Белоснежка-попаданка для чудовища, или все наперекосяк

Глава 1

Знаете, что хуже всего в понедельничном утре? Когда оно оказывается не понедельником, не утром, и вообще не в том веке, в котором ты засыпала. А когда тебя будят чьи-то губы — влажные, горячие и размером с половину твоего лица — это уже не утро, а прямая дорога в психиатрическую лечебницу.

Первое, что я почувствовала — запах. Не "Шанель номер пять" и не даже банальный "Аксис". Это было что-то дикое, лесное, с примесью мха, старой кожи и... бога ты мой... влажной собачьей шерсти. Романтично? Как инфаркт в медовый месяц.

Второе — фактура. Губы были определенно не человеческие. Слишком большие, слишком шершавые, и от них шла такая жара, будто меня целовал не принц, а отопительный котел с волосатостью Робина Уильямса.

Я резко открыла глаза и увидела...

Морду.

Самую настоящую, волосатую, клыкастую морду с желтыми глазами размером с блюдца. Если бы я искала определение слова "охренеть" в словаре, там была бы именно эта картинка.

— ААААААА! — заорала я так, что где-то в лесу испуганно взлетели птицы.

— ААААААА! — заорал владелец морды в ответ и отпрыгнул от меня так резко, что грохнулся задом о какой-то пенек.

Мы несколько секунд пялились друг на друга. Я — на двухметровую тушу, покрытую темно-коричневой шерстью, с руками-лапами размером с сковородки и мордой, которая явно не собиралась украшать обложку "Космополитен". Он — на меня, и по его морде было видно, что я тоже не соответствую его ожиданиям.

— Блин, — выдохнул он, — опять не та.

Голос у него был удивительно человеческий — хрипловатый, с легкой грустинкой, как у курильщика со стажем, который только что узнал о повышении цен на сигареты.

— Простите... что? — Я села, потирая затылок. Лежала я, оказывается, в каком-то стеклянном ящике, который больше всего напоминал гроб. Супер. Просто охренительно супер.

— Ты не Красавица, — констатировал Лохматый с таким видом, будто сообщал мне прогноз погоды. Неутешительный прогноз.

— А вы не принц, — огрызнулась я, выбираясь из своего стеклянного саркофага. — Если только не из династии Планеты Обезьян.

Он поморщился, как от зубной боли.

— Виктор, — представился он мрачно. — Временно исполняющий обязанности принца. С большой неохотой и мизерной зарплатой.

— Аня, — ответила я, оглядываясь. — Временно исполняющая обязанности трупа, судя по всему.

Мы стояли посреди поляны, которая выглядела так, будто ее оформляли декораторы Диснея во время особо тяжелого запоя. Все было слишком ярко, слишком красиво и слишком нереально. Трава переливалась всеми оттенками изумрудного, цветы росли идеальными клумбами, а деревья тянулись в небо так ровно, будто их выравнивали по линейке.

— Где я? — спросила я, хотя в душе уже зрело ужасное подозрение.

— В Зачарованном лесу, — ответил Виктор, отряхивая с себя листья. — Сектор семь-Б, если точнее. Добро пожаловать в сказку, дорогая. Извини, что не встретил с оркестром, но бюджет урезали.

Сказка. Ну конечно. А что еще? НЛО? Параллельная вселенная? Тяжелая форма алкогольного делирия? Хотя последнее звучало наиболее правдоподобно, учитывая, что вчера я добила бутылку вина, которая стояла в холодильнике со времен ледникового периода.

— И что я здесь делаю?

— По идее, ты должна быть Белоснежкой, — Виктор почесал за ухом, и это движение было настолько по-собачьи, что я невольно улыбнулась. — Система автоматически присваивает роли при входе в сказку. Правда, ты на Белоснежку похожа как я на балерину Большого театра.

Я посмотрела на себя. Джинсы, футболка с надписью "Wifi не ловит? Попробуй молиться", кроссовки. Да, определенно не принцессный образ.

— А вы что здесь делаете? По-моему, Чудовища живут в замках и держат в заточении красавиц. Как минимум, по ГОСТу.

— ГОСТ отменили, — мрачно сообщил он. — Замок отобрали за неуплату налогов, красавиц держать в заточении запретил закон о правах личности. Теперь только по обоюдному согласию и с соблюдением трудового кодекса. А поскольку желающих нет...

