Без измен. Покорю твое сердце

ПРОЛОГ

– Бессонов, да ты чертов гений! – восторгается полностью удовлетворённый решением суда клиент.

Склонить суд на нашу сторону, конечно, было не так просто, но я, как всегда, справился. Нужно было всего лишь найти нужную ниточку, дернуть за нее, а распутать клубок - уже дело техники.

– Как? Как ты смог? Я не понимаю! – продолжает восхищаться тот, кому я только что выиграл дело. – Где ты добыл информацию? Она ведь не светилась нигде. Даже мне не удалось к ней подобраться, а ты знаешь, как сильно я жаждал ее получить.

Знаю. Поэтому и добыл.

– Я не раскрываю свои источники. Тебе они не важны, важен лишь результат, – ловко ухожу от прямого ответа. Поглядываю на часы.

Пора закругляться. Завтра меня ждет новый процесс, который будет ни разу не легче.

– О, да! Результат важен, – соглашается со мной недавний клиент. – Он у тебя на лицо! Тебе удалось совершить невозможное! – продолжать петь дифирамбы, которые мне абсолютно не интересны.

Еще одно дело. Еще один плюс. А толку… Ноль.

В самом главном деле я так и не продвинулся.

Милославский счастлив, он стал еще одной ниточкой, за которую я стану дергать в поисках сына. После выигранного мною дела он точно сделает то, о чем я попрошу. Как и половина влиятельных мира сего округа.

Я прекрасно понимаю истинные причины, по которым ни один другой адвокат не стал иметь с ним дел, каждый из них слишком сильно дорожит своим насыщенным местом. Не рискует и делает это зря. Только выиграв самые невероятные дела, можно получить истинное удовлетворение от процесса.

Если бы я сегодня проиграл, то вместо похвалы получил бы лопату в зубы, а последним, что увидел бы в своей жизни, был хвойный лес. Но я не боюсь сложные случаи. Напротив, чем дело запутаннее и позаковыристей, тем интереснее.

Самое то для поддержания тонуса.

Жаль, что в самом главном деле за всю свою жизнь я не могу разобраться. Сколько ни бьюсь, ничего не выходит. Увы.

– Брось, – отмахиваюсь от громкой похвалы.

Мне она не нужна, мне нужно другое. То, что никто не в силах мне дать.

Информация, ключ к которой утерян.

– Это всего лишь работа, не более, – продолжаю сохраняя невозмутимое выражение лица. Маска бесстрастия наше все, без нее в моей профессии не выжить.

– Смеешься? – Милославский серьезен, как никогда. Он впечатлен, а это дорогого стоит. – Ни один другой адвокат не смог добиться и половины из того, что ты сделал. Ты отстоял мою землю! – опять восторгается. – Бессонов, я твой вечный должник! Проси, что хочешь – всем помогу! Ты знаешь, какими мощностями я руковожу. Обращайся.

– Боюсь, для решения моего вопроса даже все твои мощности не помогут, – закидываю удочку. Он ловко проглотит наживку, захочет помочь. Мне нужно лишь решить, готов ли я раскрыть перед ним карты.

– Интригуешь, – произносит, внимательно слушая меня дальше.

– Далеко не все решают деньги и связи, – продолжаю претворять задуманное в жизнь.

Если бы для решения моей проблемы было нужно так мало, то мой сын уже давно был найден. Он жив. Я хотя бы это уже точно знаю.

После трагической гибели жены прошло уже восемь лет. Восемь лет назад я в последний раз видел нашего сына.

– То, что мне нужно, никто не может найти, – признаю, не скрывая своей боли. – Поверь, пытались. Причем, неоднократно.

Мой чудом выживший, но потерянный сын. Мой мальчик. Ему скоро исполнится целых четырнадцать лет, совсем большим станет.

– Мне плевать на других, ты же знаешь, – говорит, не сводя с меня изучающих глаз. – Твои методы тоже далеки от идеала, но они ведь работают. Тебя еще ни один не смог переиграть.

– Работа такая, – усмехаюсь. Снова смотрю на часы.

Милославский четко считывает мой посыл.

