Бегство от судьбы

1. Прочь!

I

Трясущимися руками Амала отложила листок, исписанный мелким угловатым почерком. Его тут же схватил Киллиан, и его серые глаза, принявшие стальной оттенок, забегали по строчкам. Лима пыталась заглянуть ему через плечо, но ее рост этого не позволял. Грант стоял, опершись на стену и скрестив на груди руки.

— Нам нужно как можно скорее бежать из Индии, – сказал наконец Киллиан, с раздражением отбросив письмо и сжав пальцы на переносице, – промедлим, и они не выпустят нас отсюда живыми.

— Я пытался связаться с Лондоном и запросить для нас эвакуацию, – раздраженно сказал Грант, – но получил отрицательный ответ. Наша дорогая родина посчитала, что вытаскивать нас ей будет слишком дорого и хлопотно. Так что отныне мы сами по себе.

В кабинете для совещаний повисла неуютная тишина, прерываемая только тиканьем массивных напольных часов в углу комнаты.

Киллиан устало опустился на стул и подпер голову сплетенными пальцами. За последние двое суток он спал от силы четыре часа, и сейчас в нем почти не осталось энергии. Амала тихо подошла к нему сзади и положила руки на плечи. Через это прикосновение она бы хотела забрать себе часть его усталости и забот, чтобы хоть немного облегчить его состояние. Ей показалось, что под ее ладонями его напряженные мышцы немного расслабились.

Лима села напротив них, устало откинув голову назад. Она тоже была на пределе, равно, как и Амала, и Габриэль.

В ходе расследования убийства британского дипломата и Эмета Роуза, их первого руководителя, группа вышла на фанатиков, проводивших ритуальные убийства во славу богини Кали. Среди последователей этого культа было несколько семей, имеющих влияние и вес во всей Индии. И если бы Лондону стало известно об их причастности к убийствам членов британского посольства, это могло бы вызвать международный скандал и нешуточные проблемы, которые Великобритания обеспечила бы своей бывшей колонии. Сектанты во что бы то ни стало решили извести всех членов группы Гранта, пока те не сообщили о результатах своего расследования в Лондон.

Если бы не Амрит Дубей, то, возможно, все четверо британцев сейчас были бы уже мертвы. Он написал Амале письмо, в котором предупреждал ее о готовящемся на них покушении. Она никак не могла понять, зачем он это сделал. Ведь его семья входит в число тех влиятельных, которые не могут допустить утечки информации, и он не меньше остальных заинтересован в смерти англичан.

У Амалы были догадки о причине его поступка, но она гнала от себя эти мысли, как и воспоминания о «почти-поцелуе», который произошел у них с Амритом несколько дней назад. Они случайно встретились в библиотеке, где Амала искала что-нибудь, что может помочь им выйти на след секты, а Дубей посещал тайник с коллекцией книг, принадлежащей его семье. Она даже не поняла, как так вышло, но в какой-то момент она обнаружила себя в его объятиях, а его губы – в опасной близости от своих. Каким-то чудом она увернулась от него и поспешила уйти из библиотеки. Она никому не рассказала о том происшествии. А теперь думала, что оно и стало причиной предупреждения, полученного от Амрита.

Тишину нарушил Киллиан:

— У меня есть приятель, знакомы с ним еще с Ирландии. Сейчас он должен быть в районе ледника Сиачен со стороны Пакистана со своим отрядом наёмников. Мы можем попробовать обратиться к нему.

— Слишком рискованно, Лайтвуд, – покачал головой Грант, – ты хочешь, чтобы мы оказались в эпицентре индо-пакистанского конфликта с двумя неподготовленными гражданскими? А что, если твоего приятеля там сейчас нет? Как ты собираешься связываться с ним?

— Предложи что-нибудь получше, Габриэль, – в голосе капитана появились гневные нотки.

— Но он прав, – не поднимая запрокинутой головы, сказала Лима, – во всяком случае в последних двух пунктах. До Кашмира мы как-нибудь доберемся, а дальше? Если ты не сможешь связаться с твоим приятелем?

— Других идей у меня нет, да и ни у кого в этой комнате.

Снова возникла неуютная тишина.

— Хорошо, рискнем, – заговорил Габриэль. – Нам нужно поскорее убраться из Калькутты, а в Кашмире сейчас бардак, там все равно будет проще затеряться. Надеюсь, руки у Дубеев и остальных не такие длинные, чтобы достать нас там. Сегодня ночуем в посольстве, в этом кабинете бронированная дверь, а на окнах решетки. На рассвете нужно будет выдвигаться.

— Выезжать на поезде рискованно, на вокзале нас могут ждать, – вслух подумал Киллиан.

— Согласен, – ответил Грант, – поедем на автобусе до Варанаси, а там пересядем на поезд и доедем до Нью-Дели, а до Сринагара будем добираться по обстоятельствам.

