Белоснежка и команда мечты

1.1. Пролог

Дружный смех, многократно усиленный эхом, наполнил Тронный Зал Цитадели. Словно камнями сыпал по голове и плечам, отражаясь от мозаичных стен, остро ограненных пилонов и потолка – высоченного, даже яркий свет зеркальных ламп до него не добивал. Дара едва сдержала порыв защититься, зажать уши ладонями и втянуть голову в плечи. А лучше и вовсе убежать из этого зала, спрятаться от насмешек где-нибудь в темном углу и разреветься. 

Но она лишь потупилась и сжала кулаки, чтобы руки не дрожали, выдавая, как на самом деле ей страшно. И обидно. Проиграть, даже не попробовав? Провалить дело всей жизни, толком его не начав?  

«Нет уж, такого удовольствия я вам не доставлю, – стиснув зубы, думала Дара. – Смейтесь, пока не лопнете, а я с места не сойду, пока своего не добьюсь!»  

– Довольно! – наконец скомандовал гулкий бас. Даре не нужно было поднимать глаза, чтобы узнать говорившего. Норбо Готигрим, наместник Цитадели. Только он мог одним лишь словом навести порядок в Совете, где никто из почтенных старост не признавал других выше себя. – Признаться, твоя просьба очень удивила всех нас, Дара Эрмегот. Женщины в шахте? Такого не случалось за все время, пока стоит Цитадель! Даже в самые непростые годы, когда работников не хватало, в забое обходились без женских рук, так почему же теперь мы должны нарушить вековые обычаи? 

  Дара усилием воли заставила себя оторваться от созерцания искусного узора, украшавшего мраморные плиты пола, и посмотреть наместнику в лицо. Было сложно выдержать тяжелый взгляд из-под сурово нахмуренных бровей. Да что там – пару сезонов назад она бы не осмелилась заговорить с Норбо Готигримом, крутой нрав которого вселял трепет даже в сердца бывалых воинов.   

– Времена меняются, а значит, пора подумать о новых обычаях, – ответила Дара, досадуя, как тонко и жалобно прозвучал голос – не голос, комариный писк. – И еще… – она запнулась и перевела дыхание. – Разве не велят обычаи всякому гному выбирать дело по душе? Или это только мужчин касается, а женщина своей судьбой распоряжаться не может? 

– Что за глупости! – взвилась Ханда, самая молодая и вспыльчивая в совете.  

Она была ярчайшим примером того, каких высот может достичь женщина, и Дара самонадеянно рассчитывала на ее поддержку, но Ханда отнеслась к идее молодой выскочки с тем же презрением, что и остальные советники. Конечно, сама-то она занималась торговлей, делом, в котором женщины преуспевали ничуть не хуже мужчин, и не стала бы лучшей из лучших, не умей оценивать риски и выгоду. А какую выгоду ей могла принести группа шахтеров-недоучек? 

Наблюдая, как Ханда скользнула по ней снисходительным взглядом и вновь принялась перебирать какие-то бумаги, Дара мысленно обругала себя за наивность – нашла на кого надеяться, глупая!  

«Надо же, такая щуплая, даже ниже меня ростом – вон, ноги до пола не достают, а умудряется на всех сверху вниз смотреть», – исподтишка рассматривая главного торговца Цитадели, думала Дара. Размышления прервал Норбо Готигрим, вновь обратившись к ней. 

– Ты и твои подруги вольны выбрать любое из множества подходящих вам ремесел. Тем более что в ваши годы давно пора определиться, – голос его звучал почти ласково, будто добрый дедушка журил любимую внучку, но взгляд оставался холодным, пронизывающим, словно его глаза видели Дару насквозь, до самых темных уголков души, самых сокровенных мыслей. – Но даже малые дети знают: копать, ковать и воевать – дело мужчин.  

– Но я всю жизнь мечтала только об этом, – тихо возразила Дара. – Никакой другой работы для себя и представить не могу. Все, что знаю и умею – пробивать штреки и искать руду…  

Вновь послышались смешки, приглушенные голоса, отпускавшие глумливые комментарии, тихо, но она все равно расслышала. Ей не верили: слишком молодая, слишком глупая, лезет не в свое дело, да еще, гляди-ка, смеет хвастаться перед самим Советом! 

– Я с детства работала в шахте, все, кто меня видел в деле, говорят, что у меня есть чутье! Сами спросите, раз не верите! – вскинулась было Дара, но ее голосок потонул в новом взрыве хохота. 

– Ну что же, по крайней мере, ты нас здорово повеселила, – снисходительно сказал наместник, откидываясь на высокую спинку своего трона и складывая руки на круглом, как бочонок, животе. – Мне даже самому стало любопытно – а ну как и впрямь из этой затеи выйдет толк? Полагаю, можно разрешить им попробовать. Назначить срок… скажем, до начала сбора урожая. Пусть копают на третьем уровне, и, если смогут дать руды не меньше, чем наша самая слабая артель, мы обсудим этот вопрос снова. 

– А смысл? – возразила Ханда. – Зачем нам еще одна слабая артель, да еще собранная из капризных девиц? Пусть дадут по большей норме, вот тогда можно будет и обсудить. 

Обнадеженная было Дара испуганно посмотрела на Норбо Готигрима. Неужели согласится? В своих талантах она по-прежнему не сомневалась, но ведь они совсем новички, кое-кто из подруг, втянутых в эту авантюру, шахты третьего яруса в глаза не видывал. Смогут ли они трудиться наравне с опытными горняками? Наместник молчал, оглаживая седую бороду, заплетенную в длинную затейливую косу, но остальной Совет оживился: придумывать задания для выскочки оказалось весьма увлекательно. 

– Настоящий шахтер должен уметь не только копать. Пусть отправляются на нижние уровни, если не забоятся! 

– Такие необычные девчонки обязательно должны всех удивить – пускай добудут нечто особенное! 

– А почему бы, коли есть чутье, тебе не отыскать новую жилу, а, Дара?       

– А может быть, вы прекратите балаган и выслушаете, наконец, того, кого это напрямую касается? – раздался негромкий хриплый голос, и коротко стриженый, широкоплечий и угрюмый гном поднялся, грузно опираясь на стол. Казалось, что массивный камень вот-вот не выдержит и прогнется под его мощными ладонями.  

Хайдар. Именно он представлял горняков в совете. Однажды, дойдя до пещер в самом сердце земли, куда никто до него не добирался, потеряв в бою с чудовищами глубин всех своих соратников, он нашел месторождение легендарной адамантиновой руды, в существование которой и верили-то не все, и в одиночку, едва живой, сумел вернуться домой, обеспечив себе славу лучшего из лучших. Один из нескольких Великих Мастеров, живущих ныне. 

1.2. (Все еще пролог)

– Экспедиция на Цагаан? – изумленно переспросила Балсан, и ее красивое личико скривилось в гримасе разочарования. – Мы же вроде собирались шахту копать…  

Когда сияющая Дара рассказала подругам, что ей удалось получить разрешение совета, сперва все разделили ее радость. Но стоило перейти к подробностям, и оживление разом угасло. С ужасом она наблюдала, как восторг уступает место сомнениям. Оказалось, что отправляться в поход готовы не все.  

– Но ведь это даже лучше! – нарочито бодро воскликнула Дара. – Копать любой дурак может, а мы… Мы сами откроем новое месторождение, вот что. Начнем добычу с самого начала – только представьте! Такой шанс за всю жизнь не каждому выпадает.     

– Ты уверена, что это шанс? Больше похоже на попытку от нас отделаться, – недоверчиво заметила Аюна. – Идите, мол, неведомо куда неясно зачем, а вот если получится добыть непонятно что – мы вас наградим чем-нибудь…  

– Вечно ты везде ищешь подвох! А я согласна с Дарой. Экспедиция – это же здорово! Увидим места, где никогда не бывали, может, и впрямь добудем… что-нибудь особенное, вот.  

В отличие от неулыбчивой, замкнутой сестры, Аяна была готова к любым приключениям, лишь бы не сидеть на месте. Впрочем, Аюна, поворчав, все равно в итоге к ней присоединялась – близняшки с детства были неразлучны.  

– Как бы то ни было, это наша единственная возможность, – сказала Дара, со скрытым отчаянием вглядываясь в лица подруг. – Если откажемся, то больше и заикнуться о шахте не сможем.   

– Ладно бы только это, – робко заговорила Юмсун, самая младшая из подружек. – Над нами же теперь всю жизнь все смеяться будут…  

Дара посмотрела на нее: щеки девушки залились краской, губы дрожали, пальцы теребили выбившуюся из косы кудрявую рыжую прядку. Казалось, еще немного – и разревется.  

– Подумаешь! Пусть смеются, тебе жалко, что ли? – фыркнула Балсан и закатила глаза. – Еще ничего не случилось, а ты уже ноешь. Сидела бы дома, училась пироги печь.  

– Я умею печь пироги! Конечно, тебе-то легко говорить. Над тобой никто никогда не потешался, а если и начнут – пожалуешься толпе своих воздыхателей, они шутникам тумаков отвесят.  

– Ой все! Я не виновата, что тебе и пожаловаться некому.   

– Ах ты… вертихвостка! – крикнула Юмсун и смахнула первые слезинки.  

– Плакса, – парировала Балсан, демонстративно отворачиваясь.  

– Угомонитесь обе! – рявкнула Аюна и вопросительно посмотрела на Дару.  

