Беда майора Волкова

Глава 1. Земляника

Все герои и события вымышлены.

Совпадения случайны.

Андрей

День был полное дерьмо, и ночь не лучше.

Сцеживаю зевок, стискивая челюсть. На часах четверть третьего, а мой дерьмовый марафон и не думает заканчиваться.

Вторую неделю пасем этих любителей ПАВов - и нихрена. Торчков заколебались гонять, а, один хрен, выйти на дилера не выходит (ПАВ – психоактивные вещества, растительного или синтетического происхождения, обладающие способностью изменять человеческое сознание – прим.автора).

Вчера наушник намекнул, что в городе «фасуют» большую партию дряни.

Конечные точки неизвестны. По непроверенной информации делец гастролирует. А это значит, что его рожа не примелькалась ранее.

Запросили информацию у «соседей», но без ориентировки дело – труба.

И как такого теперь ловить? Да как обычно, методом тыка.

«Пойди-ка, Андрюха, туда, не знаю, куда. И принеси то, за что потом начальство коньячку тяпнет, а тебе медальку дадут».

Объявили план-капкан по всем направлениям. Пацанов почти всех в рейды бросили.

Наряд такой: «Прочесывать, сужая круги поиска».

Короче, землю носом рыть…

И вот вроде зацепка, но на точку так никто и не пришел.

Зря только торчим всю ночь в тачке, ерзая потными задницами на сиденьях.

- Глухо сегодня. Отбой, - по рации даю отмашку сворачиваться.

Зайцев утирает вспотевший лоб.

Душно пиздец просто. Мы в гражданском, но один фиг сырые до трусов.

Это гребаное лето бьет все рекорды по градусам. С короткими передышками на дожди столица закатов плавится от жара. А я даже на рыбалку не выбрался ни разу за сезон.

Батя шлет фотки с уловом, вызывая зависть и глухую тоску. Сто лет не был в родных краях, но служба не отпускает.

Я на хорошем счету, не так давно получил капитана и намек на отличные перспективы, если продолжу в том же духе.

И я продолжаю. Перспективы на дороге не валяются и просто так на погоны не вешаются.

Нюх у меня, говорят, как у собаки.

Хмыкнув, вспоминаю, как в том году накрыли лабораторию по производству наркотиков. Полтонны вещества и прекурсоров. Судья с нескрываемым удовольствием выписал строгачи всем участникам этого гребаного кружка по зельеварению. Лично на полигоне потом с ребятами сжигали наваренное дерьмо.

Поганое самое то, что у таких зельеваров среди покупателей малолетки сплошные. Мамки с папками им там будущее распланировали, о всяких там Гарвардах, Кембриджах мечтают… И пока родаки в розовых мечтах витают, их кровиночки говно это долбят, как гребаные лоси, не думая о последствиях.

Вот как до таких «нежных» мозгом донести, что дядя, который координаты сбросил, ни хрена не Добрый Волшебник. Что дядю надо посадить, а перед этим лучше бы еще и руки переломать… Жизни ведь мелкие губят, суки, продавая синтетическую смерть.

Черти, всех бы передушил. Жаль, лицензию на такое мне не выдадут.

Помню, как мелкого застукал с пачкой сигарет в кармане. Уши надрал и жопу выпорол до скулежа.

Арс долго потом не разговаривал со мной. Но на всю жизнь запомнил, что любые наркотики – чистейшее зло.

Сейчас волчара такой вырос на радость бате. Детина под два метра ростом, даже неудобно младшеньким уже звать. Арсений пошел по стопам отца и деда, выбрав МЧС, а я вот отбился от стаи и примкнул к МВД. Этакий волк-одиночка в семейной династии спасателей.

Эх, закончим здесь, и попрошу у начальства отпуск. Свожу Ника к деду в деревню. Тайка, охотничья лайка с замашками белки, залижет его до смерти.

Представляю эту картинку, и лыба лезет. Но потом накатывает уныние, Миланка хер отпустит сына со мной. Плавали, знаем. Это только если восемнадцатилетия ждать, или бывшую жену прицепом везти. Ага, щас. Так она и разбежалась - в тайгу к свекру ехать.

Мечты, мечты.

Смотрю на часы. Пора сворачиваться, ловить уже нечего. Кромка на востоке уже посветлела.

И только хочу выйти отлить, как вижу - на точку, озираясь, направляется девчонка. Короткий ежик волос мог бы спутать гендерность, но у пацана такие сиськи вряд ли бы выросли.

«Зачетная троечка», - мелькает в голове, пока я напряженно слежу за тем, как девица, присев под балконом, быстро раскапывает землю.

В мыслях аларм: «Попалась, сучка!»

Ликование смешано с горечью, потому что этот гнилой бизнес перемалывает таких на раз-два. Но жалеть никого не собираюсь. Это выбор каждого.

Работай честно, плати налоги и живи на чистые активы - вот моя формула счастливой жизни.

А эти… биомусор, который должен понести наказание.

Выбираюсь из тачки, сделав знак Зайцеву оставаться на месте. Не особо таясь, подхожу к сисястой дилерше. Но быстро понимаю – не наш клиент.

Засунув руки в задние карманы джинсов, смотрю, как девица сосредоточенно роет землю. Откидывает периодически какие-то корни и снова роет.

Глава 2. Отдел по борьбе с… котиками

Яна

Когда Урод, в обычной жизни гордо носящий имя Павлика Морозова, сообщил через друзей, что выбросил все мои шмотки, я не поверила поначалу.

Самые важные для меня вещи я забрала еще в то злополучное утро, когда сестра совместными усилиями с бывшим мужем вытаскивали меня из участка, где мне посчастливилось провести шикарную ночь в компании пьяных болельщиков и одного интеллигентного бомжа по имени Федор.

Пока гопота орала футбольные речёвки, сбиваясь и путая названия команд, Федя, дыша перегаром и почесывая заросшую щетиной немытую щеку, рассказывал о прелестях жизни в коллекторе.

Выходило, что зря мы покупаем дорогущие апартаменты за бешеные лямы, когда можно совершенно бесплатно жить в тепле и уюте катакомб.

Не знаю, что меня больше впечатлило: паровая баня, устроенная в закутке из подтекающей теплотрассы, или крысы размером с собак, по вкусу напоминающие шашлык.

К утру воодушевленная рассказами и оглохшая на оба уха я клятвенно пообещала Феде прийти в гости и самолично оценить сервис.

Ни о чем не жалею!

Все прелести ночевки в «обезьяннике» окупила одна кривая рожа Уродца, беззвучно разевавшего рот в кружочке мессенджера, после того, как я ему знатно «задамажила» тачку.

