Белое озеро: Охота на лис

Глава 1

Вода была обсидианово-черной, с тяжелым, завораживающим взгляд блеском. И там, за пространством воды, на противоположном берегу, словно исполинские часовые этого места, поднимался темной стеной крутой берег с густым лесом. Небо над всем этим было бледно-голубым, с редкими пятнами кружевных облаков. И, словно отражение этих облаков, на обсидианово-черной воде то тут, то там мелькали белоснежные пятна стремительных катеров.

Лиза отвела взгляд от поверхности озера и огляделась. Здесь, вдоль темной воды, все было словно на контрасте ярко: белый песок, пристани, элинги, кафе и пестрые группы отдыхающих. Лиза снова перевела взгляд на озеро.

Удивительное место. Просто удивительное Оно настолько не походило на все, виденное до этого, что Лиза никак не могла оторваться взглядом от озера, крутого берега напротив, белых пятен катеров и заняться своими насущными вопросами.

Лиза тряхнула головой, словно приводя себя в чувство. Так, у нее еще будет время познакомиться с этим местом поближе, раз уж она приняла решение сюда приехать. У нее контракт на три года. За три года можно узнать тут все.

Но кое-что Лиза знала точно уже сейчас. О своем импульсивном решении – хотя такие решения ей были в принципе не свойственны – Лиза не жалеет. Это раз. И два – ей нравится это место. Не то, чтобы оно казалось каким-то приятным или комфортным. Оно просто… Оно просто ей нравится. Необъяснимо. Или объяснимо на уровне генетики. Двоюродный дед же за что-то отдал этому месту больше тридцати лет своей жизни.

Лиза поправила лямки объемистого рюкзака и направилась к самому берегу. Пора заняться своими делами. Ей надо решить вопрос трансфера, а для этого – найти нужного человека.

***

– Здравствуйте.

– И вам желаю здравствовать, коли не шутите.

Человек, к которому обратилась Лиза, был явно не туристом. Он точно из местных. А Лизе как раз и нужен кто-то из местных

Этот абориген был чрезвычайно колоритен, даже избыточно, но других рядом не наблюдалось, вокруг только туристы, поэтому пришлось налаживать контакт с этим.

Он стоял, привалившись бедрами к корме вытащенного на берег катера, курил и что-то читал в телефоне. На Лизино обращение поднял голову и, не стесняясь, прошелся по ней взглядом – от лица, затененного бейсболкой, по порядком помятой футболке, запыленным джинсам и еще более запыленным кедам. Ну что, в эту игру можно играть вдвоем. Лиза так же, не стесняясь, внимательно изучала своего собеседника.

Это был худощавый мужчина, чей возраст оказалось довольно затруднительно угадать. Что-то в среднем около сорока. На нем были трикотажные черные шорты до колена, майка в неподвластном времени стиле «алкоголичка» и пижонская белоснежная фуражка с якорем. Из выреза майки по груди и по рукам синими змеями выползали татуировки – сделанные, надо сказать, не очень умело. На пальцах были наколоты перстни, а когда абориген Лизе все же улыбнулся, то во рту сверкнула целая галерея золотых зубов.

Все ясно. Перед Лизой стоял человек, который явно прошел самую суровую школу жизни в местах, как говорят, не столь отдаленных.

– Вы не могли бы мне помочь? – отступать было некуда. Да и потом, опасности от этого человека Лиза не чувствовала. Ну что он ей сделает, в самом деле, тут, когда толпы людей вокруг и ясный день? И вообще, Лиза считала себя человеком, который не вешает на людей ярлыки. До недавнего времени Лиза полагала себя очень лояльной и толерантной к людям. Все можно понять.

Ну, почти все.

– А отчего бы не помочь красивой девушке, – с ленцой произнес человек в фуражке, продолжая внимательно разглядывать Лизу.

И тут все предельно ясно. Ее сразу же обозначили как «красивую девушку». И на этом анализ, видимо, застопорился. Лиза выругала себя за то, что на пустом месте затеяла целое психологическое расследование. Будто делать ей нечего. Это все Лукин, будь он неладен! Свернул Лизе голову, и никак ее, эту голову, не получается выправить уже два месяца. Именно поэтому Лиза здесь. Потому что ей свернули голову. И базовую систему ценностей заодно пошатнули. Ну, ничего. Здесь самое место, чтобы все вернулось на круги своя. А Максимка пожалеет еще. Непременно пожалеет, иначе быть не может, чтобы он свой сволочизм не осознал.

А сейчас – к черту его.

– Замечательно, – Лиза приложила все усилия, чтобы улыбка у нее получилась искренней. А не язвительно-снисходительной, как внутри все требовало. – Мне нужно найти человека по имени Анатолий. Он капитан. Вот такой штуки, – Лиза ткнула пальцем в катер за спиной своего собеседника.