– Говори, – обращается ко мне, вмиг став совершенно серьезным. – Я землю переверну, но отыщу то, что тебе нужно, – клятвенно заверяет.

Усмехаюсь. Знал бы он, как часто я слышу эти слова.

Только толку от них.

Глава 1. Тая

– Не хотела тебе говорить, но молчать больше не могу, – Марина теребит в руках салфетку. Нервно кидает ее на стол и поднимает на меня полный сочувствия взгляд. – Твой муж тебе изменяет.

Слова подруги доходят до меня далеко не сразу. Я люблю своего мужа и уверена в нём на все сто.

– Ты обозналась, – говорю не своим голосом. Он вдруг резко стал безжизненным и глухим.

– Вчера я его видела с другой, – звучит как гром среди ясного неба.

Внутри словно что-то обрывается.

Делаю глубокий резкий вдох.

– Володя примерный семьянин. За пятнадцать лет брака мой муж ни разу не заставил усомниться в себе, – произношу, старательно держа эмоции под контролем. Мой голос твёрд и спокоен.

Но с чего вдруг тогда появилась тревога на душе?

– Все когда-то случается впервые, – печально поджимает губы Марина и украдкой поглядывает на телефон.

– Ждёшь звонка? – спрашиваю, пытаясь сменить неприятную тему.

Я не верю в измену Володи. Он не мог. Он ни за что так со мной бы не поступил.

Мы вместе со студенческих лет, он сделал предложение, когда я была на втором курсе, а он сам перешёл на пятый. С тех пор ни он, ни я не пожалели о сделанном в молодости выборе.

Наша семья - образец для подражания. Пятнадцать лет в браке, дом полная чаша. Почти.

У нас не вышло с детками.

После нескольких лет безрезультатных попыток забеременеть врачи лишь развели руками. У Володи все в порядке, у меня тоже, но мне так и не посчастливилось родить.

Но мы остались верны друг другу и здесь. Не поругались, не расстались, не отчаялись, хоть очень сильно хотели детей.

А потом и вовсе случилось чудо. У нас появился сынок.

Когда родители Ванечки погибли в автокатастрофе, то нам тут же сообщили из опеки, и мы, бросив все свои дела, примчались к нему. Пятилетний малыш встретил нас заплаканный. Он был один в палате в детской больнице, и одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: вот он, наш сын.

Мы приняли Ванечку в нашу семью, воспитали его как родного. Но никогда не позволяли забыть, что с небес на него смотрят два ангела, которым по воле случая пришлось покинуть этот мир.

Наш сын - наша гордость. Мой муж замечательный не только как мужчина и как семьянин, но и как отец.

– Глеб обещал заехать за мной, – в очередной раз снимая блокировку с экрана, признается подруга. – Он должен освободиться пораньше, мы хотели вместе съездить на УЗИ.

– Ты беременна? – ахаю от лихого предположения. От робкой надежды сердце принимается быстрее биться в груди.

Марина печально улыбается. У них с Глебом тоже проблемы по части детей.

– Если бы, – печально вздыхает и обреченно качает головой. – Мне уже за сорок. Скорее, климакс, – фыркает как бы невзначай.

– Жалко, а я уже хотела за вас порадоваться, – признаюсь. И на всякий случай скрещиваю пальчики, чтобы эта задержка была не из-за возраста, а по совершенно другой причине.

– Какие дети? – Марина чуть заметно отстраняется. Снова принимается комкать салфетку. – Сама знаешь, как сильно я мечтала родить, но возраст уже не тот. Мне не двадцать лет.

В голосе подруги сострадание смешивается с болью. Ах, как же я тебя понимаю! Сама прошла через подобное далеко не один десяток раз.

Задержки стали для меня сущим проклятием. Потому что надежда упрямо не желала покидать сердце. Потому что несмотря на все заверения врачей и здравый смысл, вера в чудо до сих пор живет в сердце.

Я до слез хочу выносить и родить малыша.