Повисло напряженное молчание. Все ждали, когда Дара заговорит первой, а она переводила взгляд с одного лица на другое, ища поддержку, но видела лишь сомнения. Разве что неугомонная Аяна выглядела заинтересованной, другие же…  

Дара вздохнула. К такому она оказалась не готова, но предать мечту не могла. И тогда она решила, что отправится хоть к черту в пекло, а если друзья от нее отвернутся – пойдет одна. Лучше сгинуть в горах, чем прожить остаток жизни неудачницей.  

– Я понимаю, что для вас это неожиданно, – тихо сказала она, – и не имею права требовать, чтобы вы все бросили и пошли за мной. Знаю, будет непросто, но я верю, что если мы захотим, то справимся с чем угодно! Вместе нам любое дело по плечу. Давайте не будем спорить и тем более ссориться, просто скажите: вы со мной?  

– Конечно! – воскликнула Аяна.  

Другие молчали. Каждая секунда этой тишины казалась Даре осязаемо тяжелой, падала на плечи, пригибая к земле. Она не понимала, как теперь быть. Что она скажет Хайдару? Как после этого разговора сможет смотреть подругам в глаза?  

– Ладно, я пойду, – вздохнула Аюна. – Я как-никак охотник, лес знаю. Не могу вас бросить с голоду помирать.  

Аяна, ходившая в лес наравне с сестрой, насупилась, но смолчала. Немногословная Номин, все это время тихо размышлявшая о чем-то в своем углу, коротко сказала, что в деле. Наконец отозвалась Идама, самая давняя, самая близкая подруга, с которой они с детства были не разлей вода. В ожидании ее ответа Дара затаила дыхание.  

– Я пойду, если пойдет Балсан, – процедила Идама сквозь зубы, блеснув глазами из-под густой челки цвета воронова крыла. – Прости.  

Упомянутая красавица снисходительно усмехнулась. Эти двое делили внимание одного юноши, и если для Балсан он был всего лишь очередным из множества поклонников, то Идама имела на его счет далеко идущие планы, долго добивалась ответных чувств и не желала, чтобы ее усилия пошли прахом.  

– Не то чтобы я не хотела… – задумчиво протянула Балсан, как всегда, довольная всеобщим вниманием, – все лучше, чем выращивать этих глупых цыплят. Но не знаю, отпустят ли – родители не давали мне согласия покидать Цитадель.  

– Меня точно не пустят, – всхлипнула Юмсун, отец которой славился суровым характером. – И без того говорили, что выдумала глупость, а в экспедицию… Разве мы можем с таким делом справиться?  

Вновь воцарилась тишина. Шесть пар глаз вопросительно смотрели на Дару, а она вдруг поняла, что и впрямь не сможет. Что Хайдар был прав, и махать киркой может кто угодно, вот и она, едва научившись, возомнила о себе невесть что.  

– А мы сможем? – словно подслушав ее мысли, осторожно спросила Идама. – Может быть, они придумали такое испытание нарочно? Решили посмеяться над тобой?  

– Хайдар не стал бы так поступать, – ответила Дара, но на самом деле она уже не была в этом уверена.  

2.1. Женщина может работать в шахте!

Хмуро глядя на отчитывавшего ее главреда, Лиза в который раз против воли отметила, что он похож на шмеля. Наверное, из-за телосложения – он был довольно высоким, полным и имел привычку сутулиться, отчего казалось, будто круглая голова, покрытая густыми, как шерсть, короткими волосами, растет прямо из плеч. Сходство усиливалось из-за его любви к объемным мохнатым свитерам и тембра голоса, гулкого и басовитого.    

– Ваша статья очень хорошая, – гудел главред, – познавательная. Мне в самом деле понравилось…  

– Так понравилось, что вы решили ее не выпускать, – язвительно отозвалась Лиза.  

– Да поймите вы наконец, у нашего журнала есть своя направленность! Какие шахты, какая Украина? Хотите, чтобы в обсуждениях разгорелся политический спор? Милая моя, у нас издание для женщин!   

– А я и написала про женщин. Про сильных, отважных, потрясающих женщин, которые, между прочим, совершили почти невозможное! При чем тут вообще политика? Или вы полагаете, что нашу аудиторию интересуют только гороскопы и реклама косметики и тряпок?  

Главред шумно вздохнул, извлек из кармана клетчатый носовой платок и промокнул лоб. Затем вновь воззрился на сидящую напротив сотрудницу. Взгляд его выражал страдание, будто это она разгромила в пух и прах его работу, а не наоборот.  

 – Я не вижу смысла продолжать спор. Вы же умная девушка, Лизавета, и сами все понимаете. Мы не можем размещать в журнале все подряд, даже если материал очень хорошо написан.   

– Все подряд? – вспылила Лиза, не замечая, что повышает голос на начальство. – Да это лучшая моя работа! И вы прекрасно это знаете.  

– Еще раз повторяю: статья хорошая. Только нам она, увы, не подходит. Может быть вам попробовать пристроить ее еще куда-нибудь? А в номер мы возьмем что-нибудь из запасов… Например, ту вашу, про десять причин, по которым вам надо быть вместе, или как там она называлась. Она давно своего часа дожидается.   

– И пристрою! – Лиза не стала напоминать, что и «десять причин» в свое время были главредом раскритикованы.   

Тогда было даже не обидно – она прекрасно понимала, что тот текст вышел слабым, банальным и, если уж совсем честно, довольно глупым. Но сейчас девушка едва не плакала от столь ужасной несправедливости. В этот раз она душу вложила в работу, перелопатила горы материала, потратила уйму времени, придумывая оригинальные и интересные вопросы для интервью. Она была уверена, что ее колонка станет лучшей в номере, а в результате…   

Лиза выскочила из кабинета, даже не дослушав, что главред говорил на прощание, и бросилась к выходу, провожаемая изумленным взглядом секретарши. С трудом сдержавшись и не хлопнув дверью, в коридоре она сбавила шаг. Щеки пылали. Нужно срочно успокоиться и привести себя в порядок – не хватало еще, чтобы весь коллектив обсуждал, как ее вызвали на ковер и едва не довели до слез.  

Тех пяти минут, за которые она вернулась на свое рабочее место, не хватило. Когда она уселась за стол и бросила блокнот на стопку бумаг (давно бы следовало разобрать эту кучу, да все не до того), руки дрожали, в висках стучало, и придать лицу безмятежное выражение никак не удавалось.  

– Ли-и-из, – голос Альки, ее коллеги и подружки, донесся как сквозь вату.   

Лиза вяло отмахнулась. Нужно успокоиться, иначе с ней прямо здесь случился какой-нибудь приступ. Из-за какого-то пустяка – будто впервые ее статью заворачивают! Но разумными доводами обиду было не унять.   

– Так, все, – скомандовала Алька. Колесики отодвигаемого стула прогрохотали по старенькому ламинату. – Время кофе-брейка. Гоу в буфет.  

Сопротивление было бесполезно – маленький рост и хрупкое телосложение Александра компенсировала упрямством, целеустремленностью и твердостью характера. В отличие от вечно сомневавшейся в своих силах подруги, она привыкла действовать напролом, а действовать она начинала сразу же, стоило только новой идее прийти в голову.  

«Уж она-то наверняка не стала бы краснеть и мямлить на ковре у редактора и не вышла бы из его кабинета, пока не добилась своего. Скорее, он бы сам сбежал, роняя тапки», – угрюмо размышляла Лиза, запоздало злясь на себя.  

К тому времени, как они добрались до буфета, взяли кофе с пирожными и расположились за любимым столиком у окна, Лиза немного остыла и пожалела, что согласилась на разговор. Рассказывать о том, как ее материал не приняли, больше не хотелось, и она лихорадочно придумывала подходящую случаю ложь.    

– Не принял? – коротко спросила Алька.  

Лиза вздохнула и потупилась. От этой нахалки ничего не скроешь. Усмехнувшись невесело, она подхватила кусок пирожного, едва уместившийся на чайной ложке, и отправила в рот, взяв тем самым законную паузу в неприятном разговоре.    

– Не принял, – повторила Алька утвердительно. – Ну и чего ты так возбудилась? Не в первый и не в последний раз. Со всеми бывает. Или он на тебя еще и вызверился? Про что хоть статья-то была?  

– Про женщин-шахтеров, поднимавших Донбасс во время войны, – дожевав, наконец, липкое приторное месиво, пробубнила Лиза. Она нарочно держала тему в секрете, но толку-то теперь скрывать. – И не была, она дописана и никуда не делась.    

– Но в нашем глянцевом издании не выйдет, – безжалостно отметила Алька, как вдруг до нее дошло все остальное. – Погоди-ка, про кого?   

– Про женщин, после освобождения Донбасса ушедших работать в шахты. Представляешь, какой это был адский труд? Настоящее геройство! А кто из нас хоть что-то о них слышал? Вот ты – знаешь имя хоть одной? – Алька покачала головой. В глазах ее читалась подозрительность. – Например, Евдокия Королева, легендарная шахтерская мама, ей даже памятник поставили. Еще в Первую мировую в забое работала, и в Великую Отечественную в шахту спустилась, а ведь ей тогда было за шестьдесят. Или Мария Гришутина – девушка, которая почти повторила стахановский рекорд. Но кто такой Стаханов все знают, а кто такая Гришутина – практически никто…  

2.2.

Как часто и бывало, Алькины «пара минуточек» растянулись до позднего вечера, но Лиза не злилась. Расшифровывая скучные интервью, она отвлеклась от неприятных мыслей и окончательно успокоилась. Она вообще не умела подолгу страдать и тревожиться, и когда выходила из редакции, то переживала лишь из-за внезапного ухудшения самочувствия, не сказать чтобы приступа, случившегося после спора в кабинете редактора.  

В свои двадцать четыре на здоровье Лиза не жаловалась и не помнила, чтобы раньше с ней бывало подобное. Нервы? Возможно, но не так уж сильно она понервничала.  