Тот щелчком отбросил окурок в сторону, сунул в карман шортов телефон. Лиза неодобрительно проследила взглядом полет окурка. Чисто не там, где убирают, а там, где не мусорят, в первую очередь. А ведь тут, между прочим, заповедник! Ну, хорошо, не тут, а в десятке километров! Но ведь красота – она и тут такая красота, что стыдно ее окурками портить.

Мужик криво ухмыльнулся на ее неодобрительный взгляд и сложил руки на щуплой груди.

– Среди полусотни капитанов, работающих на этом озере, я знаю как минимум троих Анатолиев. Например, – он похлопал по белой поверхности у себя за спиной, – меня зовут Анатолий. А вас как зовут, милая барышня?

Он даже отвесил Лизе издевательский поклон на слове «барышня». Судя по всему, забавлялся на ее счет. Лиза, между тем, наморщила лоб. Она не помнила, что именно Лев Федорович Кравцов, начальник научной станции заповедника, говорил про человека, который должен отвезти ее до поселения ученых. Но у нее сложилось на основании слов Кравцова какое-то другое впечатление об этом капитане по имени Анатолий. И в это впечатление бывший зэк с золотыми зубами никак не вписывался. Там… там еще фамилия была какая-то странная. Или это прозвище?!

– Вы? – Лиза не стала скрывать недоверия. – А… Мне Кравцов говорил… Вы знаете Кравцова? Льва Федоровича?

– Начальник алагемский, чтоль? – как-то резко поскучнел лицом капитан Анатолий – один из как минимум троих.

Глава 2.

Лиза обернулась и обнаружила, что поселок уже скрылся из виду. А впереди была лишь просторная гладь черной воды и зеленые стены берегов. И никакого намека на приближающуюся базу заповедника.

– Нам долго еще?

– До поворота минут сорок.

– А потом?

– Еще часа два.

Лиза не сдержалась – ахнула. Им ехать практически три часа?! А этому Лису еще потом столько же назад?!

– Когда же вы вернетесь?!

– Засветло должен успеть.

Засветло. Только сейчас, в начале июля, темнеет поздно. Лиза бросила взгляд на часы, произвела нехитрые математические подсчеты. Выходило, что вернется в поселок капитан Лисовский часам к восьми вечера, не раньше.

– Я не думала, что это так далеко…

– А вы что, не удосужились прочесть хотя бы пару строк про «Алагемский» и Акколь? – любезности в капитане Лисовском по-прежнему не прибавлялось. Но теперь Лиза хотя бы понимала причину такой его неприязни.

– Я… читала. Но, видимо, не обратила должного внимания. Извините меня, Анатолий. Я даже не предполагала, что займу столько вашего времени и нарушу ваши планы. Еще раз извините.

Сначала Лисовский ничего не сказал. Но, когда Лиза покосилась на него, она заметила, как смягчилась неуступчиво поджатая линия губ. А профиль у него все-таки неприлично красивый.

– Меня все называют Лис, – наконец обронил он. – Я привык. Ну, или Толис.

– Хорошо, – покладисто согласилась Лиза. Им ехать еще три часа. Лучше провести это время в мирной беседе, чем в надутом молчании. – Лис – это красиво. И необычно. А я – Лиза.

Вообще-то, она едет сюда работать. И там, на новом месте работы, ее наверняка будут называть по имени и отчеству. Но капитану Лисовскому она почему-то представилась именно так – Лиза.

Он хмыкнул. А потом вдруг спросил:

– Слушай, а ты что, правда – внучка деда Матвея?

Лиза позволила себе взять паузу в ответе. Она не привыкла, чтобы малознакомые люди ей тыкали. Но потом все же решила не заострять на этом внимание и ответила коротко:

– Да. Двоюродная.

Лис покосился на нее.

– Совсем не похожи.

Лиза вспомнила фотографию Матвея Исаевича, которую показывала ей мама. Копна седых спутанных волос и из-под кустистых бровей прищуренные глаза в сеточке морщин. Да, сходства между Лизой и двоюродным дедом прослеживалось определенно мало. Но для Лизы это был, скорее, комплимент.

– А ты вообще знаешь, кем был твой дед?

Лиза повернула голову к Лису. Он смотрел на нее, но выражения глаз за черными очками было, разумеется, не разглядеть. Впрочем, тон его был скорее доброжелательным, чем нет. Как минимум, любопытствующим. И без издевки.

Лиза вдруг осознала, что катер летит вперед, а Лис смотрит на нее. Ей, по аналогии с дорожным движением, захотелось крикнуть: «Вперед смотри!». Но впереди была лишь безбрежная гладь, только где-то совсем далеко – впрочем, тут совершенно скрадывалось расстояние – маячила пара белых пятнышек других катеров.

Лисовский, кажется, заметил панические метания ее взгляда и, усмехнувшись, отвернулся и стал смотреть вперед. Лиза не смогла сдержать вздоха облегчения – незаметного, как она надеялась.

– Я знаю, что мой дед был здесь егерем. В заповеднике, – торопливо пробормотала она.

