Бессмертный

Слово автора.

Идея написать книгу родилась у меня в больнице. Я сидела в коридоре, ожидая приёма своего врача и наблюдала как онкобольные люди ожидают консилиума для принятия решения по стратегии их лечения. Они заходили один за одним в кабинет, где сидели врачи. Кто-то выходил поникший, потому что решение было не утешительное, кто-то выходил с надеждой в глазах…

В тот момент я была абсолютно разбита и слаба, потому что боялась страшного диагноза, пролила литры слёз и восхитилась стойкости людей - настоящих героев, бойцов, что ведут неравный бой с болезнью.

Мне захотелось, чтобы у каждого из них в жизни случилось чудо – чтобы болезнь бесследно пропала. Давайте вместе погрузимся в сюжет в книге и поверим в чудеса.

Каждая строчка в книге абсолютный плод моей фантазии. Я не хотела задеть ничьи чувства или убеждения. Сама я верующий человек и уважаю каждое мнение, точку зрения и веру.

С любовью, ЭФ

Пролог.

- Вы? – Не верю собственным глазам. Хочется протереть их кулачками как в детстве. Вдруг я сплю с открытыми глазами в парке? Скорее всего нервы совсем расшатались и у меня галлюцинации. Но чем ближе мужчина к нам подходит, тем сложнее мне отрицать очевидное. Фиалковые глаза ослепляют. – Как же… Вы… могли…

Отчаяние врывается вместе с воздухом в лёгкие, быстро растекаясь по всему телу.

Опускаю глаза, стараясь сдержать горькие слёзы. Я доверяла ему, считала своим другом, но всё это время он грязно обманывал и использовал меня. Скорее всего смеялся над глупой дурочкой, прибегающей к нему каждый раз за помощью.

Он касается рукой моей скулы, стирая солёный поток, проводит пальцем по губам и щеке, завораживая чувственным прикосновением. Я даже не сразу понимаю, что он в кожаных перчатках, так магически действует на меня его присутствие.

Тяжёлый взгляд жжёт отпечатки на коже.

- Я. – Подтверждает он и скалится довольно, не испытывая и капли раскаяния. Девичье сердце разлетается на сотню осколков. – Хотела увидеть на моём месте кого-то другого?

Если бы передо мной стоял кто-то другой, то я бы решила, что мужчина ревнует, но это было лишь плодом моей фантазии. Уверена, он не способен на такие чувства. Если он вообще способен что-то чувствовать своим чёрным сердцем.

Поправка, у него вообще есть сердце?

- Кого угодно, лишь бы не Вас. – Отшатываюсь, пытаюсь оттолкнуть его руку. Невыносимо смотреть на него такого. Мужчина всё такой же красивый, притягательный, его жар всё также распаляет во мне низменные желания, но теперь я знаю правду… - Вы испортили мне жизнь. В кого Вы меня превратили?

Срываюсь на крик. Истеричность никогда не была мне свойственна, но сейчас не могу справиться с эмоциями. Когда тебя предаёт человек, кому ты доверяла самое сокровенное, жизнь разделяется на «до» и «после».

Фиалковые глаза темнеют, становятся почти чёрными, их заволакивает ярость. Мой ответ не понравился ему. Мужчина хватает грубо меня за руку и притягивает обратно к себе. Слышу скрип кожи перчаток, пальцы оставляют синяки на нежной коже.

- Придётся смириться. – Говорит он в самое ухо, обжигая холодным дыханием. – Аврора. – Давление усиливается. – Ты моя жена, Аврора. А мужа нужна уважать. Любить. Почитать. И слушаться!

1.

- Где я? – во рту очень горько и сухо, глаза режет от яркого света.

- Аврора, Вы в больнице Святого Николая. – Говорит мне врач, склонившаяся надо мной. – Вы потеряли сознание в школе из-за сердечной недостаточности, Вас привезла к нам скорая. Нам удалось стабилизировать Ваше состояние. Сейчас Вашей жизни ничего не угрожает.

Сейчас. То есть - пока.

Я выдохнула и закрыла глаза, дико хотелось пить. Облизала губы и просто кивнула.

Любой другой человек на моём месте испугался бы, хватался бы за больное сердце и, может быть, плакал. Я же жила со смертельным диагнозом уже восемнадцать лет и это был мой далеко не первый приезд в больницу на скорой. Поэтому всё было в пределах нормы, абсолютно привычно.

- Можно воды? – попросила я медсестру, приоткрывая глаза и замечая спящую на стуле маму. Она была уже тоже привыкшая к приступам и ночёвкам в больнице. Молоденькая сестра в коротком халате быстро налила мне стакан воды и помогла сделать заветные глотки. – Спасибо.

Я откинулась обратно на подушку и заснула.

Когда я проснулась, у моей постели сидел красивый брюнет в белом халате и стильной оправе. Мужчина был очень интересным и мало походил на врача, смотрел дерзко и испытывающе. Редко встретишь таких мужчин в больнице. Обычно они обитают в офисах или ничего не делают на яхтах с сотней моделей.

Как девчонка, которая никогда не нравилась парням, на которую никто и никогда не обращал внимание, я научилась видеть мужчин со стороны, трезво оценивать их. И брюнет был, по моему мнению, очень интересным, интригующим, не похожим на остальных.

- Привет, Аврора. – Его голос сладко обволакивал. Таким бы голосом аудиокниги озвучивать. Можно часами слушать. – Я доктор Алан Гриэль. Твой новый психотерапевт.

Ух ты.

- Приятно познакомиться. – Я постаралась поудобнее расположиться на подушках. Раньше моим социальным психотерапевтом была доктор Изабель Квин, очень неприятная дамочка, она задавала мне постоянно неприятные вопросы, от которых я всегда старалась уклоняться. – А где доктор Квин?

Тёмная бровь красиво выгнулась, он ходит к бровисту? У него не прилично идеальные брови для мужчины. О таких мечтать будет даже Кара Делевинь.

- Изабель переезжает жить в другой город. – Просто ответил доктор Гриэль, поправляя очки. Он был первым мужчиной, которого очки совершенно не портили. Прямой, правильный нос, изящные черты лица, острые скулы и выпирающие желваки. Сполная мужественность. – Я ознакомился с вашей медицинской картой, Аврора, очень занятная и толстая книжка.

Он шутил. Интересно, первый психотерапевт на моей памяти, кто так легко шутил со смертельно больным пациентом.

- Понравилась? – Поддеваю его. Почему-то мне хочется с ним флиртовать, обычно такое редкость. Точнее, со мной никогда такого не бывает, я в принципе практически не думаю о романах и прочей ерунде. Просто некогда.

- Если честно, да. – Признался он, немного наклонив голову в бок. Его улыбка грела как костёр в сыром лесу. – Я люблю романы со счастливым концом. А ваша борьба за жизни вдохновляет. Вы молодец.

