая изюминка у людей – называть смертельное явление в поэтическом стиле. Что, не нравится?

— Да почему, — равнодушно веду плечом. — Плевать, как называется. Лишь бы работало. Так что, могу взять образец?

— Почему нет, бери. В конце концов, заслуга твоя, — улыбается Картер.

— Мамина, — поправляю я, ощутив необоснованный приступ грусти. — Она придумала, а я только переносчик. Ладно, — хлопаю в ладоши, — соки выкачивать будете? Только учтите, у меня выдалась бурная ночка в Эдельвейсбери. Так что понятия не имею, какая дрянь намешана в крови.

Картер смеётся и мотает головой, наверное, ещё больше закрепляясь в мысли, что, несмотря на регалии, я остаюсь недостаточно зрелой для того, чтобы брать на себя ответственность за будущее человечества.

— Не сегодня, Рокси. Остался материал с прошлого раза. — Он встаёт и подходит к штативу, доставая пробирку, потом протягивает её мне. — Не уверен, но я бы советовал делать укол и прямиком в место укуса. И рядом с крупными кровеносными сосудами, чтобы повысить биодоступность антивируса. Но это в теории.

— Ну, надеюсь, проверять не придётся. Но, если случится иначе – узнаем, — принимаю склянку и бережно прячу в нагрудном кармане. А потом, поддавшись душевному порыву, обнимаю Картера. — Спасибо. За то, что не теряете веры в человечество.

— В мире, полном жестокости и зла, нужно уметь верить, Рокси. В людей, поступки и завтрашний день.

— Вас нужно цитировать, мистер Картер. Не думали проводить мотивационные тренинги? — улыбаясь, бурчу ему в плечо.

— Ну, может, как-нибудь в другой раз.

Он отступает на шаг и провожает меня взглядом до двери. Уже на выходе я останавливаюсь, задавая волнующий вопрос:

— Из-за этого Рекс задвигает меня? — касаюсь кармана с вакциной. — Боится потерять подопытную мышку?

— А ты как думаешь? — Картер поправляет роговую оправу, избегая конкретики.

— Понятно. Интересно, каково это – возлагать надежды на взбалмошную девчонку? — с притворной задумчивостью потираю лоб. — Наверное, страшно. Я бы не полагалась на себя в вопросах спасения мира. Это по части таких, как Джейс или Кайс.

Глава 5. Львиная песня

Следую попятам за Люци, в подробностях описывая предстоящую шалость. Он только головой качает, причитая по поводу моего рассудка. План до банального прост. Фрейзер понесёт меня в рюкзаке, а на Айзеке будет доставка оружия и провизии. Слёзно прошу раздобыть утром вальтер, с которым уже породнилась. Люци обещает достать, вновь обзывая полоумной.

После коротких препираний, Люци окончательно успокаивается, принимая происходящее как что-то неизбежное. Хочет выпроводить домой, но я протестую. Лучше на глаза лишний раз не попадаться. Остаюсь ночевать у него. Приняв душ и переодевшись в огромную футболку Люци, ложусь в постель, кутаясь в одеяло. Фрейзер с другого боку. Неловко молчим, когда кончаются силы для обсуждения деталей.

— В общем, ладно. Спокойной ночи, — бормочу, уже засыпая.

— И тебе, малышка Рокси.

Проваливаюсь в сон. Брожу по Некрополю, натыкаясь взглядом на знакомые лица. Присцилла, Марго, близнецы и... Джейс? Застываю напротив чёрного обелиска с изображением брата. Тело сковывает паралич, крик застревает в горле. Шарахаюсь в сторону и налетаю на гроб. Безжизненное тело Кайса, укутанное покрывалом из роз, неподвижно лежит посреди шёлковой обивки. Цветы разваливаются, как истлевшая бумага, и превращаются в кровавые пятна, наполняя вязкой багровой жидкостью посмертный ящик. А потом замечаю, что сама покрыта бурыми разводами.

Вопль не заставляет себя ждать. Люци, до смерти перепуганный, трясёт меня за плечи, нависая сверху.

— Эй! Это сон, слышишь? Просто сон. Дыши, Рокси.

Жестом прошу воды. Фрейзер тут же растворяется в полумраке квартиры, но уже через мгновение возвращается со стаканом. Залпом выпиваю воду, отдаю Люци стакан и откидываюсь обратно на подушки.

— И так каждую ночь? — Люци крутит в руках стакан, глядя на меня пристально. Молча киваю. — Н-да. Сочувствую Фениксу.