– И все? – Лисовский вздернул бровь.

– Этого недостаточно? Или что – Матвей Исаевич не был егерем? У меня неправильная информация? – честно говоря, Лиза не привыкла к тому, что каждое ее слово подвергалось такой вот… снисходительной ревизии.

Лисовский хмыкнул как-то не зло, но все равно обидно.

– Дед Матвей был легендой.

Это прозвучало пафосно, просто чрезмерно пафосно. Лиза этого от Лисовского совершенно не ожидала. Не производил он впечатления человека, которому пафос присущ хоть в минимальной степени.

– Прямо-таки легенда? – осторожно уточнила Лиза.

– Да хоть бы у Кравцова спроси, – пожал плечами Лис. – Деда Матвея тут каждый знал. А уже его яблоки…

– А что – яблоки? – еще более осторожно спросила Лиза.

Лисовский повернулся к ней и поднял очки на лоб. Лиза снова попала под обстрел этих ярких светло-синих глаз. И это ей вообще не понравилось! Потому что под взглядом этих глаз вдруг резко захотелось приглаживать волосы, смотреться в зеркальце, а после всего – улыбнуться. И даже глупо хихикнуть.

Совсем незачем это!

А Лисовский продолжал молча смотреть на нее.

– Что? – не выдержала Лиза. – Что вы так на меня смотрите?

Он покачал головой, будто не веря тому, что увидел. Или тому, что услышал. И снова повернулся к рулю.

– То есть, ты не знаешь, как твой дед высаживал свой яблоневый сад?

– Нет, – коротко отозвалась Лиза. Все остроумные ответы из серии «Согласно заветам Мичурина» она решила придержать.

– Там же сплошной камень, на том берегу, – Анатолий неопределенно махнул рукой куда-то вперед. – Плодородной земли нет. Дед Матвей на лодке привозил землю – с разных мест. Каждое утро садился с лопатой в лодку – сначала даже не моторку, а так, на веслах – и плавал вдоль всего берега, искал землю, даже на юг уплывал, в устье Ачелмана. Несколько лет свозил землю. А потом высадил сад.

– И? – поторопила Лиза замолчавшего Лиса.

– И вырос сад, – фыркнул он. – А матвеевские яблоки у нас каждый август нарасхват. Мы всем нашим катерным флотом урожай вывозим оттуда.

– Да ладно! – возмутилось Лиза. – Откуда там столько яблок?

– Сад большой. И там микроклимат особый. Там на плато теплее – градусов на пять точно. Что-то там с ветрами, с землей – я не знаю. Это только дед Матвей знал. А только яблоки там родят – будто на юге. И вкусные, и сладкие. И лечат.

– Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! – возмутилась Лиза. – Сказки какие-то! Яблочки молодильные! Нет, в микроклимат и особой состав почвы я еще могу поверить! Но все остальное – сказки! Не верю!

– Не верьте, – пожал плечами Лис. Ему, похоже, на Лизино возмущение было вообще ровно. – Люди верят – и им помогает.

Глава 3.

В распоряжении базы был собственный катер, но совсем не чета тому красавцу, на котором Лизу доставили сюда – небольшой и порядком обшарпанный.

– Он так-то и до поселка дойдет, – Кравцов сам устроился за штурвалом. – Только не быстро и по спокойной воде. Но до заимки деда Матвея за час поди доберемся.

Лиза только вздохнула. Она уже поняла, что здесь понятия расстояния и времени – совсем другие. И к этому надо привыкать, если она планирует здесь остаться. Правда, с этим «остаться» пока ничего не ясно.

Лев Федорович все еще возился с приборной панелью, как вдруг на пустынном пляже появился провожающий. Уже Лизе знакомый.

– Ой! – не сдержала Лиза удивленного возгласа.

Мотор чихнул и затарахтел, а Кравцов обернулся.

– А! – лицо его исказила досадливая гримаса. – И ты тут как тут.

– Это… это ваша собака, да?

– Ну, теперь можно сказать, что моя, – катер стал медленно отчаливать. – Это Туман. – Кравцов помолчал, сосредоточившись на управлении. И добавил, когда катер полностью развернулся: – Вообще-то, это пес твоего деда.

Лиза ахнула. Обернулась. Большая серая лайка стояла у самой кромки воды и смотрела им вслед.

– Правда?!

– Ну да. Туман жил с Матвеем Исаевичем. Ну а как не стало деда Матвея, так я и забрал Тумана. Не бросать же его там, верно? Так что, получается, не совсем один Матвей Исаевич там зимовал на заимке. Для егеря собака вообще первейшее дело. Как и для охотника. Тумана, кстати, твоему деду Лис подарил.

– Лисовский разводит лаек?!

– Нет, – катер, между тем, неспешно двигался вперед, вдоль берега. – Это отец Анатолия, Иван, всегда держал лаек. Он же охотник был превосходный. И собаки у него всегда были ему под стать. Туман – последний из щенков Лисовского-старшего.