– Решено, подчищаю хвосты и беру пару недель отпуска, – пробормотала она, заходя в свою квартиру.  

Она включила свет, стянула сапоги, размотала шарф и повесила пальто. Взяла на руки кота, терпеливо поджидавшего у порога – их ежевечерний ритуал. Сперва потискать урчащего толстого полосатика и только потом проходить дальше.  

– Дом, милый дом, – пропела Лиза и плашмя повалилась на диван.  

В этот момент погас свет.  

Как назло, телефон остался в сумке, сумка в прихожей, а больше посветить было нечем. В который раз она отчитала себя за забывчивость – давно пора купить на такой случай какой-нибудь фонарик или хотя бы свечи. Свечи даже лучше, романтичнее…  

Сшибая углы и ругаясь, она добралась до сумки, достала телефон и включила подсветку. Теперь надо бы проверить пробки и вообще посмотреть, вырубилось ли электричество во всем доме или только у нее.   

– Ты еще тут! Ну-ка брысь, – отпихнула ногой кота, норовившего выскочить следом, и распахнула входную дверь.   

Там было светло. Даже слишком – привыкшая к темноте Лиза зажмурилась и прикрыла глаза ладонью. А еще там были люди. Едва она шагнула за порог, как ее обступили, загомонили на непонятном языке, схватили за руку… Сфокусировать взгляд никак не удавалось: все расплывалось, перед глазами крутились темные пятна, смешиваясь с мельканием ярких длинных юбок в нечто совсем уж причудливое.   

«Цыганки, – промелькнуло в голове. – Вырубили пробки и ловят всех в подъезде».  

Перепуганная догадкой, она выдернула рукав из чьей-то цепкой хватки и попятилась обратно в свою квартиру. Дверь должна была остаться в паре шагов, но ее никак не удавалось нащупать. За спиной была пустота.   

Понемногу зрение прояснялось, но удивительное дело: вместе с картинкой становился разборчивым звук, словно в голове сработал какой-то переключатель. Не то чтобы окружавшие ее незнакомки заговорили по-русски, просто Лиза каким-то образом начинала понимать смысл их слов.  

– Добро пожаловать! С тобой все в порядке?  

– Она правда здесь! У нас получилось!   

– А она точно та, кто нам нужен? Она странная…  

Кто-то осторожно коснулся поясницы, заставив вздрогнуть и обернуться. Невысокая рыженькая девушка отдернула руку и спрятала за спину, прямо как ребенок, пойманный за шалостью. Лиза открыла было рот, намереваясь прикрикнуть на неведомо откуда взявшихся нахалок, да так и застыла.  

Двери в квартиру, из которой она вышла минуту назад, на месте не оказалось. Как и привычного подъезда с тусклой лампочкой без плафона и стенами, окрашенными в унылый синий цвет. Место, где Лиза сейчас находилась, она вообще впервые видела: комната без окон, просторная, но захламленная множеством вещей. Со всех сторон громоздились шкафы, стеллажи, столы, и все это было завалено, заставлено, погребено под кучей причудливого барахла.    

Неведомые механизмы пощелкивали и тикали, выполняя свою загадочную работу. Стеклянные бутыли, колбы и трубки, пустые или наполненные порошками и жидкостями, тускло поблескивали. Книги в солидных переплетах пылились на полках. Даже с низкого потолка свисали пучки трав, непонятного назначения инструменты и полотняные мешочки. Все вместе напоминало тщательно подобранную декорацию к какой-то сказочной театральной постановке.  

– Какого… что тут вообще происходит? – спросила Лиза, с трудом обретая дар речи.  

Голоса, притихшие, пока она осматривалась, вновь зашумели, перебивая друг друга.  

– Мы сейчас все объясним.  

– Это Нири тебя вызвала, она фея, и ты…  

– Только не бойся!  

– Ты должна нам помочь.  

Девушки, обступившие ее, выглядели не менее странно, чем комната: все как на подбор низкорослые, коренастые, с грубоватыми, будто высеченными из камня, лицами. Их одежда и прически казались старомодными, даже экзотичными – длинные юбки, рубашки с вышитыми рукавами, жилеты и куртки грубой шерсти. Промелькнула мысль, что все они принадлежат к какой-то неизвестной ей народности. Стоп. А от нее-то что им всем надо?  

– Погодите, с чего я вам должна помогать? И кто, говорите, меня вызвал?  

«Да это же сон! – осенило ее. – Точно. Прилегла на кровать и отрубилась, сама не заметив».  

– Я провела ритуал, и ты откликнулась, – пискнул тоненький голосок. Когда Лиза увидела говорившую, сомнений в том, что все это ей снится, не осталось. Таких существ в реальности быть не могло. – Выходит ты именно то, что нужно этим заполошным. Чего уставилась, никогда фей не видела?  

Ничего подобного она и в самом деле не видывала: кое-как умостившись на краю книжной полки, на нее сердито смотрела девушка размером со среднюю кошку. Кожа ее была зеленоватой, а волосы и вовсе ярко-изумрудными. За спиной трепетали слюдяные крылышки, переливчатые и невесомые, как у стрекозы.  

– Значит, фея, – развеселилась Лиза, не ожидавшая от собственного подсознания таких красочных картин. – Ничего себе! А остальные тогда кто?  

Одна из девушек (всего их было пятеро) с торжественным видом выступила вперед. Как и остальные, она была совсем невысокой, и, несмотря на крупные черты, лицо ее казалось приятным, даже по-своему симпатичным – Лизе вспомнились таитянки с картин Гогена. Густые темно-русые волосы были собраны в две тугие косы, доходившие почти до талии.  

– Меня зовут Дара Эрмегот, – сказала она, глядя на Лизу серьезными серыми глазами. – А это мои подруги – Номин, Идама и близняшки – Аюна и Аяна. Вообще нас семеро, еще с двумя познакомишься позже. Мы рудокопы Северной Цитадели. Точнее, будущие рудокопы.  

2.3.

Когда сердитая феечка выставила всю честную компанию за порог, Лиза начала сомневаться в том, что происходящее – обычный сон. Во сне мир не бывает таким подробным, со всеми красками, звуками, запахами и ощущениями. Все вокруг казалось подозрительно настоящим, даже чересчур низкий дверной проем в доме феи – по рассеянности Лиза приложилась об косяк и почувствовала боль в полной мере, а на лбу, как положено, налилась шишка.  

За дверью оказался лес.   

Крошечную полянку с домиком феи обступали ели-великаны. Их стволы покрывала седая бахрома лишайников, нижние ветви раскинулись над головой, бросая густую тень на ковер перепревшей прошлогодней хвои. Кое-где солнечным лучам удалось пробиться сквозь переплетение еловых лап, и навстречу им тянулись тонкие молодые травинки, распускались голубые, желтые, белые цветы. Со всех сторон доносилось щебетание птиц, а в воздухе пахло весной.  

– Прости, мы не подумали, что ты будешь одета не по погоде, – на плечи опустился тяжелый подбитый мехом плащ, и Лиза осознала, что трясется от холода. – Пойдемте быстрее.  

– Я никуда не пойду, пока толком не объясните, где я и что вам от меня нужно, – сказала Лиза строго.  

– Пока мы все расскажем, ты тут окоченеешь совсем, – одна из близняшек схватила ее за рукав и потянула за собой. – Идем же, поговорим по дороге. Тем более, выбора у тебя особо нет, не в лесу же оставаться.  

– Чего это? Я могу просто взять и проснуться, – неуверенно возразила Лиза.  

Дара замялась, посмотрела виновато. От этого взгляда стало не по себе. Нет. Все это не взаправду. Если не сон, то бред – даже во внезапное сумасшествие было проще поверить, чем в реальность происходящего.  

– Но ты не спишь, – сказала Дара и в доказательство своих слов ущипнула Лизу. Та зашипела от боли. – Видишь? Тебя вызвали к нам из другого мира.  

– Но почему меня? Зачем? И вообще, я на такое не подписывалась!  

– Нам нужен был кто-то, кто поверит в нас. Может быть, поведет за собой, – ответила вторая близняшка.   

Если приглядеться внимательней, становилось ясно: несмотря на внешнее сходство, их трудно перепутать между собой. Та, которая вцепилась в Лизу, смотрела с оживленным любопытством, говорила громко и быстро, размашисто жестикулировала. Вторая же была молчаливой, сдержанной и серьезной и внушала гораздо больше доверия.  

– Куда поведет-то?    

– В экспедицию! – с энтузиазмом воскликнула первая сестра. – На реку Цагаан, искать месторождение золота.  

Это прозвучало настолько бредово, что Лиза не выдержала и истерически расхохоталась. Хмурые гномы стояли и молча ждали, пока она успокоится, но она все смеялась, не в силах остановиться.   

– Это какая-то ошибка, – наконец смогла проговорить она, вытирая слезы. – Я в жизни не бывала ни в каких экспедициях. И золото видела только в ювелирке. Рада была познакомиться и все такое, но вам придется вернуть меня домой. Извините.  

Близняшки растерянно переглянулись. Дара смущенно отвела глаза.   

– Все. Приехали, – зло выпалила худощавая черноволосая девушка. – Спасибо тебе, Аяна, помогла, так помогла.  

– А что я-то? – взвилась близняшка, отпуская, наконец, Лизину руку. – Это все магия. И вообще, может, все еще нормально будет? Раз она уже тут, давайте попробуем? Деваться-то некуда…  

В душе всколыхнулась страшная догадка. Лиза в ужасе переводила взгляд с одной подружки на другую, и выражение их лиц не сулило ничего хорошего.   