— Вы остались без работы?

— Я переквалифицировался. Теперь работаю временно замещающим гномом.

Я моргнула раз. Потом еще раз. Информация категорически отказывалась укладываться в голове.

— Замещающим... гномом?

— Семь гномов уволились в прошлом году, — объяснил Виктор с видом человека, который уже устал объяснять очевидные вещи. — Профсоюз добился для них лучших условий в соседнем королевстве. Восьмичасовой рабочий день, медицинская страховка, отпуск на море. А тут им предлагали жить семером в одной комнате и целыми днями петь рабочие песни. Сами понимаете, условия не ахти.

— И вы их заменили?

— Временно. Пока не найдут достойную замену или гномы не передумают. — Он тяжело вздохнул. — Честно говоря, я тоже подумываю о смене профессии. Белоснежки пошли не те. Последняя вообще была вегетарианкой и требовала отдельную ванну для каждого дня недели.

— А что случилось с предыдущими Белоснежками?

— Разное. Одна сбежала с разбойниками, заявив, что лесная романтика — это форменное дерьмо. Другая потребовала Wi-Fi и кондиционер, а когда ей объяснили про сказочную специфику, подала в суд за нарушение прав потребителя. Третья... — он поморщился, — третья оказалась феминисткой и устроила лекции о том, что нужно самой добывать средства к существованию, а не сидеть на шее у мужчин, пусть даже и гномов.

— Мне она нравится, — заметила я.

— Мне тоже, — неожиданно признался Виктор. — Но сказка от этого не двигалась с мертвой точки.

— А что должно происходить в сказке?

— По канону? Ты должна убегать от злой мачехи, находить домик гномов, жить с ними в гармонии, есть отравленное яблоко, засыпать, а потом тебя должен разбудить поцелуй принца.

— Но меня разбудили вы.

— Техническая ошибка, — буркнул он. — Я просто шел мимо, увидел очередную Белоснежку в гробу и подумал... — он замялся.

— Что подумали?

— Что, может, на этот раз повезет. — Он отвернулся, и в профиль его морда выглядела почти... грустной? — У меня тоже есть проклятие, которое должно сниматься поцелуем истинной любви. Я уже лет пять жду свою Красавицу, но она все не приходит. Вот и решил попробовать... междисциплинарный подход.

Глава 2

Если бы мне сказали, что я буду идти по лесной тропинке рядом с двухметровым лохматым существом и при этом чувствовать себя в большей безопасности, чем в московском метро в час пик, я бы отправила такого доброжелателя к психиатру. Но вот, черт возьми, именно это и происходило.

Виктор шел впереди, раздвигая ветки своими лапищами размером с теннисные ракетки, и бурчал себе под нос что-то про "очередную неправильную Белоснежку" и "систему, которая работает хуже российских дорог". Я плелась за ним, пытаясь не запутаться в корнях и осмыслить происходящее.

— Далеко еще? — спросила я, когда очередной корень чуть не отправил меня в нокаут.

— Минут пять, — ответил он, не оборачиваясь. — Дом специально построен в глуши. Чтобы любопытные туристы не шатались. А то в прошлом году целую группу блогеров пришлось выгонять. Снимали тиктоки на тему "Как я провела ночь с гномами". Мерзопакостно.

— А вы их чем отпугивали?

— Рычанием и демонстрацией клыков. Помогает безотказно. — В его голосе послышались довольные нотки. — Хотя одна особо упертая барышня требовала автограф. Пришлось показать ей когти поближе.

Мы вышли на очередную поляну, и я увидела... избушку. Не дворец, не замок, а самую обычную деревянную избушку, которая выглядела так, будто ее строили люди с очень приблизительным представлением о симметрии и эстетике. Крыша съехала влево, окна были разного размера, а дверь висела так криво, что создавалось впечатление, будто дом страдает от хронической мигрени.

— Ваш дом? — уточнила я.

— Временно мой, — поправил Виктор. — Раньше тут жили гномы. Семеро взрослых мужиков в одном доме, представляете, какой тут был бардак? Я до сих пор нахожу носки в самых неожиданных местах.

— А где они теперь?

— Купили виллу на Канарах. Коллективными усилиями скопили на нормальное жилье. Умные ребята, чего уж там. — Он толкнул дверь плечом, и она открылась со скрипом, который мог бы украсить любой фильм ужасов. — Добро пожаловать в мои скромные апартаменты.

