Бесконечность в твоем дыхании

Глава 1.

Если ты, дорогой читатель, решишь посетить этот средневековый мирок, ты будешь удивлён, насколько скучные здесь края. Люди здесь живут тихой жизнью. Родители много работают, чтобы обеспечить своих детей, которые вырастают в таких же работяг. Лишь немногие имеют везение родиться в семье среднего класса, и еще меньше счастливчиков вытащили золотой билет аристократа. Бедный всегда завидует богатому, представляя себя на его месте. Мечты о богатстве - это одно из немногих его развлечений.

Вот и сейчас жители маленького города на окраине королевства застенчиво выглядывали из окон своих домов, ведь редко им удавалось увидеть столь богато украшенный экипаж. Золотые вензеля красиво переливались на солнце, приковывая взгляды. Заставляя горожан гадать, что за богачи решили их посетить и зачем. Так, одна старушка, которая возвращалась домой с рынка, ненароком наступила в грязную лужу, ведь всё ее внимание было сосредоточено на прекрасной златовласой девушке, что вышла из экипажа.

Аристократка ненадолго выглянула из-под зонта — изящная, словно ожившая статуя богини. На мгновение задумавшись, она вошла в магазин. Девушка была здесь проездом, потому пришлось выбирать лавку по названию, которое, увы, себя не оправдало. Витиеватые буквы на вывеске гласили: «Золотая семья». При первом взгляде на товар юная герцогиня сделала вывод, что «семья» — максимум серебряная, да и то сомнительного качества. Заколки для волос, кольца и броши — ни единого изделия дороже золотой монеты. Провинция во всей своей красе.

Софи — наследная герцогиня — поморщилась и подозвала к себе девушку-продавца. Она была твёрдо намерена в этой куче стекла найти бриллиант, ведь скоро день рождения самого важного для неё человека.

— Покажите мне самое лучшее, что у вас есть, — велела юная герцогиня. Товары в витрине её решительно не устраивали.

Вскоре перед ней на прилавке красовались несколько украшений, которые, по словам продавщицы, были «из чистого золота и с драгоценными камнями от лучших ювелиров». Грубая работа не вызывала восторга, но в ней чувствовалось своё очарование — простота провинции. Да и текущее финансовое положение аристократки оставляло желать лучшего, хотя она старательно это скрывала.

В итоге она остановилась на золотых запонках с сапфирами. Конечно, качество украшения было не на высоте — не то чтобы она привыкла к такому, — но золото напоминало цвет её волос, а сапфиры — цвет глаз. Брат точно обрадуется, получив такой подарок, хотя он был бы рад даже если она просто собрала для него цветов. Засушил их и держал на рабочем столе пока те не рассыпались от старости.

- Сколько? – ткнула пальчиком герцогиня.

- Пятьсот золотых, госпожа!

Цена была сильно завышена, очевидно, что, увидев дорогой экипаж и богатое убранство аристократки, хитрая продавщица решила рискнуть, но она еще не знала, с кем связалась. Герцогиня даже не повела бровью, услышав цену.

- Ты очень любезна, как тебя зовут дорогая?

- Мариша, госпожа.

- А моё имя Софи Мартен, я так рада познакомиться с тобой Мариша, у тебя отменный вкус. Такой коллекции украшений позавидовали бы аристократы из столицы, поверь мне. –Для пущей убедительности Софи обвела руками витрины. - А золотые руки, что создали эти шедевры, должны воспевать в песнях. - Леди накрыла своими белоснежными пальцами мозолистую ладонь торговки.

- Как вы узнали, что я сама делаю украшения? - удивилась Мариша.

Софи расцвела самой радушной улыбкой. Она блефовала и попала в яблочко.

- Только женская рука могла создать что-то столь прекрасное. – Она еще раз взглянула на грубые золотые украшения. – Кто же еще сумеет понять женщину, если не другая женщина.

Тут Мариша, окончательно растаявшая, принялась рассказывать, что отец не видит в ней преемницу и все свое дело завещал младшему сыну, который работает только с «не благородными» металлами, совершенно пренебрегая восхитительным золотом. И как она, Мариша, трудится сутками и в мастерской и в магазине, только чтобы отец принял ее как наследницу дела. Софи смотрела прямо на собеседницу, промакивала сухие глаза платочкам и в жесте поддержки сжимала ее ладонь. После, Софи пообещала, что на обратном пути в столицу скупит все украшения и всем светским дамам будет рекомендовать только ее.

- Ведь мы теперь подруги, рассчитывай на меня милая.

Мариша раскраснелась, перспектива быть подругой аристократки и продавать свои украшения в столице вскружили ей голову. Слова Софи растекались медом по ее сердцу.

- Ради нашей дружбы госпожа, позвольте мне сделать вам подарок.

Торговка пододвинула запанки с сапфирами к девушке.

Софи же выложила мешочек из кармана на прилавок:

- В таком случае пусть это будет вклад в нашу дружбу.

На прощание она снова взяла Маришу за руки и чувственно попрощалась, до последнего не позволяя продавщице заглянуть внутрь мешочка. Она не собиралась обманывать — но и сама не хотела быть обманутой. Сумма была лишь немного ниже рыночной, но при этом как минимум в десять раз ниже той, что назвала Мариша. Год назад Софи могла бы выкупить весь этот магазин, но не сегодня. Мастерски изобразив восклицание: «Ах, который час!» — она торопливо вышла из лавки. Довольная покупкой, она уселась в экипаж и велела отвезти её к семье.

***

Для знатных господ на постоялом дворе был отдельный этаж, который хозяева старались оформить роскошно, но получилось – как получилось. Купленная на рынке рухлядь из особняков зажиточных горожан быстро приходила в негодность и представляла из себя скорее музейный экспонат, который лучше руками не трогать.

Глава 2.

До нового дома семейство Мартен добирались еще несколько дней. Софи стойко терпела все тяготы затянувшегося путешествия и пыталась поддержать отца и брата. Время мучительно тянулось словно смола, и когда они наконец прибыли, все выдохнули с облегчением.

Поместье, в котором им предстояло жить, выглядело заброшенным, и Виктор не мог не заметить разочарование в глазах сестры, что привыкла к роскоши. Их ссылка была совершенно несправедливой.

В один день праздную жизнь разрушила смерть наследного принца. Семейство Мартен не были к ней причастны, но в текущей политической ситуации король посчитал их угрозой. Поэтому герцогу, отцу близнецов, и поступил приказ о несении службы на границе королевства. Некоторые аристократы выступили в поддержку герцога Мартена, но Сандор просто последовал воле брата короля, получив при этом долю презрение от каждого участника вопроса. Простую истину понимали все кроме самого герцога: род Мартенов - ближайшие наследники трона после почившего принца. А потому чтобы избежать войн внутри королевства, роду Мартен предстояло исчезнуть до тех пор, пока младший сын короля не достигнет возраста наследования.

