Бесчестная. Во сне и наяву

1

- Ты будешь раздеваться или останешься всю ночь стоять, как истукан?- услышала холодный насмешливый голос, резанувший слух, и добавивший еще больше дискомфорта к моему подавленному состоянию.

Я поежилась.

- Вы собираетесь сегодня исполнять свои супружеские обязанности? - дрожа, не только внутри, но и снаружи, ответила на вопрос.

- А почему бы и нет? - говорившего я не видела.

Он был скрыт от меня за пологом тьмы.

Мой собеседник находился в более выгодном положении и вовсю пользовался им.

- Так да или нет? - уточнила.

- Допустим, да, - кажется, мой мучитель наслаждался своим превосходством. - А может быть и нет. Я еще не решил. Вот увижу товар лицом, тогда и определюсь. Может там смотреть нечего, а сразу его следует выбросить в утиль.

Цинизм в голосе мужчины зашкаливал.

- Что значит лицом?- сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.

Одинокая свеча, горевшая на столе, трепетала, отбрасывая загадочные тени во все стороны. Я, словно провинившаяся ученица, стояла посреди комнаты по стойке смирно, чувствуя себя лошадью, про которую раздумывают не зря ли купили? Деньги то уже уплачены, но товар толком не успели рассмотреть и теперь решают, что может быть необходимо его вернуть.

- Я оговорился. Я хочу видеть тело, которое обошлось мне слишком дорого.

- Так не брали бы, - дерзко воскликнула в ответ.

- Иногда дешевле купить ненужную вещь, чем отказаться. Кроме того, должен же я на ком-то выместить свой гнев, - я задрожала от этих слов, а мужчина продолжил, - так почему бы это не сделать на тебе? Может быть ты настолько испугаешься, что умрешь от разрыва сердца. Хотя, я сомневаюсь, что оно у тебя есть вообще. Ведь у беспринципной лживой суки сердца быть не может.

По моей душе провели ржавым тупым ножом, а затем всадили по самую рукоять, провернув вокруг своей оси. Я вздернула подбородок. А ведь не отмоешься, если искупали в грязи и пусть я в том совсем не виновата, но разве кого-то это волнует? Вот, например, моего новоявленного мужа нет. Впрочем, меня это тоже не должно волновать. Пора переступить прошлое и жить дальше. Вопрос - как?

- Может быть вы лучше в тренировочный зал сходите, да там займетесь фехтованием или чем там обычно занимаются мужчины? - предложила в ответ, надеясь сбагрить муженька куда-нибудь от себя подальше.

- Мне живот мешает, - насмешливо произнес голос.

Во мне все замерло. Мамочка дорогая, мне в мужья досталась раскормленная свинья. И если вдруг он решил исполнить свой супружеский долг, то мне придется терпеть поползновения этого борова. Зашибись. Я счастлива до умопомрачения.

Представила как этот безобразный хряк наползает на меня, повизгивая по пути, потея и дурно воняя, а потом пытается устроиться меж моих нежных бедер, чтобы сделать пару-тройку конвульсивных движений, именуемых в народе актом любви. Содрогнулась от собственной разыгравшейся фантазии. По спине поползли ледяные мурашки, пощипывая и без того замерзшую меня.

Никто не додумался протопить камин в комнате, в которой я должна была провести брачную ночь. Это лучше всего свидетельствовало об отношении к нежеланной жене.

- Ну тогда сходите постреляйте по мишеням. В замке полно оружия, - пока меня провожали, а вернее будет сказано вели по темным переходам под конвоем я видела то тут, то там большое количество инструментов, которыми можно было лишить человека жизни, а в крайнем случае покалечить.

- Это не мой замок, а хозяину вряд ли понравится, если кто не попадя начнет прикасаться к его экспонатам.

О боже! Мало того что меня выдали замуж за жирного монстра, так он еще и нищий вдобавок. И безусловно страшен, как моя смерть. Хотя, нет. Пожалуй, смерть моя будет гораздо приятнее. Правда, знакомство с ней я бы желала отложить на более длительный срок.

- Тогда похрюкайте, - тихо-тихо, практически себе под нос произнесла, думая, что мужчина, ставший моим мужем не услышит.

- С удовольствием, - расслышала над ухом. - Хрю-хрю, - ощутила легкое прикосновение губ, практически мимолетное.- Довольны?- и такая едкая улыбочка присутствовала в словах.

Меня словно ведром холодной воды окатили. Фраза, вырвавшаяся из моих уст, предназначались не для чужих ушей. Это точно. И каково же было мое удивление, когда тот, до кого эти слова не должны были дойти, имел тонкий слух.

Чтоб его подняло и не опустило, а если опустило, то размазало по брусчатке двора замка. А еще лучше чтобы сразу в землю закопало на глубину двух, а лучше трех метров.

Мои мысли были полны радушия.