Поддавшись порыву, наклоняюсь вперед и обнимаю подругу. Мы разделяем одно горе на двоих. Я не понаслышке знаю, как это больно, когда раз за разом отказывают в исполнении заветного желания, а ты все равно продолжаешь надеяться и ждать.

– Зато у тебя есть Глеб, – мягко улыбаюсь, пытаясь приободрить её. – Он шикарный мужчина. Тебе повезло встретить его.

– Глебу нужен наследник, – подруга на мгновение обнажает своё сердце, а затем резко отмахивается, словно сказала что-то не то и принимается собираться. Спешит.

– Ты куда? – не понимаю её нервозности, киваю на лежащий на столе телефон. – Твой Аверченко ведь ещё не звонил, – показываю на темный экран.

Поведение подруги начинает меня напрягать. Что-то случилось, а она упрямо не желает в этом признаваться.

– Таечка, мне пора, – Марина торопливо убирает телефон в сумку. Поднимается из-за стола, снимает с вешалки легкий плащ.

Я непонимающе смотрю на неё. Ну хорошо же сидели. Что произошло?

А затем я вижу своего мужа со своей новой секретаршей Камиллой, и мой привычный мир разбивается на части.

От шока я забываю, как нужно дышать.

Одного взгляда на этих двоих достаточно, чтобы понять, что их отношения выходят далеко за рамки делового общения и этики. Кровь отливает от лица.

Володя открывает перед девушкой дверь, пропускает вперед, помогает сесть за стол и целует ей руки. Она, улыбаясь, хлопает длинными наращенными ресницами и что-то мило ему говорит.

По всем законам физики эта курица уже давно должна была бы парить под потолком, настолько сильно перестаралась с длинной и объемом ресничек. А ногти… Это вообще отдельная тема для ужасания. Длинные настолько, что просто кошмар!

Не замечая нас, Володя направляется к прилавку, а девица поворачивает голову и… Да она не курица. Утка! Накаченные губы вызывают совершенно неприличные ассоциации, от которых меня аж передергивает.

Марина бросает на меня полный прискорбия и сочувствия взгляд.

– Поверь, я не ошиблась, – произносит потухшим голосом. Сочувственно поджимает губы. – Он изменяет тебе. С ней. Со своей помощницей.

Каждое слово - как выстрел в сердце. Бьют наотмашь.

Не понимаю… Как? Когда? Почему?

За что он так жестоко поступает со мной?

Ах, как мне хочется сказать, что Марина ошиблась! Что это случайность и нам показалось. Но нет. Не показалось, увы.

Мой муж весело проводит время с другой.

Глава 2. Тая

Я не помню ни дороги до дома, ни проведенного в агонии вечера. Все мои действия были на автомате, и я не могу сейчас их воспроизвести.

Володенька… Как ты мог… Что ж ты с нами сделал…

В голове каша, эмоции куда-то ушли.

Я пытаюсь собраться с силами и понять, как дальше жить, но вместо этого чувствую себя самым настоящим разбитым корытом.

Мой дом, моя семья, так старательно налаженный быт, все рассыпалось в одночасье, словно ничего и не было.

Муж оказался предателем.

– Меня не тревожить, – предупреждаю помощницу по хозяйству по возвращении домой.

Поднимаюсь в свою комнату и запираюсь.

Я не знаю, сколько времени провожу, ревя в подушку, но когда наступает ночь, понимаю, что снова могу думать.

Володя сделал свой выбор. Я сделаю свой. Наши жизни разошлись и больше никогда не сойдутся.

Мой супруг пусть отправляется на все четыре стороны, а еще лучше в пешее эротическое путешествие. Я же останусь с сыном, у меня сохранится семья. Где нет места предателям и изменникам!

Но сначала нужно немного собраться с силами.

Спасает лишь то, что сынок у меня уже взрослый и понимающий. Когда мне очень плохо, то ему не нужно уделять много времени, да и сам он не будет надоедать.

Ванечка у меня умничка, настоящий мужчина. Не то, что некоторые.

Как хорошо, что по дороге домой я написала Володе сообщение с просьбой не приезжать. Пришлось солгать мужу о несуществующем и очень заразном заболевании Вани, попросила переночевать в городской квартире.