И это был последний раз, когда я его видела. Больше сообщений бывший не слал и в поле моего зрения появляться не рисковал.

Проверенный источник в лице любовницы № 2 доложил, что Уродец зализывал «раны» на очередном курорте в компании любовницы № 1 (о появлении любовниц № 1 и № 2 в жизни Яны и Паши читайте в романе «Просто бывшие» - прим.автора).

В общем, нанеся противнику невосполнимый урон, я вынудила того отступить и затаиться.

У меня было две недели на то, чтобы перевести дух после «дабл» измены.

Делала я это со вкусом: на диване у сестры, в компании самых сладких корейских мальчиков и свежих дорам. А потом пришлось собраться с силами, привести в порядок квартиру, пустовавшую без меня долгие годы, и наконец забрать оставшиеся вещи из квартиры бывшего. Но за столько лет совместной жизни я, кажется, проросла там корнями.

А как еще объяснить, что вот уже вторую ночь подряд я приезжаю к его дому и обшариваю помойки и прилегающую территорию в поисках моего маленького Геры.

Бонсай из японской черной сосны мне привез папа из командировки. Крошечный кустик рос у меня долгих пять лет, и я кропотливо формировала ему крону в духе символизма страны восходящего солнца.

Папин подарок, названный в честь ведьмака из Ривии Геральтом, рос очень медленно, но стоически терпел все экзекуции.

Герочка украшал своей корявостью мой рабочий кабинет. И если о мольбертах, красках и этюдниках я переживала мало – как любила говорить моя бабуля: «Такого добра, как говна за баней». То сложно представить, в какое бешенство я пришла, узнав, что живое существо – мой прекрасный куст! - цинично выбросили на помойку.

Когда я узнала от малолетней любовницы Паши, что мой будущий муж прекрасно справляется с обязанностями бешеного кобеля и покрывает сразу двух сук, во мне будто что-то перегорело.

Раз! – и нету больше большой любви. Вместо нее разверзлась черная дыра, в которую прямо по горизонту событий затянуло жгучий гнев и желание отомстить.

Да, была еще кровожадная мысль переломать Казанове недоделанному все кости, чтобы срослись криво-косо. Глядишь, не так резво по бабам скакать будет. Но эту идею я отбросила, как нерабочую.

За свою удроченную тачку Паша внаглую еще попытался стрясти с моего отца компенсацию. Типа за то, что козел не бежит, сверкая пятками, в ментовку писать на меня заяву.

Пришлось напомнить убогому, кто у меня крестный отец.

Не знаю всех подробностей разговора, но после этого папа пару раз упоминал крылатую фразу крестного: «В пизду – пусть перетрахивают на что-то нормальное».

Итогом такой занимательной беседы стало то, что бывший отвалил и больше не отсвечивал на моем горизонте. Зато как тараканы повылезала вся его любопытная родня.

И как я раньше терпела у них полное отсутствие такта и настойчивое желание пролезть в задницу без смазки?

Клянусь, телефон просто дымился от входящих звонков и смс!

После двухнедельной осады несостоявшимися родственниками с призывами одуматься и вернуться в лоно семьи, мне хотелось только одного – исчезнуть с лица земли, чтобы никто и никогда больше мне не напоминал об Уродце.

Была мыслишка свалить в Тай или на Бали, но сейчас там тропические ливни, и погода совершенно не помогает настроиться на позитив.

Моя единственная попытка - поучаствовать в софт-сплаве на сапах по тихой и живописной речушке - и та с брызгами провалилась.

Один непотопляемый олень бульдозером снес меня с надувного борда и утопил мой мобильник. Озверев от такой вселенской несправедливости, я ответным замахом весла отправила мудака в воду. И мне ни капельки не было стыдно! Зато весь остаток сплава этот рогатый придурок жег спину непонятными взглядами.

И надо же судьбе так извернуться буквой «зю», чтобы именно тот самый парнокопытный вез меня за каким-то чертом в отделение… на освидетельствование или допрос… Или что там они еще делают с такими, как я, искательницами пропавших кустов?

Глава 3. Беда Владимировна

Андрей

«А эта штучка не промах!» – восхищенно думаю, глядя в обдолбанные глаза напротив.

Жаль, что дура.

- Успокоилась? – подыгрываю спектаклю. Стянув листок со стола, пробегаюсь по строчкам. – А теперь, Яна Владимировна, расскажи нам, будь добра, кто тебе скинул координаты точки и сколько веса там зарыто?

Прыснув остатками воды, девица начинает кашлять. А потом смотрит на меня с таким удивлением, что я готов стоя аплодировать ее актерскому таланту.

- Слушай, друг… Ой, прости…те… как вас там? – Яна громко щелкает пальцами.

- Андрей Сергеевич, - разрешаю ее конфуз.

- Слушай сюда, Андрей Сергеевич. Мне уже осточертел ваш тупой розыгрыш. Сколько тебе заплатили, чтобы меня «покатать»? Я дам больше. Сто кусков? Двести? - деловито уточняет, отставив пустой стакан. – Я устала и хочу домой.

- Поедешь, как только ответишь на наши вопросы, - терпеливо разъясняю и повторяю свой: - Кто скинул точку, сколько должна была забрать?

- Еще раз. Мне надоел этот розыгрыш. Хватит играть в копов, мне больше не смешно! – Лицо Горячевой багровеет от злости.

Ну, актриса!

- Здесь, кроме тебя, комедию никто не ломает. – Складываю руки на груди, кивнув лейтенанту, прошу: - Покажи ей свою ксиву.

Чего она там нажралась, чтоб такие глюки словить?

Соловьев опасливо протягивает Яне корки. Та долго что-то в них разглядывает, потом переводит ошарашенный взгляд на меня.

Молча киваю: «Дошло?»

Девчонка трет лицо грязными ладонями, слышу еле разборчивое: «Пиздец».

Да уж, это точно.

- Пакет где? – напоминаю о себе, пока эта дуреха снова не погрузилась в фантазии.

- А с какого рожна ты, Андрей Сергеевич, решил, что я там искала дурь? – Быстро взяв себя в руки, девица сердито поджимает губы. – Я, вообще-то, правду говорила. Искала там…

- Геральта из Ривии? – перебиваю, ухмыляясь.

- Из Японии, если быть точнее.

Гляди-ка, какая строгая, и слезы сразу высохли.

– В кустах… под балконом? И что же там делал твой воображаемый друг из Японии? Тоже закладку искал? - Этот цирк пора заканчивать. Поворачиваюсь к Соловьеву: - Тест на «пятерку» остался еще?

Пошарив в ящиках, лейтенант протягивает мне упаковку.

