Беглянка Мэлори Йорт

Глава 1 Я – Мэлори Йорт

Приземление вышло не самым удачным, но и не самым эпичным, что уже оказалось отличной новостью. В моей жизни приключений становилось больше день ото дня, и организм, истощенный побегами от неприятностей, просил пощады. Слезно, в режиме нон-стоп.
«Мэлори Йорт, терпи, крапива не самое худшее, что с тобой сегодня произошло», – уговаривала, почесывая пылающую ногу. В действительности сегодняшний день обещал только приятные известия, так мне показалось, пока я в спешке докрашивала правый глаз любимой тушью. А затем случилось непредвиденное: в окно съемной комнаты, в которой я обреталась последние два месяца, влетел магический вестник. Характерная аура дома Йорт мгновенно наполнила мое сердце дурными предчувствиями, сбывшимися через несколько секунд – бабушка, дребезжа старческими связками и фамильным фарфоровым сервизом, потребовала возвращаться домой, иначе по мою душу придется явиться тетушке Пруст. Перспектива тесного общения с любимой родней вдохновляла. И на крыльях этого вдохновения и поспешила прочь из небольшого городка, старательно петляя и заметая следы. Не приведи Темнейший, отыщут старые ведьмы и в цепях в родовое гнездо доставят. Исключительно из благих побуждений, как и все прочее зло, когда-либо сотворенное ведьмами семьи Йорт.
Так, собственно, некстати отвлеклась на переживания, крапива кусается, голые ноги в плетеных сандалиях, чешутся, а где-то за высоким забором – и как только перелезла – завывает гончая тетушки Пру. Осталось только незаметно пройти к выходу, и я спасена. У магического творения мозгов не хватит встретить меня у ворот, будет сторожить там, где я взяла необыкновенную для себя высоту.
Осмотрелась, осторожно выбираясь из крапивы, поблизости людей не обнаружилось. Только бесконечные ряды странных зданий, похожих на кварцевые склепы. Любопытство, пришибленное обилием событий, приподняло голову, требуя исполнения законных своих прав, и я сдалась. Никогда похожих сооружений не встречала, интересно взглянуть на них изнутри. Подкралась к гостеприимно распахнутой двери ближайшего, замерла, почесывая обожжённую ногу. И что это здесь? Какие-то кусты? Извращение, трава расти должна на улице, а в склепах лежать покойнички, прятаться артефакты и твориться ритуалы во имя Темнейшего.
– Вы кого-то ищите? – никогда не любила людей, подкрадывающихся со спины. А в эти дни нелюбовь стала более обширной и распространилась на всех в принципе. Обернулась резко, готовая ударить проклятьем и обмерла. Какой неприятный тип: глаза синие, злые, темные брови мохнатыми гусеницами нависают над ними, придавая суровости скуластому лицу с квадратной челюстью и тонкими бледными губами. Огонь, а не внешность. Умела бы влюбляться, уже безмозглым щеночком у ног его вертелась. А так, только восхититься остается.
– Вас ищу, – ответила по инерции, с интересом рассматривая длинные пальцы с овальными ногтями, под которыми траурно чернел ободок грязи. Или могильной землицы, парень – вылитый некромант. Бледный, хмурый, сутулый. На коленях штаны пропитались пылью и травяным соком, рубаха в непонятных пятнах. Бабуля Йорт, приведи я такого на семейную встречу, не допусти Темнейший, уже нацепила бы на обоих заклятые цепи, чтобы не сбежали до свадебного ритуала.
– Уверены? – уточнило дивное виде́ние ехидным баритоном. А я моргнула, начиная, наконец, пользоваться мозгом. – Не представляю, зачем бы вы разыскивали меня, если только не планируете заключить контракт на поставку моих тепличных овощей и фруктов, – брови-гусеницы причудливо изогнулись, вызывая у меня эстетический экстаз. Торопливо покачала головой, одновременно прогоняя образ незнакомца в кандалах в родовом склепе и отказываясь приобретать его помидоры-овощи.
