Белый шум

Глава 1.

Где-то настойчиво трезвонил мобильник, раздражая дежурной мелодией.

– Твою мать, Милка, возьми трубку, – обращаясь к сестре, пробормотал себе под нос Владислав Казаринов, не желая выныривать из сладкой дремы, пожалуй, первой за последний месяц.

– Я сплю, – буркнул он, когда понял, что пиликает его собственный телефон. – Идите лесом!

Но настойчивая трель не умолкала, а потянуться за трубкой и сбросить звонок казалось невыносимым. Да и двигаться лишний раз не хотелось. Даже голову приподнять.

Глухое раздражение сменилось злостью. Казаринов нащупал сотовый, валявшийся на полу, и попытался отключить звук. Безрезультатно.

– Кто же это у нас такой настырный? – недобро хмыкнул Влад и, открыв только один глаз, подслеповато уставился в экран. А там высветилось лишь имя. «Лиза». Казаринов разлепил второй глаз и изумленно глянул в смартфон.

«Не может быть», – усмехнулся про себя, прекрасно зная, что Лиза никогда не позвонит без надобности. Тем более сегодня, в день его рождения. За долгие годы отношений в формате «безответная любовь» Влад научился разбираться в Лизкиных интонациях. Томно-воркующие явно говорили о недостатке финансов или о покупке какой-нибудь безделицы, на которую тратить собственные средства жалко, наивные со всхлипом – типа «пожалейте бедную девочку» – о любой услуге, требующейся незамедлительно. Имелась еще в арсенале интонация «как ты меня достал», но она использовалась абонентом, только когда звонил сам Влад. И каждый раз, естественно, не вовремя. Иногда он думал, как разорвать эту порочную связь. Раз и навсегда избавиться от женщины, в своих корыстных интересах использующей его сердечную привязанность, ставшую патологической. Нет, Казаринов давным-давно отбросил любые затеи покорить эту холодную стерву, но навсегда исключить ее из своей жизни не смог, или не захотел.

Он нехотя покосился на вопящий «самсунг», с экрана которого улыбалась веселая Лизка, и уже собрался отключить звук пиликающей мобилки, как рука сама потянулась к телефону и нажала на кнопку вызова.

– Да, Лиза, – устало вздохнул Казаринов. На другом конце связи всхлипнули и истерично закричали:

– Когда?! Когда ты, наконец, оставишь меня в покое?!

– Вроде это ты мне звонишь, нет? – попытался остановить поток упреков Влад и, потерев свободной рукой переносицу, строго добавил: – Что случилось?

– Я уже не могу, Влад, – раздраженно бросила Лиза. – Мы расстались пять лет назад, я замужем. Пожалуйста, попроси свою сестру отстать от меня.

– Что?! – рявкнул Казаринов, резко садясь на постели. – Что ты несешь?! Какую сестру?

– А у тебя их что, тысяча? – ядовито осведомилась Лиза и уточнила поспешно: – Кристину, естественно!

– Она умерла месяц назад, – холодно отрезал Казаринов, пытаясь справиться с накатившей тошнотой. – Поэтому тебе лучше прекратить свои инсинуации. Или переключиться на кого-нибудь другого.

– Как? – изумленно выдохнула Лизавета. – Как – умерла?

– Машина сбила, – устало бросил Влад, чувствуя, как немного притупившаяся боль утраты с новой силой захлестывает его. – Скончалась по дороге в больницу.

– Я ничего не знала, – пробормотала Лиза и не нашла ничего лучше, как отключиться.

Казаринов криво усмехнулся, глянув в погасший экран.

«Когда снова что-нибудь понадобится, соврет, что связь прервалась. А она звонила – звонила…»

Он потер виски, словно предупреждая подступающую головную боль, и невидящим взглядом обвел комнату. Хотя, честно говоря, тут и рассматривать было нечего. Каждый предмет знаком, каждый угол известен. Именно здесь, в старом родительском доме, он всегда находил прибежище.

Влад закрыл глаза, попробовал успокоиться, не получилось. Слишком свежа еще рана, да и Лизка разбередила ее неожиданно. На ватных ногах он прошел в ванную и, ополоснув лицо холодной водой, уставился в зеркало, откуда на него устало смотрел небритый тип с длинными спутанными патлами и презрительным взглядом.

«Морда помятая, глаза потухшие, – вынес вердикт Казаринов. И повертев головой в разные стороны, подумал раздраженно: – Чем я Лизке не угодил? Не урод вроде. Говорят, на актера похож. Этого… как его… на Джеральда Батлера в молодости. Деньги зарабатывать умею. В постели тоже не последний профан. Так что же тебе не хватало, Лизетта?»

Нет, все начиналось, как в романе про любовь. И сам Казаринов впервые в жизни чувствовал, как в груди от обожания колотится сердце, да и у Лизки глаза горели. Он еще тогда отбил ее у какого-то престарелого поклонника и готов был весь мир бросить к ногам любимой. И бросил! Две недели они провели на яхте невдалеке от Лазурного берега, затем неделю в Милане. Нет, его бы самого устроили палатка и горы. Но не предлагать же тонкой и хрупкой девушке вместо отдыха тяготы жизни? Когда и что пошло не так? Но сколько бы Влад ни задумывался, никак не мог уловить именно тот момент, когда Елизавета отвергла его, превратившись в недоступную мегеру.

«Может, здесь и кроется истина? – хмыкнул про себя Казаринов. – Обычно бабы на шею вешаются, а эта приманила в свой личный рай, а потом скинула с небес на землю, слишком яростно порвав отношения. Но как бы то ни было, – скривился он, все еще разглядывая себя. – Насильно мил не будешь. Пора и Лизкин телефон заносить в черный список. Хватит себя изводить!»

