Без памяти во лжи

Глава 1: Селена

Селена

Я открываю глаза.

Медленно, прикладывая буквально все силы, что есть сейчас во мне.

Голова гудит, будто кто-то неустанно бьёт по ней молотком, и каждый удар отдаётся в висках тяжёлым эхом. Горло пересохло, как пустыня под палящим солнцем, словно я не пила воды целую вечность, а, может, так оно и было...

Я лежу на жёсткой кровати, укрытая тонким одеялом, которое не согревает, а, наоборот, неприятно холодит нежную кожу. Воздух вокруг пропитан резким, стерильным запахом, который против воли впитывается в ноздри, вызывая лёгкое головокружение. Этот едкий аромат напоминает лекарства и... кажется, больницу?!

Пытаюсь сесть, чтобы основательно осмотреться, но тело плохо отзывается на команды. От неуклюжих движений меня пронзает резкая вспышка боли, и я с хрипом падаю обратно на подушки.

Дыхание сбивается, грудь вздымается тяжело, а сердце отчаянно колотится от страха и беспомощности.

Где я? И... кто я?!

Имя — это первое, что я хочу вспомнить...

Напрягаю память, пытаясь ухватиться за что-нибудь знакомое в своём затуманенном сознании, но в голове лишь густой, плотный туман.

Абсолютная пустота.

Поднимаю руку, чтобы потереть лоб, будто это может как-то помочь мне, и вдруг замечаю синяки — где-то яркие, где-то бледные, едва различимые, но явно свидетельствующие о том, что со мной произошло что-то серьёзное.

Только что...?!

Закрываю глаза, стараясь выудить хоть крупицу воспоминаний, но вместо этого в сознании вспыхивают неясные картинки: шум дождя, пронзительный визг шин... и чей-то крик.

Чей-то или же... мой собственный, полный ужаса и принятия неизбежного?

И этого я тоже не знаю!

Сжимаю кулаки и стону от бессилия.

Именно в этот момент дверь помещения с грохотом распахивается, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности.

В комнату входит мужчина, одетый в строгий чёрный костюм, который облегает его фигуру настолько идеально, будто сшит прямо на нём.

Высокий, широкоплечий, спортивного телосложения.

И беспощадно красивый.

Острые скулы, тёмные брови, пухлые губы, искривлённые в жёсткой усмешке, и серые глаза с пронзительным взглядом, в которых бушует настоящая буря. Волосы цвета воронова крыла слегка растрёпаны, что придаёт ему опасной, дикой, почти животной притягательности.

На вид ему около тридцати пяти.

Он выглядит как человек, который привык получать всё, что захочет, лишь по щелчку пальцев.

— Селена, — его голос низкий, с хрипотцой, можно даже сказать сексуальный, если бы не сквозящая ярость, которую он едва сдерживает. Или не сдерживает...?! Она обрушивается на меня, как ударная волна, буквально прибивая к кровати. — Какого чёрта ты думала, когда решила сбежать от меня?!

Быстро-быстро моргаю, чтобы прийти в себя после разглядывания этого человека и осознать его слова.

Селена?

Это моё имя?!

Оно звучит знакомо, будто не единожды слышала его, однако не отзывается во мне ни теплом, ни чем-то бо́льшим. Я не вспоминаю в моменте. Волшебства не происходит.

Открываю рот, решая сказать хотя бы что-то, но он делает шаг ближе, и я невольно вжимаюсь в подушку, пытаясь слиться с ней воедино, чтобы спрятаться от его пронзительного взгляда.

Его присутствие подавляет.

Воздух в комнате становится густым и тяжёлым. Атмосфера искрится от напряжения, повинуясь настроению этого мужчины. Он будто ураган, сметающий всё на своём пути, а я хрупкая веточка, готовая сломаться под его напором.

— Ты хоть представляешь, что натворила?! — продолжает он, не замечая моего смятения и страха, липкими щупальцами захватывающего моё парализованное тело. — Чем думала, мать твою?! Ты едва не погибла в той аварии! Если бы я не нашёл тебя вовремя, тебя бы здесь не было! — чеканит каждое слово, нанося тысячи ран без ножа.

— К-кто... — мой голос предательски дрожит. Слегка прокашливаюсь. Лучше не становится, но всё же мне удаётся закончить предложение. — Кто вы?

Может быть, следовало начать разговор с чего-то другого, но я сейчас туго соображаю.

Мужчина замирает, кажется, даже перестаёт дышать.

