Бесплатный сыр

Рекламная акция

   Я стояла на кладбище, зябко кутаясь в тряпичный плащ, перебирая ботинками, перемазанными глиной, и вытирая капельки дождя с лица. Что я здесь делаю? А черт его знает. Вот, прихожу к мужу. Просто… Нет у меня больше ничего и никого. Детей нам Бог то ли не дал, то ли мы сами не сильно хотели.

                Муж умер уже больше полугода назад, внезапно, просто упав на улице от остановки сердца.  С тех пор, я, каждые выходные, прихожу сюда, к могиле, разговариваю с ним, рассказываю, что произошло за тот период, пока меня не было. Повествования мои скучны, кратки, серы, и немногословны. Так… Серые будни, бесконечный день сурка.

                И я, знаете, хожу ведь не потому, что безумно любила своего мужа, или между нами искрилась страсть, как в трансформаторной будке, нет… Это просто было тихое сосуществование, с пониманием, что вот, ты же не один, у тебя кто-то есть, ты не просто коптишь воздух, а заботишься о ком-то. Считай, есть хоть какой-то смысл в жизни.

                Познакомились мы с Кешей в парке. Оба кормили разжиревших уток вчерашним, недоеденным хлебом. Разговорились, отмечая, как наши судьбы похожи. Оба воспитывались одинокими матерями, бесконечно оберегающих от внешнего мира своих чад и оставившие несчастными и одинокими отпрысков после своего ухода. В один миг разрушился мир, где ты был центром вселенной, и другой, тот мир, что больше и агрессивнее, не захотел тебя принимать, знать, выплюнув, как старую калошу.

                Как-то само собой случилось, что мы стали жить в моей квартире, вторую жилплощадь сдавать и вполне себе сносно существовать, находя радость в мелочах. Но… Знаете… Радостью нужно делиться, и сейчас, когда Кеши не стало, одиночество вцепилось своей костлявой кистью в шею, принося страдания и телу, и духу. Жить получалось короткими передышками, от одного дня на кладбище, до другого. Весь этот промежуток заполнялся необходимостью запоминать что-то незначительное, о чем можно будет поведать мужу, который, наверняка, уже очень далеко отсюда.

                И вот сегодня я поняла, что все… Нет моих сил, не хочу запоминать, не хочу помнить, не хочу кладбищенских крестов, не хочу эха в пустой квартире, не хочу плакать, не хочу медленно умирать, запертой в обстоятельствах. Хочу разрубить этот гордиев узел.

                Тепло попрощалась с фотографией мужа и пошла к реке. Тонуть не страшно. Просто сделать вздох под водой, заставив себя открыть рот и впустив жидкость, не дожидаясь, когда легкие начнет раздирать от нехватки кислорода. А потом темнота. Не спорте со мной. Я тонула, я знаю.

                Стояла на мосту небольшой реки, вдыхая прелый аромат осенней листвы и речного тумана, наслаждаясь последним вечерним закатом. Немного подумав сняла плащ, с паспортом, положила недалеко от перил, перекинула ноги и всмотрелась в темноту стремительного потока.

-Ну, не поминайте лихом. – тихо прошептала и закрыла глаза.

-Ну не тяни, умоляю тебя! – раздалось сзади.

                Я резко развернулась. Сзади стояла женщина. Женщина же??? Ну, да. В длинном цветастом платье, с тюрбаном на голове. Кожа была покрыта чешуйками, вместо носа клюв, глаза на выкате, не моргают, зрачок вертикальный. Я утонула уже? Или, все, чердак потек на фоне суицидальных мыслей?

-Вы мне? – на всякий случай решила уточнить.

 -Ну, ясен пень, не себе. Прыгай уже. Или тебе что, аплодисменты и фанфары нужны? – ответила она. Я судорожно вцепилась в перила. Парадокс! Вот, говорят прыгай, исполняй свою мечту, беги от обстоятельств, а тебе начинает резко казаться, что твои прошлые проблемы нифига не проблемы, а вот это все…

                Додумать я не успела, поскольку данная мамзелька, точным пенальти под жопу, отправила мою тушку в штрафную зону и пучина поглотила меня….

Новый мир

-Ну? Давай, приходи в себя!  - услышала сквозь вату и непроглядный туман в голове.

                Попыталась определить, где я астрально и территориально. С удивлением отразила, что лежу в страшно неудобной позе, примерзшая к леднику. Сбоку, на щеке, кажется, прилипло пару пельменей.

-Что это? Где я?  – спросила осипшим, прокурено-простуженным голосом, с трудом разлепляя заиндевевшие ресницы.

-Ну, а ты давай, попробуй угадать! – напротив меня, распластанной на каком-то куске льда, сидела моя давешняя знакомая, закинув ногу на ногу и сверкая маленькими острыми зубами.

-В психушке?

-Холодно.

-Вижу, что не горячо! Почему я верхом на льдине?

-Шоб не попортилась! Вдруг ты и правда бы дубу дала. 

-А я не дала?

-Ну… так… следующий вариант!

-Ад? Рай? А где врата? Черти? Херувимы?

-Мимо. Но, недалеко от истины. Пока на перевалочном пункте. И только сегодня, и только сейчас, рекламная акция! Можешь реинкарнироваться. Интересует? – я икнула от неожиданности. – Так и запишем – «испытуемый согласен».

                Женщина резко вскочила и стала проводить раскопки в собственной торбе. Потом достала из нее не свежий бланк, перо и сунула мне.

-Заполняй. Можешь даже предпочтения указать.

                Я посмотрела на бумажку. Так, что здесь: ФИО, возраст, предпочтения, причина смерти. Все заполнила, подчеркнув в «предпочтениях» – живая, красивая, с детьми.

-Ну, все в масть! Вэлкам!

                Под моими нижними девяносто растворился айсберг, и я полетела вниз, хаотично размахивая руками и ногами! Потом упала в кровать, стукнувшись всей спиной и подняв облако пыли. Тихо застонало.

-Ну? А ты говоришь преставилась. Вон, шебуршится до сих пор. Жива, кобыла, че ей сделается. – раздалось приглушенно из-за двери, видневшейся в комнате и отражавшей свет ночного светила.

                В панике подняла вверх все парные конечности и шумно выдохнула. Не, не кобыла! А почему я все помню? Какой-то глюк? Сбой в системе? Я же переселилась, должен быть чистый лист в мозгу.

Путешествие

-Нам нужно поговорить. – ответил мужчина, встал и вышел из комнаты.

-Где поговорить? – спросила у домоуправительницы, она шумно сглотнула.

-Господин принимает всех после обеда в своем кабине. – рискнул дать мне инструкции военный.

-Проводите?

-Конечно.

Мужчина встал, давая понять, что проводит он меня немедленно. Пока шли до кабинета познакомились. Звали его Никалос и был он начальником стражи замка.

Люциус сидел в кабинете и задумавшись смотрел в окно. Когда я, постучавшись, просочилась в помещение, подбородком указал на стул, расположенный напротив.

-Женевьева – начал он. Я, пока он произносил имя, скрипела зубами, до получения красивого, жемчужного песочка – Что?

-Сократим до Жени? Женевьева, это, как-то, слишком.

-Женя? – он покатал звуки на языке, прислушался к ним и согласился. – Женя, как ты себя чувствуешь?