- А вот мне, если честно, не особо нравится. – Признаюсь ему. – Кроме этой борьбы больше ничего нет. Сюжет без сюрпризов. Устала.

- Да, я читал, что вы проводите много времени в больнице, иногда учитесь в её стенах. – Кивает он, поджимая чувственные губы в тонкую линию. Такие алые, и не накрашенные ведь. – И не могу даже представить какие боли Вы испытываете.

Ох, нет, доктор Гриэль, Вы никогда не сможете себе представить, что это такое – хроническая боль. Изнуряющая. Бесконечная. Ежедневная. Нескончаемая.

- Аврора, психотерапевта обычно приставляют к больному, чтобы помочь ему смириться с неизбежным или помочь преодолеть проблемы от нарушения привычного образа жизни. Я не сторонник говорить о плохом, давай начнём с хорошего. За что можно зацепиться? М? – Хороший вопрос, правильный. Слабо улыбаюсь доктору Гриэлю в ответ.

Алан Гриэль, он француз? Мне больше интересно расспросить о нём, чем говорить о моей болезни, о которой я, итак, знаю слишком много, могу получить диплом кардиолога экстерном.

- Ни за что. – Отвечаю ему коротко. – Вы же читали мою медицинскую книжку. У меня врожденный порок сердца, осложненный лейкемией. Я с рождения не выбираюсь из больниц, постоянно болею. Любая простуда может остановить сердце, поэтому стараюсь не выбираться из дома. В год посещаю дней двадцать школу, остальные дни я либо в больнице, либо на домашнем обучении. Из-за этого у меня нет друзей, те, что были в больнице, уже умерли. Новых я не завожу, чтобы было не так больно. Мне восемнадцать, а у меня никогда не было парня. Не то, чтобы прям парня, секса и все такое. Я никогда ни с кем не держалась за руку, не ходила в кино и… - Пожимаю плечами. – Я ничего не видела в своей жизни.

Доктор Гриэль отложил папку и ручку, что удерживал в руках и сел на мою кровать с серьёзным видом. Мужчина протянул руку, и я не понимающе вздрогнула. Доктор Гриэль сам взял мою слабую и бледную руку, смотрящуюся на фоне его мужественное кисти слишком хлипкой и синей.

Меня охватило волнение, и не от того, что Гриэль мог сломать её, а само прикосновение приятно обожгло.

- Вот. Я держу тебя за руку. Я мужчина, и мы держимся за руки во вполне такой интимной обстановке. Чувствуешь? – Спрашивает он, загоняя меня в тупик. Он точно психотерапевт, а не озабоченный маньяк? – Никогда не поздно сделать то, что ты никогда не делала прежде, Аврора. Ты должна жить и делать всё от себя зависящее, чтобы список того, что ты «никогда не» стал «я это сделала».

2.

С доктором Гриэлем в больнице стало повеселее. Он не был чопорным занудой как остальные врачи в больнице, не пытался делать вид, что я выйду из больницы новенькой и больше не буду болеть. Разговоры с ним вселяли в меня силы, я даже чувствовать себя стала намного лучше. Ему я доверяла и рассказывала правду. Мужчина всегда внимательно слушал меня, поддерживал и находил правильные слова поддержки.

- Ей нужно новое сердце. Срочно. Если не найдётся в ближайшее время, она умрёт. – Докладывал мой лечащий врач. Мама не любила рассказывать мне о моём состоянии, она считала, что это может повлиять на меня эмоционально. Я не была с ней согласна. Прислонившись к стене, я слушала. Точнее, подслушивала. Или, случайно узнавала то, что не должна была знать.

- Аврора на очереди тридцать пятая. Вы знаете это не хуже меня. – Прошептала мама отрывисто, я чувствовала, что она сильно нервничает, но старается не показывать этого. – Очередь в последнее время двигается очень медленно. Я боюсь даже прогнозировать через сколько мы сможем получить сердце. Как можно ускорить его получение? Продвинуть наше место в очереди? Состояние Авроры ухудшается, может быть, мы можем…

- Катрина, я уже подал запрос на увеличение приоритета. Его рассмотрят в ближайшие два-три дня, но я не уверен, что у Авроры есть даже день. – Послышался всхлип. Мама стала плакать. А я опустила глаза и стала рассматривать свои белые ноги с синими венами в больничных тапках. Нужно кстати сделать педикюр, не с такими же когтями отправляться на тот свет? Вдруг там тоже встречают по одежке?

- И что делать? Какие у нас есть варианты? – Снова всхлипы.

- Молиться. Всем Богам. Какие есть. В каких верите. – Подводит черту доктор Харвис.

Я оттолкнулась от стены и пошла дальше по коридору, придерживаясь за грудь, что горела огнём. Сердце болело, напоминая мне, что времени у меня осталось очень мало. Услышав приговор, оно стало болеть ещё сильнее, отчитывая время.

В голове стало слышаться: десять… девять… восемь…

- Аврора? – Я и не заметила доктора Гриэля в толпе медсестёр, вокруг красивого психотерапевта всегда вились толпами женщины. Медсёстры от него не отлипали ни на минуту. Увидев меня, он вышел стремительно из толпы. – Тебе запрещено вставать.

Я невольно слабо улыбнулась. В любой момент моё сердце может остановиться, любая минута может стать последней. Почему я должна себе отказывать себе в слабостях? Сейчас я хочу капучино с кит катом.

- Можете поговорить со мной? – Прошу его, испытывая странную неловкость, на нас смотрят медсёстры и врачи. Многие недовольны, что я хочу украсть у них Алана Гриэля. Но у меня, скажем так, джокер на руках, у меня не будет завтра, а у них вся жизнь впереди.

- Конечно. – Он быстро подходит ко мне и с лёгкостью подхватывает на руки. Вот опять он пополнил мой список того, что я хотела бы сделать. Я оказываюсь на руках красивого мужчины. – Мозгов совсем нет!

Терпкий аромат шикарного одеколона окутывает меня сладким облачком. Как же здорово он пахнет, нет запаха лекарства. Так и хочется уткнуться носом в грудь и вдыхать мужской запах.

Он ещё несколько минут ругается на меня, быстро проносит меня по коридору мимо мамы и доктора Харвиса, что успели выйти из кабинета последнего. Увидев меня на руках доктора Гриэля мама охнула, приложила рот к руке, издав булькающий звук.

- Что случилось? – доктор Харвис всегда говорил так, будто он на заседании: громко, чтобы его все слышали и безапелляционно, чтобы никто не смел оспаривать его слова. – Почему Аврора…

- Всё под контролем. – Отрезал доктор Гриэль, укладывая меня бережно на кушетку. Психотерапевт в отличие от всех остальных ни к кому не прислушивался в больнице, делал, что ему заблагорассудится. Это делало его моим кумиром. – Выйдите, пожалуйста, мне нужно остаться с пациенткой один на один.

