Берта сдаваться не умеет

Пролог

Прехорошенькая девочка лет десяти с воздушными золотыми локонами, порхает по траве словно бабочка, заливаясь звонким, как колокольчик смехом. Она играет в салки, искрясь зачинающейся женственностью, заметной кукольной красотой и лёгким нравом. Уже сейчас понятно, что пройдет буквально несколько лет и девочка превратится в светловолосую стройную красавицу, на которую будут заглядываться лорды да князья. А как не заглядываться? Красавицу видно сразу, да и сейчас вся она будто светится. Среди других детей именно эту девочку выбирают мальчишки, ухватывая то за голубой подол платьица, то за тонкую розовую ручку. Темноволосый мальчишка из рода Быка, который поймал и держит ее сейчас — улыбается, не скрывая торжества. Девочка взвизгивает и легко вырывается, невесомая, словно лепесток цветка. Сил в ней не больше чем в котенке. Сильному мальчишке очень легко удержать свою лёгкую добычу...

О нет, это не я.

Увы, в свои десять я больше похожа на бочонок. Крепкий и плотный бочонок, который хмуро наблюдает за салками и именно в тот момент осознает всю пропасть между собой и Ею. Здесь на встрече высокородных, пока взрослые общаются, дети имеют возможность узнать друг друга и сыграть вместе. Насупившись, я сравниваю и понимаю, что тоже так хочу.

«Нет, я не такая», — я с огорчением глядела на худые коленки маленькой змейки. По случаю дружеского пикника, меня нарядили в пышное розовое платье, так что я могла без препятствий оценить и продемонстрировать свои колени. Посмотрела вниз. У меня коленные чашечки крупные, даже мощные, я скачу по траве как молодой теленок. Бабочка, цветок, котенок? Эти определения не для меня. Мрачнея, продолжила сравнение. Волосы у меня не воздушные золотые локоны, а пышные курчавые и темно-рыжеватые, жёсткие как палки. И носик не тонкий, не точеный уголок, а похож на маленький розовый клубень молодой картошки.

А еще Сила. Про это старались не говорить при мне, но я-то слышала, как матушка плакала, что дочка вышла бракованной, сильной словно бычок, а не телочка. Я сильнее не просто всех девочек, даже и с мальчиками могу помериться. Из-за этого мальчишки ко мне относится иначе: уважают, конечно, но ещё — дразнят. Мы соревнуемся с ними, и я часто побеждаю.

Услышать «Берта — бычок!» — обычное дело.

Но я не сдаюсь. Я тоже хочу невесомо летать по траве и быть такой... нежной, хрупкой. С этой мыслью я вступила в игру, азартно наблюдая за водящими и косясь на мальчишек. Странно, но мне нравятся волчата: они не такие здоровые, как бычки, но сильные, ловкие. Ловчее нас. Хотелось, чтобы за мной побегал один, темноволосый... Он, в принципе, не маленький. Схож со мной по габаритам. Ну и что, что я все равно крупнее. Ну и что, что из Волков.

Стараясь порхать как бабочка, невесомо взмахивая руками и ногами, я попыталась изменить и свой смех с баском на тот, что потоньше.

«Вроде получается. Ладно, Берта, дело практики, скачем дальше».

Уворачиваясь от руки водящей змейки, случайно толкнула одного из мальчишек, и он мигом улетел на землю как листок, подхваченный ветром. Хотя мы одного возраста, я больше его раза в два.

— Ос-сторожнее, корова! — зло прошипел худой и костлявый змееныш, потирая ушибленное плечо.

Да, пусть я из рода Быка, но «корова» из его тонких жестоких губ звучало так обидно, что я мгновенно забыла о невесомых бабочках. Глаза налились кровью.

Бычок во мне угрожающе навострил рога.

— Ах, ты червяк! Да я тебя сейчас по колено в землю вобью, посмотрим, как ты заговоришь! — громко воскликнула. Мой настоящий голос такой же как и я — низковат и значителен, на писк не похож. Как из бочки.

Чего мне бояться? Опыт по вбиванию других в землю у меня большой: два старших брата, две младших сестры. А ярость... Ярость — это свойство рода. Не будет Бык терпеть оскорбления.

Змееныш не успел убежать, как я подхватила его за шкирку.

— Осторожно, кто? — проревела я, легко поднимая тельце над землёй. Худосочный мальчишка гибко извивался, царапая ногтями мою руку, но куда уж ему?! Никто не сравнится по силе с родом Быка. А меня силой Порядок одарил вдвойне, а то и втройне, даже взрослые удивляются.

Встряхнула глиста.

— Осторожно, КТО?! — настаиваю и он опять зашипел, понимая, что помощи ждать неоткуда, а сам не вырвется. Забыв про игру, дети встали кружком и похохатывали. Картина открывалась довольно забавная: большая разъяренная девочка, в огромном розовом платье, держит на весу худого мальца в аристократичном змеином костюме.

— Ха-ха! Словно шнурок повис на розовом кусте, — сострил бычок.

Сравнение с розовым кустом терпимое, даже приятное. Да и маменька сказала, что платье мне очень идёт. Благосклонно покосившись на остряка, я немного утихла, уже добродушно тряхнув свою жертву. В конце концов, это я его случайно уронила. Бедный тонкий шнурочек.

— Миса, — подсказала, все ещё держа его за шкирку и с удовольствием ощущая на себе взгляды остальных. Пусть видят мою силу. Я уже позабыла о том, что хотела быть словно бабочка. Нет, я хочу вести себя достойно, как истинная высокородная. Возможно, он просто запамятовал о манерах в пылу игры. — Осторожно, МИСА.