На часах было восемь вечера, и группе оставалось около девяти часов, чтобы отдохнуть и собраться в дорогу. Решили, что возвращаться в отель и в дом Чауханов небезопасно, там тоже могли дежурить фанатики. К счастью, в посольстве было практически все необходимое. На складе нашлось несколько простых, но совершенно новых комплектов одежды: шальвар-камиз для женщин и свободные брюки и рубашки для мужчин. Они были там на тот случай, если в посольство обратятся подданные Великобритании, попавшие в трудную жизненную ситуацию на территории Индии. Амала и Лима взяли себе по паре комплектов. Киллиан и Габриэль в своих кабинетах тоже хранили сменную одежду, так как частенько оставались ночевать в посольстве. В кафетерии нашлось, чем перекусить и даже взять с собой в дорогу. Киллиан и Габриэль запаслись патронами. Когда сумки были собраны, все четверо расположились на ночлег в зале для совещаний. Несмотря на то, что спать на сдвинутых стульях, на полу и полусидя в кресле было не очень удобно, Амала, Киллиан, Лима и Габриэль постарались дать телу и разуму максимум отдыха. Впереди у них была долгая непростая дорога, и никто не знал, что будет ждать их в конце.

II

Ранним утром, когда небо только-только начало розоветь рассветом, все четверо уже были готовы. На женщинах были легкие хлопковые шальвар-камиз, в которых они могли одинаково хорошо смешаться и с индуистской, и с мусульманской толпой. Костюм Амалы дополнял бирюзовая дупатта, а костюм Лимы – алая. Мужчины тоже оделись неброско, в светлые рубахи и брюки. Хотя Киллиан долго сопротивлялся такой одежде, ведь за легкой тканью невозможно было спрятать кобуру с оружием. В итоге Гранту удалось его убедить покинуть Калькутту в таком камуфляже и переодеться только тогда, когда они убедятся, что за ними уже никто не следит. Конечно, все, кроме Амалы, все равно будут выглядеть чужаками среди индусов, какие бы одежды они не надели, но они надеялись, что в предрассветный час внимание соглядатаев, если они дежурят возле посольства, будет притуплено, и им удастся ускользнуть из города незамеченными. Всю дорогу до автобуса Киллиан профессионально проверял, не следит ли кто-то за ними, но хвоста не обнаружил.

2. Дорога

I

— Все в порядке? – спросил Габриэль и оглядел своих спутников.

Только сейчас он увидел на боку у Лимы расплывающееся алое пятно. Лицо девушки, и без того бледное, сейчас было как лист бумаги, от этого веснушки на нем выделялись еще ярче.

Грант подхватил ее, помог сесть на землю. Он бесцеремонно, но не нарушая границы дозволенного, задрал тунику и стал осматривать рану. Опасности она не представляла, но требовала обработки и перевязки. Амала молча вытащила из своей сумки мешок с медикаментами. В посольстве она взяла все необходимое. Нашлись антисептик, бинты и даже шовный материал. Пальцы у нее дрожали, поэтому она зубами вытащила пробку из флакончика с антисептиком, подала его Гранту, сама принялась готовить бинт, чтобы наложить повязку.

Вместе с Киллианом они бережно, но крепко забинтовали Лиму. Только когда все убедились, что ее жизни ничего не угрожает, они сели рядом с ней на обочину. Сама Лима полулежала на коленях у Гранта, он гладил ее по волосам и что-то тихо нашептывал. Несколько минут все приходили в себя. Первым заговорил Киллиан:

— Надо ловить попутку. Ни до Калькутты, ни до следующего города мы не дойдем пешком.

— В следующий город нам вообще идти нельзя, – ответила Амала. – Убийца точно выйдет там и будет нас ждать.

— Лиме нужен отдых, – добавил Габриэль.

— Я в норме, – ответила она неожиданно для всех голосом, не терпящим возражений. – Я могу идти вместе со всеми.

— Давай без геройства, ладно? – тон Гранта тоже был безапелляционным.

Лима фыркнула. Амала поняла, что сейчас у них начнется перепалка, и переключила их внимание:

— Мы поймаем попутку, но водитель не должен увидеть, что Лиме плохо, иначе он побоится брать нас.

Лима кивком дала понять, что она это знает и не выкажет своим видом недомогания. Но ее могло выдать огромное, во весь бок, пятно крови. Амала вытащила из своей сумки запасную тунику и подошла к Лиме, чтобы помочь ей переодеться. Та смущенно зарделась, и Амала взглядом велела мужчинам отвернуться. Те послушно отошли в сторону. Пока женщины были заняты, Лайтвуд и Грант обсуждали произошедшее.

— Их угрозы оказались не пустым звуком, – сказал Киллиан, – они не отстанут от нас до тех пор, пока мы не пересечем границу.

— Или пока они нас всех не убьют, – мрачно добавил Габриэль.

— Сейчас они могут потерять наш след, ведь с маршрута мы сойдем.

— Откуда ты знаешь, что дружки этого горе-убийцы не ехали вслед за автобусом на машине? Может, они будут в первой же попутке, которую мы поймаем?