Он согласился и даже вопросов не стал задавать. Еще бы! Видимо побежал проводить этот вечер со своей новой любовью, а сыну даже скорейшего выздоровления не пожелал.

Скотина номер один на всем свете! Чтоб ты провалился под землю, гад!

– Мам, как ты себя чувствуешь? – в дверном проеме показывается голова сына. Он медленно открывает дверь.

Ваня прислушивается к моей реакции и, не дождавшись ее, заходит. Садится на край кровати.

– Где отец? – спрашивает, недовольно сводя вместе брови.

– Задерживается на работе, – отвечаю заранее заготовленную фразу, от которой сын лишь сильнее начинает хмуриться.

– Задерживается, значит, – говорит таким тоном, что я невольно начинаю видеть в нем молодого мужчину. Оказывается, мой Ванечка вырос, а я и не заметила.

Сын не на шутку суровеет, берет телефон и набирает отца. Я бережно кладу свою руку поверх его, Ванечка останавливается.

– Мама, ни на какой он не на работе, – говорит, окончательно разбивая мой привычный и счастливый мир.

– Ты знаешь, – выдыхаю.

Встречаюсь с сыном взглядами, меня пробивает током от той бури, что бушует внутри него.

Мой маленький взрослый мальчик, как тебя еще не разорвало на части от таких сильных эмоций? Я ведь буквально почувствовать могу твой гнев.

– Знаю, – кивает, скрежеща зубами. – Он обещал ее бросить. Ты не должна была узнать.

– Но я узнала, – тихонечко признаюсь.

Сын, подбоченившись, смотрит на меня, нахохлился весь, как воробей в мороз.

– Что делать будешь? – спрашивает в открытую.

– Ничего, – отвечаю, пожимая плечами. – Простить его я не смогу, терпеть измену не стану, – озвучиваю единственное приемлемое решение.

– Уйдешь? – с неверием в голосе задает вопрос.

Киваю. Говорить не могу, ком вдруг встал в горле.

Не успеваю ойкнуть, как оказываюсь в крепких объятиях сына, он обхватывает меня и крепко сжимает. Не продохнуть!

– Мамочка, я с тобой! Я тебя никогда не оставлю! – говорит пылко.

Мой мальчик… Какой же ты стал…

Горжусь!

Чуть отстраняюсь, смотрю на него сквозь стоящую в глазах пелену и улыбаюсь. Слезы не прячу.

– Спасибо. Для меня очень важна твоя поддержка, – признаюсь.

Лицо сына сияет.

Глава 3. Слава

– Опять никаких новостей? – спрашиваю, прекрасно понимая, что именно мне ответят.

Шансы найти моего сына равны нулю, ведь прошло уже много лет, но я не теряю надежды. Ублюдок, по чьей вине я потерял семью, наказан. А вот сына я до сих пор не нашел.

– Слав, мои люди работают, – заверяет Аверченко. Точно так же заверял и Маковецкий, и Майоров, и Конин, и Тор.

Проблема в том, что единственная ведущая к моему сыну ниточка потеряна. Человек, который мог распутать этот клубок, не скажет ни единого слова. Он благополучно отправился на тот свет.

– Мне нужен результат, – отрезаю сурово. – Результат, Глеб! – давлю.

Друг потирает подбородок, качает головой и никак не комментирует мой выпад. Он понимает, насколько болезненна и трудна для меня эта тема.

– Раз нет новостей, то зачем ты пришел? – интересуюсь, поглядывая на часы. – У меня заседание через час.

– Успеешь, – отмахивается друг. – За развод возьмешься? – спрашивает. Неожиданно.

– Ты же только женился, – ухмыляюсь. – Не говори, будто так быстро надоела семейная жизнь.

– Да не за мой, – отмахивается торопливо. Ухмылка касается моих губ.

Если б кто год назад сказал, что Глеб Аверченко станет примерным семьянином, то я бы в лицо ему рассмеялся и отправил проверить мозги. А теперь передо мной сидит верный и надежный муж, будущий отец.

Друг поделился со мной своей самой большой радостью в жизни. Оказывается, он скоро станет отцом.