На моей памяти никто не смел так говорить с доктором Харвисом. В отделении кардиологии он был Бог. Тут каждый знал, слово Харвиса – закон, он сказал, все подчинились. А теперь психотерапевт нагло выгонял его из палаты в его же отделении. Беспрецедентная наглость!

- Доктор Гриэль, я хочу Вам напомнить, что Ваша функция вспомогательная. Вы должны сопровождать больных, Вы помогаете им, но непосредственным лечением тут занимаюсь я. Я ответственный за их состояние.

- Харвис, никто не оспаривает вашу важность. – Доктор Гриэль выталкивал доктора Харвиса, пребывающего в полном изумлении, из палаты. Когда кардиолог остался за дверью, доктор Гриэль закрыл перед его носом дверь. Я не сдержалась и звонко рассмеялась, забывая даже о жгучей боли в груди. – А теперь, Аврора, рассказывай, что у тебя случилось.

Он возвращается ко мне, и становится немного спокойнее. Как-то легче.

- Я умираю, доктор Гриэль. На этот раз окончательно. – Я расплылась в неожиданно широкой улыбке и смахиваю слезу со щеки. – Как думаете, нормально радоваться… такому исходу событий?

3.

Он подставил стул к моей кушетке и сел рядом со мной. Нахмурился после моего заявления, мужчина обдумывал мои слова. Мне нравилось смотреть за тем, как доктор Гриэль думал. Иногда он снимал очки и крутил их в руках. За мыслительным процессом он был невероятно сексуальным.

Конечно, неправильно так пялиться на своего лечащего врача, но с другой стороны, когда вся твоя жизнь в больницах, то почему бы немного не пофантазировать? Не поиграть с реальностью?

Я ведь имею право представить, что между нами нечто чуть большее, чем просто отношения врача и пациента? Может быть с этой фантазией мне будет легче умирать!

- Каждый человек ищет наиболее простой путь для себя. Ты устала бороться и тебе хочется сдаться, это нормально. – Как и всегда, он прекрасно понимал меня. Сейчас психотерапевт был единственным человеком с кем я могла говорить искренне и легко. – И всё же, Аврора, жизнь – прекрасна, почему ты не хочешь бороться за неё?

- У кого прекрасна, доктор Гриэль? У меня? Ради чего бороться, чтобы продолжить жить в больницах? Мне не нравится волочить ничтожную жизнь. Все эти годы я боролась ради мамы, я единственная кто у неё есть, а теперь вот думаю, что, если бы я умерла при рождении или в детстве… она, может быть, вышла бы замуж, завела нормальную семью и родила другого, здорового ребёнка. Стала бы наконец счастливой. А так, она всю свою жизнь страдает со мной. Не может обзавестись личной жизнью, потому что умирающий ребёнок выжимает все соки.

Доктор Гриэль поправляет очки, мне нравится этот жест. Очень притягательный.

- А что, если ты сможешь побороть болезнь и твоя жизнь станет нормальной? Будешь ходить в школу, гулять с друзьями? Почему бы не побороться за это?

- Это мечты. Несбыточные мечты, в которые я давно перестала верить. Мне хотелось поговорить с Вами, доктор Гриэль, потому что я не хочу, чтобы меня жалели, не хочу плакать и считать минуты. Вы стали моим другом, как бы странно это ни прозвучало. Вы очень добры, доктор Гриэль, спасибо Вам, что поддержали меня в мои последние дни. – Я сама касаюсь смуглой руки, в этот раз мне не страшно. Хочу прикоснуться к теплу.

- Это моя работа, Аврора. – Ответил он, а я ухватилась за его руку и попыталась её сжать. Я помнила, как он протянул её мне. Моё первое рукопожатие. Не хочу думать, что для него это просто работа, хочу верить, что доктор Гриэль немного мне друг. – Не нужно списывать тебя так рано со счетов.

- Можно Вас кое о чём попросить, доктор Гриэль? – Вместо этого задаю ему тревожащий меня вопрос. – Когда я умру, поддержите, пожалуйста, маму. Найдите и для неё слова нужные. Скажите что-нибудь хорошее. Что-нибудь из: «Хорошие люди уходят первыми», «Встретимся в раю». Что-нибудь глупое, во что она поверит и чем будет себя успокаивать.

Мужское лицо светлеет от приятной улыбки.

- Ты не веришь в Рай? – Отрицательно качаю головой. Давно не верю. Его этот вопрос интригует. – Почему же, Аврора?

- Доктор Гриэль, если Бог существует, то почему я столько лет страдаю? В четыре года у меня закружилась голова и я упала, сломала руку, которая так и не срослась правильно. В десять лет у меня случился сердечный приступ, я описалась и за это меня в школе дразнят по сей день. Называют зассанкой. В тринадцать мне стало дома плохо, и я неудачно упала лицом вниз, сломала нос. В четырнадцать у меня случился инфаркт. В пятнадцать второй… В шестнадцать…

- Я понял, Аврора. Ты доверяешь мне? – перебил меня доктор Гриэль, выпуская мою руку и убирая волосы назад, тёмная чёлка успела упасть на лоб пока мы говорили. Я охотно кивнула. – Тогда будь хорошей девочкой и дай мне обещание, что будешь слушаться меня.

- Странная просьба, доктор Гриэль.

- Обычная, Аврора. Чтобы вылечить пациента, нужно расположить его, заставить верить себе и вынудить делать то, что ты скажешь. Иначе лечение не поможет.

- И как же Вы хотите помочь мне? – Его лицо ставилось всё ближе и ближе, кажется, я сама уже начала тянуться к мужчине. – Но обещаю, буду слушать Вас.

Пухлые губы расплываются в улыбке, а и я отвечаю на неё. Когда его рука касается моего носа, я вздрагиваю, вот ещё одного «никогда не». Никогда мужчина не трогал моё лицо, не поправлял волосы.

- Начнём с того, что я запрещаю тебе готовить себя к смерти. Перестань отчитывать в своей голове… время до смерти. Поставь мир на паузу и просто наслаждайся. Чего ты хочешь?

- Кофе и кит кат.

- Не на это я рассчитывал, но тоже сойдёт.

4

Мама была поникшая. Она сидела в кресле, перебирая нитки на своём шарфе.

У меня сердце разрывалось лишь от одной мысли, что с ней будет, если меня не станет. В этих вопросах она была слабее меня, не принимала правду и не была готова.

- Мам. Как ты? – Спрашиваю её, чувствуя себя отвратительно. – Может, ты съездишь домой и немного нормально поспишь, ты выглядишь уже не важно. Со мной ничего не будет за одну ночь.

Она не знала, что я слышала их разговор с доктором Харвисом, делала вид, что всё замечательно.

Мама тут же отрицательно закачала головой, не хотела оставлять меня одну, боялась, что может пропустить момент, когда моё сердце остановится. Некая форма лицемерия. Было бы правильнее рассказать мне правду, но я не винила её, мама хотела как лучше.