— Мы не знаем этого наверняка, – согласился капитан, – но вариантов не много. Междугородний автобус не остановится подбирать кого-то на обочине, так что остаются либо попутка, либо на своих двоих.

— Лима не дойдет. Ты видел ее рану? В этом чертовом климате может развиться заражение. Мы перевязали ее наспех, а ей нужна профессиональная помощь.

— Ну тогда тем более нужно двигаться в город. Давай пропустим пару первых машин. Это не даст нам никаких гарантий, но на крайний случай есть это, – Киллиан вытащил из своего рюкзака пистолет, Грант одобрительно кивнул.

Усиливающаяся жара делала ожидание невыносимым. Кругом простирались только поля, не было и намека на тень. Все четверо очень устали и сидели молча, экономя силы. Никто из них не знал, удастся ли им сегодня переночевать в нормальных условиях. Удастся ли им вообще пережить сегодняшнюю ночь...

За два с лишним часа по дороге не проехало ни одной машины. Это обнадеживало и подтверждало предположение о том, что несостоявшийся убийца был без эскорта.

Лима не могла долго стоять, и даже сидеть ей давалось с трудом. Она легла, положив голову на колени Амалы, едва дышала. На тунике, в которую она переоделась, начинало проступать пятно крови.

II

За несколько часов на нещадном солнцепеке без малейшей возможности укрыться в тени вся их питьевая вода закончилась. Хотя легкая хлопковая одежда закрывала почти все тело, кисти и стопы оставались открытыми и стали пунцовыми.

Солнце уже клонилось к закату, в сердца британцев начало закрадываться отчаяние. Они не разговаривали, на это просто не было сил.

Киллиан прокручивал в голове варианты. Что они могут сейчас предпринять? Идти обратно в Калькутту? Ослабевшую Лиму можно по очереди нести на руках. Но и у Киллиана, и у Габриэля силы тоже были на исходе. Даже если к утру они смогут добраться до города и попытаются затеряться в трущобах, нет гарантии, что и там их не отыщут и не прикончат. Если фанатики настолько могущественны и богаты, то они могли разослать ориентировки по всему городу.

Кто-то из мужчин может пойти на разведку в каком-нибудь направлении, надеясь найти цивилизацию. Но как только он уйдёт, может появиться попутная машина, а ее нельзя упускать.

Из тяжелых раздумий его вырвал отблеск фар, пронзивших предзакатные сумерки. Лайтвуд и Грант с трудом поднялись на ноги. К ним совершенно точно направлялась машина. Это был старый военных лет грузовик с открытым кузовом. В машине был только водитель. Амала помогла Лиме подняться на ноги, прикрыла жуткое пятно шифоновым шарфом.

— Хорошо, что ты выбрала алый, – грустно улыбнулась она.

Лима в ответ выдавила из себя подобие улыбки.

Габриэль, решивший во чтобы то ни стало уехать из проклятого места на этой машине, вышел прямо на проезжую часть и замахал руками. Грузовик разразился громким гудением. Габриэль не дрогнул. Грузовик остановился в десяти метрах от него. Водитель, возрастной индус в чалме, высунулся из окна, тоже замахал руками и забранился. Разглядев, что перед ним не его земляк, он перешел на ломанные английские ругательства.

Грант с поднятыми ладонями, говорящими о миролюбивости его намерений, подошел ближе и медленно и громко проговорил:

— Нам нужно попасть в город. Помогите нам, пожалуйста.

Водитель, чей английский лексикон, видимо, ограничивался несколькими нецензурными словами, перешел на хинди, что-то спросил. Габриэль повернулся к Амале. Она незаметно, так, чтобы водитель не догадался, что с одним из них что-то не так, передала Лиму Киллиану, а сама подошла ближе.

3. Мертвая деревня

I

Они ехали всю ночь, а когда горизонт окрасился розово-оранжевым заревом, на, казалось бы, бескрайних холмах и равнинах стали появляться отдельные ветхие домишки, худой и изможденный скот и брехливые собаки.

Первая за много километров деревня поразила их своей убогостью и бедностью. Глинобитные домики с соломенными крышами были разбросаны вокруг колодца с журавлём. Тут и там между домами были натянуты бельевые верёвки, на которых колыхалось тряпьё. Мостки, перекинутые через ров для отвода нечистот, были совсем разбиты. Ветер подхватывал с земли и кружил какой-то мелкий мусор.

Но окружающая нищета удивляла не так сильно, как абсолютное безлюдье. В девятом часу утра на улице не было ни души. Это выглядело подозрительно и тревожно, ведь индусы – народ работящий, они знают, что если не будут трудиться с самого восхода и до позднего вечера, то не смогут прокормить свои семьи.

Амала знала причину этой зловещей тишины. Над деревней витала смерть, её присутствие девушке было хорошо знакомо. Это не было массовым убийством, люди умирали сами, своей смертью, пусть несвоевременной и скоропостижной.

