Белоснежка. Мои булочки тебе не достанутся!

Глава 1. «Я на свете всех милее, всех румяней и белее…»

Раннее прекрасное утро; только птички чирикают на веточках садовых деревьев, окружающих прекрасный, живописный и очень уютный замок.

Как вдруг…

— А-а-а-а-а!

Нет, не так.

—В-А-А-А-А-А-А!!! — громче охотничьего рога, предназначенного подзывать оленей, трубно взвыло нечто где-то в самом чреве дворца.

Да так, что с содрогнувшихся веток посыпались листья, птицы попадали в обморок в траву, беленые стены затряслись, над крышами взвились голуби, да флажки на шпилях башен затрепетали испуганно и тревожно.

—Ма-а-а-ам! — выло в недрах замка неведомое чудовище, как Минотавр в лабиринте. — Снова ПРЫЩ!!! Пры-ы-ы-ыщ, ы-ы-ы-ы… И это за неделю до бала! До бала, до бала, до бала!

Старая дубовая лестница затрещала под молодыми упругими пятками, дробно топочущими по ступеням. С винтовой лестницы, три раза опоясывающей стройную высокую башенку, в общий коридор замка, в розовой пижаме с радужными пони, выкатилась довольно внушительных размеров… скажем так, принцесса.

Она была юна, румяна, белолика, с задорно вздернутым курносым носиком и с прелестными голубыми наивными глазками, черноволоса и… на этом ее достоинства заканчивались. Потому как принцесса, в золотой короне на смоляных прекрасных волосах, была ужасно, ужасно, УЖАСНО толстой для среднестатистической принцессы. Да еще и с огромным вулканирующим прыщом прямо посреди лба.

Раскрасневшаяся от недолгой утренней пробежки, принцесса остановилась, отдышалась, почесала зловредный прыщ, раскрыла некрасиво красный, как вишенка, ротик и снова взвыла, словно отплывающий пароход:

—Ма-а-а-ам!

В тронном зале, не выходя из нирваны и позы лотоса, тяжело вздохнула Королева.

В отличие от принцессы, Королева была не по годам стройна, моложава и хороша собой. Она любила спорт и черный цвет, делающий ее визуально стройнее и выше.

В ее опочивальне на стене был прикреплен плакат с заморской звездой Одри в жемчугах и с сигаретой в длинном изящном мундштуке. Одри была эталоном и идеалом. Королева стремилась быть такой, как Одри.

— Ма-а-ам! — требовательно гудела принцесса.

— Прыщеличка, что произошло?

— И ты туда же, мам!..

— Ох. Извини, дорогая, вырвалось. Конечно, Бэлла. Моя прелестная Бэлла. Так что произошло?

Королева еще раз грустно вздохнула, понимая, что из нирваны все же придется выйти, и с хрустом разогнула колени, растопыренные изящными лепестками лотоса. На Королеве было надето черное обтягивающее трико и поверх него — розовые пушистые гетры.

— Что на этот раз, дитя мое? — грустно сказала она, нехотя приоткрыв один глаз.

Принцесса, заливаясь слезами, стояла у подножия трона, на котором Королева ёжилась (занималась йогой), и громко орала.

— Как идти на ба-а-ал, — принцесса чесала лоб, прыщ вспухал все сильнее и краснел, как гневающийся Везувий. — На бал, набал, набал!..

— Не выражайся! — строго одернула принцессу Королева. — Что за неприличные слова для юной девицы?!

— Ну, почему-у-у, — голосом голодной коровы выла принцесса, задрав к потолку залитое слезами лицо.

Королева еще раз тяжело вздохнула, спуская ноги с трона на пол и нащупывая маленькую спортивную бархатную туфельку.

Из-за спины она достала свернутую в рулон грамоту, напечатанную на дрянной, тонкой и серой бумаге, и водрузила на нос изящные очки в позолоченной оправе.

При виде этой грамоты, разворачивающейся в руках Королевы с предательским шелестом, воющая принцесса вдруг смолкла.

Слезы ее мигом высохли, а сама она зачем-то принялась колупать пол пухлой ножкой, обутой в розовую тапочку с кроличьими ушками.