- Расскажи лучше, что случилось сегодня и почему тебя доктор Гриэль носил на руках.

Густо краснею. Если бы я не была таким бледным чучелом, то могла бы поверить в то, что я немного Золушка.

- Я отправилась за кофе и шоколадкой, а Гриэль вернул меня в палату. Он мне нравится намного больше Изабеллы. – Признаюсь ей. – Знаешь, после разговоров с ним становится легче, тревога отступает.

- Это хорошо. – Кивает она охотно. – Мне тоже нравится доктор Гриэль, Харвис говорил, что у него очень богатый опыт и больница очень радовалась, когда отхватила такого специалиста. Они даже не могли подумать, что такой как он согласится на их оклад.

При мысли о докторе Гриэле сердце стало биться чаще. Он стал особенным человеком для меня, первым, кто обнял меня и взял на руки, коснулся руки… Пусть это всё было не серьёзно, больше из жалости и по-детски, но я всё равно была ему благодарна.

На очередном стуке сердца меня пронзила резкая боль, я не могла терпеть её и непроизвольно закричала. Жжение быстро охватило всё тело, подбрасывая меня на месте. Стоило мне закричать, как датчики, подключённые ко мне, словно сошли с ума, стали пищать и истошно звать на помощь.

- Доктор Харви! – голос мамы раздавался издалека. Она кричала истошнее меня.

Я не испытывала паники или страха. Это был мой не первый сердечный приступ, но судя по клинической картинке, наконец-то, последний. Сердце билось не ровно, всё медленнее и медленнее. Оно западало. Болело. Горело. Жгло…

В палату ворвался доктор Харви вместе с медицинской бригадой, он отдавал короткие приказы, пытаясь меня спасти. В очередной раз. Только в этот они готовились заранее, уже прогнозируя мой исход.

Мир темнел. Голоса становились всё тише и тише. Я постаралась улыбнуться.

- Мама. – попыталась сказать, но губы не поддались, они слиплись намертво. Я хотела её заверить, что со мной всё будет хорошо. – Мама!

Мне ужасно хотелось сказать ей, что всё хорошо. Так даже лучше. Мы не успели с ней сегодня поговорить, а нужно было. Наверное, стоило уделить друг другу чуточку больше времени, не упускать возможность.

Кажется, сердце сделало последний удар. Стало легко. Впервые, за мою жизнь я не испытывала боли, дискомфорта. Свобода растекалась по телу, освобождая душу.

- Остановка сердца. Дефибриллятор! – доктор Харвис делал всё возможное, но я уже смотрела на всё происходящее со стороны. Душа отделилась от тела, вознося меня над всеми.

- Аврора!

- Выведите миссис Уоткинс. Быстро.

- Нет. Нет. Я хочу быть со своей дочерью. Аврора, доченька… Аврора!

- Пульс отсутствует.

- Ав-ро-ра! – Мама истошно кричит.

- Перехожу на ручной массаж сердца.

Происходящее начинает ускользать от меня, голоса становятся всё дальше.

- Доктор Харвис, остановка уже две минуты. – Кажется, это говорит медсестра.

- Давай, Аврора, давай! Мы уже столько прошли. Нельзя сдаваться на этом этапе! – Харвис истошно кричит, неужели он так умеет? Приятно, что я для него не просто очередной пациент.

Он прав. Нельзя сдаваться, Аврора!

- Доктор Харвис, остановка пять минут! – Медсестра пытается оттащить Харвиса от моего белого тела. Скоро он тоже поймёт, что со мной всё.

- Фак! Нет! Разряд. Давайте заведём сердце! Она справится. Нужно немного потерпеть и у неё будет новое сердце!

- Там нечего заводить, Кевин, ты знаешь это не хуже меня. Отпусти девочку, не мучай.

- Фак! Фак!

- Ты должен сказать это.

- Нет. Давайте попробуем ещё… Аврора сильная, она уже выбиралась с того света!

- Она слишком долго там, уже не вернётся…

- Так, я это скажу, Харвис отойди! Время смерти - час ночи пятнадцать минут.

Жизнь не должна состоять из одних страданий, Аврора. Ты ОБЯЗАНА узнать, что такое НАСТОЯЩАЯ жизнь.

- Аврора… Доченька… Открой глаза. Слышишь меня, Аврора, милая.

- Миссис Уоткинс. Нам очень жаль, но в этот раз нам не удалось спасти Аврору.

- Нет, не может такого быть. Моя Аврора, она сильная! Аврора! Она сейчас откроет глаза, сейчас сердце заведётся. Она не умрёт за два дня до того, как получит новое сердце. Слышишь, Аврора, у тебя будет новое сердце!

- Принесите миссис Уоткинс успокоительное. Дайте минут пять ещё, и увозите тело Авроры…

Возвращайся к жизни, Аврора!

Трудно дышать. Жарко. К коже что-то прилипло.

Пытаюсь содрать что-то чёрное и шуршащее с кожи, похожее на пакет. Наконец-то, мне удаётся прорвать дырку в мешке, накрывающем меня, и сделать судорожной вдох. Тут же становится легче.

Воздух наполняет лёгкие. Первое, что бросается мне в глаза – у меня больше не болит сердце.

5

Провожу пальцами по тонкому шраму меж грудей, поправляю крестик и застегиваю блузку до самого горла. Завязываю форменный галстук в форме бантика, ненавистный атрибут формы колледжа, в котором я учусь.

Мой первый день после долгого больничного. Сказать, что я не хотела возвращаться в колледж – ничего не сказать. Из-за постоянных болезней и частых пропусков у меня не было друзей, я не очень хорошо училась и учителя не особо меня жаловали. Проблемные ученики никому не нужны. Тем более те, к кому по состоянию здоровья приходится ходить домой.

- Ты уже готова? – Мама заглянула ко мне в комнату. У неё в руках был бумажный пакет с обедом. Выглядела она растеряннее меня, переживала за то, как пройдёт первый учебный день.

Катрина Уоткинс, моя мама, была в молодости очень красивой, по ней сходили с ума все парни, кому она попадалась на глаза. Но она отдала своё сердце рок-музыканту Чарли Дэвису, моему отцу. Очаровательному музыканту не пригодному к семейной жизни. Как говорила всегда мама отец подарил мне фамилию и музыкальный вкус, единственное приличное, что он принёс в мою жизнь. Я видела его несколько раз в своей жизни, он приезжал к нам, дарил мне очередную чертовщину и уезжал на гастроли.

Мама и сейчас была бы очень красива, если бы у нас были лишние деньги и я не доставляла ей столько хлопот своим здоровьем, то она могла бы посорвноваться внешними данными с актрисами. С раннего детства она ухаживала за мной и боролась за меня, постоянные переживания измотали Катрин Уоткинс, и поэтому она была всегда немного взъерошенной и напуганной.

- Да. Не переживай так, это всего лишь колледж. Всё будет хорошо. – Прячу обед в рюкзак. Хочется раствориться и никуда не идти.