Казаринов вернулся в свою комнату и, плюхнувшись на постель, снова попытался заснуть.

– Не приходи в мои сны, Лизка, – недовольно пробурчал он. Но стоило смежить веки, как на смену великой любви пришла другая девица. Из серии – проходной вариант. Таких у Казаринова было множество. Встретиться один раз и забыть. Но эта… Элла, кажется … вынырнула из небытия и принялась танцевать, превращая дневной спокойный сон в эротический. Девица крутила бедрами в такт музыке, прижималась к шесту. В тонкой короткой майке колыхалась высокая грудь… И Казаринову захотелось протянуть руку, намотать на палец тонкую прядь каштановых волос, а потом…

Глава 2.

Следующим утром, наскоро нацепив черную водолазку, такие же широкие штаны и куртку, Казаринов отправился снимать свадьбу. Элитное заведение, небольшой зал с камином намекали на камерность мероприятия. Как и любой мастер с именем, Влад уже давно не встречался с клиентами заранее. Для этого в штате существовали помощницы и ассистенты. Он любил ощущать себя сторонним наблюдателем, ловцом эмоций. Их пожирателем, если хотите. А для этого требовалось соблюдать отстраненность, и знакомство с парой стало бы помехой в охоте.

Казаринов в ожидании молодых слонялся по загородному клубу. Провел пальцами по пышущим жаром изразцам камина, еще раз полюбовался их незатейливым, но колдовским узором. А затем вышел на террасу и уставился невидящим взором на затянутый пленкой водоем и перевернутые скамейки. Казаринов мысленно усмехнулся, жалея, что сейчас ноябрь и никто из гостей не плюхнется сдуру в бассейн. Он вгляделся в полупустые кроны, трясущиеся от порывов ветра.

«Кристинка этого ничего уже не увидит», – подумал грустно и, заметив оживление на улице, уже собрался начать «охоту» с «Кэноном» наперевес. Сзади послышалось движение и кто-то, откашлявшись, позвал:

– Владислав Алексеевич?

Казаринову почудилось, что его зовет ассистент Юра. Но обернувшись, он наткнулся взглядом на незнакомца в элегантном костюме.

– Мы знакомы? – холодно осведомился Казаринов.

Мужчина улыбнулся. Но лишь на миг Владу показался в деланной любезной улыбке хищный оскал. И тут же собеседник стал неприятен. Казаринов глянул ему за плечо. Трюк, отработанный годами, намекал на занятость и нехватку времени.

– Молодые еще подъезжают, – понял намек собеседник. – Я вас долго не задержу.

Казаринов откинул назад вьющиеся волосы и уставился на мужика, как удав на кролика.

– В чем дело? – пробасил он, собираясь пройти мимо.

– Вы же родной брат Кристины Булатовой?

Влад замер, инстинктивно сжимая кулаки. И чтобы не довести себя до греха, сунул руки в карманы штанов.

– Да, – кивнул нехотя, ожидая продолжения разговора.

– Видите ли, Кристи заняла у меня сто тысяч. Обещала вернуть до конца года. Я надеюсь, что вы, как ее наследник…

– Формально никакого наследства нет, – пробормотал Казаринов. – Но сумма небольшая, и, если есть подтверждающие документы, я рассчитаюсь. А сейчас простите, должен идти…

– Мои поздравления, – глумливо хмыкнул незнакомец.

– Не понял, – ощерился Казаринов.

– Рад, что ваше дело процветает, – усмехнулся мужчина. – Сто тысяч евро по нынешним временам…

– Что? – опешил Казаринов. – Я думал, что речь идет о рублях.

– Очень сожалею, – развел руками свадебный гость.

– Тогда тем более нужны документы. Желательно нотариально заверенные.

– Все оформлено должным образом, – кивнул незнакомец. – Где и когда мы можем встретиться?

– В понедельник у меня в офисе, – рыкнул Влад, протягивая визитку. – В двенадцать часов дня.

Он не помнил, как отснял свадьбу. Кто-то орал «Горько!», кто-то постоянно лез в кадр. Казаринову вообще чудилось, что он попал на шабаш к ведьмам и вурдалакам. Ни одного человеческого лица. Сплошные упыри и кикиморы.

За все время съемок Влад так и не смог избавиться от мысленного разговора с Кристиной:

«Для чего тебе потребовалось столько денег? И почему ты не обратилась ко мне?»

Но сколько ни вопрошай, ответа не последовало, да и глупо было бы его ждать.

Заехав «с полей» в офис, Казаринов по заведенному протоколу потребовал выложить в общую папку все, отснятое во официальной части. Каждый из работавших на сегодняшнем торжестве фотографов, да и он сам, сбрасывали материал в отдельные папки. А потом все вместе просматривали тысячи фоток, в надежде найти ту самую заветную сотню.

Парни, уже смотавшись за пивом и закусками, расселись в переговорной, в предвкушении разбора полетов и комментариев шефа. Иногда едких, иногда веселых, но всегда в самую точку.

Но сегодня Казаринов молчал. Он с ленцой потягивал безалкогольное пиво из банки и заедал его обсыпанными специями ломтиками кальмара.

– Ну как? – не вытерпела помощница Леночка, когда содержимое последней папки приблизилось к концу. – Что выберем, Владислав Алексеевич?

– Все шлак, – пробурчал недовольно Казаринов, включая паузу. – У вас, у меня. – Он обернулся к Леночке и бросил небрежно: – Клиент у нас всеядный или мозгоклюйный?

– И то, и другое, – печально хмыкнула Лена и добавила смешным голосом Винни-Пуха: – И можно без хлеба!

– Тогда придется тщательно выбирать, – потер разболевшийся затылок Казаринов и махнул рукой в сторону экрана. – Хотя… давайте досмотрим до конца.