Грамота, полностью развернувшись, упала на пол и подкатилась светлой дорожкой прямо к ногам принцессы.

Королева кашлянула, прочищая горло, и пробежала первые строчки взглядом.

— Пончики с шоколадной глазурью, — дребезжащим от сдерживаемого гнева голосом прочитала Королева, поверх очков глянув на примолкшую принцессу. — Шесть штук.

— Я очень волновалась, — пробормотала принцесса. — Мне не спалось! Вот и подумала, что немного сладкого с теплым молоком мне поможет расслабиться…

— Суши, — уничтожающим тоном прочитала Королева. — С соевым соусом, имбирем и… сметаной?!

— От суши не полнеют! — дерзко выкрикнула принцесса.

— Пицца, — стервозно, будто выкладывая на стол козырного туза или даже Джокера, добила Королева принцессу. — С охотничьими колбасками, маринованными огурчиками, с грибами, ананасами, с ветчиной, помидорами и с сыром!

— Ну, разыгрался аппетит, — промямлила принцесса, явно готовая сдаться.

— И сверх того три порции мороженого, три литра газировки и шоколад в ассортименте! — гневно выкрикнула Королева, гневно швырнув бумагу на пол. — Этот счет пришел мне рано утром! Ты всю ночь ела сладости в больших количествах, а теперь спрашиваешь, почему у тебя снова вскочил прыщ?! Ваша матушка, юная леди, умерла от сахарного диабета, оставив вас, вот такую крошку, сиротой! Вы хотите повторить ее судьбу?!

На хорошеньких голубых глазках принцессы блеснули предательские слезы.

— Я очень некрасивая, — горестно прошептала она, усевшись и звонко шлепнувшись увесистым круглым задом об пол. — Я просто уродище! И с каждым днем все страшнее и страшнее. Как это можно терпеть?! А в шоколаде есть вещества, которые вызывают счастье. Имею я право побыть хоть немного счастливой?!

Она выкрикнула последние слова и разрыдалась в голос.

И сердце Королевы не выдержало.

— Ну, ну, — заворковала она, спеша к принцессе с тем, чтобы ее поднять, приласкать и отереть ее горькие слезы. — Конечно, имеешь! И, разумеется, ты никакая не уродина, что за вздор?! Кто тебе внушил эти мысли?! У тебя чудесные, волшебные шелковые волосы, ни у кого нет красивее… Даже у Рапунцель!

— Если б я обросла ими полностью, как собака, — мрачно прогудела принцесса, — было бы намного лучше. Я читала, есть такие люди… эти…

— Йети, — машинально поправила Королева.

Глава 2. Девичий дневник

«Дорогой дневник! Вот мне и наступило восемнадцать! А это значит, что в честь моего совершеннолетия будет устроен бал! Будут приглашены все: и феи, и принцессы из близлежащих королевств, и, конечно, принцы!»

Белоснежка, растянувшись на полу на животе, вывела крупным округлым почерком эту фразу, взвизгнула от восторга, предвкушая веселье, и как следует помусолила карандаш, чтобы пририсовать принцу на странице своего дневника ноги подлиннее. Да, ее принц должен быть именно таким — очень высоким и очень сильным.

Белоснежка могла сколько угодно упрямиться и говорить «не буду!» Королеве, но тайком ото всех она так же, как и все девушки, вздыхала, мечтая о бале, на котором она будет блистать, и о любви, которую ей подарит прекрасный принц.

«Разумеется, я выберу себе самого красивого принца! Я ведь принцесса, а не Золушка какая. Кстати, Золушка тоже будет. Все говорят, что у нее самый красивый принц, но я-то знаю, я-то верю…»

Во что верила Белоснежка, она дописать не успела. Под окном ее раздался веселый смех, крики, как будто кто-то за кого-то азартно болел, и Белоснежка захлопнула свой дневник.

Чтобы глянуть, что там происходит, ей пришлось на цыпочках прокрасться к окошку и чуть отодвинуть штору. Она хотела остаться незамеченной — особенно после того, как придворный лекарь выдавил ненавистный прыщ на ее лбу и щедро намазал его йодом. А потому действовать необходимо было очень осторожно!