– Работу ищу. Правда, как маг очень слабая, но могу прополкой заниматься, – согласиться на подобное меня не сподвигло бы даже признание в любви от этого красавца, но задача, непосильная для мужчины, легко решалась близким завыванием тетушкиной гончей, к которой добавилось еще пару голосов. Прислушалась и убедилась, что сегодня однозначно побеждает демократия, и все голоса отданы в пользу попытки спрятаться среди рассады. На лице садовода-огородника крупными каллиграфическими рунами читалось сомнение. И я его не осуждаю, вот честное слово. Я себя в зеркало видела. В голубом сарафанчике с короткой юбкой, волнистыми волосами, оформленными модной стрижкой и большими изумрудно-зелеными глазами, наивными, по версии простофиль, считающих их зеркалом души. Глупцы, не знают матчасти – ведьмам душа не положена, поэтому при зачатии не выдается в комплект к неоспоримым достоинствам. Таким, как иммунитет к ядам, устойчивость к сглазам и повышенная выживаемость. И все же он протянул ко мне руку. Открытой ладонью вверх. Я попыталась осознать, что же от меня требуется. Не осознала. Потрогала теплую мозолистую кожу кончиком пальца.
– Рекомендации, диплом об окончании магической академии, удостоверение личности, – злые глаза стали еще злее, а рука немедленно спряталась в карман заляпанных штанов.
– Мэл Риорт, – включила дурочку. Не уверена, что он рассчитывал на подобный ответ. Разумеется, у меня есть все запрошенные бумажки, вот только одна проблемка имеется – Мэлори Йорт ведьма-чернокнижница, с дипломом по устойчивым проклятьям и научной работой в области ядоварения. Вряд ли подобная персона желательна для пропалывания капусты и окучивания морковки.
– Выход там, вас наверняка ждут более интересные дела, – махнул зануда в противоположную от теплиц сторону. Подтверждая его слова, завыла гончая. Душевно так завыла, как по мертвой мне, если бабуля узнает, как позорится имя рода.
– Но мне некуда податься, – попыталась надавить на жалость. Последняя упиралась, однако одинокая слезинка, буквально вытолкнутая силой воли из глаза, свое черное дело сделала. Маг дрогнул. Нет, он пока не проронил ни слова, но я видела капитуляцию в скорбных заломах вокруг губ и разом опустившихся плечах. Бедняга осознал, что загнан в ловушку, это колдуны-чернокнижники, плевать хотели на страдания одиноких хорошеньких девушек. А всякие там природники-стихийники, они же на всю голову порядочные. И этот хмурняшка не исключение.
– Плачу десять серебряных стоунов в неделю, питание не предоставляю, спать можешь в сарае, сейчас тепло, а там есть сносная кровать. Одеяло, так и быть, выдам.
По лицу вижу, доброта его душит не меньше чем ведьм – жаба. Вон как перекосило, от счастья. Того и гляди от радости инсульт долбанет. А случись такая досадная неприятность, кто политическое убежище от озабоченных моим личным счастьем родственниц предоставит? Нет, если грамотно обработать, любой встречный, только вот есть небольшая проблемка, завывающая за недостаточно, на мой взгляд, высоким забором – гончие. И что-то подсказывает, они там основательно окопались. Как эта мерзкая крапива. Прокляну, как только минутка подвернётся, чтобы неповадно было расти, где я приземляться собираюсь.
Как напоминание, зачесались волдыри в прорезях босоножек. Разумеется, их на брусчатке вместе с парой стройных ножек демонстрировать интереснее, а не по кустам таскать.
– Согласна на восемь, если питание в пансион войдёт, – красавчик до сих пор не представился, про себя решила называть его «бровастиком». Мило и даже с оттенком безумия, приличествующего любому типу, проживающему среди теплиц.
– Девять, есть можешь то, что сама вырастишь или поймаешь, – душевно окрысился работодатель. В моих интересах, чтобы этот протянул дольше предыдущего. Ярмарочного гадателя проклятье настигло заслуженно, но потерянных пяти золотых стоунов до сих пор жаль, как родных. Мысленно на них были куплены отличные розовые брючки и туфельки из нежного зелёного сафьяна. Я планировала дефилировать по городским улочкам, наслаждаясь завистливыми взглядами местных модниц, которым денег не хватило. Увы, гадатель подгадил, распустив руки в момент, когда этого никто не ожидал. Особенно я. Испуганная темная ведьма разбрасывается проклятьями, как неловкая портниха булавками. И если бы дело дошло до суда, готова на завещании тетушки Пру клятву принести, что смертельным проклятье сделала трусость этого малахольного. Нос к носу столкнувшегося с огнедышащей тварью, воплотившейся в его зеркале. Инфаркт прикончил беднягу еще до того, как мои ножки, обутые в дорогие ботинки из тончайшей кожи, ступили на камни мостовой.