Влад понимал, что все плохо. Но даже не догадывался, что хуже некуда, когда мелькнула фотка целующихся на террасе гостей. Гражданин «Сто тысяч евро» и какая-то брюнетка.

– Правилами запрещается снимать гостей в интимной обстановке, – рыкнул Казаринов. – Этот перец с женой приперся, а целуется с другой. Вы представляете, какой скандал нам предстоит, если вдруг кто-то наткнется на этот кадр?

– Да ладно, – скривился Ромка, близкий друг и заместитель. – Ты уверен, что он с другой пришел?

– Естественно, – отмахнулся Казаринов. – Я запомнил его жену. Жирная блондинка. А тут он с брюнеткой. Тоже толстой.

– Такой тип женщин нравится, – пробурчала Лена и напомнила старую шутку про фломастеры.

Глава 3.

Домой Влад не поехал. Требовалось собраться с мыслями и самому в тишине еще раз просмотреть сегодняшнюю фотосъемку. Он позвонил секретарше, в душе надеясь, что она все еще в офисе.

– Лена, дождись меня, – не церемонясь, велел он.

– Я уже уехала, – виновато призналась она и наивным голоском осведомилась: – Вернуться?

– Не стоит, малыш, – великодушно разрешил он и быстро попрощался. – До понедельника.

– Бог с тобой, золотая рыбка, – раздраженно пробурчал Казаринов, спрятав мобильник. – Ну хоть под ногами путаться не станешь.

Кивнув охраннику на входе, он прошел к лифту и, пока ехал на тринадцатый этаж, где размещался офис арт-студии «Верный взгляд», тупо пялился на панель с красной горящей кнопкой. Неожиданно в голову пришла идея сделать фотосессию в стиле ню. И на главную роль пригласить… Он мысленно перебрал всех знакомых моделей, но не смог выбрать ни одну. И тут подсознание подкинуло образ обнаженной Элки. В костюме Евы она прижималась спиной к белой стене с красными разводами и прикрывалась ладонями, растопырив в стороны пальцы с красным маникюром. И губы светились множеством красных огоньков.

Лифт тренькнул, останавливаясь и возвращая пассажира в реальный мир.

«Все-таки я гениален», – хвастливо хмыкнул про себя Влад и, отогнав назойливый образ Элки, постарался запомнить все детали нового проекта.

Через темный кабинет Казаринов сразу прошел в комнату отдыха и, не зажигая светильники, включил ноутбук, а следом и монитор во всю стену. Потом завалился на диван и, задрав ноги на низкую кожаную спинку, начал рассматривать фотографии, иногда увеличивая их в несколько раз и пристально вглядываясь в лица. Сегодняшнее торжество разнообразием не баловало. Влад даже начал терять терпение и винить себя, что просто устал и не желает работать. Потянувшись, он встал и, подойдя к бару, достал початую бутылку виски. Казаринов с удивлением обнаружил, что спиртного в офисе почти не осталось. За последний месяц ему удалось выпить почти все запасы.

«Кристиночка, милая, что же ты наделала, девочка!» – мысленно протянул он, понимая, что за работой и хлопотами боль никуда не делась. Только спряталась ненадолго.

Он глотнул из бутылки виски. Почувствовал, как обожгло горло.

«То, что надо», – подумал он, забирая бутылку с собой на диван. И снова пролистал на экране фотки. Взад-вперед. И так несколько раз.

Череда неискренних лиц и поддельных эмоций удручала, и Казаринов просто потерял терпение и решил наугад выбрать снимки, будто в лотерее.

«Нет, так нельзя», – остановил он сам себя и задумался. Но быстро понял, что не стоило этого делать. Мысленно он опять вернулся к фотосессии в стиле ню. На фоне сизых елок на белой скамье сидела Элка. Бледно-голубой комбидресс и белые чулки создавали ощущение единого целого со всей композицией. Волею своей фантазии Казаринов посадил девушку прямо, широко раздвинул ей ноги, заставляя опереться на носки. Потом подумал, что для большего эротизма не хватает самого главного, и превратил тонкие резинки чулок из белых кружевных в грубые черные. Представив эту изысканную картину, Влад от возбуждения чуть не свалился с дивана.

«Нечего тут ногами сучить», – укорил он то ли сам себя, то ли вездесущую Элку из собственных фантазий. И тут ему пришла в голову невероятная мысль: посмотреть фотки со свадьбы Цесаркина, глотнуть хоть немножечко романтики. Только из любви к искусству и для чистоты эксперимента. Вдохновения ради. Папка в архиве нашлась быстро. И Казаринов, запретив себе грезить о чувственных фотосессиях, решил изучить снимки, каждый из которых можно смело отправлять на конкурс и брать первые места.

– Маленькие шедевры, – пробормотал он и мысленно обругал своих сотрудников. – Могут же оболтусы, когда захотят! Зато сегодня наснимали барахла! И где глаза забыли?

Влад на минуту задумался, тупо листая фотки одну за другой, и внезапно оторопел. Аж пульт выронил.

Опять Элла! Подружка невесты, мать вашу!
Нет, она и раньше мелькала на фотографиях. Красивая и гордая, совершенно не похожая на заплаканную дурочку на кухне Цесаркиных, скорее смахивающая на ту диву, не дающую покоя бедному фотографу.

«Теперь-то понятно, почему я на нее клюнул», – про себя усмехнулся Казаринов, впиваясь взглядом в роскошную фигуру и снова прикладываясь к бутылке.

Он решительно закрыл папку и вернулся к созданию нового альбома. Но бесполезно! Злые неискренние лица, оскалы вместо улыбок.

«За такие морды штрафовать надо и вместо фотографов вызвать психиатров, или на худой конец полицию. Хотя такая свадьба вряд ли без драки обошлась».