Внутри было... уютно. Неожиданно уютно. Да, мебель была миниатюрной — явное наследие гномьего периода — но все было чисто, аккуратно и пахло домом. Камин весело потрескивал, на столе стояла ваза с полевыми цветами, а на подоконнике грелся на солнце рыжий кот размером с небольшую рысь.

— Знакомься, — сказал Виктор, кивая на кота, — это Рыжик. Он тут старожил.

Кот открыл один глаз, оценивающе посмотрел на меня и снова задремал. Видимо, я не произвела на него впечатления.

— Присаживайся, — Виктор указал на кресло, которое выглядело так, будто было создано для людей моего роста. — Расскажу тебе про местные порядки.

Я опустилась в кресло и тут же утонула в мягких подушках. После стеклянного гроба это было как попасть в рай.

— Итак, — начал Виктор, устраиваясь напротив в кресле, которое жалобно заскрипело под его весом, — основные правила. Первое: ты в сказке. Это не сон, не галлюцинация и не результат просроченного йогурта. Это реальность, просто другая.

— Понятно. — Я кивнула, хотя понятно было мало чего.

— Второе: ты автоматически получила роль Белоснежки. Система распределения ролей работает как старый принтер — медленно, с глюками, но отказаться нельзя.

— А если я не хочу быть Белоснежкой?

— А луна не хочет быть круглой, но что поделать. — Он пожал плечами. — Роль назначена, и пока не выполнишь сценарий до конца, отсюда не выберешься.

— А каков сценарий?

Виктор почесал за ухом — жест у него был до умиления собачьим.

— По классике жанра, ты должна сбежать от злой мачехи, найти домик гномов — это мы уже сделали, — жить здесь в мире и согласии, заниматься хозяйством, петь песни...

— Я не умею петь.

— ...ухаживать за нами, мужчинами...

— Я феминистка.

— ...потом съесть отравленное яблоко, упасть замертво, и тебя разбудит поцелуй принца.

— Меня уже разбудили. Вы.

— Вот именно. — Виктор потер морду лапами. — Поэтому у нас проблема. Сценарий нарушен, система глючит, и никто не знает, что делать дальше.

Я переварила информацию. Она ложилась в голову примерно как слон в самолет — с большим трудом и сомнительным результатом.

— А что происходит с теми, кто не доводит сюжет до конца?

— Застревают здесь навсегда. Становятся частью декораций. — Виктор встал и подошел к камину. — Видела птичек, которые поют за окном? Половина из них — бывшие Золушки, которые отказались выходить замуж за принцев.

— Серьезно?

— Шучу. — Он ухмыльнулся, и клыки блеснули в свете огня. — Но доля правды в этом есть. Система не любит нарушителей спокойствия.

Рыжик спрыгнул с подоконника и подошел ко мне, требовательно мяукнув.

— Он хочет, чтобы ты его погладила, — перевел Виктор. — Рыжик тут единственный, кто не зависит от сценария. Коты вообще живут по своим правилам.

Я протянула руку, и кот милостиво разрешил себя погладить. Шерсть у него была мягкой, как кашемир, и теплой, как батарея в морозный день.

— А вы откуда здесь? — спросила я. — По сценарию вы ведь должны быть в другой сказке.

Виктор помрачнел.

— Длинная история. Коротко говоря, меня заколдовала одна... дамочка. За то, что я отказался на ней жениться.

— И что, просто так взяла и превратила в чудовище?

— Не просто так. У нее были причины. — Он отвернулся к окну. — Я тогда был... другим. Высокомерным принцем, который считал, что весь мир ему должен. Отвергал всех девушек, потому что они казались мне недостойными. А эта колдунья решила преподать мне урок.

— И преподала?

— Еще как. — Горький смех. — Теперь я знаю, каково это — быть отвергнутым из-за внешности. Ирония судьбы во всей красе.

— А условие расколдовывания?

— Кто-то должен полюбить меня таким, какой я есть. Полюбить настоящего меня, а не того принца, которым я был раньше. — Виктор вернулся к камину и подбросил дрова. — Красавица из моей сказки должна была явиться три года назад. Но что-то пошло не так.

Глава 3

Глава 3. Вредное зеркало

После ужина Виктор предложил мне экскурсию по дому. Звучало это примерно как "хочешь посмотреть на мою коллекцию марок", но делать все равно было нечего, да и любопытство — моя главная слабость после шоколада и прокрастинации.