– Идет, – я покосилась на крапиву, представляя, как ее сжирает черная гниль. На корню, заразу такую. Медленно-медленно по сантиметру в минуту, от корня до кусачей макушки. Чуйка твердила, что где-то притаился подвох, но я в целом плохо переношу напряженные ситуации, вроде побега от собственной родни, поэтому моему хрупкому организму срочно требовался отдых. И ради пары часов покоя мозг был согласен на любые условия.
– Правда? – как-то подозрительно обрадовался садовод-огородник. – Тогда сейчас документы подпишем и можешь приступать, Мэл Риорт, – в руках мужчины появился свиток. Возмутительно чистый и хрустящий новой бумагой. Круть какая, мне вот в жизни портальные заклинания нормально не давались. А этот раз и достал из воздуха нужный ему предмет.
– Это что? – немедленно захотелось напомнить, про отсутствие у ведьм души. Купить за стол и кров ее не получится.
– Стандартный трудовой договор сроком на три месяца, и с испытательным на две недели. Читать обучена или просто крестик поставишь в нужном месте?
Проклятье, едва не слетевшее с губ, я сдержала, крепко закусив кончик языка. Но стекло ближайшей теплицы грустно хрустнуло и обвалилось внутрь звенящими осколками. Повезло, вообще-то, это должно было произойти с головой наглеца.
Мой почти наниматель, сунув свиток с договором мне чуть не в лицо, бросился в теплицу. Причитая про драгоценные баклажанчики. Обаятельный псих.
– Эй, если хочешь, я могу помочь!
Между «могу» и «хочу» пролегает огромная пропасть. Поэтому я осталась стоять снаружи, наблюдая как тощая, сутулая фигура исчезает внутри. Спустя еще пару секунд оттуда раздался стон, наполненный таким отчаянием, что я все же сдалась и пошла посмотреть. Нужно же насладиться чужими страданиями, в этом основа каждой темной ведьмы.
Внутри было влажно, жарко, пахло мокрой землей и зеленью. Безымянный работодатель стоял на коленях посреди осколков стекла и трогательно, нежно, сжимал в пальцах куст. Наверно тех самых баклажанчиков. Перерезанный пополам удачно рухнувшим сверху стеклом.
– Вроде все обошлось. У тебя здесь еще целая сотня таких же, – попыталась приободрить страдальца, но в ответ, вместо «спасибо» была «обласкана» взглядом, полным такой чистой, незамутненной ярости, что инстинктивно отступила к выходу. А то не уверена, что для меня сейчас опаснее – тетушкины гончие или этот садовод.
– Редчайший гибрид погиб! Я выводил его несколько лет, а теперь мой труд уничтожен на корню! – скорбно заявил мне красавчик, и для убедительности ткнул в мою сторону обрубком растения. Навскидку ничем от остальных обитателей теплицы не отличающимся.
– Сочувствую твоему горю, – окончательно уверившись в его маниакальном безумии, я отступила еще на пару шагов, но натолкнулась как на непреодолимую стену, когда за спиной взвыли разом гончие. – Если корни в земле, может, отрастет еще? – предложила единственное, что пришло в голову.
– Может и отрастет, – не стал спорить парень. – Ладно, раз уж у тебя сегодня первый рабочий день, собери осколки, а потом принеси стремянку, она в соседней теплице стоит, только не трогай помидоры, они еще зеленые. И договор подпиши.
Когда он поднялся, то даже не удосужился колени отряхнуть, так и продолжил прижимать баклажанный куст к груди. И ждать, пока я покину теплицу первой, не собирался – протиснулся мимо, заставив вжаться в дверной косяк. Вроде худой, а места вон как много занимает.
– Осколки унеси в контейнер, помеченный голубым символом воздуха. Потом магам на переработку сдам.
– А ты куда? – вырвалось случайно. В действительности мне и дела не было до передвижений парня.
– Обедать. Я сегодня работал с рассвета. Заслужил.
И одарив меня ехидной ухмылкой, безымянный садовод свалил. М-да, приплыли, будем швартоваться.

Глава 2 Эрик Вилсон Стронг

Темных ведьм учат проклятьям. Самым не снимаемым, коварным и черным, как душа той сволочи, что придумала раздельный сбор мусора и стеклянные теплицы. Каюсь, до сегодняшнего дня мне и в голову не приходило, насколько муторным может быть работа с растениями. И ведь пока дело не коснулось непосредственного взращивания, прополки и прочих ботанических развлечений. Однако три нежных, привыкших к комфорту и удовольствию пальчика окрасила кровь. Я сдерживала проклятья, в том числе мысленные, высасывая из мягкой подушечки коварный осколок. Гадство какое. Вдруг заразу подцеплю? Бабуль, вот чего тебе стоило домой меня без участия тетушки приглашать? Сейчас достойная наследница рода Йорт в более комфортных условиях пряталась бы. А теперь только и остается надеяться, что столбняк и заражение крови минует, усомнившись в смертности дипломированной ведьмы.