Я резко обернулась, чтобы, наконец, узнать кто стал моим мужем, вот только ничего не увидела, сколько не пыталась разглядеть. Волоски на моем затылке внезапно встали по стойке смирно. Я прокрутилась вокруг себя, но рядом никого не увидела.

- Где вы?- мои руки не встретили ничего кроме пустоты. Зато мои уши прекрасно расслышали издевательский смех, пронзивший пустое место.

- Еще? - данный вопрос был задан саркастическим тоном.

- Что? - мне впервые стало не по себе.

И если раньше чувство, что поселилось внутри было апатией и невозможностью изменить что-либо в своей судьбе, то теперь мой покой был нарушен.

- Похрюкать. Ведь, леди желает, чтобы подобные очаровательные в своей новизне звуки ласкали ее слух? Не так ли моя, никчемная женушка?- где-то я это уже слышала.

Повторяетесь, милорд.

- Думаю, не стоит в первую брачную ночь оскорблять даже нелюбимую жену,- в сердцах произнесла я, опустив глаза долу, чтобы невидимому собеседнику не был виден огонь, бушующий во взгляде, а еще желание сотворить что-нибудь страшное со своим мужем.

- Это еще почему?- вопрос был задан как-будто про между прочем. Тоном, каким обычно спрашивают про погоду, не надеясь на ответ.

- Потому как она может и навредить при удобном случае,- сквозь сомкнутые зубы произнесла в ответ.

Я старалась чтобы мои слова не прозвучали угрозой. Так, на всякий случай подстраховывалась.

2

Единственный факел в подземелье чадил не переставая. Языки пламени, плавно переходящие от бело-синего к желто-красному и в конечном счете к черному змеящемуся черными полосками, уходили куда-то вверх, теряясь в непроглядной темноте. Потрескивание пламени зловещей мелодией наполняло помещение. Аскетичность обстановки давила, вызывая желание побыстрее отказаться подальше отсюда. Тихий вздох известил о наличии живого существа.

Громко, с противным скрежетом открылась дверь. В проеме показалась взлохмаченная мужская голова. Лицо мужчины было перемазано непонятно чем, то ли копотью, то ли обыкновенной грязью, глаза лихорадочно блестели, выдавая страх.

- Госпожа, вам что-нибудь нужно? - боязливо поинтересовался вошедший.

- Нужно,- безапелляционным ответила.

- Что, госпожа? Только прикажите, - подобострастно произнес мужчина, стараясь не смотреть в глаза.

- Пошел отсюда вон. Ты понял?- уточнила на всякий случай.

- Да, госпожа,- робкое подтверждение.

- И чтобы без моего приказа никто: ни ты, ни кто-либо другой не смел сюда заявиться. Это понятно? Или мне повторить?- повысила голос в конце фразы.

- Да, госпожа. Все ясно.

- Если только я не позову тебя лично. Чего бы вы отсюда не услышали. Запомни.

- Непременно, моя госпожа. Я все понял, моя госпожа. Уже удаляюсь, моя госпожа, - дверь с противным скрежетом закрылась, спрятав за собой послушного моей воле слугу.

Я с большим удовольствием перевела взгляд на стену напротив себя, к которой был прикован великолепный образчик мужской красоты, в данный момент сверливший меня своими черными, как непроглядная ночь, очами.

- Вот мы и встретились, милорд, снова, - я не могла скрыть удовлетворения, прозвучавшего в голосе. - Не ожидал?

- Да уж. Такого точно не ожидал, - мужчина повернул голову в сторону, - одновременно дергая руками, закованными в кандалы. Оковы издали противный скрежет. Он постарался переступить, но ноги так же были в плену железных лап.

- Я же предупреждала тебя. А слов на ветер никогда не бросаю, - чуть улыбнулась, чувствуя свое превосходство над обездвиженным мужчиной.

Его облик приятно ласкал мой искушенный взгляд. Иссиня черные волосы, собранные в небрежный низкий хвост, блестели даже в скудном свете единственного факела. Несколько прядей свисали вдоль лица, а одна даже прилипла ко лбу, являя собой легкий завиток. Захотелось рассмотреть получше того, кто был полностью в моей власти и кого я желала наказать особо жестоким образом. Правда, переживала по этому поводу, а смогу ли? Найду в себе силы? Не сорвусь ли?

- Не слишком ли много на себя берешь? - угрожающим тоном произнес милорд.

- Сколько унесу — все мое, - ответила, направляясь к факелу, торчащему на стене, чтобы зажечь его.

- Плохо видишь?

- Желаю лучше рассмотреть как ты будешь мучиться, - от второго факела стало гораздо светлее в помещении. Следовало зажечь еще парочку. Что я немедля и сделала.

Теперь света в комнате было достаточно чтобы хорошенько разглядеть мужчину. Да что там разглядеть — полюбоваться.

