Бестолочи

ГЛАВА № 0 ПРЕДИСЛОВИЕ

ГЛАВА № 0

ПРЕДИСЛОВИЕ

Привет, читатель. Оставшуюся часть книги я буду вашим проводником по мокрым английским улицам. Постарайтесь не отставать. Это местечко не для неженок.

Утро. Преддверие Хэллоуина. Ярко-оранжевые, словно цветки календулы, тыквы гниют на витринах магазинов.

Район Хакни. Восточная часть Лондона. Огромное количество зданий разной величины плотно прижаты друг к другу. Они теснятся на небольших клочках земли, разделённых асфальтированной дорогой, отвоёвывают право на существование. Если расфокусировать взгляд, то они становятся похожи на спичечные коробки грязно-горчичного цвета. Здесь можно найти удивительные места. Начиная от дешёвых парикмахерских, уютных кофеен, рынка. И заканчивая Музеем детства на Бетнал Грин. Совсем рядом находится Риджентс-канал – широкая мутно-зелёная лужа.

Запомните хорошенько эту локацию. Именно здесь будет происходить большая часть всех событий. Запомнили? А теперь сместимся немного влево. Быстренько пробежимся взглядом по нескольким переулкам с уличными музыкантами и имбирным пивом, и вот мы попали в жилую часть района. Кучка одинаковых домиков. Будто незримый художник устал рисовать что-то новое и заполнил всё пространство под копирку.

Что вы видите? Посмотрите внимательно. Это не просто коробки из камня, черепицы и цемента. В каждом доме скрывается кое-что необычное - целый небольшой мир. Я бы даже сказал – совсем крошечный. Миры бывают разные. В каком-то доме находится хрупкий мир. Он будто сделан из стекла и вот-вот развалится. К тому же он серый. Этот цвет будто пришит к дому изнутри. И люди в нём тоже серые, как городские голуби. В этом маленьком мире люди разговаривают только шёпотом, боятся громких звуков. Они странные.

Где-то есть книжный мир. В нём пахнет пылью, а в воздухе висит шелест сухих страниц и запах горького кофе. Люди там никогда никуда не спешат и редко говорят друг с другом. Классные ребята.

Есть даже актёрский мир, в таком доме живёт ложь. А ещё в нём слишком много шума и фальшивых эмоций. Но сами люди внутри пусты. Их можно сравнить с манекенами. Они лишь меняют позы и маски на лицах, но всегда остаются пустыми внутри. Просто играют свои роли: каждый день говорят заученные слова, каждый день делают одно и то же. Мне кажется, что они чокнутые. Спросите почему? Потому что им всё нравится.

Сейчас мы заглянет в один такой мир. Я покажу тебе. Нам нужен крайний дом справа на этой широкой улице.

ГЛАВА № 1

ГЛАВА № 1

Джонатан Гетте

Большая серая птица ударилась в окно, оставив несколько перьев на стекле, и с кряхтением свалилась вниз. Там осталась лишь трещинка и капелька крови.

Я тут же дёрнулся и проснулся.

- Что за нахрен?

Оставшиеся 3 минуты до будильника, я с тупым лицом смотрел в своё отражение в окне.

- О Боже. Ты живой? – Это мой брат пришёл, познакомьтесь. И со мной тоже знакомьтесь, Джонатан Гетте. А мой брат - Томас. Или зануда, тут как вам угодно.

- Иди в задницу. – Утром я не слишком доброжелателен, особенно, будучи подростком.

Знаете, это самый неприятный возраст - когда мелкий противный человек уже имеет своё мнение, но не умеет его нормально формулировать.

- Да, доброе утро, Джо.

07:00.

Механический треск будильника.

Я дёрнулся уже во второй раз. Тут же будильник летит в стену и с тугим треском раскалывается на две части. Да, я не догадался его просто выключить. Раздражающие звуки прекращаются, и снова наступает тишина. Упоительное ощущение.

- Чёрт. Чёртово утро. Чёртова школа. – Со вздохом, я плюхнулся обратно на кровать и укрылся одеялом.

- Ты уже достал кидать будильники в стену. Третий за этот месяц. Бабка тебя убьёт.

В ответ послышалось неразборчивое мычание.

- Чего говоришь? Ничего не понятно, бухтишь как старикан.

- Да пошёл ты, Томас.

- Да-да, я каждый день это слышу. Как бы далеко ты меня не посылал, ты всё равно пойдёшь в школу. Вставай. Пора собираться.