— Это спальня гномов, — сказал он, открывая дверь в комнату, где стояло семь кроватей размером с детские диванчики. — Можешь выбрать любую. Рекомендую кровать Ворчуна — у неё лучший матрас и меньше всего блох.

— Блох? — переспросила я с ужасом.

— Шучу, — ухмыльнулся Виктор. — У Простачка были блохи. Но он их увез с собой на Канары. Наверное, теперь они загорают на пляже.

Я выбрала кровать поближе к окну — если что, можно будет сбежать. Хотя куда бежать в сказочном лесу, было совершенно непонятно. Скорее всего, наткнусь на какую-нибудь избушку на курьих ножках или встречу Красную Шапочку с посттравматическим синдромом.

— А это гостиная, — Виктор толкнул следующую дверь. — Тут мы обычно собираемся по вечерам. То есть раньше собирались. Теперь тут только я и Рыжик.

Гостиная выглядела уютно: мягкие кресла, низкий столик, полки с книгами. И на стене...

— О боже мой, — выдохнула я.

На стене висело зеркало. Не простое, а в массивной золотой раме с завитушками, которые выглядели так, будто их лепил скульптор в состоянии алкогольного опьянения. Но самое главное — зеркало светилось изнутри мягким голубоватым светом.

— Знакомься, — сказал Виктор с видом человека, который представляет неприятного родственника. — Это наше говорящее зеркало.

Зеркало вдруг ожило. Свет стал ярче, и из него раздался голос — гнусавый, ехидный и невыносимо самодовольный:

— О-о-о! Новенькая! — взвизгнул голос так, что у меня заложило уши. — Добро пожаловать в нашу веселую компанию! Я — Магическое Зеркало модель 3.0, ваш персональный консультант по красоте и житейским вопросам!

Я подошла ближе. В зеркале отражалось мое лицо, но вокруг отражения плясали какие-то голубые искорки, как на плохо настроенном телевизоре.

— Так, — сказало зеркало, оценивающе осматривая меня, — что у нас тут? Рост — средний, вес — в пределах нормы, лицо — не хватает тонального крема, волосы — нужна укладка, одежда — вообще не комментирую. Общая оценка — семь баллов из десяти. И это я еще добрый.

— Простите, что? — Я моргнула.

— Семь баллов, дорогуша. Ты симпатичная, но до звания "самая красивая" тебе как до Китая раком. — Зеркало хихикнуло гадким смешком. — Хочешь знать, кто сейчас лидирует в рейтинге красоты?

— Не особо.

— А я все равно скажу! — Зеркало прямо-таки захлебывалось от восторга. — Бэль де Люкс, Красавица из соседней сказки. Вот это да, вот это класс! Такая кожа, такие волосы, такие формы! А ты... — оно презрительно фыркнуло, — ты как серая мышка рядом с райской птицей.

Виктор подошел к зеркалу и стукнул по раме кулаком.

— Хватит хамить, железяка. Она наш гость.

— Ой, да ладно! — захихикало зеркало. — Я же не со зла! Просто говорю правду. А правда, как известно, колется. Кстати, дорогая, — оно снова обратилось ко мне, — а ты знаешь, что Виктор до сих пор надеется, что его расколдует какая-нибудь красавица? Смешно, правда? Кому нужно такое лохматое чудище?

— Зеркало! — рыкнул Виктор, и в его голосе прозвучала настоящая угроза.

— Что, что? — притворно удивилось зеркало. — Опять правду говорить нельзя? Ладно, ладно, не рычи. А то вспотеешь, а у тебя и так шерсть свалялась.

Я посмотрела на Виктора. Он стоял с опущенной головой, и было видно, что слова зеркала его задели.

— А вы всегда такое... милое? — спросила я у зеркала.

— Милое? — оно прямо прыснуло от смеха. — Дорогуша, я реалист! Я вижу мир таким, какой он есть. Без розовых очков и прочей ерунды. Хочешь, расскажу тебе правду о твоей внешности?

— Нет, спасибо.

— А я расскажу! У тебя нос слишком длинный, подбородок слишком острый, а глаза разного размера. Левый больше правого на два миллиметра.

— Вы что, штангенциркулем меряли?