Под окном принцессы открывался самый красивый вид. Мягкая трава на лужайке, пышные кусты, покрытые белыми и алыми розами.

Но сейчас все это великолепие было бесповоротно испорчено, потому что по ровной лужайке с воплями носились сразу с пяток принцев, вырывая каблуками своих сапог комья черной жирной земли — вместе с газоном, разумеется.

— Как жеребцы, — грязно выругалась Белоснежка, жалея свои розы.

Молодые люди, разумеется, бегали не просто так.

Они устроили соревнование по перетягиванию каната. Бог знает, где они нашли кусок отличной, крепкой веревки, но теперь с азартными воплями, разделившись на две команды, принцы тянули ее в разные стороны.

Но перетягивание каната — не монаршая забава. Принцы делать этого совершенно не умели, поэтому просто с гиканьем трепали и таскали друг друга по всей лужайке.

Но это не мешало им красоваться и хвастаться силой перед несколькими девушками, гостьями замка, которые под кружевными зонтиками расположились в тени деревьев и наблюдали за молодецкими забавами принцев.

— Ах, Анри, — на новомодный манер, томно и печально, прогундосила одна из девиц, — вы же вспотеете! А потом вас продует, и вы простынете!

— «Ах, Анри!» — гундосым шепотом передразнила Белоснежка, подражая голосу девушки. — «Сопли подотри!»

Анри ей совершенно не понравился, несмотря на явный успех у других барышень.

Это был рослый черноволосый детина, с очень высокомерным и очень самовлюблённым выражением на очень, очень, о-о-очень красивом лице.

Похохатывая и играя бицепсом, он красовался перед девушками больше всех. Ветер трепал его красивые волнистые волосы, расстегнутый ворот белоснежной батистовой рубашки. И, несмотря не возникшую с первого взгляда стойкую неприязнь, Белоснежка не могла не признать, что Анри чертовски хорош собой и прекрасно сложен.

Да что там хорош! Давайте будем честны хотя бы перед самими собой!

Анри был просто мечта для любой среднестатистической принцессы!

И Белоснежки тоже, если уж быть откровенной до конца.

Он был высок, как раз так, как надо, длинноног, широкоплеч, силен, крепок, спортивен. Бриджи и высокие сапоги только подчеркивали его стройные ноги и крепкие узкие бедра, тренированные верховой ездой. Белая тонкая рубашка выгодно обрисовывала широкие плечи и кубики пресса на его подтянутом животе, а ленточка, перевязывающая роскошные черные волосы, была как последний, самый изящный штрих к его роскошному парадному портрету!

— Вот это красавец, — нечаянно выдохнула Белоснежка и изо всех сил зажала себе рот руками, чтобы ни одно слово больше не вырвалось из ее груди.

— Говорят, местная принцесса, — все тем же неприятным, гундосым голосом произнесла девица под кружевным зонтиком, — просто ужасна. Шансов очаровать принца и выйти замуж у нее нет. Поэтому на ее день рождения позвали буквально всех, даже из обедневших королевств! Какой позор.

— Отвратительна, отвратительна! — хором, словно голодные чайки на пляже, подхватили другие девушки с таким пылом и ужасом, будто быть отвратительной это какое-то чудовищное преступление против человечества!

Белоснежка яростно скрипнула зубами.

Зубы у Белоснежки, надо сказать, были просто великолепные, закаленные в боях со сладостями и вкусностями. Так утверждали абсолютно все лекари, подкрепляя свои слова железобетонным аргументом «плохими зубами такую жопу не наешь».

— Бедняжка настрадалась, — притворно всхлипнула первая девица, промокнув хитрющие глаза платочком. — Говорят, она сиротка. Мама у нее умерла. Заедает стресс. Очень сильно заедает!

— Пожирает манную кашу с маслом ведрами! — подхватила ее подружка, в кукольном ужасе прижав ручки к щекам.

— Запивает газировкой! — воскликнула третья.

— И все это заедает жирной-жирной колбасой! — голосом рассказчика страшных историй завершила четвертая девица.