-Норм. В смысле, нормально, вашими молитвами.

-Моими?

-Ну, ладно, не вашими.

-Что-то в тебе изменилось. Ты хорошо себя чувствуешь? Может быть лекаря? – он встал, медленными, тягучими шагами дошел до меня, встал сзади и стал массировать плечи и шею. – У нас хороший семейный лекарь, он мой друг, можем провести полное сканирование.

Я напряглась. У меня, конечно, не большой опыт ухаживаний, но вот сейчас было стойкое ощущение, что он меня клеит. Но при этом, меня ни разу не соблазняли профильной клиникой и диспансеризацией. Задумалась.

-Разочарованы? – решила расставить все точки на и.

-Нет, даже забавно.

-Поясните.

-Ну, мне нравятся девушки с перчинкой, смелые, взбалмошные. – и во взгляде, знаете, такая нехорошая вибрация… Ах ты, думаю, кобелина! Забавно ему! Ну, все думаю, Марфуша, пришел тебе звездец!

Я встала, скинув руки с плеч и сообщила, что своими сравнениями меня с «другими» девушками, которые ему нравятся, он нагадил в мою пино коладу жизни. Хлопнула дверью и ушла к себе в опочивальню, грустить и придаваться унынию.

Лежу, никого не трогаю.

-Ты мне так правда всю дипломную завалишь!

-Как звать-то тебя, недоросль? – спросила в подушку. Просто все лицо лежало именно на ней.

-Длинно меня звать. Зови Зирой.

-А что я, по-твоему, должна была сделать? И какова цель твоей работы?

-Ты должна созидать! Создать гармонию в семье, которая изначально и не семья, а продуманная фикция. Если я смогу сделать счастливыми вас, направить на верный путь, то потом смогу управлять и миром. – ответил дракончик, посмотрел на меня, почесал затылок и добавил – Надеюсь.

-Ну, тогда, командуй. Что будем делать?

-Для начала иди и спроси, зачем он тебя звал.

-Не плечи массировать?

-Нет.

-А зачем?

-Иди и спроси.

-Я не хочу. Я вообще не хочу его в качестве мужа! – повернулась посмотреть на реакцию Зиры. Та стояла, схватившись за место гипотетического нахождения сердца, с отвисшей челюстью и выпученными глазами.

-Почему?????

-У него масса недостатков.

-Каких?

-Он умный и красивый.

-И????

-И избавится он от этих недостатков не скоро.

-И все?

-И еще он вхож в мир сомнительных развлечений.

-Так и ты войди, что ты теряешь-то? Ты-то в этот мир с мужем входить собираешься.

И тут, я подумала, а правда, что я, собственно, теряю? Быть может мне, все же, вернуться в большой секс? А то это был так давно, что складывается впечатление, что и никогда.

-Ладно! – вскочила и понеслась обратно.

Что сказать, Люциус меня не ждал. Он скинул зипун, расстегнул на груди рубаху и закинул длинные, бесконечные ноги на стол. Слюна у меня дотянулась до пола, нейроны отключились от мозга.

«Так вот ты какой, мистер Олимпия», пронеслось в воспаленном мозгу.

-Что-то забыла? – спросил он, и рукой поправил челку. У меня вспотела спина и, кажется, трусы. В животе взорвался набор юного энтомолога с бабочками и тараканами!

Образ непристойностей нарисовался во всю сталинскую высотку на Котельнической.

-Эмммм… А ты меня зачем звал? Ну, до того, как я…

-Хотел предупредить, что завтра уеду в столицу.

-Надолго?

-На пару дней.

-Зачем?

-Будет бал во дворце, у короля.

«Ого! А у них и король есть!» - и глазки от предвкушения зажглись.

-А я?

-А ты дома, с детьми.

Внутри все оборвалось. Прям, как качели! Вот я на него слюни пускаю, вот придушить готова… От таких отношений запросто можно получить аневризму.

Собственно, как раз, в этот самый момент, я, чтобы снять внутренне напряжение, мысленно стаскивала все его портреты в подвал и тыкала куклу иголками. Когда с членовредительством в фантазии покончила, вполне себе мирным голосом партизана, идущего на расстрел, поинтересовалась:

-Скажите, уважаемый, вы вложились в мой гардероб чисто символические деньги из сострадания и любви ко мне? – мужчина такого поворота не ожидал, поэтому крепко завис. Внутри его головы плавились микросхемы и на мозгах можно было жарить бекон.

Мое лицо, при этом, самопроизвольно приняло радостно-придурковатое выражение. Мозг рассинхронизировал мысли по полушариям: левое держало лицо, правое разрабатывало план Барбаросса.

-Я выдам вам некоторые средства для покупок.

-Отлично. – ответила и радостная вышла из кабинета.

Ух! Как я люблю путешествия! Я же ж раньше могла себе позволить только путешествия с «Орел и решка», а сейчас будет заправдашное! И детей с собой возьму. Они ж не чумные, пусть свет посмотрят.

Бал

Ночевать пошла, как обещала, в горенку мужа. Соорудила из подручных материалов костюм химзащиты, продемонстрировала его в полный рост муженьку и еще раз горько попеняла на свой гардероб. По лицу мужчины было видно, что от моего внешнего виду у него нифига не шевельнулось, ни в душе, ни в штанах.

Довольная полученным эффектом, развалилась в кровати и активно симулировала сон. Потом втянулась и отрубилась. Проснулась от тихого позвякивания. Люциус стоял одетый, расчесанный, и что-то крепил на ремень, закрепленный поверх камзола.

Прием.

-Я не «баба», я жена. – ответила мрачно, понимая, что сегодняшнее выступление на бис забудут не скоро, и это вполне может стать кануном бракоразвода.

-Боги, Люциус! Ты доверил ЕЙ воспитание моих детей? Даже если брак не долгий, ты понимаешь, к чему может привести ее безрассудство?

Я стою и закипаю. Не, ну, к оракулу не ходить, мужик нифига не Лобачевский! Я рядом, дети, даже если и пока, при мне, и чему я их научу большой вопрос.

-Женя, познакомься, это отец близнецов, Дрижан. Дрижан, это Женя, моя жена.

-Так себе вы жена. – выдавил мужик.

-Так себе вы отец. – отбила подачу.

Честно скажу, сноб этот, вообще не ожидал такого ответа, поэтому застыл на месте с приподнятыми бровями, выражающими все негодование мира.

-Дорогая, составь компанию близнецам, иначе они перевернут все на столах. – попросил Люциус, я обернулась, нашла взглядом у фуршетных столов детей и галопом понеслась к ним.

Пристроилась рядом с подопечными, выдав каждому малышу тарелку со сладким. Издали наблюдала, как мужчины о чем-то говорят, Люциус хмурится и бросает быстрые взгляды в мою сторону.

Но, в моем случае, никогда не знаешь, откуда прилетит граната.

-Мы, кажется, не знакомы? – раздался мягкий, бархатный голос. Я развернулась и посмотрела на недавнего оратора, который предсказал судьбу моего мужа на ближайшее время.

-Не припоминаю. – ответила не очень добродушно.

-Вы меня не узнаете?

-Артист больших и малых театров?

-Нет.

-Тогда не узнаю. – мужчина радостно хрюкнул.