Огромные пронзительные глаза пленника, окаймленные густыми длинными ресницами, с негодованием взирали на меня. Страшно ли мне было? Скорее да, чем нет. Но я подавила в себе это чувство, продолжая осмотр. Четко очерченные брови выделялись на светлом лице, являя собой два раскинутых крыла. Высокие скулы, широкий выдающийся вперед подбородок говорили об упрямом характере его хозяина. Чуть пухлые губы скорее наводили о мысли об избалованности их обладателя, нежели о мягкости. И в данный момент они презрительно кривились, стоило услышать о предстоящих мучениях.

Я перевела взгляд чуть ниже лица — на мощную шею с едва подрагивающим кадыком. Раз попробовав освободиться, мужчина более не предпринимал попыток, затаившись. Он ожидал моего следующего шага.

- Что бы ты не придумала это вряд ли заставит меня подчиниться, - я вновь взглянула в угольно-черные глаза, любуясь их шальным блеском.

Красив и знает об этом.

- А кто говорит о подчинении? - вздернула бровь. - Я всего лишь намекала на мучения. Только и всего.

- Думаешь, меня удержат эти оковы? - насмешка, прозвучавшая в голосе милорда, заставила меня улыбнуться.

- Конечно же, нет.

Хотя я надеялась, что некоторое время мужчина все же будет скован и не помешает тому, что я задумала.

- Так в чем же дело? Думаешь, тридцати минут тебе хватит на все про все? - самоуверенность этого стреноженного бычка меня просто поражала. Я даже не стала обращать внимание на временной период, на который намекал мужчина, настраивая себя на победу.

- Лишь бы их хватило тебе, мой дорогой, - сладким тоном произнесла я.

- Что ты задумала? - кажется он начал кое-то понимать.

Я всегда обожала умных мужчин. От них веяло чем-то особенно остро-сладким, манящим, заставляющим еще раз принюхаться, стоило хоть раз втянуть в себя их запах. Вот и сейчас я повела носом, чтобы ощутить аромат, исходящий от этого красавца.

- Так я тебе и сказала, мой дорогой, - мурлыкнула я в ответ.- Так и сказала...

И тут из складок своей одежды извлекла на свет чуть искривленный клинок, поиграла им, заставляя бликам заплясать по стенам.

- Решила повториться?- надменно поинтересовались у меня.

- А почему бы и нет. Все новое это хорошо забытое старое. Не так ли, мой дорогой? - и сделала шаг вперед.

Мне было приятно увидеть тревогу в угольно-черных глазах мужчины, хотя он и попытался ее скрыть, но меня то не обмануть. Тем более я демонстративно провела холодным оружием в районе гениталий милорда.

- Кассандра, не делай этого, - предупреждающе произнес мой пленник.

- Мой дорогой, неужели ты вспомнил как меня зовут? Надо же. А я уж думала что не услышу этого,- сладким, словно мед, голосом произнесла... и вновь провела лезвием, но теперь уже по одежде мужчины.

- Я всегда знал как тебя зовут, Кэсс, - выдавил из себя милорд.

3

- Кассандра, ты все поняла? - женщина в черном клобуке только что о чем-то говорила мне, но я, унесясь мыслями в прошлое, совершенно не слушала ее.

- Да, матушка-настоятельница, - я склонила голову, чтобы спрятать глаза, по которым она сразу же бы поняла, что мне далеко до добродетельной монахини или на крайний случай послушницы.

- Утром подъем в половине шестого, затем омовение, молитва и только потом завтрак в трапезной. Одежду тебе подберет сестра Палома, она же расскажет более подробно о наших обычаях и порядках

- Да, матушка, - я еще сильнее опустила голову, стараясь чтобы мой голос звучал как можно тише и подобострастнее.

Как же тяжело спрятать свою спесь, усмирить, скрыть в глубине, чтобы проницательнейшая из женщин не смогла ничего прочесть.

- Ну раз ты все поняла, Кассандра, дочка, у меня к тебе вопрос, - едва тронутая морщинами холеная рука накрыла мою. Я уставилась на нее, а в голове заплясали мысли по поводу того, сколько дорогостоящих процедур ежемесячно проводит матушка-настоятельница чтобы иметь такую кожу и это в ее то возрасте. Если бы мне не сказали что ей под семьдесят, а то и больше я бы ни за что не поверила. В худшем случае лет сорок пять, если судить по коже рук.

М-да, а молодыми хотят быть не только светские дамы, но и монахини и сан тут ни коим образом не влияет на мировоззрение.

- Слушаю, матушка, - попробовала бы я сказать «нет».

- Правду ли говорят, что тебя связали узами брака с Гуалтиеро Рейгассеном? - а любопытство присуще и божьим девам не в меньшей степени, чем товаркам на базаре.

- Да, матушка, - вот зараза. Кто же проболтался? Тут подозревать можно практически каждого.