— Поверь, я тоже, — невесело ухмыляюсь. — Сколько времени?

— Да пора уже. — Люци сверяется с часами. Только сейчас замечаю, что он уже одет в форму. — Но можешь ещё полежать. Я пока разберусь с Айзеком.

— Подожди, не уходи, — обычно после кошмаров утешает Кайс, но раз уж его нет, нужна другая поддержка. Иначе приступ не отпустит. — Полежи со мной, пожалуйста. Нужно продышаться.

Люци недолго колеблется, но всё же ложится на другую половину кровати и тихо спрашивает:

— Обнять?

— Угу.

Прижимаюсь к тёплому боку Фрейзера и закрываю глаза. Его рука ложится мне на плечо, успокаивающе перебирая в пальцах волосы.

— К психологу ходишь? — осторожно уточняет Люци.

— А толку? Не проходит.

— Может, таблетки какие пропить? Прокапаться?

— Может, заткнёшься и просто поддержишь?

Люци ворчит и выругивается, но не пытается продолжить разговор. Когда успокаиваюсь, всё же нехотя отвечаю:

— Пила я таблетки. Не берут.

— А врачи что? — он заправляет мне прядь за ухо. — Есть идеи?

— Ну-у, говорят, пока не убрать травмирующий фактор, кошмары будут продолжаться, — вздыхаю я и отлипаю от Люци, беря себя в руки. — Такие вот дела.

— Что за фактор? — он хмурится, не понимая.

— Ты что, с Луны свалился, Люци? Оглянись! Вся страна сплошной травмирующий фактор. Пока остаётся вероятность, что завтра не наступит, кошмары не пройдут. Это я без психолога могу сказать, не нужно быть семи пядей во лбу.

— Тогда запасайся нервными клетками, малышка Рокси. Придётся потерпеть, — грустно улыбается Фрейзер. — Легче?

— Да, нормально.

— Хорошо, собирайся. Я пошёл за Айзеком, потом в оружейную. Скоро вернусь. Постарайся не свихнуться за полчаса, идёт?

— Давай уже, — машу на него рукой, выгоняя. — Хотя, стой! А где я вещи возьму? Мои треники не подходят для полевых условий.

Об этом я вчера не подумала. Люци смеётся и подходит к шкафу, выуживая оттуда аккуратную стопку одежды, складывает на стул. Там же находятся кожаные женские казаки на небольшом квадратном каблуке.

— Это подойдёт. Шмотки моей бывшей.

— Вот спасибо! Всегда мечтала нарядиться, как твоя бывшая, — язвлю я, сузив глаза. — Надеюсь, там не сексапильное бра?

— Ох, Роксана Лайонхарт, я бы многое отдал, чтобы нарядить тебя именно так, — ржёт Люци, выразительно оглядывая свою футболку, в которой я спала. — Но, боюсь, бра не подходит для войны. В общем, разберёшься. Буду через полчаса и хочу увидеть порядок в голове.

Фрейзер, цыкнув, выходит из квартиры. Вскочив с постели, принимаюсь копаться в вещах. Люци оставил тёмно-синие джинсы с высокой посадкой, чёрный топ на бретельках и толстую кожаную куртку с меховым подкладом. О том, почему бывшая девушка Фрейзера покинула квартиру без вещей, предпочитаю не думать.

Переодевшись, оцениваю себя в зеркале. Собственно, выгляжу так, словно собралась на охоту в Эдельвейсбери. Джинсы на размер меньше плотно обтягивают бёдра. Приседаю несколько раз, проверяя свободу движений, и заключаю, что за неимением лучшего сойдёт. Хоть с обувью повезло. Казаки сидят, как влитые. Выуживаю из кармана домашней рубашки пробирку и перекладываю в новую куртку.

В ванной умываюсь и наспех чищу зубы пальцем, предположив, что Люци не оценит, если использую его щётку. Порыскав по ящикам с туалетными принадлежностями даже нахожу резинку для волос и блеск для губ тошнотворного персикового цвета. Такой подходит блондинкам. Неосознанно перебираю подходящих особ, припоминая, с кем видела Люци за последнее время. Интересно, сколько девчонок побывало в его квартире?

Торопливо причесываюсь, но пока не собираю волосы, чтобы хвост не давил. И так корячиться несколько часов в вещмешке. Закончив с приготовлениями, принимаюсь бродить по квартире, выискивая следы личной жизни Фрейзера. Поздновато спохватываюсь, задавая себе вопрос, почему мне вообще интересно это знать. Тряхнув волосами, падаю на кровать и утыкаюсь взглядом в потолок. Нащупываю пульт и включаю телевизор, попытавшись сосредоточиться на новостях.