Казаринов выключил ноутбук, справедливо полагая, что этот замечательный квест «найти и угодить» лучше спихнуть подчиненным. Он потер лоб, размышляя, здесь ему заночевать или все-таки вернуться домой, как взгляд остановился на Кристинкиных коробках. На ватных ногах Влад подошел к ним и наугад вытянул из кучи один из ежедневников. Оказалось, книга благодарности. Именно так и значилось на первой странице. А дальше шел тихий ужас. Кто бы мог подумать, что каждый вечер его циничная и нагловатая сестра благодарила Вселенную за прожитый день. За дурацкие мелочи, на которые остальное население планеты не обращает внимания. За песню Лепса, случайно услышанную в перерыв, за солнечный день и новые туфли. Казаринов лениво пролистал всю тетрадь. Даже за час до гибели Кристина написала несколько фраз: «Спасибо-спасибо, Вселенная, что хранишь мои секреты. Если Леонид узнает, то мне не жить».

– Чушь какая-то, – рыкнул вслух Казаринов. – Трудно представить, что человек пишет всю эту ерунду и в тот же вечер погибает.

Глава 4.

Проснувшись утром в офисе, Казаринов первым делом быстро сверстал альбом для вчерашних молодоженов.

«Ребята же не виноваты, что у них такие родственники», – печально подумал он и, вспомнив о подготовке рекламной кампании для известной в городе сети магазинов, несмотря на воскресенье, позвонил ведущему дизайнеру.

– Ольга Сергеевна, презентацию что-то не найду. Вы ее на сервере сохранили? Хочу проверить, – поинтересовался он после вопросов о здоровье и настроении.

В трубке замешкались.

– Ее нет на сервере. Я не выложила, Владислав Алексеевич, – промямлила Ольга.

– Времени не хватило? – добродушно осведомился он. – Скиньте мне на почту, пожалуйста.

– Презентация еще не готова, – забормотала дизайнер. – Леночка сказала, что сроки не окончательные…

– А вам Леночка зарплату платит или все-таки я? – раздраженно бросил Казаринов. – В понедельник в десять приедет заказчик. Я вам настоятельно советую сейчас же приехать в офис и закончить проект.

– Я не могу, Владислав Алексеевич, – взмолилась трубка. – У мужа день рождения… И за один день я точно не управлюсь.

– Всего хорошего, – отчеканил Казаринов и бросил трубку.

Следующей он набрал Лену, свою страстную любовницу и нерадивую секретаршу. Они все перестают выполнять должностные обязанности и считают себя центром вселенной, стоит только взять в койку.

– Приезжай в офис, дорогая, – рыкнул он, не церемонясь.

– Так сегодня выходной, Влади-и-ик, – захихикала она и добавила серьезно: – Не могу, любимый, у меня планы.

– А меня твои планы…– Казаринов вздохнул, пытаясь заменить нецензурный глагол на приличный, – не волнуют.

– Но, Влад, я в салон красоты записалась…

– Владислав Алексеевич, – напомнил он о субординации.

Леночка поперхнулась от неожиданности и сварливо брякнула:

– У меня тоже личная жизнь есть! Я тебе не девочка по вызову!

– Да ну? – усмехнулся Влад и рубанул с плеча: – Вы уволены, Елена Анатольевна. Потрудитесь завтра сдать дела.

– Да где ты такую дуру еще найдешь? – закричали из трубки. – Я – дипломированный делопроизводитель!

– До свидания, – пробурчал он и снова набрал дизайнера.

– Сегодня можете не приезжать, Ольга Сергеевна, – сообщил он взволнованной женщине. – А завтра с утра сразу зайдите в отдел кадров. Нужно написать заявление.

– Какое, Владислав Алексеевич? – охнула женщина. – Может, я дома напишу?

– Прошу уволить меня по собственному желанию, – продиктовал Казаринов. – Мне не нужны нерадивые сотрудники.

– Я пойду в трудовую инспекцию, – пригрозила Ольга. Владислав поморщился, вот если бы она умоляла или расплакалась, он бы ее оштрафовал на кругленькую сумму, но увольнять не стал. А тут… Сомнений не осталось.

– Пожалуйста, – великодушно разрешил он. – У вас два пути. Можно расстаться со мной мирно и получить в расчет годовую премию пропорционально отработанному времени, а можно и встать в позу… Второй вариант я вам не советую.

– Вы мне угрожаете? – насторожилась Ольга.

– Ну какие угрозы? – хохотнул Казаринов. – Так… рекомендации. Надеюсь, вы им внемлете.

Третьим общаться с шефом в это безумное воскресенье выпало системному администратору. Он быстро приехал, включил компьютер уволенного дизайнера и кинул шефу недоделанную презентацию. А потом обзвонил всех своих друзей и сообщил последние новости.

Звонок застал Элку в душе.

– Ну, мать, танцуй, – пропел бывший однокурсник Игорь Чижов. – У нас уволили ведущего дизайнера. Приходи к нам работать!

– К вам, это в «Вырви глаз»? – уточнила Элка, выключив душ и кутаясь в полотенце.

– «Верный глаз», – поправил Игорь. – У нас зарплата классная. Шеф мировой.

– Ага, – хмыкнула Элка. – Наслышана я о вашем Казаринове. Ни за какие коврижки!

– Почему? – удивился Чижов. – Ты же хотела!

– Передумала, – отрезала она и добавила миролюбиво: – Гарик, у меня ребенок маленький. Я по удаленному доступу работаю. А к вам таскаться надо.

– Прости, что побеспокоил, – пробурчал обиженно Чижов. – Даже не знал, что ты замуж вышла и ребенка родила.

– Никуда я не выходила, – брякнула не подумав Элка. – Сейчас это не обязательное условие, Чижик!