– У Марины подругу развести с мужем нужно, – говорит, словно развод - самое плевое, что есть на свете. – Там все банально и просто. Он изменил, она не стала терпеть. Пятнадцать лет брака, ребенок, тьма совместно нажитого, – коротко вводит в курс дела.

– Дай ей мой номер. Пусть позвонит, – отвечаю. – Я помню, как много ты для меня сделал, и не откажу даже в самый лютый загруз.

– Спасибо, – с благодарностью говорит Глеб.

– Сына вместо “спасибо” найди мне, – кидаю. – Парню уже тринадцать! Скоро паспорт уже получать.

– Слав, я ищу, – поджав губы, кивает. – Ну нет его, понимаешь. Как сквозь землю провалился, – признается.

Откидываюсь на стуле и делаю глубокий вдох, крепко стискиваю кулаки. Я не должен сорваться.

Если бы только Глеб знал, как много раз я слышал эту фразу, то никогда б ее не сказал. Она клеймом выжжена на моем сердце.

Под пристальным взглядом друга, поднимаюсь из-за стола и беру папку с документами. Настроение ниже плинтуса.

– Передай своей знакомой, чтобы позвонила мне, – говорю, внешне оставаясь совершенно спокойным.

О бушующей буре никто не должен узнать, ведь я адвокат, и на меня не должно быть никаких точек воздействия. Я отлично умею держать себя в руках и оставаться невозмутимо спокойным даже тогда, когда весь мир рушится.

Выхожу из кафе и едва не сбиваю блондинку. Она в последний момент успевает увернуться от столкновения с дверью и, размахивая руками, летит вниз. Словно в замедленной съемке вижу, как женщина падает.

– Ах, – выдыхает. – Какой ужас, — принимается причитать, осматривая свое безвозвратно испорченное платье.

Подхожу к ней, протягиваю руку и помогаю подняться. Благодарит. Цвет голубых глаз кажется смутно знакомым.

– Аккуратнее в следующий раз, – обращаюсь к ней поучительно. – Я ведь вас едва не ударил дверью.

– Так это были вы? – удивляется. – Смотреть нужно, когда дверь открываете! – предъявляет.

– А вам нужно смотреть, куда идете, – парирую. Еще меня виноватым не делали на пустом месте.

– Издеваетесь? – фыркает. – Посмотрите на меня! Я по вашей вине села задницей в лужу, – с обидой. – Куда теперь идти в таком виде? Ни в одно приличное заведение не пустят.

Смешок самопроизвольно срывается с губ. А ведь ничего на это и не ответишь, она села задом в лужу в прямом и в переносном смысле этого слова.

Смотрю на стоящую перед собой женщину и в груди вопреки логике и здравому смыслу зарождается чувство вины. Действительно, ведь если б не я, то она уже могла наслаждаться своим латте.

Почему-то я уверен, что эта женщина пьет именно латте и ничего другого.

– В следующий раз будьте внимательнее, – назидательно говорю и, не прощаясь, оставляю незнакомку одну посреди улицы в мокром грязном платье.

Подхожу к машине, на удалении завожу движок.

– Даже подвезти не предложите? – летит в спину.

Останавливаюсь. Оборачиваюсь.

– Я не таксист, – бросаю короткое.

Отворачиваюсь.

– Хам! – летит в спину. Мои губы кривятся в легкой усмешке.

– Но зато с сухой задницей, – отвечаю, подмигнув и сев за руль, трогаюсь с места.

Глава 4. Тая

– Какой невоспитанный гад! – фырчу, поправляя безвозвратно испорченное платье. Привести его в божеский вид не получится, как ни старайся. Я буквально телом чувствую, насколько едкая грязь, у меня начинается зуд от соприкосновения нежной кожи с реагентами, которыми обрабатывали дорогу от наледи.

Нужно как можно скорее снять с себя одежду и смыть химию, пока не получила ожог. Только вот как я до дома доберусь - большой вопрос. Вряд ли таксист согласится подвозить грязного пассажира.