- Он с тобой был жесток? Бил тебя? Насиловал? Связывал? Заставлял делать грязные вещи? - у меня волосы становились дыбом от предположений этой женщины. Хотелось ответить — скорее я его, чем он меня. Но смолчала, не став брать грех на душу и наговаривать на ни в чем неповинного мужчину.

- Нет, матушка. Ничего такого он не делал.

А сама задумалась с чего бы вдруг возник такой интерес со стороны женщины. Странно все это. Неужели монашка желала услышать подробности постельных сцен, что обычно или не обычно, это как еще сказать, происходят между молодоженами? Захотелось узнать пикантные моменты, посмаковать их из-за отсутствия личной жизни? Прочувствовать каково это жить на всю катушку, без ограничений. Или же ей потребовалось хоть таким образом прикоснуться к ореолу тайны, витающему над господином милордом? Все может быть и все равновероятно.

- А поделился Источником жизни? - как бы про между прочим поинтересовалась матушка-настоятельница.

Меня не так удивил тот факт, что об Источнике жизни я ничего не слышала, а то, с какой легкостью был отброшен ответ на первый вопрос. Мне стало ясно, что задан он был для отвлечения.

- Да вы что? Меня же заставили подписать брачный договор, - я горестно вздохнула. - Это все мое имущество перешло во владение господина милорда до последнего золотого. Все что осталось после преждевременной кончины лорда Ларгоса. Теперь даже платье на мне и то принадлежит ему до последней нитки, - я всхлипнула.

- Деточка, не плачь. Все в руках божьих и все принадлежит только господу нашему, в том числе и богатство. Не стоит по этому поводу переживать, - принялась меня успокаивать матушка-настоятельница.

- Ох, - я молитвенно сложила руки. - Только на это и надеюсь, что господь услышит меня и мои молитвы, и отведет все горести и несчастья.

- А в случае смерти господина милорда ты же назначена наследницей? - прозвучал еще более странный вопрос.

Тут в мой мозг понемногу начала просачиваться странная мысль, а не попала ли я в еще более цепкие руки, нежели руки своего последнего муженька, от которого бежала сломя голову, в надежде скрыться в монастыре, зная наверняка, что он меня ищет, а если найдет, то не сносить мне головушки, а то и того хуже. А уж после того, что я учудила, то и вовсе прямая дорога в загробный мир. Хоть самой начинать путь торить.

- А я откуда знаю? Мне он не докладывал, а с душеприказчиком я не разговаривала, - отмахнулась от вопроса, стараясь казаться глупее, чем есть на самом деле. Кто ж думал, что матушке-настоятельнице от меня что-то понадобится? Если бы знала, то постаралась бы вести себя иначе, да теперь поздно. Впрочем, небольшие отступления все же можно делать по ходу дела.

- Так может краем уха что слышала? Или краем глаза что видела? - продолжила настаивать женщина.

Тысяча чертей, мне самой стало интересно что же от меня скрывает муженек. Хоть беги к нему да начинай вопросы задавать. Все же не просто так. Я просто уверена в этом.

- Матушка, как только мне что-нибудь будет известно, то я обязательно расскажу вам первой, - постаралась уверить женщину. А про себя же думала, что бежать мне надо и отсюда, пока не поздно. Такая настоятельница забудет про данные обеты ради своей цели. И что я раньше не обратила внимание на хищный разлет бровей, цепкий взгляд и в целом неприятное выражение лица женщины. Будто мозги мне чем-то запудрили, когда я соглашалась на покровительство монастыря в лице ее матушки-настоятельницы.

- Кассандра, девочка, ты, наверное, устала с дороги, все таки весь день на лошади провела, - если бы я не сомневалась в добродетельности матушки-настоятельницы, то поверила бы в напускное участие.

- Есть такое дело, - я сложила руки, надеясь, что это будет воспринято как желание помолиться.

- Иди, деточка. Тебя проводят, - и меня чуть ли не взашей принялись выталкивать из кельи. Хороша же хозяйка. Я была шокирована приемом. И это я привнесла богатый дар на благо монастыря. А если бы пришла с пустыми руками? Да меня бы на порог не пустили.

Дверь предо мной была отворена и я практически была выставлена за пределы чересчур богато обставленной комнаты в монастыре, являющейся по совместительству матушкиными покоями и ее кабинетом, хотя вначале меня проводили совершенно в другую келью больше похожую по своему убранству на божью обитель. Однако стоило только услышать о желании принести дар на благо процветания монастыря, то я была тотчас препровождена сюда. На этот счет у меня было свое мнение. Судя по повальному подслушиванию и подглядыванию друг за другом именно это помещение отвечало всем условиям секретности. Я подумывала, что и бог вряд ли имел сюда доступ, как бы это не звучало кощунственно.