Виктора, как и его отца призывали послужить родине, а вот Софи, чисто формально, могла остаться в столице, ведь была совершеннолетней. Но с колыбели брат с сестрой были неразлучны. Даже когда к ним начали приходить учителя, они часто сбегали с уроков, чтобы увидеть друг друга. Наставники пытались разделить детей, ведь леди не пристало присутствовать на уроках фехтования, а юному наследнику на уроках вышивки, но переубедить их было практически невозможно. Дети чувствовали почти физическую боль от расставания. Время ничего не изменило - каждый из них был готов отдать жизнь за другого. И сейчас Софи робко сжала пальцами рукав брата, глядя на новый дом.

У входа их ждал мужчина чуть старше отца, в блестящем доспехе и алом плаще, обозначающем принадлежность к королевской армии. Он дружески обнял герцога Мартена и рассыпался в приветствиях.

- Дети, познакомьтесь, это капитан пограничного отряда граф Филипп Эзоф! – отец похлопал графа по плечу – а это мои сын Виктор и дочь Софи.

- Рада познакомится. - Девушка учтиво кивнула человеку что был ниже ее по статусу и манерно протянула ладонь.

- Взаимно. – так же манерно поцеловал воздух над ее перчаткой граф.

- Наслышан о Вас от отца! - Виктор дружелюбно улыбнулся.

- Надеюсь только хорошее? –Эзоф рассмеялся.

Все отправились в поместье. По пути граф рассказывал о текущем состоянии дел.

- Набеги южан... Эти дикари сущие дьяволы, портят все до чего касаются, вы бы видели, что они делают с своими жертвами. - Граф осекся. - Прости Сандор, я отвык от бесед с женщинами и боюсь могу наговорить много лишнего.

- Тогда давай по делу, как далеко ваш лагерь?

- Основной лагерь находится примерно в двух часах езды, однако по периметру всего леса есть наши домики где располагаются патрульные. Мы тут уже год и эти черти перерезали половину моего отряда – Эзоф вновь выразительно посмотрел на Софи и обратился к главе семьи – Может продолжим разговор, когда ты разберешься здесь и прибудешь в лагерь?

Софи чтобы не смущать отца и брата незаметно отстала от них, сделав вид что любуется дикорастущими цветами. Немного выждав, когда мужские фигуры отдалятся, девушка тяжело вздохнула, ощущая свою неуместность. «Девица среди вояк, моя нянюшка сгорела бы от стыда» - горько подумала Софи направилась в дом. В этот момент она почувствовала липкие взгляды людей графа, которые следили за ней. Софи гордо подняла голову и посмотрела им прямо в глаза, но они не смутились и не раскаивались, смеясь и насвистывая, как будто она была крестьянкой. Её настроение рухнуло в бездонную пропасть отчаяния и брезгливости. Захотелось немедленно принять ванну, чтобы смыть с себя этот осадок. На мгновение она подумала, не рассказать ли обо всём Виктору, но тогда брат запер бы её в доме до конца дней или, что ещё хуже, выдал бы замуж подальше от сюда. Сглотнув обиду, Софи шагнула в распахнутую дверь.

Поместье внутри оказалось таким же, как и снаружи – грязным и местами разрушенным, а из работников была только пожилая пара. Софи велела позвать несколько крепких мужчин из людей отца для разгрузки вещей, но оказалось, что Филипп Эзоф выпросил у отца воинов "для защиты границы", и из пятидесяти вояк остались лишь четверо. "Как же странно, что человек, который должен был помочь нам, лишь воспользовался добротой отца." - подумала про себя Софи, но в слух этого не сказала.

На следующий день в поместье прибыл экипаж с новыми людьми, которых герцог нанял для работы. Мужчины, вооружённые инструментами, принялись за ремонт, а женщины с метлами и швабрами начали убирать дом. Жизнь в особняке закипела, наполнилась звуками и движением.

Софи старалась преобразить новое жилище, вдохнуть в него тепло и уют. Сегодня у близнецов был особенный день — день рождения, и девушка мечтала о том, чтобы сесть за большой семейный стол, как это было раньше. Но в нынешнем состоянии дома это казалось невозможным.

С решимостью и энергией, которые редко покидали её, герцогиня не давала покоя ни себе, ни прислуге. Она хотела, чтобы к вечеру дом сиял чистотой, чтобы каждый уголок был убран и готов к празднику. И вот, после долгих часов труда, когда грязь с первого этажа была тщательно выметена и вымыта, Леди дома Мартен наконец-то смогла вздохнуть с облегчением.

Теперь оставалось только ждать вечера, когда вся семья сможет собраться вместе за праздничным столом. Софи чувствовала, что этот день станет началом новой, светлой главы в жизни всей семьи.

Днем, пока герцогиня была занята делами по дому, мужчины семьи Мартен отправились в пограничный военный лагерь, про который ранее им рассказывал граф Эзоф. Какого же было их удивление, когда они узнали, что их людей, граф отправил дальше - в лагерь барона Ульта. А люди Филиппа не спешили принимать нового командующего, выполняя приказы без особого энтузиазма. Эзоф конечно помогал старому другу, отчитывая своих людей, но от этого было мало пользы. Потому домой герцог и его сын вернулись в плохом настроении.

Глава 3.

Любой, кто решался отправиться в путешествие из королевства Эллиния в Ларс сначала молился всем богам, прося покровительства в этом нелегком пути. Самый короткий маршрут пролегает меж горных хребтов, но по сравнению с другими - является наиболее опасным. Кроме непригодной для повозок местности, вы можете повстречать тех, кого жители королевства пренебрежительно называют «дикарями». Уже много веков грабеж и насилие являются для горных обитателей их основным ремеслом.

Торговцы рискуют жизнью, пробираясь через скалистые ущелья, где каждый камень может стать укрытием для дикарей, прячущихся, словно змеи, и выжидающих своего часа. Караваны, как правило, хорошо охраняются, но даже самые опытные воины чувствуют себя неуютно под пристальными взглядами каменных истуканов. Лишь когда торговцы из Ларса добираются до пограничной заставы, они могут выдохнуть спокойно. Дозорные башни «Гнезда Ворона» служат символом надежды уже ни один год.

Однако теперь солдаты, несущие свою службу на заставе, скорее напоминали призраков, чем бравых вояк. Тяжёлые бои подорвали мораль воинов, нагнетая смуту. Ежедневно посыльные соколы несли письма о смертях и дезертирстве, заполоняя стол короля. Старый правитель, находясь за много лиг* от границы и не мог знать на сколько в действительности плохи тут дела, а потому выделил лишь сотню воинов. Войско возглавил барон Адам Роуз, перспективный молодой человек за семь лет военной карьеры зарекомендовавший себя как верный рыцарь и отличный воин.

«Гнездо Ворона» была первой заставой на пути следования королевского войска и, как надеялся Адам, единственной, что находилась в столь плачевном состоянии. Больше месяца молодой командир восстанавливал этот стратегически важный пункт после разрушения. Оказалось, что бывший глава «Гнезда» долгое время присваивал деньги, пожалованные королевской казной на нужды заставы. Этот же грех, взял на себя командир второй заставы. В которой барон пробыл уже два месяца. Солдатам приходилось находить способы для выживания, и, к сожалению, не все из них были честными. Те, кто должны были защищать людей, стали второй волной насилия и смерти.

