Баллада о драконе

...

Огонь, строптивый здесь хозяин.

Его желаний свод - закон

Безжалостный ко всем здесь барин,

В домах не знают блеск окон.

Копоть, сажа, привкус серы,

На сухих людей губах.

И нет у них в спасенье веры

Живет дракон в сизых горах.

Огромен зол он и опасен.

Глаза как отблеск янтаря.

По своему он был прекрасен,

Но говорить вот так нельзя.

Он держит в страхе все сомненья.

Боится сделать шаг крестьянка,

Со страхом смотрит на поленья.

И видит, как горит землянка.

Не требовал хозяин много…

Позволил в мире всем тут жить.

Он вел хозяйство свое строго.

И кару сложно пережить.

Овец не трогал, воду тоже,

Дома ни разу не сжигал.

Ведь сердцу ящера дороже,

Стал старый домик и причал.

Он помнил день, когда в скорлупке

Как лист бумаги,тонкой и живой.

Закутан был снаружи в тонкой полушубке.

Согрет тогда он был, как буд-то был родной

Их мир, жестокий и холодный,

Гасил слабевший огонек.

Но пений темп простонародный

В нем жизни свет опять зажег.

Заботливые руки грели,

Укрыт он был от злобных глаз.

Их песни, словно менестрели,

Впевали в долгий свой рассказ.

В деревне, меж высоких гор,

Он был чужим, но в доме этом.

У речки, в отражении бор,

Наполнено все было светом.

Сказать по правде, быстро рос

Стал больше и в разы сильней

И стал тогда в семье вопрос

Как будет жить дитя огней?

Народ о нем тогда не знал

О существованьи не прознал

Того, кто пламя порождал

И чьи глаза как блеск зеркал

В себе их страхи отражали

И показали, кто есть кто

На тех смотрели, кто кричали

Что их деревня не гнездо

И змея в горы все погнали

Был бунт, затяжный и ужасный.

Семья решенье приняла.

И вышла, когда люд опасный,

Хотел спалить их жизнь дотла.

Всего мгновение - и взлетел,

Прорываясь из дощечек.

Порушив дом, он улетел.

И замер в страхе человечек.

Пред ним и вправду он взлетел.

Таким его не представляли!

Он был ужасней и свирепей.

Они себе воображали,

Что был он меньше, мене крепей

Крыла раскрытого струна

Их всех накрыть могла лишь в миг.

Как зверь взревела голова,

И вопль скалы в тьме достиг.

И злобным эхом отражаясь,

Гремел как горна судный рок.

И каждый в стаде задыхаясь,

Язык свой закусил, примолк...

Семья стояла, люди тоже.

Их вопль поутих давно.

Хотели наказать построже,

Но побоялись, ведь "оно"

Могло еще вернутся....

Так и решили. Люди - жили,

Соседи тоже у реки,

Но больше за столом не пили.

И не вели как по-людски.

Гоненья и презренья,

Их ненавистный взгляд

Не таил откровенья,

Все искоса глядят...

Боялись все того, чьи рыки раздавались,

Кто поступью тяжелой ходил туда-сюда.

И горы сотрясались,

Рябила и вода...

Погибли в старом доме

На горной тонкой речке.

Тот, кто извивался в громе -

Теперь горюет на крылечке...

Узрели все, что он вернулся

Но больше с встречи прошлой стал,

В плечах раз в десять развернулся,

Внушительней клыков оскал.

Смотрел он грозно и свирепо,

Но не накрыла пелена,

Он смотрит на народ не слепо.

И знает, как земля грешна...

Он вырос в ласке и заботе.

И до резни в низы не пал.

И голос в пепла позолоте

Тогда и молвить для всех стал:

«Настало время откровенья.

Теперь я бог и царь для вас,

И мне не нужно поклоненья.

Я всех прощаю вас сейчас.

Идите, мыши, убирайтесь.

Я не желаю видеть то,

Во что вы все тут превращайтесь

Не понимая ничего

Доверились зверью и сброду!

Минул лишь год, а вы то что?

Мутя'т пред взором вашим воду

А вы и рады…Для чего...

Против меня за что восстали?

Я вас не трогал ведь тогда.

А вы - безжалостно изгнали

Того, кто захватил края...»

Провел он крыльями вокруг.

«Всего того, что видно глазу -

Весь этот гор скалистый круг.

Я говорю вам сразу

Непослушаний - не терплю.

Так кролю и передайте.

Я здесь его решенья жду...

Чего стоите вы...Давайте!»

Взревел, взлетел, оставив след -

Огня кольцо в округе.

Король стоял во мраке бед,

И отдал он приказ прислуге...

Ящер недоволен был

Когда во тьме ночной, без света,

Мальчишка в страхе в миг застыл,

Неся рассказ ответа.

Ответ был прост – «я ухожу,

Но не оставлю так все это.

Когда-нибудь тебя убью

И может - это будет лето... >>

Мальчишки голос задрожал,

Когда склонив горду’ю шею,

Пасть пред ним свою разжал,

Заговорил, подобно змею:

«Нахальство, не явиться лично…

Запомню я слова его.

Иди, дрожать так не прилично,

Не трону дома твоего»

Последние слова и небо снова

Накрыл огромный силуэт.

Их жизнь теперь слегка сурова,

Но каждый дом, очаг согрет.

Пора суровых дней пришла -

Земля в снегах и льдах, в метелях

Земля, была их так грешна,

Что мерзла в старых колыбелях...

Такое слово, как тепло,

Давалось тяжко, непосильно.

Раз ты богат - то хорошо,

А если беден - мерз бессильно...