— Нам нельзя сюда, – сказала она еле слышно.

Киллиан внимательно посмотрел на нее. За всё время работы в команде он привык доверять чутью Амалы. Никто не мог объяснить, как и что она чувствует, но её предостережения всегда им помогали.

— Что здесь? – спросил он.

— Смерть.

Грузовик остановился. Грант хотел было спрыгнуть на землю, но Киллиан положил руку ему на плечо.

— Подожди, здесь что-то не так, нам лучше тут не задерживаться.

— Лиме нужна помощь, и нам всем нужна вода, – ответил Грант, сбрасывая руку капитана, – если следующий очаг цивилизации встретится так же скоро, как этот, то мы все подохнем от обезвоживания.

Однако он всё-таки остался в кузове, тоже почувствовал неладное. Водитель не выходил из кабины. Амала перегнулась через борт и спросила у него:

— А далеко до следующего города или древни?

— Часа три пути, и лучше бы нам ехать туда прямо сейчас, – по голосу индуса было понятно, что безлюдье тревожит его не меньше, чем остальных.

— Отсюда еще три часа, – сказала Амала мужчинам.

— Я же говорил, – Габриэль снова встал на ноги, – нам нужна хотя бы вода, колодец недалеко.

Но девушка остановила его жестом. Её внимание привлёк полупрозрачный силуэт. Это был бхут, призрак женщины. Она стояла возле грузовика и внимательно разглядывала находящихся в нём людей. На полупрозрачном лице у рта и на подбородке виднелись грязные потёки, одежда тоже была перепачкана. Глаза горели потусторонним светом, как у всех беспокойных душ. Она была воплощением смерти, злобы, отчаяния, но нападать или причинять вред Амале и ее спутникам не собиралась.

Кхан знала, что вступать в контакт с призраком может быть опасно. Никогда не знаешь, каковы его намерения, но она чувствовала, что и она сама, и призрак одинаково нуждаются в этом контакте. Амала повернулась к мужчинам и голосом, не терпящим возражений, сказала:

— Оставайтесь здесь и не спорьте. Если угрозы нет, я подам знак. До этого не выходите.

Её интонация, слова и изменившееся выражение лица пригвоздили Киллиана и Габриэля к месту. Не смей двинуться, они следили за тем, как Амала идет к одной ей видимой цели.

II

Судьба сделала Амалу медиумом, наделила способностью общаться с духами и назначила за это цену. У каждого призрака, с которым она вступала в контакт, нужно было выяснить, отчего тот умер, и исполнить его последнюю просьбу. Это не всегда было безопасно для нее самой – такая связь стоила ей огромных усилий, однако, девушка относилась к этому как к данности и не пыталась уклоняться. В такие моменты, как сейчас, когда душа всем своим видом призывала поговорить с ней, отказать невозможно.

Амала подошла к бхуту и приложила ко лбу сложенные вместе ладони в знак приветствия и спросила:

— Что тут происходит?

— Мор, – голос бхута скрипел и булькал. – Убирайтесь. Если останетесь, не выживете.

— Что это за мор? – спросила Амала, но словно в ответ на её вопрос из ближайшего дома выбежал человек, упал на четвереньки, и его стало рвать. Девушка всё поняла.

«Холера, – пронеслось у неё в голове, – воду здесь пить нельзя».

— Ты убила себя, так? – она снова обратилась к бхуту, и лицо призрака скривилось. – Ты не хотела умирать как все – мучительно, долго, некрасиво. Ты решила уйти из жизни иначе.

Потусторонний свет в глазах бхута вспыхнул ярче, но тут же погас.

— Всё так, – проскрипела она, – зачем страдать, если одно движение и – свобода.

Только сейчас Амала разглядела тонкую багровую линию поперёк шеи женщины.

— Что мне для тебя сделать? – спросила девушка. – Моя обязанность – выполнить твою последнюю просьбу.

Призрак смотрел в самую душу, от чего внутри разливался холод.

— Мой муж, Раджит, – проскрипела она, – умер вчера. Я хочу увидеть его. Но в дом войти не могу. Проклятая коралловая нить… Я сама ее повесила на дверь. Думала, она защитит наш дом от беды и зла… А теперь я сама – зло… Пойди туда, сними нить. Тогда я смогу увидеть Раджита и успокоюсь.

Амала понимала, что ей придётся войти в дом, где лежит умерший от холеры человек, возможно, не один. Но выбора у неё не было. Она подошла к низенькому ветхому дому, на который ей указал бхут, и ощутила смрад смерти. Воображение нарисовало картину, ожидающую внутри, и к горлу подкатил ком. Набрав в грудь побольше воздуха, Амала толкнула дверь. Та поддалась с трудом, что-то мешало ей отвориться. Девушка налегла всем своим весом и протиснулась в получившуюся щель.

На неё обрушилась невыносимая холерная вонь. Рой возмущённых мух поднялся в воздух. От кошмарных картин её спас полумрак и то, что глаза не успели привыкнуть к темноте после дневного света. Она пошарила рукой по внутренней стороне двери и нашла бусы. Осторожно, чтобы не порвать нитку, сняла их и поспешила наружу.