И все из-за невнимательного мужчины, который совершенно не думает о других! Ему всего лишь стоило посмотреть по сторонам и чуть медленнее открывать дверь, тогда б ничего не случилось.

Непроизвольно шмыгаю. В носу щиплет.

Я изо всех сил пытаюсь не позволить пролиться слезам, но за последнее время на меня навалилось слишком много проблем и не огорчаться по поводу таких вот пустяков не выходит. Предательство Володи сильно подкосило меня.

Я снова чувствую себя униженной и оскорбленной.

Ах, как нелепо все произошло! Вроде бы подумаешь, упала, села попой в лужу, но не по своей же вине. Меня толкнули, я оступилась. Упала.

Словно в первый раз! Но, блин, обидно до слез.

Когда-нибудь я обязательно посмеюсь над этим, но не сейчас. Сейчас мне слишком неприятно.

Я уже давно не та маленькая девочка, которая любила резвиться во дворе, и которой нипочем были самые глубокие канавы района.

Да что там канавы! Море было по колено! Я ничего не боялась, на мнение окружающих было плевать, шла своей дорогой, упрямо держа курс вперёд.

Но те времена безвозвратно прошли. Я стала другой.

А после предательства мужа и вовсе переродилась.

Я больше никогда не смогу ему доверять. Я видеть его не могу. Любимый мужчина в одночасье стал мне противен.

– Колесо б пожелать тебе проколоть или так же сесть задом в лужу, как села я, – предпринимая очередную попытку реанимировать то, что уже не спасти, бурчу себе под нос. – Но ведь всё бумерангом вернётся, поэтому езжай с миром. Я же добрая девочка, – подытоживаю скептически.

Насквозь промокшая одежда липнет к телу, прохладный ветерок безжалостно забирает то тепло, которое дарит весеннее яркое солнце. По коже пробегают мурашки, меня накрывает озноб.

Если не хочу заболеть, то нужно срочно укрыться в помещении.

Кое-как справившись с эмоциями, надеваю на лицо невозмутимую маску и захожу в кафе, где мы договорились встретиться с Глебом.

Аверченко собирался познакомить меня со своим другом, который, с его слов, сможет максимально болезненно для Володи расторгнуть брак. Муж Марины утверждает, якобы именно этот адвокат самый лучший в округе.

Я никогда не была стервой и не делала людям пакости, но стоящая перед глазами картинка, как мой благоверный целуется с курицей, вызывает в душе праведный гнев. Она сжигает меня заживо, разрывает на части.

Чего бы я не делала, образ счастливого мужа, который весело проводит время с другой, никак не желает исчезнуть. Мне больно.

Поэтому я соглашаюсь.

Пусть Вячеслав сделает моему мужу так горько, как сейчас мне. Пусть он накажет его по всей строгости наших справедливых законов.

Я на все согласна! И на развод через суд, и на раздел имущества. Отсужу всё до копейки! А после лучше бедным раздам, лишь бы ничего не досталось ни ему, ни его любовнице. Нечего!

Или положу деньги на открытый на имя сына счёт, пусть приносят проценты. Как по это тоже достаточно достойный вариант, ведь так финансы будут работать.

Немного остыв, я усмиряю свой гнев, а пробежавший по телу озноб заставляет принять единственное верное решение.

Набравшись храбрости, поднимаюсь по ступенькам и захожу в кафе, но не успеваю ступить и пары шагов, как ко мне приближается хостес.

– Извините, но к нам в подобном виде нельзя, – останавливает меня практически на пороге.

– У меня забронирован столик. Меня ждут, – говорю, старательно пряча досаду.

– Извините, я все понимаю. У нас есть правила, поймите меня. В грязной одежде в заведение нельзя, – максимально вежливо, но вместе с тем настойчиво говорит хостес.

– Меня ждут! – на эмоциях чуть повышаю голос.

– Тая, у тебя проблемы? – к нам подходит Глеб. Одного его присутствия достаточно, чтобы хостес вытянулся по спинке.

– Меня не пропускают к тебе, – развожу руки в разные стороны и показываю на безвозвратно испорченное платье. – Говорят, что в их заведение нельзя в таком виде, – печалюсь.