Глава 5

Он гнал по трассе, напевая себе «Май литл пони», а потом внезапно вспомнил другую песенку, что за несколько дней до смерти Кристины мама пела Алисе:

– У пони длинная челка

Из нежнейшего шелка…

Дальше пары фраз песня не пошла, но и на том спасибо.

– Пони, – пробурчал под нос Казаринов. И тут же представил Элку. Почему-то в сбруе. В черных ремнях и ошейнике. – От эротических фантазий у меня точно крыша поехала, – вслух опечалился он и подумал, что, уволив Леночку, лишился постоянной подружки.

«Нужно найти девушку, – хмыкнул он про себя. – Только, упаси бог, не из моделей и не из сотрудниц компании. И те, и другие быстро наглеют. И если первые требуют бриллианты и норковые шубки, то вторые просто садятся на голову и там спокойно сидят. Хватит. Надоело! Нужно переключиться на какую-нибудь скромную воспитательницу детского сада или нянечку. Молодую и сексапильную».

Влад довольно усмехнулся и, ощутив прилив оптимизма, снова запел:

– У пони длинная челка

Из нежнейшего шелка…

«У строптивой Пони нет челки, а кожа нежнее шелка, – попытался сочинить свой куплет Казаринов. – Или так лучше… У девчонки Понки…».

Он тут же оборвал себя и даже потер лоб свободной рукой.

«Блин горелый, а перевертыш вполне в духе Кристины. Если все зовут Элку пони, хотя сомнительный комплимент, то сестра вполне могла звать ее Понкой. Нужно не забыть спросить. Сразу!»

Он затормозил около узкой резной калитки и, выскочив из машины, нажал на кнопку домофона.

«Вместо того чтобы петь дорогой, – попенял он самому себе, – лучше бы состряпал легенду, чтобы Элла сжалилась и впустила в дом!»

Но сочинять ничего не пришлось. Замок щелкнул, калитка открылась. Казаринов успел раздраженно подумать о том, что наивная Пони открывает дверь кому попало, и, ни в чем не сомневаясь, спокойно вошел в калитку. Да еще дверь захлопнул. Идиот!

И застыл на дорожке, судорожно соображая, что делать дальше. Прямо на него от дома несся огромный черный кобель. Ротвейлер, наверное, самый злобный из всех существующих. Казаринов понял, что поворачиваться к животному спиной, пытаясь открыть замок, нельзя. Он нападет со спины. Оставалось только прижаться к калитке и исхитриться ногой дать собаке по морде. Тогда рукой можно будет нащупать замок и при удачном стечении обстоятельств вывалиться на улицу, захлопнув дверь. Влад напряженно следил за приближающимся псом, когда на крыльцо выскочила взлохмаченная Элла и позвала требовательно:

– Вернись обратно, Джон! Быстро!

Собака, послушно развернувшись, потрусила к хозяйке.

А Казаринов, рассмеявшись, направился следом. Элла во все глаза уставилась на него. А он не мог отвести взгляд от ног, обтянутых старыми лосинами, и выпирающих из-под застиранной майки ничем не стесненных холмов.

– А я вчера решил, что Джон – твой любовник, – весело сообщил он Элке, стараясь глядеть ей в лицо.

– Поверь, – нехотя бросила она. – Он гораздо лучше. Никогда не предаст и не обманет. – Элла глянула недоверчиво на нежданного гостя и добавила недовольно: – Зачем ты приехал? Я же сказала, что работать ни с тобой, ни на тебя не желаю.

– Нам есть что обсудить, – хмыкнул он и уточнил сварливо: – Так и будешь держать меня на пороге?

– Проходи, – пробормотала она, заходя в дом. Влад быстро поднялся по каменным ступенькам, не ожидая повторного приглашения.

– Зачем ты здесь? – еще раз поинтересовалась Элла. – Нам не о чем разговаривать.

– Я найду тему для разговора. Или даже две, – упрямо заявил он, снимая куртку и ботинки.

– Даже не представляю, о чем, – нервно отрезала она. – Но у тебя не больше пяти минут.

Влад собрался было возразить, что в пять минут они точно не уложатся, но где-то в дальних комнатах заревел ребенок. Аж закатился от плача.

– Время вышло, тебе лучше уйти, – негодуя пробормотала Элла и кинулась к малышу.

«Как же, – присвистнул про себя Владислав, – даже не надейся, милая!»

Он прошел следом сначала в одну комнату, затем в другую. Чисто, очень скромно. Старая мебель, еще заставшая Советскую власть. Ворох детского белья в кресле около гладильной доски. Монитор с широкой диагональю на письменном столе, да свеженькие обои в мелкий цветочек. Ни тебе скандинавского стиля или хайтека.

– Уходи, – через плечо бросила Элла. – Мне ребенка покормить нужно.

– Я подожду, – миролюбиво заметил Казаринов и упрямо уселся в свободное кресло.

Элла, ругая себя последними словами, что вот так запросто открыла дверь, зашла в детскую и улыбнулась заплаканному сыну.

Антошка, как только сосок попал ему в рот, моментально успокоился и принялся причмокивать, положив ладошку на грудь матери.

Глава 6.

Влад по привычке отогнал мысли о Лизе. Никчемные и рвущие душу. И сосредоточился на хитрющем озорнике, пытающемся маленькими пальчиками вырвать клок щетины.

– Больно, солнышко, – остановил сына Казаринов, отводя ручонку в сторону. Но Антошка воспринял это как личную обиду и, моментально вспомнив о режущемся зубе, жалобно заплакал снова.

– Давай его, – вскинулась Элка, поднимаясь с кресла, и тут же с шумом плюхнулась обратно.

– Что? – обеспокоился Влад. А сыночек даже кукситься перестал и удивленно воззрился на мать черными как вишня глазищами.