- Если что, сразу звони. И не слушай никого, дети бывают жестоки, ты знаешь. – Я шла к двери, а мама семенила за мной, продолжая давать наставления. – Если будет сложно высидеть на всех уроках сразу, позвони мне, и я тебя заберу.

- Конечно, не переживай. – Пытаюсь её успокоить. Не хочу, чтобы она ещё за это переживала. Выдавливаю на прощание улыбку, чтобы приободрить. Выскальзываю из дома и бегу на остановку.

В колледже у меня было прозвище «Моль» из-за постоянной бледности. Я не очень видела причинно-следственную связь, но одноклассники считали иначе. Они любили подтрунивать надо мной, поэтому я привыкла быть бесформенным изгоем до кого никогда никому нет дела.

- Ого. Привет! Ты новенькая? – стоило мне войти в класс, как ко мне подошёл Майкл, мой одноклассник, вызывая своим поведением искренне изумление. Я вскинула вопросительно брови, не в силах ему ответить. – Ты хорошенькая. Меня Майкл зовут. А тебя?

Я не сразу поняла, что Майк просто не узнал меня. Пришёл взять себя в руки, чтобы не наброситься на него с кулаками. Раньше Майкл часто подшучивал надо мной и говорил разные гадости.

Ничего не отвечаю ему, просто сажусь на своё место, ставя рюкзак на стол.

- Не садись сюда лучше. Это место болезненной. Она умерла недавно. Мы считаем, что оно проклято. – Моя одноклассница Регина повернулась ко мне и с лицом полным отвращения рассказывала мне же о моей смерти. Как цинично. У меня нет слов.

- Так, класс, все по своим местам. – В класс вошёл учитель литературы Пиквик, за ним плёлся очень высокий парень с широкими плечами и густой золотистой шевелюрой. Он был вдвое больше Пиквика. Мысленно я сравнила его с габаритами книжного шкафа, что стоял позади парня. Здоровяк. – У нас сегодня два радостных события. Во-первых, к нам вернулась Аврора после… э… своего выздоровления. – Весь класс вытаращился на меня. Согласна, после операции я немного изменилась, но не настолько же, чтобы стать совсем неузнаваемой. Доктор Харвис хотел опубликовать статью о моём чудесном исцелении, но мама противилась. Мы не собирались становиться звёздами, которых приглашают на интервью. Такая слава может свети с ума своей навязчивостью. Нам же хотелось обычной тишины. Доктор Харвис вскрыл мне грудную клетку и изучил сердце, не веря глазам. Сердце полностью исцелилось после клинической смерти. – И к нам в колледж перевёлся Михаил Энжелс. Прошу любить и жаловать.

Парень кивнул, обвёл класс тяжёлым взглядом, который остановился на мне. Пришлось даже оглянуться и посмотреть, кто сидит за мной, чтобы убедиться в том, что новенький буравит взглядом именно меня. Тяжёлые пушистые ресницы напряжённо дрогнули, скрывая голубые глаза на долю секунд. А у меня сердце сделало оборот. Я не привыкла к мужскому вниманию. Совсем не привыкла.

6

Ладно, давайте повторим эту историю с самого начала. С того места, как я из бледной моли превратилась в Аврору, к которой охотно клеятся парни.

Так уж получилось, что я родилась с врожденным пороком сердца, что утяжелялось лейкемией. Большую часть своей жизни я провела в реанимации, борясь за каждый долбанный день в своей жизни.

Я ценила и была рада каждому пустячку, каждому вздоху без боли, ведь их можно было пересчитать по пальцам одной руки. Болезнь так сильно меня загоняла, что я была очень худа, бледна и слаба. Мне удавалось ходить в колледж всего несколько дней в месяц, потому что все остальные дни я была в больнице и пыталась там не умереть.

Так было до тех пор, пока я не умерла. В прямом смысле этого слова. Моё сердце остановилось на целых пятнадцать минут, и врачи не могли вернуть меня с того света. Мой кардиолог говорит, что он раз пять зарядил в меня током, но я ни на что не реагировала. Лежала на кровати в своей палате с поломанными ребрами после массажа сердца и смотрела в потолок.

Я была мертва, чёрт возьми. Моё тело стало синеть и остывать, пока не случилось… чудо.

Сердце снова забилось, я сделала вздох, наполняя лёгкие жизнью, своими руками разорвала чёрный мешок. Санитары успели упаковать моё тело, они сняли блок с колес на кушетке, чтобы отвести меня в морг, когда я села прямо в палате, поглаживая голую грудь, что болела после тока.

Клянусь, я что-то слышала. Кажется, со мной даже кто-то говорил. Конечно, может быть мне всё это показалось, но мне было приятно думать, что сам Бог или ангел-хранитель вернул меня на землю, посчитав, что я заслуживаю шанса.

Доктор Харвис сказал, что он никогда не видел ничего подобного и его атеистская душа поверила в первые за всю его жизнь в Бога. Моя, между прочим, тоже. Если не Бог и не архангел спасли меня, то кто?

- Сяду? – дерзко спросил Михаил, подходя ко мне. Рядом со мной было единственное свободное место, но могу поклясться, что каждая девочка в нашем классе была согласна занять место рядом с ним. Все взгляды были прикованы к огромному блондину, не сводящего взгляда с меня.

С меня! Главной моли школы!

Михаил выглядел старше, чем наши одноклассники. И круче. Он был просто здоровенным тестостероном. В детстве явно кушал много кашки и никогда не болел, в отличие от меня.

- Конечно. – Я убрала вещи, чтобы ничего не мешало ему расположиться рядом со мной, невольно убирая игриво волосы за ухо. Парень смущал меня. Михаил так бесстыдно рассматривал оголенные участки тела, что я невольно заёрзала на месте и потянула юбку вниз, чтобы прикрыть колени.

Со мной впервые кто-то сел и это было дико волнительно.

Парень заметил это и усмехнулся. Хотя, его парнем трудно было назвать, скорее молодым мужчиной. Михаил никак не тянут на восемнадцатилетнего парня, нет, солидный и сильный. Даже одежда сдержанная, через чур лаконичная.

И я невольно улыбнулась в ответ. Кажется, я даже покраснела до кончиков волос.

- Аврора? – Обратился ко мне новенький, рассматривая через прищур. – Так, кажется?

Напряжение нарастает, мне становится ещё волнительнее. Внимание будоражит и пугает. Внешне я выгляжу взрослой, но внутри я маленькая девочка, готовая хихикать от любой мелочи.

- Да, Михаил. – Говорю очень тихо, ощущение такое, что все смотрят на нас, тыкают пальцем и готовы смеяться. – Тебе что-то нужно?

- Нет. – Ответил он со слабой улыбкой, вызывающей мурашки. – Просто хотел спросить, как ты? Как себя чувствуешь? Я слышал ты, м, типа как воскресла, если верить слухам в учительской.