Мне легко держать его на весу.

Осознав моё преимущество в физической мощи, змееныш перестал извиваться.

— Осторожно, миса, — послушно произнес он, и я удовлетворенно поставила его на ноги.

— То-то, — гордо произнесла вслух.

Поняв, что представление закончено, дети разочарованно выдохнули и волчонок мгновенно хлопнул по плечу соседа, тут же отпрыгивая.

— Теперь ты водишь!

Все тут же со смехом разбежались в стороны, забыв о стычке. Я нацелилась на то, чтобы встать рядом с волчонком, и уже побежала в его сторону, как почувствовала, что в мой шаг что-то вмешалось, ноги запутались друг об дружку, и я с грохотом рухнула на траву.

Кажется, все содрогнулось. Веса-то во мне много.

— Подрубил шнурок розовый куст, — смешливо прокомментировал бычок, и я с досадой глянула вверх.

Глава 1. Удачное бревно

10 лет спустя

Тетя велела заготовить дров, и я нехотя засобиралась на поиски. А что делать? Раз сказала, надо исполнять. В конце концов, только она согласилась меня приютить после того, как я не ужилась с семьями имеющихся родственников. Не знаю, в характере ли было дело или в том, что я просто не могла смотреть на их семьи, вспоминая свою... А может и в том, и в другом.

— Берта! — тетя окликнула меня уже у двери. Быстро утянув непослушные волосы в косу, я залезла в дырявые сапоги, подтянула штаны и накинула старую меховую жилетку. Близилась осень, по утрам становилось прохладно.

— А?

— Заговор-то прочитай! — потребовала она высоким голосом, и в своем вязаном чепце выглянула из кухни. Голос старшей двоюродной сестры отца резко контрастировал с ее крупной фигурой, по очертаниям напоминающей груженую повозку.

— Угу, — недовольно согласилась я и скороговоркой забормотала. — Куда иду, туда и удача спешит, на пути помогает, преграды с него убирает.

— Три раза! — тетя не отстала.

Она у меня «того» слегка, но не злая, просто своеобразная. Помню, отец говорил, что ее лошадь в детстве в голову лягнула. Мне кажется, что лошадь лягала тетю каждым копытом, а это раза четыре: слишком уж много причуд. Заговоры все эти бормочет постоянно... Но я терплю, знаю, что сама не сахар. Да с меня и не убудет, если заговор проговорю, пусть и три раза.

Помыкавшись по близкородственным семьям, последние девять лет я смогла жить только с тетей. Надо сказать, эта жизнь не была особенно легкой. Мнительная старая леди, так и не нашедшая пары, одиноко обитала в дряхлом домишке на небольшом клочке собственной земли, не держала ни буйвола, ни лошади, выращивая только овощи в огороде. Когда появилась я, надобность в буйволах и лошадях у нее окончательно отпала. Отнеси, принеси, подними... — сильная племянница отлично подходила вместо скотины. Не сказать, что меня ситуация совершенно устраивала, но быть нахлебницей мне никогда не хотелось, так что старалась быть полезной, одновременно составляя план.

Я ведь, хоть и высокородная леди, но нищая. После смерти семьи за мной остались лишь титул, да земли рода. Последние почти ничего не стоили: действующий портал Хаоса превратил мою землю в общественную. Именно по ней топтались воины, по-очереди дежурившие у портала, который периодически изрыгал всякую нечисть, именно на ней лежали сотни убитых тварей. И именно на этой земле покоились кости моих родителей, сестер и братьев, поэтому какой бы ни была земля, она казалась мне бесценной. Я бережно лелеяла всего три мечты: убить тварей Хаоса, восстановить луга и построить дом. Первая мечта сбылась в этом году: дочь Скорпиона закрыла портал Хаоса. Кончено! Я весь день плакала от счастья и рассказывала о новости небу. Тетя говорит, родные слышат, если хорошо рассказывать. Я рассказывала так хорошо, как могла.

Земля свободна, а значит осталось самое элементарное: найти деньги на свой дом и луга. Но где? Над этим я ломала голову уже несколько недель. С этой же мыслью и сейчас тащила на плече бревно из ближайшего подлеска.

Самое логичное, конечно, выйти замуж. А как? На недавнем празднике в городе я случайно приняла участие в соревнованиях по силе и... В общем, высокородные Быки меня обходят, низкородные тоже. Эх... Надо было не показывать силу, послушаться матушку.

Огорченно прикусила щеку, шагая по общей дороге. Знаю, что бракованная, на обычных телочек не похожа, слишком сильная, да и характер... Красивая ли? Вряд ли... Очень сомневаюсь, что кому-то нужна. А тетка утверждает, что замужем ничего хорошего и нет, что мужикам только одно надо. Чего именно «надо», она никогда не уточняет. У меня это «одно» есть? Непонятно. Ладно, если обойтись без жениха, как я могу заработать? Может в воины податься?

Я шагала, все еще погруженная в мысли, когда меня нагнали два всадника. Поравнявшись, они придержали и развернули лошадей. Я выжидательно остановилась, не ощущая ничего, кроме ленивого любопытства. Чего бояться? У меня вообще-то, бревно с локоть в диаметре. Это они пусть опасаются.

— Доброго дня, миса! — вежливо обратился ко мне один из них, худой и большеглазый мужчина из рода Змей, похожий на лягушку. Пристально глядя на меня узкими вертикальными зрачками, он с некоторым удивлением изучил мою ношу и не удержался от вопроса. — Не тяжело?

— Нормально, — спокойно буркнула, выжидающе останавливаясь. Бревно с плеча снимать не стала. Мало ли?