Глава 6. Команда лузеров

Просыпаюсь от того, что Люци беспокойно мечется по комнате.

— Ты чего? — сонно протягиваю я, приподнимаясь на локтях.

— Опаздываем. Собирайся в темпе, — он подходит к спящему Айзеку и несильно пинает. — Подъём, пацан. — Айзек отмахивается, переворачиваясь на другой бок. Тогда Люци гаркает над его ухом: — Живо, сказал!

Мальчишка подлетает как ужаленный.

— Всё-всё! Не сплю я!

Люци закатывает глаза и шипит проклятья. Встаю с постели, поёживаясь от сквозняка, быстро натягиваю джинсы. Захватив топ и бронежилет, который взял для меня Люци, направляюсь в ванную. Переодеваюсь, а потом, немного подумав, напяливаю футболку Люци сверху, заправляя её в джинсы. Так теплее, а ночнушка ещё вряд ли понадобится. Сегодня уже будем за Серой линией, а там не до сна.

Когда выхожу из ванной, Люци удивлённо поднимает бровь, глядя на свою футболку.

— Чтобы не замёрзнуть, — поясняю я. — Топик твоей бывшей смахивает скорее на бельё, чем на одежду.

— Я так и понял, — кивает он, демонстрируя косую улыбку. — Залезай в рюкзак, коротышка.

Показываю язык, но просьбу исполняю. Айзек помогает Люци упаковать консервы. Машинально трогаю нагрудный карман куртки, проверяя, на месте ли вакцина, и успокаиваюсь, нащупав вытянутое стекло.

Тут во входную дверь требовательно стучат.

— Открывай, котёночек! Здесь по твою душу, — лепечет хозяйка.

Люци выругивается и, захлопнув клапан моего вещмешка, направляется к двери. Я непроизвольно втягиваю голову в плечи, будто так стану менее заметной, и прислушиваюсь к звукам.

— Смотрю, хорошо устроился, — цедит сквозь зубы Кайс. Хоть и не вижу его лица, но могу поспорить, что губы искривлены в полуухмылке.

— Не жалуюсь, — фыркает Люци.

Да между ними искрит! Я не задавалась вопросом, откуда Кайс знает про «Драккар», слишком много всего навалилось, но сейчас любопытство так и прёт. Это отсюда ноги растут? Получается, он всё-таки каждый раз ходил за мной и приглядывал?

— Все ждут только тебя, — ледяным тоном говорит Кайс. — Надеюсь, ночка удалась? Малой не подкачал?

— Нормальная ночка, а к пацану не цепляйся, — неожиданно заступается за Айзека Люци. — У тебя со мной проблемы, а не с ним.

— У меня нет проблем. Просто уважай чужие границы, тогда и вопросов не возникнет. Мы на улице, — бросает Кайс и уходит, хлопнув дверью.

Я приподнимаю клапан рюкзака, выглядывая наружу. Люци с мрачным выражением лица пожёвывает щеку изнутри, а Айзек обиженно сопит и выдаёт как-то грустно:

— У меня складывается впечатление, что я в команде лузеров, шеф. Почему нас все шпыняют?

— Щас врежу! — угрожает Люци.

— Ты подожди, бестолочь. То ли ещё будет, когда мой брат узнает, что ты соучастник заговора, — хихикаю я.

— Ой-ёй, — Айзек испуганно озирается на дверь. — Нехорошо получается. Но я же только помочь хотел…

— Да не ссы. Максимум башку тебе проломит, — Люци выжидающе смотрит на Айзека, и когда тот бледнеет от страха, начинает ржать. — Слушай, и правда бестолочь! Я шучу, пацан, расслабься.

Взвалив меня на спину, Люци наказывает молчать. В тишине покидаем комнату, а я вдруг с тоской понимаю, что затхлый мотель на окраине города стал единственным местом, где я смогла передохнуть от бесконечных пыток кошмарами.

Люци не соврал, и теперь я мучаюсь от другого: что, если нормально засыпать получится только рядом с ним? Вот это Кайсу точно не понравится! Даже больше, чем танцы в клубе…

На улице стоит негромкий гул голосов и табачный дух. Все ещё сонные, да и настроение постепенно пропадает по мере приближения к границе. Вчера это не ощущалось, впереди была ночь, шутки и разговоры, но сегодня – только витающее в воздухе чувство неизвестности.

— Ну что, до встречи? — робко спрашивает Сиси. — Обнимемся?