– Ну, долго еще копаться планируешь? – голос однозначно не принадлежал нанимателю, договор с которым впору подписывать кровью, выступившей на месте очередного неглубокого пореза. Тогда что это? Токсичные удобрения вызвали галлюцинации? – И? Чего замерла, хвощиха не полотая? Собирай свои побеги и быстро-быстро тащи мусор, пока солнце корни не пережарило!
Так, у меня к бровастику резко прибавилось вопросов. Имя может уже не называть, я хочу знать, что такое выросло в его нежно любимой теплице.
– А вот за дерзость и борзоту непомерную, могу оставить все как есть. Договор не подписан, иду куда пожелаю.
Допустим, меня обидело незнакомое слово, явно носящее оскорбительный характер. Да, на факультете языкам уделялось ровно столько внимания, сколько необходимо для работы!
– Загубишь кабачок фиолетовый, пойдешь на компост, ведьма! – мой невидимый собеседник и не планировал менять тон. Но то, как он меня назвал, неприятно кольнуло предчувствием небольшой местной катастрофы. Если эта хренотень откроет бровастику кто я, то и до бабули дойдет информация. И пусть внутрь гончие попасть не могут, сама тетушка Пру спокойно войдет и выйдет, вытаскивая меня на аркане.
– Эм, это вроде баклажан? – уточнила, отправляя очередной осколок в ведро. – И парень сетовал, будто он совсем помер. Под корень, – осторожно закинула удочку, даже не пытаясь отыскать источник звука. Надоест разговорчивой тле прятаться – сам рассекретится.
– Ремик сам не знает, чего наскрещивал, петрушка кудрявая. Экспериментатор-энтузиаст!
О, значит, у симпатяги все же есть имя. Простенькое, но довольно приятное. Как у принца какого-нибудь.
Последний осколок оказался в ведре, я со стоном выпрямилась в полный рост. Колени категорически не принимали такой вид досуга, в котором им бы приходилось на долгое время фиксироваться в согнутом положении. В чем-то я с коленями была согласна.
– Хорошо, твоего приятеля я спасла. Может познакомимся? – Хочется знать, кого в будущем на прощание в качестве благодарности наградить проклятьем придется.
– С тобой что ли, редиска недоеденая? Я тебе не червяк оголодавший!
Зубами скрипнула, проклятье сдержала. Удивительная выдержка, мисс Йорт. Преподавательница этикета гордилась бы подобной силой воли. Особенно прояви ты ее в том пренеприятнейшем эпизоде с мисс Клариссой Тинт. Несмотря на урок от мэтрессы, я по-прежнему считала, что Клара получила по заслугам: вела себя как тупая болонка, вот и лаяла в итоге каждый раз, как хотела сказать про меня гадость. Сразу после проклятья однокурсница прогавкала два дня. Потом его сняли, а меня угрозой отчисления заставили извиниться. Что я и сделала. Не моя вина, что спустя три месяца на Клару Тинт напал жуткий словесный понос. Она вдруг сделалась искренней и говорила только правду. Много правды. Как чародеи с факультета боевых проклятий ее не прибили, не знаю. Но следов магического вмешательства на бедняжке не обнаружили. Решили, что умом окончательно тронулась, отчислили от беды подальше. Хорошо иметь приятельницу травницу.
Вынырнув из приятных воспоминаний, я вернулась к проблеме с кем-то таким же болтливым, как Клара, но пока недостижимым для локального возмездия.
– Сам редиска. Противный и наглый, – бросила провокацию в сторону невидимого паразита.
– Чего-о-о-о? Я редкий огурец! С широчайшим спектром полезных свойств! Чтобы ты понимала, тля огородная!
Оп-па, спалился, родненький. Вон как против ветра зашелестел. Неужели действительно растение? Этот Ремик отчаянно скучает или просто псих конченный? Зачем разум ботанике прививает? И вообще, как он это делает? Приятельница ни разу не рассказывала о существовании подобных навыков у травников. Получается, Реми – колдун? Ох, все становится интереснее. Такой парень среди грядок чахнет. Надо бы спасти.