- Я. Не. Хочу. – Многозначительная пауза после каждого гневного слова.

- Ух, какой злой. Захочешь.

После этих слов, Томас одним движением сорвал с меня одеяло и отбросил его в сторону.

- Эй! Да чтоб тебя!

- Это я тоже слышал. Ничего нового, Джон. - Том тяжело вздохнул, явно начал терять терпение. - Да ладно тебе. В жизни есть много радостей, кроме теплой постели. Например, главный праздник осени. Скоро же Хэллоуин: ночь проказ. Ты ведь любишь этот праздник. Можно собрать тухлых яиц и забросать дом миссис Памкинс.

Пока беседуем, давайте рассмотрим нас немного поближе.

У Томаса чёрные волосы, глаза цвета вылинявших синих джинс. Не знаю, как ещё их описать - смесь грязно-синего и серого. Я - чистый блондин с жёлтыми глазами. Волосы по цвету напоминают агатовый серый, только с желтизной.

И нам обоим 14, но Том родился на 27 минут раньше.

Ярко выраженные британцы: бледная, будто бумажная кожа, через которую можно рассмотреть голубоватые вены, миндалевидные глаза, довольно высокий рост и подростковая худоба. У Тома волосы длиной примерно до щёк, он всегда собирает их в маленький пучок на затылке. У меня крутая короткая стрижка как у морских пехотинцев в США.

Посмотрите в окно. Моросит мелкий дождь. Капли на окне собираются в тонкие ручейки, и они плавно стекают к металлическому карнизу. Горит листва. Я тоже смотрю сквозь стекло. Подхожу к большому окну, раскрывая его. В нос ударил резкий запах сырости и мокрой деревянной крыши.

- Что ты там увидел?

Томас подошёл, заглянув за моё плечо и тоже уставился на вид из окна. По мокрой дороге ползут старые автомобили с дребезжащими карбюраторами, из тротуара торчат газовые фонари.

- Даже странно. Уже третья осень проходит без неё, а ничего так и не изменилось. Ни эта улица, ни этот дом. Странно.

Меня зовут Джонатан Гетте, и моя история начнётся с конца октября 2011 года. Всё это – мои воспоминания. Среди серых школьных будней есть кое-что важное, и я собираюсь это вам показать. Воспоминания – просто сувениры, которые остались от более счастливых времён. Но есть такие воспоминания, которые могут сразить нас наповал.

В 2009 году пропала наша мама. Просто пропала, она не вернулась с работы. Маму звали Эбигейл. Она работала воспитателем в детском саду. От неё частенько пахло стиральным порошком или средством для мытья посуды. Эти два запаха будто въелись в женские руки.

Место мамы заняла наша бабушка – Долли. Не очень приятная женщина. Она переехала к нам и поселилась в маминой спальне. Долли была старой и часто болела. Не могу вспомнить, сколько ей лет. 60? Да, примерно так. В любом случае выглядела она плохо.

Прошло 2 года с момента пропажи мамы. Старуха в очередной раз лежала в больнице из-за обострения какого-то заболевания сердечной мышцы. Кажется, это называется ишемическая болезнь. Точно не могу сказать, ничего не понимаю в медицине. Да и мы особо не вникали в это, не было желания. Ни я, ни брат не чувствовали к бабке особо тёплых чувств, поэтому делали вид, что это нас не касается.

Про маму мы говорили редко. Или вообще не говорили. В каком-то смысле мы даже привыкли к её отсутствию в нашей жизни и уже не ждали появления. В конце концов, ко всему можно привыкнуть, если пройдёт достаточное количество времени.

Ладно, что-то я заболтался.

- Джонатан Гетте, немедленно поднимай свою ленивую задницу и иди собираться! – Это Том ругает меня. Четырнадцатилетний юноша, каким я был когда-то, решил снова прилечь на тёплую постель. В следующую секунду Томас стаскивает меня с кровати и тащит в ванную комнату, а я упираюсь, как только могу.

Уже тогда Том был слишком ответственным.

И так начинается каждый новый день в этом доме.