4. Встреча на другом конце света

I

Амала, Киллиан и Габриэль, прислонившись затылками к стене и устало прикрыв глаза, молча сидели в коридоре больницы, пока над Лимой колдовали доктор Робертс с медсестрой.

Вероятность встретить англичанина в таком маленьком городке в индийской глуши была ничтожно мала, но им повезло. Узнав, что доктор – их соотечественник, приехавший в этот город специально, чтобы основать здесь больницу, лечить и распространять элементарные гигиенические правила среди индусов, они воспряли духом. По крайней мере, Лиме окажут надлежащую помощь. Пока британцы ждали окончания осмотра и вердикта врача, медсестра принесла им кувшин чистой прохладной воды, которая была выпита мгновенно.

Наконец дверь операционной открылась, и к ним вышел доктор Робертс. В его чёрных глазах читалась озабоченность, брови были слегка сдвинуты. Он критически осмотрел британцев и одним кивком головы позвал их зайти в его кабинет.

Плотно затворив дверь и опустив на окне бамбуковые жалюзи, он присел на краешек своего стола и указал на стоявшую в углу кабинета больничную койку, на которой, вероятно, он спал, когда оставался дежурить.

— Присядьте, – сказал он сухо, – разговор будет долгим.

Все трое переглянулись и сели. Под этим строгим взглядом они ощущали себя провинившимися школьниками.

— Я знаю, кто вы такие, – начал Джон, – и знаю, что вас разыскивают по всей Индии со всеми собаками. Только не знаю, чем вы заслужили такое пристальное внимание полиции, но это не моё дело.

Габриэль открыл было рот, чтобы что-то сказать, но доктор жестом остановил его и продолжил:

— Ко мне несколько раз приходили полицейские, показывали ваши фотографии, строго велели, чтобы я тут же доложил им, если вы появитесь в моей больнице. Мне стоило больших трудов открыть это заведение, обучить персонал, набрать пациентов, готовых лечиться по-европейски, а не у здешних коновалов. И во многом мне помогли местные власти и полиция. Как минимум из чувства благодарности я должен сообщить им о вас.

В кабинете повисла тяжелая пауза. И без того душный воздух будто загустел.

— Но я – патриот, – продолжил доктор, тяжело вздохнув, – и искренне люблю свою родину и своих соотечественников, а потому помощь вам для меня в приоритете.

Все трое облегчённо вздохнули.

— Спасибо, доктор Робертс, – сказал Киллиан, прижав ладонь к груди в знак благодарности.

— Просто Джон, – ответил он потеплевшим голосом. – Теперь ваша очередь. Говорите, что вам нужно, я постараюсь помочь.

На правах руководителя группы слово взял Габриэль:

— Нам нужно добраться до Кашмира. Наш пункт назначения – Сринагар. В тамошней суматохе и под прикрытием индо-мусульманского конфликта мы планируем пересечь границу с Пакистаном и добраться до Карачи, а там морем вернуться в Англию.

— Вам нужен проводник в Пакистане? – выгнул бровь Джон.

— Он у нас есть, – вмешался Киллиан, – сейчас он в районе ледника Сиачен, мы рассчитываем на его помощь.

— Ладно, – снова устало вздохнул доктор, – начать предлагаю с нормального обеда, душа, чистой одежды и сна. Пока вы в больнице, никто вас не потревожит. Ни я, ни мой персонал не донесут на вас полиции, обещаю. Вашей подруге нужно отлежаться хотя бы пару дней, так что и у вас есть время.

— Что с ней? – встревоженно спросил Габриэль.

Амале и Киллиану стало неловко, ведь это должен был быть их первый вопрос доктору.

— Её жизни теперь ничего не угрожает, – помолчав мгновение, Джон прибавил, – во всяком случае, ей не грозит инфекция, с ней мы справились. Но ей нужен постельный режим, регулярные перевязки и приём антибиотиков строго по расписанию. Если через два дня динамика будет положительной, я выпишу её, и вы сможете поехать дальше.

— Я могу к ней зайти? – Грант сказал это едва слышно, будто стеснялся, что Амала и Киллиан его услышат.

— Сейчас она спит, а вам не мешает привести себя в порядок, – строго ответил доктор. – Она скоро придет в себя, тогда я вас позову. А сейчас, пойдемте, я выделю вам палату.

II

Из тяжелого, утомительного сна, не принёсшего ничего, кроме разбитости и потери ориентации во времени, Амалу выдернул Киллиан. Он слегка коснулся пальцами её щеки, а она тут же вздрогнула и распахнула глаза. В палате было темно, только на прикроватном столике горела свеча. В этом уютном полумраке лицо Киллиана тоже казалось мягким и каким-то уютным.

— Тише, – прошептал он успокаивающе, – прости, что напугал.

— Что-то случилось?

