Бал-Маскарад. Капкан для принца

1. Часть первая: Цветы и маски

.

Думаете, придворные заговоры, короли и принцессы остались в далеком прошлом?

Нет, и сегодня можно побороться с ведьмой за сердце принца,

особенно, если вы живете в сказочном королевстве.

Если вам хватит сил и стойкости, конечно.

Ведь ведьмы (особенно, злые королевы) они такие злопамятные...

И кто тогда спасет вас?...

.

— Как ты не понимаешь, для тебя это уникальный шанс! Ох, Н-н-н… когда нервничаю, постоянно хочу назвать тебя по имени, а нельзя! Не хочу вылететь из дворца, как пробка из бутылки, за глупое нарушение правил тайного бала! Счастье ещё, что твой цветок попался на ту же букву! Так вот, дорогая дева-Незабудка, сегодня твой единственный неповторимый шанс встретить хоть мало-мальски приличного жениха! А если повезёт — вполне приличного. Даже с титулом или капиталом. Хотя бы одно из двух. А если очень-очень повезёт, ты издали увидишь самого принца… Почему, только издали? Ну я же тебя знаю, моя радость, ты ни за что не решишься подойти ближе, если будешь знать, что это «сам принц»! Вот потому, для устранения неловкостей этикета, всем и выданы новые имена и маски! Полное равенство!

Бог с ним, забудь о принце, ищи кого-нибудь, кого сумеешь загнать в угол, чтобы он сразу не сбежал. Костюмы и фигуры — неплохая примета, чтобы не так уж сильно промахнуться, высматривая молодого и красивого, желательно, побогаче. По крайней мере, если не сможешь его по-настоящему разглядеть под маской, вы хоть поговорите. Не то что я с… о, Господи, даже не знаю, как называть теперь моего миленького женишка!

Чертополох? Серьёзно? Растения приличнее для него не нашлось? Хотя, есть справедливость в тайном жребии, этот… парнокопытный и одновременно ластоногий ещё не то заслужил!

Девица в шикарном бальном платье с шелковой вышивкой — творение лучшего портного из соседнего Флермонда, нервно обмахивалась кружевным веером, расшитым стразами. От её коротких взмахов, точно от крыльев пойманной бабочки, летели такие яркие лучи, что могли ослепить любого кавалера, случайно попавшего под прицел. А уж соперницы мгновенно слепли бы от зависти. Фигура и весь облик, уверенная осанка и движения, всё говорило, нет, кричало, как полоумный пьяный герольд с башни, что барышня богата и хороша собой. Правда, ее лицо сейчас невозможно рассмотреть, его скрывала маска с сиреневыми перьями и белой каймой из жемчуга, но во всём дворце сегодня даже слуги были в масках.

Такой порядок. Тайный бал. Событие для королевства!

Даже слепоглухонемые слышали и теперь вполголоса болтают, что вся эта затея для того, чтобы найти невесту принцу. Но тсс-с! Считается, бал-маскарад в честь дня рождения принца устроен всего лишь для того, чтобы светская молодежь могла сойтись поближе и без помех, не скованная цепями этикета и родовых приличий, подыскивала себе пару… На один вечер или на всю жизнь. Или же просто развлекалась легким флиртом и танцами. На тайный бал в равной степени слетались детки приличных семей со всей страны, как за легкомысленными романтическими приключениями, так и в поисках самой большой и чистой любви.

Кто-то верил в эту возможность, многие — нет, но почти всем было не на что полагаться, кроме голоса сердца. Заклятые маски надёжно скрывали лица всех претендентов и даже связывали языки. Главная прелесть — никто ничего не докажет. А если когда-нибудь личность откроется, никто не осудит. Всё, что случается на тайном балу, на нём и остаётся. Здесь намного труднее продлить приятное знакомство, чем начать сотню новых.

— За что ты так не любишь э-э-э… и правда, это нелегко, всё время помнить, что нельзя произносить имя… в общем, своего жениха? Вы же почти не знакомы, — заметила ее подруга, названная Незабудкой. В намного более скромном платье чистого шёлка, почти без украшений и воланов. На ней была небесно-голубая гладкая шелковая маска в тон очень нежному букетику незабудок, приколотому прямо на краю глубокого выреза на груди.

Эта барышня была чуть стройнее, пониже ростом и держалась далеко не так уверенно. Проще говоря, бедная сиротка, небогатая компаньонка, провинциалка… ну или просто клиническая скромница. Дева-Незабудка, одним словом.

— Вот именно! Мы с ним помолвлены почти десять лет, и до сих пор очень мало знакомы. Как думаешь, почему мне хочется его убить? Да потому что мой так называемый жених, он же — козёл, он же — тюлень, не проявил достаточной инициативы, чтобы узнать меня поближе! За эти годы можно было найти возможность, правда? — бурно отреагировала более яркая подруга. По цветочному жребию ей выпало имя Вероника, но подходило оно барышне чуть лучше, чем черкесское золочёное седло деревенской корове.

По-настоящему девицу звали Катрина де Бриссар, доченька герцога Валлориза. Одна из самых завидных невест королевства. Увы, уже помолвленная с недостойным её безынициативным ластоногим… то есть, богатым, порядочным (по слухам), единственным наследником древнего северного рода графов Шатских.

Гордые горцы! Намного победнее Валлоризов, но земли сохранили, не всё спустили за долги. Если верить гербовому справочнику, у жениха есть не только мрачный родовой замок, но даже семейное привидение. Ну всё, как у людей! Если не считать того, что этот юный граф бледный, скучный, молчаливый, по всем статьям похожий на ботаника-заучку. Небось, и привидение у него в замке такое же мрачное, как он сам. Но верхом ездит, охотится, от вида оружия и грубых слов в обморок не падает — для папочки Катрины этого достаточно, чтобы признать жениха «настоящим мужчиной».

2.

*****

— Заполните анкету, барышни, — строго велел им в начале вечера в зале для регистрации пожилой чиновник. — Пара простых вопросов и одна капля крови. Как же, зачем? Вы, право, скажете! А если вы самозванки? Мало ли кто тут ходит. А у нас прынц на выданье! Карта крови нужна, ежели он пожелает разыскать свою незнакомку. Их величества и совет министров должны быть уверены, что претендентка из дворян. Или, уж в самом крайнем случае, из высшего купечества. Капиталы в наше время могут открыть любые двери, мда-с… Эх, молодежь! Вот в наше время…

Так, всё готово? Тяните карточку… Куда-куда, мадемуазель, спокойней, вот женская колода. У нас тут всё рассчитано. Ах, вам сначала сведения о женихе… Позвольте на колечко взглянуть? Ну-ну, ведите кольцом по списку. Этот? Да, вижу, камушек сверкает. Граф Шатский? Сейчас проверю по таблице… Э-э-э, Чертополох. И нечего смеяться, древний герб Шотландии, между прочим. Благородный цветочек, хоть и колючий.