-Хотите что-то выпить?

-Да. Нет. Не знаю. Мне, наверное, нельзя.Хотя... Как думаете, не просто так ведь выпить хочется?

-Не задавался таким вопросом. Так, как вас зовут, небесное создание? – спросил он. Я со скепсисом посмотрела на собеседника. Потом перевела взгляд на разной степени разорванности одежду близнецов, царапины на их же лица, представила, насколько попорчен мой собственный фюзеляж и с немым вопросом уставилась на него. Он улыбнулся. – Переживаете по поводу Люциуса?

-Скорее, по поводу своего появления.

-Зря. На моей памяти это один из самых достойнейших представителей знати. Благородный, великодушный, сдержанный. Если он вам нравится, а мне кажется, это так и есть, просто приложите некоторые усилия и он вас приятно удивит.

Я представила, как я прикладываюсь к нему различными частями. Зрелище… залипательное. Смущало меня только одно. По великой русской традиции все, к чему мы прилагаем свои ручонки, в надежде «сберечь», накрывается медным тазом со скоростью ракеты перехватчика.

-А куда вы моего мужа «добровольцем» отправляете? Хочу вас предупредить, встрял он в эту блуду из-за меня, и одного его я не отпущу.

Мужчина поперхнулся напитком и стал натужно кашлять. Я подошла и стала стучать его по спине. Зря… Зря стучала, нужно было, все же, познакомиться.

В следующую нано секунду меня снесло к едрене фени мощным ударом, и отправило в трехочковый полет к звездам. Я была в состоянии максимальной эмоции и орала, как ежик в предсмертной агонии, на которого наступил слон.

Крутанувшись несколько раз в воздухе, гордо бороздила воздушный океан, растопырив руки, как Ди Каприо в Титанике. Скорость стабилизировалась на уровне звуковой. И тут, я, с глухим стуком, врезалась в стену замка, остановив свободный полет. Стекла на сырую земельку, замерла, застыв в позе морской звезды. Лежала с лицом алкоголика-олигофрена, украшенная двумя бланшами и изломанная, как судьба Жанны Дарк.

-Ваша светлость, на вас напали, угроза ликвидирована. – раздалось голосом ДРИЖАНА! А я лежу, нифига не вижу, самодиагностирую собственную биомассу и думаю:

-От, паразит! Забил-таки гол престижа, оставил за собой последнее слово.

-Женя! Ты как? Что болит? – уверенные, сильные руки Люциуса стали ощупывать меня. – Фив, Фив, нужна твоя помощь. – крикнул он куда-то в сторону. – Помнишь, я говорил тебе про друга, лекаря? Пришло время познакомиться. – сказал уже в мою сторону.

Ну, надо, так надо.

-Что у вас болит? – раздался незнакомый голос.

-Гляделки не глядят, ходилки не ходят. – лекарь подавил смешок.

- Не горюй, здесь совершенно не на что смотреть. – снова отец моих близнецов. Я рассерженно засопела.

– Обопритесь на меня. -Фив.

-Зачем? Можно использовать вас в качестве нурафена?

-Не понял.

-Он доктор! Малахольная! Его никак, кроме, как лекаря, использовать нельзя. – снова встрял «папка».

-Я рада, что вы считаете меня полной дурой. А вы, доктор? – обратилась в сторону звуков, исходивших от моего оппонента.

-О, нет, он не доктор. Знаете, сколько нужно сил, чтобы достучаться до этой науки, чтобы она открыла вам свою дверь. – вполне доброжелательно ответил на мою агрессию в сторону Дрижана Фив.

-Куда ему стучаться, кроме проктологии? – настала очередь злобно сопеть Дрижану.

-Все, отправляемся домой. – муж подхватил меня на руки.

-Минуту. - остановили нас - Люциус, мне очень жаль, что твоя супруга пострадала от избыточного усердия главы внутренней безопасности. Это возмутительно. Дрижан, думаю, тебе стоит выпустить пар. Возьми курс боевиков в академии Люциуса.

-Будет исполнено, ваша светлость. – ответил, скрипнув зубами Дрижан.

-Отлично. Да и, Люциус, тебе нужно больше времени уделять супруге. Возьми ее тоже с собой, в академию. А потом и в экспедицию.

- Да, ваша светлость. - спокойно ответил супруг.

-Всего доброго, небесное создание. Надеюсь, что мы скоро встретимся, и нам будет, что вспомнить и обсудить. – обратился ко мне… король??? Я аккуратно кивнула.

Мнда…. В моем случае есть, что вспомнить, но очень хотелось бы забыть…

-А ты кто в академии? – спросила шепотом у Люциуса, прижавшись лбом к шее и вдыхая запах мужчины.

-Ректор. – просто ответил мужчина и понес меня, видимо, домой.

-Где мои дети? – заерзала на руках.

-Мы здесь! – раздалось звонкое снизу. -Жень, тебе больно? Ты так летела! Мы думали, все, расшибёшься в лепешку! Мы тоже так хотим!

Мстя....

-Так! Почему адепт на занятиях с животным! – грянуло в ухо, пока я размышляла о своей участи. Зира икнула и оплела лапками мою шею.

— Это мое тотемное животное.

-Не понял.

-Компаньонка моя.

-Компании мало? А наша компания, тебя чем не устраивает?

- Вы мне что-то инкриминируйте?

И тут, эта помойная жужелица, щёлкнул пальцами и адептов ударило разрядами в жопку. Мы заносились, как блошки от расчески! Не знаю, по какой логике скакали мои однокашники, я перемещалась, руководствуясь исключительно броуновским движением.

Ну, ясен пень, я занимаюсь первый день, и не сразу поняла, что группа куда-то рванула. Когда сообразила, в ужасе посмотрела на нашего вождя, ожидая очередного разряда. Дрижан, увидев, что я уделила ему внимание, стал семафорить руками. Мне издалека было видно, что он резко воспылал страстью. Абстрактной и безадресной. Жесты его поражали своим реализмом…

Пришлось скакать в сторону кучкования группы. Они, оказывается, ждали отмашки, чтобы войти на полигон с полосой препятствий. Пока ожидали неспешного приближения Дрижана, из наковальни местных олимпийских резервов вывалилась группа адептов. Ну, как вывалилась…, выпали небольшой кучкой. Я вцепилась в кого-то рядом.

-Ё-моё! Они дохлые? Все? – спросила у несчастного, которому ломала в панике конечность.

-Да, не… Не может быть. Не должны. – последняя фраза была уже не такой убедительной.

-Да? А почему выглядят так, как будто их жизненный цикл закончен?

-Отставить разговорчики! – раздалось от подошедшего мучителя. – Так, адепты, ну-ка, встали и освободили проход новым смертникам. – куча не двигалась. – Считаю до числа РАЗ, все, кто не уйдут, пойдут на второй круг.

И вся эта свалка из человеческих тел вздрогнула, и вот так, неразобранная, понеслась к жилой части академии. Ну, как понеслась. Посеменила. Но, для монолитной конструкции очень даже ничего, споренько.

Мы зашли внутрь. Внутри… Ну, Луна-парк внутри! Какие-то качели, лодочки, американские горки, стена для скалолазания, прыгалка с ремнями, батут, еще чего-то. Космос, что ли, осваивать собираются? Куда не плюнь, карусель с повышенными нагрузками на организм. Не знаю, как остальным, мне было не страшно.