Его взгляд пронзает меня насквозь, пробираясь в самую глубину души и сканируя в поисках подвоха и лжи... На миг в стальных глазах мелькает недоверие и замешательство, но затем появляется холодная, жёсткая насмешка, от которой по коже бегут ледяные мурашки.

Он излучает опасность — каждым движением, каждым взглядом, каждым вздохом... но больше всего своим присутствием. Его злость, направленная на меня, практически осязаема.

— Кто я?! — прищуривается и скрещивает руки на груди. — Я твой муж, Селена. — он делает паузу. — Может, и имя моё забыла?! — усмехается. — Так, я напомню. Арес. Ты, что же, решила, что после всего можешь притворяться, будто меня не знаешь?

Глава 2: Селена

Селена

Муж...

Моё сердце срывается в бешеный ритм, но не от радости или облегчения, а от ужаса, который захлёстывает меня с головой.

Я вижу, как под тканью его пиджака напрягаются мышцы, как грудь вздымается от тяжёлого дыхания, а руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Он огромный, мощный, на первый взгляд раза в два больше меня, отчего вдвойне становится страшно.

И этот мужчина — мой муж?!

Машинально, совершенно не задумываясь, я опускаю взгляд на свои руки, но на пальце нет обручального кольца.

Арес прослеживает за моим взглядом, замечает, как я разглядываю пустую руку, и издаёт короткий, ядовитый смешок.

— Не ищи кольцо. Ты его выбросила. Думала, это тебя освободит? — он показательно смеётся, а по моей спине пробегает холодок. — От меня не сбежать, Селена. Никогда. Пока я сам этого не захочу.

Сглатываю ком в горле, пытаясь собрать мысли воедино, но они разбегаются, испугавшись той правды, что передо мной сейчас открылась.

Муж. Побег. Авария.

Эти слова звучат как чужая история. Не моя.

Я не чувствую связи с этим мужчиной, кроме смутного, необъяснимого ужаса, который поднимается из глубины души. Но он смотрит на меня с такой непоколебимой уверенностью, с такой властной злостью, что я почти верю ему... и ключевое здесь — почти.

— Я... я не помню, — шепчу, едва шевеля губами. Мой голос дрожит, выдавая слабость и неуверенность и позволяя ему усомниться в произнесённых словах, несмотря на то, что я говорю искренне. — Я ничего не помню! Ни тебя, ни... себя.

Арес сдвигает брови к переносице и внимательно смотрит, не моргая. Изучает меня, и, кажется, не верит ни единому слову. Но затем его лицо смягчается — едва заметно, как будто он решает подыграть мне, хотя я не играю!

— Амнезия, значит?! — в его тоне сквозит сарказм. Это одновременно и вопрос, и утверждение. — Удобно. Очень удобно. Но это ничего не меняет, Селена. Ты моя жена. И ты вернёшься домой, хочешь этого или нет!

— Домой? — слово кажется чужим, холодным и непривычным. Горьким... — Где это? — глупый вопрос срывается с языка.

— Там, где тебе место, — отрезает со сталью. Тон его голоса не терпит возражений. — В моём доме. В моей жизни. Ты думаешь, я позволю тебе исчезнуть после всего, что ты натворила? — напирает и напирает.

Это невозможно!

Невозможно быть спокойной, когда на тебя сыплются обвинения за то, чего ты не помнишь.

Я хочу закричать, спросить, что именно я сделала, но его тяжёлый взгляд сковывает меня. Подчиняет. И будто предостерегает... сейчас не сто́ит проявлять характер, лучше всего просто молчать и слушать.

Арес подходит ближе к кровати, и я улавливаю запах его одеколона — терпкий, с нотами кожи и чего-то резкого, опасного.

Мой муж красив. Красив, как древнегреческий бог. Видимо, не зря его назвали в честь одного из них. Но это пугающая красота, такая, от которой лучше держаться подальше...

Он наклоняется. Нарочито медленно, проверяя меня на прочность и подвергая невыносимой пытке.

Замираю, чувствуя, как его горячее дыхание касается моей ледяной щёки. Контраст температур настолько яркий, что волоски на теле встают дыбом, а сердце грохочет в груди, отбивая нервный ритм.

На секунду кажется, что он меня сейчас поцелует, но... нет.

Вместо этого:

— Ты принадлежишь мне, Селена, — говорит тихо, но каждое слово врезается в меня, как удар. — И если ты думаешь, что потеря памяти это изменит, ты ошибаешься.