Сырой октябрь. Утро, чайник шипит на плите. Мы сидим за столом, одетые в школьную форму. Кофе, горький осадок на стенках стакана. Я приготовил тосты. Кусочек белого хлеба, поджаренный на сливочном масле и абрикосовый джем. Обожаю. Тому нравятся сэндвичи с горчицей и мёдом. Извращенец. Пока пил кофе, вспомнил, как ночью барабанил дождь. На самом деле, это очень специфичный звук. Будто миллиарды крошечных ножек топают по тисовой крыше, окнам и проезжающим машинам.

ГЛАВА № 2

ГЛАВА № 2

Джонатан Гетте

Я проснулся около полудня, лёжа на спине. Ещё несколько минут провёл в полудрёме, пока мне на лицо не прыгнул солнечный зайчик. Противный. Недовольно приоткрываю глаза. Кровать Тома стоит напротив моей. Она пуста. Солнце заглядывает в комнату через открытое окно, яркие оранжевые пятна дрожат на обоях. Южный ветер принёс с улицы запах полыни. Он горчит на губах. Сегодня последний день июля. Воскресенье. Мне 7 лет.

Решил лежать до последнего. Если я не показываюсь на кухне раньше часу дня, мама сама приходит, чтобы разбудить. Такая возможность бывает только когда у миссис Гетте выходной, сегодня как раз такой день. В остальное время за нами присматривала бабушка Долли. Мама работала воспитателем в частном детском саду. Она несколько раз пробовала брать нас с собой, но это всегда заканчивалось истерикой. Быть среди кучки чужих детей мне и Томасу категорически не хотелось.

Итак, мой план не сработал. Мама не пришла. Я ещё не потерял надежду и продолжаю упорно лежать. С первого этажа слышится какой-то шум. Напряжённо вслушиваюсь в звуки. Люблю подслушивать. Это мама возмущается, её рассерженный голос я узнаю где угодно. Судя по всему, она пыталась сделать просто немыслимое - накормить Тома нормальной едой. Даже находясь в спальне, я прекрасно слышал что происходит, каждое её слово. Хоть для этого мне и приходилось изо всех сил напрягать слух.

- Ешь суп. Ты съел всего 2 ложки.

- Но я не хочу суп, я хочу кашу.

- Ты же никогда не ешь кашу. Я сейчас приготовлю, а ты не будешь её есть. - Недоверчиво произносит она.

- Нет, буду! - Все мы прекрасно понимаем, что не будет. Это только короткая отсрочка от завтрака. Если подумать, уже слишком поздно для завтрака. Днём Том ел мало, или вообще не ел. А ночью мы совершали набеги на буфет, где хранились сладости, и съедали буквально всё.

Тут всё затихает минут на 6. Пока жду, вспоминаю, как этой ночью мы объелись засахаренного мармелада и горького шоколада. С нетерпением жду продолжения спектакля. Первым слышу голос брата.

- Мам, тут комочки... нет, я не буду её есть. - Наверняка после этих слов мой брат отодвигает тарелку с несчастной кашей. Даже через стену я ощущаю на себе гневный взгляд мамы.

Одно я знал точно - если Томас не перестанет упорствовать, мама скоро взорвётся. А в гневе это очень страшная женщина. Но я знал ещё одну вещь - Том не заткнется. Он будет до последнего доказывать свою точку зрения, хоть и знает, что ему хорошенько влетит. Более того, брат всегда цеплялся к любой мелочи. С годами эта привычка не изменилась.

- Я тебя сейчас прибью. ЕШЬ КАШУ, Я СКАЗАЛА! - Приказным тоном.

- НЕ БУДУ! - Рявкнул на неё в ответ этот мелкий засранец.

Я спрятался под одеяло.

- Я сейчас надену эту тарелку тебе на голову. Закрой рот и ешь. Сейчас же. - Голос мамы стал пугающе тихим, с ярко выраженными стальными нотками. Она на грани бешенства.

- А как я могу есть, если мой рот будет закрыт? Я же не могу запихнуть эту кашу себе в рот, если не открою его. - Язвительным тоном произносит мальчишка. Да, Том совсем не изменился. Такой же вредный маленький говнюк.

Страшно. Очень страшно. Дальше в кухне нависает короткая пауза. И кульминация - звук отодвигаемого стула. Маминого стула. Нет ничего страшнее, чем этот скрежет.

- Нет, я передумал! Я буду кашу, могу ещё и суп съесть! - Выпалил мальчик. Я мог только догадываться, что послужило причиной такой резкой капитуляции. Скорее всего, непослушный ребёнок просто испугался наказания за свою дерзость и решил отступить, пока не стало слишком поздно.