Напоминаю правила. Всех, всех касается! — чиновник заколотил в маленький гонг, как будто собравшиеся в регистрационном зале дочери благородных семейств были в суде. — Вам раздали маски. Как только вы их надели, вы под заклятьем тайны! Оно вас защитит в самом крайнем случае от многих неприятностей. Но! Под заклятьем не вздумайте произносить никакие имена. Свои, чужие, попыток угадываний маски тоже не прощают. Нарушители просто вылетят за ограду дворца к стоянке карет! Ваш бал быстренько будет окончен, если нарушать правила. Подходите к столу, берёте карточку цветка. Читаете название. Отныне, это ваше имя! Вы можете представляться только им. Карточка превращается в цветок, вы закрепляете его на видном месте, и ваш облик для непосвященных меняется. Не нужно крутить носиками, что все маски одинаковые, чёрные. Простые маски только у слуг! Заклятая маска сама подстраивается под цветок и ваш наряд.

С кем бы вы ни общались, они не вспомнят ваш цвет волос, цвет глаз, не смогут точно опознать голос. Запомнят только цветок и маску. Но и вас ждут такие же ограничения.

Всем понятно? Мадемуазель, тяните карточку, — чиновник снова обратился к тем, кто стоял рядом. — Я вижу, произнесите это вслух. Так вы заключаете договор и активируете заклятье маски. Маску взяли? Как видите, они пока все одинаковые, черные. Но стоит вам надеть ее и произнести название цветка — бал начинается!

— Незабудка.

— Отлично, дева-Незабудка. Теперь вы?

— Ха-ха, я не могу это сказать! Забавно… А можно мне другую карточку?

— Нельзя, ваш жребий состоялся. Примите его.

— Ну ладно… Вероника.

— И впрямь забавно. Мадемуазель Вероника теперь стала Незабудкой, а мадемуазель Катрина — Вероникой. Сами не перепутайте! Знаю я ваше легкомыслие. А правила они суровы. Но справедливы. Созданы для всеобщего удовольствия. Закрепите свои карточки, то есть уже цветочки, на груди, на рукаве или на шляпке. В крайнем случае — на поясе.

Вы можете оставить свой цветок кому-то в подарок, тогда он снова превратится в картинку с подписью, чтобы кавалер не забыл название. Вы же не думаете, что на балу присутствуют одни ботаники, нет? Карточки можно отдавать или обмениваться ими. И меня утром будут осаждать толпы страдающих молодых людей, будут падать на колени, пылко признаваться в своих чувствах, да-да, мне, а не вам! Только бы узнать имя той с кем он чудесно провёл вечер.

Увы, правилами строго запрещено открывать имена обеим сторонам. Единственное исключение сделано для принца и для тех, кто уже официально связан узами брака или помолвки. Так что, мадемуазели, ваше счастье в ваших руках, отнюдь не в моих! Помните об этом и действуйте с умом. Приятного вам бала. Следующие!

3.

*****

Вероника Шантильи, она же дева-Незабудка почти бежала по дворцовому коридору. Она жалела, что забрела на второй этаж. Тут коридоры ей казались нежилыми, более узкими и страшными, чем внизу, возле бальных залов и салонов для отдыха и бесед. Она хотела выйти в сад, смотреть фонтаны, подсвеченные разными цветами, танцующие в такт музыке. В конце концов, она впервые в королевском дворце! На настоящем празднике.

Женихи — дело хорошее, но ловить их лучше бы где-то на более открытом людном месте, а не по тёмным закоулкам, где сердце вот-вот выскочит от страха. Да если ей сейчас кто-нибудь шагнет навстречу, или — еще страшнее, — окликнет сзади, пусть даже первый раскрасавец королевства, она от ужаса невольно пожелает оказаться подальше от него и… маска тут же выставит ее за ворота.

Пожелание барышни — закон. Гудбай, май лав, безопасность прежде всего. Насилие на королевских тайных балах недопустимо! Другое дело в обычные дни, не тогда, когда во дворец съехались полкоролевства. Нет уж, ни домогательств, ни смертоубийства тут не будет. Король не зря платил большие деньги магам за лучшие охранные заклятья. Совсем другое дело, когда всё мило, полюбовно, по согласию…

«О чём я думаю? — отругала сама себя скромница. — Общение с Катриной делает меня немного… бесшабашной авантюристкой, что ли? А это всё-таки приятно, позволить себе быть такой, какой хочешь, но не смеешь. Не думать, что скажут люди. Никто ничего не скажет, потому что ничего не увидит и не узнает. И матушке никто не донесёт, что бы я тут ни натворила. Смелее, Вероника! Пора освобождаться от шкурки серой мышки. Это действительно мой шанс… Эй, где тут первые встречные красавцы? Чтобы кого-то выбрать, нужно хотя бы с чего-то начинать. Может быть, мне пойти путём нормальных гостей? Я же не Катрина. Вернусь-ка в зал, дождусь белого танца и… А до того меня, возможно, и сам кто-нибудь пригласит. В танцах знакомство происходит само собой, это гораздо проще и вокруг полно народу. Бояться нечего… Решено. Хочу танцевать!»

Вероника под маской Незабудки свернула к лестнице. Плавный поворот площадки между этажами проходил под открытым настежь окном. Теплый весенний воздух и музыка кружили голову. Искательница женихов и приключений ещё немного поколебалась, обнаружив, что в саду на нескольких небольших аренах тоже танцуют. У них там свой оркестр, и в окружении цветущих клумб, светящихся фонтанов, под звёздным небом кружиться в вальсе с незнакомцем, пожалуй, намного романтичнее! Хм, всё-таки идти в зал, если в сад? Придерживаться первой мысли или хвататься за новую возможность?

«Ах, ладно, выберу потом, — решила Вероника. — Чтобы попасть хоть на какие-нибудь танцы, нужно сперва спуститься на первый этаж. Там посмотрю, куда свернуть, возможно, голос сердца даст подсказку».

Скромница плавно заскользила с лестницы. Голубой шёлк стекал по мраморным ступеням. Перед ней открылся длинный светлый коридор с узорным полом и множеством светильников. В самом конце стеклянные двери налево манили в вечерний сад. Двери направо — приглашали в парадный бальный зал.

Но Вероника не успела выбрать. В конце коридора возникла странная черная фигура. И двигалась к ней!

Фигура была женская, в роскошном платье, в сочетании черного атласа и гипюра, с редкими багровыми сполохами. Но от нее, почему-то веяло могильным холодом, Вероника чуть не бросилась обратно вверх по лестнице. Решила, что это недостойно, и просто вжалась в стену, рассматривая незнакомку.