«Весь в папочку», – мысленно усмехнулась Элка, а вслух пробормотала:

– Спина, зараза…Нужно на массаж пойти.

Неожиданно для себя Казаринов представил обнаженную Эллу, лежащую на массажном столе, а рядом какого-то амбала, растирающего руки маслом.

– Ну нет, – вырвалось у Влада. – Еще нарвешься на коновала какого-нибудь…

– А ты не рано начал тут командовать? – хмыкнула Элла, пытаясь встать. Не получилось.

– Сиди уже, – нетерпеливо поморщился Казаринов и как ни в чем не бывало объяснил, будто это она его неправильно поняла: – К специалисту ты в лучшем случае только завтра попадешь. И то тебя отвезти придется. А помощь нужно оказать немедленно. Сейчас Антон Владиславович угомонится, и я тебе спину разотру. Мазь имеется?

– Есть, врач прописал, – промямлила Элла. – Я пару месяцев назад спину надорвала. Антошка в весе прибавил, вот и результат.

– Я сам массаж сделаю, – невзначай бросил Казаринов. – Между прочим, когда-то на курсах учился. Говорят, у меня руки волшебные…

– Только руки? – ехидно заметила Элла, любуясь сыном.

– А что? – самодовольно улыбнулся Влад. – Красивый чудесный малыш. Жаль, что мы только сейчас познакомились. Ну ничего, наверстаем, – пробормотал он ребенку.

– Не воображай, что ты вот так сразу станешь образцовым папочкой и примерным семьянином.

– Почему нет? – вскинулся он. – Теперь ты от меня не отделаешься, красавица. Нужно обговорить дату свадьбы и под марш Мендельсона сходить в ЗАГС.

– Нет, – мотнула она головой. – Лизу свою туда веди или еще кого. А мне хочется замуж по любви. Чтобы просыпаться и тянуться к любимому, нежиться вместе в постели, чувствуя тепло друг друга, чтобы скучать в разлуке и молчать вместе, а не по отдельности, говорить глупости и нежности, дурачиться…

– Зачем? – изумился Казаринов и добавил усмехаясь: – Может, и я на что сгожусь…

– Ты любишь другую, – отчеканила Элла. – А это для семейной жизни самый большой недостаток. Добивайся свою Лизу и оставь нас в покое.

– Не выйдет, милая, – бросил Влад и растерянно добавил: – Элк, он уснул. Что делать?

– В кроватку положи. Только аккуратно. А потом возьми тюбик, около моей кровати стоит. И если натрешь мне шею и плечи, то тебе зачтется. На Страшном суде.

Когда Казаринов вернулся с мазью, Элка приспустила с плеч майку и, положив руки на подлокотник, замерла.

«Целомудренная ворона, – добродушно хмыкнул про себя Влад.– Любая другая уже скинула б с себя всю одежду, зажгла свечи и улеглась на кровать, раздвинув ноги. А эта даже маечку снять не подумала».

– Так не пойдет, – словно великий знаток, поморщился Казаринов. – Снимай майку, Элла, если шея зажата, нужно от лопаток массировать. А просто гладить шею – только время терять.

Она воспротивилась и даже простонала что-то, наотрез отказываясь раздеваться. Но он пренебрег ее мнением и, наклонившись над ней, быстро стянул майку, а потом после секундных раздумий и штаны.

– Ложись уже, – протянул, невзирая на ее возмущение. – Сама подумай, что я там не видел?

Элка распласталась на диване, но отвернулась обиженно.

А Владу захотелось отвесить самому себе подзатыльник.

«Это ж надо такую чушь сморозить, – отругал он себя. – Похоже, у тебя все мозги, Владислав Алексеевич, перетекли из головы в другое место».

Он уверенно прошелся ладонью по шейным позвонкам. От седьмого до первого. Потом подушечками больших пальцев очертил напряженные мышцы и круговыми движениями попытался их расслабить. Затем под Элкин довольный вздох принялся разминать плечи, не торопясь спустился ниже по позвоночнику и долго с усилием растирал спину. Элла, растянувшись на диване звездой, просто млела от каждого прикосновения. Она попробовала отругать себя за то, что слишком близко подпустила Влада. Но внутренний прокурор обычно плохо справлялся со своими обязанностями, да и боль в спине внезапно прошла. Элла наслаждалась каждым движением, понимая, что почти за два года воздержания и этот целомудренный массаж приравнивается к эротическому безумию, хотя Казаринов вел себя прилично и с непристойностями не лез. Но стоило только так подумать, как Влад, хрипло прошептав что-то, перевернул ее на спину. Прошелся теплыми ладонями по животу, а потом накрыл ими грудь. Элка застонала и тут же с ужасом осознала, что ничего не может с собой поделать. Только сдаться на милость победителя и молить. Если уж не о пощаде, так о продолжении. Но умолять никого не пришлось. Влад точным и опытным движением стянул с нее трусики и на ходу расстегнул брюки.

Элла поняла, что пропала. Казаринов лихо довел ее до самого пика, а потом, не бросив, улегся рядом, нашептывая ласковые словечки, рассказывая в подробностях, что сделает с ней в следующий раз. Элла наивно полагала, что сейчас он встанет и уедет восвояси, но Влад присоединился к ней в душе, раз и навсегда опровергая теорию, что в ванной можно только мыться, потом, вернувшись на диван, снова навис над ней тенью. После они долго лежали, прижавшись друг к другу, и Элла уже начала засыпать, когда Влад осторожно поднялся.

Глава 7.