– Вы ведь сможете вернуть меня домой, да?  

– Если честно, мы как-то об этом не подумали, – жалобно произнесла Дара. – Но я уверена, что у феи есть подходящий ритуал! Только вот… Ну… прямо сейчас не получится. Давай пойдем в город, отдохнешь, отогреешься, и мы обо всем поговорим.  

– Не знаю как другие, но я отдала все свои монеты, – перебила черноволосая. – Еще на один ритуал точно не наскребу.  

– У вас что, феи деньги берут? – изумилась Лиза.  

– А у вас бесплатно что ли работают?  

– Ну зачем ты ее пугаешь, Идама? Идем, ты ведь замерзла совсем. Здесь недалеко. Тебя как зовут хоть?  

– Лиза. Ладно, пойдемте. Жутковато, если честно, в этой вашей тайге. Тут, случайно, волки не водятся?  

– Полным-полно! – с гордостью ответила Аяна. – Из кого, думаешь, у тебя плащ?  

Вздохнув, Лиза послушно двинулась следом за Дарой. Некоторое время спустя она обнаружила, что у гномов своеобразное представление о том, что значит «недалеко». Они все шли, и шли, и шли, а вокруг был все тот же лес без конца и края. Лиза в клочья изодрала колготки, перелезая через бурелом, ботинки тоже пришли в полную негодность, но ей было уже все равно, лишь бы, наконец, добраться до места, где тепло, чисто и можно отдохнуть.   

Ноги гудели. Плащ отсырел и ощутимо вонял псиной. Колючие ветки царапали лицо. Невыносимо хотелось пить. А вот гномам, казалось, все было нипочем: они бодро шагали, ловко перепрыгивая через поваленные деревья, и болтали без остановки о своей треклятой экспедиции, о своих подружках и их воздыхателях, так что вдобавок ко всему разболелась голова.  

«Девочки такие девочки, – зло думала Лиза, безрезультатно пытаясь стряхнуть комья грязи с подошвы. – Везде одинаковые. Тараторят, как сороки, чтоб им…»  

Когда она начала опасаться, не заблудились ли они, лес понемногу стал редеть, и в просветах между деревьями показались горы – близкие, поросшие все той же тайгой, и дальние, с вершинами, укрытыми снегом и облаками. Несмотря на усталость, Лиза залюбовалась суровой красотой пейзажа, замедлила шаг, и неугомонная Аяна сразу поймала ее за локоть:  

– Мы почти пришли, потерпи немного!  

– Что вы, я вовсе не тороплюсь! – съехидничала Лиза. – Всю жизнь мечтала о прогулке на каблуках по пересеченной местности. И вообще, дороги придумали трусы. Гораздо веселее лезть напролом.  

– Мы просто решили срезать, – ответила Дара. – По тропе было бы сильно дальше. А на дорогу как раз сейчас выйдем, вон она, впереди маячит.  

2.4.

Городок гномов уютно разместился в обширной долине у подножья трех гор. В центре нее зеркально блестело озеро с чистой голубой водой, а на сбегавшем к нему склоне пестрели черепичными крышами симпатичные домики, окруженные аккуратными изгородями и лужайками, утопающие в нежной дымке едва распустившейся листвы. Поодаль, на окраине, чернели трубы, пыхтя клубами густого грязно-серого дыма.  

Над всем этим возвышалась отвесная скала, и прямо в ней был высечен настоящий дворец. Даже издали удалось разглядеть две огромные статуи у входа, и стройные колонны, и узкие стрельчатые арки, сиявшие белизной в мягком свете вечернего солнца.  

– Добро пожаловать в Северную Цитадель, – с гордостью сказала Дара. – Древнюю крепость гномов. Наш дом.  

– Она потрясающая, – призналась Лиза. – Чтобы такое увидеть, стоило полдня продираться через тайгу.  

Довольные произведенным впечатлением, девушки провели ее дорогой, полого спускавшейся со склона горы, мимо лугов, где паслись коровы и маленькие мохнатые лошадки, вдоль обширного сада, где деревья уже начинали покрываться цветами, обогнули озеро – вблизи оказалось, что вода в нем и впрямь ярко-голубая.  

Из города доносился шум, свойственный многолюдным поселениям, и чем ближе они подходили, тем больше отдельных звуков удавалось различить: грохот железа, скрип несмазанных петель, собачий лай, обрывки голосов и смеха.  

А потом навстречу стали попадаться люди. Вернее, гномы. Сдержанно приветствовали девушек и бросали на Лизу любопытные взгляды, но в целом вели себя прилично. Никто к ней не приставал, пальцем не показывал, и вообще создавалось впечатление, будто визит незнакомки в странной одежде был для местных событием абсолютно рядовым.  

Но вскоре оказалось, что расслабляться рановато. Из какого-то закоулка высыпала стайка молодых гномов, оживленно что-то обсуждавших. Они были низкорослыми и крепко сбитыми: широкими в плечах, мускулистыми, с грубоватыми широкоскулыми лицами. В отличие от мужчин старшего возраста, встреченных по дороге, молодые люди предпочитали коротко стричься и не носили длинных бород. 

Лиза прикинула, что мужчина с нее ростом у гномов считается высоким (в этой компании, например, таких было всего двое), и почувствовала себя неуютно. К тому, что здесь она не изящная стройняшка, а тощая дылда, привыкнуть будет непросто.   

Ребята вели себя ровно так же, как парни в родном мире Лизы: громко болтали, смеялись, то и дело подначивали и задирали друг друга – одним словом, толпа жизнерадостных юнцов, не занятых делом, в поисках веселья и развлечений. И конечно они не оставили девушек без внимания.    

– Ба! Глядите, наши горняки идут! – выкрикнул низкорослый даже для своего племени паренек с жиденькими усишками и соломенного цвета челкой, торчавшей из-под лихо заломленной шапки. Его друзья тут же обступили девчонок, не позволяя пройти, загомонили, засверкали насмешливыми улыбками.  

– Горняшки, – пробасил другой, плечистый, крепкий, с густыми бакенбардами и мясистым носом.  

– Чего это вы тут делаете? Вас в шахте заждались, поди. Незаменимых таких работников. Только новенькая ваша в забой-то не пролезет!  

Как по команде, парни уставились на Лизу. Кто-то ткнул приятеля в бок, посмеиваясь, кто-то отпустил тихий, и, судя по ухмылке соседа, нелестный комментарий. Не зная, как себя вести, Лиза покосилась на своих провожатых. Встреча с этими весельчаками их явно не радовала: Аюна и Аяна подобрались, словно готовясь к драке, мрачная Идама сильнее стиснула зубы, а Дара смотрела виновато. Лишь тихоня Номин оставалась невозмутимой.  

– Мы делаем, что положено, – спокойно сказала она. – Это вы бездельем маетесь. Дайте пройти.  

– Пропустим, если поцелуешь, – кривлялся белобрысый. Похоже, он был в компании главным шутником.  

«Юморист, блин! – разозлилась Лиза. – Петросян недоделанный!»  

Вдруг стало обидно за девчонок, пусть она и злилась на них до сих пор. Она хотела было осадить нахала, но прикусила язык. Кто знает, какие у них тут порядки? Может получиться, что ее вмешательство не поможет, а только хуже сделает.  

– Прекратите, в самом-то деле! – воскликнула Дара, но Аюна прервала ее, выходя вперед.  

– Погоди. Щас я его поцелую, – угрожающе проговорила она. – Я его так поцелую – других не захочет.  

– Ой, боюсь! Одолеет меня женщина-медведь, – хохотнул блондинчик, но уверенности в его голосе чуть-чуть поубавилось. Лиза догадалась, что наедине с Аюной он бы не был таким смелым.  

– Ой, девочки! – донеслось издалека. – Уже вернулись?   

Услышав этот звонкий голосок, парни оживились: заулыбались, приосанились, расправили плечи. Белобрысый нахал, с опаской косясь на Аюну, бочком отошел подальше от угрозы и крикнул кому-то за спиной Лизы:  

– Балсан! Не меня ли ищешь?  

– Но-но, ты не больно тут, – ткнул его кулаком в плечо один из друзей.  

Этот был, похоже, модником: длинные волосы собраны с висков в мелкие косички, усы и аккуратная бородка тщательно подстрижены, воротник и манжеты кожанки отделаны пушистым мехом. Даже сапоги умудрился в грязи не выпачкать. Стараясь не думать о плачевном состоянии своей обуви, Лиза оглянулась.  

По улице, осторожно огибая лужи, к ним шла местная звезда. В мире Лизы эта девушка не считалась бы красавицей: маленькая, кругленькая, местами даже чересчур – Лиза мысленно прикинула, что ей не помешало бы скинуть килограмм десять. На очень светлой, нежной коже играл яркий румянец. Привычная ко всеобщему вниманию, она глядела свысока, гордо неся голову, увенчанную, как короной, тяжелой золотой косой. В руках она несла аккуратную корзинку, из которой торчали пучки соломы.  

«Кажется и здесь джентльмены предпочитают блондинок», – с некоторой досадой отметила Лиза. Сама она была темноволосой и кареглазой, и уговоры своего мастера перекраситься в блонд отвергала с негодованием, несмотря на заверения, что ей очень пошло бы.  

2.5.

Экспедиция, в которую их отправляли, по мнению большинства гномов Цитадели была заранее обречена на провал, и Лиза поразилась, как подло обошлись с Дарой и ее подругами. 

Однажды на берегу реки Цагаан случайно подобрали довольно крупный золотой самородок. Никогда раньше в этих горах не находили золота, и поначалу гномы Северной Цитадели бросили лучших своих рудознатцев на поиски месторождений. Прочесали все вокруг, но не обнаружили ничего, что могло бы указывать на золотоносные жилы. Постепенно двигались вверх по течению, надеясь, что самородок принесла река, но и там поиски оказались тщетны. 