Лиза почувствовала, что в этих коротких фразах много недоговоренности, но почему-то никак не могла решиться задать уточняющие вопросы. А Лев Федорович вдруг переключился на другую тему и начал рассказывать о текущих делах научной базы, да и о самом заповеднике.

Тем они и занимались всю дорогу, на которую ушло больше часа.

***

– Давай, Лиза, помогу, – Кравцов первый спрыгнул на берег и теперь протягивал Лизе руку. Она этим предложением воспользовалась, вложила свою руку в ладонь Льва Федоровича и легко спрыгнула на берег.

Здесь не было песка. Пока они шли на катере вдоль берега, Лиза вообще не могла понять, как здесь где-то можно пристать. Отвесные рыже-серые скалы стеной, сверху – темно-зеленая шапка леса.

Но вот за очередной, выдающейся в озеро, словно черный зуб, скалой вдруг открылась крошечная расселина. И небольшой кусок плоского берега. На котором теперь и стояла Лиза.

Здесь не было белого песка, а только камень. Лиза вспомнила рассказ Лисовского про яблони. Где тут могут быть яблони?! Небольшой кусочек плоского каменного берега, мелкая галька и выше деревья, которые растут, кажется, прямо на камнях.

– Лиза, нам сюда!

Она обернулась на голос Кравцова. И заметила то, что до этого ускользало от ее внимания. В скале был узкий проход, и по нему шла довольно крутая тропинка вверх. Лиза задрала голову и увидела конек деревянной крыши.

Пока она поднималась вслед за Львом Федоровичем по тропинке, Лиза не могла отделаться от мысли о том, как по этой тропинке поднимался и спускался дед Матвей Исаевич. Лизе-то в ее двадцать семь было непросто, а уж ему… Впрочем, Кравцов, который старше Лизы, наверное, вдвое, шел быстро и в итоге даже не запыхался.

– Ну вот, Лиза, вот… твое наследство.

Прозвучало это как-то странно. Лиза медленно двинулась к дому. Он был деревянный и на вид добротный. В нем как-то чужеродно смотрелись белые пластиковые стеклопакеты – две штуки.

– Мы можем войти? – Лиза обернулась к Кравцову.

– Конечно, – Лев Федорович выудил из кармана ключ. – Зря, что ли, приехали?

Дверь в дом была заперта на навесной замок. Интересно, от кого? Кто тут может быть, от кого нужно запирать дом?

– От зверья, Лиза, от зверья, – Кравцов словно услышал ее мысленный вопрос. – Заберутся да напакостят. – Он лязгнул замком, снимая его с петли. – Тут же тайга зверьем кишмя кишит. Прошу!

В доме было немного затхло и достаточно захламлено. Но не было ни пыли, ни совсем плохого запаха.

– Матвей Исаевич последнюю пару лет ходил уже плохо, да и зрение его подводить стало, – смущенно кашлянул Лев Федорович. – Ну и опять же – когда мужик один бобылем живет известно что…

– Ничего страшного, – Лиза и в самом деле не понимала этого почти извиняющегося тона своего, как она надеялась, будущего начальника. Дом был немного запущен, но… но в нем было какое-то… Лиза не могла себе объяснить, что ее так зацепило в этом обыкновенном и довольно запущенном деревянном доме. Может, камин? Она вообще не ожидала увидеть в этом заброшенном месте камин.

– Настоящий?

– Да, – с гордостью ответил Кравцов. – Твой дед, Лиза, ко всему прочему еще и печник был! Сам, своими руками сложил! Там с одной стороны печь русская, а с другой, видишь – камин. Дом теплый, так дед Матвей рассказывал. Печь-матушка тепло долго держит – даже в самые лютые морозы.

– А у вас тут бывает холодно? – рассеянно спросила Лиза, проходя на вторую половину дома, там, где красный кирпич разворачивался и в самом деле печью – с большой железной поверхностью для готовки и лежанкой над нею.

– Да до сорока бывает. А в иные годы и под пятьдесят. Но это редкость. Последний раз такое сразу после войны было.

Лиза зябко передернула плечами и вернулась в ту часть дома, где был камин.

– И это настоящая? – Лиза кивнула на лежащую на полу шкуру медведя.

Кравцов лишь снисходительно усмехнулся.

– Это Иван Лисовский деду Матвею подарил. Давно дело было, – Лев Федорович вздохнул. – Уж больше десяти лет назад. Двух женщин, что за черникой пошли, медведь задрал. Выдали лицензию на отстрел. Ну, Иван его и взял. А шкуру Матвею Исаевичу подарил. Они дружны были. Ну как… – Кравцов почесал нос. – Виделись, конечно, редко. Но только дружбе это не помеха, я считаю.

Глава 4.

– Ты все поняла?

– Конечно, поняла. Чего тут не понять?