Так вот какова причина его интереса, а я уже нафантазировала. Думала, что понравилась парню, дурочка. Провожу руками по складкам юбки, желая дать себе пару лишних минут. Этот вопрос никогда не будет даваться мне легко.

- Отлично. Спасибо, что спросил. – Мой тон стал прохладнее, захотелось отгородиться от Михаила. Очередной зевака, которому интересно, как я выбралась с того света. Никому не было интересно, какого мне было все эти годы, все хотели узнать лишь как мне стало хорошо.

Демонстративно открываю тетрадку и погружаюсь в лекцию. Не хочу думать о горячем парне справа, что продолжает направлять микроскоп на меня и рассматривать внимательно как подопытную мышку.

7

- Эй, Аврора. – Королева нашей школы Эбби Магвагер сбросила мой рюкзак на пол и стала наступать на меня, заставляя пятиться назад. За её спиной стояли Лара и Кара, никто не помнил их настоящих имен, только прозвища, что дала им Эбби. – Я слышала, что такую моль даже на том свете принимать не захотели.

Несколько девчонок загоготали в такт Эбби, им казалось смешным шутить на такие темы. Хотела бы я посмотреть на них на смертном одре. Как бы они смеялись в лицо смерти.

Мы в женской раздевалке, у меня было освобождение от физкультуры, поэтому я не стала переодеваться, лишь разулась, чтобы переобуться в кроссовки, новые туфли сильно натерли ноги. Теперь я босиком пятилась назад, спотыкаясь о чужую обувь. Раньше у меня бы уже остановилось сердце от страха, а я сама упала бы на пол от слабости, но теперь я лишь нервно дышала, отступая назад.

Перемены во мне позволяли мне стойко воспринимать неприятности. Я верила, что мой ангел-хранитель не даст меня в обиду. С того света он же вытянул меня?

- И мы не рады тебя видеть в классе. – Процедила она зло. Как человек, привыкший быть незаметным, я неплохо научилась наблюдать за другими людьми и делать правильные выводы. Эбби явно понравился новенький, претендент на нового короля нашей школы, и она собиралась заполучить его. Обычно такие девочки как Эбби предпочитали встречаться с самыми классными парнями. – Так что вали снова в свою больничку, или где ты привыкла проводить своё время.

Дальше отступать было некуда, я уперлась спиной в холодную стену. Эбби была в считанных сантиметрах от меня. Я не слышала, чтобы она делала хоть что-то своими красивыми ручками, обычно грязными делами занимались Лара и Кара. И видимо сегодня их «грязным заданием» была я.

Обычно меня никто не трогал, все считали, что жизнь уже на мне отыгралась, но теперь видимо так больше не будет. Я машинально коснулась ладонью ворота блузки, того самого места, где был скрыт шрам от разреза на груди, который сделал доктор Харвис, пытаясь исследовать моё сердце.

- Обратно я не собираюсь. – Прошептала я тихо, но уверенно. – И, если честно, мне плевать, рады Вы моему возвращению или нет.

Пожалуй, это была самая длинная моя речь за последний год учёбы. Обычно я отвечала односложно или вообще старалась молчать. Эбби тоже не ожидала от меня такого ответа. Она напряглась вся, напоминая змею, готовящуюся к броску.

Рыжие волосы, собранные в хвост, покачнулись от легкого движения головой. Она показала на меня Каре и Ларе, что означало «фас». Как по команде все девочки бросились прочь из раздевалки, не желая злить королеву. Все знали – Эбби не умеет прощать.

Кара ухватилась за моё плечо, сдавила его так, что я зашипела, готовясь к дикой боли, но было терпимо. Я не привыкла к тому, что моё тело сильно окрепло за последний месяц и больше не было таким хрупким. Раньше всё было намного хуже, мои кости ломались от дуновения ветра.

А ещё, моя сломанная рука в четыре года, что срослась неправильно, изменилась. Мне сделали рентген и больше не было следов перелома. Она была как новенькая. Кажется, всё моё тело обновилось как приложение в телефоне.

Врачи просили маму положить меня в больницу и обследовать, выяснить причину резких перемен. Они готовы были заплатить сумасшедшие деньги, мечтая узнать, что меня вылечило.

- Переведёшься в другой колледж. – Сказала Эбби, вызывая у меня каркающий смех. Перевестись в другой колледж в выпускном классе было нереально. Обычно в начале года подавались заявки в университеты, в которые ты собирался поступить. Весь год студент работал на оценки, чтобы зарекомендовать себя и поступить в университет. Сменить колледж - равно не поступить.

Из-за своей болезни я отправила заявку лишь в один местный университет, совершенно не престижное место, но единственное, готовое взять меня по квоте, которое предоставлялось детям-инвалидам. Если я поменяю колледж, они отменят квоту и тогда я вообще не смогу никуда поступить в этом году.

- И не подумаю! – Кара ударила меня в живот. Я согнулась пополам, надеясь, что она ничего не повредила. Отправиться обратно в больницу на радость врачам не хотелось. Доктор Харвис до сих пор ходил к нам в гости как на работу. – Ай!

- Если не хочешь проблем, подумаешь! – Кара схватила меня за волосы и задрала голову, она собиралась плюнуть мне в лицо. Я видела, как изогнулись накрашенные в розовый губы. Сердце застучалось от прилива адреналина, я толкнула королеву школы и побежала вперёд, надеясь найти помощь в коридоре.

Эбби попыталась схватить меня за блузку, но я чудом вырвалась, вылетая из раздевалки и буквально тут же врезаясь в мощное мужское тело, пахнущее лесом. Передо мной стоял Михаил в спортивной форме.

Как же чертовски он был хорош!

+++

Всем привет! Без ваших звездочек автору грустно.

8

Я подняла голову и перестала дышать, встречаясь с пронзительными, живыми глазами. В них было столько света и чистоты, что у меня перехватило дыхание. Чистое небо с облаками.

Он всё понял сразу же, по-моему, запыхавшемуся лицу и гневным лицам девчонок позади меня. Они замерли при виде Михаила, застыли, не решаясь двинуться. Он был новенький в нашей школе и девчонкам было не понятно, как он отреагирует на их погоню.

- Аврора? – спросил парень ласково, касаясь тёплыми ладонями моего лица. От него исходило спокойствие, уверенность и жар, от которого я в мгновение стала мокрой. – Ты в порядке?

Он спрашивал так, словно мы были знакомы тысячу лет. В груди тут же стало спокойно и тепло. Я кивнула, пытаясь побороть в себе желание спрятаться у него на груди и моментально прощая его вопрос в классе. В семье никогда не было мужчин, и я иногда нуждалась в мужском внимании.

Убедившись, что со мной всё хорошо, Михаил отодвинул меня за свою спину, встал передо мной, строго глядя на Эбби и её подружек. Не хотела бы я попасть под огонь его гневного взгляда, он был таким тяжёлым и осязаемым как кулак под дых. Клянусь, настроение этого парня было тяжёлым и ощущался физически.