Понеслась к какой-то пенсионерской люльке, которая, по моим расчетам, должна была неспешно телепаться в воздухе. Для разминки, так сказать. И поскольку жертву, своего одногруппника, я так и не отпустила из цепких рук, он реял сзади, буксируемый мной. Он еще так подозрительно упирался, вроде даже кричал, но я была на другой волне.

Добежали мы до этого корытца, запихнула парня внутрь, уселась сама.

-Ка зовут тебя, болезный! – спросила у сопевшего ёжиком парня.

-Выживем – расскажу.

Ну и, собсна, друзья, кульминация!

Ровно в этот момент, нас прижимает какая-то хреновина и перед носом вырастает рельса, конец которой теряется где-то в стратосфере.

-Что за…? – мысль я не закончила, так как посудина скоростным локомотивом рванула в дальнюю даль, вдоль рельсы, «качнувшись» с амплитудой градусов в девяносто. И зависла. Естественно, мы в ней, вниз головой. Сокурсник рядом держался из последних сил. Посмотрела на него и думаю – «все, хана тебе, курочка Ряба».

Не двигаемся. В принципе, я даже слегка успокоилась. Ну, повисим, ничего ж страшного! Но что-то заскрежетало, загудело внутри этой кунсткамеры и организм, настроившийся на передышку, понял: привал откладывается!

А потом наш пепелац рванул с места, и сделал несколько кругов почета.

Выходили с аттракциона на кривых, и не в коленях ногах. Вокруг все напоминало разграбленный музей палеонтологии. Мумии, зомби, ну и всякие овоща, жавшиеся друг к другу. Воплотилась в жизнь песня – «Возьмемся за руки друзья, чтобы не УПАСТЬ поодиночке».

Дрижан светился, как медный таз! Хотелось мстить! И месть должна случиться немедленно! Нельзя же жить неотмщенной! Почесала репу и подумала – «чтоб тебе всю жизнь в стрингах ходить!». Лицо у препода изменилось, став очень задумчивым… «Твою в телегу! Получилось, что ли?» - удивилась я.

-Все свободны! – выдавил он из себя голосом неудовлетворенного ковбоя. Мы не пошли, не побежали, а поскакали веселыми пупсами к выходу!

За дверями оперевшись на косяк, стоял Лициус и смотрел задумчиво, блуждающим взглядом, перепрыгивающим с предмета на предмет. Увидев меня, мужчина тепло улыбнулся, поцеловал в нос и подхватил на руки.

-Устала?

-Ага! А ты за мной? Мы куда?

-Домой, обедать. Проголодалась?

-Да.

Я прижалась к нему, растворяясь в спокойствии, уверенности, силе мужчины, который держал мое тело с нежностью, неся, как самую большую драгоценность в мире.

-Кхе-кхе! – раздалось из моих волос. Я запустила руку в волосы и вытащила вялую Зиру.

-Чтоб у этого инквизитора мох на всех неожиданных местах вырос! – борясь со рвотой, пожелала дракошка Дрижану. Я хрюкнула, пытаясь не заржать, как полковая лошадь.

-Кому? – ошарашенно спросил Люциус.

-Товарищу твоему. Вон, даже существо, привыкшее к турбулентности, еле держится на ногах.

-Я с ним поговорю.

-Не нужно, не хочу вбиваться между вами клином.

Люциус кивнул, и мы пошли кушать. После принятия душа, конечно.

Послеобеденная сиеста закончилась внезапно. В окошко залетел камешек с запиской. Выглянула, внизу стоял мой однокашник, с которым мы сегодня прошли огонь, воду, и медные трубы.

-Что? – спросила громким шепотом визитера.

-Записка, читай.

Развернула бумагу, в которую был завернут камень.

«Вечером устроим темную преподу! Ты с нами?». Я вернулась к окну.

-Дрижану?

-Да.

Подняла вверх руку, сжала кулак и прошипела – «но пасаран!».

-А нормально ответить, можешь?

-Я с вами, камрады.

-Тогда через три часа. Форма одежды – боевой костюм. Встречаемся у западной башни.

-Хорошо. – хотя, что хорошего? Я знать не знаю, что это за костюм. Поэтому, к назначенному времени, долго ориентируясь на местности, ища запад, принеслась в трениках и кофте. Команда УХ стояла потрепанная и грозная. С нахмуренными бровками, разбитыми моськами и вооруженные каким-то хламом. Зира, кстати, решила остаться дома, разумно рассудив, что ей эти приключения ни к чему.

Задания

       Летела я по памяти, куда-то по направлению к Турции. Шутю, летела в сторону палисадника. Ну и по закону физики, выпрыгнув, под весом собственной массы, рухнула вниз. Но не затормозила, а поскользила вдаль, но, опять же, не на белых конях, а на своих протертых трением штанах.  А знакомый мне амбал, как оказалось, не только красил, но и приколачивал доски, с другой стороны забора, ну, то есть, с улицы.

     Ну и вот, смотрит он на меня, расширяющимися от ужаса глазами в щель между досок, и понимает, что у меня скорость и инерция, как у спущенного с Эльбруса катка. То есть, забор меня не остановит. А за забором-то он! И тут еще из дома выбегает жертва моих необдуманных пожеланий. Мужик, заломив рога, несется к месту моего предполагаемое приземления. И бежит он тоже, видимо, по-памяти, и партизана у забора не видит. Вот… А в точке пересечения двух этих центробежных сил - наш герой, с ведерком, кисточкой, столярным скарбом и краской в позе сломанной березки.

     Первой к финишу пролетаю я, несусь сквозь кусты и ударяюсь в заборную доску. Ну и она сыграла… Я так думаю, судя по выражению лица местного гастробайтера, и нежно-зелоному цвету от свежевыкрашенной доски, его еще никогда в жизни не било в морду женщиной, вооруженной доской. Смущенно улыбнулась. 

      И тут подоспела жертва моих давешных экспириенсов. Несчастный бежал, бежал, бежал, а потом каааак споткнулся о нехитрый скарб маляра-плотника, оступился, и, пытаясь сохранить равновесие, неосознанно пнул нашу пирамидку я-доска-мужчина со шрамом (ну, с краской от доски). Удар его сапога в нашу живописную композицию, был сравним с ударом киянки по башке. Мы взлетели в сторону дома, и распластались на стекле окна, прижатые к нему, как жуки в гербарии.

-Так, любезный, хватит развлекаться! Вы собираетесь от рогов избавляться? - спросила вышедшая ведьма и сверкнула на нас глазищами.

       А мы, что? Мы… Мы пытались соскоблить себя и придать организму форму угодную природе, ну или близкую к ней.

      А мужик, рогатый который, через час непрерывных стенаний и слез, выпросил, чтоб все вертали взад и он забыл об этом месте, как о страшном сне.

        Потом Ведьма вызвала нас, меня и моего невольного соучастника, на ковер. Рассказывала, какие мы безответственные и безалаберные подопечные.  

         Я посмотрела на своего вынужденного подельника, и поняла, что он, в общем-то, здесь так же, как и я, на птичьих правах.