Черная маска в виде орхидеи, темно-красные украшения с кровавыми искрами — гранатовый браслет на запястье, поверх длинных черных перчаток, гранатовое колье на шее… Явно таинственная красавица явилась на бал, но почему вся в черном? Она выглядела злой феей, которую забыли пригласить. Или вдовствующей королевой. Насколько известно Веронике, никто из королевской семьи сейчас не в трауре. Даже бабушка принца счастлива в браке. Если это вообще возможно в королевских семьях.

Решив не стоять, как соляной столб, Вероника маленькими шажками пошла по лестнице вперед.

«В конце концов, что страшного в барышне, решившей поиграть в готическую вампиршу? Жениха я у нее не отбивала, это точно. Значит, она не меня ищет, чтобы выпить всю мою кровь и вырвать сердце. Она его и не найдет, сердце куда-то упало, как бы вообще не потерялось! Я не хочу стать бессердечной после этой весёленькой вечеринки. Но, небо, она точно кого-то ищет! Не знаю, кто её обидел, но не завидую ему…»

Чёрная Орхидея властным жестом остановила одного из лакеев, несущего прохладительные напитки в зал. Слуг, даже без ливрей и без подносов легко узнать по незаклятым простым черным маскам. Такие же у дворцовой стражи. Лакей не знал, куда деваться от допроса, но, судя по мимике, не мог ответить на вопрос прекрасной и страшной дамы. Он улизнул, она как раз высматривала следующую жертву, Вероника дошла до конца лестницы…

— Ой! — кто-то дернул ее за руку и потащил под лестницу. — Что вы делаете сударь? Отпустите меня немедленно!

4.

— Не бойтесь, только не бойтесь, не исчезайте! Я ничего плохого вам не сделаю, — страстно зашептал молодой мужской голос ей на ухо. — Спасите меня! Просто изобразите, что вы со мной. Стойте рядом, говорите что угодно, смейтесь, только не убегайте!

— Да что вам нужно? Странный способ знакомства, — Вероника возмущенно вырывалась, но шума не поднимала. В глубине души она знала: маска защитит её от прямого насилия. В сердце, как в спелом яблочке, зашевелился крошечный червячок любопытства. Кто этот молодой человек? А он ведь молод? Силён, уж точно. Фигура ничего так, высокий, стройный, ловкий, как хищный зверь, насколько она успела оценить по одному его охотничьему броску из засады. Голос приятный, по крайней мере, не грубый. А он снова заговорил:

— Простите великодушно, отпускаю. Только не убегайте! Видите даму в чёрном? Чёрная Орхидея… не оборачивайтесь так явно, она заметит! Она сейчас пойдет сюда. Прикройте меня, ради всего святого! Меня может спасти один ваш поцелуй, я буду счастлив! Ну, нет, так нет, красавица… мне хватит и формальной близости. Просто не уходите. Позвольте взять вас за руку? И, да, давайте познакомимся. Вы — Незабудка?

— Да, мне достался такой фант, то есть, цветок. А вы? — Вероника-Незабудка только сейчас хорошенько рассмотрела незнакомца.

В его костюме сочетались золотые и черные тона. Классические мотивы маскарадного костюма эпохи Возрождения, ничего общего со скучными английскими фраками и смокингами в которых щеголяла половина мужчин на балу. Катрина права (она уж в этом разбирается) настоящих богачей или придворных щёголей узнаешь под любой маской. Имидж неотразимого красавчика не скроешь, ему тесны строгие рамки. Маска тоже вся золотая, из лепестком, похожих на огненные язычки. С черными кристалликами по углам глаз, словно угольки. На груди — крупный желтый цветок с черной клетчатой сердцевиной. Господи, это же подсолнух! Смешно…

— Позвольте представиться, несравненная дева-Незабудка, на сегодняшний вечер я — Гелиотроп, как благородно обозвали наши распорядители бала обычный садовый подсолнух. Можете звать меня как вам проще. Хотите — солнышком?

— Ваши манеры и чувство юмора немного сглаживают наглость вашей просьбы, — игриво ответила Вероника-Незабудка, отлично помня, что ее никто не знает, можно вести себя свободно, как ей всегда хотелось, но никогда бы хорошо воспитанная скромница на это не решилась в незнакомом блестящем обществе. — Каюсь, я надеялась завести приятные знакомства на балу, но никак не рассчитывала, что первый кавалер, который упадет к моим ногам, окажется позорным трусом! Прятаться от дамы? Фи! Скажите еще, что это ваша жена, и я не удивлюсь, почему она ходит в трауре. Трагедия — быть связанной с таким блестящим, но дрожащим от ужаса господином. Как вас? Гелиотроп? А что вас не устраивает, солнышко, вы с ней прекрасная пара, как день и ночь! В народе говорят, противоположности притягиваются. На вас это не действует?

— Смейтесь, смейтесь жестокая, только не бросайте меня наедине с ней, — Гелиотроп и сам смеялся и норовил обнять спасительницу за талию. Но дева-Незабудка не позволяла ему распускать руки. В какой-то момент, дурачась под лестницей, они поменялись местами. В поле зрения Вероники снова попал коридор и черная фигура идущая теперь прямо на них!

— Ах, мы здесь не одни, — изменив голос, пропищала Вероника. От необъяснимой жути, которой веяло от Чёрной Орхидеи, Вероника прижалась к груди Гелиотропа. Получилось правдоподобно. Он тут же воспользовался и обнял ее, защищая. Холодный взгляд полный равнодушного презрения скользнул по ним сквозь прорези маски-орхидеи, и дама в чёрном прошла мимо.

Таинственная Чёрная Орхидея поднялась по лестнице. А парочка, выждав десять секунд, со всех ног рванула подальше от своего убежища. Подальше от нее.

5.

*****

— Ну что ж, я вас спасла! Теперь вы мне пожизненно обязаны и будете исполнять все мои желания! — смеялась Вероника. Она чувствовала, как горят ее щеки, это маленькое приключение не просто взволновало ее, а словно расплавило скорлупу условностей. Новая Вероника, нет, Незабудка! — выпорхнула на свободу, как бабочка из кокона.

— Вы правы, прекрасная дева-Незабудка, благодарю! Целую ручки! А если позволите, то губки… опять нет? Да мы ведь уже сблизились больше, чем если бы пили на брудершафт! А при этом полагается поцелуй. Да ладно, в щёчку, по-братски… и вы меня! Вот так-то лучше. Ох, у меня чуть сердце не выпрыгнуло. Казалось, что вот-вот это чудовище меня узнает. Спасибо! Я действительно у вас в долгу, чего желаете? Выпить?

— Я так похожа на пьяницу?

— Я имел в виду лимонад со льдом, — выкрутился Гелиотроп.

— Тогда нам гарантировала ангина! Я вся горю… и это не комплемент вашему обществу. Та дама… действительно наводит ужас. Вы мой должник? Отлично, честно ответьте на вопрос: что ей от вас нужно?