- Если ещё раз подойдете к Авроре, будете иметь дело со мной, ясно? – Мягкий голос приобрёл стальные нотки, корёжа психику королеве. Она не привыкла, чтобы с ней так разговаривали.

Классно, когда за тебя заступается сильный парень.

- А что ты так за неё переживаешь? Понравилась? – спрашивает Эбби с вызовом, выпячивая грудь вперёд. Она явно пыталась задеть Михаила своими пышными формами, дотронуться до него своими стоячими сосками. Как-то в столовой я слышала, что мама дала Эбби деньги сделать операцию, чтобы у неё всегда стояли соски.

- Детка, у тебя всё окей? – Из мужской раздевалки вышел Брайн, парень Эбби. Он и не подозревал, что его девушка только и думала о том, как бы заменить короля рядом с ней. Брайн встал между новым учеником нашей школы и старой сукой – королевой, намереваясь защитить титул самого горячего и отвязного парня в нашем зоопарке.

За годы учёбы я насмотрелась на все эти разборки, поражаясь их абсурдности и не представляя даже, что однажды стану участницей одной из таких потасовок. Это жутко смущало меня. Абсурд ситуации рос с каждой минутой, но я бы с удовольствием послушала бы ответ на вопрос Эбби.

- Нет. Моль меня бесит. – Спокойно говорит Эбби, привыкшая, что ей никогда ничего не бывает. А как можно наказать дочь директора? – И новенький, кажется, запал на ущербную.

Брайн посмотрел на меня так, словно впервые оценил по достоинству. Раньше я вообще для него не существовала, а теперь он смотрел не сквозь меня, а НА меня. И его похотливый взгляд мне совсем не понравился. Лучше бы смотрел сквозь. Эбби, между прочим, тоже такое внимание не пришлось по вкусу, потому что королева зашипела от злости.

- И чё? – Брайн был очень сильным, и, по по закону природного равновесия, очень глупым. Эбби раздражённо фыркнула, а Михаил усмехнулся. Парень был выше Брайна на голову, и его, в отличие меня, перспектива драки совсем не пугала.

- И то, что я предупредил твою подружку, что откручу голову любому, кто решил обидеть Аврору. – Мне нравилось, как Михаил произносил моё имя, с неким придыханием, от которого у меня в животе начинали порхать бабочки. Парень говорил так громко, что все в колледже слышала угрозу. Ему не было страшно, что на нас повесят ярлык парочки, Михаил ворвался в наш колледж на всех порах.

Это располагало. И его защита приятно окутывала. Рядом с парнем мне стало невероятно спокойно.

Брайн подвис, оценивая ситуацию и пытаясь разобраться во всём, ему было сложно быстро соображать. Я, кажется, слышала, как скрипят шестерёнки в его голове.

- Брайн. – Попыталась оживить парня Эбби. – Вы должны проучить новенького и ущербную.

- Ну-у-у, Аврора не ущербная. – Брайн удивил даже меня, он облизался как кот рассматривая мои голые ноги, торчащие из-под фирменной юбки. Он что, только что не подчинился своей королеве? – Очень даже хорошенькая. В чём конфликт-то?

Может, он не такой и тупой, а?

- Простите, я пойду! – Холодно стоять босыми ногами на полу, моя обувь осталась в раздевалке. И слушать баталии не хочется совсем. Я решила забрать рюкзак и уйти с занятий.

Такое внимание вызывало у меня чесотку по всему телу.

Проскальзываю сквозь толпу, забегаю в разделку, быстро обуваюсь и беру свои вещи. Непривычно быть центром внимания и обсуждений, хочется раствориться и снова стать незаметной.

- Аврора, я проведу тебя, чтобы с тобой ничего не приключилось по дороге домой. – Михаил догнал меня у самого выхода из школы. Он не предлагал, а говорил убедительно, не оставляя мне маневренности. Я немного растерялась от его настойчивости. Что парень от меня хотел?

Он был в спортивных штанах и облегающей футболке, парень состоял как будто из стали. Тонкая ткань облипала рельеф, вырисовывая соблазнительные формы. У Михаила была потрясная фигура, классные кубики и грудь.

- Ам…. – его прямолинейность смутила меня. Я позорно покраснела и отвернулась от парня, чтобы он не видел, как сильно пылают мои щеки рядом с ним. Сбежать так и не удалось. – Вообще-то, я не домой. И тебе не надо на занятия?

9

- Почему ты решил перевестись в наш колледж именно в выпускном классе? – Со своей стороны мне тоже хотелось узнать побольше о парне. Мы шли вместе уже минут пять по улочкам города, и я заметила, как на него косятся девчонки.

Мама таких парней называла завидными женихами.

- М, возникли кое-какие проблемы. Поэтому пришлось пойти учиться в колледж. – Не хотя отвечает он. По складке между бровей могу догадаться, что ему не хочется раскрывать причину. Значит, у Михаила есть свои секреты.

Я как никто другой уважала личное пространство.

- Ясно. – О чём говорят вообще с парнями? О книгах, фильмах, музыке? Я столько всего упустила, что просто не знала, что говорить и как? Или он должен первым проявлять инициативу?

И ещё, это можно считать подкатом?

- Извини за бестактный вопрос сегодня. – Неожиданно говорит он, прерывая поток моих мыслей. – Просто все в колледже обсуждают эту тему, и вот я решил узнать у тебя про твоё выздоровление. Думал, что будет неплохой повод завязать разговор.

- Ничего страшного. Просто мне не нравится пристальное внимание, и, тем более, я не хочу обсуждать это. Просто забудем и всё. – Мысленно я добавила, что могу говорить на эту тему только с Аланом Гриэлем. Пока он был единственным, кому я готова была изливать душу.

- Как скажешь, Аврора. Мне искренне жаль, если я задел твои чувства. – Щёки снова запылали, приятно, когда парень беспокоится о твоих чувствах искренне. Ещё я обратила внимание, что Михаил говорил как-то иначе, чем все остальные парни. Он явно был старше нас. Мудрее, что ли. – Ты, кстати, очень красивая. Как увидел тебя, не смог отвести глаз.

Мы остановились у входа в больницу. Я никак не ожидала, что наша прогулка закончится признаниями, не в любви, конечно, но даже этого много. У меня во рту стало сухо от волнения.

- Спасибо. – Я чуть не добавила, что он первый, кто говорит мне это вот так. – Ты тоже очень красивый, на тебя обратили внимание все девушки в колледже. Думаю, у тебя не будет проблем с поиском пары.

Вот, кто тянул меня за язык? Я вообще, что несу? Что это за чушь?

Захотелось развернуться на триста шестьдесят градусов и сбежать.

Становится стыдно, какая же я дура.