4

Невольничий рынок всегда отличался своеобразным запахом. Это смесь боли, страданий, бессилия, обреченности, где не место даже единому лучику надежды. Тут нет сострадания и жалости, а над всем властвует жадность, алчность и цинизм. Здесь правят только деньги и здесь не место слабым и убогим. Такие отвергаются сразу же, невольничий рынок переваривает их в своем чреве, тут же отрыгивая и выплевывая полностью раздавленными и поверженными...мертвыми.

Я стояла перед помостом, на который должна была через некоторое время выйти, и не знала чему радоваться: тому, что до сих пор жива, или тому, что до моей полной несвободы осталось всего ничего. А эти мгновения хотелось прожить, вдыхая относительную свободу полной грудью. Хотя, несомненно, кто-то сказал бы, что у стоящей пред помостом, свободы уже нет. Возможно это так и есть, но перекупщик, в данный момент взирающий на меня оценивающе, не мой хозяин и им никогда не будет, а потому считать его им смысла не было. А вот кто придет за ним — того придется именно так и называть.

Смогу ли я смириться с этим? Не знаю.

Вот тот жирный олух, что смотрел на мое практически обнаженное тело так и не смог заставить меня назвать себя «хозяином». Больно жирно будет. Не заслужил.

Правда, пытался заставить. Но ведь не так-то просто меня склонить к тому, что я не желала.

- Гордая, да? Думаешь, до тебя гордых не было? - услышала я голос, обращенный ко мне, который и выдернул меня из невеселых мыслей.

Я стояла и молчала, думая, что это самая лучшая тактика. Не трогай дерьмо - оно и вонять не будет. Естественно, дерьмом в данном случае я считала жирного борова. Ему бы еще пятачок, вместо носа, и будет вылитый хряк. Перекупщик имел одутловатое от постоянных возлияний лицо с мясистыми губами, маленькими глазками и лоснящимися щеками. От ожирения все умные волосы покинули глупую голову и перекочевали... А куда они перекочевали одному богу известно. Может на его жирную задницу? Хотя вряд ли им там будет комфортно, скорее всего просто сбежали без оглядки куда подальше.

Я бы была моя воля, то точно сбежала, если бы не браслет на ноге.

А еще говорят, что браслеты служат для украшения — нет. Врут, кто говорит. Браслеты служат для укрощения. Даже если они не к чему не прикованы. Теперь то я в этом хорошо разбираюсь. Не то, что раньше. Спасибо большое моему муженьку. Дай ему боже здоровья и мужской силы через край.

- Чего молчишь? Воды в рот набрала? - жирдяю не понравилась моя игра в молчанку.

Оторвал свою жирную задницу от стула, на котором сидел, и направился в мою сторону. Уж лучше бы я ответила, запоздало подумав по этому поводу, ощущая смрад немытого тела, исходящий от перекупщика.

Толстые пальцы мужчины потянулись к моему лицу. Похоже, он решил проверить свои догадки.

Если бы не мое врожденное чувство брезгливости, то непременно бы цапнула за жирную колбаску, что являл собою указательный палец мужчины. Да страшно стало, что плеваться буду дальше, чем вижу.

Я отклонила голову в сторону, чтобы избежать неприятного для себя прикосновения.

- Что ты хочешь услышать? - зло глянула на перекупщика.

- Гляди, отмерла, - повел рукою мужчина. - Рожу воротишь чего?

- Чтоб ты спросил. Чего надобно?- я сощурила глаза.

В маленьких зенках жирдяя было видно, что помнит наш последний разговор, но продолжает нарываться, затрагивать. Кружит, кружит, как стервятник, надеясь, что ему что-нибудь перепадет.

- Ты все запомнила как надо себя вести?- с подозрением спросил у меня собеседник, дохнув несвежим.

Что он такое ест, что от него как от базарных рыбных рядов после торгов воняло? Может посоветовать зубы почистить? Так обидится еще. Мужчины - они такие нежные, когда дело касалось гигиены. Сразу начинали возмущаться, мол лучше, чем они нет никого на свете.

- Что там запоминать?- отвернулась в сторону, чтобы вздохнуть свежего воздуха, не отравленного смрадом изо рта разговаривающего.

- Когда прозвучит гонг, выйдешь, опустив голову. Ни на кого смотреть не будешь, если только я не прикажу. Поняла?- принялся меня наставлять перекупщик.

Сам бы вышел вместо меня и сделал так, как желает.

- Да поняла. Поняла,- недовольно произнесла в ответ.

- Скажу снять с себя тряпки — снимешь. Ясно?- опять на меня дохнуло смрадом.

И как же мне выдержать эту пытку несвежим дыханием? Он что? Специально меня мучает? Вот же жирдяй. Неужели и маленький такой был? Или это у него приобретенное? Издержки работы, так сказать. Нет чтобы сходить помыться, побриться, привести себя в порядок. Глядишь, на человека бы стал похож. А так... сущее недоразумение.