Огромный бизнес-центр, расположенный на пересечении основных магистралей города, светился рекламой. Людмила Казаринова неуверенно вошла в просторный холл с мраморными колоннами и даже застыла на месте. Арендовать в таком здании офис выходило в копеечку, а уж купить целый этаж, как это сделал ее брат, представлялось вообще заоблачным богатством. На ватных ногах она дошла до лифта и, войдя внутрь с целой толпой, сосредоточилась на электронном табло. Третий этаж… седьмой… двенадцатый… Когда лифт остановился на нужном тринадцатом и бесшумно распахнул дверцы, Мила замерла в нерешительности и, взяв себя в руки, сделала шаг навстречу неизвестности.

«Даже если брат выгонит тебя, не облезешь, – саму себя предупредила она. – А он не посмеет. Просто может отказать в работе. Вчера, когда предлагал, ситуация казалась совершенно иной!»

Мила осторожно прошла по коридору. Заглянула сначала в одну дверь, потом в другую. К своему стыду, брата на работе навещать не приходилось. То ли дело Кристинка! Та сразу сунула нос. Сначала в проект, когда центр только строился и Влад выбирал подходящую недвижимость, потом во время ремонта несколько раз приезжала с братом – контролировала процесс. Да и когда «Верный глаз» переехал в новое помещение, нет-нет заглядывала проведать Казаринова.

– Вам кого? – раздался за спиной требовательный голос.

– Владислава Алексеевича, – промямлила Мила и добавила поспешно: – Я его сестра.

– Все мы люди и сестры, и братья, – философски заметила степенная дама средних лет и бросила напряженно: – Сестра у него умерла. А вы, собственно, по какому вопросу?

– По личному, – процедила Мила и уже собралась объяснить, что у Влада две сестры, как тетка, смерив ее жалостливым взглядом, махнула в конец коридора. – Приемная там.

Мила решительно двинулась вперед, а недовольная мадам зашла в кабинет рядом. Приемная оказалась большой светлой комнатой с панорамными окнами и аквариумом во всю стену. По углам стояли какие-то пальмы, вились замысловатые лианы.

А из-за высокой стойки виднелся хвостик рыжих волос. У Милы екнуло сердце.

«Наверное, уже взял кого-то!»

Ей хотелось убежать, но она нашла в себе силы сделать шаг и, негромко кашлянув, осведомилась:

– А Владислав Алексеевич на месте?

Хвостик подернулся, и над стойкой сначала показалось миловидное личико, а затем и сама девушка.

«Красивая, фигуристая, – уныло хмыкнула про себя Милка. – Не то, что я!»

– Вы Людмила? – бойко осведомилась девица. – А я вас жду! Меня Владислав Алексеевич попросил ввести вас в курс дела. Я раньше тут работала, а потом перешла в финансово-экономический отдел.

– А где сам Влад…Владислав Алексеевич то есть?

– Занят, очень занят, – пресекла любые вопросы девушка и представилась: – Меня Яна зовут.

Когда через полчаса из кабинета с криками «Мать вашу! Вы мне весь проект загубите!» выскочил Казаринов, Мила уже бойко печатала какое-то письмо заказчику.

– Пришла все-таки, – пробурчал младший брат, любивший в детстве есть из ее тарелки, и на всех скоростях промчался мимо. Где-то вдалеке слышались его крики и угрозы намотать кишки на уши.

– И часто у вас так? – поинтересовалась Мила, пораженная переменой в брате.

– Постоянно, – отмахнулась Яна. – То дизайнеры с фотографами налажают, то решит, что его обокрали, тогда мы по стенке ходим.

– Обокрали? – изумилась Мила. – И такое бывает?

– Нет, – отмахнулась Яна. – Что-нибудь забудет, не так посчитает, потом кричит. Но главный бухгалтер ему все по полочкам разложит, удовлетворит.

Миле не понравилось, что так насмешливо говорят о ее брате, но она сдержалась, решив, что странно в первый час работы что-то доказывать.

– Дома он не такой, – пробормотала она чуть слышно.

– Дома? – переспросила Яна и насупилась. – А вы кем ему приходитесь?

– Родная сестра, старшая, – поставила все точки над «ё» Мила.

– Ой, – обеспокоилась Яна. – Он не предупредил, а я вам наболтала лишнего. Вы уж не выдавайте меня! Пожалуйста! А то уволит…

– Я не скажу, – пообещала Мила и замерла, увидев дорогого брата, застывшего в дверях.

– Кстати, Милочка, – пробормотал он. – Зайди ко мне!

Это прозвучало как-то по-барски, и Милу передернуло. Сразу вспомнилась Хоботова из «Покровских ворот» с ее «Послушайте, милочка!».

– Людочка, – на автомате поправила она, заходя в святая святых. И остановилась, пораженная огромными черно-белыми фотографиями, обклеенными по трем стенам. А вместо четвертой красовалось широкое панорамное окно, из которого открывался потрясающий вид на город, реку и Тарнаусское искусственное озеро вдали.

– Проходи, – махнул рукой Влад. – Чаю хочешь? Или кофе?

– Кофе, – пролепетала она.

– Не тушуйся, Милка, – подмигнул брат. – Тут никто не кусается.

Он поколдовал над кофе-машиной, предварительно поманив сестру пальцем и наказав:

– Учись. Подать гостям кофе входит в твои обязанности.

А потом в комнате отдыха поставил на журнальный стол маленькие чашечки с ароматным варевом и достал из пакета круассаны.

– Все как я люблю, – хмыкнул Казаринов, плюхнувшись в кресло, и указал на другое сестре: – Садись! Что застыла?

Мила аккуратно села рядом.

– Наверное, нужно соблюдать субординацию, – процедила она.

Глава 8.

Закончив разговор, Элла недовольно глянула сначала на потухший экран сотового, а потом на развалившегося около кухонного стола Джона.

– Все проспал, защитник, – пробурчала она, легонько пнув черный покатый бок. – Чужого в дом пустил, сам задрых.