Всего застав было пять и, если бы каждая из них функционировала так как планировалось, проблемы с набегами не стояли бы сейчас так остро.

- Граф Адам Роуз, звучит отлично, как считаешь? – мечтательно протянул оруженосец барона.

Адам хмыкнул:

- Не говори глупостей, Чарльз.

- Ты так ловко решаешь проблемы, которые годами до этого никто разрешить не мог. Король не сможет оставить твои заслуги незамеченными.

Барон огляделся, солдаты неровным строем тянулись за ним, никто не обращал внимание на разговор командира с оруженосцем. Впереди виднелся лагерь барона Ульта. Его внешний вид был удручающим – разрушенным и словно заброшенным. Глядя на застывшие в жутких гримасах головы дикарей, нанизанные на частокол вокруг лагеря, командир скрипнул зубами. За все время пребывания на границе он лишь раз столкнулся с набегом, но число противников было столь незначительным что остановить их не составило труда. Однако сердце Роуза тревожно зачастило, а рука неосознанно нащупала в кармане овальный кулон на цепочке.

Каждый раз он напоминал себе ради чего он здесь. Вспоминал сапфировые глаза, золотые волосы, тонкую талию в объятиях голубой ленты, белоснежные пальчики, ловко прыгающие по клавишам фортепиано. Чтобы просить руки ангела, для начала нужно оторваться от грязной земли. Виктор великодушно предлагал любую свою помощь, но Адам знал, что семья друга переживает не лучшие времена. Роуз был всерьёз настроен усердной работой дослужиться до высокого чина и стать тем, кто способен помогать, а не только принимать помощь.

- Адам! Что это ты там теребишь в кармане? Наш холодный командир получил любовную записку? – спросил Чарльз, невинно хлопая глазами.

Никто из солдат никогда не позволял себе разговаривать с командиром так, как разговаривал этот кучерявый веснушчатый мальчишка. Взять его оруженосцем просила Микаэлла Роуз – мать Адама Роуза и баронесса по мужу, а вот в девичестве обычная дочь купца. Собственно, из этой неблагородной, но богатой семьи купцов Чарльз и сбежал реализовывать себя на поприще воинской службы. Тогда ему было шестнадцать лет, а выглядел и вовсе на тринадцать, естественно его высмеяли и выгнали искать призвание в другом месте. Благо сын его тётки очень удобно оказался молодым талантливым военным, что взял его под своё крыло.

- О! Я понял! Это тот кулон с портретом герцогини! – сказал мальчишка так громко, что идущие позади войны опасливо заозирались.

- Я клянусь, как только мы вернемся в столицу, разжалую тебя! Пойдешь торговать в лавке своего деда! – Адам залепил смачный подзатыльник юному оруженосцу, выразительно намекая взглядом, что еще слово, и подзатыльником он уже не обойдётся.

- Но это правда! – потирая ушибленное место закричал Чарльз.

- Это не твое песье дело! – здоровяк, один из встречающих отряд солдат, резво стянул мальчишку с коня. – Кыш, в конец строя! Будешь ходить пешком, пока не научишься уважению.

Взъерошенный как воробей оруженосец поднял с земли шапку и бубня что-то пошел против движения отряда. Барон Роуз даже не обернулся:

- Давно не виделись Седрик.

- Ага, целых два дня – добродушно подтвердил здоровяк.

- Как давно разведчики тебе сообщили о нашем приближении? – деловито поинтересовался Адам.

- Часа два назад.

-Плохо, они должны реагировать быстрее. Стоит пересмотреть систему ведения дозора и передачи информации.

Седрик пожал плечами:

- Так там еще солдаты прибыли, сегодня прям день встреч.

- Солдаты? Кто?

- Люди герцога Мартена, их отправили на подмогу посту.

Барон Роуз не смог удержаться от улыбки.

- Ты знал? – нахмурив брови спросил Седрик.

- Нет. Чуть больше трех месяцев назад Виктор Мартен отправил послание с соколом в «Гнездо Ворона» что их семья будет нести службу на четвертом посту.

Глава 4.

У входа в поместье Софи увидела своих близких. Отец и брат стояли на коленях, спины их были согнуты под тяжестью обстоятельств. Королевские рыцари, возвышались над ними направив мечи в их сторону. Командующий рыцарского отряда, с холодным выражением лица, читал приказ, каждое слово которого звучало как удар молота.

- …признать виновными в государственной измене, международном шпионаже, коррупции, нанесении вреда королевской семье…

«Какая нелепость! Отец бы никогда так не поступил…» — пронеслось в мыслях Софи.

- …приговорить к прилюдному повешенью, лишению титула и земель, конфискации имущества в пользу королевской казны. Приговор будет приведен в исполнение завтра на рассвете. До тех пор семья герцога будет находится под стражей! – наконец закончил читать командующий.

- Я признаю свою вину, пожалуйста, не трогайте моих детей! – взмолился герцог.

Отец был для Софи олицетворением силы и надёжности. Она никогда не видела его слабым. Но в этот момент он был другим. Рыцари сломили его. Из рассечённой брови сочилась кровь, смешиваясь со слезами. Всё происходящее казалось нереальным, и только наследник герцога стоял спокойно, словно выжидал момент.

С улицы донёсся стук копыт, и все невольно прислушались. Виктор среагировал мгновенно: он толкнул ближайшего солдата - тот упал. Но остальные тут же бросились к юноше, нацелив на него клинки.
Наследник рода Мартен, не растерялся. Он выхватил нож из-за пояса одного из солдат и метнул его в мужчину, удерживающего Софи. — Беги! — успел крикнуть он, прежде чем его повалили его на пол.
Софи не колебалась — она побежала так быстро, как только могла. Люди короля кричали ей вслед, явно забавляясь погоней за испуганной девушкой. На глаза наворачивались слёзы, сердце разрывалось от беспокойства за брата и отца. Но самостоятельно помочь им она не могла.
Распахнув двери особняка, Софи увидела приближающегося графа Филиппа Эзофа и бросилась к нему. Спешившись, тот улыбнулся, словно не замечая погоню.

- С днем рождения, милая леди!

Софи вцепилась в его предплечье:

- Граф, спасите нас!

Увидев форму пограничных войск, преследующие Софи солдаты встали смирно и поприветствовали графа. Понадобилось всего мгновенье, чтобы понять, что к чему. Девушка шокировано посмотрела на друга своего отца. Эзоф улыбаясь повторил:

- С днем рождения герцогиня – он вонзил ей в живот кинжал – это вам, подарок от короля!

Тело пронзила острая боль, в глазах потемнело. Истекая кровью Софи сползла к ногам капитана.

- Повторяю в последний раз! – раздраженно рявкнул он, привлекая внимание всех присутствующих солдат. – Герцогу дайте посмотреть, как его щенки дохнут, утром его добьем, как и приказано. В особняке всех убить так чтобы сомнений не было что это сделали дикари. – Филипп сплюнул в сторону. - И помните, что мы, несем свою службу во славу величайшего короля!

