«успокаивают ужасной кровью… страшного Езуса в его диких святилищах…» (Lucan. Pharsal., I, 444—446).
Я спешила по дождливым улицам Фейрвью, держа одной рукой подол своего крепдешинового платья цвета остывшего уголька, и пахнущего точно так от навязчивого общения с клерками, а другой рукой отобранную у них же газету за сегодняшним числом. То место, куда я направлялась, большая аллея на Примроуз-стрит, была защищена от дождя большой аркой из густых кустов розы. Красота не умаляла опасности и каждый раз когда я проходила мимо, меня одолевал страх быть растерзанной шипами. Это была бы романтическая смерть для не столь романтичной натуры. Ведь я направлялась туда, чтобы успеть рассказать Виннифред новость, которая отложила бы её свадьбу.
- В самом деле? - сказала она, уткнувшись вздёрнутым носиком в газетный лист, - Это скверно.
- Правда же? Придётся перенести торжество.
- Нет-нет, ни в коем случае.
- Все напуганы, девушки пропадают средь бела дня и…
- Да что такое!, - увидев птицу, Винни пролила на газету и на рукава горячий чай, - Пшш, уходи!
- Ничего, на такой ткани пятно не будет заметно и потом, на улице льет как из ведра.
Винни всхлипнула.
- Ненавижу этих маленьких чудовищ. Я полагала, что в эти дни всё будет идеально. Я не могу, просто не могу подвести гостей.
Пытаясь её успокоить, я завела беседу про сватовство Руперта Дрейтона и что по сравнению с ним, все складывается у Виннифред отлично.
- Да, он был проблемным. - слабо улыбнулась она. - Но теперь… будто весь мир против нас. И тетя Сильвия, и ты… я знаю.
- Что ж…
- Вы не понимаете, что от того только сильнее меня к нему влечет. Мы убежим. Нет! Уплывем, в другие страны, и будем пиратами.
- Ладно, Энн Бонни, можешь не продолжать. Я докажу тебе, что этому человеку нельзя доверять. Поэтому прошу повременить, мне нужно ещё немного времени.
Но это было напрасно, она меня не слушала, а стоило бы… Иначе мы бы не были обе мертвы.