Далее слышится то, что заставляет меня вздрогнуть.

- ДЖОН! - Она выбрала более эффектный способ, чтобы меня разбудить. Одного лишь слова хватило для того, чтобы я вскочил с кровати и уже через 10 секунд стоял возле женщины.

- Доброго утра, мамочка. - Произношу, заглядывая ей в глаза.

- Доброго полудня, малыш. Ты хорошо выспался? - На удивление она абсолютно спокойна.

Краем глаза я замечаю недовольного Томаса, который ковыряет ложкой кашу. А рядом с ним стоит тарелка супа. Едва успеваю подавить смех, который застрял в горле при виде страдальческого лица брата. Том запаниковал и этим загнал себя в ловушку.

- Да, мамочка. Можно мне суп? Пожалуйста. - Сейчас Джонатан Гетте может быть только паинькой.

Её левая бровь вопросительно дернулась вверх. Мама удивленно смотрит на меня, пытаясь понять, с чего вдруг я такой вежливый.

- Конечно. Иди умываться. - И я, как самый идеальный сын на свете, послушно пошёл в ванную комнату.

Прошли 5 минут водных процедур, которые я просто терпеть не мог и вот сижу возле Тома. Он кое-как съел половину каши. Мальчик со скучающим видом елозил по ней ложкой.

На кухне пахнет хлебом и специями. В супнице остывал тыквенный суп-пюре, рядом овсяная каша.

Без любых пререканий я начал есть. Вряд ли бы пришлось меня заставлять: суп очень вкусный. Раньше я любил всякие жидкие блюда, теперь просто терпеть не могу.

Сложно не заметить, как Томас виновато смотрит на маму в попытках её смягчить. Это подействовало. В конце концов, ей всё-таки удалось накормить сына и поэтому нет причин сердиться. Это настоящая маленькая победа.

- Съешь 5 ложек супа и можешь идти. - Она сжалилась.

- Может 3 ложки? - Всё ещё торгуется.

- Томас.

- Хорошо!

- Вот и умничка. - Она всегда так говорит, когда добивается своего.

Послышалась трель телефона, в такое время обычно звонит бабушка. Перед тем как уйти, чтобы взять трубку, мама строго посмотрела на нас и скрылась в глубине дома.

- Том. – Начал я с серьезным лицом, как только мама ушла. - А ты знаешь, что будет, если лизнуть бычьи яйца?
- Отвали. Хотя стой, кто тебе это рассказал?
- Оливер.
- Когда успел? Мы же с тобой везде вместе ходим.

- Ты сидел дома, потому что разбил коленку, мама не разрешила тебе гулять.

ГЛАВА № 3

ГЛАВА № 3

Джонатан Гетте

- Ты чего? - Всего на секунду отрываю взгляд от телефона.

- Нет, ничего. Какой-то мужик стоит на улице. А так ничего. - Том так же напряжённо смотрел в окно.

- Мужик? Ну, мало ли. Может просто погулять вышел. - Я пожал плечами.

- И поэтому он пялится в окна нашего дома? А если он неадекватный? Какой-нибудь псих, например.

- Именно поэтому ты решил поиграть с ним в "гляделки"? Психу вообще нельзя смотреть в глаза, можешь его спровоцировать и тогда...– Поумничать я не успел. Томас отшатнулся от окна и одним рывком задёрнул шторы. Он немного подумал, а потом снова выглянул на улицу, но уже осторожно, придерживая рукой портьеры.

- Что ты делаешь? - Спрашиваю без особого интереса.

- А на что похоже?

- Похоже, ты чокнулся.

- Выключи свет. Быстро. - Его серьезный тон заставил меня убрать телефон.

- Что? Почему?

- Он подошёл ближе, этот мужик почти под нашими окнами.

- Серьёзно? - Тянусь к выключателю и свет гаснет.

Томас смотрит в щель между пыльными портьерами и стеной.

Любопытство принуждает меня подняться с кровати и подойти к брату.

- Эй, подвинься. Я тоже хочу посмотреть. - Почему-то я перешёл на шёпот, будто тот человек мог меня услышать. Я протолкнулся мимо Томаса и аккуратно выглянул в окно. Подумать только, мы как два слабоумных стоим в тёмной комнате и выглядываем из-за шторы. Ну а чем ещё заниматься ночью? Явно не сном.