Второй всадник разглядывал меня молча. Это был мужчина из рода Волка, крупнее и коренастее Змея, с характерным желтоватым ободком вокруг зрачков глаз. На пыльных синих мундирах обоих висел золотой дракон: знак принадлежности к королевской службе. Последнее меня заинтересовало. Что таким могло понадобиться в нашей глуши?

Вопроса задавать не пришлось.

— Если у вас есть желающие подзаработать? — спросили меня. — Отец, братья, друзья? Дело срочное: набираем Быков на королевскую службу. С высокой оплатой.

«Набирают Быков?!»

Мысленно вознеся горячую благодарность небесной корове, я небрежно опустила край своей ноши на землю.

— Может и есть, — постаралась не выдать интереса. — А что за работа? И сколько платят?

— Работа простая, но тяжёлая, потому нужны именно Быки, — худой вербовщик деловито улыбнулся, удерживая норовистого коня. — Двухмесячная служба в крепости на границе. Дорога, одежда, питание, снабжение — все за счёт короны. В конце службы оплата: девятьсот золотых.

Я чуть не подавилась. Девятьсот золотых?! Да я даже не мечтала о таком! И на дом, и на луга хватит!

— Без обмана?! — теперь интереса я уже не удержала.

— Все как сказано, — сурово подал хриплый голос Волк.

— А меня возьмете? — я спросила небрежно, но сердце замерло в ожидании ответа.

Мужчины оглядели меня беззастенчиво и оценивающе. «Возьмите, возьмите, возьмите!» — внешне приосанившись, я судорожно рылась в голове в поисках подобающего заговора. Как назло, в голову ничего кроме «пожалуйста» не шло.

Глава 2. Жребий - выбор Порядка

Через месяц

Все плохо.

Пылающее красное пятнышко солнца светилось, как рубины на пальцах отца. Родовые камни Быков. Цвет ярости. Заступив на очередное дежурство, я смотрела на солнце со стены Эгиды, ясно понимая только одно:

«Кажется, на этой земле я и умру».

Спустя месяц бесценного опыта, я поняла: служба, на которую я подписалась — это не работа, а мясорубка, которая перемелет любого. Возведенная точно на северной границе, Эгида оказалась единственным средством сдерживания дикого воинственного народа — мануарцев. Чего они хотели от нас? Почему нападали? Никто не знал. А мануарцы лезли на наши стены, словно полчища ос на каплю меда. Работа была в том, чтобы обороняться... всё время!

Гарнизон крепости был крошечным — всего несколько десятков человек. И эти несколько десятков регулярно отражали атаки нескольких сотен. Выживали немногие, поэтому в основном в Эгиду ссылали провинившихся, чтобы те искупили свои преступления кровью. А вот я, как всегда, отличилась: очутилась здесь по доброй воле. Глупая высокородная наемница в окружении низкородных преступников.

...надо было слушать того Волка. Ненавижу Змей!

В народе про Эгиду давно шептались, считали гиблым местом и на службу особо не шли. Потому вербовщики в поисках контрактников и забирались подальше в отдаленные селения, чтобы находить там таких же наивных глупцов, как я.

За прошедший месяц я множество раз избежала смерти только чудом и сегодня, наконец, осознала, что везение не бесконечно, и вряд ли растянется на еще один месяц. Да, я сильна, но ведь не бессмертна. Очень сомнительно, что я когда-нибудь вернусь домой, восстановлю луга и поставлю дом.

— Я скоро умру... — прошептала, пробуя на вкус эти три слова и эту мысль, примеряя ее на себя, прикладывая к груди как обновку.

Я. Скоро. Умру.

С некоторым удивлением разжевывая себе пришедшее откровение, я задумчиво глядела на затянутое тучами небо, за которым скрывался маленький уголек солнца.

Нет, я не боюсь. Берта из рода Быка не боится! Я готова принять неизбежную судьбу, готова вступить на небесные луга, воссоединиться с семьей и ездить на небесном буйволе красного цвета. Я уже слышу стук его копыт, он спешит ко мне... Пусть. Когда это произойдёт, я буду готова.

Я гордо приосанилась и подняла повыше упрямый подбородок.

...единственное, после мыслей о смерти, в мою голову закрались другие три слова, совершенно возмутительные.

Умирать девственницей глупо.

Эти три слова пришли мгновенно, сразу после осознания того, что жить осталось недолго. Глупо?

Прикусила щеку, как я всегда делаю, когда нахожусь в затруднительной ситуации. Покидать мою дурную голову эти три слова совершенно не хотели, засев внутри. Словно застряли!

Стыдно то как...

Наверное, я должна думать о чем-то другом... Наверное, нужно корить себя за необдуманный контракт, мысленно просить прощения у земли, за то, что не успела восстановить, и покорно ждать неизбежного. Но, надо признать, тема неутраченной невинности отчего-то беспокоила.

Может быть дело в том, что именно об утехах с придыханием и странными блеском в глазах шушукались бойцы? Они вспоминали, говорили с гордостью, скабрезными шутками, а иногда и с... мечтой. Одна я не понимала, о чем речь, но очень хотела понять. До свадьбы, мне, видно, не дожить.

«Вдруг там, на небе, плотскими утехами не занимаются, и я никогда не попробую? Вдруг там моей задачей будет только одно: разъезжать на буйволе? Если все Быки после смерти ездят на буйволах, они там когда-нибудь это... того... делают?»

Задумалась. Усыпляя меня с сестрами, мать рассказывала только про поездки, ветер в лицо, послушного буйвола и вечное блаженство. Про иное матушка не говорила ни слова. Прикинув, я поняла, что после смерти шанс на соитие выходит не то, чтобы большим.