— Какой кошма-а-ар! — в один голос прокричали все девушки, изображая на лицах ненастоящие сострадание и ужас.

— Да вранье все это! — вскипела Белоснежка, едва не выпрыгнув из своего укрытия, из-за шторы. — Терпеть не могу манную кашу! Какое ведро?! Я и трех ложек не смогу съесть!

— Вот у меня в прошлом году умер попугайчик, — заметила небрежно первая девушка. — А в позапрошлом хомячок. Ох, сколько слез я пролила! Но ни кусочка шоколада себе не позволила, чтобы как-то пережить свое горе! Ни кусочка! А тут…

— Зверюшки дохнут, как мухи! Что за долина смерти там у тебя? Не от твоих ли плоских шуток они загибаются?! Ну, ты сравнила, — зло прошипела Белоснежка, стискивая пухлые кулачки, — какая-то блохастая птица и мама! Курица ты безмозглая!

Глава 3. Сладкая-сладкая месть

План мести созрел в голове Белоснежки мгновенно.

Она надумала накормить своих соперниц до отвала, так, чтоб корсеты на них затрещали по всем швам. Напичкать их едой как уток, которым заливают еду через трубку.

Для этого ей предстояло совершить невозможное: оторвать от сердца самое дорогое — вкусности.

Но она была готова на все, чтобы отомстить за свою поруганную честь и восстановить справедливость!

…К визитам Белоснежки повара на королевской кухне были привычны. Она время от времени набегала туда, утаскивая то горячую, свежеиспеченную булку прямо с противня, то кувшинчик сливочек, то…

Список можно было продолжать сколь угодно долго.

Повара старались на совесть, и что б они ни готовили, все выходило у них очень вкусным. Ни Король, ни Королева, ни гости никогда не были недовольны.

А секрет был прост: волшебная трава Вкусночиха, которую главный королевский Повар покупал раз в неделю за огромные деньги у иностранных купцов. Он держал ее в особом месте, в крепко запертом шкафу, в банке с плотно притертой крышкой.

Но Белоснежка быстро научилась вскрывать этот шкафчик гвоздем. Иногда пара крупинок Вкусночихи очень срочно была нужны, скажем, на полночном бутерброде.

В обычное блюдо было достаточно добавить несколько щепоток, чтобы оно стало непередаваемо вкусным. Белоснежка даже вылизывала тарелку из-под манной каши, если Повар ненароком ронял туда пару-тройку крупинок. А кашу, к слову и по правде говоря, Белоснежка терпеть не могла.

Однажды съела даже вареные брокколи, которые повар нечаянно помешал ложкой, которой до этого мешал наваристую похлебку со Вкусночихой.

Но это было только один раз.

— Добавлю всю банку, — сердито бормотала Белоснежка, крадучись пробираясь на кухню. — Конечно, неделю придется страдать, есть все безвкусное, пока Повар снова не прикупит этой приправы. Но зато эти девицы всем покажут, кто тут поросенок! Хе-хе-хе! Интересно, что им предложить? Ведро той самой каши? Запечённый говяжий бок? Целого поросенка в пуд весом? Или торт? Пусть облопаются!

Главный Королевский Повар, командующий поварятами, заметил Белоснежку сразу, хоть она и притворялась, что ее тут нет.

И остальные повара тщательно делали вид, что это так и есть.

Но у Главного Повара от рассерженной Королевы были четкие инструкции — Белоснежку не кормить! Иначе он дорого заплатит за свое мягкосердечие и непослушание!

И Повар твердо был настроен выставить Ее Высочество ни с чем.

— Можно только яблоки! — стервозным голосом произнесла Королева, озвучивая Повару инструкции. — Да и тех не больше одного в день! Ее Высочество страдает, и сама она со своей любовью к сладостям и вкусностям не справится. Надо ей помочь!

Главный Повар расстарался.

Он купил самых ярких, самых красивых яблок, красных, в желтую полоску. Намыл и натер их до блеска и красиво разложил на парадном блюде, выставив его поближе к входу на его Королевскую кухню.

Как приманку.