- Я единолюб. – Говорит уверенно, глядя прямо мне в глаза Михаил. Его ноздри широко раздуваются, глаза магнитят. – Скажем так, я определился с парой.

Даже так? Блузка начинает прилипать к спине. Это намёк?

- Мне пора идти. Спасибо, что проводил. – Выдёргиваю рюкзак из рук Михаила, в последний момент, когда я уже собираюсь дать дёру, он наклоняется и целует меня в губы. Быстро. Едва уловимо. Но целует.

От его прикосновения меня пронизывает током, странная смесь чувств охватывает тело.

Да, жизнь закрутилась – завертелась.

10

- Аврора? – Я встрепенулась, услышав своё имя. Повернулась и рвано выдохнула, увидев позади меня доктора Алана Гриэля. Знакомый ласковый голос был моим проводником к жизни за последний месяц.

Высокий статный француз мало походил на врача. Кстати, то, что он француз я придумала сама, Доктор Гриэль мало что рассказывал о себе, а мне от скуки захотелось придумать что-нибудь о нём.

- Здравствуйте. – Последнее время мне было неловко в его присутствии. Доктор Гриэль был моим психотерапевтом и знал обо мне намного больше, чем моя родная мама. И если раньше все мои желания сводились к тому, что я просто хочу жить, то теперь они множились, усложнялись и становилось стыдно делиться мыслями с молодым психотерапевтом.

Порой я забывала, что он просто врач.

- Проходи. – Он пропустил меня в свой кабинет, угнетающее место чёрно-белых красок. Я разместилась на диване, ставя рюкзак рядом с собой и спуская юбку ниже. Не понимаю, почему всегда мешковатая юбка стала так облегать мои ноги, словно я выросла и округлилась за этот месяц. – Как твои дела, Аврора?

Он всегда так мягко говорил моё имя, так сладко, словно я была божеством. Его французский акцент всегда топил слабое сердце.

- Бывало и лучше. – Призналась ему, наблюдая за тем, как он делает для нас чай. У Алана Гриэля были очень сильные руки для врача, рубашка облепляла бицепсы как вторая кожа, прорисовывая тщательно мышцы, вороты лишь подчёркивали мощные кисти и крупные ладони с сильными пальцами. У него были руки спортсмена или рабочего, зарабатывающего трудом, но никак не интеллигента. – Сегодня я первый день в колледже. Одноклассники не были рады моему возвращению.

Доктор Гриэль поставил на стол чашки с чаем и разместился напротив меня, закинув ногу на ногу. Чёрные глаза с неестественным фиалковым отливом холодно блеснули, вызывая во мне тревогу.

- Что они сделали? – коротко спросил он, сжимая руками подлокотники кресла. Гриэль быстро находил скрытое. – Они обидели тебя, Аврора?

- Нет. Со мной всё хорошо. – Покачала я головой, беря в руки чай и жадно вдыхая его аромат. Доктор Гриэль знал, как сильно я люблю мелиссу с мятой и всегда к моему приходу заваривал любимый чай. Я улыбнулась, благодаря мысленно его за заботу. Маленький жест внимания. – Мой новый одноклассник вовремя вмешался и не дал ничему плохому случиться.

Лёгкий смешок на его губах стёр с моего лица улыбку.

- Новый одноклассник? Он тебе понравился? – Прямолинейный вопрос заставил меня смутиться, я сделала несколько глотков чая, обжигая гортань. Интересно, вообще, психотерапевты вправе задавать такие вопросы? – Аврора, ты только недавно пережила клиническую смерть и только-только начинаешь жить. Ты меняешься, обретаешь силу, не думаю, что тебе сейчас стоит окунаться с головой в омут страстей.

Омут страстей – это мои эротические фантазии на ночь.

- Я не собираюсь никуда окунаться с головой. – Пробурчала я возмущенно, понимая, что он прав и зрит, как и всегда, в самый корень, но я так долго была лишена девичьих радостей, что не хотела отказываться от внимания красивого парня. – Разве мне нельзя завести друга?

Моим единственным другом, если так можно называть собственного врача, был доктор Гриэль. И то, за наше общение ему платили социальные службы. Так себе дружба. А скоро, и её отменят, потому что мои часы заканчивались.

- Не верю в дружбу между мужчиной и женщиной, а ты?

- Провокационный вопрос. Да и вообще, мы знакомы всего один день. Рано делать выводы.

Доктор Гриэль всегда смотрел на меня немного «насквозь». Иногда мне казалось, что он залазит мне в голову и капается в моих мыслях в такие моменты.

- Я видел, как он на тебя смотрел. – Проговорил он медленно, шокируя меня тем, что Доктор Гриэль нас видел. Значит, он видел и поцелуй. – Не было в его взгляде ничего дружеского. Такие парни любят добиваться своего любой ценой. И уверен, что скоро он предпримет определённые шаги, к которым ты ещё не готова.

Я вспыхнула от красноречивого взгляда. У меня не было никогда парня по известным причинам, я ни с кем не то, чтобы не целовалась, я за руку не держалась никогда ни с одним парнем. Мои познания заканчивались на романтических комедиях 12+, которые мы смотрели с мамой вечерами. Так что, доктор Гриэль был отчасти прав, я не готова, но, когда стану готова? Сколько мне ещё ждать?

А что, если я всё-таки умру?

- Доктор Гриэль, я знаю, что Вы беспокоитесь обо мне и наши разговоры очень помогают мне находить опору под ногами. – Я крутила в руках остывающую чашку, рассматривая носки туфель. Мне не хотелось показаться грубой. – Но от всего нельзя защитить себя, некоторые ошибки придётся совершить. Вы и сами понимаете, что никто лучше меня не знает, как коротка жизнь и как необходимо ценить каждый момент.

- Но это не значит, что ты должна прыгнуть в омут с головой и расхлебывать ошибки до конца своих дней. – Строго сказал он, напоминая мне немного отца.

- А если очень хочется? – Мужчина скривился, отложил блокнот с заметками. – Знаете, сегодня меня впервые назвали красивой… И поцеловали, впервые… Это было так… странно. Я даже сейчас не поняла, что чувствую, но мне хочется разобраться своих чувствах и успеть...

- Тебе некуда спешить, Аврора. Почему ты до сих пор считаешь, что умрёшь? Всё, что было – уже позади. Врачи исследовали твоё тело вдоль и поперёк, они вынесли вердикт – абсолютно здорова. Так почему ты до сих пор рвёшься на тот свет? – Мне нравилось наблюдать за тем, как доктор Гриэль жестикулирует во время разговора. В нём всё красиво. – Тебе всего восемнадцать, конечно, тебе хочется поскорее наверстать упущенное, но сейчас тебе стоит сосредоточиться на осознании себя, учёбе… Ведь тебе может сорвать крышу, и ты запустишь учёбу. Ради чего? – Он подаётся вперёд, и мы соприкасаемся коленями. – Как твой психотерапевт, я считаю, что ты не готова к отношениям.