...что уж преувеличивать? Маловат шанс!

Этот вариант меня совершенно не устраивал.

Проводив солнце, я сменила положение, опустившись на низкий деревянный стульчик. Мысль голову не покидала.

Умирать девственницей глупо.

В сердцах стукнулась макушкой о твердую каменную кладку, надеясь хоть так выбить непристойные слова из головы.

«Откуда ты это взяла? Всякие умирают, Берта! Не выдумывай. И очень молодые, и старые, что с того? Таков Порядок, что умираешь, когда тебя убивают. При чем тут девственность?»

Что плохо в спорах с самой собой, так это то, что себя не переубедишь, особенно, если упертая. А я упертая. Поэтому уговаривать себя продолжала с двух сторон.

«Тебя приличной мисой воспитывали. Разве можно, не смешивая кровь, к утехам? Ты же из знатного рода, Берта. Позор! Как общая девка будешь?!»

От нотаций отдавало поучительным голосом тетки. Рассуждения с противоположной стороны звучали иначе:

«Приличная — не приличная, какая разница, если умирать через пару дней? Надо же хоть что-то попробовать перед смертью! Хоть как-то... А там на небе не перед кем стыдиться, там все на буйволах ездят, и никто друг другу в штаны не заглядывает, разве не так?»

Последняя мысль приободрила.

— Берта! А ну за мной! Быстро к Малеку, — резко окликнул меня старшина, прерывая внутренние терзания.

Крученый хвост! К командиру вызывают?! Нехорошо...

Встрепенувшись, поспешно вскочила и зашагала вслед за старшиной, одновременно беспокойно прикидывая расклад. Если сегодня моя очередь идти за стену, то считай, что я уже одной ногой на том свете. А к командиру вызывали, в основном, только за этим самым.

Значит, всё? Моя очередь умирать?

Я встряхнула плечами и сощурила глаз, на ходу оценивающе разглядывая фигуру шагающего впереди Волка. Усталые, но широкие плечи, неплохая спина... Походка пружинистая.

«Может... быстро договориться с ним пока не дошли?» — мелькнула шальная мысль.

Взгляд автоматически упал на задницу. Раньше я туда и не смотрела, а сейчас с любопытством наклонила голову, присматриваясь. Быстро темнело, но основное я рассмотрела: задница под свободными штанами была тощей. Ну нет, так не годится. Я поморщилась и убрала ладонь с рукояти любимого топора.

Глава 3. Вопрос выживания

От новости я едва удержалась на ногах.

Только не Крис! Мысленно застонала. Если бы встала в пару с Волком, можно было бы надеяться на отличную реакцию, шикарный нюх, уши, какую-никакую силу и, главное, ночное зрение, которое очень пригодится в темноте. Если с Быком, то это мощь, которая в ярости разбрасывает любых соперников как сухостой, отличные нос и слух. А Крис... Этот дохляк, он... он... Он вообще никакой!

Крис появился в Эгиде одновременно со мной, значит и уходить нам предстояло в одно время. Теоретически... Если доживем. Но уже вряд ли.

На вид чуть старше меня, высокий, худой, весь какой-то угловатый Крис всегда молчал. Молчал, когда к нему обращались, молчал, когда надо было отвечать, молчал, когда все хохотали. Я и не припомню, чтобы он произносил хоть слово или улыбался. Ни с кем не водился. Мрачно зыркал своими странными бордовыми глазами по сторонам, да и всё. Раз видела, как ел и это был единственный случай, когда он открывал рот.

При этом Крис не принадлежал ни к Быкам, ни к Волкам. Ночи на карауле были длинными, так что, чего уж таить, Криса мы обсуждали. Методом исключения вывели: скорее всего Змей или маг. Но и эти два варианта немного не укладывались. Змеи сюда не попадали, а если и служили, так уже только командовали: больно хитрый род. Но в глазах у Криса змея не было, хотя и подходил внешне. А если маг... где Сила? Никак он себя не проявлял. Мы сошлись на том, что он проклят Порядком. А от проклятых надо держаться подальше. А если он Змей — тем более.

Малек расправил карту у свечи.

— Ближе, — велел. Я подошла, стремясь держаться от нежданного партнера на как можно дальней дистанции. Не обращая на это внимания, Малек склонился над картой, и свеча осветила его сморщенное от времени лицо. — Мануарцы, в последнее время обнаглели, атак все больше, потому что вот здесь, — он показал морщинистым пальцем на карту, — разбили лагерь. Опять. Вам нужно помочь им от него избавиться. Огнем. Подожжете здесь, здесь и здесь. Убедитесь, что горит и возвращайтесь.

Последнее было сказано формально. Те, кто ходил за реку обычно не возвращались, потому, чтобы выбрать счастливчиков для диверсии, бросали жребий. Я могла до хрипоты спорить о том, кто сегодня караулит, да вот сейчас... Спорить с судьбой бесполезно. Жребий — это выбор Порядка, раз выпал — значит так оно и будет. Но почему именно мне попался Крис?!

Я с отчаянием уставилась на Малека.

— Бэр Малек...

В бою нужна команда, это я точно знала. Одной со всеми не справиться, нужен тот, кто сможет заменить, дать отдохнуть, прикроет спину. А этот что прикроет? Дохляка только на полспины хватит! Если вообще, будет прикрывать... Змеям-то и верить нельзя! Он хоть умеет что? Силы, вижу, что нет.

— Не обсуждается, миса! Мог бы обойтись без вас, сам бы сделал. Не забывай, на все воля Порядка! — без предисловий сообщил командир, хмуря седые сросшиеся брови и гаркнул, не глядя на меня. — Через час обоим стоять у ворот. Ясно? Свободны!