— Нет, всё в порядке. Просто подумал, что ты, наверное, проголодалась.

Он заговорщически подмигнул и жестом фокусника вытащил из-за спины тарелку с фруктами. Манго, ананас, личи, маракуйя были заботливо порезаны. Уловив свежий кисло-сладкий аромат, Амала поняла, что действительно проголодалась. Она села на кровати, потянулась, прогоняя остатки сна, и с жадностью принялась за еду.

— Как Лима? – спросила она с набитым ртом. – Проснулась?

— Да, с ней всё хорошо, – Киллиан посмотрел на уплетающую сочный манго Амалу и деликатно стёр пальцем сок с ее губы, – доктор Робертс сказал, что мы привезли её едва ли не в последний момент. Еще немного, и сепсис был бы уже необратим.

— Какой кошмар, – Амала отставила тарелку с фруктами, аппетит пропал мгновенно. – Её можно увидеть?

— Сейчас с ней Грант, – он улыбнулся одним лишь уголком рта, будто рассказывал чей-то интимный секрет, – он уже пару часов от неё не отходит.

— Надо же, кто бы мог подумать, что он окажется таким заботливым и будет так искренне переживать за неё. Может быть, между ними ещё не всё закончилось.

— А между ними что-то было? Вот это сюрприз…

— Да, они были вместе, но его строгость и начальственность не сочетались с Лиминым свободолюбием.

— Ты ведь тоже сначала воспринимала мою чрезмерную опеку и заботу в штыки.

— Да, временами ты перегибал палку, но теперь всё иначе, – она взяла его руку в свою, – теперь рядом с тобой я чувствую себя по-настоящему в безопасности, а не под контролем.

5. Расстановка приоритетов

I

Здесь они могли позволить себе короткую передышку. Место было уединённым, со стороны дороги прикрыто густым и высоким кустарником. Единственное, что могло выдать их нахождение здесь – следы шин, но Викрам замёл их предусмотрительно прихваченной из больницы метлой.

Амала расстелила на песке простыню, подаренную медсестрой вместе с медикаментами и провизией, и помогла Лиме лечь. Та была бледной, лоб покрыт испариной, но было видно, что она идёт на поправку.

— Как ты? – Кхан бережно промокнула её лицо платком.

Лима замялась, пытаясь подобрать правильные слова.

— Я не знаю, кто этот доктор Робертс, но он не просто врач, Амала. Только тебе я могу рассказать, ты единственная мне поверишь. Он вытащил меня с того света, буквально. Я была в яме. Холодной, тёмной, глухой, с осклизлыми стенами, по которым невозможно выбраться наверх. Сперва я пыталась карабкаться, но чем больше сил прилагала, тем глубже меня затягивала эта темнота. Я уже смирилась. Сидела и ждала, сама не зная чего. В какой-то момент мне показалось, что я слышу что-то. Моё имя. Кто-то звал меня по имени. Вокруг было по-прежнему темно, но теперь в яму стали проникать звуки. Меня кто-то звал. Потом уже я поняла, что это был голос доктора Робертса. Я запомнила его речь слово в слово: «Помоги мне вытащить тебя. Не вынуждай идти на крайние меры. Однажды я уже допустил эту ошибку, но у неё не было шансов, а у тебя они есть. Соберись с силами. Живи». Потом я увидела его самого. Амала, это был не человек! Какой-то сгусток энергии с множеством рук, рогами, тремя горящими глазами. Я клянусь тебе, я видела демона! Я уверена в этом!

Амала с тревогой посмотрела на подругу, положила ладонь на её лоб. Лима с раздражением дёрнула головой:

— Да не брежу я! Кому, как не тебе, Мисс медиум, знать, что такие вещи – не выдумка.

— Тише, тише, – поспешила успокоить её Амала, видя, как на щеках подруги выступает лихорадочный румянец, – я верю тебе. Я видела слишком много непостижимого, чтобы не придавать значения твоим словам. Но всё же, ты уверена, что тебе это не привиделось?

— Абсолютно.

— А что было дальше?

— Он исчез, а я почувствовала такую лёгкость во всем теле. Попыталась вырваться снова и получилось. Стены больше не были такими скользкими. Я спокойно упиралась в них руками и ногами, двигалась наверх, пока не увидела свет. Да, да, свет в конце тоннеля. Знаю, как банально это звучит, но так всё и было. Он был такой яркий, что пришлось закрыть глаза, а когда открыла, то увидела над собой лица доктора Робертса и медсестры.

Амала помолчала немного, затем произнесла:

— Что бы ни сделал с тобой Джон, мы все искренне благодарны ему за твоё спасение. Не имеет значения, как что именно он сделал, помог ему в этом его врачебный опыт или какая-то сверхсила. Некоторые вещи мы не можем объяснить, но это не значит, что их не существует на самом деле. Главное, что ты жива, и инфекция тебе больше не угрожает.