— У меня встроенная система измерений! — гордо заявило зеркало. — Я могу определить любой параметр с точностью до микрона. Хочешь знать свои пропорции по золотому сечению?

— Хочу знать, как вас выключить.

Зеркало возмущенно засветилось.

— Выключить?! Да я тут единственный источник объективной информации! Без меня вы все так и будете жить в мире иллюзий!

— Зато в мире, где нас не оскорбляют каждые пять минут, — заметила я.

— Это не оскорбления, это констатация фактов! — запищало зеркало. — Вот, например, твой новый друг Виктор. Думаешь, он добрый и милый? А знаешь, каким он был до проклятия?

— Зеркало, заткнись, — устало сказал Виктор.

— Высокомерным эгоистом! — продолжило зеркало, игнорируя его. — Отшивал всех девушек, считал себя пупом земли, обращался со слугами как с мусором! А теперь строит из себя несчастную жертву обстоятельств!

— Хватит! — рявкнул Виктор так, что стекла в окнах задрожали.

— А что, опять правда колется? — ехидно поинтересовалось зеркало. — Не нравится, когда твое прошлое всплывает наружу?

Я посмотрела на Виктора. Он стоял, сжав кулаки, и было видно, что еще немного — и он разнесет это проклятое зеркало в пыль.

— А знаете что, — сказала я, поворачиваясь к зеркалу, — вы очень напоминаете мне одного человека.

— Кого же? — заинтересовалось зеркало.

— Моего бывшего босса. Тоже считал, что имеет право оценивать всех вокруг и раздавать непрошеные советы. Тоже думал, что говорит "правду", а на самом деле просто самоутверждался за чужой счет.

— Как смеешь! — возмутилось зеркало. — Я объективен!

— Объективен? — Я усмехнулась. — Объективность — это когда ты оцениваешь факты без эмоциональной окраски. А вы получаете удовольствие от того, что причиняете людям боль. Это не объективность, это садизм.

— Я... я просто...

— Вы просто законченный хам, — перебила я. — И знаете, что самое смешное? Вы сидите в рамке на стене и можете только болтать языком. У вас нет ни рук, ни ног, ни возможности что-то изменить в этом мире. Вы можете только комментировать жизнь других людей, потому что своей у вас нет.

Глава 4

Глава 4. Мачеха-спасательница

Я проснулась от того, что кто-то ломился в дверь, как судебные приставы к злостному неплательщику алиментов. Стук был настолько настойчивый и драматичный, что я сначала подумала — приехали спасатели из реального мира. Или, что более вероятно, налоговая инспекция Зачарованного леса.

— Белоснежка! БЕЛОСНЕЖКА! — орал женский голос с такой истерикой, что где-то в лесу наверняка попадали в обморок все местные феи. — Открой немедленно! Я знаю, что ты здесь!

Я села на кровати, потирая глаза. За окном было раннее утро, солнце только начинало пробиваться сквозь кроны деревьев, а в доме стояла тишина, нарушаемая только этим воплем и топотом Виктора, который явно бежал к двери.

— Кто это может быть? — пробормотала я, натягивая джинсы.

— Открывай, чудовище! — продолжал надрываться голос. — Я королева Изабелла, и я требую увидеть мою падчерицу!

Падчерицу? А, точно. По сценарию у Белоснежки должна быть мачеха. И, если верить классике, злая как сам дьявол и завистливая как подруга, которой не досталось букета на чужой свадьбе.

Я выскочила в коридор как раз в тот момент, когда Виктор открыл дверь. На пороге стояла женщина лет сорока пяти, и выглядела она так, будто только что участвовала в марафоне "Переживания за родственников". Волосы растрепаны, корона съехала набок, а дорогое платье измято так, будто она спала в нем неделю.

— Где она?! — закричала женщина, врываясь в дом как ураган категории "мать-беспокоится". — Где моя Белоснежка?!

— Мам... то есть, ваше величество? — растерянно пробормотала я. — Кстати, меня зовут Аня, а не Белоснежка.

Изабелла замерла как вкопанная, уставившись на меня с таким видом, будто я заявила, что прилетела с Марса на летающей тарелке.

— Что-что? Аня? — переспросила она, моргая. — Какая еще Аня? Откуда взялось это... это странное имя? Ты же Белоснежка! У нас в королевстве таких имен не бывает!

— Ну, это длинная история, — замялась я. — Я вообще-то не из вашего мира.