Мотель – последняя остановка перед границей, где мы видимся. Дальше машины разъедутся в разные стороны по районам.

— Только попробуйте не вернуться, — строго говорит Баха.

— Девчонки, не устраивайте драму! — Блэнч пытается разбавить тоску. — Мы же будем на связи круглосуточно.

— От этого мне не легчает, — возражает Сиси где-то совсем близко.

— А если поцелую? Лучше станет? — смеётся Ноа.

— Вот, опять они! Ребят, заберите кто-нибудь к себе, очень прошу, — стонет Адриан.

Толпа хохочет, но слишком натянуто.

— Ладно, — вздыхает Джейс, завершая скомканное расставание. — На связи. Как доберётесь – дайте знать.

Друзья совсем близко, а я даже не могу попрощаться. Обменявшись пожеланиями удачи и просьбами быть осторожными, народ разбредается по грузовикам. Вереница машин срывается с места, а потом я слышу пронзительные гудки – ребята уезжают.

В салоне повисает гнетущая тишина, нарушаемая лишь звуком мотора да редкими покашливаниями. Отряд дремлет, и никто не хочет шутить или болтать, когда Серая линия уже маячит на горизонте.

— Гляди! Странники!

Внезапный мужской возглас выводит группу из оцепенения. Добровольцы бросаются в одну сторону к окну и будоражащим шёпотом комментируют увиденное. Стая Странников шатается вдоль обочины, и, судя по всему, увязывается за грузовиком, но быстро отстаёт.

— Что они делают здесь? — шепчет Селена прямо надо мной. Я скукоживаюсь сильнее. — Так близко к городу…

— Странствуют, — язвит Джейс, но потом добавляет без эмоций: — Забредают иногда с фронта или с карантинной зоны. Рано или поздно попадутся военным на кордонах или в ловушки. Там уже их перебьют.

Тут вклинивается Айзек с очередным дурацким вопросом:

— Какие ловушки?

Бестолочь! Все знают про ловушки, а тебе говорила лично!

Рядом практически с каждым крупным населённым пунктом возведены скотобойни. Разумеется, никакой скот там не держат, но зато круглосуточно на крышах плескается кровавый фонтан в специальных ёмкостях. Бычья или свиная кровь, стекая по стенкам, возвращается в резервуар, обновляется, смешиваясь с кровезаменителями для пущего запаха, и так по кругу. Заражённые сбегаются к скотобойням, а те захлопываются, как мышеловка. Включается тревожная сирена, и на ближайший кордон поступает информация о виде и количестве особей.

Глава 7. Пять незнакомцев

Поливаю пальцы водой, смывая кровь Люци, и устало облокачиваюсь на иву. Селена так и рыдает, уткнувшись в Айзека.

— Порядок? — Джейс поднимает бровь.

— Жить буду, — отмахивается Люци.

Поворачиваюсь к Селене и миролюбиво подаю мизинец.

— Ну всё, хватит сопли мотать. Обошлось. В следующий раз слушай внимательно!

— Простите, пожалуйста, — она быстро кивает.

Прижимаю Селену к себе, чтобы закончить истерику. Понимаю, что погорячилась. Уж если я тряслась при виде Палачей, то что говорить про неё. Не сбежала, и на том спасибо. Она вздыхает, прекращая плакать.

Джейс протягивает мне ладонь, чтобы помочь подняться. Осторожно вкладываю пальцы в его тёплую руку, боясь, что брат передумает и сменит милость на гнев. Но, как оказалось, благородный жест ничего не значит. Смерив тяжёлым взглядом, Джейс уходит к Кайсу, оставляя меня в компании Айзека, Селены и Люци. Последний мрачнее тучи.

— Больно? — показываю на его плечо.

— Ещё пожалей.

— Я же волнуюсь, Фрейзер.

— Побереги переживания для другого, малышка Рокси, — Люци ухмыляется, сплюнув на землю. Достаёт сигарету и прикуривает. Разгоняю зловонный дым рукой, морщась, а Люци только посмеивается.

Выходим из-за ивы и рассматриваем поле боя. Разорванные тела Палачей валяются кровавой кашей по асфальту, а ищейки играют с откушенной головой. Повсюду стекло и гвозди, приходится прикрикнуть на собак, чтобы не поранили лапы. Животные послушно оставляют добычу, возвращаясь к ногам. Поднимаю поводки и веду собак окольным путём по обочине, избегая острых предметов. «Команда лузеров» идёт позади.

Отряд вернулся к прежнему темпу ходьбы. Впереди маячит спина Кайса. Решаю начать с него, догоняю и вцепляюсь в руку.