— Я сам. Чёрная Орхидея — весьма влиятельная молодая вдова из… название её королевства не могу сказать, заклятье не позволит. Родители не против нашей помолвки. При том, что самая настоящая потомственная ведьма. Кроме того, за ней ходит слава чёрной вдовы! В юности у нее трагически погиб возлюбленный, недавно умер муж… я не хочу быть третьим! Можете смеяться, но в этом смысле лучше быть трусом, чем покойником. Как вы считаете?

— Хм… как будто в ваших словах есть смысл, — признала Незабудка-Вероника. — Если вы мой должник, то вы ещё должны мне танец! Я тут играю в прятки неизвестно с кем, а все танцуют!

— О, нет, увольте, — кисло скривился Гелиотроп. — Давайте просто погуляем. В толпе, тем более на танцах, нам не дадут спокойно пообщаться. Я понимаю, для гостей бал — праздник, но для нас, придворных, это скучные будни. Сегодня, конечно, веселее, чем обычно, но потому и не хочу тратить ни секунды этого особенного вечера на светскую показуху. Простите, если обидел. Если желаете, я провожу вас в зал… вы свободны. И не обязаны более защищать меня.

— Не плачьте только, так и быть, я вас не брошу. По крайней мере, не так сразу, — Незабудка-Вероника мило улыбнулась и позволила молодому человеку взять ее под руку. — Так вы здесь как дома? Спасибо, что не сказали, будто вы и есть наш наследный принц!

— Это было бы так ужасно?

— Естественно! У меня бы сразу пропал голос от шока. Я и так постоянно чувствую себя немного золушкой, среди всей этой сказочной дворцовой роскоши. Не хватало стать ещё и русалочкой!

— А что, в немой собеседнице есть некоторая прелесть. Эй, вот не надо толкаться! Я пошутил. Но, между прочим, я знаю принца всю жизнь, ближе, чем многие! Он, можно сказать, мой лучший друг.

— Ха! Разве у коронованных особ бывают настоящие друзья?

— Согласен, в это трудно поверить. Но коронованные особы, как вы выразились, больше всех в мире ценят неформальное общение, искренность и дружеское участие. То, что во дворце встретить труднее всего. Надеюсь, принц в самом деле считает меня другом. По крайней мере, я ему предан, как никто. И не расскажу о нем ничего плохого, никаких сплетен, даже не просите!

— О, хвастунишка ещё больше, чем трусишка! Какое солнышко! Мне повезло! — ехидничала дева-Незабудка. Но вдруг стала серьезной: — А ведь я вас на самом деле понимаю. Трудно дружить с тем, кто намного выше по положению и богатству, но им там, на вершине, не на кого опереться, и если не с кем даже поговорить по душам…

— Вы из небогатого рода и служите фрейлиной при знатной даме? — живо заинтересовался Гелиотроп.

— Нет, не служу. Но моя единственная настоящая подруга из очень знатной семьи, а я… Вы угадали, не богата. И как невеста — без перспектив.

— Сиротка и бесприданница?

— Не совсем. Младшая дочь, из тех, кому по обычаю не ищут выгодную партию, а оставляют на хозяйстве, для утешения родителей в старости. Потому что, да, приданое не резиновое, на всех не хватит. Я поздно родилась, увы.

— Младшие сыновья даже в самых приличных родах тоже часто остаются без титулов и без родовых замков. И обречены на карьеру военного или придворного, чтобы хоть как-то выбиться в люди, — понимающе покивал Гелиотроп. — Мне это всё равно. Моя семья достаточно богата, чтобы я мог не думать о приданом, а думал только о самой невесте, но… Есть сложные династические соображения. Я вам уже сказал, я с ними не согласен.

Вот и скажите мне ответ на загадку: то, что нам повезло родиться в благородных семьях, это плюс или минус? Больше возможностей в жизни или напротив, мы становимся заложниками своего герба и разменной монетой в брачных планах родителей?

— Да вы философ, солнышко! И поэт… Так красиво сказали. Впервые слышу, чтобы мужчина рассуждал о браке столь эмоционально. Я думала, только моя подруга способна выдавать подобные тирады, чувствуя себя, как вы говорите, «разменной монетой в чужих планах». Ах, красота! Я непременно расскажу ей…

— А что это у вас на пальце? Колется, — Гелиотроп бесцеремонно рассматривал ее руку. — Уж не колечко ли, подаренное женихом?

— По-вашему, мы не носим кольца просто для украшения? Ну да, это кольцо с помолвки, только не моей. Подруга отдала на сохранение.

6.

*****

— Простите, дева-Незабудка, я чем-то вас обидел? — отвлек ее от мыслей голос Гелиотропа. Ну как забыть этот мягкий голос? Неужели, она завтра его не вспомнит или не узнает, случайно встретив? Быть не может!

— Почему?

— Мне показалось, вы перестали замечать меня, улетели куда-то в мыслях, вам со мной скучно? Какая жалость, я как раз надеялся условиться о следующей встрече. Мы могли бы продолжить наше знакомство?

— Не знаю. Вам этого хочется? Что если встреча без этой музыки, огней, светского блеска разрушит сказку? Вы будете разочарованы, а я… Моё сердце будет разбито на миллион осколков!

— Всё шутите, жестокая. Раз не желаете по-честному условиться о свидании, тогда — хотя бы один настоящий поцелуй! — он развернул ее за талию, затормозив в тени трёх деревьев, где их никто не мог случайно увидеть.

— Зачем? Если мы больше не увидимся…

— Так для того, чтобы знать, есть ли смысл продолжать знакомство! У принца есть доступ к списку гостей. И если я очень попрошу… чёрт, вот и проверим, чего на самом деле стоит его дружба! В общем, не хочу хвастать, но у меня побольше шансов, чем у многих здесь, найти понравившуюся незнакомку. Но если вам это совсем неинтересно… Один поцелуй — и я отстану, слово чести.

— Сначала — танец, — твердо заявила дева-Незабудка. — Вы обещали мне желание, вы мне должны. Это долг чести. Тогда и я, наверное, не откажусь… Посмотрим. Зависит от того, как вы танцуете.

— Колючка! Какая прихоть судьбы выдала вам нежнейший романтический цветочек? Вы — настоящий кактус!

— Кактусы цветут редко, но эффектно, — засмеялась Незабудка-Вероника. — А вам бы больше подошел Нарцисс. Такой самовлюбленный господин, считающий себя неотразимым, может влюбиться только в зеркало! Впрочем, подсолнух тоже эгоист, достойный вас.

— Почему?! — всерьез обиделся Гелиотроп. — Такой верный цветок, преданно следует за солнцем!