– Дама не сказала, что она к вам, – принимается лепетать тот, кто только что был стеной и не позволял мне сделать ни единого шага.

– Вы не видите, что женщине нужна помощь? – Глеб вопросительно выгибает бровь.

– В-вижу, – запинается.

– Но вы все равно вместо этого отправляете ее на улицу? – Аверченко напирает. От исходящего от него гнева даже мне становится не по себе, хоть я сама ни в чем не виновата.

– Извините, – чуть ли не стелется передо мной хостес.

Через три минуты я сижу на диване, а под попу мне постели пакет. Чтобы я сильно не мерзла, добродушно предложили несколько пледов.

У меня в руках горячий ягодный чай, а на стоящей на столе тарелке красуется принесенный десерт от шеф-повара этого заведения.

– Скажи, тебя весь город боится? – спрашиваю как бы невзначай.

– Почти, – отвечает Глеб без тени улыбки. – Марина рассказала твою ситуацию, я обсудил ее с Бессоновым.

– И? – подаюсь вперед нетерпеливо.

Кажется, мир остановился сейчас. Потому что от волнения я ничего больше не слышу.

– Он согласен, – озвучивает вердикт.

Выдыхаю.

– Спасибо! Он приедет сейчас? – тут же уточняю у Глеба. Мне не терпится как можно скорее приступить к делу. Я хочу успеть запустить процесс до того, как Володя поймет, что я знаю про его измену.

– Он не мог остаться, спешил на заседание, – поясняет мне. Берет салфетку, пишет номер телефона и протягивает вперед. – Держи. Ближе к вечеру позвони, договорись о встрече.

Глава 5. Тая

– Мам, я привез, – раскрасневшийся Ванечка ставит передо мной пакет на стол с одеждой. Сынок еще не пришел в себя после тренировки, даже волосы не до конца просушил.

Смотрю на него и слезы наворачиваются на глаза. Какой же он у меня… Ох, и повезет кому-то.

– Ольга Борисовна тебе положила еще туфли, – показывает на второй пакет, который пока еще держит в руках. Поскольку там обувь, то он решил его не ставить на стол.

– Сынок, спасибо большое, – благодарю его от всей души. Мне очень приятно, что сын не отказался и приехал на помощь. – Даже не представляю, что бы без тебя делала, – признаюсь, не сдерживая порыв.

Конечно, можно было бы попросить Володю, ведь он здесь неподалеку работает, и я просто уверена, муж нашел время на меня, но после увиденного в кафе не хочу. Пусть живет своей жизнью.

У меня теперь жизнь своя.

Я не лицемерная от слова совсем, не смогу мило улыбаться и продолжать делать вид, будто ничего не видела. Да что там! У меня руки так и чешутся набрать его номер и высказать все, что думаю!

Только я пока еще держу эмоции под колпаком и слушаю не сердце, а здравый смысл.

Который говорит не предпринимать никаких шагов до разговора с адвокатом. У меня должна быть четкая стратегия, которой я буду придерживаться вплоть до суда.

– Это все каникулы в школе, – кивая на пакеты, хохмит Ваня. – А так пришлось бы тебе здесь сидеть до скончания веков.

– Или до окончания шестого урока, – подмигиваю игриво.

Смеемся. Все же хорошо, что на время каникул тренировку по плаванию перенесли на другое время.

Несмотря на абсурдность ситуации, настроение медленно идет вверх, а наличие рядом любимого сына лишь придает ему скорость.

– Ты голоден? – спрашиваю и, не дожидаясь ответа, протягиваю Ване меню. – После тренировки ведь не успел покушать, верно?

– Не успел, – признается.

– Тогда заказывай все, что захочешь, – говорю, поднимаясь из-за стола. Если я немедленно не переоденусь, то начну чесаться.

Сын с горящими глазами открывает меню, активно перебирает листы и останавливается на своей излюбленной страничке.

– Полезное, – произношу с нажимом, понимая, что именно он собирается заказать. – Сначала суп, а уже потом будешь есть пиццу.