Но Белоснежка, прокравшаяся в его владения, проигнорировала яблоки.

Как, впрочем, Повар и предполагал.

— Ваше Высочество! — изображая на усатом лице радость, широко раскинув руки, как хозяйка, ловящая непослушную курицу в загоне, голосом печально сдувающейся шины произнес Повар. — Какими судьбами! Что привело вас сюда?

Конечно, его вопросы звучали очень странно. Белоснежка, предчувствуя недоброе, напряглась.

— То же, что и обычно, — прямо ответила она. — Еда.

— А ничего не готово, — радостно произнес Повар, мигая лживыми до самого дна глазами. — Совсем-совсем!

Это было очень странно, если учесть, что королевский обед обещал состояться через час.

— Кусок пирога с телятиной?!

— Сгорел! — радостно ответил Повар, и по его щелчку поварята продемонстрировали оторопевшей Белоснежке сухую, горелую до угольной черноты огромную корку.

— Кастрюля манной каши?

— Вся взялась комками, молоко скисло, — в притворном отчаянии ответил Повар, картинно заламывая руки.

— Кусок свинины?!

— Слишком жирный, — доверительно прошептал Повар, и на глаза его навернулись слезы. — Представляете?! Одно сало, а шкура толстая, не жуется, ну, что твоя подошва. И вся поросла жесткой черной щетиной! Колючей, как малярная кисть для покраски заборов!

Поварята продемонстрировали потрясенной Белоснежке шмат жирного рыхлого сала на неприглядной, толстой, плохо опаленной шкуре.

— Эта свинья словно померла от старости в кресле-качалке, — пробормотала потрясенная Белоснежка. — А это ее жирный, волосатый, расплющенный от многолетнего сидения зад… Ну, а торт-то есть?

— Засохшие объедки, — уныло развел руками Повар. — Заплесневелые куски.

Блестящий план Белоснежки катился в пропасть. Накормить соперниц до икоты было просто нечем!

Она затравленно оглядывала кухню, но ничего съедобного и готового не было, совершенно и однозначно.

Куда ни кинь взгляд, всюду повара возились с чем-то сырым, неприглядным, в чешуе и кишках.

Глядя на лицо потрясенной Белоснежки, Повар довольно потер ручки — и тут же принял самый невинный и самый скорбный вид, на который только был способен.

А его поварята между тем все испорченные продукты складывали в огромный медный котел. Туда же отправились и скисшее молоко, и рыбьи потроха, и чешуя…

— А это зачем? — поинтересовалась Белоснежка, указав на этот отвратительный котел пальцем.

— А, это, — обрадованный тем, что ему удалось так легко отделаться от Белоснежки, беспечно произнес Повар. — Так свиньям, Ваше Высочество. Они все слопают. Яблочка хочешь?

— Свиньям? — переспросила Белоснежка. И на ее лице написалось совершенно дьявольское выражение. — Нет, благодарствую. Ешь сам свои яблочки… А знаешь что. Давай, я отнесу это все в свинарник.

Тут у Повара от шока вытянулось лицо, усы повисли, как старые елочные лапы.

В голове его пронеслись страшные картины о том, как принцесса Белоснежка, угнетенная голодом, впадает в безумство и пожирает огромной ложкой остатки сгоревшего пирога, плавающего черными островками в густой простокваше.

Глава 4. Мануальная терапия

«Дорогой дневник! У меня просто нет слов, чтобы выразить свое негодование!»

Белоснежка, лежа на животе на ковре перед камином, яростно помусолила карандаш и нацелила его на ни в чем не повинную страницу.

На ней, с известным мастерством, был нарисован портрет Анри, довольно похожий на оригинал. Белоснежка училась живописи, как и полагается приличной девице, и весьма в том преуспела.

— Противный, противный! — прошипела Белоснежка, испепеляя портрет взглядом. — Терпеть не могу! Препротивнейший, мерзкий, вредный!..

Но то, как Анри был нарисован, говорило как раз об обратном.

Белоснежка тщательно прорисовала каждую волосинку на его голове, каждую ресницу, каждый блик, играющий в его глазах.