На улице действительно стоял мужчина. Особенно пристально он смотрел в комнату, где только что погас свет. Газовые фонари не горят, почти ничего не видно. Мы смогли определить только то, что он довольно полный и низковатый.

- Вот зачем ты на него смотрел? Ты привлёк его внимание. И зачем мы выключили свет? Уже поздновато делать вид, что нас нет дома. - Не могу же я стоять в тишине. Томас упорно не замечает моей настырности и желания разрядить обстановку. Я всегда болтаю чушь, когда нервничаю.

- Ты запер входную дверь? - Том тоже перешёл на шёпот.

- Ну... вроде да. Не помню. - Я соврал. Почти уверен, что не закрыл её.

- Чёрт, Джон. Ты как всегда! Даже дверь запереть не можешь! - Чувствую затылком, как Томас закатывает глаза. Догадался о вранье. - Пошли вниз, нужно проверить.

- Ты думаешь, это хорошая идея? - Я очень не хотел отходить от окна. Спуститься на первый этаж, значит подойти близко к тому человеку. Мне страшно. Страшно до стука зубов.

- У тебя есть идеи получше?

- Да, чёрт возьми! Позвонить в полицию! Пусть копы сами разбираются с ним! - Ору на него шёпотом.

- В первую очередь нужно закрыть дверь, умник! Если мы будем сидеть с открытой дверью, то полиция может не успеть приехать.

Понимаю, что он прав. Мы сделали, как сказал Том. Естественно, споткнулись о разбросанную по всей прихожей обувь и мой рюкзак, который я так и не убрал. Дверь всё же заперта. Теперь чувствуем себя более-менее в безопасности.

Вернулись в спальню. Незнакомец находится примерно в 7 метрах от нашего дома и так же рассматривает окна.

Прошло минут 15.

Мужчина в очередной раз обошёл здание по кругу. Несколько раз он хотел подойти ближе, но не решался. Кажется, прямо сейчас неизвестный осматривает оконные рамы кухни, что находится под нашей спальней. Мы оба сидим на полу возле батареи и иногда выглядываем в окно.

- Суть в том, что сейчас 3 часа ночи, а мы не спим. Кто мы после этого? - Я снова посмотрел на улицу.

- Дебилы.

- Нет, вампиры.

- Ты дурак?

- Ну а что? Звучит лучше, чем дебилы. Вампиры же не спят ночью, всё логично.

- Вампиры могут отоспаться днём, а нам нужно идти в школу. Ладно, как скажешь. Что мы будем делать? - Хоть по моему брату не видно, но я точно знаю, что он совершенно растерян. Не каждую ночь под твоими окнами ходит странный, возможно сумасшедший мужчина.

- Позвонить в полицию. - Сегодня я весьма логичный.

- Не плохой вариант. Что ещё? - Томас всеми силами пытается отказаться от этого варианта.

- Позвонить в полицию! - Осуждающе смотрю на него.

- Давай подождём ещё несколько минут? Может, он сам уйдёт. Может, он просто перепутал адрес, не нужно разводить панику раньше времени.

Человек за окном действительно ушёл. Легли спать. Смог заснуть только Том. Брат решил, что тот мужчина действительно перепутал дома. Я полностью не согласен. Осуждаю.

В итоге сижу, укутавшись в одеяло, и смотрю в своё тёмное отражение в зеркале в старом платяном шкафу. Прислушиваюсь к звукам спящего дома. Если хорошо постараться, то можно услышать как за стеной, в ванной комнате капает вода. Капли срываются с металлического крана и вдребезги разбиваются о металлическую раковину с характерным стуком. Томас тихо сопит, отвернувшись лицом к стене. Знаю, что нужно спать, но не могу. Мне до сих пор страшно. Стыдно признаться, но я так испугался. Несколько раз за прошедшие пару минут я уже подходил к окну, боясь увидеть там знакомый силуэт, но улица пуста.

Перед тем, как забыться сном, я долго ворочался. Кровать скрипнула. Разбудил Тома. Он пообещал меня убить, если не перестану крутиться в постели. Снилось море. Вода была густой и тёмной, словно человеческая кровь. Я стою на пустынном острове и смотрю, как волны огромной величины накатывают на скалистый берег, разбиваются в розовую пену и красные брызги. И правда, кровь.

Проснулся от глухого удара. Свалился с кровати и ударился затылком об деревянный пол. Ноги запутались в одеяле, видимо, поэтому упал. Том недовольно уставился на меня заспанными глазами.