— Ар-р-р-р! — в сердцах зло ударив рукой по стене, я развернулась и вылетела оттуда. Боли в руке не чувствовала. Не помню, как и добежала до своей каморки, которую делила с Волчицей Фэа.

Рухнула на лежанку и заколотила руками по безвинной подушке. Вместо кроватей у нас использовались деревянные доски, накрытые матрасом, поэтому моё жесткое ложе от ударов не пострадало. О соитии уже как-то не думалось...

Плевать мне на утехи! Последнее солнце! Сегодня было последнее! Не увижу больше!

— Бертуся. Выпей, — раздался сочувственный голос соседки. Над ухом глухо булькнула жидкость в кожаной фляге.

— Надеюсь, это волшебное волчье зелье, которое превратит дохляка в нормального мужика? — я не подняла голову.

— Почти. Напиток наш. Тонизирующий. Попей, веселее умирать будет, — подбодрила Фэа.

Угу, спасибо.

Я рывком села, принимая фляжку. Поднесла ко рту, сделала щедрый глоток и сморщилась. Кисло!

— Когда там веселье начнется? — мрачно пошутила, пытаясь разгладить лицо после дегустации.

Фэа понимающе оскалилась и села напротив, поглядывая на меня волчьими, с желтоватым отливом, глазами.

— Знаешь, что бывает, если товарищ по жребию вдруг пропадает? — непринужденно спросила она, водя пальцем с острым грязным ногтем по краю грубого шерстяного одеяла.

— Что? — насторожившись, я сделала еще один глоток и отдала фляжку.

— Выбирают другого, — улыбнулась она, сверкнув выбитым зубом, и откинулась на спину. — Но я тебе этого не говорила.

Я уставилась на Волчицу, постепенно соображая, на что она намекает. Если быстро и тихо придушить Криса, мне выберут другого партнера. Того, с кем я смогу хотя бы надеяться на выживание.

— ...и никто ничего не почувствует, — глядя в потолок, пропела Фэа.

Только дурак бы не понял, на что она намекала. Волки легко почуют, чей запах остался на теле убитого, но сейчас Фэа гарантировала мне вариант, при котором никого не найдут. Друзей у Криса нет. Быки меня не сдадут, Волки — промолчат.

— Мануарцы ближе к нашему племени, — соскочив со скользкой темы, Фэа уже деловито инструктировала. Кое-что о мануарцах нам было известно. — Немного Волки, но иные, стаями ходят. Несколько для тебя не проблема. Что еще... зрение и слух хорошие, а вот нос слабый. Наши заметили, что не чуют ничего толком.

Последнее она произнесла презрительно. Своим нюхом Волки гордились и свысока смотрели на тех, у кого его не было: на людей, магов, даже Воронов. Но последних всё же опасались. Мы, Быки, тоже значительно полагались на обоняние, да и уши. Это сближало нас с зубастыми. Это — и, пожалуй, ничего больше.

«Нос...» — я отметила слабое место.

— ...бегают нормально. Оторваться не пытайся, — предупредила меня соседка.

Благодарно слушая и мотая на ус, я быстро собиралась: накинула плетеную кожаную кирасу на грудь, плащ на плечи, засунула второй топор за пояс, добавила два ножа. Не прощаясь, вышла из комнаты. Прощания не приняты — плохая примета. Фэа тоже ничего не сказала.

Глава 4. Когда вспыхивает ярость

Ух! Вода казалась ледяной. Ещё бы, осень на дворе, северная граница: предпосылки к теплу появятся только месяцев через восемь.

Стиснув зубы, я плыла вперед, борясь с течением. К счастью, оно не такое сильное, чтобы не справиться. Тихо добежать до реки у меня не получилось, потому что пришлось двигаться вслепую. Сама знаю, что могло быть и тише. Но, как вышло.

Крис держался за мной, я не видела, но чувствовала его слабый запах. Чего от него ждать, я не знала, поэтому не ждала ничего.

А вот нас на другом берегу уже поджидали. Не успела я задуматься над тем с какой скоростью выбегать и крушить, как совсем рядом у плеча тихо заговорил незнакомый мужской голос:

— Подожди здесь... — он помедлил. — Пожалуйста. Я выйду первым. Свистну.

С трудом сдержала пораженный вопль.

Говорит! А дохляк-то — говорящий! Ого! И «пожалуйста» знает?! Изумленно вытаращив глаза и помедлив, я решила попробовать послушаться.

«Посмотрим, на что ты способен».

Вслух я содержательно произнесла:

— Угу.

Слабый плеск свидетельствовал, что Крис поплыл вперед. Плавал он как угорь: быстро и неслышно.

Усиленно прислушиваясь, я держалась на воде, стараясь не думать о том, как пробирает до костей. Время тянулось медленно. Так всегда бывает, когда ждешь. Стараясь не замерзнуть, я сосредоточилась на задаче накопить и сконцентрировать ярость, чтобы извергнуть ее в нужный момент.

Ветер донес чье-то тихое: «Э!». Навострив уши, я на цыпочках застыла в воде. Больше не было ни звука.

«Если через минуту он не... О!»

Тихий свист возвестил, что можно выбираться на берег. По-прежнему ничего не видя и ориентируясь только по носу и ушам, я наткнулась на Криса. В воздухе витал густой запах свежей крови.

«Прирезал и очень тихо», — одобрительно поняла и сделала вывод. — «Змей всё-таки».

Пусть я испытываю неприязнь к этому роду, но Змей сейчас — это неплохо. Надеюсь, не так уж он и проклят.