- Да что тут снимать? Тут снимать нечего. Итак, больше открыто чем прикрыто,- я подняла руку, а вместе с нею поднялся прозрачный рукав с прорехой, через которую было видно тело. И подобным был весь мой наряд, состоящий из дырочек и отверстий. Мыши его что ли поточили? Видимо, валялся где-то под лавкой, а потом в него меня решили одеть. Изверги.

- Это на тебе еще одежды полно. Бывает еще меньше,- обрадовал меня ходячее сало. Ты все запомнила?- переспросил.

- Да. Сколько раз говорить?- вот люблю таких непонятливых.

Может в него еще одним плетением припустить? Да жалко ресурс тратить на такого никчемного человечишку. Может быть он мне и пригодится еще.

- Скажу раздеться догола — разденешься,- продолжал меня поучать перекупщик.

Надоел хуже горькой редьки. Может мне все же маленьких мушек создать, да запустить ему в одежду? На первый взгляд не заметны, но кусаются ощутимо. Хотя, сквозь его сало вряд ли какой укус ощутится.

- А не облезешь?- вздернула я подбородок, показывая норов.

- Если не разденешься, то запру с остальными невольницами, которые уже не по одному разу проданные-перепроданные. Уж они то обрадуются такой красотке. Знаешь, им вряд ли понравится и твое происхождение и твое положение. А я даже пальцем не пошевелю чтобы тебе помочь, - принялся меня запугивать этот раскормленный недочеловек.

5

Меня грубо втолкнули в комнату. Я думала, что пролечу по инерции еще некоторое расстояние, но глубоко ошиблась. Мужчина крепко ухватил меня за руку. Отчего получилось, что меня несколько рвануло назад, когда он потянул на себя.

- Женщине у нас не положено так развязно себя вести, - глухо проговорил он, сверля меня глазами, цвет которых я не могла уловить под повязанным платком. Материя закрывала все лицо мужчины, оставляя на виду только глаза, но и они были практически неразличимы. У меня складывалось предположение, что купивший меня применяет чары для отвода глаз, а иначе почему я его глаза не видела. Но эти мелочи отмечало мое сознание, а не я сама, поскольку мне было не до того. Мощь, исходящая от мужчины, его аура растекались вовне, подавляли, заставляли подчиняться, что несомненно не могло мне нравиться.

- Я не ваша женщина, - начала я возмущаться по привычке. Все же как бы то ни было у себя в королевстве у меня были узкие рамки, в пределах которых я имела некоторую свободу. Здесь же получалось, что свободы не было никакой и ни в чем. Всем правили мужчины, а уж женщинам оставалось только то, что мужчины могли им бросить в качестве огрызков с господского стола. Таков был мир Салинии - заморской страны со странными порядками и обычаями, сути которых я не понимала и не знала.

- Да. Ты не моя женщина и меня это радует, но властью данной мне харифом я имею право на то, чтобы проучить его вещь, что я и собираюсь сделать.

- Думаю, что если ты испортишь только что приобретенную «вещь», как ты выразился, то твой хозяин будет очень недоволен.

- Учить можно по-разному. Это пора тебе усвоить. Кроме того, в мои обязанности входит пробовать всех наложниц, поступающих в гарем харифа, - мрачным голосом известил меня мужчина.

- На зуб что ли? - решила я съязвить, чувствуя как внутри меня начала зарождаться какая-то непонятная дрожь. Ведь мне никто не потрудился сказать кто и для чего меня купил.

- На член, - было мне ответом.

- А разве евнухи харифа имеют члены?- я вспомнила самые расхожие сведения о служащих гарема.- Мне кажется, что их того...чик-чик..., - я наглядно показала пальцами одной руки в воздухе жест, будто ножницами обрезала что-то невидимое.

И тут же хрипло засмеялась от собственной шутки, чувствуя как в этот момент напряглась рука мужчины, все еще сжимающая мою чуть выше локтя.

- А вот это мы сейчас и проверим.

- Интересно, чем? - с издевкой произнесла я. А вот это я зря сказала, ибо в тот же миг я была грубо брошена лицом вперед на спинку низкого дивана, стоящего неподалеку.

Похоже, что эта комната служила для переговоров, и не только, а для улаживания всякого рода конфликтов в том числе.

- Что ты делаешь? - взвизгнула я, падая животом на мягкую спинку.

- Время разговоров истекло, - услышала я грубый голос над собой.

- Отпусти меня, урод. Сейчас же, - я уперлась свободной рукой в диван стараясь выпрямиться и развернуться к мужчине лицом.

В ту же секунду одна моя рука была заведена за спину, а за ней последовала и вторая. Обе руки были перехвачены и вздернуты вверх таким образом, что чем сильнее их поднимал мужчина, тем сильнее я нагибалась вниз головой. Это происходило до тех пор, пока мне не стало больно и я не закричала.