Даже легкая небритость Анри была изображена Белоснежкой с любовью и тщанием. Принц вышел не просто брутальным — он словно жарко и соблазнительно шептал со страницы дневника «хочешь мой леденец, Белоснежка?».

— Анри, Коронку Нацепи! — прошипела Белоснежка, и, еще раз облизнув кончик карандаша, недрогнувшей рукой пририсовала принцу роскошные черные усы.

Но и это не помогло.

Густые, аккуратно причесанные усы этому негодяю даже пошли, и Анри стал выглядеть как бравый гусар.

— Да что ж такое! — дрожащим голосом произнесла Белоснежка, любовно поглаживая усатое изображение. — Как же меня так угораздило-то, а?!

И она с ненавистью перевернула страницу, обнаружив на следующей странице целую картинную галерею имени Анри: фас, профиль, глаза крупным планом!

Да, надо было признаться самой себе: Белоснежка по уши втрескалась в этого… переспевшего альфонса!

В этого… фанфарона с голой задницей и обворожительной улыбкой!

В этого… проходимца, любителя блестяшек!

— Я тебе покажу! — пыхтела Белоснежка, яростно пририсовывая очередному портрету Анри черную бороду.

Но рука ее дрожала, и вместо густого и безобразного веника карандаш любовно выводил аккуратную эспаньолку.

— Беда-а-а, — чуть не плакала Белоснежка, и ее рука сама собой окружала портрет Анри целым облаком сердечек.

Она провела за этим занятием целых два дня, и даже от обеда отказалась, вот!

Ну, положим, обед Белоснежка не стала есть потому, что без Вкусночихи он был пресным и совсем невкусным.

Повар рвал и метал, в том числе и волосы на голове; его заказ секретного ингредиента для королевского стола должен был прийти еще не скоро, а без него…

Впрочем, Королева снова села на диету перед балом и ела только приготовленные на пару брокколи. А Король так расстроился из-за Белоснежки, что и не заметил, что с обедом что-то не так. Так что никто и ничего Повару не сказал.

И, разумеется, венценосные родители были осведомлены, что Белоснежка поссорилась с гостями.

Злые языки и добрые наушники донесли Королю и Королеве о том, что девушки смеялись над принцессой. И что один из приглашенных принцев стал свидетелем этих издевательств, тоже рассказали.

О том, что Белоснежка угостила гостей помоями, наушники почему-то смолчали. Сами гости, обожравшиеся рыбьих голов, заперлись по своим комнатам и тоже не выходили пару дней. Нажаловаться на Белоснежку, а значит, и признаться, что они ели свиньячью еду, девушки просто не могли.

Было ужасно стыдно.

Что с ними происходило в течение этих двух дней — никто не знает, но, говорят, оттуда доносились какие-то протяжные, странные звуки, словно жаба-бас разминала горло перед оперной партией.

Кво, кво-о-о-о… квоу-у-у-э-э-э…

— Бедная моя беззащитная девочка, — всхлипывал Король, а Королева капала ему валерьянки. — Итак комплексует, а тут еще и эти насмешки! И юноша услышал… Может, улыбнулся, а она-то восприняла, как смех над собой! Как думаешь, из-за этого она заперлась у себя и не выходит второй день?

— Очень может быть, — произнесла Королева, сдвинув очки на кончик носа и пристально рассматривая содержимое стакана, в который капала успокоительное.

Король вдруг замер, как громом пораженный, и вскинул горящий взгляд на Королеву.

— Слушай! — с жаром зашептал он. — Так может, он, этот юноша, ей понравился?! Поэтому такая острая реакция?! Ну, второй день не ест! И пиццу, пиццу не заказывает ведь! А?!

— Очень, очень может быть, — многозначительно протянула Королева и вручила стакан с валерьянкой Королю.

— Черт знает что, — выругался Король. — Ссоры, насмешки, квакающие сутки напролет жабы… Мы что, пригласили этого… Лягушонка из колодца? Да он, как будто бы, женат. Тогда совершено непонятно, кто это так отвратительно квакал всю ночь подряд! А еще дворец наводнили какие-то темные личности. Гомо… гомоепаты.