— Они хорошо видят, но плохо чуют. Переодевайся, иначе увидят чужих, не пройдем, — тем временем еле слышно шепнул Крис и пнул тело, уже шурша одеждой. — Твой внизу.

Вновь приятно удивилась. Кажется, у меня все-таки есть настоящий партнер, а не бессильная помеха на хвосте.

— А ты не дурак! — не удержалась от похвалы.

Хитро придумал! Не зря все Змеев опасаются и дел с ними не имеют. Мы, Быки, уж точно.

— Т-с-с, — мрачно отозвался.

Не разговорчив, как всегда, но я не обиделась. Поспешно перевоплощаясь, выбросила в воду свой плащ, быстро нащупав тело мануарца, сорвала с него пахнущую дымом длинную куртку и напялила на себя. Сапогами с ним тоже поменялась. Почти в размер.

«Уф. Так теплее...»

Куртка была славно подбита кроличьим мехом. Я натянула капюшон на голову. Настроение сразу поднялось.

— Копье, — проворчал из темноты Крис. Деревянное древко лежало рядом с телом. Я нащупала копье ногой и пристроила его в левую руку, оставив правую для топора. «Правильно, какой же мануарец без копья?» — нежданная разумность спутника продолжала поражать.

— Спокойно. За мной, — приказал спутник и двинул вперед.

Вдоль берега раздавались чужие голоса. Мануарцы беспрестанно перекликались. Я не понимала ни слова: чужой лающий язык.

Их лагерь был разбит недалеко от берега и, к моему огорчению, не освещен. В царстве мануарцев все отлично видят в темноте. Я недовольно вздохнула, ощущая только бесконечное множество запахов, доносящихся от лагеря. Их там сотни... Крис, похоже, в темноте видел, потому шагал бесшумно. Слишком бесшумно. Мог бы тихонечко пошуметь исключительно ради меня. Я не натыкалась на идущего впереди Змея только от того, что нюхом отслеживала степень его близости. К сожалению, степень близости ям и сучков под ногами нос не ощущал.

— Сучки-палки! — я тихо выругалась, опять провалившись ногой в какую-то траншею.

Худосочный, мерно шагающий впереди, вдруг резко остановился.

— Тихо, — его голос был холоден и безэмоционален. — Ты прикрываешь. Я поджигаю. Без шума.

Последнее он выделил. Я почуяла некий намек и осуждение своего громкого появления за стеной.

— Поняла? — уточнил.

— Угу, — буркнула.

У дохляка явно командные замашки. Это слегка раздражало. Как можно не понимать, что я поднимаю шум не по своей воле?! Больно мне надо шуметь! Я ж не тупая, просто тяжелая и не вижу ничего.

Мысленно ругаясь на непонятливого спутника, я молча следовала за ним. Как назло, казалось, что все имеющиеся на этой земле сухие сучки, бросались именно под мои ноги.

Что ни шаг — то хруст.

Хруст. Хруст. Хруст.

Злосчастные ветки!

Под ногами же Криса не хрустело ничего.

«Да он невесомый что ли?» — я уже мысленно психовала. Лицо пылало. Есть такая примета: если лицо горит, значит тебя кто-то ругает. Это Крис нехорошо обо мне думает, точно он.

В отместку я тоже мысленно ругалась. Пусть и у него горит лицо.

Мы уже подходили, когда лагерь мануарцев задвигался. Это как поползшая насыпь: ты просто чувствуешь, как огромная масса земли неудержимо устремилась вниз. Так и армия перед нами пришла в движение.

«Наступают», — с содроганием поняла.

С таким количеством врага мне не справиться, сколько ярости не концентрируй... Крис резко дернул вперед, я припустила за ним, уже как следует разогнавшись, когда он резко остановился. Я от души наступила партнеру на ногу и тут же зацепилась копьем за что-то сверху. Раздался треск.

— Ш-ш-ш! — прошипел он. Не добавил ничего, но мое лицо запылало сильнее. Ругается. По-любому ругается.

— Угу... — извинительно пробормотала, поспешно убирая ногу и вытаскивая зацепившееся в ткани копье.

Мы оказались в пустой палатке.

Судя по всему, мануарцы опять собирались в атаку на нашу маленькую крепость. Только сейчас я поняла, как же много их и как же мало нас... Сколько голов в гарнизоне? Двадцать четыре. Сколько мануарцев? Сотни...

«Если подожжем лагерь, то сорвем их атаку», — осознала и поняла, что поджечь надо. Во что бы то ни стало: надо!

Глава 5. Хорошие девочки так не поступают

«Хорошие девочки так не поступают», — если бы мне давали по цветку, каждый раз как это говорят, я бы уже засадила весь луг. Ненавистную фразу впору выбить у меня на лбу, потому что, похоже, это мой девиз.

«Берта! Девочки так не делают!» — заявила матушка, когда я сиганула через забор вместе с братьями, да только случайно сшибла пару досок. Ну сильная я, разве виновата? Мне Порядок силу даровал. Не моя вина, что ездовые быки гуськом потянулись на волю и их потом долго загоняли назад. Не хочу я носить платья! В них неудобно сигать через забор, вот поэтому и быки разошлись. А они опять: «Берта-а-а!».

«Хорошие девочки так не делают», — говорит мне уже тетка, после того как я заявляю, что хочу отправиться на войну с хаосом, убившим мою семью. Как можно жить в ее доме, вышивать на подушках, когда нужно мстить за гибель родных, когда можно не допустить ещё чью-то гибель? С моей-то силой?! Хорошие так не делают... Да тьфу на вас!!!

Я от души плюнула, и почувствовала, как по щеке потекла струйка слюны. Пошевелившись, вытерлась и недоуменно двинувшись поняла, что лежу на боку. Я открыла глаза. Темно.