- Отпусти меня, урод, мне больно, - вновь повторила я оскорбления.

- Еще раз назовешь меня уродом и ты не кричать будешь, а вопить от боли. Впрочем, зачем мне нужно слышать твои вопли, если я могу их прекратить,- эта фраза евнуха харифа Медина мне не понравилась, даже очень.

Тут же услышала легкий шелест одежды, как будто в складках одежды что-то искали. Я решила воспользоваться передышкой, чтобы закричать с новой силой, надеясь что откуда ни возьмись появится некий герой, который спасет меня. И в тот же момент в мой рот был затолкнут платок, предположительно носовой. Просто другой вряд ли бы поместился у меня во рту. На том мои вопли стихли. Однако дергаться не прекратила. Я даже попыталась лягнуть мужчину ногой, но только больно ударилась о чужое колено.

У него что ли ноги из стали?

Тогда же я была вплотную притиснута мужским телом к спинке дивана, настолько сильно, что ощутила напряженную плоть. Тысяча чертей, а у этого евнуха либо подушечка пришита к внутренней части штанов, либо на самом деле есть член, пронеслось у меня в голове.

- Вот теперь мы можем и поговорить, - донеслось до меня. Улыбку мужчины я не могла не заметить. - Впрочем, говорить при этом деле лишнее.

Мои руки перехватили таким образом, чтобы мужчине было удобно держать меня захватом. Я грешным делом подумала, что в худшем случае буду отшлепана по попе и на этом мнимая учеба закончится. Мысли были слегка пошловатые, но явно соответствовали происходящему моменту.

Я даже обрадовалась, когда действия мужчины стали совпадать с моими размышлениями, а именно когда рука легла на одну из ягодиц и слегка по ней шлепнула, а потом приласкала.

Необычным откровением стало для меня то, что от такой нехитрой ласки внутри начала зарождаться жаркая волна желания, прокатившаяся по низу живота.

Когда же случился еще один шлепок по попе, мне захотелось закричать «ну я же говорила». Все же было приятно предвидеть события. Но вот когда следом эта же рука поползла к поясу свободных штанов, что мне выдали взамен своей одежды у перекупщика, тогда мне стало немного не по себе. Потому как ухватив за край штанов, рука поскользила в обратном направлении, увлекая за собой одежду. Я задергалась с большей силой.

- За свои слова следует отвечать, куколка, а ты, кажется, об этом даже не догадываешься, - хриплый голос прошелся острой бритвой по моим натянутым нервам. - Вот сейчас мы и приступим к первому уроку.

Холодный ветерок дотронулся до моих ягодиц. Это с меня сняли штаны и теперь я стояла с поднятой вверх попой и опущенной вниз головой. Я замычала от возмущения, но разве это могло тронуть мужчину?

6

- Запечатлено, - услышала я сквозь бушующую в ушах кровь. Я отпустила нити, позволяя переместиться своему сознанию совершенно в иное место. - Кассандра, это было великолепна, ты была настолько выразительна, что просто не передать. Эти стоны... Изгибы призывно зовущего тела... Желание в каждом взгляде, в каждом вздохе. Бушующая страсть. Это нечто, - ко мне подлетел режиссер и с горящим взглядом принялся нахваливать.

Я же в замедленном движении немного склонилась вперед, чтобы подхватить спущенные до коленей штанишки и натянуть на себя. Не стоять же мне с голой попкой среди толпы снующих в разные стороны людей.

- Да. Спасибо, - сухо ответила Сержио, нашему режиссеру, продолжающему тараторить.

- Я был в полном восторге, когда следил за тобой, я готов был кончить там же в своем кресле, - мотнул мужчина в сторону особой зоны на съемочной площадке, где размещался его уголок с запечатлителем, скрин-транслятором и ордой накопителей.- Белиссимо. Просто белиссимо. Твоя пластика, твое тело просто сияло страстью. Ты буквально вся лучилась. Я не мог оторвать глаз от тебя, моя красавица. Впрочем, Тиеро, ты тоже был хорош. Просто, образцовый сукин сын. Вы заслужили похвалы оба. Молодцы. Так держать, - светловолосый вечно растрепанный Сержио так же внезапно удалился, бормоча себе под нос восторженные эпитеты в нашу сторону. Он был под впечатлением и не скрывал этого.

Наконец, я нашла в себе силы взглянуть на мужчину, стоящего рядом. Как бы мне не хотелось скрыться куда-нибудь подальше отсюда, но я не могла. Гордость была слишком велика. Лишь она двигала мною, когда было особенно паскудно на душе, заставляла держаться и поднимать голову вверх.