— А чем же он считает солнце, как не своим небесным отражением? — Незабудка-Вероника снова ощутила легкость и безнаказанность. Она дышала и двигалась свободно, не считая легкого волнения и азарта. — Докажите, что я неправа, и вы не эгоист, и бегаете не от всех дам. Идемте танцевать.

— Если вы настаиваете, — Гелиотроп глубоко поклонился, официально взял ее за руку и повёл к площадке, е играл оркестр. Но не довёл до общего танцпола и не дождался начала нового танца. А через несколько шагов закружил ее прямо на дорожке.

У Вероники захватило дух. Она умела танцевать, но до сих пор, ещё со школы, в этих движениях была часть уроков хороших манер, которые полагается знать всякой девушке из хорошей семьи. Она старалась держать спину, помнила, что нужно чуть наклонить голову и сохранять приятную легкую улыбку на лице, независимо от того, нравится тебе партнер по танцу или нет. И главное, не цепляться за его плечо, касаться его руки легко и не запутаться в шагах. Но тут… Меньше всего она понимала, какие фигуры они сейчас выписывают, и какое у нее выражение лица. Её кружил волшебный вихрь.

Сильная рука только чуть-чуть касалась её талии, позволяя надёжно опереться и не упасть, но не переходя границы светской вежливости. Гелиотроп уверенно вёл в танце, но как он это делал, осталось для его партнерши загадкой. Ведь ей казалось, она летит свободно, по воле музыки и совершенно ничего не весит.

Схитрив, потому что танец закончился слишком быстро, наглец в золотой маске поклонился, как полагалось, поцеловал ей руку, держа за кончики пальцев. Но тут же, пользуясь замешательством партнерши, привлек ее к себе, обнял и поцеловал в губы.

«Негодяй! Обманщик! Уговор был не таким, — мысленно возмущалась Незабудка-Вероника, но губы как-то невольно отвечали его мягким губам, как в танце. — Стоп-стоп! Ни поцелуя без любви! А впрочем… я уже почти влюбилась… вот сейчас точно… Ещё чуть-чуть… Нет!»

Она выдохнула, словно чудом спаслась из водоворота, который чуть не утащил ее на дно. Машинально коснулась губ, которые всё ещё чувствовали прикосновение Гелиотропа. Легкое головокружение и запах, приятный и такой знакомый, запах жаркого лета, будто они действительно были посреди поля подсолнухов под ярким солнцем.

— Мы так не договаривались, сударь, — упрекнула она. — Неполный танец, зато поцелуй… о! Вы очень гордитесь тем, что всегда получаете то, чего хотите?

— Далеко не всегда, красавица, — он снова улыбался. — Но в данном случае я не прощу себе, если сегодня будет наш единственный вечер. Каким бы волшебным он ни был, пусть даже с очень близком знакомством, мне будет мало этого. А вам?

— Не знаю, но, пожалуй… Тогда не будет торопиться, — Незабудка-Вероника решительно отстранила его, не дав повториться поцелую. — Если вы так уверены, что нам нельзя просто расстаться и забыть друг дружку, я согласна. Ваши условия? Где же мы сможем встретиться? Для меня нелегко будет проникнуть снова во дворец. Ищите способы попроще. И дайте мне свой цветок.

— Я — вам? — Гелиотроп точно не ожидал такого напора от скромницы. Но уже снял свой подсолнух из петлицы и протянул барышне не цветок, а карточку из колоды.

— Конечно, вы, господин Гелиотроп. Меня вы и так не забудете. А вот я, увидев незнакомого наглеца, который посмеет утверждать, что целовался со мной в тени апельсиновых деревьев, спрошу, что тут написано? И правильный ответ, надеюсь, будете знать только вы.

7.

*****

Пара, где у мужчины был самый «неприметный» золотой костюм, пыталась остаться незамеченной и раствориться в темноте. Но, к сожалению, мужчина в другой паре тоже почувствовал, как его безымянный палец сжался, отлично зная имя той, кому он обещал руку и сердце.

Может быть, дело в том, что помолвка у Катрины с Шатским была без любви или в том, что кольцо сейчас было на чужой руке, но ощущения от узнавания своей пары были неприятными. Может быть, у других пар кольца теплеют, пульсируют жаром, а не пытаются отпилить палец. В любом случае, Шатский-Чертополох не мог не обернуться, почувствовав, что его застукали на месте преступления.

Впрочем, это он сам оценивал свои действия как преступление, Веронике-то было всё равно. Чувство вины толкнуло жениха устроить скандал. Ведь лучшая защита — это нападение.

— Ах, так, мадемуазель? Кого я вижу? Почти замужняя дама в объятиях другого? Неплохо! Мне повезло узнать об этом ещё до свадьбы и я надеюсь…

— Господин Чертополох, остерегитесь, — шагнул вперед спутник Незабудки-Вероники, — вы можете наговорить лишнего и ненароком оскорбить честь дамы. А это недопустимо в любом обществе, тем более, на таком празднике.

— Честь дамы? — Чертополох скривился, его бледное лицо и так-то не особенно приятное, стало похожим на крысиную морду. — Не знаю, кто вы, господин…

— Гелиотроп, к вашим услугам.

— Отлично. Не знаю, какие у вас отношения с этой дамой, господин Гелиотроп. Но полагаю, у защитника ее чести не будет слишком много работы. Защищать там особо нечего…

— Не смейте! — голос защитника Незабудки-Вероники изменился, в нем прорезалось рычание. — Требую ваших извинений. Дева-Незабудка со мной, и я никому не позволю…

Чертополох не слушал:

— А вы, мадемуазель, рассчитывали весело провести вечер? Или готовитесь расторгнуть нашу помолвку? Нашли вариант получше? Я давно подозревал…

— Молчите, сударь! Вы пожалеете о сказанном, — воскликнула Незабудка-Вероника, надеясь, что Шатский хотя бы узнает голос, если в упор не видит ее отличия с его невестой.

— Я пожалею? Разве что о том, что подарил вам это колечко, — фыркнул Чертополох, явно не замечая подмены. — Впрочем, всё к лучшему. Лучше узнать пораньше, чем…

— Будете извиняться перед дамой? — резко напомнил Гелиотроп. — Нет? Даже не собираетесь? Что ж, у нас сейчас нет оружия, у меня даже нет перчатки, чтобы бросить вам. Придётся передать вызов самым простым способом… — Он шагнул вперед и влепил неверному жениху пощечину. Бледный граф Шатский вспыхнул до корней своих бесцветных волос, действительно став похожим на головку чертополоха с белым пушком… ну или на свёклу.

— Как вы посмели? — зашипел он. — Да я… знаете, кто я?

— Знаю, вы подлец. Или ещё и трус?

— Я буду драться с вами немедленно! Голыми руками! — забыв про свою даму, Чертополох шагнул к Гелиотропу с явным намерением вцепиться ему в горло. Защитник Незабудки-Вероники, похоже, только рад был такому повороту.