-Так… И что же мне с вами сделать, чтобы вы и делом занялись., и не убили никого? - обращалась она в никуда, а мы возмущенно сопели. - Знаю - знаю! Сходите-ка "Бабуле-Ягуле" за грибочками! Будем всякие нужные примочки и притирки готовить.

-Что? На ночь глядя по-грибы пойдем? - спросила устало.

-А че тянуть? Вот тебе корзина, вот направление. Грибов там,  как грязи. 

        В общем-то, вариантов особо не было, быстрее отмучаюсь отучусь, быстрее вернусь к мужу. 

       Ну и я пошла. с мужчиной, оказавшемся таким же учеником, как и я, звали его Дон. И с Зирой, которая напросилась погулять.

        И вот, идем мы, идем и натыкаемся на поляну, на которой тьма-тьмущая каких-то поганок. Ну, как ментов на Красной площади.

-А какие нам грибы нужны? - спросила у Дона.

-Бери все, они, просто для разных целей используются. - ну и я стала брать, слегка отклонившись от заданной траектории.

      Немного углубившись в лес, отстав и потеряв из виду своих бойскаутов, увидела гриб с гигантской шляпкой. Такой знаете, гриб Боровик, даже не так, БОРОВИЩИЩЕ. Прикинула, надо брать! Это же мы пятелетку за день! Соцсоревнования будут тихо плакать за березкой.

       Слюна активно, как весенняя капель, закапала на землю. В моих мечтах, мне уже вручали “Медаль за отвагу”, "Пурпурное сердце", квартиру, машину.

         Я достала ножик и стала в неистовстве активно пилить конечность Боровику. В какой-то момент, нога гриба хрустнула , шляпа съехала на бок и встала ребром.

          Я поплевала на обе руки, потом приподняла верхнюю часть и катнула. А потом еще катнула, и еще…

       К тому моменту, когда я увидела в просветах, между деревьями, своих сокурсников, я , со своей шляпой, уже вырвалась вперед и завоевала первое место в забеге, набирая необъяснимую законами физики скорость.

       И тут показался домик… Ведьма, как раз увидела шляпу-переросток в окно, и решила выйти спросить, что это?

      Ну и, собсна, в тот день я была метка необычайно. А ведьма-то этого не знала!!! Единственное, что она успела, спросить - “Что?” - у подлетающего снаряда. Но, снаряд нифига не ответил…

         В какой-то момент,  шляпа скакнула на кочке и с предельной скоростью протаранила ведьму, скрываясь с ней в недрах дома. В помещении раздался стук подкошенного и звезданувшегося тела, звон, грохот.. Походу, шляпа решила не останавливаться на достигнутом….

      Я вбежала в полумрак дома, и нашла распластанную, в позе морской звезды, ведьму с расширенными зрачками. Этот взгляд контуженного птеродактиля выражал непонимание ситуации и надежду, что добавки не будет…

-Хватит грибов? Если что, я не специально! - вставила, пока мне ремня не дали...

Почта

  Дон, как оказалось, бежал следом. Он отодвинул меня плечом, осмотрел масштаб разрушений, подвигал бровями в мою сторону и поднял Ведьму, усадив ее за стол и налив чайку.

         Женщина икала, мрачно смотрела на меня и насиловала атмосферу помещения волнами неприязни. А потом она стала орать в мою сторону… Звук ее иерихонской трубы мог ввергнуть в панику даже самых кровожадных обитателей джунглей. Не, ну логика здесь есть. Как говорится, если генерал не орет, добру нипочем не победить. Поэтому я стояла, и кивала китайским болванчиком. Да, поганка. Ни к ночи будь они помянуты.

      Дон при этом стоял красный, пытаясь не хохотать. Что сказать, так себе друг. Не друг, а лошадь. В плане ржания и эмоциональной поддержки.

Знакомство

     В озере что-то всплыло, поплавками кверху. Мужчины с гиканьем, в одежде, понеслись за добычей. Я посмотрела на водную гладь, решила, что и так достаточно мокрая, поэтому, без меня.  И тут Дин радостно крикнул:

-Держи летящую рыбу! – не, ну, те кто ее называл «летящей», был сильно себе на уме, в мою сторону полетела местная камбала! Но малеха побольше размером. Раз в десять. Отказаться от сурприза я не успела, фактически приняв на грудь кило пятьдесят, и радостно сверкнув копытами в воздухе.

       Выбралась я из-под нее с трудом. Была зла. А кто бы нет? Нет, назовите! Назовите, я жду! Они же этой рыбиной нагадили в мою нежную и ранимую душу!

     Развернулась и гордо унеслась в дальнюю даль, ну, то есть, пошла в шалаш, где меня ждала Зира, отказавшаяся ввязываться в очередную авантюру. Пришла и пожаловалась дракошке, рассказав в красках про взрыв, про воду, про рыбину эту.

-Почему я все время чувствую себя хозяйкой детского дурдома? – задала риторический вопрос Зира вселенной. Я поджала губы. Намек был нифига не прозрачный.

      В наш пентхаус заглянул Дон, с выражением крайнего раскаяния.

-Жень! Пойдем кушать? Мы рыбку сейчас зажарим. Правда, у нас спички промокли. – я закатила глаза, и продемонстрировала свои скрытые таланты – вечное Зиппо из пальца.

     Мы вышли с Зирой из шалаша. Наш новый знакомец сидел на поваленном бревне, у ног валялся улов.

-Согреемся? – предложил он, достав фляжку из сумки.

      А я подумала, почему бы и нет? Что, я Челюскин? Чтоб почки на этой льдине оставить. Жестом факира, махнув рукой, подожгла какой-то хлам, потом выдернула фляжку и сделала большой глоток.

      Хосподи! Как же я вздрогнула, проглотив эту горючую жидкость! В желудке что-то жалобно чавкнуло, и земля резко встала вертикально. И дураку было понятно, что в команде «Зенит» произошла замена.

-Ой! – раздалось откуда-то сверху, голосом полным трагического сочувствия.

-Гной! – ответила в рифму заплетающимся языком, и заржала.

       Потом с трудом взбиралась вверх, на бревно, как альпинист, карабкаясь по ноге незнакомца. Несколько раз срывалась, один раз порвала ему штанину. Не выдержав, он поднял меня на ноги, видимо, в надежде, что я присяду рядом, но я упала мимо бревна.

— Так! Это был прицельный прыжок! – пьяненько орала, закатившись за дерево и напрягая мозг вопросом – «где я?».

       Выковырял меня из норки Дон, поставил на ноги, кривые анатомически и алкоголически. Но я, продемонстрировав шпагат разъезжающимися ногами, снова ушла к подножью бревна. Немного подумав, он вновь поднял мое желеобразное тело и посадил так, чтобы я обхватила ногами ствол. Лицо мое упиралось в плечо нашего нового друга, который сидел с голым торсом. Всю грудь его покрывали озорные кудряшки! Господи, как же хотелось зарыться лицом в эти кудряшки! Слава богу, пьяная я не контролировала тело. Мысли из мозга выходили, но к конечности не добирались, застревая где-то на уровне пупка…

       Где-то через час,  мы были уже в разных степенях алкогольного настроения. Завязался разговор, члены нашего суаре представились, оказалось, что рыбака-любителя зовут Вик. Рассказывали о себе. Я тоже что-то рассказывала. Врала, конечно. Но здесь же как, соврал, считай вспомнил.