— Очнулась? — спокойно спросил мужской голос, порой чуть подтягивая «с». Это голос Криса.

Звучит гулко, словно мы в колодце.

— Где мы? — пробормотала.

— В отстойнике, — усмехнулся.

— Ничего не вижу... — вздохнула, неуклюже пытаясь сесть. Подо мной солома. С тревогой ощупала голову. Цела. Затем руки, плечи, грудь, пояс. Так и есть! Сняли мои топоры! Будто руки отняли!

— Нас поймали. Оружие, разумеется, забрали, — Крис только хмыкнул.

Занявшаяся передо мной искра превратилась в небольшой язычок пламени, осветив лицо Криса и подсветив впадины щек, дуги бровей. Я заметила подбитый глаз.

— Сказали кое-что. Молиться до рассвета, — он усмехнулся на слове «молиться», подбрасывая огоньку сучков, которых было в изобилии. — Религиозный народ. Предполагаю, что, как закончится ночь, придут. Может даже подарят относительно легкую смерть.

— Сказали? — я сморщила лоб, пытаясь понять, как мануарцы могут что-то говорить, когда они вечно лают.

— Один говорит по-нашему. Плохо, несколько основных слов, — Крис слегка поморщился от боли приподнимаясь. Попало ему.

Я встала и огляделась. Мы оказались в какой-то деревянной избушке со странной крышей. Загляделась наверх, пытаясь понять, почему крыша похожа на... ворота.

— Могу сломать стену, если буду достаточно злой, — я решительно сузила глаза уже набирая ярость. — И мы выберемся.

— Мы сидим в земляной яме, которая укреплена бревнами, Берта, — невозмутимо констатировал мой тощий партнер и спокойно сел подальше от меня.

«Берта» из его уст опять звучала как «дура». Вроде бы не намекает, однако хитро произносит мое имя так, что это определение как-то подразумевается. И упрекнуть его при этом не в чем... Одно слово: Змей!

— Бычий хвост! — выругалась я вслух на мануарцев, на Криса и вообще... всех и все, все же чувствуя облегчение что ещё жива.

— Предполагаю, что ты всё же попробуешь освободиться, когда нас будут вытаскивать отсюда? — теперь темные глаза Криса изучающе смотрели на меня.

— Конечно, попробую! — возмутилась. — Естественно попробую! Я всю силу приложу!

— Хорошо, — Крис не улыбнулся. — Я тоже не планирую легко отдавать жизнь.

Он откинул голову, и прикрыл глаза. Одобрительно поглядела на него. Крис вел себя спокойно, не психовал, не паниковал. Это мне понравилось. Достойно. Да и как партнер он неплох, неглуп. Ножом владеет. Имя мое только произносит как-то раздражающе, да и смотрит будто свысока, но это же Змей, ладно...

Я тоже села и задумалась, глядя на огонек. Одной думать не хотелось, и я тихо позвала:

— Крис!

Он ничего не ответил. Уснул? Я повысила голос:

— Крис!

Дохляк даже не открыл глаз.

— Я все слышу, Берта, — спокойно ответил. «Берта» вновь звучало с неприятным намеком. — Не надо просто произносить мое имя и ждать отклика. Сразу задавай вопрос.

— Крис, ты — зануда? — язвительно спросила и сразу задала настоящий вопрос. — Думаешь, у нас получится выбраться?

Он ответил мгновенно, не меняя тона.

— Мы находимся на территории врага. Когда нас будут вытаскивать, вокруг будут воины, разумеется, нас не оставят одних, побега будут ждать. Вероятность сбежать все же есть. Сейчас она небольшая. Скорее всего только у одного из нас.

Я сглотнула, ощущая, как резко уменьшается внезапно вспыхнувшая надежда. Как бы я не хотела думать обратное, занудный Змей говорил все верно.

А если так, я, наверное, умру до рассвета.

От этой мысли в груди неприятно защемило.

«Глупо умирать девственницей», — эхом повторил внутренний голос, и я вспомнила красный уголёк солнца. Я еще подождала, прислушиваясь к себе. Что я могу сделать, кроме этого? Что я могу успеть сделать?

Толкового ответа не нашла. В мыслях копаться, да думать о последних словах не интересно. Какая разница, что я скажу, когда мою голову размозжит чей-то молот? «Ах-х-х-х-р-р», — вот что я скажу. Все, кому в голову попадает молот, говорят это слово. А те, кому в грудь попадает стрела, сипло говорят: «Й-й—й-а-а-а». Тут раскрывается тема легких.

Вот и все последние слова.

Шаркнула по полу ботинком — под соломой темное бревно. Немного напомнило дом, Быки тоже всегда предпочитали дерево камню. Оно теплее, что ли... Вспомнила зимние вечера дома, когда под свечку мы собирались вместе, братья задирали меня, а я их. Сестренки выли. Тогда это всё казалось глупым и раздражающим, а сейчас — бесценным. Забавно...

Робкий огонек вился, стремясь наверх, чуял откуда шел воздух. Я подбросила ему пару сучков.

Глава 6. Почти секс

Крис

Хотелось прибить то ли эту недалекую телку, то ли самого себя.

Опять среагировал на слёзы. Почему-то он не терпел, когда женщина плачет. Это всегда было слишком невыносимо. Каждый раз хотелось сделать все, чтобы это прекратилось! Вот и сейчас... сам же предложил. Слабак!

«Почти секс». Расхохотаться или расплакаться? А то может прирезать ее, пока лежит спокойно? Только вот без нее и так крошечный шанс выжить уменьшается вдвое.