Бравый крик солдат Софи слышала приглушённо - сознание уже начало покидать ее. Попытка побега оказалась бессмысленной, ведь уже спустя пару минут она снова лежала в зале, рядом с Виктором.

Брат был без сознания, вокруг его головы растекалась лужа крови, а дыхание становилось всё реже и слабее. Молодой герцог умирал, не слыша, как его люди зовут на помощь, не видя, как рядом с ним погибает его любимая сестра.

Собрав последние силы, Софи взяла брата за руку, скользкую от крови, и переплела их пальцы. Сердце девушки остановилось, на минуту позже сердца ее близнеца, так же, как и когда-то оно забилось в день их рождения, двадцать один год назад.

- О, капитан! А девка то того! - воскликнул мужчина с шрамом.

- Не может быть, рано еще. Скорее всего отключилась. Убери их в чулан с глаз моих, убожество... – Филипп пренебрежительно повел плечом и поторопился к своим воинам.

***

Жизнь Сандора была не милостью, а скорее изощрённой пыткой. Когда в новом поместье не нашлось темницы, его закрыли в кладовой. Он уже почти смирился со своей судьбой. Но когда через некоторое время в кладовую небрежно бросили бездыханные тела его детей, рассудок мужчины помутился.
Король хотел, чтобы герцог ощутил не только физическую смерть, но и смерть души, что раскололась на острые осколки, когда он прижал к груди ещё не остывшие тела Виктора и Софи. Мужчина обезумев кричал. Достаточно громко, чтобы его крик услышали все в поместье, и слишком тихо, чтобы заглушить невыносимую боль. Герцог стучал в дверь, пока не разбил руки в кровь - пока не обессилел.

Внезапно воздух вокруг стал сгущаться. Ночь окутала особняк. Эта тьма казалась неестественной, холодной, и словно… живой. Ничего не подозревая, солдаты праздновали свой великий подвиг, в то время как в чулане происходило что-то, что мог видеть и слышать только один человек.

Комната в которой заперли герцога была небольшой: три шага в длину и в ширину. Сандор осторожно усадил детей у стены напротив двери, взял холодные руки в свои и зарыдал. В голове снова и снова повторялось: "На их месте должен быть я... лучше бы я умер...".

- Верно...

В темноте раздался шепот женщины. Голос был до боли знаком. В кромешной тьме пытаясь понять находится ли в комнате кто-то кроме него, герцог приподнялся и протянул руку. Ладонь тут же встретила сопротивление коснувшись кого-то. Его руку резво перехватила чужая, крепко сжимая. Женщина совсем близко к его лицу поднесла свое и истерично закричала:

- Ты обещал! Обещал! Обещал! Обещал! Обещал защитить наших детей! Клялся на моей могиле!

Пронзенный осознанием того, что с ним говорит его мертвая жена, Сандор не испугался, не удивился, нет... Его переполняло чувство вины. Даже силуэт возлюбленной в темноте герцог разглядеть не смог, однако, запах разложения что перемешивался с тяжёлым запахом крови мгновенно заполнил его легкие, вызвав рвотный позыв. Мужчина вжался в дверь, стараясь дышать тише и слушая как всхлипывает Лия Мартен – его возлюбленная супруга, которую девять лет назад повешали на главной столичной площади.

Глава 5.

Проснувшись, Виктор обнаружил, что лежит в кладовой. Первая мысль, которая пришла ему в голову: «Неужели я вчера напился?» Небольшое пространство освещала лишь узкая полоска света, просачивавшаяся из щели между дверью и косяком.

Он попытался встать, как вдруг нащупал рядом чью-то руку — ледяную и неподвижную, потребовалось время чтобы понять, что рядом лежит Софи. Бледная, в изодранном платье, покрытом засохшей кровью.

Вид сестры разбудил воспоминания от которых ослабли конечности и захотелось кричать.

— Софи… проснись, пожалуйста! — прошептал он дрожащим голосом.

Холодные пальцы дрогнули. Девушка медленно открыла глаза и с трудом поднялась на локти. Виктор не сдержал эмоций — крепко сжал её в объятиях, шумно выдохнув в ее затылок:

- Жива.

Софи жалобно застонала.

— Прости… я не рассчитал силы… - Виктор заботливо стал осматривать сестру вертя ее из стороны в сторону, в поиске ран.

Но боль Софи была не физической. В её глазах было отражение того ужаса, что они пережили. Виктор снова обнял её, на этот раз осторожно. Девушка вдруг завыла, как раненый зверь, забилась в его руках, начала бить, царапать, вырываться. Он молча принимал удары, позволяя ей выплеснуть накопленное. Физически ощущал её страдания — и в то же время был поражён собственной пустотой внутри...

Когда Софи обессилев обмякла, Виктор бережно подхватил её на руки, и вместе они покинули кладовую. В доме стояла звенящая тишина — судя по всему, они были одни. После долгого пребывания во мраке зрение ещё не восстановилось окончательно, но вскоре перед их глазами проступило зрелище, которое прежде можно было вообразить лишь в страшном сне.

Зал, где ещё вчера цвели цветы, развевались ленты, стояла роскошная мебель — сегодня выглядел так, будто минуло сто лет. Пыль покрывала всё вокруг. Сухие стебли торчали из ваз вместо живых букетов, пол был усеян иссушенными телами. Софи снова шмыгнула носом и прильнув к Виктору спрятала лицо. Тела врагов перемешались с телами невинных слуг — людей, которые даже недели не успели проработать в этом доме, прежде чем оказались втянутыми в чужую войну.

— Где отец? — прошептала девушка.

— Я его не вижу, — ответил Виктор, но, заметив, как глаза сестры наполняются слезами, быстро добавил: — Тела его здесь нет, а значит, он жив!

Молодой наследник усадил сестру на стул и опустился перед ней на колено.

— Софи, давай разберёмся постепенно. Пойдём маленькими шагами. Для начала ты умоешься и переоденешься. Ты ведь всегда любила наводить красоту… — говорил он мягко, стараясь внушить чувство безопасности. Ему было больно видеть испуганные и опухшие от слез глаза сестры.

— Потом мы осмотрим поместье, постараемся понять, что здесь произошло. Мы вместе, ты и я - преодолеем все. Верь мне.

Софи, вновь плотно сжав губы, кивнула. Виктор проводил её в комнату, проверил, нет ли врагов внутри, и оставил одну, как обещал. Сам остался у двери — готовый защитить её в любой момент.

Наконец оставшись один на один со своими мыслями, он попытался навести порядок в голове. Особняк выглядел так, будто время здесь застыло на век. Нужно понять, что случилось, найти отца и решить, какой будет их следующий шаг. А главное — защитить Софи.

Ожидание затянулось. В этой гробовой тишине Виктор слышал, как сестра ходит по своей комнате, открывает шкаф, срывает платья с вешалок, разбрасывает их по полу. Смешались звуки падающих бусин и треск деревянной дверцы. Парень уже хотел заглянуть внутрь, но Софи опередила:

— Не входи!

Щелкнула металическая задвижка отрезая близнецов друг от друга.