- Держи, - швыряю наркочек и чистый пластиковый стаканчик на колени девице. – По коридору направо и до конца. Как управишься, возвращайся сюда, продолжим нашу познавательную беседу.

Вспыхнув до самой ложбинки груди, виднеющейся в вырезе маечки, Горячева шипит:

- Я чот не пойму. Ты, майор, тупой, что ли? Я тебе русским языком говорю, что никакую дрянь не принимала, а ты меня, один хер, сюда притащил! – Как и в машине, она наклоняется ко мне близко-близко. «Троечки», упруго качнувшись в такт движению, так и манят заглянуть поглубже в вырез.

И, мать твою, у меня привстал!

Блять.

Пока я пытаюсь мысленно приструнить бойца, вычисляя корень из числа Пи, Яна Владимировна входит в раж:

- Я смотрю, вы, вообще, тут все охуели! Ты хоть знаешь, чья я дочь? Или кто мой крестный? Так я сейчас мигом тебя просвещу…

Девица достает из заднего кармана телефон, который я у нее выдираю и бросаю в ящик стола.

- А вот это оформим, как улику. Сама разблочишь, или спецам доверим?

Надежды, что она историю не подчистила, конечно, мало. Но все-таки…

- Никто из вас не будет копаться в моем телефоне! Не имеете права! Я сейчас пойду к этой вашей Смородине, и вы отсюда вылетите все с обосранными жопами! Ты, майор, будешь дворы языком мести! А ты… - переводит взгляд на притихшего Соловьева. – А с тобой я позже разберусь!

Горячева решительно поднимается, но тут лейтенант подает голос:

- Капитан. Андгей Сеггеевич в звании капитана…

- Да насрать! Хоть генерал! – Всплескивает руками Яна. – Или ты думаешь, майор, что тебе обрыбится звезда за поимку такой опасной преступницы?

Пожимаю плечами.

- Начальству виднее.

- Так, может, поводишь? К Галине Михайловне. Уж она-то быстро разберется, что тебе там положено, а что нет.

- Не Галина Михайловна, - тихо вставляет обалдевший от такой экспрессии Соловьев, – а Гога Мкгтичович Смогодина.

На секунду подзависнув – видимо, переводя с картавого на обычный, - Горячева уточняет:

- Гога Мак... Макатичович – это что за логопедический феномен?

- Не Гога, а Гога, - поправляет покрасневший до состояния спелого томата Соловьев, стараясь выговорить ненавистную «р».

- Так, - поднимаюсь со стула.

Нависаю над Горячевой, мимоходом отмечая, что девица не из полторашек. Ее макушка почти вровень с моей переносицей, а во мне почти два метра роста.

Глава 4. Плохой капитан

Яна

Походкой победителя шагаю следом за источающим раздражение Волковым и едва сдерживаю себя, чтобы не ускориться.

Сердце до сих пор стучит где-то в горле от адреналинового цунами. В тот момент, когда я поняла, что никто и не думал меня разыгрывать, я реально струхнула.

Злые дядьки в погонах привезли меня в ментовку, потому что по-настоящему приняли за наркошку. Даже эта бессмысленная проверка с тестом была просто цветочками.

Отличные вышли бы ягодки, загреми я снова в СИЗО. Только на этот раз не за пьяный дебош в общественном месте, а за серьезные вещи, за которые мотали бы глупую Янку по допросам.

А следом за испугом, как обычно, пришла злость. И тут я уже мало задумывалась о последствиях своих слов.

Что-то изменилось, стоило мне выйти из кабинета с дурацкой пластиковой банкой для анализов. По коридорам пару раз проносились, возбужденно галдя, сотрудники этой богадельни.

А майор, который вовсе не майор пока, встретил меня задумчивым взглядом. А после даже изобразил что-то типа извинений и попытался «съехать» со всей этой темы.

Да-да, мы тут ошиблись, Яна Владимировна, примите глубочайший наш «сорян» и валите на все четыре стороны. Ага, пилить до дома бывшего через полгорода.

Удивительно покладистый истукан Волков даже согласился меня отвезти домой. Видать, сильно проштрафился.

«А ведь это только начало, капитан», - мстительно думаю, усаживаясь в душный внедорожник.

Открыв все окна, Кэп выруливает с внутреннего двора управления.

«Бай-бай, котики, мама будет скучать», - делаю ручкой, выглянувшим на крыльцо борцам с пушистыми котанами.

Нагло стаскиваю с приборки авиаторы и нацепляю на нос. Прикрыв глаза, откидываю голову на подголовник.

Не утро, а дурдом.

- Пристегнись, - подает голос Волков, заставляя поморщиться и посмотреть на него.

- А если нет? – бросаю с вызовом. Меня так и подмывает вывести этот кусок камня из себя. – Оштрафуешь? Выпорешь?

Не отрывая взгляда от дороги, Волков криво ухмыляется. Не иначе, как идея скосплеить мистера Серого, охаживающего по голым ягодицам драгоценную Анастейшу Стил, вдохновила его на хоть какую-то эмоцию. Вау!

- При лобовом вылетишь на проезжую часть. Скорее всего, свернешь себе шею, если еще в момент удара не получишь закрытую ЧМТ. Твой полутруп, живописно раскинувший конечности, сильно осложнит работу патрулю, - буднично сообщает мне, перестраиваясь в правый ряд. – Пожалей ребят, жестокая девочка, пристегнись и очки на место верни.

Ну до чего же душный мужик!

Хмыкнув, демонстративно пристегиваюсь, проигнорировав просьбу – не приказал же! – вернуть авиаторы.

В тишине проезжаем мимо папиной больницы. Интересно, у него на сегодня плановые все закончились? Надо бы заехать в гости.

От скуки колупаю обивку сиденья, когда решаю, что молчание водителя - это почти согласие на самозахват его музыки. Врубаю блютуз на смартфоне и быстро нахожу в списке новое устройство.

Пара кликов, и по салону разносится песня Бритнюшки про бабника. Поп-дива сладко поет в припеве «вуманайзер», а я жду реакции Волкова.

Этот истукан продолжает гипнотизировать дорогу. Сбрасываю кроссовки и закидываю ступни на приборку.

- Ноги убери, - тут же поступает указание.

Прячу улыбку.

- Не переживай, Кэп, носки у меня чистые.

Волков несильно хлопает меня по бедру.

- Дурочка, коленки во рту окажутся.

- Боже, ну чего ты такой душнила? – убираю ноги обратно на коврик. Ответа не последовало.

Даже истуканы на острове Пасха эмоциональнее, а мне так хочется, наконец, поцапаться и скинуть напряжение.