— Что? — спрашивает он, не повернувшись.

— Давай помиримся, пожалуйста. Мне плохо, когда между нами вот так, — вкладываю в голос жалости по полной. Кайс никогда не мог долго злиться на меня, но тут что-то пошло не туда.

— Ты соображаешь, о чём говоришь? Наплевала на уговор, втихаря прокралась за Серую линию, подбила мальчишку и Фрейзера на безумство, а теперь прощения просишь? — Кайс разворачивается, угрожающе блеснув глазами. Обычно мягкие, напоминающие ясное небо, теперь они пронизывают холодом северного моря. — Ты поступила, как заправская эгоистка, Рокси. Даже хуже. Как человек, который чихать хотел на раздаваемые обещания!

— Хотеть защитить и быть рядом с близкими людьми теперь называется эгоизмом? — осторожно возражаю я.

Ну, почему он не может посмотреть на всё с моей стороны? Думает, мне легко быть их разочарованием? Да – просили, да – переживают, но мои чувства нельзя обесценивать! Я не беспомощный котёнок, а солдат, и тоже давала присягу. Так, почему я не могу участвовать в войне полноценно?

— Ты ставишь свои чувства выше всего остального. Каково мне должно быть, м-м? — Кайс пристально вглядывается мне в лицо, наверное, выискивая проблески осознания. Видимо, не находит, потому что закипает: — Ладно я, чёрт бы с этим. А брата не жалко?

— Именно потому, что я думаю о вас обоих, здесь и стою…

— Если бы думала, осталась в Реверсе. Джейс чётко дал понять, что не сможет спокойно работать рядом с тобой. Я сказал тоже самое. Нравится испытывать нас? — уголок его губ приподнимается в усмешке. — Ведёшь какую-то больную статистику? Типа сколько раз смерть пройдёт мимо, прежде чем заберёт нас обоих в попытке защитить тебя?

В груди замыкает. Пальцы непроизвольно собираются в кулак, который изо всех сил удерживаю опущенным. Оглядываюсь назад и понимаю, что Джейс тоже слушает наш разговор. Впрочем, как и добрая половина отряда.

— Не говори так. Я не собираюсь подставляться. Не нужно обращаться со мной, как с беспомощной.

— Нет, не беспомощная. Но, мать твою, одна такая единственная, — Кайс смотрит на меня и качает головой. Опять приплёл мой иммунитет. — И каждая опасность будет только увеличивать ставки. Какова вероятность, что он, — указывает на Джейса, — полезет на рожон за тем парнем? — рандомно выбирает добровольца. — Ты лишь добавляешь градус.

— Я могу помочь, быть вашей персональной гарантией и лекарством, — говорю негромко, чтобы никто не услышал. — Не в этом ли смысл, чтобы увеличить шансы?

— Знаешь, что, Лайонхарт, — Кайс останавливается и вырывает руку из моей. — Плевать на танцы в клубе. Всё равно, где спала две ночи, хотя догадываюсь. Фрейзер-то нормальный парень, дерьма бы не сделал, хоть и бесит до жути. А вот ты глядя в глаза врешь и не краснеешь! Джейс просил, я просил, но тебе как мёртвому припарка. Захотела поиграться чужими судьбами? Пожалуйста! Но меня в это не впутывай. И извинения свои засунь подальше!

— Я люблю тебя! — перебиваю затянувшуюся тираду. — Слышишь? Люблю! И не могу сидеть, сложа руки, пока ты рискуешь жизнью каждую долбаную минуту! Я потеряла лучших друзей и родного брата, и не проси ждать чуда в Реверсе, молясь, чтобы этого не случилось с тобой и Джейсом.

— Дура! — выкрикивает в сердцах Кайс, и, замахиваясь, врезается кулаком в иву. Испуганно отшатываюсь в сторону. — Нельзя ставить грёбаную любовь выше жизней миллионов людей!

Всхлипываю. Слёзы появляются непрошено, скатываясь крупными горошинами по щекам. Опять он давит на мораль. Эти разговоры тянутся месяц. Пока Элиот Картер восстанавливал формулу антивируса из моей крови, на меня навешали ярлыки «ценного экземпляра». А мне этого хочется? Реверс видит во мне лишь спасение от новой чумы, а живого человека с собственными переживаниями замечать не хочет. И ладно, если бы остальные, но Джейс и Кайс тоже…

Джейс равнодушно молчит, соглашаясь со сказанным. Люци, Селена и Айзек держатся поодаль, от них помощи и не жду. Кайс, ещё раз выругавшись, уходит вперёд. Джейс направляется за ним, даже не глянув на меня. Уязвленная гордость кислит на языке, обжигает горло и застревает комком, который ни проглотить, ни сплюнуть.