Он выпрямляется, и я наконец-то могу вдохнуть. Я и не заметила, как задержала дыхание, пока он так нагло нарушал границы моего личного пространства.

— Я поговорю с врачом, — бросает, направляясь к двери. Всем своим видом демонстрируя, что разговор окончен. — Как только твоё состояние придёт в норму, ты выписываешься и возвращаешься домой. И никаких возражений, Селена. С меня хватит!

Дверь захлопывается с оглушительным треском. Будто именно она виновата в том, что творится между нами.

Я остаюсь одна. Лежу неподвижно, как окаменевшая статуя, и смотрю в белый потолок, пытаясь переварить всё, что сейчас произошло.

***

Рада приветствовать вас в новой истории, дорогие читатели!

Добавляйте книгу в библиотеку, ставьте звёздочку на основной странице романа, делитесь в соцсетях и пишите комментарии.

Мне очень нужна и важна ваша поддержка!

Обязательно подписывайтесь на мою авторскую страницу, чтобы не пропустить новинки :)

Ваша Настя ❤️

Глава 3: Селена

Селена

Пролетает неделя.

Неделя, с тех пор как Арес врывается в мою палату, словно ураган, полный ярости и мощи и готовый уничтожить всё на своём пути, в том числе и меня.

Долгая и мучительная... а я всё так и не могу вытащить из глубин сознания ни своего имени, ни его лица, ни причины, по которой я лежу здесь с пустотой в голове.

Врачи твердят о вре́менной амнезии — последствии травмы головы — и уверяют, что память обязательно вернётся. Нужно лишь набраться терпения, которого у меня нет.

Каждый раз, когда я пытаюсь заглянуть в своё прошлое, натыкаюсь на ледяную, непроходимую стену. Правда ускользает, как тень в густом тумане, и это бессилие гложет меня изнутри.

Я не помню себя, не знаю, но чувствую, что быть виноватой, быть такой, какой меня считает мой муж — не в моём характере. Будто это несвойственно мне...

***

Сегодня день выписки, о чём мне сообщила медсестра, которая принесла утром завтрак. На мой немой вопрос она ответила, что Арес Брайн и по совместительству мой муж уже позаботился обо всех формальностях.

Видимо, он решил взять всё в свои руки. Что, впрочем, совершенно неудивительно после произведённого первого впечатления. Он привык раздавать указания и держать всё под контролем.

***

Я стою у окна палаты, пытаясь настроиться на то, что меня ждёт дальше... за стенами этой больницы.

За стеклом — серое, хмурое небо, подстать моему мрачному настроению. Дождь стекает по нему тонкими струйками, а я, следя за их движением, ощущаю холод, который пробирается под кожу острыми иголками.

К назначенному времени дверь открывается, и входит он... в тёмно-сером пальто, длинном и строгом, с зонтом в руке, который тут же небрежно бросает на стул.

Его взгляд — холодный и равнодушный — скользит по мне, вопреки оставляя невидимые ожоги.

Я в бесформенной больничной пижаме, бледная, с растрёпанными волосами, и под этим жгучим, пронизывающим взглядом чувствую себя маленькой, хрупкой, почти прозрачной.

— Собирайся, — бросает он коротко, без лишних слов. Без элементарного приветствия, не говоря уже о нежности и чём-то большем. — Мы уезжаем.

— Куда? — мой голос звучит тихо, но в нём проступает упрямство, которого я сама от себя не ожидала.

Сердце колотится быстрее. Руки дрожат, отказываясь слушаться, но я должна знать хоть что-то, хоть крупицу правды, чтобы чувствовать себя увереннее в этом совершенно незнакомом мире.

— Домой, — он делает шаг ближе, и я улавливаю его запах: дорогой одеколон смешивается с чем-то резким, почти угрожающим, отчего у меня холодеют пальцы. — Я устал от этой больничной вони.

Когда ты успел устать?!

Вопрос крутится на языке, но я не осмеливаюсь его задать.

Я не помню, чтобы муж навещал меня, кроме того раза, в день нашего «знакомства». Может быть, он приходил, когда я спала?

Отчего-то с таким отношением, эти мысли вызывают смутные сомнения.

— Ты полностью восстановилась, Селена. Тебе здесь не место.

Хочу спросить, где же тогда моё место, но слова застревают в горле. Интуиция шепчет, что спорить с ним бесполезно. Он уже всё решил и его решение обжалованию не подлежит.