Давай, Янка, думай, как его еще раскрутить?

В этих мыслях варюсь пару треков.

И только тогда до меня доходит, что Кэп даже не спросил, куда меня доставить.

- Волков, надеюсь, ты меня не за город везешь, чтобы тихо прикопать в лесу под березой? – тяну задумчиво.

Покосившись на меня, капитан цедит:

- Это самый короткий путь к твоему дому.

И называет адрес моего отца. Да, я прописана у папочки, но живу-то вообще в другой стороне.

Прыскаю, представив, как вытянется лицо Волкова, когда он узнает.

- Что-то не так?

О, уже понял!

- Я уже сто лет не живу по прописке, - давясь смехом, выдавливаю из себя.

Волков бьет по тормозам, и меня качает к приборке. Чудом носом не встретилась с пластиком. А Кэп, оказывается, та еще Ванга. Сейчас бы вместо дома в травму поехать…

- Ты сразу не могла сказать? – Наконец-то вижу на его лице зачатки гнева.

- Меня никто не спрашивал. – Пожимаю плечами, ожидая взрыва.

Но вместо этого, Кэп пробормотав под нос ругательства, уточняет:

Глава 5. Перец к кофе

Яна

Нашарив запасной ключ за щитком, радуюсь, что додумалась там хранить вторую связку. Кроме брелока от тачки и телефона у меня ничего с собой нет, всё осталось в бардачке машины, до сих пор припаркованной у дома бывшего.

Вспомнив о Паше, касаюсь припухших губ и вдруг ловлю себя на хулиганской мысли, что теперь спустя семь лет «игр в верность» мне есть с кем сравнить. И сравнение явно не в его пользу.

Дикарь Волков со своими ручищами, оскалом и каменным сердцем зажег во мне пожар за секунду, с Пашей же в последнее время я чувствовала себя замороженной рыбой.

Наш секс превратился в рутину. Пара минут в привычной мессионерской, и Паша уже финиширует, сопя при этом как старый мопс.

Мне не нравились его поцелуи – слишком слюнявые. Бесило, как он раз за разом не мог удовлетворить меня пальцами – складывалось ощущение, что он трет брезент в глупейшей попытке добыть огонь.

И даже запах его тела меня раздражал.

Странное дело, но даже то, что от Кэпа разило потом, меня сильнее возбудило, чем если бы он искупался в Армани или Дольче.

«Интересно, насколько ты смелый, Кэп?» - думаю, проходя в квартиру и намеренно оставив дверь приоткрытой.

Да, сегодня логика и умные мысли вышли из чата после того, как я поцеловала Волкова.

Говорят, что человек способен за секунды определить насколько для него важен партнер. Я шла к своему счастью семь лет, чтобы в конечном итоге за какие-то мгновения пропитаться насквозь осознанием, что только что в машине я была со «своим» человеком.

Прошлепав босыми пятками на кухню, включаю зачем-то кофемашину.

Ну я ведь обещала Кэпу вкусный кофе.

От адреналина дрожат кончики пальцев, а по телу растекаются колючие мурашки. Сердце барабанит в ушах, будто я несусь по трассе, утопив тапку в пол и давно положив стрелку на спидометре.

За шумом крови в ушах и кофеварки я не услышала шагов.

Тело прошил разряд, когда меня обняли со спины. Сердце пропустило удар, а потом застучало с утроенной силой.

Волков разворачивает меня к себе резко, без церемоний. Встречаю его потемневший взгляд – хвойный лес – и тону. Андрей медлит, что-то выискивая в моем лице.

Прикрываю согласно глаза.

«Не передумала. Хочу!»

А потом его губы накрывают мои. Этот поцелуй отличается от того, в машине. Тогда Волков не ожидал от меня инициативы и был, мягко говоря, обескуражен. Сейчас же он целует меня так, будто заявляет права. Клеймит мой рот поцелуями-укусами, шаря руками по телу. Запускает во мне цепь реакций.

Током прошивает насквозь, когда он, подхватив меня под ягодицы, усаживает на стол. Получив нужную опору, обхватываю крепкий торс ногами, помогая стащить с себя майку.

Не прерывая захватнического поцелуя, Волков играет с моей грудью, вызывая во мне жаркое цунами, которое волнами расходится по телу и концентрируется внизу живота. Температура тела – сто градусов по Цельсию. Клянусь!

Я плавлюсь в его руках быстрее, чем тает мороженое на адском солнце. Мои руки судорожно оглаживают плечи, пока он уверенно расправляется с застежкой и молнией джинсов. Неловко ерзаю, помогая стащить свои подранные скинни с ног, а затем и стринги.

Волков на секунду отрывается от меня, обжигая взглядом. А там лава, извержение, и пирокластический поток сейчас снесет меня, испепелив до атомов! И во мне что-то отзывается на это неприкрытое желание. Я расставляю ноги шире, без слов приглашая насладиться самым откровенным пирогом, что был на этом столе.

И Волков принимает вызов. Его футболка летит следом за моей одеждой.

Вжикнув молнией джинсов и приспустив боксеры, он подтаскивает меня ближе к краю.

Вцепляюсь ладонями в столешницу. Хочу сказать: «Скорее», когда меня уже таранит огромный член.

Боже. Зажмуриваюсь от удовольствия и боли, с ума сходя от контраста ощущений. Первый пробный толчок вызывает волну удовольствия.

Да-а-а-а, то, что нужно!

Открываю глаза, встречая потемневший взгляд. Зрачки расширены на максимум. Ну и кто из нас тут на дозе эндорфинов?

- А ты рисковый, Кэп. Без резинки… - уточняю скорее для проформы, потому что уже плевать, где он ее сейчас достанет.

- Здоров, привит, справка есть, - скороговоркой чеканит Волков, совершая очередной толчок.

Тяну сквозь зубы воздух. Боже, как хорошо!

Член входит и выходит, и это точно не из детской сказочки сюжет.

Плавные, неспешные движения до упора, будто Андрей приноравливается ко мне, растягивает под себя.

Испытываю легкое чувство дискомфорта и триумфа одновременно! Вот как должно быть, когда у мужика нормальный агрегат, а не огурчик дяди Вани!

Прикрываю глаза, концентрируясь на ощущениях. Принимаю каждый следующий толчок с нарастающим во мне томлением.

Безумие!

Не так давно я рассталась со своим женихом, с которым провела вместе семь гребаных лет, а теперь меня трахает на столе чужой мужик. Но как хорошо трахает!!!

Глава 6. Сироп и шипы

Яна

Собрав разбросанные шмотки на кухне, несу это все в спальню.