Наследник рода Мартен уперся лбом в закрытую дверь, пытаясь совладать с своим желанием снести тонкую преграду. Мысленно досчитав до пяти, он сказал:

- Я буду в своей комнате, как закончишь, приходи.

Виктор постарался привести себя в порядок. Сейчас он выглядел так, будто только что выполз из могилы. Лично его это мало волновало, но он не хотел лишний раз напоминать сестре о произошедшем.

Молодой герцог переоделся и подождав в коридоре еще несколько минут нерешительно постучал в дверь. Ответа не последовало и когда удары стали сильнее и настойчивее послышался тихий голос девушки:

-Пожалуйста, дай мне… время.

Виктор не стал спорить, решив осмотреть особняк и каждые пять минут возвращаясь к двери, ограждающей его от Софи вслушиваясь в тишину, разбавленную ее тихими всхлипами. В конце концов присев на пол у двери, он остался сидеть там. Так прошли долгие часы в молчании.

И вдруг, разрывая мёртвую тишину, до них донёсся стук копыт и скрип колёс – к особняку кто-то приближался. Виктор тихо постучал в дверь, но Софи уже стояла у выхода, сжимая подол платья. Они спустились вниз, на встречу незваным гостям.

***

Алый закат подсвечивал фигуры прибывших мужчин создавая вокруг них жуткий ореол. Шесть всадников, сопровождающих экипаж и один мужчина что, скакал впереди, возглавляя процессию.

- Капитан пограничного отряда, барон Альфонсо Ульт. Прибыл по приказу короля, чтобы доставить тело изменника Сантора Мартена в столицу. – спрыгнув с лошади сказал коренастый усатый мужчина.

С этими словами он бесцеремонно направился в поместье, но к его удивлению, Виктор преградил барону вход оружием. Пузатый мужчина средних лет игнорировал любые правила этикета. Сощурившись осмотрел близнецов и с вызовом сплюнул в их сторону. Его усы распушились от напряжения, он оголил меч и обратился к хозяевам поместья:

- Полагаю, щенки Мартена. Ваш отец не учил вас манерам? Например, что не надо наставлять меч на того, с кем справиться не по силам.

Виктор сжал руку сестры и быстро шепнул:

- Запри дверь с той стороны.

Софи не стала спорить, осознавая, что в бою без оружия может стать слабостью брата. Ловко, словно кошка, скользнула в особняк и захлопнула за собой дверь прижившись спиной и стараясь придумать хоть какой-нибудь план. К сожалению запоры на двери восстановить никто не успел, а потому единственной преградой между войнами и девушкой был Виктор. Но ситуация казалась до нелепого знакомой, а потому главным сейчас было вооружиться и помочь ему.

Глава 6.

Адам открыл глаза — слабый свет огня освещал фигуры врагов. В воздухе клубился дым, скрывая от него то, что осталось от поста. Поле было усеяно телами павших. Командир лежал лицом вверх на поле боя, где перемешались сотни тел. Рукой он держал древко сломанной стрелы, которая всё ещё торчала из его плеча. Боль казалась отдалённой, но каждый раз, когда он пытался вытащить стрелу, в глазах темнело, а сознание меркло.

Рядом раздались тяжёлые шаги, враги направлялись прямо к нему. Адам знал — спасения нет. Он слышал голоса дикарей и совсем не слышал голосов союзников. Силясь, он пытался подняться, но земля тут же начинала качаться, не давая ему встать на ноги. Тело предало его, разум кричал, и Роуз от бессилия и злости мог лишь царапать землю.

Когда командир оказался окружён врагами, он не сопротивлялся, прикидывая, скольких он сможет убить, прежде чем убьют его. Однако дикари убрали оружие и потащили его за ноги прямо к разрушенным стенам третьего поста. Там они соорудили широкую перекладину, на которой были подвешены за руки немногие оставшиеся в живых солдаты. Адама подвесили там же, вес его тела отозвался в раненой руке. Он болтался на верёвках, как тряпичная кукла, раскачиваясь от каждого порыва ветра. Каждый вздох отзывался болью в груди — возможно, рёбра треснули, когда он упал с лошади. В голове стучало, словно там кто-то колотил молотом по наковальне. Он с трудом держал глаза открытыми.

Все дикари были очень высокими, на голову, а иногда и на две, выше командира. Даже женщины и подростки были крепкими и легко могли орудовать тяжёлым топором. Потому даже когда их было немного, они были серьезными врагами. Но не смотря на свою мощь, они всё же понесли непоправимые потери, и сейчас дикарей осталась всего дюжина.

«Если бы не та стрела, то все могло сложиться совсем по-другому…» — подумал Адам, пытаясь придумать хоть что-то.

Дикари развели высокий костёр, жар которого уже начинал обжигать кожу пленников.

Один из дикарей особенно выделялся своей внешностью — высокий, широкоплечий воин с черными тенями вокруг глаз. На нем было множество украшений, а волосы были заплетены в десятки тугих косичек. Он что-то говорил, указывая на пленных. Толпа одобрительно рычала.

— Выберешь ли ты честь и смерть… или будешь кричать и опозоришь рыцарский плащ, — произнёс вдруг голос рядом. Адам повернул голову и увидел, что один из пленников, пришёл в себя. Его лицо было покрыто кровью, но глаза горели. — Они хотят слышать наш страх, командир. Не давай им этого.

Адам хотел ответить, но горло пересохло, язык казался камнем. Вместо слов он просто кивнул. В этот момент к помосту подвели связанного юношу — одного из разведчиков. Его били, заставляя встать на колени. Он не упал. Он стоял с гордо поднятой головой до самого конца, пока один из дикарей не занёс над ним топор. Голова отделилась от туловища. Из шеи брызнула кровь. Толпа взревела. Дикарь, что недавно произносил речь, набрал пригоршню свежей крови и умыл ею лицо, после чего низким басом затянул ритуальную песню, раскачиваясь и повторяя слова снова и снова.

- Я напою огонь вашей кровью, смешаю каждую пригоршню земли с вашей гниющей плотью и создам из ваших костей дверь, в которую вернутся наши короли. – Сказал он, глядя прямо на пленных.

Адам был удивлён, он впервые слышал, чтобы дикари разговаривали на языке королевства.

- Ты понимаешь нас?

- Я понимаю очень многое, понимаю даже то, чего ты понять боишься. – Ухмыльнулся дикарь.

— Пожалуйста! Отпустите меня! У меня две дочери! Они ждут! – Начал кричать один из солдат, прерывая говоривших.

Командир вслушался в знакомый голос, пытаясь извернуться так, чтобы увидеть того, кто, утопая в отчаянье, срывался на крик и мольбы:

- Командир! Спасите! Спасите меня! Мне надо вернуться… вернуться к своим девочкам…

- Заткнись! Не хочешь сдохнуть – заткнись! – Этот голос принадлежал Седрику.

Дикарь же, словно потеряв интерес к пленным, достал кинжал и вновь запев прикрыл глаза, раскачиваясь на месте. Его люди словно в трансе посторяли каждое слово. Плач солдата, ругательство Седрика и песня дикарей слились в единый поток звуков, стирая границы и растворяясь во времени и пространстве. Плавно вплетались новые звуки, когда дикарь проходил от солдата к солдату, проводя кинжалом по их шеям. Кровь заливала его с ног до головы, но он все не прекращал петь.