– Сорт «Машенька», что ли? – это название я слышала от нашей кухарки, когда в очередной раз отказалась есть «жутко полезную» мешанину из травы без мяса. «Машенька» так заинтриговала десятилетнюю ведьмочку, что я навернула полную миску, в поисках хотя бы одного кусочка отправленной в салат девочки. Не нашла. Попыталась проклясть прислугу, получила по шее от мамы, бабули и заехавшей в гости тетушки Пру. Запомнила на всю жизнь, что в присутствие родственников надо мстить незаметно и, желательно, отсрочено. Чтобы потом это вроде как бы и не я виновата. Особенно если накладывать проклятье не собственными руками, а то аура, отпечаток силы, все дела. Палево, как говорил мой однокурсник Януш. Уж он в таких вещах разбирался, ни разу преподаватели не сумели доказать авторство дорогого Януша. Если только не на экзаменах дело происходило.
– Эрик Вилсон Стронг! – выругался огурец. Зашелестел листочками, ощетинился колючками.
– А по цветочкам так вылитая Машенька, – не сдавала позиций. – Хочешь, уберу их? – предложила с ласковой улыбкой и даже руку протянула. Не, ну а чего, хочет растение быть грозным и пугающим, зачем ему эти желтые знаки позора.
– Не тронь! Мне урожай предоставить надо в трехкратном размере, иначе Иеремия сочтет эксперимент неудачным! Выбросит нафиг на компостную кучу!
– Какая прекрасная новость! Кажется, я могу помочь тебе переехать из этой просторной, светлой теплицы, – оскал не идет ни одной девушке, если она не оборотень и не ведьма. Я – Мэлори Йорт, потомственная темная с даром зубодробительных проклятий.
– Что ты хочешь? – огурец сдался подозрительно быстро. Но мне пока выбирать не приходится.
– Информацию, поддержку и всяческое содействие, – тут же сориентировалась в требованиях.
– И что же ты желаешь знать? – насторожился огурчик.
– Как меньше работать, но быть умницей-красавицей? – не удержалась от ехидства в голосе. – Что за глупые вопросы, расскажи про Ремика. Все, что знаешь.
Огурец замолчал. Буквально ушел в себя, оставив полную тишину в эфире. Я прождала минут десять, однако голодно урчащий желудок намекнул о необходимости найти какую-нибудь еду. Как сказал мой еще не законный наниматель – что выращу или поймаю, тем и питаюсь. Оттащив битое стекло в указанный контейнер, содрогнувшись от резко приблизившегося воя теткиных гончих, я, наконец, решила осмотреть территории, что отныне зовутся Темными. Каждая порядочная ведьма мечтает о своем царстве, в котором ей предстоит стать главной злодейкой. Да, огород не государство с настоящими подданными, но здесь и бунтов не предвидится. А если и назреет, то закончится в компостной яме.
Увы, но короткая экскурсия не увенчалась особым успехом. Если срочно не придумаю как свалить, мимо клыкастого погранконтроля тетки, протяну ноги от голода. Потому как ловить здесь можно исключительно кузнечиков и всякую ползающую живность. Придется допросить Эрика Вилсона Стронга, иначе его урожай до моего незаконного нанимателя никогда не доберется. Съем на корню.
Присела в глубокой задумчивости, на опрокинутое дном кверху железное ведро, рассеянно почесывая крапивные волдыри на лодыжке. Долго питаться капустными листьями да стеблями сельдерея ни одна приличная ведьма не сумеет. И вообще, местная атмосфера намекает на прекрасный вечер в обнимку с больши́м казаном ароматного плова. Или, опять же, румяные кусочки мяса на длинных шампурах. Мя-са. Много. А то нам, субтильным барышням на метлах летать проблематично – ветром нафиг сдувает. Но как же сложно Ремику общеизвестную истину озвучить, не открывая всей правды. Кстати, что там в договоре? Надо ведь подписать документик, чтобы безо всякой метлы не вылететь за забор. Что-то мне подсказывает, бровастик не долго будет пребывать в том благодушном настроении, с которым меня встретил сегодня.
Тряхнув порезанными пальцами, развернула договор. Так-с, Иеремия Лайтграу, маг первого уровня, владелец сада «Вечная жизнь»… девица Риорт, без рекомендаций… сроком на три месяца… девять стоунов серебром… проживание…без питания… две недели. Короче, ничего реально интересного. Ну, разве что кроме фамилии нанимателя и дурацкого названия для овощеводческого чего оно там на самом деле.