Бедра стягивает подсыхающее семя, внутри всё приятно тянет и вибрирует.

Хмыкаю, представив, как перекосило бы лицо вечно нудящего Уродца, узнай он, чем его бывшая рогатая невеста занималась на кухонном столе. Уж точно не полезную овсянку ела…

Потягиваюсь. Как же ха-ра-шо!

Боже, секс на завтрак и вместо кофе творит чудеса с женским организмом. Прямо сейчас мне больше не хочется убивать, а только мурлыкать и тереться мордочкой о крепкое плечо.

Кстати, о тех самых плечах.

Прихватив свежее полотенце и шмот Кэпа, захожу в ванную.

Мой неожиданный любовник плещется в душевой кабине, не обращая внимания на вторжение. Пару секунд медитирую на то, как вода стекает по рельефной спине и подкачанным ягодицам, и всерьез подумываю: «А не сбегать ли мне за альбомом и карандашом?»

Можно и в диджитал изобразить, но здесь хочется темперы… или, может, пастель?

Акварель оставим для миленьких этюдов с природой и натюрмортов с персиками.

Масло… тяжеловато, но можно, конечно.

Только вряд ли модель согласится изображать человека-амфибию пару часов подряд.

Нет, масло мимо. Я давно с ним не работала, предпочитая ему планшет и стилус.

Да даже простой карандаш подойдет лучше всего!

Да, точно! Рельеф передаст… и можно вопреки всем правилам писаным и неписаным растушевывать кончиками пальцев.

Набросать пару эскизов… потом довести до ума.

Это же шикарные получатся визуалы. Можно даже серию замутить. С перчинкой.

Повернувшись, Волков как раз являет миру свой увесистый перец, а у меня вдруг жар приливает к щекам. Такому овощу будет рада на своей грядке любая хозяюшка.

Волков высовывается из-за запотевшего стекла, отвлекая от огородных пошлостей. Во взгляде паника вперемешку с весельем.

- Еще ни разу передо мной не стоял такой страшный выбор! Фиолетовая жижа в банке, синий шампунь и еще какая-то розовая хрень… Что можно взять без вреда для здоровья?

Фыркнув, шагаю к нему под теплые струи, ничуть не боясь нарушить его личное пространство. Мне даже хочется спровоцировать его на ответные действия.

Эти овощные мысли завели не на шутку, и мне теперь очень хочется повторить то, что мы вытворяли на кухне.

Особенно те волшебные движения чуткими пальцами, технику которых Андрей успел продемонстрировать, а я по достоинству оценить.

Помним, да, про брезент и добычу огня в походных условиях? Так вот, его «кунг-фу» оказалось в миллионы раз круче дохлого «кунг-фу» бывшего.

Волков будто что-то сделал со мной, повернул тот самый тумблер или нашел большую красную кнопку, превратившую меня в желающую секса нимфоманку.

Взяв с полки нужный флакон, выдавливаю гель на руку. Кэп, поймав мою ладонь, подносит ее к носу и вдыхает запах.

- Земляника?

- Она самая, - говорю, размазывая вкусно пахнущий гель по выпирающим мышцам груди. Задеваю несколько раз монетки сосков, глажу, напитываясь тактильностью на кончиках пальцев.

Провожу по месту укуса, алеющему на крепком плече.

Надо же, оказывается, не хило я его тогда цапнула.

Ухмыляюсь мыслям о своей личной метке.

Волков, подхватив мою инициативу, размазывает по мне розоватый гель с моим самым любимым ароматом. Зеркалит мои заигрывания с сосками, посылая разряды в самый

низ живота. Там уже и так всё плавится от подкатывающего волнами удовольствия.

Прикрываю глаза, когда Кэп спускается рукой все ниже, ниже… обводит пупок… Затаив дыхание жду. Эта прелюдия сейчас снесет мне крышу.

Андрей легко поглаживает лобок и, скользнув рукой между ног, нежно касается половых губ, задевая внутреннюю поверхность бедер.

Один короткий вдох.

Ах!

И он убирает ладонь, чтобы облапить мои ягодицы.

Раз, так! В ответ с наслаждением провожу коготками по рельефным мышцам пресса, вызывая подрагивание мышц.

Обхватываю восставший член мыльной ладонью и делаю пару поступательных движений. Вверх и вниз, сдвигая крайнюю плоть и оголяя розовую крупную головку.

Кэп прикрывает глаза, и я со смешком одергиваю руку, прекращая ласку. За что тут же получаю шлепок по ягодице.

Встречаюсь с потемневшим взглядом.

«А ты как хотел!?» - транслирую безмолвно.

«Вызов принят!» - Вместо слов Андрей притискивает меня к дверце кабинки.

Вздрагиваю от контраста прохладного стекла, но тут же обхватываю шею Кэпа покрепче, когда он приподнимает мою ногу и впивается в нее стальной хваткой.

«Синяки же будут», - последняя здравая мысль в мозгу, потому что через секунду меня насаживают на огромный… Боже… Просто гигантский… О, да! Самый лучший на свете член!

Глава 7. Звездец

Андрей

Удар.

«Кретин» качается маятником, покорно принимая хук с левой и гася инерцию (манекен для тренировок – прим.автора).

Вот же зараза!

Резко выпрямляю тело и с поворотом корпуса посылаю правую руку четко к цели. Вкладываю всю злость в удар. В наушниках тяжёлый рок вторит гроулингом: «Kill the enemies…»

Раскис ты, Андрюха. Подрастерял хватку, а тебя какая-то сопливая девчонка уделала…

С утра Митрич вызвал к себе на ковер.

«- Ты че, блять, принцесса сибирская, совсем разучился головой думать? - подпол танком проходится по моей самооценке, втаптывая ее в грязь. - Ты какого хера ее сюда потащил?

Про нее, это он про мою вчерашнюю утреннюю звезду. Яну, мать ее, Владимировну.

- Да, извинился я уже перед этой… Гор-р-р-рячевой, - цежу, терпя выволочку. – Товарищ подполковник, виноват, мой проеб. Исправился.

- Да что ты говоришь?! - Митрич грохает об стол стакан, в котором плещется отнюдь не коньяк.

В кабинете ощутимо тянет корвалолом, навевая нехорошие мысли о больничной среде и поганом настроении Смородины.

Гора у нас мужик крепкий, но нервов на все наши выкрутасы перестало хватать несколько лет назад. Поговаривают, что наш с сердечком давненько мается, оттого и не любит, чтобы в отделе объебывались чаще необходимого. А «часто» - это больше раза в квартал.

А я тут, считай, вне графика, отличился.