       Вскорости Зира уснула на коленях Дона, да и сам он отчалил в царствие Морфея.

        Вик сидел задумавшись, палкой беспокоя красные угли в догоревшем костре. Потом развернулся ко мне и спросил:

-Спать будешь? Отнести?

-Нет, еще хочу посидеть.

-Хорошо.

-Вик, а ты как здесь? Почему не дома? Не с семьёй, с женой?

-А ты?

-Ну, у меня все сложно.

-Замужем?

-Да.

-Странно.

-Почему?

- Мне показалось, что ты очень одинока.

-? – я с удивлением подняла глаза, возможно впервые за этот вечер посмотрев в темно-зеленые, с шоколадной каемкой по краю зрачков, глаза.

-В твоих очах плещется океан доброты. – улыбнувшись, ответил он.

-И?

-Она накопилась потому, что тебе некому ее отдать.

      Я судорожно вздохнула, как в первую секунду после ледяного душа, когда перехватывает дыхание и мир замирает, останавливая свой бег на мгновение. Перед глазами пронеслась моя прежняя жизнь, там, на Земле. А было ли это жизнью? Ведь, правда, мне не с кем было поделиться… И есть ли кто-то сейчас? Любит ли меня Люциус? Есть ли я в его сердце? Есть ли место в его сердце для меня?

-Почему ты молчишь? – прервал молчание Вик.

-Я замужем.

-Ты его любишь? – Вик внимательно, не моргая, смотрел, и слушал с интересом. Как друг, как брат.

-Думаю, да. Нет, уверена. Уверена, что да. Но ведь это страшно? - сердце защемило. Я впервые призналась себе, что муж мне не безразличен. Что я, незаметно для себя, открыла сердце, и страшно боюсь, что его разобьют, растопчут...

-Что страшно?

— Это ведь страшно, когда весь мир для тебя один человек?

— Это прекрасно, у тебя есть целый мир.

       Мы еще какое-то время посидели, глядя на звезды, думая о чем-то сокровенном для себя, а потом Вик перенес меня и Зиру в шалаш. Я твердо решила, что сделаю все, чтобы не превратить отношения с мужем в долгострой. Надо учиться – буду учиться, учиться, и учиться, как завещал великий Ленин.

        Рассвело. Вставали мы, после вчерашних алкогольных ошибок сложно. Честно скажу, была не очень свежа. Друзья тоже, не очень свежие. Кряхтя, выползла из шалаша.

-Доброе утро. – раздалось голосом ведьмы. Со скрежетом, как Вий, подняла веки. Ипонамама!

       Бабуля стояла хмурая, с выражением скорби на лице.

-Нет, я понимаю, что вам придется донашивать мозги в том виде, в каком они есть, новые вам не по карману. Но вы же и эти крохи угробите.

-Здрасте. – ответила я и взбледнула.

Школа

 Потом к нашей недружной компании присоединился Дон, в одежде тоскующей по утюгу, и полуголый Вик. Градус ведьминой паранойи сильно повысился...

Первый пациент

      Мы усадили пациента напротив себя.

       Сидит он, наивный, как Дюймовочка, и не знает, что мы вынашиваем план по его спасению. План вынашиваем, но как приступить к его реализации – не понимаем. С сосудом же, как было? Мы его мацали со всех сторон, и искали брешь в проклятии, чтобы зацепить его. Мацать живого мужика, наверное, не комильфо, можно и по соплям получить.

       Но, задание есть задание, мы почесали затылок, сделали поправку на снег, ветер и полярную звезду, и, перекрестясь, взяли мужчину за обе руки, закрыв глаза, и погружаясь в транс.

              Не знаю, как у Дона проходил этот процесс, но я, как будто провалилась в водоворот, как Алиса в нору, погружаясь в воспоминания человека, видя основные вехи его жизни, горести, радости, добрые и не очень поступки. События проносились экспрессом, и нужно было остановить движение в тот момент, когда жизнь нашего пациента безвозвратно изменилась, встретившись с проклятием.

              В какой-то момент, вдруг движение замедлилось, изображение размазалось. Я увидела мужчину с молодой женщиной в постели. К бабке не ходить, они там не пряники перебирали. Потом женщина вскочила, стала что-то кричать, видимо, бросила в сторону мужчины что-то обидное, и его тело окутал черный туман, впитавшись в кожу. Мужчина встал и ушел, а его подруга упала на кровать и горько заплакала.

              Я почувствовала, каким был этот туман: обжигающе холодным, тяжелым, вязким. Протянула руку, нащупывая, где он. Ухватила кончик, потянула на себя, скручивая, как клубок и уплотняя нить. Но, что-то пошло не так, мужчина, вдруг, резко дернул ладони из наших рук и вскочил. Мы открыли глаза.

              Он стоял, смотрел отрешенным взглядом в стену и слегка шатался.

-Что с ним? – спросила я, полагая, что у Дона должно быть больше опыта в этой части. Все же, когда я прибыла сюда, он уже отбывал трудовую повинность.

-Я-то почем знаю? – ответил он.

              И тут, этот герой-любовник, ну, зомби наш, перевел абсолютно безумный взгляд на меня, сфокусировал на моей мордяхе, и с легкой хрипотцой произнес:

-Мадмуазель… - Мадмуазель? Мадмуазель??? Ему, что, не хватило прошлых проклятий?

              Выразить свое возмущение я не успела. Кобелина эта, сделал резкий разворот в мою сторону, подхватил под подмышки, придавил к стене, и уперся в меня своим ахтунгом…

              Я начала ерзать, как гуттаперчевый мальчик, пытаясь спасти себя от этого маньяка!

-Дон, ты чё, не собираешься мне помогать? – пыхтя предъявила претензию соучастнику нашей спецоперации.

-А, щас! – ответил Дон и чем-то приложил мужика по башке. Взгляд его слегка прояснился. Он осмысленно посмотрел на меня и заявил:

-Вы что, домогаетесь меня? Я буду жаловаться! – по башке звизданули повторно.  «Получи фашист гранату от советского солдата» - подумала я. Потом развернулась к Дону и сказала:

-По мне так, таким образом извилины не вправляются. – Аккуратно выскользнула из захвата и отошла, отоваренный мужик развернулся за мной немного вибрируя.

              И тут контуженный, наконец, обрадовавшись, что можно прилечь, начал стремительно падать. На траектории его полета стояли два кренделя, я с Доном. Мы, конечно, видели его намерения, но не верили в то, сейчас должно произойти. Ну и, как вы понимаете, не подстраховали его.

              Несчастный упал на пол всем лицом. От удара пришел в себя, вскочил, и как заправский стриптизер, сорвал с себя, одним движением, большую часть одежды. Мозг мой не выдержал и дал трещину поперек.

              Мужик же, сияя, как кошачья гениталия, выскочил в окно, выбив стекло.

-Ахтыжинфузория!!!! – орала я в сторону голого зада, сверкающего белизной, и параллельно вылазила из окна. Снизу, за филей, меня придерживал Дон, в азарте пытаясь придать моей тушке ускорение.

              Как результат, выпала я головой вниз. Как не убилась – загадка, почище Кипперфильдовых фокусов.