А я по-прежнему хочу есть. Договором сыт не будешь, и про «что сама вырастишь» тоже нет ни слова. Раз так, считаю себя свободной от каких-либо претензий со стороны нанимателя за выпотрошенный урожай.
Первыми в подол сарафана отправились огурцы. Не «стронг», но не потому, что он настаивал на неприкосновенности, причина заключалась в преступном отсутствии пригодных к еде плодов. Обозвав растение пустоцветом, я надергала потенциальный обед с более удачливых в вопросах размножения товарищей.
– Ремик тебе руки пообрывает, – зловеще прошелестел куст, когда первый хрустящий овощ отправился по назначению – в бездонную ведьмину утробу.
– Если дотянется, – беспечно отозвалась, упиваясь сочным плодом. Курочка с золотистой корочкой зашла бы лучше, но на безрыбье и огурец мясо. Надо как-то придумать повод питаться с хозяином заведения. Я в принципе не отличаюсь плотным телосложением. А с подобной диетой докачусь до теловычитания. И по всем известному закону подлости вычтутся в первую очередь грудь и бедра. А они мне нужны для придания правильного направления мыслям потенциальных инвесторов в мое светлое будущее.
Дохрустев последним огурчиком, я с сожалением отправилась на поиски нанимателя, одновременно желая затянуть их. Ибо работа любит дураков. Ни одна тёмная ведьма никогда в всерьёз не признает себя таковой. Исключительно, если потенциальная выгода перевешивает унизительность ситуации. Бровастик обнаружился довольно скоро, он сидел в плетёном кресле и пытался сделать вид, будто меня здесь нет. Была Мелори Йорт и вдруг исчезла, стала прозрачной, как то самое злосчастное стекло, в сердцах расколоченное проклятьем. Ничем другим не объяснялся не затуманенный сомнениями взгляд мужчины, поедающего благоухающий копчёным мясом бутерброд. Стоило только аромату достичь моих ноздрей, как желудок взбунтовался, яростно урча, доказывая, что огурцы не еда.
– Начальник, на плантациях нихрена не растёт! – ласково, как с умалишенным, начала я. – Там из еды крапива только, – безмятежный взгляд в качестве ответа пробуждал в сердце самые черные, злые образы. И видимо, что-то такое отразилось в моих глазах, что Ремик нахмурился.
– С утра имелся отличный урожай кабачков, тыквы, помидоров, моркови, лука, сельдерея и петрушки, куда он вдруг делся?
Я колупнула кончиком босоножки притоптанную землю дорожки, пытаясь вспомнить, как выглядит все вышеперечисленное. Память с готовностью продемонстрировала круглое и продолговатое, оранжевое, рыжее, красное и местами зеленое. Ничего из этого в теплицах не встретилось. О чем с некоторым сомнением сообщила работодателю.
Иеремия продолжал рассматривать меня с брезгливым интересом потомственного аристократа, встретившего вошь. Вот упырь горбатый, так бы лопатой ему сутулость и поправила!
– Я уверена в полном отсутствии чего-либо кроме огурцов! – постаралась сдержать безобидное проклятье средней степени тяжести. В конце концов, после трёхдневной диареи этот задохлик очень быстро лишит меня защиты от моей доброй тётушки.
– Идём, – меня поманили пальцем, как маленькую девочку. И до того наниматель сделался похож на маньяка, что даже сердце приятно дрогнуло. Ну разве не прелесть какой странный парень?
– Куда? Попытаетесь меня превратить в удобрение? Это контрактном не предусмотрено, – меньше всего хотелось куда-либо ходить. Я голодная, ноги чешутся, и нос обгорел – вот они недостатки светлой кожи под лучами яркого солнца. Моя стихия – приятный полумрак уютной спальни, в которой можно предаваться сну. Чем чаще и дольше, тем лучше. Родители, к сожалению, не одобряют подобного пристрастия, как не одобряли наставники академии, и потенциальные работодатели. Сдаётся, этот тоже будет против возможности скромной темной ведьме нормально высыпалаться. Против разнообразного питания он ведь уже выступил. А между прочим, эти факторы оказываются непосредственное влияние на мой не самый приятный характер.
– Ага, обязательно, – криво ухмыльнулся наниматель и для пущего устрашения поманил пальцем. Мне ничего иного и не осталось, кроме как топать следом. В робкой надежде, что меня все же накормят.