- Мне сегодня лично – лично, понимаешь! - Колесников звонил. Как пацана сопливого отчитал! Бордель у меня в отделе, понимаешь?! Р-р-р-развел шлюхачник, понимаешь. Гражданских среди бела дня безо всяких оснований тащат, угрожают, применяют методы… как же он сказал-то? Не-э-ти-чные, блять!

- Ну до дня там далеко было… - начинаю, но тут же осекаюсь.

- Да я смотрю, тут все р-р-р-раслабились! – Вскочив, Митрич колобком выкатывается из-за стола и приближается ко мне. Побагровевшее лицо подпола намекает на высшую степень ахуенеза от происходящего.

Даже корвалол не помог. Тут, похоже, только коктейль Морозова справится (коктейль из настоек – прим. автора). И уж точно не стоит сейчас указывать начальству на недочеты в его изложении.

Себе дороже.

Размахивая руками, Смородина проходится сначала по всему отделу, потом по мне в частности. Быстро перескочив момент моего зачатия и рождения на свет собакой, снова заходит на второй круг головомойки.

Я стою навытяжку, лицо стягивает от слишком злого лосьона после бритья. Под подбородком подсыхает глубокий порез. А все потому, что, когда Смородина звонит тебе в начале седьмого вне смены и рычит в трубку, на сборы остается ровно столько времени, сколько горит спичка. А рожи небритые наш подпол терпеть не может.

И вот ты такой красивый стоишь и слушаешь по десятому разу, что ты долбоеб, а в голове вертится мысль: «Наше дело телячье. Обосрался – стой теперь, обтекай».

И я стою, обтекаю, представляя, как прихватываю посильнее тонкую девичью шейку, как сдавливаю пальцы и, заломив цепкую ручонку с тонкими пальцами, укладываю девичий стан себе на колени. А потом стаскиваю с круглой задницы те самые крошечные стринги и от всей души шлепаю ладонью по ягодицам... пока следы от пятерни не заалеют, а у меня не попросят пощады.

Да, эта уж точно попросит! Зар-р-раза!

- Ты вообще меня слушаешь? – вырывает начальственный тон из размышлений о воспитательном процессе одной колючки.

Не дождавшись от меня ответа, Смородина орет, брызгая слюной:

- Ты хоть знаешь, охламон, кто такой Колесников?!

- Никак нет, товарищ подполковник, - по заученной в армии привычке отвечаю коротко и по существу.

- «Никак нет», - передразнивает раскрасневшийся как лист металла Митрич. - А про СБ ты тоже ничего не слышал, умник? Про высший эшелон…

Перебираю в памяти всех с «вышки», да не знаю я такого.

- А Батурина-то хоть знаешь? – ехидно подсказывает мне подпол.

Как не знать генерала фейсов, если его орлы каждый раз тыкают нас носом в дерьмо за просчет.

- Так вот, Батурин ЕГО ставленник. А Колесников занимал этот пост пятнадцать лет, - нараспев тянет Смородина, и я заранее готовлюсь к худшему.

Обманчивая круглость начальника, лысина и добродушное лицо сгубили не одного самонадеянного капитана. А уж когда Митрич говорит вот таким, как сейчас, вкрадчивым голосом, жди беды.

Беда ты моя Владимировна! Кем же тебе приходится бывший генерал?

Опасливо кошусь на пышущего бешенством Смородину, который в гневе и убить может, и уволить. И похеру тогда уже на все перспективы. И только открываю рот, как меня перебивают:

- А рассказал мне Колесников, что в моем отделе полный, блять, беспредел творится. Любимую его крестницу скрутили и увезли на освидетельствование. Угрожали, телефон отобрали, издевались… Я не пойму, Волков, ты тупой или бессмертие где купил? Ты какого хуя к девчонке полез?

Глава 8. Крыса

Андрей

- И ты, Брут? - Я отвечаю рукопожатием другу. – Все уже в курсе?

- А то! – Подмигивает мой бывший сослуживец и земляк. – Хохма еще та…

Ну, блин, на это только закат глаз остается продемонстрировать. Другие свои таланты я уже продемонстрировал вчера и сегодня на «ковре» у начальства.

Со Стасом мы познакомились, когда он перевелся из Новосиба сюда, в столицу Поволжья. Я еще тогда носил погоны «летёхи», а новичка как раз определили в наш отдел.

Ну, сибиряк с сибиряком всегда найдет общий язык, так и случилось, что с Мартыном мы быстро скорефанились.

Общие интересы, общее дело, азарт в желании выслужиться и взлететь по карьерной лестнице… всё это не развело нас, как противников, на два угла ринга, а сделало союзниками.

- Как сам-то? Давненько мы с тобой не пересекались. – Смахиваю пот с лица.

- Как хуй по трусам, - скалится Мартынов. – Кресло твое старое выбросил, как ты вообще на нем сидел?

- Неужели капитан?! – тут же догадываюсь по старой шутке. – Мои поздравления, брат, заслужил!

Похлопываю этого здоровяка по плечам. Моя радость совершенно искренняя, вот уж кто точно пашет больше моего, так это Стасян. Но из-за злого языка плохо ладит с начальством, а то в свою очередь гайки-то прикручивает бравому оперу.

- Когда проставляться будешь, а, капитан Мартынов? – подкалываю, понимая, что со службой, как наша, это случится еще не скоро.

- Когда рожу твою чаще раза в год видеть буду! – Стас пихает меня в живот. – Если еще и зал забросишь, Волчара, смотри, как бы однажды на пузе пивная противоугонка не выросла.

Ржем, обмениваясь пикировками.

- Чо там с Единорогом? Поймали мудака? – В осведомленности Мартына я и не сомневался.

- Да глухо пока. Падла, будто чует, что пасем его, - морщусь, растирая кулак. – Носа не кажет, дилеры все «левые»… Еще и в отпуск выгнали. Всё прям мимо кассы.

Про то, что нашел способ подобраться к подонку поближе, молчу. Один хер, пока только в разработке…

- И кому Гора отдал твою будущую звезду на погонах?

- Куньев подхватит.

- Да ладно?! Ваш этот Жорка Куни? – Стас только качает головой, а мне хочется от досады зубами скрипеть.

Чертов Куни не просто так получил свое прозвище. Этот персонаж знает всё о том, как часто и насколько тщательно нужно лизать всем тем, от кого зависит твое повышение по службе.

И я даже догадываюсь, что Смородина не просто так передал дело ему, а чтобы проучить одного зарвавшегося капитана.

Только Куни палец о палец не ударит. Спихнет всю текучку на Соловьева и Зайцева, а сам потом будет пороги оббивать и грудь колесом выпячивать, рассказывая, как в одиночку, очка не жалея, борется с преступностью в городе.