— Гомеопаты, — поправила Королева.

— Да! И манулы…

— Мануалы, — поправила Королева. — Все ясно, массаж будут делать.

Король, цокая зубами о край стакана, выпил воду. А Королева, почесав подбородок, многозначительно хмыкнула.

— А это мысль, — пробормотала она. — Это отличная мысль! Почему я раньше не додумалась до этого? Пригласить мануального терапевта Белоснежке… пусть проведет десяток сеансов массажа, глядишь, и умнет ее жирок… И диетолога неплохо бы подключить, раз уж она отказывается от привычной еды. Совсем-то не есть тоже нельзя! Яблочная диета сейчас очень, очень в моде! Глядишь, к балу они приведут ее в порядок, и этот юноша, ну тот, что вроде как ей понравился, не станет над ней смеяться…

***

Королева строго оглядела рыжебородого, квадратного, как любой и всякий из гномов, коротышку и неодобрительно хмыкнула. Его вид не внушал ей доверия.

— Так значит, — медленно произнесла она, в десятый раз сдвигая очки на кончик носа и рассматривая гнома поверх них, — вы и есть самый лучший специалист-массажист? Нужно кое-что умять до каменной твердости в кратчайшие сроки. Ну, вы понимаете.

— Поподробнее, — брутально рыкнул новоявленный массажист, похлопывая по широкой ладони почему-то вантузом.

— А это что такое у вас?..— поинтересовалась Королева.

— Новомодный массажер, — хитрым и подлым, полным лжи голосом произнес гном, хотя и дураку было понятно, что это вантуз. — Уминает, отсасывает, присасывает, увеличивает. Если речь идет о губах, конечно.

Глава 5. Первое свидание

Белоснежка не видела, что произошло с Мирабеллой. Скорее всего, неугомонный гном помял ей прическу, или что-нибудь в этом роде, решила она.

Но то, что Анри освободился посредством гномьих манипуляций, это был факт. И теперь он вышагивал по направлению к ней, к Белоснежке — тоже факт.

«Ну что ж, — обреченно думала Белоснежка, нервно оправляя и без того безупречно сидящее платье, — вышло даже лучше, чем я хотела. Я-то рассчитывала, что гном немного помнет ей физиономию, и она покраснеет, как рак. А он напрочь вывел соперницу из строя. Значит, немного поговорим. Ничего такого, просто поговорим… или просто вежливо поздороваемся. Да. Поздороваемся, и все!»

Но у Анри, кажется, были совсем другие планы.

Он шел точнехонько к Белоснежке, лучезарно улыбаясь. И остановился ровно тогда, когда подошел прямо к ней.

Теперь их разделял только узкий праздничный стол, красиво сервированный и уставленный лакомствами.

Они стояли друг напротив друга, как пограничники воюющих стран, и смотрели друг другу в глаза.

— Итак, — произнесла Белоснежка, то краснея, то бледнея от волнения.

— Итак? — произнес Анри доброжелательно, рассматривая Белоснежку.

— Полагаю, вы подошли затем, чтобы поздороваться и выразить свое восхищение? — ядовито уточнила Белоснежка. — Уже можно начинать.

— Прелестное платье, — сказал Анри совершенно искренне, как показалось Белоснежке. — Вам очень идет! Вы сегодня выглядите… потрясающе!

От комплимента Анри, от его сияющих глаз и от белозубой улыбки Белоснежка почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног, и голова кружится, словно весь воздух в саду кончился.

Но она мужественно сжала зубы, не позволив себе расплыться в самой глупейшей улыбке, на какую только была способна, и сердито нахмурилась.

— Жаль, — притворно вздохнув, произнесла она, с трудом пережив острейший приступ влюбленности в Анри.

— Чего? — с интересом спросил принц.

— Жаль, что я не Мирабелла, — так же притворно посожалела Белоснежка. — И ничего, ну, ничего вам не подарю за ваши комплименты. Так что все ваши слова сказаны совершенно напрасно, и ваше красноречие и обаяние пропадают впустую!

Анри и ухом не повел. Не побледнел, не позеленел от досады.