«Я всю жизнь работал, работал так много, что сейчас жалею, что не потратил это время на то, чтобы видеть тебя чаще. Софи, прости меня.» — Думал Адам, отгоняя от себя навязчивую мысль, что ни жизнь, ни смерть его ничего не стоят. Горечь заглушила физическую боль, и командующий уже готов был умереть, как с криком к ним побежали солдаты второго поста.

Самым первым бежал Чарльз, выделяясь своей вихрастой макушкой. Он беспорадочно размахивал мечом, резво приближаясь к дикарям, младший из которых был выше него минимум на три головы. Ощутив хрупкую надежду, сердце Адама быстро застучало, а в голове прояснилось. Храбрый мальчишка-оруженосец ловко обогнул противников и прошмыгнул к командиру, одним ударом перерубая веревки. Неуклюже падая и насилу поднимаясь, Роуз искал в пылу битвы лишь одно лицо, а когда нашел, швырнул в него кинжал, которым недавно проливали кровь королевских солдат. Кровь мужей и отцов, которые больше никогда не вернутся к родным.

Как бы ни были сильны дикари, ненависть солдат к ним была сильнее. Короткое, но яростное сражение не утолило жажды мести, и даже когда Адам сдавливал ногой горло своего обессилевшего врага, он не чувствовал удовлетворения.

Дикарь обхватил его сапог руками:

- Ты смотришь на свет, но не замечаешь тени, которые он рождает. – Едва слышно на выдохе сказал дикарь и навечно закрыл глаза.

- Ерунда какая-то, дикари по-нашему болтают. – Удивленно почесал затылок Чарльз.

Битва окончилась, и теперь прибывшие войны растянулись по всему месту сражения, проверяя тела друзей и врагов, ища признаки жизни.

Глава 7.

Сколько времени нужно, чтобы повернуть жизнь на сто восемьдесят градусов? Семья Мартен изменила свою судьбу за два дня. Конечно, в этих переменах не было ни плана, ни желания — лишь цель: выжить. Было ли им тяжело? Возможно. Но когда близнецы бросили факел в масляную дорожку, ведущую к особняку, ни Софи, ни Виктор не почувствовали сожаления. Девушка лишь упрямо поджала губы и направилась к лошадям. Вещей они взяли немного — ведомые лишь желанием скрыться на время и привести мысли в порядок.

Тогда, на крыльце особняка, Виктор словно проснулся. Едва почувствовав кровь, он ощутил, как время замедлилось, а тело стало невесомым. Он рвал плоть своих врагов с огромным наслаждением. В нём клокотала тьма — жадная, голодная. Она захлёбывалась кровью и росла, сливаясь с Виктором навеки.

Софи уверенно вела лошадь прочь от пылающего особняка. Она, как и брат, ощущала тьму — ту, что теперь заменила сердце и отравляла организм, словно яд. Эта сила ласкалась, требовала крови, обещала могущество и вечность, но пока вела себя неуверенно, тихо, словно маленький зверёк.

Большую часть пути луна освещала дорогу, провожая близнецов прочь от границ королевства. Кони, уставшие от долгого галопа, то и дело сбрасывали темп, но близнецы нетерпеливо гнали их вперёд, пока приграничный город не остался позади.

Через полдня начинались земли маркиза — давнего друга Сандора Мартена. Конечно, после последних событий вера в надёжность отцовских друзей поугасла, но Обри Грина они знали всю свою сознательную жизнь. Даже жили у него в детстве, когда герцог уехал улаживать конфликт на северных границах. Многие тогда похоронили герцога и, словно стервятники, бросились делить его имущество. Но не маркиз Грин. Более того — он выступил в защиту прав двенадцатилетних близнецов на наследство.

Воспоминания Софи прервал сдавленный стон Виктора. Девушка резко остановила лошадь и обернулась. Брат корчился в седле, и прежде чем она успела спешиться, он рухнул прямо на неё. Кожа его была покрыта волдырями, словно от ожога, и из-под неё вился едва заметный дым. Казалось, ещё мгновение — и Виктор вспыхнет.

— Солнце… оно такое жаркое, — прохрипел юноша.

Рассвет, рождая новый день под нестройный хор птичьих голосов, уверенно занимал своё место на небесном ложе. Яркие летние лучи прогоняли тьму и людские страхи. Но сегодня они были не на стороне брата и сестры — безжалостно выступали против них. В отличие от брата, Софи ощущала лишь лёгкий зуд на коже. Без сожалений она сдернула с себя плащ и накрыла Виктора, не оставляя ни единой щели для солнечного света.

Лошади, едва почувствовав ослабление контроля, тут же бросились прочь, не реагируя на окрики. С огромным трудом Софи оттащила брата в ближайшие густые заросли хвойника. Лишь тогда он начал дышать ровнее — и сразу же провалился в глубокий сон. Лицо его так и осталось изуродованным, хотя волдыри постепенно сдулись.

Успокоившись, девушка поцеловала брата в лоб, желая, чтобы его раны зажили. Её собственная кожа тоже выглядела плохо — руки покрывали красные пятна, а что творилось с лицом, Софи могла лишь догадываться. Но сейчас это даже играло ей на руку. Нужно было найти повозку, не привлекая внимания, желательно — крытую, чтобы солнце не касалось Виктора.

Прячась среди еловых ветвей, девушка наблюдала за дорогой. Большинство телег двигались в обратную сторону — к приграничному городу. В ту сторону, куда нужно было близнецам, проехали всего две повозки, и обе были так перегружены, что сопровождающие шли пешком.

Софи сидела тихо, как мышка, лишь изредка разминая затёкшие конечности. Солнце уже обозначило полдень, когда по дороге, словно по заказу, бодрой рысью шла гнедая двойка, запряжённая в крытую телегу. Софи бросилась наперерез, даже не успев разглядеть, кто за ней.

Сбитый с толку возница резко натянул поводья. Увидев бегущую к нему девицу — лохматую, помятую, в чёрном глухом платье — он напрягся.

— Ни шагу ближе! — рявкнул он. — Чего тебе, юродивая?

Софи замедлилась, в примирительном жесте подняв ладони.

— Мне нужно в земли маркиза Грина. Я служанка леди Алексы, дочери маркиза. Мы должны были доставить приглашение на приём в честь дня рождения её близкой подруги, но на нас напали и украли всё…

С Алексой Софи была знакома с пятнадцати лет — тогда девочке было всего двенадцать. Юная герцогиня даже считала их подругами, пока не узнала, что Алекса влюблена в её брата. С этого момента их отношения остыли. Но дату дня рождения маркизы Софи помнила: оставалось восемь дней.

— Не поздно ли для приглашений? — резонно заметил возница.

Софи гордо вскинула подбородок:

— Не тебе решать, что и когда отправляет благородная леди!

Она мастерски играла роль прислуги — можно сказать, вжилась в неё.

— Ах ты… — начал было мужчина, но договорить не успел.