Глава 8. Грешники

Пятеро мужчин в длинных черных плащах-мантиях подходят к пищевому автомату и хищно оценивают улов, направляя фонари мне в лицо.

— Так-так, очередная шваль с Серой линии, — самый высокий тычет мне в спину дулом винтовки. Огрызаюсь, отправляя его в недалёкие и известные места. Мужчина разражается громогласным хохотом. — Сука с характером попалась.

— Не выражайся, сын мой, — поучает сдержанный скрипучий голос. Режет слух, как наждачная бумага.

Силюсь рассмотреть охотников, но яркий свет бьёт по глазам. Заслоняюсь рукой и крепче перехватываю вальтер, готовясь защищаться. На военных непохожи, выправки никакой. Когда они опускают фонари, замечаю, что один из мужчин, с пепельными длинными прядями, складывает ладони на груди, где болтается крест, и нашёптывает молитву:

— Господи, благослови эту заблудшую душу и прими её муки, как подношение наше во имя чистоты помыслов и искупления грехов...

— Вы совсем страх потеряли? — глухо рычу, перебивая молитву. И как сразу не дошло. — Сектанты чёртовы! Хребты переломаю, только вниз спустите!

Тут же получаю болезненный тычок винтовкой в спину. Прикусываю губу, удерживая стон.

— Отец Мёрфи, она непохожа на солдата, — констатирует самый высокий.

— Ты слышал, Джорджи, она отдавала приказ тем двоим в форме. Неважно, кто она. Если служит Дьяволу, наша задача очистить мир от зла.

— Чокнутые! — барахтаюсь в сетке, отчаянно дёргая пенько́вые нити. Если нападу, слишком велик риск заработать пулю. Их больше, а положение у меня невыгодное. Нужно выбраться из ловушки и потом атаковать.

Вдруг в коридоре за бассейном раздаются выстрелы. Не успеваю сообразить, что происходит, потому что сетка срывается вниз. Падаю навзничь и здорово прикладываюсь головой о кафель. Пока корячусь, приходя в себя, один из чистых хватает меня за грудки, даже не стянув сетку. Размахивается и заряжает кулаком по лицу. Я снова встречаюсь с полом.

— Рокси!

Оборачиваюсь и встречаюсь глазами с напуганным Айзеком. Мальчишку волокут двое, а тот и не сопротивляется.

— Бестолочь? — мой шёпот тонет среди других голосов.

— Оставьте нас в покое!

Айзек дёргается ко мне, но получает пинок в живот. Скрючившись, падает на колени. Взбешённая таким обращением с ним, рывком подскакиваю на ноги и направляю вальтер в ближайший затылок. Вдавливаю спусковой крючок без промедления. Хлопок, и чистый валится на кафель, разбрызгивая кровь. Справа мелькает винтовка. Снова стреляю, но промахиваюсь. Чёртова сетка мешает свободно двигаться. От кулака уворачиваюсь, но вот удар сзади прикладом по голове пропускаю.

Свет меркнет, и последнее, что слышу, это скрипучий голос:

— Осторожнее, сын мой. Для ритуала нужны оба живыми.

Потом проваливаюсь во тьму.

В себя прихожу неохотно. Голова трещит, будто её внедорожник переехал. Открываю глаза и вижу бетонный влажный потолок. На лицо срывается холодная капля и лупит по щеке. Сморщившись, перекатываюсь на бок.

— Рокси, ты как? — шепчет Айзек.

Нахожу мальчишку взглядом. Сидит, привязанный к батарее. Между нами решётка.

— Значит, меня в клетку, а тебя на привязь? И чем же не угодила? — ёрничаю я, оглядываясь по сторонам.

Мы в каком-то подвале. Тусклая лампа жужжит под потолком и мигает от перепадов напряжения, а в углу притаилось дырявое ведро. Упаси их Господи, если заставят справлять нужду в него!

Как только думаю об этом, начинаю смеяться, и разбитая губа неприятно саднит. Айзек напугано молчит, не зная, как реагировать.

— Я же сказала уйти, — выдавливаю сквозь приступы хохота. — Чего тебе неймётся?

— На нас напали в коридоре. Селена сбежала, а меня схватили, — жалуется он, едва сдерживая всхлипы. — Кто эти люди?

— Сектанты, — фыркаю я, поднимаясь. — «Орден Чистых».