— Не из нашего мира?! — Изабелла покачнулась. — То есть моя дочь — пришелец?

Изабелла повернулась ко мне, и я увидела лицо, искаженное беспокойством. Под глазами темные круги, губы дрожат, а в глазах такой ужас, будто она думала, что я уже мертва и закопана где-нибудь в лесной чаще.

— Аня! — Она бросилась ко мне и обняла так крепко, что я подумала — сейчас задохнусь от материнской любви. — Слава богам, ты жива! Я так боялась! Когда зеркало сказало, что ты исчезла...

Стоп. Что-то тут не сходилось со стандартным сценарием.

— Простите, — перебила я, осторожно высвобождаясь из объятий, — но вы же должны быть злой мачехой, которая хочет меня убить.

Изабелла моргнула, как сова, которую среди бела дня спросили о смысле жизни.

— Убить? Тебя? — Она посмотрела на меня так, будто я предложила ей съесть живую лягушку. — С ума сошла? Ты же моя дочь!

— Падчерица, — поправил Виктор.

— Дочь, — твердо повторила Изабелла. — Я воспитывала ее с трех лет, кормила, учила, переживала за каждую царапину. Какая, к черту, падчерица?

Тут в разговор вмешалось зеркало, засияв злорадным светом:

— О-о-о! А вот и наша дорогая королева! Как дела, Изабелла? Все еще пытаешься изображать любящую мамочку?

Изабелла повернулась к зеркалу, и выражение ее лица изменилось. Если раньше там было беспокойство, то теперь появилось что-то вроде усталого отвращения.

— А, это ты, — сказала она тоном, которым говорят с особо назойливой мухой. — Я так и знала, что ты во всем этом замешано.

— Я? — Зеркало попыталось изобразить невинность, но получилось примерно как у акулы, пытающейся притвориться золотой рыбкой. — Я же только честно выполняю свои обязанности! Рассказываю правду о том, кто самая красивая!

— Твоя правда, — процедила Изабелла, — это помои, которыми ты пытаешься облить всех вокруг.

— Мамочка такая грубая, — захихикало зеркало. — А помнишь, как ты меня спрашивала, кто красивее — ты или твоя падчерица? И как расстроилась, когда я ответил честно?

— А я никогда такого не спрашивала! — взорвалась Изабелла. — Это ты сам начинал эти разговоры! Каждое утро: "А не хочешь узнать, кто красивее?" Как навязчивая реклама косметики!

Я смотрела на эту перепалку с растущим пониманием. Что-то мне подсказывало, что в классической версии сказки кое-что было не так.

— Зеркало, — сказала я, — а можно вопрос? Кто первый завел разговор о том, кто самая красивая?

Зеркало замялось.

— Ну... это... в общем... королева же должна интересоваться своей внешностью!

— То есть вы сами предложили этот вопрос?

— Я просто... хотел быть полезным...

— Полезным или вредным? — Изабелла сложила руки на груди. — Признайся, сколько семей ты уже разрушил своими "полезными" советами?

Зеркало виновато мерцнуло.

— Некоторые... некоторые не выдерживали правды...

— Какой правды?! — Изабелла была уже на грани срыва. — Ты же сам можешь говорить правду по-доброму! Значит, всегда мог, но предпочитал быть мерзавцем!

Виктор с интересом наблюдал за происходящим, а я начинала понимать, что попала в очень нестандартную версию сказки.

— Изабелла, — сказала я осторожно, — а что именно говорило вам зеркало?

— Каждый день одно и то же, — устало ответила она, опускаясь в кресло. — "Ты стареешь", "у тебя морщины", "твоя падчерица молодеет, а ты увядаешь". А потом начинало предлагать способы "исправить ситуацию".

— Какие способы?

— Сначала косметику. Потом диеты. Потом... — голос Изабеллы дрогнул, — потом оно начало говорить, что молодость можно вернуть только одним способом.

— Каким?

— Избавившись от той, кто молодеет вместо тебя.

Мне стало холодно.

— То есть зеркало подговаривало вас меня убить?

— Не сразу. Сначала оно предлагало "отправить тебя куда-то подальше". Потом "случайно потерять в лесу". А когда я отказывалась, становилось все настойчивее. — Изабелла посмотрела на зеркало с ненавистью. — Оно говорило, что я плохая мать, раз не могу принять необходимых мер. Что все королевы так делают.