Трутень, блять.

Таких выродков надо на хер из органов гнать. Пусть вон с ПЕПсами ездит, дубинкой машет, но, сука, не мешает нормально работу делать.

Из-за таких, как Куни, раскрываемость в отделе стремится к нулю, а недовольство кипит где-то уже под самой крышкой.

Знаю, что заслужил эти показательные выступления, но кто бы знал, как обидно, что Единорога упустить можем, и этот покемон опять скроется, оставив за собой только трупы.

Минуту бы дал знатокам из древней передачи, чтобы угадать, почему такое прозвище дали. Эти ученые умы какую-нибудь дичь про магию бы стали затирать, про рог волшебный, мифы-хуифы… и один хер бы не угадали.

Наш «кухарь» придумал фишку свою – добавлять блестки в синтезированный наркотик. Раньше фанаты сериала «Во все тяжкие» стремились подражать киношному химику и «варить» это говно синего цвета. А Единорог вот решил быть не таким, как все.

Итог его творчества мне пришлось наблюдать лично, когда в притон нагрянули. Четыре трупа с блестящими дорожками крови из-под носа.

З-з-з-затейник, мать его.

Наши в лаборатории до сих пор охуевают над составом. Я не силен в этих километровых формулах и прочей химической фигне, но и моего ума хватило понять, что это убойная штука. В самом прямом смысле слова.

Год по трупам за этим Уолтером Вайтом гоняемся. Всех дилеров, что замарались с ним, потом среди этих трупов находим с передозом. Умный гнида… и работает явно не один.

- Крыса где-то есть, брат, - озвучиваю то, что в голове уже пару месяцев крутится. – Кто-то льет ему информацию.

- Думаешь, из ваших кто? Тот же Куни мог?

- Не знаю… он трус, каких поискать.

«Но присмотреться к нему точно нужно. И, может, тогда решение Смородины не будет казаться таким бездумным?» - эту мысль я уже держу при себе.

- Всё, харэ трындеть о работе. – Стасян, похрустев позвонками, начинает обматывать ладони лентой. - А то я начну тебе жаловаться, как мы Паззлика собираем до сих пор… Надо же было собакам растащить, и теперь на каждую кость новое дело заводим. Пошли кулаки почешем, а то на твои обжиманцы смотреть тошно.

- Наваляю тебе сейчас, снова плакать будешь и мамку звать, - подкалываю друга.

Глава 9. Девичник

Яна

- За нас, красивых, девочки-и-и-и! – Геля тянется через весь стол, расплескивая содержимое стопки.

Девчонки хохочут и визжат, уворачиваясь от брызг, но послушно подставляют свои шоты с текилой. Градус веселья – и массовой истерии - за столом повышается с каждым выпитым тостом за счастье невесты.

Сама невеста в съехавшей набекрень розовой фате, пьяно улыбается, в очередной раз признаваясь в любви к своему «золотому-обожаемому-самому-лучшему-котику-на-свете» и заверяя, как она счастлива наконец-то выйти замуж.

Насколько я в курсе, мальчишник проходит в закрытом клубе для мужчин – с блэк джеком, шлюхами и тонной выпивки. Надеюсь, у золотого котика хватит ума не повторять ошибок некоторых уродов.

- Яна, хватит грустить! Я заказывала веселых «мальчиков» для эскорта, а ты своим постным видом портишь всем настроение. – Едва ворочая языком, Ангелина шутливо грозит мне пальцем.

Сегодня мы – личные миньоны нашей госпожи. По такому случаю все подружки невесты одеты по-мужски – рубашка, брюки, - и у каждой из нас под носом выросли шикарные усищи, нарисованные суперстойкой подводкой.

Настоящие стриптизеры развлекали нашу компанию один клуб назад. Визжащая от экстаза невеста успела тогда побыть звездой вечера и даже залезть танцору в трусы.

Переглядываюсь с сидящей рядом Мариной. Захмелевшая подружка, наклоняется к самому уху, перекрикивая шум:

- Я сразу Геле сказала, что ты сегодня будешь в разладе с собой, и просила к тебе не приставать. У Овнов очень плохая неделя, да еще и Марс усиливает конфликты…

Закатываю глаза. Ох уж эти гороскопы, и Марина, помешанная на наталках и положениях небесных тел. Уныло признаю, что в чем-то она права - мою неделю точно не назовешь удачной.

Вчера, проспавшись после истощившей меня истерики, я весь оставшийся день доделывала проект квартиры, над дизайном которой работала как проклятая две недели.

И вот, когда я скинула макет, заказчик вдруг резко передумал и попросил переделать дизайн с нуля.

И похеру кому-то объяснять, что мы сто раз оговаривали эскизы, что я не по разу уточняла каждый этап, согласовывала всё – вплоть до розеток на кухне, подбирала оформление в спальне, удачно сочетающееся с модным селадоновым оттенком стен. А в ответ неизменно слышала одно: «Яна, мы полностью доверяем вашему вкусу и чутью».

Ага-ага, чтобы в конечном итоге трижды провертеть меня на бую.

Доказывать что-то? Убеждать? Это бесполезно. Клиент всегда прав, даже если он, по моему скромному мнению, конченый долбоеб.

Не знаю, как тогда сдержалась и не запустила планшет в стену, но от злости меня еще долго колбасило.

Наплевав на все принципы клиентоориентированности, я отказалась сотрудничать дальше и вернула половину предоплаты, хотя и подмывало не возвращать ни копейки.

Когда ты фрилансер на самовыгуле, то все риски просрать проект и потерять бабки ложатся только на тебя.

Даже если со своей стороны ты добросовестно исполнил все обязательства, выполнил всю работу в срок, нет никакой гарантии, что клиент останется ею доволен.

Но до вчерашнего дня я считала этот риск оправданным, придерживаясь кредо: «Easy come easy go».

И что бы там ни говорили другие, я живу на свои деньги и не лезу в карман к отцу.

У мажорок тоже могут быть свои принципы.

Вымучиваю из себя улыбку и прошу официанта, ответственного за все хотелки телок из VIPки, обновить мне коктейль.

При мысли об отце заныло где-то под ложечкой. С ним у меня тоже не заладилось… Будто неуправляемый Марс и вправду вмешался в наши с ним отношения.

Сегодня с утра поехала к родителю, привела в порядок холостяцкую берлогу, наготовила еды на пару дней.

Папа вернулся, когда я уже подумывала сбежать, так его и не дождавшись.

Вошел домой весь потухший, и мне не составило труда догадаться – день хреновый не только у меня.