Из повозки выпрыгнул рыжеволосый юноша. Взгляд на него — и вспоминались сказки о хитром лисьем племени, символе обмана. Светлая кожа — редкость для простых горожан — и зелёные, как сапфиры, глаза.

— Юная леди, простите моего друга, — подбежав, он по-свойски обнял её за талию и повёл к телеге, — он совершенно не способен на сострадание.

Софи отреагировала как дикая кошка: резко вырвалась, залепила ему пощёчину и отскочила на несколько шагов.

— Ох, простите! — потирая раскрасневшуюся щёку, он покаянно улыбнулся. — Мы — странствующие барды. Привыкли вести себя вольно — и в жестах тоже. Искренне сожалею.

Софи, привыкшая запутывать других, впервые оказалась в роли жертвы собственной игры. Она молчала.

— Я лишь хотел спросить: если мы выручим вас — не выручите ли вы нас? — состроил он самую скорбную мину.

— Как? — растерялась юная герцогиня.

— Мы хотели бы выступить на банкете в честь дня рождения маркизы.

— Думаете, я сумею замолвить за вас словечко?

— Если вы так ценны, как утверждаете, — пожал плечами бард, — то да.

Софи окинула его взглядом. Тот подбоченился и изящно поклонился:

Глава 8.

Как только Виктор научился говорить, он стал защищать отца. От злых языков детей, шепотков прислуги и от глупых шуток короля. Мягкий характер Сандора Мартена не казался близнецам проблемой. До дня смерти их матери. Тогда Виктор первый раз позволил себе повысить голос на родителя. Сандор был разбит и не ответил сыну, лишь поморщился, словно от пощечины. А злой Виктор, крепко сжав ладошку сестры, не оглядываясь, поспешил уйти. Софи упиралась, слушая отца, а юный наследник был так раздражён, что практически насильно уволок ее прочь. Но последнюю фразу, оброненную отцом, он запомнил: «В мире тьмы не потеряй свой свет».

Со временем он простил Сандора. Причиной тому была Софи, она заполняла своей любовью осколки отношений отца и сына. Ловко гасила конфликты в зародыше. И, кажется, была тем самым светом, про который говорил отец. Виктор хотел бы быть идеальным братом, опорой и защитником, но сегодня он был слишком близок к тому, чтобы самому вцепиться ей в горло.

Солнце еще едва коснулось горизонта, как повозка въехала в деревню, находящуюся на землях маркиза Грина. Деревня была большой, с добротными домами, и ребятня тут же увязалась следом, шумно провожая до центральной площади. Басистый Николя пропел несколько потешных песен, вызывая бурный восторг малышей. Софи, поняв, что сегодня они больше никуда не поедут, пришла в ужас. Она буквально умоляла отправиться дальше к замку маркиза, но Рейнар лишь утешительно похлопал девушку по плечу:

- Милая леди, голод красит лишь девушек, и то не всегда.

Каждый раз, когда барды касались Софи, Виктор задерживал дыхание, силясь не разорвать их в клочья. Тьма делала из него зверя, безжалостного хищника, готового убить любого, плюнув на моральный кодекс. Воображение рисовало, как легко входят когти в живое тело. Ладони зудели в предвкушении, а сердце сладко замирало.

Люди даже не подозревали, что сейчас они были стадом овец, которых от хищника отделяет лишь полог телеги.

Герцогские попутчики надели красные рубахи, маски и колпаки и под возглас ребятни выскочили из повозки. Раздались музыка и смех, заполняя вечернюю тишину.

Раздосадованная Софи спросила Виктора:

- Ты как? Голоден? Я схожу добуду еды.

- Софи, ты тоже слышишь?

- Что?

- Так вкусно пахнет…

Софи прикрыла глаза и принюхалась, пытаясь уловить запах, о котором говорил брат. Тьма, молчавшая все это время, сжала сердце герцогини, пробуждая желание крови. И чем ниже за горизонтом скрывалось солнце, тем отчётливее становился голод. Голод диких зверей, готовящихся к ночной охоте. Напуганная собственными желаниями, девушка резко распахнула глаза.

- Это ненормально, – тихо прошептала она.

Виктор ничего не ответил, с наслаждением шумно втягивая носом воздух. Софи сжала лицо брата, прижимаясь лбом к его лбу.

- Мы не такие! Мы! Не такие! Тьме нас не поглотить, – сбивчиво заговорила девушка, – маркиз Грин нам поможет найти отца, а отец всё на свете знает, он нам поможет, Виктор. Только потерпи до этого времени.

- Я постараюсь, – на выдохе сказал младший герцог.

- Я найду еды. Обычной еды. – Софи улыбнулась, – подожди меня.

Она выбралась из повозки, ненадолго засмотревшись в ту сторону, куда перебралась толпа деревенских. Виктор плотнее укутался в плащ, стараясь даже дышать тише, провел языком по зубам и ощутив остроту клыков, тяжело вздохнул. Запах людей пьянил, заставляя терять голову. Небо заволокло тяжёлыми дождевыми облаками, помогая непроницаемой тьме стать абсолютной. Она уже не звала детей герцога, она была их частью. Чутье обострилось, тело стало легким, а энергия била ключом.

Юноша больше не принадлежал себе. Пытаясь не потерять остатки здравомыслия, Виктор целенаправленно двинулся к реке в надежде, что холодная вода остудит горячую голову. Шум воды он слышал так же четко, как стук каждого человеческого сердца поблизости. Передвижение в темноте тоже не было проблемой. Видел он так же хорошо, как и днем.

Весь речной берег был затянут зарослями камыша, кроме специального места, где, скорее всего, купались местные. Виктор, не сбавляя скорости, вошел в воду. Холодная гладь сомкнулась над его головой. Тело было полно сил и не знало предела своих возможностях, шум в голове утих.

Когда он вышел из воды, заметил небольшой костер, освещающий фигуры двух полноватых мужичков. Они, громко переговариваясь, разливали содержимое стремительно пустеющей бутылки по кружкам. Мужчины его тоже заметили.

- Ты кто таков? – спросил один из них, обращаясь к Виктору.

Молодой герцог не придал их вопросу значения, не торопясь бросил тяжелый мокрый плащ на землю и пригладил золотые волосы. Костер трещал, освещал лишь силуэт незнакомца, что гордо выпрямился и напоминал скульптуру в изящности своего профиля.

- Слышь? Али глухой? – нетрезво оскалился второй.

Недоумение уступило место досаде и возмущению, и мужики, шатаясь, направились к Виктору.

- Господа, прошу вас проявить благоразумие. – Отворачиваясь от приближающихся, сказал он.

- Глянь-ка, не немой, – взмахнул руками один из мужиков.

- А как балакает, словно благородный, – второй взял горящую палку из костра с целью подсвечивать дорогу и приблизился к молодому герцогу.

- Ты что, хворый? Аль умом слабый? – мужик похлопал Виктора по спине.

- Сеня, ты это, морду его погляди, – громким шёпотом наставлял второй, – если этот мужик не из наших, побьем и кошель отберем. Нечего по ночам шляться, как у себя дома.