— Отлично! Зачем откладывать? Здесь и сейчас!

Они сбросили парадные камзолы, оставшись в рубашках, но не успели сцепиться. Откуда ни возьмись, набежала охрана. Видно кто-то из слуг заметил готовящуюся драку и дал сигнал.

— Прекратить! Вы с ума сошли? Поединок на балу! Что скажут их величества?

— Пустите меня! — рычал и вырывался Чертополох. — Он оскорбил меня! Я дворянин! Мой род восходит к старым королям! Я не позволю!..

— Уймитесь, господин… Чертополох. Вероятно, вы дали повод. В любом случае, ваш поединок невозможен. Никому не дозволено угрожать жизни наследного принца и кидаться на него с оружием или с кулаками!

— Как?! Ваше высочество? — мгновенно изменил тон Чертополох.

— Его высочество принц Кристиан! — сурово подтвердил стражник в черной маске. И обернулся к Гелиотропу, который был мрачнее тучи, очень недовольный раскрытием своего инкогнито. — А вам, ваше высочество, стоит быть осмотрительнее. Мы понимаем, ссора из-за дам, дело молодое, но… Распорядители бала и лично его величество дал очень строгие распоряжения насчет поединков! Подайте друг другу руки. Немедленное примирение при свидетелях. Инцидент исчерпан?

— Я приношу свои извинения, — процедил Шатский-Чертополох. — Раз она с вами…

— Как вам не стыдно, господин Чертополох! — вмешалась Незабудка-Вероника. — Разве не видите, я не Катр…!

Под влиянием эмоций она всё-таки совершила роковую ошибку. Забыв, что только слуги и стража безнаказанно могут произносить чьи угодно имена, потому что на их масках нет заклятья, Вероника мгновенно вылетела за ограду дворца. Раньше, чем успела сказать: «Я не Катрина!»

Обратного хода в сад, на праздник, к принцу! — для нарушительницы не было.

8.

Вероника безнадёжно смотрела сквозь кованые прутья ограды. Она оказалась в самом дальнем конце сада, отсюда не была слышна музыка, даже фонари были только со стороны улицы, а не в саду. Никого не позовёшь, никто не поможет.

Первым делом изгнанница с королевского праздника подобрала с земли карточку с изображением незабудки и простую черную маску. Сколько ни пыталась она снова надеть маску и шептать, глядя на карточку: «Незабудка, незабудка, незабудка…» — ничего не помогало. Заклятье лопнуло, как мыльный пузырь. Без заклятой маски ее не пустят обратно в светское общество. По платью сразу ясно, что она не служанка. Да на балу в пределах видимости и не было служанок, только лакеи и стражники. Девицы – либо все на кухне, либо, добыли по блату пропуск. И веселятся на балу, изображая беззаботных светских дам. Карта крови выдаст их происхождение, так что обмануть принца они не смогут. А так – пусть развлекаются.

«Ох, принц! — Вероника схватилась за голову, словно ее здорово ушибло этим фактом. — Так этот негодяй и был сам принц! Гелиотроп — не врал, что ему принадлежит почти всё во дворце. Как я не догадалась? Гелиотроп, Подсолнечник, Сын Солнца — кому ещё подходит такой цветок, как не наследнику?! Этот ластоногий козёл Катрины, мерзавец Шатский, всё испортил! Принц вызвал его на дуэль из-за меня! За что такой позор…

Проклятое кольцо! Вот и оказывай услуги подругам, а из-за них рушится моё собственное счастье! У меня, может быть, единственный раз в жизни что-то получалось… хотя, зачем врать самой себе, глупышка, принц просто посмеялся над тобой. Ну, или проводил с тобой время из благодарности. За ним охотятся невесты, ему скучно… Парня можно понять. Если его и правда хотят женить на этой жуткой Орхидее, он с кем угодно готов бежать хоть на край света, лишь бы от нее подальше. Но это не любовь…

Может, он даже не увлёкся, всего лишь весело проводил время, закружив голову дурочке. Узнал, что я фактически бесприданница, ему ничего не грозит, вариантов со сватовством не будет, вот и почувствовал себя свободно. А я-то хороша!.. Что я ему наговорила? Принцу!! О, боже, лучше утопиться… И я никак и никогда этого не исправлю, не смогу извиниться перед ним, и, кстати, высказать всё, что о нём думаю за его глупый розыгрыш!

«Ах, я не принц, я только его лучший друг!»

Всё было ясно с самого начала! У принцев нет друзей, в природе не бывает! Только такая наивная романтичная дура, как ты, могла ему поверить! А поцелуй? О, нееет… Лучше не вспоминать. Как почти силой вырвала у него танец, а он тут же сорвал без спросу поцелуй. Один — один. Это единственный момент, когда у нас почти была ничья. Зато всё остальное!..»

Вероника бессильно застонала, испытывая ужасные муки стыда.

Самое худшее, что язык довёл ее не только до позора, но и выбросил за ограду в самый интересный момент. Сказать Гелиотропу, то есть Кристиану, что его шуточка была весьма забавна и сохранить лицо она уже не сможет.

Боже, за что над ней так жестоко посмеялась судьба? Что она сделала такого? Она ведь вовсе не хотела охмурять принца, даже вообще не хотела его видеть! Честное слово! Она и ехать на этот развратный тайный бал боялась и отказывалась до последнего. Катрина уговорила ее, надавив на долг помощи подруге. И где она теперь? Спешит помочь, когда помощь нужна самой Веронике?

«Ладно, хватит реветь, слезами горю не поможешь. Возьми себя в руки и немножко подумай головой, а не… чем ты там думала раньше, когда полезла в эту авантюру? В общем, не этой частью, а тем, за что ты получала отличные оценки в пансионе благородных девиц. Тебя никто не знает. Шатский — козёл! — узнает завтра же, что обвинял тебя напрасно и пытался угробить принца на пустом месте. Хоть бы ему вменили в вину покушение, а значит государственную измену, и посадили куда-нибудь в мрачную башню или в подвал — он любит такие интерьеры, он там как дома!

Впрочем, что мы о нём знаем наверняка? Катрина явно ошибалась на его счёт. У бледного Чертополоха есть темперамент, злость и прочие страсти, только не для Катрины, это факт. А может, он маньяк? Они всегда такие тихие, как бы бесцветные, а потом превращаются в жутких тайных тиранов. И главное — расскажешь про них, никто не верит! Если бы Катрина обнаружила такой подарочек только после свадьбы, закрытая в его мрачном замке, далеко от родни, вот этот был бы номер!

Нет-нет, не утешай себя, что жертва была не напрасна и, может быть, спасла жизнь лучшей подруги. Это всё девичьи фантазии! Шатский просто не любит свою невесту, но взревновал, как собственник. А под раздачу, как назло, попала я. И принц…

О, небо, принц! Получается, я его подставила? А если это ко мне завтра явятся господа из тайной полиции и обвинят в государственной измене? Скажут, нарочно заманила туда, где в кустах ждал убийца! Как заманила? С помощью кольца. То, что я на самом деле не невеста Чертополоха только усугубит подозрения! Что всё это спланированная ловушка!