- Ты живой?

- Да, всё прекрасно, разве не видно? - Огрызнулся я. Борюсь с желанием сказать что-то ещё.

- Чудесно.

Пока я сражался с одеялом, Томас взглянул на электронные часы и поморщился. 7 минут до будильника.

- Ненавижу пробуждение раньше будильника. Ты не мог упасть на 7 минут позже? - Старший Гетте снова рухнул лицом в подушку.

ГЛАВА № 4

ГЛАВА № 4

Мокрый хруст и тонкая человеческая шея неестественно развернулась, а глаза тут же начали стекленеть.

- Надо же! Да это не сложнее, чем сворачивать шею курице. Оказывается, это очень практично. Так-так, посмотрим, что тут у нас.

Руки стягивают одежду с тела. В первую очередь, штаны и нижнее бельё. Губы презрительно скривились.

- Член у тебя крохотный. Даже слёзы наворачиваются. А вот яйца ничего так, видимо, давно не трахался. Вот их я возьму. Интересно, можно ли их приготовить как бычьи яйца? Вот и проверю. Наверное, это будет так вкусно!

Кровь обагрила лужи и отрезанная мошонка шлёпнулась в большую жестяную кастрюлю.

- Что ещё можно взять у этого бедолаги? Сейчас посмотрим.

Внутренности выпали из распоротого живота, от них поднимался пар. Нутро тёплое, почти горячее.

- Возьму желудок и печень. Хочу протушить с луком и баклажанами. И нужен багет! Свеженький, хрустящий! Ммммммм…. Уже слюнки бегут. Срежу куски мяса, где это возможно и сделаю домашнюю колбасу. Правда, он худющий как скелет, ни грамма жира, и колбаса будет постная. А я люблю пожирнее. Но, ничего. Представлю, что на диете. Интересно, какой он на вкус? Со специями будет просто шикарный! Даже настроение поднялось!

Нож неторопливо срезал плоть с костей и они падали в кастрюлю.

- Пойдём к морю ловить рыбу. Покайтесь, покайтесь. – Напевают обветренные губы.

ГЛАВА № 5

ГЛАВА № 5

Я вспоминаю 1994

Эбигейл Гетте

Луна за окном полная, с отвратительными жёлтыми разводами. А ещё её иногда закрывают облака, словно личико невесты прикрывает вуаль. Красиво. С этих облаков падают редкие снежинки. Совсем как в тот день.

Это было давно. Многие вещи уже стёрлись из моей памяти, но тот день я запомнила вплоть до мельчайших подробностей.

Сыпал мелкий снег. Кто-то выбросил из окна проезжающего троллейбуса толстую газету. Ее страницы летели, как плоские снежинки. Ветер пытался приподнять тяжёлую бумагу, чтобы швырнуть ее в лицо прохожему. Был полдень 13 декабря. Падал снег.

Если сощуриться и долго-долго смотреть вверх, начинает казаться, что Небо с Землёй плывут навстречу друг другу. И уже сложно понять, то ли снежинки плавно опускаются на лицо, то ли ты сам летишь. Люблю так делать. Это позволяет вновь почувствовать себя маленькой девочкой, верящей в то, что снежинки - крошечные белые пчёлки, которые просыпаются, когда на улице становится совсем холодно. Они собираются в огромный рой и летают по бесконечному небу. Знаете то жгучее ощущение, когда снег попадает за ворот тёплой куртки? Это снежные пчёлы кусаются. Глупо? Да, может быть.

Я спешила поскорее оказаться в библиотеке, чтобы почувствовать тепло и запах книг. Это непременно заставит меня улыбнуться. Обожаю свою работу.

Наконец-то, в здании. Кафельный пол, на стенах мелкие трещинки. Яркий, кое-где мигающий свет. И книги. Тысячи книг. Идеальнее этого может быть только горячий свежий хлеб.

У каждой библиотеки свой запах. Лондонская библиотека пахнет пыльными увесистыми томами, чернилами и типографской краской.

Проходя мимо стеллажей, замечаю двух парней, которые спорят.

- Ты в Бога не веришь?

Вопрос от невысокого юноши с кудрявыми рыжими волосами, карими глазами и веснушчатым лицом. Его оппонент - полная противоположность. Худой сероглазый блондин ростом под два метра. Он красивый. Особенно мне понравились глаза. Они похожи на два кусочка грозового неба. Я ни у кого не видела таких глаз. А ещё у него бледно-жёлтые волосы: как свет старого торшера и Луна вместе взятые.