Последние две группы дошли до верховья Цагаана, мест глухих и диких, где тоже не было следов золота, но зато леса кишели волками, кобольдами и каким-то неведомыми тварями. На борьбу с расплодившейся мерзостью послали воинов, тварей перебили, кобольдов отогнали вглубь тайги, но золота все не находили, а времени и сил потратили много. 

Потому совет распорядился считать, что самородок, взбудораживший всех вокруг, обронил незадачливый путник, и поиски прекратить. Горняков перевели на другие, более перспективные работы: тех, кто послабее – на магнетит, серебро и самоцветы, а самых крепких и умелых – на нижний ярус, добывать адамантин. 

– Что такое адамантин? – переспросила Лиза. 

– О, это очень редкий металл. Неудивительно, что ты о нем не слышала. Он твердый как алмаз, но очень прочный, прочнее любой стали. А еще легкий – меч из него будет весить как сухая деревяшка. Доспехи из адамантина делают воина почти неуязвимым. 

– Ничего себе! Такое чудо наверняка в разы дороже золота. 

– Он бесценен, – равнодушно проговорила Номин. – Иначе наши скупердяи срыли бы горы до основания, ища несуществующее золото. 

– Хайдар уверен, что оно есть, – пылко возразила Дара. – А его слову я верю больше, чем всему остальному совету. 

– Какая ты все-таки смешная, – вздохнула Балсан. – Великий Мастер соизволил с тобой заговорить, и вот ты готова лезть к демону под хвост, выполняя его прихоти. Нельзя же так слепо поклоняться власть имущим! 

Дара вспыхнула. Разразилась шумная перепалка. Лиза, успевшая проникнуться к Даре искренней симпатией, с огорчением увидела, что даже подруги и соратницы в нее не верят. Насмешливая Балсан и циничная Идама высказывали сомнения в открытую. Номин слушала с равнодушным, даже скучающим видом, как бы говоря: «ну давай, посмотрим, как будешь выкручиваться». Поддерживала ее лишь Аюна, да и та, казалось, не надеялась на успех. Ее непоседа сестра к этому моменту успела куда-то подеваться. 

«Да уж, – подумала Лиза. – Понятно, почему она так за меня уцепилась. Кроме как на чудо, рассчитывать здесь не на что». 

– Погодите. Давайте разберемся во всем по порядку, – чтобы перебить спорщиц, пришлось едва не кричать. – Я так понимаю, вы все новички? Кто-нибудь из вас вообще бывал хоть в какой-нибудь экспедиции? 

– Нет, но мы справимся. Проводниками будут Аяна и Аюна, они хорошие охотницы. Номин умеет взрывать породу, а я – искать признаки руды. Идама тоже на кое на что способна, она успела поработать с нами в шахте, – ответила Дара и упрямо выпятила подбородок. 

– А Балсан что умеет?   

– Я? – наигранно удивилась блондинка, поведя округлым плечиком. – Я украшение экспедиции. Талисман на удачу. 

Эти смешные отважные девчонки вызывали невольную симпатию, даже восхищение. Но когда взгляды с надеждой устремились на Лизу, стало не по себе. Ну какой толк мог быть в таком деле от журналистки из другого мира? Она ведь не геолог, да и вообще дитя асфальта, дальше родительской дачи не выбиравшаяся. 

– Я бы рада для вас что-нибудь сделать, но не представляю, чем могу быть полезна, – призналась она, с грустью наблюдая, как поникла Дара. – Наверное, та фея все-таки что-то напутала. Мне правда жаль. 

Мягко хлопнула дверь, и в комнату вошел дедушка Дары. Молча сел спиной к печке, слушая разговор. Он наверняка был в курсе дел своей внучки и переживал за нее, раз позволил ее подругам устроить шумное сборище в своем доме и при этом ни о чем не спрашивал. 

– Но ведь фея тебя не выбирала, она только ритуал провела, – возразила Аюна. 

– Тебя выбрала магия, – подтвердила Дара. – Из всех существ нашего и того, другого мира – именно тебя. Я не верю, что это ошибка. 

– Но почему меня? Я в вашей работе совершенно ничего не смыслю. Скорее мешаться буду, чем сумею помочь. 

– Магию нельзя постичь умом, – неожиданно вмешался дедушка. – Кто знает, как оно сработает. А ну как оступишься в нужном месте да уткнешься носом прямиком в золотую жилу. А без тебя они бы мимо прошли. 

– А ведь и правда! – воскликнула Идама. Она больше не казалась угрюмой: видимо, чай и сладости улучшили настроение. – Все эти магические штуки так и работают. Может быть, нам просто надо взять ее с собой? 

Вновь все уставились на Лизу, а ей вдруг неудержимо захотелось остаться. Познакомиться с миром, полным неведомых чудес. Отправиться навстречу настоящим приключениям. В конце концов, помочь хорошим людям в важном, достойном деле. 

«Я ведь все равно отпуск планировала. А такого ни один туроператор не предложит! Здесь тебе и горы, и программа насыщенная… Правда, сезон не самый подходящий, холодновато. Интересно, сколько времени займет поход?» 

Мысль о том, что в своем мире она пропала без вести, подействовала не хуже оплеухи. Если она за неделю ни разу не позвонит, родители с ума сойдут! И друзья… ладно, друзья кое-как переживут, коллеги тем более. Больше о ней беспокоиться было некому. 

Хотя нет. Было одно существо, которого бросать никак нельзя. 

– У меня же кот, – проговорила Лиза с ужасом. – Он же заперт один в квартире! Или за мной выскочил… Вы случайно кота не видели? 

– Нет, никаких котов там не было. Ритуал сработал только на тебя, другое существо не смогло бы сюда проникнуть.  

– Значит, он мог выбежать в подъезд. С одной стороны, лучше, чем сидеть взаперти без еды, но ведь он у меня совсем домашний!  

3.1. Северная Цитадель и ее обитатели

Размер обуви у девушек оказался почти одинаковым, и Дара легко подобрала своей гостье прочные теплые сапожки. Они были немного тяжеловаты, но зато мягкие и удобные – в таких смело можно отправляться в лес, не промокнут и не натрут. А вот с одеждой дело обстояло хуже. 

При среднем росте Лизе сорок второй размер был великоват. Для гнома – высокая и непропорционально худая. Одежда Дары не подходила: если юбки или штаны еще можно было кое-как носить, подпоясав потуже, то куртки и блузки не прикрывали запястья, едва доходили до поясницы, но зато ими можно было обмотаться вдвое. 

Из вещей, в которых Лиза пришла, годились только рубашка и белье. Колготки и ботинки пришлось выбросить, а юбка, длина которой в родном мире вписывалась в самый строгий дресс-код, здесь оказалась неприлично короткой. Местным дамам позволялось носить брюки, но показывать колени считалось недопустимым. 

Хозяйкины юбки по той же причине были отвергнуты – у порядочной девушки подол должен доставать до земли. Перемерив весь гардероб, Лиза, наконец, подобрала наряд, одобренный придирчивой Дарой. И не смогла сдержать гримасы, глядя на свое отражение. 

– Что, совсем ужасно? – расстроилась Дара. 

Из мутноватого старинного зеркала смотрела несуразная девица, похожая то ли на беженку, то ли на бомжа. Мешковатые штаны заправлены в тяжелые сапожищи, шерстяное пальтишко, перетянутое ремнем, едва прикрывает бедра, белые рукава рубашки выглядывают слишком сильно, на одной из манжет расплылось пятно. Образ удачно дополняли подсохшая царапина на щеке и торчавшие во все стороны волосы – от вчерашней укладки не осталось и следа. 

– Да нет, что ты, – ответила Лиза, не желая обижать хозяйку. – Если причесаться, то будет ничего, даже миленько. 

– Нет. Так не пойдет. Ты похожа на пугало. Снимай эту доху, лучше спрячем безобразие под плащик… 

Лиза взвыла и попыталась убедить горе-стилиста, что лучше все равно не будет, но Дара оставалась непреклонна: 

– Как от командующего выйдем, сразу к портным, – заверила она, с головой зарываясь в кучу вещей. – Я с ребятами договорюсь – завтра же тебе нормальный наряд спроворят. Но ты не обязана до тех пор ходить и позориться. Вот, держи кофту, вот эту шаль, и, наверное, еще жилеточку… 

– Может, тогда завтра и сходим к твоим военным? – жалобно протянула Лиза, натягивая колючую вязаную кофту. 

– Нет, – отрезала Дара, помогая застегнуть жилет, поверх которого повязала красную шаль с кистями, придавшую облику Лизы что-то лихое: то ли разбойничье, то ли цыганское. – Надо было еще вчера тебя в Цитадель сводить. Мы вообще-то чужим не больно доверяем: гостей встречаем радушно, но следим за ними строго. 

Когда обливавшаяся потом Лиза была готова идти в чем угодно, хоть завернувшись в половик, Дара, наконец, закончила приводить ее в порядок. Даже волосы уложила, собрав от лица в две короткие косички. 

– Ну, так еще куда ни шло, – смилостивилась она и повела гостью сдаваться местной службе безопасности. 

Горожане, встреченные по пути в Цитадель, как и накануне, вели себя тактично. Вопреки опасениям, никто не смеялся, видя ее нелепый наряд. К счастью, на этот раз никто их не задержал – судя по всему, рабочий день был в разгаре, и всем было не до них. До крепости добрались без происшествий. 