Тут подошел Грант и сел рядом с Лимой. По его лицу было понятно, он хочет остаться с ней наедине. Амала ободряюще улыбнулась и отошла к Киллиану, который что-то обсуждал с Джоном поодаль. До неё долетел обрывок фразы Лайтвуда: «…вывезти их отсюда любой ценой!».

Он понимал, что выбраться из города незамеченными они не смогут. Людям Дубеев известно, что иностранцы здесь, а значит, они будут держать под наблюдением все вокзалы и проверять все отходящие поезда и автобусы. Оставался один вариант – обзавестись своим транспортом и надеяться, что дороги не будут перекрыты блокпостами. Своими соображениями Киллиан поделился с Амалой.

— Сколько может стоить подержанный автомобиль? – спросила она.

— Думаю, несколько тысяч рупий, – помедлив, ответил Джон, – но город у нас совсем небольшой, и владельцев машин тут - по пальцам сосчитать. Лично я не знаю никого, кто сейчас продает свою.

Он о чём-то спросил Викрама, очевидно, не знает ли он кого-то. Ко всеобщему удивлению индус ответил, что его сосед может согласиться срочно продать свою машину.

— У него старенький Стандарт, но на ходу, – рассказал Викрам, – он хочет за него невиданную сумму, столько это корыто не стоит. Но вчера его сына арестовала полиция, будет требовать выкуп, чтобы мальчишку не упекли за решётку. Предложите ему две трети от его цены, может согласится.

— Отведи меня к нему, – сказал Киллиан, – попробуем выкупить его драндулет.

— Мой дом как раз недалеко отсюда, – согласился Викрам, – пойдем прямо сейчас.

— Я с вами, – сказала Амала и задержала взгляд на Киллиане. Тот понял её мысли и кивнул. Ему не помешает человек, владеющий хинди, и которому он может доверять. Ведь индусы никогда не упустят возможность нагреть руки на иностранцах.

II

Джону нужно было возвращаться в госпиталь, поэтому сопровождать он их не мог. Доктор уже открыл дверь грузовика, чтобы сесть за руль и поехать обратно к пациентам, но в последний момент остановился, затем подошёл к Амале, деликатно взял её за локоть и отвёл в сторону.

— Не считайте меня сумасшедшим, Амала, – сказал он тихо, чтобы слышать могла только она, – но вам следует доверять духам больше, чем людям.

— Откуда вам известно, что я могу вступать в контакт с духами? – она нахмурилась и посмотрела на доктора с недоверием.

— У нас с вами много общего, – уклончиво ответил он, – за долгие годы моей медицинской практики я часто сталкивался с… как бы сказать… нефизиологическими формами существования. В отличие от вас я не медиум, но понимаю, с какими материями Вы имеете дело. И знаю, как непросто Вам это даётся. Вы ведь поэтому оказались в положении беглянки? Вы бежите не только от погони, но и от своих способностей. На земле Ваших предков они обострились. В Англии же Вы хотите снова обрести спокойную жизнь без потустороннего вмешательства.

Амала слушала его тихий и проникновенный голос и не верила своим ушам. Едва знакомый ей человек, с которым она прежде никогда не встречалась, озвучил всё то, что она никак не могла определить даже внутри себя. С того самого момента, как она бежала из Калькутты, её не покидало чувство, будто она кого-то предаёт, бросает на произвол судьбы. Последующие события затянули её в свой водоворот и не дали возможности прислушаться к себе и найти причину этого мучившего сомнения. Теперь, благодаря Джону, она поняла: она бежала от своей судьбы, от своего предназначения. Она боялась его.

6. Месть как смысл жизни

I

По дороге к своему дому Викрам рассказал Киллиану и Амале как лучше добраться до Сринагара. Дорога обещала быть сложной.

— До Нью-Дели трасса более или менее неплохая, везде асфальтированная, но дальше на запад дорог почти нет, – рассказывал он, а Амала переводила с хинди. – Городов вам следует избегать. Везде, где есть регулярная полиция, на вас будут ориентировки. Хотя совсем не заезжать в города не получится, держитесь окраин - запасаться продуктами, водой и бензином можно и там.

— Спроси его, какой маршрут в Кашмир самый короткий? – попросил Киллиан Амалу.

— Быстрее всего вдоль границы с Непалом и Китаем, – чуть подумав, сказал Викрам, – по штатам Уттар Прадеш, Утаранчал, Химачал-Прадеш. Но там сложный рельеф, из-за этого асфальт проложат ещё очень нескоро, да и поселения встречаются нечасто, запасаться всем необходимым вам нужно будет тщательнее. А если что-то произойдёт с машиной, то встречный транспорт можно ждать несколько дней.

— Это рискованно, есть другой маршрут?

— Езжайте через Харьяну и Пенджаб. Путь будет длиннее на несколько сотен километров, но безопаснее. Хотя, если быть честным, то вам сейчас нигде в Индии небезопасно.

— Сколько займет путь? – уточнила Амала.

— Если Шива будет милостив к вам, дня за четыре доберётесь.