Они меня найдут! Эти — из-под земли достанут, если захотят. Гелиотроп… тьфу, даже не знаю, как теперь назвать обманщика, не «солнышком» же! Так вот, он говорил, что у него есть доступ к списку! Для всех личности на балу тайна, но не для принца. Он проверит, точно. И будет знать моё имя, найдёт, где я живу и…

И что? Зачем ему теперь тратить силы, разыскивать меня? Я всё испортила! Даже не оставила ему карточку с незабудкой, как нормальная влюблённая дура. У него был хоть формальный повод отдать мне ее. Когда-нибудь, при встрече… Да что за чушь, откуда встреча? Станет принц за мной бегать! У него других забот мало, ага, как же, держи карман… Вот его карточка, в кармане. Всё что осталось от моего глупого дворцового приключения.

9. Часть вторая: Старая мельница

.

Утром Веронику разбудило безжалостное солнце. Вот сразу видно, что светило, давшее имя подсолнуху и поработившее его, — жестокая звезда! После бессонной ночи, промаявшись всю ночь в плену воспоминаний о своём бальном фиаско, Вероника только под утро забылась коротким сном, где снова танцевала, бежала, пряталась от кого-то, с кем-то спорила, доказывала и… всё безуспешно. Кто-то дернул за шнур, открывающий шторы, не дав её хотя бы во сне решить свои проблемы.

— Сестрица! Ты наконец проснулась? – манерный голос Намфадели добавил утренних страданий. Зашуршав нежно-сиреневой тафтой юбки, слишком шикарной для домашней, любопытная сестра присела на край кровати Вероники. — Рассказывай! Ну как там, бал? Нашла мало-мальски приличного кандидата в женихи? Сколько их было? Когда ждать в гости? Ты же условилась с ними о свидании, Вероничка? Назвала какое-то подходящее место? Недалеко, в меру людное, но и не наш дом! Ты ведь никому не давала наш адрес? Что ты молчишь, мама волнуется, я тоже, а ты спишь! Когда будешь рассказывать, как съездила?

— Никогда! — страдальчески простонала Вероника. — Аделька, слишком много вопросов с утра. Я почти не спала, плохо соображаю…

— Ответь хоть на один: нашла кого-то?

— Не знаю… Нет. Никого не было. Я поучаствовала в брачных играх Катрины, теперь у меня болит голова.

— Конечно же, Катрина! Всё для лучшей подружки! На себя времени не хватило? Зря тебя только посылали, — надула губки Нимфадель. — Я-то надеялась, что моя жертва не была напрасной. Я, может, тоже мечтала съездить на тайный бал, развлечься, но папа сказал, что место только для одной, и я — что? Благородно уступила. Вероничке нужнее, она младшая, у нее меньше шансов… А ты вот как разбрасываешься своими шансами!

— Аделька, не придумывай, я ездила на бал за счет Валлоризов, папа на это гроша не потратил. Мог и тебя отправить, просто ты у нас девица на выданье, за твою репутацию нужно дрожать, а мне терять почти нечего, — зевая, с риском вывихнуть челюсть, бормотала Вероника. — Который час?

— Одиннадцать. Успеешь на второй завтрак, если поторопишься. Вставай, разочарование лохматое. У мамы тоже будут к тебе вопросы…

— Ооох, — Вероника поднялась, села в постели, обхватив голову руками, но услышав последние слова сестры, снова рухнула на подушку.

— Вставай, хуже будет, — предупредила Нимфадель. — Постарайся за завтраком выглядеть прилично, а не как та, что неизвестно где шлялась всю ночь.

— Эй, что за наезды, сестрица? Я вернулась ещё до полуночи!

— Не знаю, я спала. Но выглядишь, как та, что шлялась. И если это всё безрезультатно, то берегись. Допрос будет с пристрастием.

— Спасибо, Аделька, я встаю… Сейчас… уже почти встала…

— До гонга у тебя четверть часа, пошевелись, иначе не успеешь умыться и одеться. Ты знаешь, как мама любит, когда мы выползаем к завтраку в халатах. Но к позднему завтраку… Не завидую тебе, сестрица. Вчера завидовала, а сегодня с утра — нет, — Нимфадель не шутила, всего лишь честно озвучивала свои чувства.

Вероника героически собрала себя в кучку, вытряхнула из постели, и даже успела принять приличный домашний вид, когда внизу, в столовой прогудел медный обеденный гонг. Только сейчас он подал не три сигнала, как на обед, а лишь один — второй завтрак.

«Ради меня, специально, собрались, чтобы устроить допрос», — подумала Вероника. И не ошиблась. Родители сидели с видом строгих судей, только легкомысленная Аделька изнывала от любопытства и вертелась на стуле, не в силах делать строгое лицо.

Хоть Нимфадель была на три года старше Вероники, вся фамильная «правильность», сдержанность и серьезность достались младшей. Наверное, за отсутствие этих качеств, тяжелых, просто-таки неподъемных для общения, как антикварный стол и секретер в папином кабинете, Адельку обожали родители, вся дальняя родня и все друзья семьи. Никто не сомневался, что у хорошенькой и глупенькой дочери проблем в жизни будет намного меньше, а успехов гораздо больше, чем у отличницы и скромницы Вероники.

Откровенно говоря, сама Вероника думала точно так же. Но всё равно не хотела бы поменяться ролями с Нимфаделью.

— Что ты вчера натворила? — хмуро спросил отец, едва Вероника села за стол. Она даже не успела откусить гренку с сыром. В ответ на невинный взгляд голубых глаз, брови отца сошлись ещё строже: — Ты явилась домой слишком рано! Поскольку ты понимала ответственную миссию и все надежды, которые мы на тебя возлагали, отправив на этот бал, то я не допускаю мысли, что тебе просто стало скучно и ты уехала пораньше. Ты не справилась! Либо тебя кто-то преследовал и ты малодушно сбежала, либо тебя выгнали! А!.. Вижу по твоему лицу, что моя версия верна! Моя дочь! — магистр Шантильи стукнул кулаком по столу, так что все вилки и ножи подпрыгнули. — Глупо нарушила простые правила! А ведь тебя считают умной! Говори, что там получилось? Мы с матерью места себе не находим, а она спит до полудня! Какая непростительная беспечность и безответственность, Вероника! Уж от тебя не ожидали!

— Откуда вы узнали? — только и смогла сдавленно спросить Вероника.