На меня внимательно, с легким прищуром и насмешливо, как мне показалось, смотрел господин Тиеро. Стоило мне взглянуть на него, как волна черной ярости заполнила всю до основания. У меня задрожали руки в диком желании броситься на одного подлого сукина сына, чтобы растерзать на мелкие кусочки. Я буквально видела как мои ногти впиваются в живую плоть и рвут ее на части. От этого кончики пальцев стали покалывать от сосредоточиваемой на них силе.

Урод. Монстр. Отморозок.

Я мысленно обзывала человека, что улыбался лишь кончиками губ.

- Все таки правильно я не дал тебе получить желаемое, - вдруг наклонился ко мне Тиеро и прошептал своим бархатистым голосом, обдавая жаром ушную раковину, отчего по всему телу прошлась жаркая волна возбуждения.- Твой язычок тебе враг, а не друг.

Разве я что-то говорила? Вроде бы молчала. Только Сержио что-то там ответила.

- Иногда даже мысли бывают греховны, - произнес Тиеро и в ту же секунду развернулся и ушел по своим делам, оставив меня наедине с самой собой.

- Значит мне не показалось, - тихо проговорила я вслух. - Ты все же читаешь мысли. Вот сукин сын. А в личном деле об этом ни слова не было сказано. Значит в следующий раз буду осторожнее с тобою. Готовься, «мой дорогой», ты выиграл схватку, но не выиграл войну.

Смеется тот, кто смеется последним.

- Кассандра, ты будешь переодеваться? - ко мне подошла костюмерша.

- Ну, конечно, не ходить же мне в этом? - я приподняла край туники, что слегка прикрывала мое тело.

- Тиеро сегодня нарушил сценарий, - кинула наживку женщина, ожидая от меня пояснений.

Вся группа знала о нашем противостоянии с Гуалтиеро Рейгассеном и народ просто жаждал подробностей. Вот костюмерша и надеялась что я посвящу ее в глубины нашего противостояния с ведущим транслятором образов.

Только зря надеялась. То, что происходило между нами двумя были нашими проблемами. И пусть мы выплескивали свои эмоции в скрины-образы, но в свою душу никого не подпускали даже близко.

- Он не нарушил, он сымпровизировал, а это разные вещи. И кроме того, Сержио по этому поводу ничего не сказал. Не так ли? - задала я вопрос женщине.

- Так то оно так. Но...

- Никаких но. Лаветта, помоги лучше мне переодеться, - я и не заметила как начала оправдывать своего врага, хотя еще недавно хотела разорвать его на части.

- Да, конечно, Кассандра. Пойдем. Я помогу тебе разоблачиться.

Я могла и сама снять одежду, но не пожелала. У Лаветты свой хлеб, пусть она и отрабатывает его на полную катушку.

Под мои потребности была отведена целая комната с отдельным туалетом и небольшой зоной отдыха. Все же быть примой в скрин-образной трансляции не только престижно, но выгодно.

В нашем мире, загруженном информацией по самую катушку, становилось все труднее и труднее сосредоточится на чем-то одном, расслабиться, чтобы с новыми силами начинать новый день. А с моей помощью и помощью других скрин-актеров людям удавалось пережить полноценные эмоции, не прерываемые ничем посторонним и загружающим сознание. Наша работа заключалась в концентрации внимания посредством эмоционального восприятия через призму обналиченных переживаний. Чем сильнее был актер, тем большую аудиторию он мог покрыть своими эмоциями транслирующимися образно по общесоциальным каналам энергосистемы. Мы с Тиеро были самыми сильными скрин-актерами на сегодняшний день.

Впрочем, наша сила была в нашей непримиримости друг к другу.

С самого первого дня, стоило нам друг друга увидеть, началось наше противостояние, от которого летели во все стороны искры, а энергосистемы перегружались от эмоций передаваемых вовне. Такого скрин-индустрия не видела давно. А потому нам позволялось творить на энерго-площадке все что угодно, использовать все свои возможности, в том числе оставленные в память нашими предками.

Магия. Ее мы так же могли использовать без ограничения, создавая вокруг себя новую реальность, проживая в ней жизнь.

До Тиеро у меня был другой партнер, с которым мы были связаны для более глубинного обмена энергопотоками. Сильных чувств между нами не было, однако эмоции били через край, заставляя рецепиентов очень остро переживать все наши трансляции. Однако с Ларгосом произошел несчастный случай, который так никто и не смог толком объяснить. По этому поводу даже были вызваны специальные люди, имеющие огромные возможности в своем арсенале для установления истины. Но и им не удалось обнаружить причину смерти, случившуюся во время одной из скрин — трансляций. В тот раз разыгрывалась охота в период средневековья. Этот временной предел был крайне востребован последнее время, а потому мы раз за разом воспроизводили именно его - время закончившееся несколько периодов назад. Мне в принципе оно нравилось, но не во всех моментах. Особенно бесило бесправие женщины по сравнению с теми возможностями и правами, которыми были наделены мужчины.