Через полчаса я сижу на заднем сиденье чёрного внедорожника, глядя, как больница исчезает за пеленой дождя.

Арес сидит рядом, сосредоточенно глядя в телефон. Его длинные пальцы быстро печатают что-то на экране. На меня он принципиально не смотрит.

Я же, наоборот, украдкой наблюдаю за ним, пытаясь понять, что же меня в нём так зацепило...

Он был безбожно красив: профиль, словно вырезанный из мрамора, лёгкая щетина на подбородке, красивые глаза, если бы не те взгляды, что он бросал на меня.

Красив, да. И только!

Неужели я выбрала его из-за внешности и... денег?! То, что он богат, сомнений быть не может.

Мне отчаянно не хочется в это верить. Такие мысли только больше гнетут и без того тяжёлую атмосферу маленького пространства автомобиля.

Его присутствие давит, не позволяя расслабиться ни на минуту. Каждую секунду я нахожусь в напряжении, готовая к очередной словесной атаке, но он молчит. Что, несомненно, меня радует. Потому что, кажется, я сейчас не готова защищаться.

Дорога занимает около часа.

Мы едем через город, который кажется мне чужим, далёким и неродным. Я не узнаю́ его и сколько ни пытаюсь, не могу найти хоть что-то знакомое. Ни здания, ни улицы, ни парки, ничего из этого не волнует мою память и не находит отклик в моей душе.

Затем выезжаем за пределы городской суеты и оказываемся в месте, окружённом высокими соснами. Но и они не приносят и толики узнавания.

Судя по виду, здесь находится безумно дорогой коттеджный посёлок, дома которого выглядят как дворцы или же наоборот, как дома из будущего.

Неужели я жила в этой роскоши?

Глава 4: Селена

Селена

Смотрю на всё вокруг и чувствую, как внутри нарастает диссонанс: если я действительно жила здесь, почему всё кажется таким незнакомым?

Арес замечает моё замешательство и не позволяет моим сомнениям окончательно завладеть разумом. Он берёт меня за локоть, слегка, но всё-таки достаточно ощутимо сжимая, и ведёт внутрь.

От его прикосновения я невольно напрягаюсь, по спине пробегает дрожь.

Разве так должен касаться муж? Разве такие отношения должны связывать мужчину и женщину?!

Что-то мне подсказывает, что нет. Вернее, я уверена — так быть не должно. Однако мне некому это доказывать. Арес, кажется, живёт на своей волне и считает, что всё делает правильно...

Внутри дом оказывается таким же холодным и стерильным, как и обещал его внешний вид.

Чёрный мраморный пол блестит, отражая свет хрустальных люстр, на стенах — огромные абстрактные картины с мазками красного и чёрного, строгая и неприветливая кожаная мебель.

Всё вокруг кричит о богатстве, но молчит о тепле, об уюте, о жизни. Но главное о том, что здесь живёт счастливая молодая пара.

Я замираю посреди гостиной, не зная, куда себя деть, пока Арес снимает пальто и небрежно бросает его на спинку дивана.

— Ты вспомнила что-нибудь? — спрашивает, прищурившись, и смотрит на меня так, будто уже знает ответ.

Я качаю головой и на миг прикрываю глаза, собираясь с мыслями. В горле пересыхает... слова в моменте перестают складываться в сложные предложения.

— Нет. Но... Здесь... красиво, но... — начинаю. Голос звучит неуверенно, блёкло, и я сразу же жалею, что вообще открыла рот и подняла эту тему. Однако отступать уже поздно, он ждёт продолжения, прожигая меня своими серыми глазами. — Но я не чувствую, что это мой дом...

Он фыркает — короткий, резкий звук, будто мои слова его позабавили. Потом его губы кривятся в усмешке, больше похожей на оскал разъярённого зверя.

— Не чувствуешь... — повторяет, смакуя. — Это наш дом, Селена!

В его голосе столько уверенности, что она почти осязаема. Можно только позавидовать его выдержке. Он весь воплощение силы и власти, а я рядом с ним лишь тень, потерянная и напуганная... добыча в лапах безжалостного хищника.

— Арес, — мой голос дрожит, но я заставляю себя продолжить. Этот вопрос мучит меня с первого дня, буквально не даёт мне покоя ни днём, ни ночью. — Почему я сбежала?

Он замирает. Воздух между нами тяжелеет. Его глаза темнеют, и на секунду мне кажется, что я зашла слишком далеко — переступила черту, которую нельзя было переступать.