— Откуда? — холодно удивилась мать. — Наверное, папа не зря просиживает свою рабочую мантию в магистрате. Наверное, догадался разузнать, когда закончился бал и разъезжались гости. И заметил, что ты явилась в слезах и на четыре часа раньше! Наверное, это нетрудно было сопоставить. Как ты объяснишь своё поведение? Это был такой шанс… — мать укоризненно покачала головой. — Тратить время на тайный бал и возвращаться без десятка кандидатов в женихи, это так же бессмысленно, как Старый Новый Год!

10.

— Ника, что с тобой? Ты ходишь, как во сне, — мать остановила Веронику в библиотеке, заставила подойти к свету. Возле окна внимательно заглянула ей в лицо. — Какая ты бледная… Второй день ходишь, как потерянная. Скажи мне правду. Там, на балу, тебя кто-то обидел? Ну, не буквально, я знаю правила, но попытался обидеть? Оскорбил? Из-за него ты сбежала?

Вероника молча печально помотала головой.

— Так, может, ты кого-то ждешь? — настаивала мать. — Но почему тогда не выйдешь погулять в парк или хотя бы на балкон? Закрылась в четырех стенах, только и шастаешь из столовой в свою комнату и в библиотеку. Почти не разговариваешь, а закладки в книжках всё на той же странице! Ты пытаешься шить, занимаешься делами по дому, но видела я, как ты помогала кухарке сушить вымытую посуду! Одну тарелку тёрла полотенцем полчаса. А чистила картошку? Человеку со слабыми нервами не стоило смотреть, как ты срезаешь бесконечную спираль, и вся картошка уходит в мусор! Думаешь, мы ничего не замечаем? Я пока не стала беспокоить отца, он занят на городской службе, но если так пойдёт дальше… Вероника, давай поговорим серьезно. Что происходит, доченька?

— Ничего особенного, — потупившись, ответила Вероника. — Задумалась, устала. Ты права, мама, я стала какая-то рассеянная, сама замечаю. Но бал тут ни при чём!

— На выходных будут гости. Может, тогда развеешься?

— Гости для Адельки? Нет, мамочка, позволь мне не выходить на парадный ужин. Я засыпаю от светской болтовни. А если я вам не нужна там…

— Так-так, да ты завидуешь Адельке? — понимающе улыбнулась мать. — Но Ника, это ведь легко исправить. Я думала, что ты такая бука, и вовсе не мечтаешь о женихе, но если тебе это небезразлично, за чем же дело стало? Просто дождись своей очереди. Уверена, до осени Нимфадель будет уже сосватана. Мы выберем ей самую лучшую партию из всех возможных вариантов. А тогда… Тогда, Никуша, мы всерьёз подумаем о твоей судьбе. Тебе в тягость приёмы в честь сестры? Так чего проще, поезжай в деревню! Твоя любимая тётушка Викторьена как раз сегодня написала мне, спрашивает, приедем ли мы к ней на лето в деревенский замок? Моя сестрица скучает там одна, а это наше родовое гнездышко, мы были там так счастливы детьми.

Это ведь то, что тебе нужно! Природа, свежий воздух, фрукты, простая сельская жизнь быстро развеет твою рассеянность, вернет здоровый румянец и поправит здоровье. Тебе нужны витамины! И новые впечатления. И правда, зачем чахнуть в городе, дожидаясь летнего сезона, если ты всё равно не хочешь мешать Адельке вертеть хвостом перед всеми женихами. А там, в Долинском, как только ты освоишься, Викторьена начнет устраивать простые деревенские приемы и балы, тебе не будет скучно и не придется ждать до осени!

Ну разве я не здорово придумала? Сейчас же напишу сестре, что ты приедешь к ней раньше нас!

— Нет, мамочка, не нужно, я не хочу в деревню, — забормотала Вероника. — То есть, хочу, но только с вами… Мне нравится в Долинском, я люблю ваш старый деревенский замок, но что я буду делать там одна? Я лучше бы осталась в городе!

— Никуша, на тебя не угодишь, — нахмурилась мать. — В городе ты чахнешь от тоски, в деревне будешь умирать от скуки… Это ненормально для молодой свободной девушки. Так ведут себя незаконно беременные и тайно влюбленные дочери приличных семей! Надеюсь, у нас с этим всё в порядке?

— Конечно, мамочка. Я… ничего такого, не волнуйся.

— Вот и отлично. Поедешь к тетушке, развеешься. Всё встанет на свои места. Ну, поцелуй мамочку! Я тебе только добра желаю, так что не спорь. Мне отправлять голубя Викторьене, чтобы готовила твою комнату на завтра? Поедешь? Или будешь капризничать и дуться?

— Поеду, — безжизненно отозвалась Вероника, снова решив: «Гори оно всё огнём, чем хуже, тем лучше!»

— Вот и умница! Иди, собирай вещи и сегодня ложись спать пораньше. У тебя до трех ночи горит свет! Завтра карета будет готова в пять утра. Раньше выедешь, без пробок на заставах, раньше обнимешь любимую тётушку. Договорились?

— Да, мама. Спасибо за заботу, — промямлила Вероника, сделала маленький реверанс, как они с Аделькой приучились в раннем детстве, и прошмыгнула в свою комнату.

Там она долго плакала у окна, пыталась читать сентиментальные романы и стихи, после обеда часа два терзала клавесин, вечером собирала вещи.

Нимфадель была сегодня крайне мила и внимательна к младшей сестрице, считая, что та благородно приносит жертву, ради её удобства. Чтобы все молодые люди, в перспективе — женихи, которых регулярно приглашает к себе или навещают у них дома семья магистра Шантильи, смотрели только на одну дочь и не распыляли своё внимание на младшенькую.

На деле Веронику, ни раньше, ни тем более теперь, совсем не волновала конкуренция с Аделькой. Среди молодых людей, с которыми их знакомили, были воспитанные, симпатичные, но все казались какими-то пресными, скованными рамками семейных приёмов и воскресных обедов — никто из них не впечатлял Веронику ещё со школьных лет. Круг молодых людей вокруг них с Аделькой менялся с годами, но все они казались на одно лицо. В ком не было изюминки, все рассуждали заученными фразами о своих будущих доходах, которые позволят им прилично содержать дом и будущую жену.

Короче, никто не был настоящим. Они играли роли молодых людей из приличных семей, а Вероника в ответ играла роль послушной дочери. Наверняка, им она тоже не запомнилась. В отличие от непосредственной Адельки, которая открыто кокетничала, задавала неудобные вопросы, не стеснялась смеяться глупым шуткам и вообще пользовалась успехом. Но слишком правильные женихи и для нее были слишком бледны и нерешительны. Родители согласны были почти что на любого, все молодые люди были перспективными, каждый в своем роде. Но сама Нимфадель тоже искала чего-то большего. Как яркая бабочка она порхала среди черных фраков, но не могла никому отдать предпочтение, потому что никто из них ещё не затронул ее сердца.