Лис вздохнул. Он, похоже, сомневался в том, что Лиза способна с первого раза понять, как обращаться с дизельным генератором, но Лиза не стала его разубеждать. Она вдруг поняла, что господин Лисовский – тот еще шовинист. И ярый адепт патриархальных устоев, первейшим из которых полагался принцип «Женщина, знай свое место».

Пусть тешится, не надо шатать человеку жизненные устои без крайней необходимости.

В работе генератора не было ничего сложного. Он был совсем простенький, маломощный, и Лиза, в общем-то, не видела большой пользы от него. Лампу на светодиодах заряжать? Ну, только ради лампы заводить генератор – сомнительная идея.

Лиза озвучила свои мысли вслух. Лис хмыкнул.

– Слово в слово твой дед. Он тоже ворчал, когда ему этот генератор привезли. Говорил, что ему он на черта не нужен, и от него только вонь и место занимает. Но вон лампу на светодиодах оценил.

– Я тоже оценила!

Лис усмехнулся.

– Ну, вот и он тоже лампу заряжал, да еще в последнее время водонагреватель электрический использовал – чтобы воды для мытья нагреть, так ему удобнее было, чем на печке греть.

– Отличная идея! А то вопрос мытья стоит остро! – выпалила Лиза. И удостоилась еще одного внимательного взгляда. Не смотри на меня так! А то я подумаю, что ты сейчас представляешь, как я моюсь! А вымыться, между прочим, очень хочется!

– Ну, раз стоит… – начал Лис медленно. – Да еще и остро… У меня есть вариант, на самом деле. Еще деду твоему предлагал, но он же упертый, сказал, что ему этого не надо – и все тут!

– А какой вариант? – Лиза от предвкушения даже облизнула губы.

– Потом расскажу. Пошли экзамен по печке сдавать.

Лизе осталось только закатить глаза.

***

– Ты посмотри, справилась. А я думал, совсем безрукая.

Лиза разогнулась, сдула упавшую прядь со лба, сложила руки на груди. Лис смотрел на нее с легкой усмешкой на бессовестно красивых губах и идеально выгнув бровь. Он не просто шовинист. Он альфа-шовинист!

У Лизы уже сильно чесался язык ответить ему. Как положено ответить! У нее большой опыт в том, как ставить не видящих берега людей на место – преподавательская работа этому быстро учит, иначе можно даже не браться за это дело. Но тут…

Лиза вовремя вспомнила, что этот человек обещал ей решить вопрос с мытьем – и прикусила язык.

– Что с дровами? Запас достаточный? – Лис открыл дверцу, подвигал внутри кочергой и снова закрыл.

– А я… я не знаю.

Лис снова многозначительно закатил газа и выпрямился во весь свой солидный рост.

– Пошли, покажу дровню.

Следующие полчаса Лиза провела словно в каком-то гипнозе. Сначала она пыталась этому сопротивляться, но очень быстро махнула на эти попытки рукой. К ней в компанию присоединился Туман, и они вдвоем смотрели.

Что-то в этом есть такое… Такое… откуда-то из совсем древних времен… Когда не было таких слов как «шовинизм» и «феминизм». Все словно оттуда, из тех времен: и сами движения, и свист воздуха, и хлесткий звук удара, от которого Лиза первое время вздрагивала, и от которого становилось как-то немного жутко.

Лис снял свою пижонскую белоснежную футболку и колол дрова.

Как же это было красиво. Невозможно красиво. Неприлично красиво!

Лиза зажмуривалась. Трясла головой. Все бесполезно. Она не могла оторвать взгляд от широких гладких плеч, от вздувающих от напряжения бицепсов, от матово блестящих и перекатывающихся по спине мышц. В конце концов, каким-то нечеловеческим усилием воли Лиза заставила себя подняться с деревянного чурбана и отправилась в дом. Ей помогло в этом усилии воли то, что Лис преспокойно колол дрова и не обращал никакого внимания на то, что она не сводит с него глаз и буквально глотает слюну.

Фу такой быть, Лиза, фу!

***

– Все, я поехал.

– Как, уже?! – вырвалось у Лизы.

Лис оттер губы тыльной стороной кисти и поставил на перила крыльца пустую кружку.

– Ну да.

Он развернулся и без лишних слов пошел вниз по тропинке. Лиза, плюнув на гордость, поспешила за ним следом. И Туман тоже.

– А когда ты приедешь?

Он ответил, когда они спустились на берег. Сначала потер нос, поправил неизменные солнцезащитные очки на лбу.

– Через неделю.

– Только через неделю?! – ахнула Лиза. И тут же зажала себе рот. Что же она так… нельзя так… Лисовский смотрел на нее с каким-то странным выражением. Что в нем было, Лиза не смогла разобрать. Но вот чего не было, видела четко. Ни снисходительности, ни чего-то столь же уничижительного.

– Мне надо день освободить, чтобы турья не было.

– Турья?

– Туристов, – Лис презрительно скривил свои великолепные губы. – А до тебя часа три, и это по тихой воде. Три сюда, три обратно, тут еще дела надо поделать. Плюс расход бензина. Не наездишься часто.