– Ну, мам, – хмурится. – Я не хочу суп, – заявляет, откидываясь на спинку дивана и скрещивает руки на груди. Нахохлился.

– Ты может и не хочешь, а вот твой желудок будет очень ему рад, – ласково говорю, похлопывая сына по плечу. – Ванечка, не упрямься. Кушать надо правильно.

Дуется.

– После супа можно будет пиццу, – обещаю, понимая, что нужно идти на уступки. То время, когда достаточно было одного резкого родительского слова, давным-давно прошло. К сожалению, я его почти не застала.

Зато поиск компромиссов, умение договариваться и изворачиваться изучено мною на все сто. На что только не пойдешь, чтобы нормально накормить подростка.

Ваня поднимает на меня хитрющие глаза и с трудом сдерживая ликование, кивает.

– Ах, ты, мой жучок, – улыбаясь, треплю его по голове. Я была права, волосы не просохли.

Они у него густые-густые, кто-то из родителей щедро наградил моего мальчика.

Только стоить убрать руку, как он тут же поправляет прическу, взъерошивает волосы так, что те снова торчат во все стороны. Видимо так вентиляция лучше, просохнут быстрее.

Я не обижаюсь на сына, ведь это привычный и годами отточенный жест. Ваня с самого детства не любит, когда его тискают против воли. Зато когда сам хочет ласки, то он приходит и там уже я отвожу душу.

Правда, в последнее время он все меньше и меньше дается. Возраст.

– Спасибо, мамочка, – лукаво улыбается.

Сердце наполняется нежностью, губы непроизвольно растягиваются в улыбке. Ведь знает, как меня провести и добиться желаемого.

И в кого он такой? Хитрюшка и манипулятор.

– Заказывай давай, – говорю. Беру пакеты и, стараясь особо не светить мокрым задом, удаляюсь в уборную.

Как могу, в стесненных условиях привожу себя в порядок. Удивительно, но наша Ольга Борисовна догадалась положить маленькое полотенчико и влажные салфетки. Поразительно предусмотрительная женщина! За это я ее особо ценю.

Переодевшись, складываю в пакет грязные вещи. Я люблю это платье и не теряю надежды, что найдется чудодейственное средство для его спасения.

Скептическим взглядом осматриваю себя в зеркале, убеждаюсь, что выгляжу достаточно прилично, и выхожу из уборной.

Только подхожу к залу, как оттуда, округлив глаза, выскакивает сын. По внешнему виду ребенка понимаю, дело неладное.

– Что случилось? – спрашиваю у него в лоб.

– Там папа, – кивает головой в сторону столиков. – С этой, – брезгливо.

Внутри меня вмиг все зарастает инеем.

Смотрю на своего ребенка, понимаю, что он голодный, и нигде в другом месте я не успею его накормить. Потому что время у Ванечки между тренировкой по плаванию и занятиями в языковой школе строго ограниченно.

Это в обычной школе каникулы, в языковой их нет. И тренировки тоже у нас каждый день, а то и по два раза.

– Идем, – беру сына за руку и заявляю решительно.

– Мам, ты чего? – он смотрит на меня, округляя от шока глаза. – Папа же нас увидит! – пугается.

– Ваня, у нас с тобой совесть чиста, – произношу с непоколебимой твердостью в голосе.

Почти чиста… Я ведь солгала про заразную болезнь, но это уже не важно. Будет спрашивать, скажу, что врач ошибся. Такое ведь бывает, врачи тоже люди, и им свойственно ошибаться.

– Нам не от чего прятаться, – говорю сыну. – Так что идем!

И с высоко поднятой головой возвращаюсь к своему столику.

____

Дорогой читатель! Ты дочитал до конца ознакомительного фрагмента, чтобы читать дальше, нужно оплатить доступ. Он оплачивается лишь один раз, последующих оплат не требуется. Если возникают трудности, но нужно обратиться в службу поддержки. "Без измен. Покорю твое сердце" от Кэти Свит роман, который не оставляет равнодушным. Присоединяйтесь к сотням читателей, которые уже приобрели историю и утолили свое любопытство!