— Нас убьют?

— Вероятно.

Айзек в ужасе закрывает глаза и ударяется лбом о стену.

— Не хочу умирать. Точно не так!

— Нечего было в Реверс заявляться, — припоминаю ему совершенную глупость.

— Ты нас вытащишь? Сможешь ведь? — Айзек умоляюще заглядывает мне в глаза.

— Как? — улыбаюсь. — Я ведь в клетке, бестолочь.

— Почему тебе смешно?! — не выдерживает он.

— Потому что меня взяло в плен сборище помешанных фанатиков. Даже не солдаты, черт возьми! Обидно.

— Тебе совсем не страшно?

— Какой толк, если отвечу на вопрос, — грустно усмехаюсь я, массируя пульсирующие виски. — Главное, чтобы тебе не было страшно рядом со мной.

Однажды меня это успокоило. Может, и парню поможет. Айзек вздыхает, съёживаясь калачиком, и замолкает. Пощупав карманы, убеждаюсь, что вальтер отняли. Суюсь в нагрудный карман, где прятала вакцину. Тоже пусто. Даже бронежилет отобрали. От мысли, что толпа фанатичных уродов раздевала меня, бросает в холодный пот.

Кайс и Джейс, наверное, с ума сходят. И как этим шизанутым удалось проскочить мимо отряда?

Опускаюсь возле решётки и устало опираюсь спиной на железные прутья. В голове лихорадочно мелькают варианты побега, но для начала нужно покинуть клетку. Вокруг ни намёка на то, что можно использовать как отмычку или лом. В общем-то, чего я жду?

— Айзек?

— А?

— Как зовут твою сестру?

— Эм... Рита. А что? — он ворочается, меняя позу.

— Просто. Надо же время коротать.

— До чего?

— Догадайся, — язвлю я. Он не отвечает, только всхлипывает. Нет уж, разныться точно не позволю. Надо самой отвлечься, а заодно и его расспросить. — Ты видел, как нас сюда привели?

— Нет. Они мне мешок надели на голову.

Мимо. Предпринимаю новую попытку.

— А слышал что-нибудь? Разговоры или какие-то названия?

Айзек, подумав, тихо отвечает:

— Один из них, который с крестом, сказал что-то про церковь Святого Ориана. Ты знаешь, где это?

— Да, — задумчиво хмыкаю. — Но не припомню, чтобы в церквях были клетки.

Глава 9. Конфетти

Быстрым шагом с перебежками убираемся из центральной части Оры и возвращаемся на отшиб города. На горизонте брезжит рассвет, окрашивая чёрное небо в серые тона. Группа выбрала для ночлега небольшой бар с нехитрым названием «Этажи» в подвале многоэтажки. Без окон и со сквозным проходом – идеально подходит для отступления в случае визита незваных гостей. Злополучный отель решено было покинуть.

На входе дежурят Рон и Хорас вместе с ищейками. Завидев Джейса, оба подскакивают на ступеньках и принимаются докладывать обстановку:

— Всё тихо!

— Разок видели мародёров...

Но Джейс даже слушать не стал. Пролетел мимо парней и, рыкнув, чтобы по всем вопросам обращались к Кайсу, скрылся в подсобке за барной стойкой.

Айзек и Люци бесшумно растворяются в темноте бара, стараясь не будить задремавших людей. Молча стою рядом с Кайсом, пока тот справляется о времени заступления на дежурство и состоянии улицы. Парни только приняли караул, потому наказываем им следить в оба и уходим искать место для сна.

В баре мы притуляемся в свободный угол возле нерабочего холодильника для напитков, расчистив пол от мусора и битого стекла. Тушим фонарик и без лишних разговоров укладываемся спать. Думала, отключусь сразу, как голова коснётся чего угодно, однако сон всё не идёт. Ворочаюсь на коленях у Кайса, но все позы ровно через минуту кажутся неудобными.

Спустя час терпеть это становится невыносимо, и Кайс, словно читая мысли, предупреждает:

— Не надо. Оставь его в покое сейчас.

— Мешаю, да? — шепчу, повернувшись на спину. Испытываю вину за то, что он не спит вместе со мной.

— Нет. Тоже не могу заснуть.

— Думаешь, прогонит?

— Думаю, ему нужно остыть, — Кайс гладит меня по волосам.

Кажется, лёд между нами тронулся, и Кайс злится меньше. И правильно, что уж теперь негодовать, всё равно вышвырнуть из команды не получится. Осторожно включаю фонарь, зажимаю луч пальцами и оборачиваюсь на Кайса.