Ладно... Раз сам заикнулся, придется расплачиваться.

Крис покосился на женские руки. Относительно небольшие, вроде ничего особенного, а тела под сто килограммов подхватывает как игрушечные. Сильная... Надо с ней осторожнее. Махнет рукой и отбросит в сторону. Сумасшедшая неопытная коровка!

Он согласился устроить этот «почти секс», только чтобы она успокоилась и была готова к борьбе. Немного жалко, конечно, стало... Глупая телочка отчаянно цеплялась за жизнь. В этом они были похожи. Уж стремление задержаться в этом мире Крис мог понять и оценить как никто другой. Сам был готов на многое.

«Но главное, чтобы билась», — поспешно напомнил он себе. — «Без нее не выжить».

— Слушай ощущения от прикосновений, — приказал он, может излишне резко. — Если неприятно, сразу говори.

Берта согласно моргнула и даже прикрыла глаза, от чего на круглые щеки легли тени от длиннющих коровьих ресниц. «Сколько ей, лет двадцать? Миловидная», — отметил и тут же отбросил мысль с раздражением. — «Силы много, а вот ума Порядок не отсыпал!»

Мысленно выругавшись ещё раз, Крис сел около лежащей девчонки на колени и взял ее за руку, начиная разминать с пальцев. Расслабится, успокоится, «поживет», как хотела, и в конце концов сама пойдет на попятный, как все женщины. А он и не собирается настаивать. Элементарно.

Ладони у нее жесткие: кто-то много машет топором. Крис задумался. Он не припоминал, чтобы у Быков были воительницы. Женщины этого мощного рода сидели дома, рожали и выкармливали детей, а эта... сражается. Однозначно нестандартная коровка.

Кинжал на всякий случай устроил поближе. Мало ли...

— Слушай мои руки, только их, — хмуро повторил, чувствуя себя не в своей тарелке.

Скоро рассвет, а у них тут «почти секс». Очень вовремя, очень к месту. Прелес-с-сно устроились! В-с-с-с!

Чуть не зашипел вслух.

Хмуро нависнув над лежащей на полу Бертой, он всё же действовал. Взял и размял вторую ее руку, едва заставив разжать пальцы.

Напряжена.

Покачав головой, медленно повел по обеим рукам вверх к плечам. Женские руки под рукавами сорочки оказались мягкими. Крис молча удивился. После такой силищи он ожидал, что они будут на ощупь как мужские, но нет — мягкие женские руки.

«Странная система», — мысленно констатировал маг, ощущая, как сам немного смягчается. Тело, похожее на жесткое мужское, ощупывать было бы некомфортно.

— Приятно? — уточнил, уже держа большие пальцы на предплечьях. Не открывая глаз, она кивнула.

Действуя через сорочку, Крис молча размял напряженную женскую спину, заставляя скованные мышцы немного расслабиться. В яме, куда их поместили, было холодно, но выручала искра. Та самая единственная искра, которую ему было позволено зажечь, делала руки горячими, от чего Берта с заметным удовольствием подставлялась теплу.

«Я согласна на секс», — он вспомнил ее фразу и усмехнулся. — «Дуреха... Вряд ли ты вообще понимаешь, что такое „хотеть“.»

Положив ладони на бока, он медленно повел их к талии, аккуратно обхватывая и сжимая. Раз, два, три... Теперь ниже. Размяв через штаны поясницу, осторожно погладил бедра, готовый отпрыгнуть в любой момент, если коровка взбрыкнет. Но она лежала спокойно. К сожалению.

Это означало, что надо продолжать.

Уже уверенно возложив руки на бедра, начал с силой мять, массируя налитые выпуклые ягодицы, одновременно зло отгоняя собственное зачинающееся возбуждение.

«Ещё не хватало! Остывай!» — приказал себе, концентрируясь на деле. — «Кровь. Должен быть приток крови к тазу. У неё, а не у тебя!»

В яме было темно, только слабый огонек отбрасывал его тень на темные бревна. В полумраке бывший Змей следил за изменяющимся тепловым контуром тела. Берта тихо вздохнула.

— Хорошо? — тотчас спросил.

— Угу, — расслабленно подтвердила она.

Ухмыльнулся. Опять угукнула. Коровка угукала часто, с разными интонациями. Похоже, он уже начал разбираться в этой запутанной системе сигналов. Массировать продолжил, прогревая и прожимая плотные крепкие бедра, не делая лишнего, всего лишь приручая к прикосновениям. Но взгляд невольно прилип к выдающимся полушариям, которые по непонятному стечению обстоятельств можно было мять и трогать. Пульс против воли ускорился, а в паху окончательно окаменело.

«Что за... ерунда? Я ее не хочу, не могу хотеть такую как она, только не этот род... Это смешно. Глупая естественная реакция», — злясь на себя, он пытался успокоиться, думая о мануарцах, боли в подбитом глазу. В голове вертелось только одно: «Вместо того, чтобы отдохнуть и накопить сил, я делаю массаж какой-то телочке. Как так вышло?»

— Переворачивайся на спину, — сквозь зубы вслух произнес, наблюдая как Берта поворачивается, и отмечая изменившуюся тепловую карту тела. Готово, разогрелась...

Смахнув налипшие соломинки, он положил руки ей на пояс, заглянул в глаза.

— Если хочешь, чтобы я остановился, говори. Скажи — я сразу остановлюсь, — ещё раз повторил Крис, надеясь, что она захочет остановки прямо сейчас.

«Скажи», — мысленно потребовал он, но Берта только отрицательно мотнула головой и упрямо поджала губы.

— Не хочу... остановки, — добавила она и покраснела.