Джон громко зевнул, нимало не обеспокоясь от хозяйского пинка. Прорычал что-то сквозь сон. И этот недовольный рык означал только одно:

«Сама ему разрешила в дом войти, а потом еще стонала, будто понравилось!»

– Ничего не понравилось, – хмыкнула Элка. – Секс средненький, интеллект тоже. Даже простейшую рекламную акцию придумать не в состоянии. Попросила не приезжать, заявил, что будет вечером. Нормальный человек?

Она скосила глаза на часы.

«Антошка проснется только через час. Успею позавтракать», – подумала она, доставая из холодильника судок с винегретом и творожный сыр. Но успела только намазать белую с вкраплениями зелени массу на хлеб, как в калитку позвонили.

– Начинаются арабские сказки, – недовольно пробубнила Элла, глядя в экран домофона, а потом впуская раннего гостя. Вернее, гостью.

Из окна кухни она улыбаясь наблюдала, как по дорожке к дому с дочкой наперевес несется Нина.

Джон вскочил спросонья, но Элла шикнула на него:

– Спи дальше, боевая собака, это Нина пришла. Сейчас Катя тебе уши открутит. В прошлый раз не удалось.

Ротвейлер посмотрел на хозяйку пристально. Признал правоту и быстро ретировался в ванную, всем своим видом говоря:

«Разбирайся сама!»

Нина влетела в дом и изумленно уставилась на подружку.

– Элла! Не может быть! Вы не могли!– затараторила она, узнав главную новость по телефону.

– Почему не могли? – удивилась Элла. – Вроде устроены так же, как и остальные миллиарды мужчин и женщин.

– Я не в этом смысле, – отмахнулась Нина, передавая подруге пупса в красном комбинезоне. – Вы же едва знакомы!

– Ну и что? Для быстрого траха самое то!

– И это говоришь ты? – уставилась Нина. – Ты, которая отказалась встречаться с Димкой Юрченко из-за того, что он не смог проводить тебя до дома!

– Ты еще вспомни детский сад, Тарантуль, – отмахнулась Элла, называя подружку по фамилии. – И я, и ваш Казаринов – два взрослых человека и можем без посторонней помощи разобраться в своих потребностях. Если бы я нуждалась в совете, то обратилась бы только к тебе. Но в данном случае все шло по моему плану. И получилось так, как я хотела.

– Что получилось? Что ты хотела? – не поняла Нина.

– Ребенок! – торжественно заявила Элла. – Мне хотелось стать матерью! Я выбрала Казаринова. Он немного туповат, но здоров и красив. Все. Больше мне от него ничего не надо.

– Как-то цинично, не находишь? – пробормотала Нина. – Ты же вроде говорила, что пыталась связаться с отцом Антошки. Или дурила меня?

– Пыталась. Звонила на сотовый и в офис. Я же и до вашей свадьбы знала, кто он такой. Но он явно не собирался со мной общаться. Тогда мне пришла в голову идея передать ему привет через его сестру. И та сообщила мне, что ни я сама, ни мой ребенок не волнуют ее брата. А вчера с какой-то стати объявился красавец и началась свистопляска.

– Какая свистопляска?

– Ты, мама, Мишкина мать, все как с ума посходили. Ну приезжал ко мне мужик, и что с того? Я – пария какая, что не могу с мужчиной встретиться? – шикнула Элла, вынимая из комбеза Катерину.

Катя тихонечко вскрикнула, а потом разревелась в полный голос.

– Прости, прости, – пробормотала Элка, целуя девочку и пытаясь ее утешить. Из глубины дома, услышав рев подружки, подал голос Антошка. Требовательно и властно.

– Труба зовет, – хмыкнула Нина, забирая дочку и успокаивая ее. Потом прошла следом за Эллой и бросила мимоходом: – Мне все равно, веришь? Ну приезжал к тебе мужик. Ну стояла машина до часу ночи…

– Он уехал около одиннадцати, – вскользь заметила Элла, доставая из кроватки сыночка.

– Мама видела машину в половину первого и позвонила нам.

– Ну понятно, кто у нас шпион, – добродушно хмыкнула Элла. – Получается, что Влад уехал, а потом вернулся. Интересно почему?

– Вот и спроси, когда приедет, – рассмеялась Нина. – Он – мужик не плохой… Может, поженитесь…

– Нин, ну это же не главное для брака! – фыркнула Элла, прикладывая сына к груди. Антошка быстро втянул сосок и зачмокал. – Хочется любви, понимаешь? Как у вас с Цесаркиным! Как у твоих или моих родителей! Сейчас-то время другое. Нет смысла терпеть рядом по сути чужого человека только из-за ребенка. Да и заработать я сама могу. Нам хватает.

– Тоже правильно, – согласилась Нина, сажая Катерину в манеж. – Жить в браке с нелюбимым – та еще маета. Делай как считаешь нужным, Элка. Я всегда на твоей стороне, – заверила она и, подлетев, чмокнула подругу в щеку.

– Я не понимаю, откуда он свалился на мою голову? Решил стать образцовым папашей. Ну так пусть женится на своей крале, и она ему детишек нарожает. Откуда взялся такой интерес ко мне и моему сыну?

– Ага, – кивнула Нина. – Два года прошло, и он проснулся. Что-то не так в этой истории…

– Что-то понадобилось, – пробурчала Элла. – Я тренировалась вместе с его сестрой. Первостатейная лгунья и интриганка. И этот, наверное, такой же.

– Ну его…– отмахнулась Нина и, заметив, что Антошка наелся, предложила: – Пойдем лучше чай пить, а потом в парк.

– А этот… как его… Гарик, – поинтересовалась Нина, вытирая вымытые чашки и ставя их на полку. – Он так и не женился?