— Если не приведу в чувства, работать с ним будет невыносимо, — тихо бормочу, рисуя свободной рукой крест. — И я сейчас про группу целиком.

— Не станет разговаривать. Я и то знаю, когда к нему лучше не лезть, хотя он твой брат, — Кайс качает головой.

— От семьи не так-то просто отделаться, — щёлкаю Кайса по носу. — Не могу я быть с ним в ссоре. Даже если не станет разговаривать, то я хотя бы скажу, что чувствую сама.

— Если зашибёт, не зови на помощь, — говорит Кайс с лёгким смешком.

— Не буду, — улыбаюсь и встаю на четвереньки. — Но, если что, знай: ты был моей единственной любовью на всю жизнь.

— Дурная, — фыркает он, но определенно довольный.

Аккуратно крадусь среди обломков мебели к барной стойке, проскальзываю за неё и тяну ручку двери в подсобку на себя. Свет, просачивающийся сквозь пальцы, озаряет небольшую комнатушку, заваленную всяким хламом, и неподвижный силуэт. Джейс, оперевшись спиной на стену, устроился на полу между стеллажи с пыльными бокалами. Руки сложены на груди. Точно не спит, потому что замечаю, как в удивлении дёрнулась бровь.

На цыпочках подхожу к нему и опускаюсь рядом, внимательно наблюдая. Не двигается. Размерено дышит, не открывая глаз. Тогда, набравшись смелости, осторожно прислоняюсь щекой к его плечу и выжидаю.

Ничего.

Слова не нужны, чтобы показать, насколько сильно я переживаю из-за всего, что случилось. Подождав ещё немного, решаюсь на вопиющую наглость. Легонько касаюсь сцепленных рук Джейса и мягко развожу их в стороны. Джейс не сопротивляется, не подаёт виду, что недоволен или зол. Укладываюсь у него на груди и обнимаю себя за плечи его руками.

Шумный протяжный выдох сигнализирует, что личное пространство нарушено. Больше ничего не пытаюсь делать. Достаточно, что просто нахожусь рядом и обнимаю. Сон приходит быстро. Мне спокойно, тепло и безопасно. Как дома.

Снится Присцилла. Она сидит на оранжевом покрывале, рядом пакет мармеладных червей, а вокруг белая пустота. Цилла протягивает мне одного червяка и улыбается, хлопнув по покрывалу.

— Всё не оставляешь попыток распрощаться с жизнью?

— Цилла, — слёзы наворачиваются на глаза. — Ты злишься?

— За что?

— Я тебя бросила…

— Дурочка ты, Лайонхарт, — она смеётся, откидывая пышную копну медных волос за спину.

Всхлипываю и прижимаю Циллу к себе. Зарываюсь пальцами в мягкую ткань зелёной рубашки в клетку.

— Я скучаю. Безумно скучаю.

— Знаю. Я тоже. Но тебе ещё рано.

— Я не сделала татуировку. Не могу без тебя, — почти скулю от тоски.

— Хочешь подскажу? Тебе подойдёт лотос.

— Лотос?

— Да. Цветок жизни, — она отстраняется от меня и смотрит с укором. Смахивает кончиком пальца застывшую слезу на моём подбородке. — Не думала, что ты такая размазня. Проснись.

— Что?

— Проснись!

Крик Циллы эхом продолжает звучать в ушах, когда я распахиваю глаза. Часто дышу, словно пробежала спринтерский марафон. Не знаю, вопила или нет, но Джейс тоже проснулся, если вообще спал. Он гладит меня по плечам, успокаивая глухим шипением.

Когда отхожу от сна, нащупываю под ногами фонарь, выпутываюсь из рук брата и немного отползаю в сторону, чтобы видеть его лицо. Джейс глядит на меня исподлобья с беспокойством.

— Есть сигарета? — тихо спрашиваю я, не зная, с чего начать.

Джейс достаёт пачку из нагрудного кармана и вынимает пару. Прикуривает сначала мне, потом себе. Горло саднит от едкого дыма с непривычки, но я упрямо продолжаю делать маленькие затяжки. Поднимаю несмело взгляд.

— Выслушай, пожалуйста. Не перебивай, даже если не согласен, хорошо? — Джейс слабо кивает. Выпустив клубы дыма, я продолжаю подбирать слова: — Ты прав. Во всём. И я говорю это не для того, чтобы бросить пыль в глаза, а действительно так думаю. Ты был прав, когда просил остаться в Реверсе. Прав, что разозлился, когда ослушалась. Это факт. Я не отрицаю.