- А он есть?

- Конечно, есть.

- Где? На иконах? Так их люди нарисовали. Страх есть, смерть есть. Бога я не видел.

- Генри, если ты чего-то не видел, не значит, что его нет! Если Бога нет, то как люди рисовали одного и того же человека на протяжении столетий?

Генри? Это имя ему подходит.

- Они фанатики. Придумали себе красивую историю про высшие силы и начали верить в это. Бога придумали люди, которым нужна помощь воображаемого могущественного друга. Всё очень просто.

- А любовь? Её тоже нет? Не существует?

- Гормоны. Это просто гормоны. Влюблённость - повышенный уровень естественных амфетаминов. Тебе 25 лет, а ты всё ещё веришь в сказочки. Спустись на землю, Майкл.

Рыжий парень вымученно вздохнул.

- То, что ты говоришь - не правильно.

- Почему же? Я верю в то, что могу объяснить научным языком. А ты веришь в то, что тебе удобно. Чувствуешь разницу?

- Это всё очень сложно.

- В нашем мире что-то либо существует, либо нет. Третьего не дано.

- Тогда во что ты веришь?

- Я верю только в науку. Все остальное - полная чушь.

- Да чтоб тебя! Ну, давай, спроси у любого встречного об этом!

- Девушка, подождите. – Прозвучало у меня прямо над ухом. Кто-то взял меня за кисть руки тёплыми пальцами. Разумеется, это Генри. - Скажите, вы верите в Бога?

- Да ты чокнутый! Я же пошутил! – Майкл начал оправдываться, а после, психанул и просто ушёл.

- Ну так что?

Я перевела взгляд на второго парня, он внимательно рассматривал меня.

- Что?

- Жду ответа.

- А, вы о Боге? Нет, не верю.

- Я видел вас за кафедрой выдачи книг. Работаете здесь библиотекарем?

- Подрабатываю.

- В таком случае можете помочь мне найти книгу? Мне нужен Атлас по анатомии человека.

- Да, конечно. Учитесь в медицинском?

- Угадали.

Я пошла к стеллажам, Генри шагал за мной.

- Простите моего друга за этот взрыв. Майкл - католик. Один из тех, кому сложно понять, если кто-то не разделяет взглядов верунов. Но он хороший человек.

От бархатистого голоса Генри у меня по спине снова пробежалась дрожь. Я покраснела ещё больше и ускорила шаг, чтобы парень не заметил моего смущения. Но убежать от широких шагов юноши, разумеется, не получилось.

"Да что со мной такое?! Эбигейл, быстро успокойся!" - приказала я себе.

- Куда-то спешите?

Его голос упёрся мне в спину.

- Н-нет. Простите.

Отлично, теперь я начала заикаться. Послышался хмыкающий звук. Да он усмехнулся! Я почувствовала это затылком. Он смеётся надо мной? Наверное, считает меня дурочкой. Как же неловко.

Остальную часть пути к книгам по анатомии мы провели в тишине. Я вела себя максимально сдержанно: просто нашла для Генри несколько книг, сунула ему в руки и быстро ушла, даже не взглянув на блондина. Он остался стоять среди стеллажей, смотря мне в след.

В этот день мы больше не разговаривали, но несколько раз я замечала высокого сероглазого парня возле себя. После работы я шла по улице, освещённой газовыми фонарями, и думала о нём. Кажется, я влюбилась. Но это не точно, потому что до этого никогда не влюблялась. Знаете, так странно. Я всегда думала, что это происходит иначе. Не достаточно просто взглянуть на человека и тут же влюбиться. Не возможно!

Дома мама расспрашивала меня, почему я улыбалась как идиотка.

На следующий день я немного опоздала. Задержалась в Лондонском Городском университете, район Излингтон Центрального Лондона. Я быстро зашла в здание, повесила одежду на вешалку и в кого-то врезалась из-за того, что очень суетилась. Кто же это был? Думаю, вы уже догадались. Я не заметила Генри и сильно толкнула. Скажу сразу - он не пострадал. А вот я чуть не упала, поскользнувшись в крохотной лужице из растаявшего снега, который нападал с моей одежды. Но мне везло, и поэтому, я успела схватиться за мужской локоть до того, как встретилась лицом с полом.