Первый довольно хохотнул, одобряя план, требовательно потянул юношу за мокрую рубаху, но Виктор не обернулся. Сейчас он из последних сил уговаривал себя не сорваться. Тогда Сеня задействовал вторую руку, почти касаясь горящей палкой лица младшего герцога. Бездумная жестокость мужчин и звериный голод, что ощущал Виктор, заглушили голос разума. Этот гнилой мир не заслуживает доброты и эти люди не достойны жизни.

Обернувшись, он впился клыками в шею мужика, жадно проглатывая кровь. Ожоги на его лице стремительно стали исчезать, кожа вновь стала идеальной и даже лучше.

Глава 9.

Шум в голове сводил Софи с ума. А жажда крови становилась сильнее с каждой секундой, затмевая рассудок. Единственное, что ее сдерживало, это страх и чувство вины. Она не подавала виду, но червячок совести вновь и вновь возвращал ее мысли в ночь убийства. Каждый раз, когда она закрывала глаза, она видела лицо несостоявшегося насильника. Разумом она понимала, что сделала все верно – убей или будешь убит, но от этого не становилось легче.

Стоило ей отойти от повозки, как она почувствовала, что нужна Виктору. И раньше, не задумываясь, Софи ринулась бы выручать его. Сейчас же она замерла, едва сделав шаг в обратном направлении, всего на мгновение, но остановилась, страх пробежал по телу мурашками.

Однако ни в повозке, ни возле нее Виктора не оказалось, лишь Рейнар. Одной рукой он держал масляную лампу, второй задумчиво теребил ворот легкой рубахи, вглядываясь во тьму. Если бы девушка не знала, что он простой бард, то наверняка решила, что он дворянин. Весь его образ, от слегка вьющихся темно-рыжих волос до белоснежной кожи, казался утонченным, благородным.

Появление Софи не стало для него неожиданностью. Он смотрел на девушку так, словно у него был внутренний конфликт, а когда, встретившись с ним взглядом, она ненадолго замешкалась, бард вдруг сказал:

- Вы не можете мне доверять, я это понимаю, но дайте мне хотя бы шанс служить вам! – выпалил он на одном дыхании.

- Я не понимаю, о чем ты?

- От вас исходит золотое свечение! Днем оно было едва заметно, но сейчас…

- Что?

- Древние маги называли это умение чтением ауры. – Голос мужчины дрогнул. – Теперь моя жизнь в ваших руках.

Признание в владении магическим даром было сродни самоубийству. Королевские законы запрещали магию и все с ней связанное. Лица, подозреваемые в колдовстве, приговаривались к смерти.

- Замолчите! Пожалуйста, не здесь! – оглядываясь, Софи подтолкнула Рея в повозку.

Оказавшись внутри, девушка почувствовала, как паника захлестывает ее с головой. Оказаться втянутой еще в одну историю, ей не хотелось. В жизни и так полный бардак.

- Мы были на главной площади, когда я почувствовал всплеск восхитительной первородной силы. – воодушевленно произнес Рейнар. – Вашего брата здесь нет, но он близко, я чувствую. Днем я едва мог ваши ауры считать, потому сомневался. А сейчас словно вся деревня под куполом ваших сил. Это очень красиво.

- Где Виктор? – сипло спросила девушка.

Плохое предчувствие сжало горло, дышать было сложно.

- Я не знаю, но я помогу вам, моя леди. Мы найдем его вместе. И с сегодняшнего дня я вечно ваш.

Рейнар поцеловал тыльную сторону ладони девушки и коснулся ею своего лба. Молния озарила небосвод, принимая клятву барда.

Герцогиня выдернула свою руку из его хватки и, потирая, словно это могло стереть его прикосновение:

- Сумасшедший!

- Я всю жизнь ждал вас. Это пророчество.

Софи не успела узнать, о чем он говорит, как сильнейший порыв ветра сорвал ткань, что укрывала повозку, открывая находящихся в ней холодным струям дождя. Софи старалась закутаться в стремительно тяжелеющий плащ, в то время как Рейнар мгновенно промок. Однако он даже не обратил на это внимания, нежно смотря на девушку, пока фонарь, что он держал в руках, с грохотом не упал, рассыпаясь на части. Все погрузилось во тьму, усиливающийся ветер скинул капюшон с головы девушки и принялся трепать волосы.

Софи вздрогнула, когда почувствовала прикосновение холодной, как лед, руки брата.

- Виктор – произнесла она едва слышно.

Наследный герцог обнял сестру:

- Теперь больше никто не сможет противостоять мне.

Виктор прижал близняшку к своей груди. Девушка еще слышала шум дождя и как Рейнар зовет ее, а потом все резко стихло. По телу прошла волна холодных мурашек, сердце едва не выпрыгнуло из груди, и когда Софи отстранилась от брата, обнаружила, что стоит у дубовых дверей шикарного особняка в свете тусклых ламп.

- Как? – девушка, не веря, коснулась узоров, украшающих дверь.

Виктор лишь улыбнулся и требовательно постучал, через несколько минут им открыли. Сонный дворецкий распахнул дверь, подслеповато прищурился и, охнув, отступил назад, пропуская гостей.

- Господин и госпожа Мартен!

- Уил, мы бы хотели видеть маркиза. Он спит? – весело поинтересовался Виктор.

- Господин Обри еще днем отлучился по делам и должен прибыть с минуты на минуту. Возможно, его задержала эта отвратительная погода! Клянусь Богом, за все мои семьдесят шесть лет не было ночи темнее, чем сегодня! Мне пришлось даже лампу у двери оставить… - старик, ворча, протер очки и сквозь толстое стекло еще раз окинул взглядом близнецов. – Боже правый, да вы же насквозь мокрые!

Подтверждая его слова, Софи чихнула, чем вызвала ажиотаж вокруг своей персоны: Виктор помог снять мокрый плащ, а старый дворецкий, отдав указания прислуге, повел близнецов в гостевое крыло особняка, охая и ахая, и предлагая отправить за семейным врачом.

- Леди Алекса уже отдыхает, но я попрошу ее горничную принести вам сухое платье, после горячей ванны, разумеется, – задыхаясь, тараторил Уил. – Как же вы оказались ночью под дождем и у дверей особняка?

Старик взглянул испытующе и так серьезно, что иллюзорный образ заботливого дедушки тут же растаял.

- Это мы обсудим с маркизом. – Ни на секунду не растерявшись, ответил Виктор.

Его лицо было спокойным, а во взгляде читалась уверенность, словно не он несколько часов назад страдал от ожогов. На видимых участках его кожи не было ни единого изъяна. Черные длинные ресницы, темные брови и уверенный взгляд делали его мечтой каждой молодой леди. Софи подметила это только сейчас и поток вопросов грозил снести тонкую плотину самообладания.

Стоило дворецкому распахнуть дверь спальни, предназначавшейся герцогине, как Софи, пару раз кашлянув, посмотрела прямо в глаза Уила:

- Вот бы прямо сейчас горячего молока с медом.

- Я покажу господину Виктору его комнату и дам распоряжения на кухню. – С поклоном ответил дворецкий.