— Непременно его умилостивим, – съязвил Киллиан, когда Амала дословно перевела ему слова Викрама, – надеюсь, он более сговорчив, чем Кали, и не потребует от нас рубить головы людям. Хотя как по мне, лучше вообще со здешними богами дел не иметь.

Несмотря на то, что Викрам не очень хорошо владел английским, но на словах «Кали», «рубить головы» и «не иметь дел с богами» он бросил на атташе недобрый взгляд. Амала слегка ткнула Лайтвуда в бок.

— Не все индуистские боги кровожадны, – сказала она чуть громче, чем следовало, надеясь, что её слова немного сгладят неловкую ситуацию, и потом снова понизила голос, – но после того, с чем нам пришлось столкнуться в Калькутте, не удивительно, что ты к ним так относишься.

— А что у вас там произошло? – не смог скрыть своего любопытства индус, который всё-таки расслышал её последнюю фразу.

Амала и Киллиан переглянулись, раздумывая, стоит ли вовлекать постороннего человека в эту и без того запутанную и тёмную историю. Это могло вызвать у него ненужные вопросы, не ответить на которые будет неприлично, ведь Викрам и так рисковал, помогая им. Если бы кто-то увидел его в компании двух англичан, разгуливающих по отдалённому району маленького провинциального городка, это наверняка вышло бы ему боком.

— Во время Дурга Пуджи мы увидели, как в жертву приносят козу, и это нас несколько удивило, – наконец нашлась Амала. – До этого никому из нас не приходилось сталкиваться с этой стороной индуизма, поэтому ритуал оставил такое неизгладимое впечатление.

— Это ещё что, – подхватил Викрам, – в детстве отец взял меня с собой в Дели во время Тайпусама. В этом городе всегда было много европейцев и американцев, но в тот день я не видел на улицах ни одного. Все попрятались по своим норам.

Он рассмеялся хрипло и, как показалось британцам, злорадно. От этого смеха Амале стало не по себе, и она крепче сжала руку Киллиана.

Тропинка, по которой они шли, сделала резкий поворот, и они очутились прямо перед скоплением нескольких домов.

— Ну вот, пришли, – сказал индус и прокричал что-то на непонятном наречии. На крыльцо вышла невысокая полная женщина, вытирающая руки полотенцем. Она широко улыбнулась Викраму, но потом увидела, с кем он пришел, и лицо её помрачнело. Она стала с беспокойством что-то говорить ему, качая головой, он отвечал извиняющимся голосом, указывая на Киллиана и Амалу.

— О чём они говорят? – шёпотом спросил Лайтвуд.

— Я не понимаю этот диалект, – так же тихо отозвалась она, – но, судя по всему, его жена нам не рада.

Женщина тем временем говорила всё громче и визгливее, с крыльца соседнего дома кто-то вышел посмотреть, из-за чего поднялся шум. Непрекращающийся поток обвинений от хозяйки дома стал привлекать много лишнего внимания. Уже не один, а несколько соседей вышли на улицу, окружили британцев полукольцом. Киллиану совершенно не нравилось такое развитие событий, и он громко и достаточно жёстко сказал:

— Викрам, прекрати это!

Его слова возымели действие не только на Викрама, но и на его истерившую жену. Она замолкла и уставилась на громогласного британца широко распахнутыми карими глазами. В толпе тоже перестали перешёптываться. В образовавшейся тишине стало слышно, как стрекочут цикады.

— Викрам, – сказала Амала, – мы спешим. Пожалуйста, помоги нам, и мы уйдем.

Женщина снова принялась было возмущаться, но муж жестом велел ей зайти в дом. Та, как ни странно, повиновалась. Соседи же продолжали наблюдать и обсуждать происходящее.

II

Викрам помахал на них руками, что-то сказал на своем диалекте, и те тоже стали расходиться. Когда на улице наконец стало пусто, индус повёл британцев к одному из соседских домов. Приземистая лачуга выглядела совсем запущенной. На крыльце стояли ряды пустых и грязных бутылок и банок, на окнах тоже был слой пыли. При одном взгляде на этот дом можно было с уверенностью сказать, что тут уже много лет никто не живет. Тем контрастнее смотрелся на этом фоне белый Стандарт, припаркованный почти вплотную к дому. Автомобиль выглядел довольно прилично, если не считать, что к его кузову очень давно не прикасались тряпка и чистая вода.

— Вот, – Викрам с такой гордостью протянул руку, указывая на машину, будто он её собственноручно собирал, – не новый, но на ходу.

— Большего нам и не нужно, – кивнул Киллиан, – зови хозяина.

Через пару минут Викрам выволок на крыльцо пожилого индуса. Тот был не в состоянии самостоятельно передвигаться и даже стоять, он был мертвецки пьян. Даже на расстоянии нескольких метров от него чувствовался мерзкий запах перегара. Старик не без помощи своего соседа грузно опустился прямо на землю у самого крыльца и посмотрел на британцев мутным и отсутствующим взглядом.