Папа всегда становился таким – серым, неживым, – когда терял пациента. Вопреки всему он до сих пор принимал каждую смерть близко к сердцу.

Возможно, именно поэтому мама с ним и не смогла жить, сбежав, когда мне было одиннадцать.

Обычно, я всегда старалась его в такие моменты не трогать, дать пережить «этот день». Не знаю, что меня в этот раз дернуло, но я начала рассказывать, как меня увезли в ментовку, и как я за это наказала одного не в меру самодеятельного капитана. Я старалась описать всю ситуацию остренько с юмором. Хотелось растормошить отца. Но, когда он поднял на меня замороженный взгляд, я осеклась и замолкла.

«Тебе кажется это смешным, что человек выполняет свою работу, Ян? Перед тобой извинились? Извинились. Ну и «отпусти и забудь». А ты решила ему неприятности устроить. Вадима снова просила… Зачем?»

Этот простой вопрос заставил меня задуматься, а действительно ли так необходимо было жаловаться крестному. Вчера в порыве гнева я даже не задумывалась, когда набирала номер дяди Вадима.

«Иногда мне кажется, что ты, Ян, настолько далека от реальности, что хочется взять тебя за шкирку и отправить на денек в приемный покой БСМП. Возможно, тогда бы дошло, каких сил иногда стоит сдерживаться, когда тот, кого ты спасаешь, вместо благодарности смешивает тебя с грязью. А ты будешь терпеть, день изо дня…» - с этими словами папа встал из-за стола и вышел из кухни.

Глава 10. Падлик

Яна

В голове вертолеты, под ногами убегающий пол, а в груди плещется кислота, потому что снова словила подачу.

Распихиваю локтями толпу, прокладывая себе дорогу.

Дышать нечем становится, и я корректирую маршрут, решая, что глоток воздуха мне сейчас просто жизненно необходим.

Нетвердой походкой спускаюсь по ступеням входа и, обогнув курящую тут же компанию, делаю жадный вдох кислорода.

Куда дальше? Направо, налево… Кругом сплошные заведения досуга для взрослых и платежеспособных.

Плюнув на всё, выбираю право и шагаю прочь. Надо проветрить мозги, а то они уже несут меня куда-то не туда.

«Зачем вообще к нему подошла? Он же триггер, Яна! Тебя с пары его фраз выносит… Так уж жалко было, что на него пялилась слабая на мозги и передок Стася?» - костерю себя, ежась от прохладного ветра с реки.

Мокрая рубашка противно липнет к телу, вызывая острое желание стащить ее. Но мозг еще помнит, что с голыми сиськами меня точно ждут неприятности…

«Еще один «привод», Яна Владимировна? Да вы отпетая рецидивистка!»

Неоновые вывески бьют по глазам. Черт, что же так ярко-то?

Я иду без цели, пытаясь избавиться от нового чувства.

Еще месяц назад внутри меня взорвалась ядерная бомба, оставив после себя пепелище и убийственный радиационный фон.

«Опасно, не подходить. Радиация!» - именно это транслировало мое тело, отпугивая любые попытки ко мне подкатить.

И надо же… Смельчак Волков, нарушив все правила, обойдя все оградительные ленты и наплевав на все предупреждающие знаки, пробрался куда-то под кожу. Хапнул смертельную дозу и выжил!

Безумец.

И не просто выжил. Он заразил меня какой-то неизвестной современной науке болезнью… когда все мысли крутятся только вокруг него, а тело при приближении реагирует участившимся пульсом и мандражом.

Азарт, предвкушение, злость, ревность, торжество, любопытство сплавились в единый организм-паразит, поразили каждую клетку, проникли в кровь, захватили мысли… И я пока не знаю, что делать с этим новым «соседством».

Основательно надышавшись и продрогнув так, что от алкогольного марева осталась лишь легкая дымка, решаю вернуться в клуб.

- Яна? – окликают меня.

И еще до того, как успеваю осознать, тело реагирует на этот голос. Я застываю посреди тротуара как вкопанная.

Паралич очень быстро проходит, но не успеваю обернуться, как Паша сам обгоняет меня.

Судя по небритой физиономии и несвежей мятой рубашке, бывший женишок давно и прочно упал на стакан.

- Янка, - расплывается в дебильной улыбке и тянет ко мне руки.

Уворачиваюсь, но бывший успевает ловко сцапать мою ладонь.

- Как я рад тебя видеть… Не узнать. Похорошела…

- Да что ты?! – ощетиниваюсь, испытывая омерзение. Ну да, особый шарм мне придают сегодня усы под носом…

Пытаюсь выдернуть кисть из потной ладони бывшего, но Паша, еле ворочая языком, грозит мне пальцем:

- Не так быстро, дорогая. – Перехватывает выше, под локоть. – У меня есть к тебе предложение…

- Убогим не подаю. – Брезгливо стряхиваю его руку, освобождаясь, и собираюсь продолжить свой путь, но Уродец не сдается.

Снова предпринимает попытку меня схватить, но я оказываюсь проворнее.

- Чо ты скачешь, как коза? – Во взгляде бывшего загорается недобрый огонек.

Пашу всегда бесило, когда всё шло не по его планам. Я старалась ему всегда угодить, но сейчас меня просто тошнит от него.

Отступаю от преследующего бывшего, пока не прижимаюсь спиной к стене. Он тут же замыкает меня в тиски.

- Попалась, коза. – Его дыхание смердит так, что у меня подкатывает к горлу ком.

Спокойно, Ян. Он ничего тебе не сделает. Нажрался, зол как черт, но это же всё тот же Падлик-трус.

Трус, который почти месяц скакал по курортам, лишь бы не пересечься с тобой…

Трус, который выбросил все твои вещи и несчастный цветок…

Трус, который лгал тебе три года…

Злость вскипает и придает моему голосу яда:

- Отвали, утырок! Парад неудачников на соседней улице проходит. Дай пройти! – толкаю его в грудь, но Паша припечатывает ладонь рядом с моим лицом. Вздрагиваю от неожиданности.

- СУКА!!! – Его лицо багровеет от гнева.

На Пашины возгласы начинают оборачиваться прохожие, но никто не спешит вмешаться в наш тет-а-тет.

- Какая же ты су-у-у-ка, - тянет, приближая свое одутловатое лицо ко мне.

Отворачиваюсь, в попытке быть от него подальше.

Шипит мне в ухо:

- Сука ты! Я ж с тобой по-хорошему хотел… А ты… Су-у-у-ка. Весь бизнес… из-за тебя по пизде пошел!

- Меньше свой член надо было в них греть. Пусти, сказала! - Толкаю его в грудь. Но этот боров наваливается сверху, зажимая мои руки между нами.