– Какая она все-таки внушительная, – сказала Лиза, когда они подошли к подножию широченной лестницы, ведущей к огромной арке входа. – Это все из мрамора? 

– Угу. Вся гора. Видишь, какого он прекрасного белого цвета? Основатели Северной Цитадели не стали разрушать гору, а высекли замок прямо в ней. Здесь работали Великие Мастера: строители, кузнецы, каменщики, скульпторы… Пойдем, сама все увидишь. 

Множество ступеней были вырублены и отполированы аккуратно и тщательно: абсолютно ровные, удобные, не высокие и не узкие, чтобы посетитель Цитадели не слишком утомился, добираясь до нее. По краям лестницы стояли статуи гномов в натуральный рост все из того же белоснежного мрамора, сделанные так искусно, словно были когда-то живыми и вдруг превратились в камень. 

– Потом налюбуешься, – одернула Дара. – Не задерживайся. 

Не успела Лиза прикинуть, вручную ли открываются массивные двери в несколько раз выше ее роста или с помощью хитроумных механизмов, как Дара распахнула перед ней неприметную калиточку сбоку, за аркой. Ну конечно. Не такие они важные гостьи, чтобы через парадный вход проходить. 

За дверцей оказался коридор, скудно освещаемый сквозь узкие решетчатые окошки, а за поворотом – редкими лампами. Даже здесь мастера поработали на совесть: гладкие стены равномерно украшены нишами с небольшими статуэтками, лампы расставлены на резных полочках. Гномы явно придерживались мнения, что красивым должен быть не только фасад. Перед очередным поворотом Дара остановилась. 

– Сейчас мы придем к командующему Пятым отрядом – они следят за порядком в городе, – сказала она. – Скорее всего, он примет тебя лично. Все помнишь, чему я учила? 

– Говорить правду, но ничего лишнего, четко отвечать на вопросы, – послушно повторила Лиза. – Обращаться к командующему вежливо, молчать, пока не спросят, не спорить… В общем, на все соглашаться и постараться быстрее оттуда свалить. Я поняла. 

– Ладно, – вздохнула Дара. – Зандан мудрый и справедливый гном. Вряд ли он станет тебя мучить. Идем. 

Вдоль стеночки они прошмыгнули через просторный светлый зал, где эхо разносило многоголосицу и гномы в самой разной одежде суетились, толпясь, появляясь и исчезая в коридорах. Лиза успела разглядеть лишь узорные плиты на полу, пузатые колонны-бочонки, стальной блеск гигантского меча на одной из стен и бороды всех мастей, длинные, роскошные, расчесанные на пробор, заплетенные в косы, уложенные в хитрое переплетение прядей… 

– Идем же! – Дара схватила ее за руку и потащила дальше. – Не надо раньше времени внимание привлекать. 

Здесь было потише. Мимо девушек прошагали двое бравых молодцов в кольчугах с топорами наперевес, и больше никто им мне встретился. Коридор уперся в темную резную дверь, в которую Дара вошла без стука. 

3.2.

Напрасно Лиза надеялась сегодня осмотреть город: Дара с трудом дотерпела, пока гостья налюбуется величественным фасадом Цитадели. Стоило спуститься с последней ступеньки, как неугомонная девчонка едва не бегом потащила ее в портняжную мастерскую. 

В тесной примерочной с Лизы долго и тщательно снимали мерки, показывали образцы тканей разного состава и расцветки, а на прощание даже подарили комплект белья – короткие панталончики и сорочку. Причина такой щедрости была ясна: список заказанной одежды получился внушительным. Дара уверяла, что каждая из этих вещей совершенно необходима. 

– Но ведь они не задаром шить будут. А мне платить нечем. Не хочу, чтобы ты на меня так тратилась, – сказала Лиза, когда они вышли на улицу. 

– Пустяки, – отмахнулась Дара. – Это меньшее, что я могу для тебя сделать. И вообще, если тебя это угнетает, сможешь вернуть позже из своей доли. 

– Из какой еще доли? 

– Как же! Того золота, которое мы найдем. 

Лиза чуть было не возразила, что они могут не найти ни крупинки и делить будет попросту нечего, а портным нужно платить сейчас, но прикусила язык. Она успела понять, что новая подруга упряма, как баран, и такие доводы не заставят ее передумать, только расстроят. Тем более, Дару беспокоила гораздо более важная проблема. Малышку Юмсун не отпускали родители. 

Девушка ждала возле дома. Судя по красным глазам и распухшему носу, она только-только прекратила рыдать. 

– Чего на улице стоишь? – возмутилась Дара. – Как будто не знаешь, где ключ спрятан! Что опять случилось? 

– Он меня не пуска-а-а-ет! – стоило Юмсун зайти в теплые сени, как слезы вновь потекли по круглым щекам, будто оттаяли. – Сказал, еще раз посмею заикнуться, и он меня высечет! 

– Не плачь, ничего ведь еще не случилось. Хочешь, мы с Номин с ним поговорим? 

– Нет-нет! Не вздумай! – Юмсун испуганно схватила Дару за локоть, будто та собралась к ее отцу прямо сейчас. – Поговорите-то вы, а высечет он потом меня… 

– Приветик! 

Дверь распахнулась, и в комнату впорхнула Идама. Сегодня она явно была в прекрасном настроении: зеленые глаза сияли, на губах играла улыбка. Она окинула взглядом подруг, заметила нелепый наряд Лизы и не смогла сдержать смешка. Сама она выглядела нарядно: гладкие черные волосы собраны в сложную прическу, по подолу широченной юбки и на полах жилета вышиты цветы, на ногах – хорошенькие красные сапожки. 

– Это куда же ты так вырядилась? – спросила Дара строго. 

– Да так… – Идама поспешно принялась стягивать сапоги, пряча довольный взгляд. – А вы что такие кислые? Юмсун, опять сырость разводишь? 

– У нас проблема, – вздохнула Дара. – Ее отец… 

– Не надо, – шмыгнула носом плакса. – Ничего не поделать, придется вам без меня. 

И принялась реветь с новыми силами. Лизе стало даже интересно, сколько часов способна прорыдать эта царевна-несмеяна. Идама некоторое время рассматривала ее, о чем-то раздумывая, потом уселась за стол, ухватила пирожок из тарелки, накрытой полотняной салфеткой, и с заговорщицким видом склонилась к подругам. 

– Вот что. Хорош реветь, я знаю, как уговорить твоего родителя. Только старайся эти дни его не раздражать, чтобы не было повода тебя наказывать. Давай, утри сопли, собери волю в кулак, дуй домой и будь хорошей девочкой. Все получится, обещаю. 

Когда обнадеженная Юмсун успокоилась и отправилась домой, девушки накинулись на Идаму с вопросами. 

– Да я отца попрошу, он с ее отцом дружит, – помявшись немного, ответила та и как бы невзначай добавила: – Только это… если кто спросит, у тебя, Лиза, магический дар. Не надо подробностей, просто соглашайся, что это правда. 

– Нет уж, давай с подробностями! – велела Дара, глядя на нее подозрительно. – С чего это вдруг ваши родители договорятся? И при чем здесь Лиза? 

Как ни старалась Идама отвертеться, пришлось признаваться: Дара вцепилась, как клещ, и не намерена была отступать, пока не выведает правду. 

– Ладно. Ты же знаешь, что папенька увлекается кулачными боями и организовывает ставки. А отец Юмсун тот еще фанат, ни одного боя не пропускает. Но они не только на это ставят… – она запнулась, но поймала испепеляющий взгляд и со вздохом продолжила: – В общем, сейчас спорят на нашу экспедицию. И папа поставил немалую сумму на то, что мы вернемся с пустыми руками. 

– Чего?! – Дара едва не задохнулась от возмущения. – И ты так спокойно об этом говоришь, да еще и Лизу втянуть хочешь? 

– Так и знала, что ты взбесишься! Пойми, как бы мы не возмущались, игра началась, никто ее не отменит. Раз уж кто-то на нас наживается, должны же и мы получить хоть какую-то пользу? 

– А ведь она дело говорит, – вмешалась Лиза. – Только я все равно не понимаю, как это поможет Юмсун? 

– Если мы пустим слух, будто ты обладаешь магическим зрением или вроде того и чуешь золото на расстоянии, то размер выигрыша изменится. Пока что на нас ставят только самые рисковые, да и те понемногу, а слухи могут изменить ситуацию. 

– Получается, выигрыш твоего отца возрастет! Но неужели ради этого он станет вмешиваться в чьи-то семейные дела? 

– А почему нет? Он вовсе не против нашего мероприятия, мне-то не запрещает. К тому же он держит банк, берет процент со ставок и вообще… Короче говоря, не морочь себе голову. Просто соглашайся, и все. 

– Я за, – кивнула Лиза, и тут в голове замаячила идея. – Слушай, а какой там размер выигрыша? 

– Смотря на что. На то, что вернемся без результата – невысокий. Экспедиция вообще не отправится – где-то один к трем после твоего прибытия. А наша победа – какой-то невероятный, я точно не помню даже. Погоди-ка, – в глазах Идамы будто вспыхнули зеленые огоньки, – ты что, предлагаешь… 

– Нет. Даже не вздумайте, – отрезала Дара. 

– Ну ты чего? Они над тобой смеются, не верят в тебя, так почему бы не отыграться? И золото возьмем, и их монеты. Нет, ты как хочешь, а мы с девочками скинемся и поставим на нас! 

3.3.

И снова пришлось идти в Цитадель. На сей раз не ради простой формальности – им предстояло встретиться с главным горняком, Великим Мастером, о котором Дара говорила исключительно с благоговением. Насколько Лиза успела понять, элитой местного общества были гномы, достигшие совершенства в своем деле – те, кто совершал открытия, творил шедевры или изобретал нечто, доселе неизвестное. Традиция, достойная уважения. 