              Но, не суть! Поскакали мы за ним по территории школы, стараясь сильно не привлекать к себе внимание. Ну, то есть, мы бежали молча, наш «пациент» с улюлюканьем. Со стороны наверняка походили на спецотряд врачей, выгуливающих буйного пациента психбольницы.

              И тут, на пути нашего подопечного, на траектории его маршрута, показалась древняя бабулька, по возрасту явно старшая сестра Тортилы. У меня прям засосало под ложечкой! Я ору мужику:

-Сворачивай! – а он вообще не реагирует, летит, с отчаянием японского камикадзе!

              Ну и, ясно-понятно, что, добежав до точки икс, читай – до нашей бабки, сработал, как шайтан-катапульта!

              Бабка взлетела в воздух, продемонстрировав белизну панталон! Пока летела, познакомила нас с такими глубинами половой анатомии, что уши загнулись, аж до колен! Потом упала на землю и затихла. Мы с Доном в шоке затормозили возле нее.

              Рядом с нами, из воздуха, появилась Ведьма.

-Мне кажется, или где-то инкубатор идиотов? – строго смотря на нас спросила она. Мы искали незабудки на земле, сильно стесняясь поднять глаза.

              Тут, издалека, раздался истеричный женский голос, просивший «забрать своего нудиста».

-Ваш? – строго спросила Ведьма, мы грустно кивнули. – Как вы допустили, чтобы он сбежал от вас? – а что тут объяснять? Вот такие мы дебилы… - Стойте здесь. – потребовала бабуля и растворилась в воздухе. Тут же появились какие-то люди, которые окружили пострадавшую.

-Что с ней? – спросил какой-то мужчина, глядя на пострадавшую пожилую даму. – Ей плохо?

-Нет, ей хорошо. – соврала я.

-Да? Еще скажите, что она от оргазма скончалась.

-Охосподи! Она, что, скончалась? – я схватилась за сердце… быть повинной в чей-то смерти очень не хотелось.

-Нет. Но врать вы не умеете, поэтому, лучше не начинайте. – говоривший подхватил пострадавшую на руки и ушел.

Тяжело в учении, и в неучении не просто...

Через час пришла к Дону со своим талмудом и открыла на первой странице. Организм и так держался на чистом энтузиазме, поэтому испытывать его на прочность дальше не хотелось от слова совсем.

-Читать будем? – осторожно спросил Дон.

              Не, ну Лобачевский, не меньше. Хмуро посмотрела на наши фолианты.

-А есть варианты?

-Не вижу.

-Тогда, будем.

              Минут через десять поняли, что к книге нужен словарь, иначе мы не пробьёмся сквозь дебри непонятных слов и выражений. На наше счастье, библиотека была закрыта! Мы ж в нормальное время прийти не можем, мы в это время заняты вопросами мирового масштаба - на горшке дрищим.

              Так, к чему это я? А, так вот, закрытая библиотека очень, я вам скажу, оживила и без того не томный вечер. Дон, конечно, приуныл, загрустил у запертой двери, а я подтянула не праздничные колготки и потащила к окну садовую скамейку.

              Ну, а уж стекло выставить это вообще плевое дело для меня. Аккуратно все демонтировала и на скамеечку сложила: штапики, стеклышки, какие-то кактусы с окна, ну и мы затекли в утробу книжного хранилища. Внутри уже зажгла огонь, после чего потопали искать словарь. Потом стандартно – заблудились.

-Может позвать кого? – нервничал Дон. Не, ну так-то понять его можно. Мы, что у себя, что здесь, книги не читаем. Но у себя «не читать» их было бы комфортнее. Больше вам скажу, у себя их можно «не читать» с закрытыми глазами, на мягкой кровати и негромко похрапывая.

-Короче, Дон, тема такая… - начала я, у товарища зажглись глаза – ты иди вправо, я влево. Кто найдет выход, или словарь, как повезет, короче, тот и орет, рассказывая о грядущем спасении.

              Не могу сказать, что Дон прям вдохновился, но, другого плана у него не было.

              И вот иду, я, иду. А я иду с огнем, а Дон нет, поскольку добывать его я могу только из пальца и членовредительство в мои планы не входит. Как шел мой однокашник мне было слышно по гулкому эху, заботливо передающему пускаемые мне в спину стрелы из очень не политкорректных выражений про разные органы человеческого тела. В общем, я так поняла, Дон некрасиво падал на красивый пол. Постоянно. Так, вот, повторюсь. Иду я, иду, и вижу целый стеллаж со словарями.

              А для меня ж это прям как счастливый лотерейный билет! По нарастающей экспрессии Дона стало понятно, что выйду я отсюда без ног, или, как минимум, с тем же количеством травм, что и у него! А найденный словарь реабилитирует меня по всем статьям!

              Я протянула руку, достала книгу, открыла.

-Что ты там читаешь? – раздалось над ухом. Я резко развернулась. Неподалеку, в воздухе висело Кентервильское приведение. Ну, ладно, не Кентервильское. Я просто других не знаю. В общем, дух какого-то мужика.

-Вы кто? – спросила, понимая, что я прям каким-то чудом не разжилась шизоидным расстройством…

-Твой раб, богиня! Да, нашелся твой герой!

-Вы чё несете?

-Ты меня провоцируешь!

-Как я вас провоцирую?

-Забралась в мое сердце! – и так глазом мне подмигивает.

              Тут я не выдержала, и кааааак заорууууу:

-Аааааааааааааааа!

              Дон, видимо, несся ко мне по пересеченной местности, в темноте, сбивая на пути стеллажи, столы, стулья. Мужчина кого-то вспоминал матерными терминами, вскрикивал, видимо, ударяясь о вертикально-горизонтальные поверхности, что-то разносил пинками. Он был ветер, смерч, ураган!

-Надо же… Любовь, терзания, страсть, слезы – все в стык… - с восхищением произнес призрак.

              Дон появился в круге света неожиданно, как вошь из флейты, с перекошенным, готичным лицом… В руках у него был какой-то сучек, видимо, оторванный по дороге от мебели. Из этого «сучка», при наличии определенных навыков, можно было выпилить катюшу. В масштабе 1:1.

-Ты меня этим прибить собираешься? – удивленно спросил призрак. – Это какая-то революционная технология?

              Дон сосредоточил на нем взгляд, и стал отчаянно махать сучком. Создалось ощущение, что он будет жечь и рушить все, как в последний раз. Что сказать… Редкостный раздолбай.

              Размахнувшись дубиной посильнее, он направил ее в сторону призрака. Та, в свою очередь, прошла сквозь туман, и направилась кривой траекторией ровнехонько мне в кочан. Я немного прифигела... В общем, Дон, ударом Шараповой на пике ее карьеры, отправил мой череп, и все, что болталось под ним, с ускорением реактивного двигателя, в сторону пока еще стоящего стеллажа.

              Встретилась с мебелью, меня мотнуло, и я отправилась привычным маршрутом, но уже в обратную сторону, с перспективой снова встретить предмет народного зодчества. Но об этом я уже не переживала. Страшила меня мысль, что хлебало у меня сейчас, как кровавый бифштекс.

              Но, мне повезло! Поняв, что произошло, Дон встал на траектории моего полета, и я, с глухим стуком врезалась в него, рухнув спелым яблоком мужчине в ноги.