– Ой… – он говорил вещи, очевидные для него. И только что ставшие очевидными для Лизы. – Извини. Давай, я тебе дам денег за бензин… и вообще…

– Да я не про деньги тебе! – он раздраженно махнул рукой. – Я тебе в целом ситуацию объясняю. Что к тебе каждый день не наездишься. Я, в общем, прикину дома, что к чему, и когда смогу день выкроить. Но не раньше чем через неделю.

– Хорошо. Я поняла, – тихо и как-то потерянно отозвалась Лиза. Мысль о том, что он сейчас сядет на свой белоснежный красавец катер и уедет, оглушила Лизу. – Спасибо, Толя.

– И ты не скучай, Лизавета, – он положил руки на нос катера, чтобы его толкнуть.

– Знаешь, меня никто раньше не называл Лизаветой, – Лиза не понимала, зачем говорит это. Будто хотела еще продлить. Задержать Лиса. Не отпускать. Не оставаться одной. – Я имею в виду, до приезда сюда. Меня всегда Лизой называли. Или Елизаветой. А тут и ты, и Кравцов – Лизаветой.

Он хмыкнул. И все же толкнул катер.

– Чудная ты все-таки.

Мягко заурчал мотор.

– Не скучай. И жди меня… Лиза.

Глава 5.

Первые ночи здесь были наполнены у Лизы разным, и она подолгу не могла уснуть. То она мерзла. То она прислушивалась к каждому шороху. То жалела себя. То ругала себя за то, что сама, по доброй воле, идиотка этакая, оказалась здесь, в полнейшей глуши одна.

Сегодня у Лизы тоже бессонница. Но причина ее вообще никак не связана с тем, что окружает Лизу. Предмет ее мыслей находится за несколько десятков километров ледяной воды отсюда.

Лиза ворочалась с боку на бок. На полу, возле кровати, сонно вздыхал Туман. А у Лизы все никак не получалось уложить в голове и дать адекватную оценку тому, что рассказал ей Акинфей. У нее это просто в голове не укладывалось!

Нет, в принципе, если совсем абстрагироваться – в ситуации не было ничего совсем уж экстраординарного. Про проституцию говорят, что это древнейшая профессия. Врут, конечно. Пахать и сеять человек начал раньше, чем отдавать свое тело за кусок хлеба. Институт мужской проституции, наверное, тоже существует довольно давно – правда, Лиза не была знатоком в этой сфере, но что-то такое слышала. Да наверняка такое должно быть, спрос всегда рождает предложение, а состоятельные одинокие женщины – вполне себе значимый спрос. Так что, как говорится, свято место пусто не бывает. Правда, Лиза в реальной жизни, пожалуй, не сталкивалась с этим явлением, чтобы вот своими глазами посмотреть – Женечка не в счет, она делала это из любви к искусству, хотя в сердцах Лиза, конечно, как ее только не называла – когда запивала свои разбитые розовые очки мартини.

В общем, при зрелом размышлении, самому явлению рациональное и логическое обоснование находилось.

Но не Лис же! Лиза вспоминала острые скулы, мощную нижнюю челюсть, неожиданно крупные и притягивающие взгляд губы и темно-синий взгляд – теперь ей казалось, что у его глаз такой же завораживающий блеск, как у воды Акколя. И фигура, за которую непременно зацепится женский взгляд. Что ей тогда, при первой встрече, подумалось? Что он непозволительно хорош для простого капитана катера на затерянном в сибирской тайге озере?

А он… он… Лиза в бессчетный раз перевернулась на другой бок. Так, надо попробовать рассуждать логически. Какие есть варианты? Во-первых, Акинфей мог соврать – вдруг сообразила Лиза. Мотивы? Пока непонятно, но они могут быть по определению. Лизе как-то стало легче дышать. Во-вторых, это может быть правдой лишь отчасти. Лис и в самом деле пользуется популярностью у девушек, это видно невооруженным взглядом. Да что там говорить, Лиза сама запала на широкоплечего красавчика капитана – пора уже в этом признаться. Иначе бы ее так сейчас не корежило. Ну, так, может, он просто развлекает девушек – в конце концов, он молодой, здоровый и, судя по всему, свободный мужчина, а тут такое разнообразие в виде туристок. Зачем себя ограничивать? И имеет место быть то, что Акинфей назвал «на общественных началах». Эта версия Лизе не очень нравилась, но, с другой стороны, это ее проблемы. В конце концов, если ей неприятно думать о том, как Лис кувыркается в постели с многочисленными туристками – так и не думай об этом! Тебе-то он, в конце концов, вообще ничего не должен и даже не знал о твоем существовании еще пару недель назад. А то, что сама Лиза как-то вдруг неожиданно много думает о Лисе ­– так это проблема Лизы. А не его.