«Вот нахал! — с возмущением подумала Белоснежка, наблюдая, как солнце играет в его ярких, как сапфиры, глазах. — Прожжённый подхалим… видимо, и не таких обламывал! Но я ему не поддамся! Ни за что! Прости, Анри. Но, как бы ты мне ни нравился, а я не потрачу ни единой, даже самой крохотной монетки, чтоб услышать твой божественный голос, говорящий, какая я красивая. А бесплатно, кажется, ты не работаешь?»

— Так-таки, и впустую? — уточнил Анри.

— Совсем! — притворно вздохнула Белоснежка.

— Вот незадача. А разве вам не нравятся приятные слова, которые я говорю о вас?

— Дайте-ка подумать, — Белоснежка изобразила на своем лице задумчивость. — Нет! Нисколько не нравятся! Не люблю, знаете, фальшивые вещи. Ненастоящие комплименты тоже к ним относятся.

— И что, — уточнил принц, — мне не удастся получить за мои похвалы даже коробки конфет?

— Даже понюхать фантика не получится! — яростно выдохнула Белоснежка. — Мне категорически не нравятся такие расчетливые хитрецы, как вы! А ваши сладенькие речи меня просто бесят! Так что не пытайтесь даже понравиться мне, рассыпаясь в комплиментах!

— О, — глубокомысленно произнес принц. — У вас сегодня такие обворожительные, такие волнующие губы. Боже, я это вслух сказал?! Простите. Но сдерживаться больше не мог.

— Что?! — вскричала Белоснежка гневно, и покраснела, прикрыв рот рукой. Она совсем позабыла, что от ее укусов и прочих манипуляций с губами те распухли и теперь алели, как маков цвет. — Прекратите мне врать! Я же сказала, что вам не удастся мне понравиться своей противной лестью!

— Я помню, — смиренно ответил Анри. — И не пытаюсь этого сделать. Мои комплименты вас бесят. Я их продолжаю говорить, следовательно, продолжаю вас бесить. Видите? И в мыслях не было вам нравиться и что-то специально для этого делать.

— Да вы нахал! — вскипела Белоснежка.

— Ох, — произнес Анри, притворно смахивая пот со лба. — Когда вы говорите, я просто взгляда не могу оторвать от ваших губ. И абсолютно ничего не слышу. Ни единого слова. Вы можете даже ругать меня самыми грязными словами — только говорите, говорите, не останавливайтесь!

— Подхалим каков?! — изумленно выдохнула Белоснежка.

— Ох. Ещё, ещё, умоляю!

— Да вы не человек, а просто таран какой-то! Прёте напролом! Я же сказала: вы можете сколько угодно лить мне в уши вашей патоки, но ничего, ничего за это не получите!..

— Помилуйте, да о какой выгоде вы толкуете? — изумился Анри весьма натурально, явив миру недюжинное актерское мастерство. — Я совершенно ничего не получил от вас. Ну, разве что кроме этих вот свежих штруделей на завтрак. Надеюсь, их-то мне можно?

Он с улыбкой взял один из пирожков и нахально его куснул, глядя прямо Белоснежке в глаза.

— Мерзавец! — изумленно выдохнула она.

— Угу, — ответил Анри, прожевывая яблочный штрудель и запивая его чайком из фарфоровой чашечки. — Так можно или нет?

— Мои булочки, — выдохнула Белоснежка, — вам не достанутся!

Анри смерил ее смеющимся взглядом, продолжая попивать чаек, и Белоснежка покраснела, проследив за его нескромным взглядом.

Нахал принц с интересом изучал содержимое роскошного глубокого декольте Белоснежки, и по всему было видно, что увиденное ему очень нравится.

— А я был бы не против, — аккуратно поставив чашечку на блюдце, — понадкусать парочку.

— Нет! — свирепо рыкнула Белоснежка. Она с решительным видом нагнулась над столом, ухватила блюдо с пирожками и рывком придвинула его к себе.

И Анри тоже тотчас склонился над столом.

Но совершенно не за тем, чтобы воевать с Белоснежкой за штрудели.

В мгновение ока она ощутила на своих щеках его ладони, а на своих губах его губы.