-Жень! Я тебя перехватил, Жень! – суетился он рядом. «Штурмовик хренов», подумала я и ушла в нирвану. Как говорится, свет померк без всякого бонжура.

              Пришла в себя в своей комнате. Как он выбирался из окна, как тащил мое бездыханное тело по двору, как затаскивал в комнату – не знаю. Но, после удара в мозг, я познала дзен. На Дона не злилась, тихо открыла книгу, словарик, который однокашник прихватил с собой, и погрузилась в чтение. Занимались мы почти до утра, поспали перед занятием, в лучшем случае, часик.

              Как результат, поутру, в зеркале меня ждали захватывающие дух метаморфозы души и тела. В общем, я смахивала на больную глистами черепаху. Такую, старую, скукоженную черепаху…

              Пришли на занятия. «Светила» наш уже сидит, караулит нас.  С легким недоумением осмотрел наши помятые тушки.

-Как-то вы плохо выглядите. – необдуманно сообщил он нам.

Шарль

              Очнулась уже в кровати. Напротив, сидел задумчивый Шарль.

-Видимо, все будет очень непросто, да? – спросил мужчина, я пожала плечами, отчего меня прострелило от затылка до пяток. – Что ж… Тогда вся практика на мне. На теоретические занятия ходишь с Доном, к выпускникам, потом, после занятий, находишь меня и не отходишь ни на шаг. Понятно?

-Я смотрю, милосердием вы не отличаетесь? – задала встречный вопрос.

— Это я еще пока тебе доверяю. Ты же ходячий набор – «жди беды». Еще одно происшествие из категории очевидное-невероятное и жить будешь у меня.

-Что вы себе позволяете?

-Спокойно! Я сказал «у меня», а не «со мной». А сейчас отдыхай. – он вышел из комнаты, а я осталась размышлять.

              В общем-то, мне же здесь только обучение пройти. А я от синяков на фюзеляже избавляться не успеваю. У меня ж на этой планете жизнь, как жопа у зебры! Черная полоса - говняная, черная - говняная. Может, нехай, присматривает за мной?

              Так, в занятиях, прошел месяц. Можно сказать, что практически без происшествий. Практикой я занималась исключительно с Шарлем. Ну, было несколько недоразумений. Но я же учусь.  Подумаешь, раз неверно руки сложила и разнесла на атомы всю верхнюю одежду мужчины, и он вынужден был пробираться секретными тропами ниндзя в нашу комнату, в костюме советского купальщика. А один раз, случайно запечатала нашу комнату, и Шарль остался с той стороны двери, замерзая, как наполеоновский солдат, пока я не вышла искать пропавшее тело. Про мелкие недоразумения даже писать не буду. Там, стандартно, мной применялась тактика – «изматывание противника (читай – гоняющегося за мной Шарля) быстрым бегом». Он не роптал, он просто следовал за мной тенью, пытаясь предупредить неприятности, спасти меня от них, закрыть собой от всего мира.

              Ради справедливости хочу сказать, что и занимался со мной Шарль на совесть. Ни разу не отругал, и не «поставил в угол» за самодеятельность. Наоборот. Он был очень участлив, добр, периодически трогателен. И вот, в один из дней, вернувшись после занятий, я застала его сидящим в кресле, в брюках, в расстёгнутой рубашке, с взъерошенными волосами, стаканом чего-то крепкого и пустым взглядом. Он смотрел в одну точку, что-то бубнил, спорил с собой.

-Шарль? Шарль? – тихо позвала его, присаживаясь на колени перед креслом.

-Да, Жень.

-У вас что-то случилось?

-Да.

-Что? Когда?

              Он откинулся на спинку, растерянно посмотрел по сторонам, растер ладонью лицо. Высокий, сильный, умный и потерянный, как маленький мальчик. Шарль некоторое время хмурился, задумавшись, повисла тяжелая, пугающая тишина. Потом он судорожно вздохнул, как перед прыжком в ледяную воду и начал рассказ.

-Давно. В этот день умерла моя невеста. Это почти убило меня. В тот день мир разрывался от любви и смерти.  - он прикрыл глаза, на ресницах блеснули капельки слез. -  Мы вместе учились. Была такая же практика, она наткнулась на старое проклятие, на кладбище. Я снял его. Но что-то осталось внутри, спряталось. И когда мы думали, что все позади, оно медленно, незаметно, день за днем, убивало моего любимого человека.

-Мне так жаль.

-Да, мне тоже… Я до сих пор люблю ее. Не могу отпустить. Это так невыносимо, и тогда, и сейчас.  Умом я осознаю, что ничего не вернуть, не исправить, но каждый год жду, что она войдет.

-Я могу что-то …?

-Нет. Зачем? Ты пожалеешь меня сегодня, утешишь, приласкаешь, зная, что завтра уйдешь. А я буду выть, потому что меня снова «бросили». Не нужно, не рви мне сердце.

-Какая она была?

-Она была прекрасна, как мгновение. Всегда выбирала собственный путь, в ней была неимоверная внутренняя сила. Глядя на нее, я замирал, чтобы насмотреться впрок. Ее волосы были наполнены воздухом и шелковистым цветом, утонченные пальцы, хрупкий стан. – капли слез яркими бриллиантами упали на грудь, впитавшись в ткань рубашки, оставив на ней темные пятна.

      Шарль поднял глаза. Сквозь них было видно проткнутое сердце, вывороченные острыми краями внутренности, превращенные в фарш страданиями.

— Это я, я убил ее. Я должен был увидеть, понять, почувствовать. – слова выстреливали из его уст беспощадными звуками. Нет ничего страшнее, когда ты казнишь себя за того, ради кого живешь, ради кого делаешь все, ради кого способен даже умереть…

              Я почувствовала свои слезы, страшную боль в груди, сжимающую лёгкие, и не дающую сделать вдох. Шарль вдруг стал занимать меньше места в этом мире, его захотелось обнять, укрыть от его собственных, ранящих слов.

              Подобралась к нему поближе, обняла ноги.

-Тшшш… Раны затянутся. Время лечит… Время лечит даже неизлечимые раны. Зима закончится, придет весна и растает лед в душе.

              Шарль поднял меня с колен, усадил к себе на колени, уткнулся как ребенок в грудь и тихо спросил.

-Правда?

Практика

-Кривда. – ответила ему в рифму. Рифма – это вообще моя фишечка.

     Мужчина медленно поднял голову, нахмурился и посмотрел мне в глаза.

-Не понял.

-Ну, все, давай, собирай сопли. И будь добр, уже начни жить вот без этой натужной драмы. Посидел, поплакал, организовал себе на час свободные уши, выплеснул все наружу, пожалел себя и все, возродился для новой счастливой жизни. И заканчивай любить мозги и мне, и себе.

— Это… Было обидно. Ты очень жестоко сердечная девушка. - Шарль резко встал, не предупредив и скатив меня колобком на пол. Потом обошел мое раскиданное на полу тело, одел френч, застегнул на все пуговицы и вышел.

              Ну и все, блин! С этого дня его, как бабка отшептала. В глазах решимость, в мыслях коварные планы против меня, маленькой, в мозгу, как минимум, поселился Конюхов, который регулярно свистел и мы, внезапно, оказывались в каких-то жополях, помогая очередным страждущим.