Было еще и в-третьих. Которое заключалось в том, что Акинфей сказал правду. И все обстоит именно так, как он и рассказал. Лис из своих внешних данных и успеха у лиц противоположного пола извлекает материальные выгоды.

Тьфу! Какими дурацкими формулировками она думает! Проще надо думать, проще. Трахаться за деньги – и так такое себе! А для мужчины – вообще фу! Особенно для такого шикарного, как Лис. С другой стороны, если бы он выглядел как Акинфей, у него бы такой бизнес-план вообще не сработал.

Лиза выругалась сквозь зубы. Ей не должно быть никакого дела до Лиса! Вот привезет ей обещанное – и все, адьос! И, поворочавшись еще минут десять в безуспешных попытках не думать о Лисе, она все-таки уснула.

***

Утром все вчерашнее воспринималось уже не так. Не зря говорят – утро вечера мудренее. Лиза теперь почему-то решила, что дело не может обстоять так, как рассказал Акинфей. Не может – и точка. Правда, упорно не шла из головы фраза про двойной прайс, но Лизе удалось, в конце концов, от нее отмахнуться. У Лизы куча дел сегодня, а они – лучшее средство от непонятных мыслей.

Дверной звонок марки «Туман» сработал, когда Лиза была в саду. И по тому, как, повизгивая, пес бросился к тропинке, и по тому, как почему-то часто забилось сердце, Лиза четко поняла, что в этот раз приехал Лис.

Ой…

Пока она торопливо спускалась к берегу, Лиза делал ровно то, что она запрещала себе делать, когда они ехали с Лисом в Алагем. Вытирала руки о штаны, разбирала и приглаживала пряди волос, которые у Лизы не отличались послушанием, и пыталась понять, пахнет от нее или нет – после возни в саду.

На берегу повторилась сцена прошлого приезда Лиса. И пока он обнимался с повизгивающим от восторга Туманом, Лиза жадно разглядывала его.

Лис был одет так же, как и все прошлые разы – белая футболка, джинсовые шорты. Это, похоже, у него что-то вроде униформы. И сейчас совершенно не верилось, что этот великолепный образчик мужской породы может… может совершать не очень мужские поступки, скажем так. Внешность обманчива, но не настолько же!

– Все, Туман, хватит, – лайка тут же беспрекословно послушалась и успокоилась. А Лис разогнулся и внимательно посмотрел на Лизу. – Ну как ты тут, Лиза? Соскучилась?

– Думала, ты будешь точнее в своих обещаниях, – не сдержала едкого ответа Лиза. Она понимала, что ей не в чем винить Лиса. Но вчерашние слова Акинфея не вовремя всплыли в голове. И слова Лиса про двойной прайс. А еще Лиза осознала, что завидует Туману! Ему можно обниматься с Лисом, а Лизе – нет.

– Я сказал, что приеду не раньше, чем через неделю. У меня было много дел.

Он сказал это спокойно, даже равнодушно. А Лиза вспомнила еще другие его слова: «Шувиков на клиентов впечатление производит. Ему надо – пусть и рвет мотор. А мы никуда не торопимся». В этом все и дело – Лисовскому не надо производить впечатление на Лизу, ему все равно, что она о нем подумает. А помогает, видимо, в память о деде Матвее. Может, отец попросил – раз Лисовский-старший дружил с Матвеем Исаевичем.

Глава 6.

К тому моменту, когда Лизу донесли до дома, она уже кипела от негодования. Что это за… Нельзя так пугать людей! Подкарауливать! Подглядывать – как вдруг сообразила Лиза. Лис ее голой видел! Правда, пребывание Лизы под водопадом не было долгим, но… Как она не слышала, что катер подошел?! Получается, что от водопада катер не слышно. Или это из-за шума водопада?! А Туман?! Почему не среагировал Туман?!

Туман лежал на крыльце и довольно щурился на солнце. А когда Лис поднялся на крыльцо, принялся вертеться у его ног. Предатель!

– Поставь меня на место.

Едва Лис это сделал, Лиза тут же влетела в дом. И, когда за ней захлопнулась дверь, поняла, что ее одежда и обувь остались у Лиса. И даже трусы.

Лиза шумно выдохнула. Ну, ничего. Это, в конце концов, не единственные трусы. Правда, все остальные были вчера постираны и висели на веревке, протянутой между крыльцом и соседней сосной. Да и вообще – она вчера почти все постирала.

Твою мать, Лисовский! Но выходить обратно и забирать у него свою одежду Лиза не стала. Ей казалось, что это в их предстоящем «разборе полетов» сразу отнимет у Лизы несколько потенциальных очков. Нет уж. Жди там и трепещи!

В рюкзаке нашелся не иначе как мистическим образом попавший туда сарафан. Тонкий, на лямках, длиной до колена, в легкомысленные цветочки. Немного не то, чтобы вести воспитательные беседы с нахальным красавчиком, но ничего другого нет. Разве что в вещах деда Матвея покопаться. Представив себя в драповых штанах и клетчатой рубахе деда, Лиза фыркнула.