Таких талантов было немного, иногда в целом поколении ни одного, и относились к ним с искренним почтением. Видимо поэтому Дара взяла Лизу в качестве поддержки – несмотря на то, что Хайдар сам пригласил ее, девушка места себе не находила от волнения. 

Когда они спустились на третий подземный этаж, у бедняги побледнели щеки и руки дрожали, так она разнервничалась. Да еще гномы, встреченные по пути к управлению (абсолютно все они были мужчинами), не стеснялись отпускать шуточки и подначивать Дару. 

– Не обращай на них внимания, – Лиза пыталась утешить подругу. – Они просто боятся, что какая-то девчонка утрет им носы. Пойдем быстрее, начальство ни в одном из миров ждать не любит! 

В просторной приемной царила суета. Обстановка тут была скорее рабочей, чем торжественной: искусно отделанные стены скрыли за деревянными досками, полками и стендами, а пол почти невозможно было рассмотреть из-за множества отпечатков грязной обуви – то ли хозяин не заботился о чистоте, то ли уборщики не успевали отмывать за непрерывным потоком посетителей. На полках теснились разноцветные камни и кристаллы, какие-то железяки, стеклянные сосуды со срезами грунтов. Доски были в несколько слоев увешаны картами, списками, графиками и бог его знает, чем еще. 

Возле одной из карт несколько гномов горячо спорили, пытаясь перекричать друг друга и размахивая руками. Никто не опасался, что шум может помешать начальнику, казалось, они вообще забыли, где находятся. 

– И я говорил, говорю и буду говорить вам об этом, мно-го-уважае-мые! – басил самый громкоголосый. – Имею право, я на пятом уровне каждого нетопыря в морду знаю, а ваш Анпил – бездарь, горлопан и выскочка. Пусть хоть две смены в разведке нижних ярусов продержится, и, если вернется, не обмочив штаны, его слово будет иметь вес. А пока пусть угомонится и язык свой, коли такой длинный, засунет себе… 

Он уточнил куда, и не подумав сбавить тон. Кто-то из его товарищей хохотнул одобрительно, кто-то закричал, от волнения сорвавшись на фальцет: 

– Нет уж ты сперва послушай! 

Дара, стесняясь, попятилась было, но Лиза пресекла дезертирство. Нимало не смутившись, она подошла к ближайшему из спорщиков и коснулась его плеча: 

– Извините, – дождалась, когда он переведет на нее непонимающий взгляд, и спросила: – Великий Мастер, то есть Хайдар, свободен? 

– А? Что? Наверное. Я че-то не видел. Ты загляни, ага? 

И вернулся к спору, моментально забыв про Лизу. Наверняка он даже не заметил, что она человек, или просто это было не так интересно, как разговор, от которого его отвлекали. Лиза пожала плечами: 

– Тогда пойдем, чего ждать-то? Раньше сядем, раньше выйдем. 

– Куда сядем? – пролепетала Дара, робко стуча в дверь. 

– Входите! – отозвался едва различимый из-за шума мужской голос. 

– Я же просила! – донесся раздраженный женский. 

За дверью еще что-то сказали, но звуки потонули во взрыве хохота, от которого едва не затряслись стены приемной. Рассудив, что хозяин здесь наверняка мужчина, потому на недовольство в женском голосе внимания можно не обращать, Лиза буквально втолкнула Дару в кабинет, поздоровалась и притихла, с интересом осматриваясь. 

«Так вот он какой, Самый Главный Рудокоп, внушающий ужас и трепет! Да уж, выглядит действительно суровым. Вон как смотрит – будто давит гранитной плитой. Но кажется мы не вовремя». 

– Простите, – в унисон ее мыслям сказала Дара, дергаясь к выходу, но Великий Мастер жестом остановил ее и указал на маленький деревянный диванчик напротив себя. 

– Ничего, мы уже закончили, – голос его звучал глухо и хрипло, будто горло заполнял песок. – Погода меняется, демоны ее забери… 

Он сидел, откинувшись на высокую резную спинку своего кресла, выставив вперед левую ногу с закатанной выше колена штаниной. Нога была обмазана подсыхающей белесой грязью, но даже сквозь нее виднелись жуткие шрамы, будто неведомое чудовище изжевало когда-то голень и выплюнуло. Устроившись на низенькой скамейке, крепкая молодая женщина растирала что-то в медной ступке, глядя на посетительниц недобро. 

– Просила же, дайте хоть полчаса покою. Нет – всем надо, всем срочно. У всех под хвостом скипидаром намазано… 

– Перестань, Манжэ, – осадил ее хозяин кабинета. – Они по делу. Работа у всех. И у меня тоже работа. Спасибо за помощь, но давай-ка выбросим твое ведьминское зелье, и будет с меня. 

– Вам надо сделать припарку, или ночью так скрутит, что все на свете проклянете. 

– Нет, достаточно. Прибинтуй-ка мои магниты. Горняка камень лечит, – он посмотрел на девушек. – Дара Эрмегот. Ты быстро, раньше первой недели большой воды я тебя не ждал. Или отказаться пришла? 

– Нет, ни за что! – воскликнула Дара, но тут же взяла себя в руки. Потупившись, шагнула к Великому Мастеру и протянула листок: – Вот. Список участниц экспедиции, как вы велели. Мы готовы. Вы обещали… Скажите, что нам еще надо сделать, и мы отправимся в путь. 

Чтобы ухватить список, ему пришлось наклониться – ближе Дара подойти побоялась. Лиза заметила, как напряглись желваки на резких, будто киркой высеченных скулах. Не просто так этот гном позволил лечить себя в рабочее время, боль беспокоила его много сильнее, чем казалось со стороны. 

Он углубился в изучение списка, раздумывая над каждой строчкой, а Лиза украдкой изучала его. Несмотря на рассказы девчонок о его легендарном прошлом, суровый вид, множество шрамов, полученных точно не из-за неловкости, массивное телосложение, тяжелый подбородок и складку между нахмуренными бровями, он не внушал страха. Уважение – пожалуй, но не желание лебезить и пресмыкаться. Рядом с ним хотелось проявить себя, показаться лучше, стать лучше. А еще появилась уверенность, что если уж он возьмется помогать, то точно все получится. 

3.4.

Понеслись суматошные дни подготовки к экспедиции. Дара вскакивала, как ужаленная, еще до рассвета и тормошила Лизу, попутно готовя завтрак. Пока та успевала продрать глаза, умыться и одеться, заполошная хозяйка раскладывала на половине стола свои карты и записки, доставала чернильницу и погружалась в графики и расчеты. Дедушка заканчивал беседовать с гостьей о погоде и отправлялся на работу в шахту, а Дара, опережая его, бежала в Цитадель справляться о провианте, или на конюшню, или еще куда-то. Если не приходили Аюна с Аяной или Номин – тогда они продолжали корпеть над бумагами. 

Лиза чувствовала себя лишней и не находила, чем бы заняться. Сперва она честно старалась участвовать в подготовке, но быстро сдалась, все равно толка никакого. Лишь отвлекала Дару, вынуждая отвечать на бесконечные вопросы и пояснять вещи, для нее самой элементарные. Даже в картах Лиза не могла разобраться самостоятельно. На них были нанесены не только высоты, реки и овраги, но и всякие хитрые знаки, обозначавшие выходы пород, возможные залежи руд и прочее, понятное только геологу. 

Гулять одной по городу оказалось неуютно: гномы были все так же вежливы, здоровались с ней и не удивлялись человеку, но слух о ее магических способностях сыграл против Лизы. Ее сторонились и смотрели вслед с опаской. 

В одну из таких прогулок ей встретилась Балсан. Красотка неторопливо вышагивала посередине улицы, а рядом катил тачку с мешками один из друзей-весельчаков, чернявый, широкоплечий и носатый. Балсан беззаботно щебетала. Парень внимал, поглядывая на нее с обожанием. 

– Приветик! – крикнула она, заметив Лизу. – Что делаешь? 

– Да так, ничего. Не знаю, чем заняться, если честно. 

– А пойдем со мной! Посмотришь ферму, поболтаем. Ты ведь у нас еще ни разу не была? 

Прежде, чем Лиза успела ответить, девчонка взяла ее под руку, пропуская приятеля с тачкой вперед. 

– Ты работаешь на ферме? 

– Угу. Вся наша семья работает на ферме. Кормим город! Эй, под ноги смотри! – прикрикнула она на своего помощника, когда тачка громыхнула, налетев колесом на камень. – Сломаешь – понесешь мешки на спине. И колесо чинить будешь. 

Тот обернулся и пообещал, что понесет эти мешки хоть до самой границы и что доставит все в целости и сохранности, но Балсан лишь капризно поджала губы и нахмурила брови. Лиза украдкой улыбнулась, глядя на кокетку. 

– Замечательная работа, – вежливо сказала она. – Свежий воздух, парное молоко, и животные – они такие милые… 

– Ну уж, милые! Когда целый день за ними хлев чистишь да воду носишь, пока спина не отвалится… А сена сколько заготавливать! Надоело. Я вообще никогда не хотела оставаться там. 

– Разве в шахте работать проще? – изумилась Лиза. – По правде говоря, мне сложно поверить, что ты мечтала именно об этом. 

– Не проще, но уж точно интереснее. И вообще, стать одной из первых девушек-горняков – здорово же! 

 Они миновали крайний ряд домов и вышли на накатанную грунтовку. По весне ее размыло, пришлось идти по покрытой дерном обочине. Тачка увязала и цеплялась колесами, но парень упрямо толкал ее вперед, стараясь не показывать, что ему тяжело. 