И открыла дверь в яркое солнечное утро.

Лис, сидящий на крыльце, обернулся. А потом быстро встал и сделал несколько шагов к Лизе. Она невольно отступила. И через несколько секунд яркое солнечное утро погасло. Дверь за спиной Лиса закрылась, и они остались в мягкой сухой тишине добротного, сработанного из кедра дома.

Лис смотрел на нее. На Лизу так никогда в жизни не смотрели, но она точно знала, что означает этот взгляд. Желание. Так смотрит мужчина на женщину, которую он хочет.

Не то, чтобы Лизу до этого в жизни не хотел ни один мужчина. Это было бы смешно. Наверное. Но точно она знала сейчас только одно ­ – так на нее никогда не смотрели. Тяжелая обсидиановая гладь глаз Лиса была неспокойной. Она тяжело колыхалась, будто под ней пробегало что-то. Грудь Лиса часто поднималась и опускалась, и футболка – сегодня почему-то голубая – этого не скрывала. Его взгляд то и дело сползал вниз, и Лиза знала, куда он смотрит. Ей на грудь. И она чувствовала, что тонкая ткань наверняка натянулась на сосках, затвердевших то ли от холода водопада, то ли от жара взгляда Лиса. А потом он поймал ее взгляд в плен. И Лиза четко поняла, что мужчина, который встает минимум в половину пятого утра, преодолевает три часа пути по озеру – приезжает не ради того, чтобы только подать полотенце. И не ради завтрака.

И от этого осознания Лизу обдало жаром. Она хотела что-то сказать, но не могла произнести ни одного слова. А когда Лис сделал несколько быстрых шагов к ней и прижал к себе, Лиза облегченно всхлипнула.

Да, да, да…

Его катер называется «Чыйрак», что означает – быстрый. И Лис тоже быстрый. Все происходит между ними быстро. Его губы быстро сминают ее губы, его язык быстро вторгается в ее рот. Напор языка, тяжелое дыхание с ментоловым вкусом, твердость горячего тела, к которому ее прижимают – от всего этого у Лизы кружится голова. А когда его руки начинают шарить по ее телу – еще и колени подгибаются. Лис чувствует это – как ее тело реагирует на то, что он делает, считывает на каком-то животном уровне, и прижимает к себе еще крепче. То ли чтобы она не упала, то ли чтобы почувствовала его. Почувствовала то, ради чего он приехал. И это не полотенце и не завтрак.

Макс был не прав. Лиза не ханжа. И она хочет того же, что и мужчина рядом. Но для нее все происходит слишком быстро.

Его губы оставляют ее рот, Лис наклоняется и впивается поцелуем в ее шею. С негромким рыком. Рядом с Лизой никто никогда не рычал – пума в зоопарке не в счет! От этого глухого вибрирующего звука по телу прокатывается волна. Эта дрожь – возбуждение. Но и что-то еще.

Ей почему-то немного страшно. От того, что все происходит слишком быстро. От того, что она вообще не контролирует то, что происходит. От того, что совсем не знает мужчину, с которым все здесь и сейчас идет к сексу. От того, что она знает о нем то, что ей совсем не нравится.

И от того, что Лиза привыкла совсем к другому. К длинным ухаживаниям, к цветам и прогулкам, к разговорам, к тому, что ты прекрасно знаешь человека, который целует тебя.

Сейчас все было совсем не так. И, несмотря на то, что у нее буквально подкашивалась ноги и кружилась голова от мужчины рядом и от того что он делал – а в данный момент он ставил ей засос на шее – Лизу не покидало чувство легкого принуждения. Как будто… как будто она уже не в состоянии это остановить. Как будто от нее ничего не зависит.

– Лис… – она уперлась ладонью в его каменное плечо. – Лис, пожалуйста…

Он поднял голову, и Лиза тут же забыла, что хотела сказать. У него был абсолютно пьяный, поплывший взгляд. А его крупные губы сейчас были просто… Это она ему их так накусала, что ли?! И эти вспухшие губы безумно хотелось снова поцеловать. И ни о чем уже не думать.

– Что, Лиза, что?! – его шершавые ладони гладили ее щеки, и Лизу вело. Вот именно этого ей и хочется. Нежности. Прикосновений. Немного времени, чтобы привыкнуть.

– Лис, давай не будет торопиться…

Он несколько раз моргнул.

– В смысле?

– Ну… – Лиза судорожно вздохнула. В голове у нее все плыло, и говорить связно и осознанно она не могла. И поэтому просто ляпала, как есть. – Понимаешь, Толь… Я привыкла немножечко к другому. К ухаживаниям…

– То, что я сделал тебе душ и вообще изо всех сил тебе тут быт обустраиваю – не считается за ухаживание?!

Лиза почувствовала легкий холодок. Мы же не на рынке, Лис. Мы не торгуемся. Я тебе просто пытаюсь объяснить, что…