Дорога поднялась на пригорок, и перед глазами возникла та самая ферма. Три симпатичных жилых домика с верандами, увитыми плетьми спящего пока винограда, вокруг – бело-розовая пена цветущего сада, чуть поодаль чернели квадраты пашни. Через дорогу от домов сгрудились приземистые строения, над ними возвышались навесы для хранения сена. Потянуло запахами хлева и сырой земли. 

– Уютно тут у вас, – сказала Лиза, проходя через калитку следом за Балсан. 

Та в ответ лишь сморщила носик и велела своему ухажеру относить мешки в птичник. Сама она уселась на верхнюю перекладину изгороди и подставила спину выглянувшему из-за облаков весеннему солнцу. Не найдя лучшего варианта, Лиза последовала ее примеру. 

 Они сидели, вяло болтая о жизни на ферме и наблюдая, как носатый гном выполняет за Балсан ее работу, как вдруг тот замер в дверях птичника, попятился, испуганно глядя на что-то за спиной девушек. Как по команде, они обернулись. 

– Ой, мамочка… – тихонько взвизгнула Балсан, спрыгивая с забора и оправляя подол. Затем нацепила на лицо улыбку и крикнула уже громче: – Ой, мамочка! А я как раз привезла зерно и собиралась… 

– Знаю я, чего ты собиралась, бездельница! – гаркнула приближавшаяся к ним дородная, статная женщина-гном. – Тебя только за смертью посылать, дальше порога не доберешься, еще и мужиков наведешь! Устроили тут! 

Она надвигалась, как грозовая туча: хмурая, стремительная и неумолимая. Хворостина, зажатая в руке, не оставляла сомнений в ее намерениях. Незадачливый поклонник сообразил, что прятаться уже бесполезно, и двинулся к забору, косясь на мамашу своей зазнобы с опаской. 

– Куда это ты, Удбал, собрался? – она приблизилась неожиданно быстро, и парень, поняв, что сбежать не выйдет, склонился в вежливом полупоклоне. – Или разонравилась тебе моя егоза? 

– Доброго вам дня, матушка Алтана, – пролепетал он в ответ. – А я как раз собирался пойти вас поприветствовать… 

– Так ты ко мне, что ли, заявился? – насмешливо переспросила матушка, подбочениваясь. – Надо же, что делается! Давненько ко мне молодые ухажеры не бегали. 

– Мамочка, он просто помог мне зерно довезти, – вмешалась Балсан, держась на безопасном расстоянии. – И заодно разгрузить. Он уже уходит, правда, Удбал? 

Тот закивал и направился к калитке, осторожно обходя угрозу. Но спокойно покинуть территорию не успел: стоило ему повернуться спиной, как розга со свистом хлестнула пониже поясницы. Бедолага не выдержал, схватился за ушибленное место и припустил бегом. 

– Еще раз здесь увижу – отхожу так, что неделю сидеть не сможешь! Ишь, нашелся кавалер! 

– Пожалуй, я тоже пойду, – Лиза изо всех сил старалась не рассмеяться. 

Почему-то гнева этой боевой женщины она не боялась. Ей вообще все происходящее вокруг до сих пор казалось каким-то ненастоящим, словно сон или спектакль, где она просто зритель. Вопреки ожиданиям, когда матушка Алтана перевела взгляд на Лизу, лицо ее расцвело в радушной улыбке. 

3.5.

Как описать реальность, в которой живешь с самого рождения? Лиза и не думала, что будет так сложно. С какой бы стороны она не подступилась, все выходило неладно, и рассказ упирался в нечто необъяснимое. 

Где она живет? В однокомнатной студии, которую взяла в ипотеку благодаря помощи родителей. Что такое квартира-студия Алтана кое-как поняла, но, когда гостья начала рассказывать про многоэтажки, электричество, автомобильные дороги и прочее, о чем здесь представления не имели, разговор зашел в тупик. 

Как проводят время обычные люди в ее мире? Ходят в кино, на вечеринки, занимаются спортом, путешествуют. Кино и самолеты Алтана отнесла к магии, а такая привычная для Лизы вещь, как спорт, вызвала совершенно необъяснимую реакцию. 

– То есть ты хочешь сказать, что люди бегают по кругу, поднимают тяжести, плавают туда-сюда? Просто так, без цели, ради того, чтобы бежать, тащить и плыть? И это не работа? – она прыснула, махнув полной, сдобной рукой: – Еще скажи, что за это не им деньги платят, а они! 

– Ну… Вы будете смеяться, но вообще-то так и есть, – ответила Лиза. 

Хозяйка и впрямь зашлась хохотом. Подумав, Лиза поняла, что самыми близкими к понятию «спорт» занятиями у гномов были кулачные бои, представлявшие собой симбиоз тренировки воинов и тотализатора, и праздничные состязания охотников, рыболовов, опять же, воинов. Как в первобытные времена – демонстрация навыков, необходимых для выживания. 

– А ты сама? – отсмеявшись, спросила Алтана. – Чем на хлеб зарабатываешь? 

– Я журналист, – сказала Лиза, и, видя в ответ непонимание, попыталась объяснить: – Пишу статьи для журналов и газет. У вас в городе есть газета? 

Выяснилось, что здесь существует что-то вроде стенгазеты: выпускаемый в нескольких экземплярах листок с краткими новостями, сообщениями о чьих-то высоких достижениях и важной информацией. А иногда еще и статейками, порицающими и высмеивающими особо провинившихся. Писали и разрисовывали его вручную, а потом вывешивали в специальных местах: на трех этажах Цитадели, на рынке и на главной площади. 

– Так ты, значит, писарчук? – догадалась Алтана. – То-то у тебя руки такие холеные, нежные. Хотела бы я, чтоб моя вертихвостка тоже себе кабинетную работу нашла, но мало того, что пишет, как курица лапой, так еще и неусидчивая – ни одной науки толком не освоила. 

– Балсан очень смелая девушка, – защищала подругу Лиза. – Работать шахтером и в моем мире мало кто из девушек отважится, хоть у нас это давно разрешено. А она не побоялась выступить против запретов. 

– Запретишь ей, как же, – проворчала собеседница, но по глазам было видно, что она все же гордится дочерью. – И эта ваша экспедиция не дело, а чистая авантюра, уж прости за прямоту. Я все надеюсь, что она найдет себе жениха хорошего, нарожает детишек и угомонится. 

– Так у нее женихов целая толпа, проходу не дают. 

– Ай, глупости это все. И с вами увязалась по глупости, ей лапши на уши навешала эта девчонка, а моя и рада. – Алтана поставила чашку с недопитым чаем и подперла ладонью щеку. – Нет, я про Дару ничего плохого не скажу, но разбаловал ее дед. Все жалел сироту, одна она у него осталась, а ей бы твердая рука не помешала. 

– А что случилось с ее родителями? – Лиза не осмеливалась задать Даре этот вопрос, боясь расстроить. 

Оказалось, девушка лишилась обоих родителей давно, когда была совсем маленькой. Отец ее был торговцем, и однажды, когда его караван возвращался из далеких земель, на них напали разбойники. Гномы отбивались, защищая свое добро, но численное преимущество было на стороне грабителей. Лишь двоим из торговцев удалось унести ноги и вернуться в Цитадель, остальные погибли, в том числе отец Дары. 

Тела вернули в город и похоронили. Мать Дары была безутешна, оплакивая молодого супруга. Даже маленькая дочь не смогла облегчить ее горя. Но хуже всего, что она не собиралась оставлять его смерть безнаказанной. Жажда мести погнала на поиски убийцы, и, как ни старались родные и друзья ее удержать, в один из дождливых осенних дней она исчезла. 

Прошло несколько недель. Все уже решили, что она сгинула в лесу, задрали ее волки или погибла от рук разбойников. Но внезапно она вернулась. Изможденная, израненная, женщина едва держалась на ногах. Под взглядами изумленных горожан она дошла до могилы мужа и бросила на землю длинный острый нож, оружие его убийцы. Только потом побрела в свой дом, где слегла и умерла спустя три дня, будто завершила все, что должна, и не желала больше задерживаться в этом мире. 

– Упрямая была, – закончила Алтана свой рассказ. – И себя ни за что сгубила, и дочку сиротой оставила. Вот и Дара в мать пошла упрямством, хоть и не помнит ее почти. Хлебнет еще горя с таким характером… 

– Зря вы так, – тихонько сказала Лиза. – Без упрямства мало чего в жизни добьешься. И вообще – как бы над ней ни насмехались, чем бы ни пугали, а ведь смогла настоять на своем! 

– Все, что она пока сумела – удивить главного горняка. Без его слова никто бы ее и слушать не стал. А то, что ты говоришь… Женщине положено быть ласковой, веселой и хитрой, а не с норовом как у дикой лошади. Ну добьется она своего, и что? Думает, рудокопы ее за свою примут? – Алтана покачала головой. – Те же гномы, которые раньше умилялись малышке, помогавшей дедушке в шахте, теперь житья ей не дадут. 

 – Но все-таки поступок Дары достоин уважения. Пусть у нее самой ничего не выйдет, но за ней придут другие, и постепенно все изменится. Мне кажется, очень важно, чтобы каждый имел возможность выбирать, как жить и чем заниматься. Возможность для всех, на равных. 

 Алтана вздохнула и посмотрела на Лизу с жалостью. 

– Ничего, ты еще молодая. Вам всякое кажется возможным. Не бывает, чтоб все были на равных. Вот во все чудеса, про какие ты рассказывала, верю: и в летающие машины, и в телеги, которые сами едут, и в живые картины, а в такое ни за что поверить не смогу.