Арес медленно подходит ко мне. Останавливается так близко, что я чувствую тепло его тела и лёгкий запах одеколона с нотами кожи и чёрного перца.

— Ты сбежала, потому что дура, — говорит тихо, но каждое слово, как удар молнии. — Думала, что можешь жить без меня. Без всего этого, — он обводит рукой комнату, и в этом жесте столько презрения, что мне становится не по себе. — Но ты ошиблась, Селена. Ты совершила самую большую ошибку в своей жизни.

Угроза в его голосе заставляет меня сглотнуть. Я пытаюсь не отвести взгляд, цепляюсь за остатки смелости.

— А если я не хочу оставаться? Если я до сих пор хочу уйти? — слова вырываются сами собой. И я тут же жалею о них.

Он улыбается, но в этой улыбке нет тепла — только холодная уверенность хищника, знающего, что добыча в ловушке, из которой нет выхода.

— Ты останешься, Селена. Потому что у тебя больше нет выбора.

Он разворачивается и уходит вглубь дома, оставляя меня одну посреди этой ледяной роскоши.

Я опускаюсь на диван, чувствуя, как усталость накатывает тяжёлой волной. И, кажется, забываюсь беспокойным сном.

***

Позже вечером нахожу свою комнату — или ту, что Арес называет моей.

Огромная кровать с чёрным шёлковым бельём, зеркальный шкаф, окно с видом на тёмный лес. На тумбочке стоит свадебная фотография: я — или кто-то очень похожий — в белом платье, рядом с Аресом. Его рука лежит на моей талии, но улыбка на снимке такая же холодная, как сейчас.

Я беру рамку в руки, вглядываюсь в своё лицо.

Своё...

Это я?

Или это чужая женщина смотрит на меня с фотографии?!

Факты буквально кричат: «это ты, Селена! Разве не видишь?!»

Однако что-то внутри отказывается соглашаться.

За дверью слышатся уверенные тяжёлые шаги, прерывая поток моих внутренних терзаний. Мы не виделись весь день, и он, видимо, решил исправить это упущение, напомнив о себе.

Быстро ставлю рамку обратно и стараюсь принять непринуждённый вид.

Арес входит без стука, держа в руках бокал с чем-то тёмным — виски, наверное, или что-то очень похожее.

— Устраиваешься? — спрашивает снисходительно, прислонившись плечом к косяку. — Завтра начнём всё сначала. Я напомню тебе, что значит быть моей женой, Селена...

Визуал: *Селена

Дорогие читатели!

Хочу поделиться с вами визуализацией нашей главной героини. Не претендую на достоверность, это лишь только моё видение. Вы можете представлять её абсолютно по-другому :)

Но посмотреть картинки всегда приятно, ведь правда?) (особенно, когда автор для вас старался)

Прошу вашей поддержки в виде звёздочки на основной странице романа!

Каждый раз, когда мне приходит уведомление, я радуюсь вашему вниманию.

Листайте дальше ----> чтобы поближе познакомиться с Аресом Брайном.

Ваша Настя ❤️

Визуал: *Арес

Дорогие читатели!

Теперь давайте познакомимся с визуализацией нашего главного героя. Не претендую на достоверность, это лишь только моё видение. Вы можете представлять его абсолютно по-другому :)

Ваша Настя ❤️

Глава 5: Селена

Селена

Ночь тянется бесконечно долго.

Я ворочаюсь на огромной кровати, чувствуя, как шёлковые простыни скользят по разгорячённой коже. Они холодные, гладкие, но не дарят ни капли уюта, наоборот, только подчёркивают пустоту вокруг. Пустоту и одиночество...

Сон приходит короткими, тревожными вспышками, каждый раз оборачивающимися кошмаром: тёмная улица, крики, звучащие где-то вдали, и ощущение — липкое, удушающее, — что кто-то гонится за мной. Гонится и... догоняет.

Я резко просыпаюсь, вся в холодном поту, и лежу, прислушиваясь к тяжёлой тишине дома.

Сердце неустанно стучит в груди, будто хочет вырваться на свободу.

Я жду, что вот-вот повернётся ручка двери, и в комнату войдёт Арес. Сильный, уверенный мужчина с пристальным взглядом серых глаз, которые на этот раз будут смотреть на меня с нежностью и заботой. Представляю, как он заключит меня в свои тёплые объятия и защитит от кошмара, преследующего всю ночь.

Но дверь остаётся закрытой... и эта душераздирающая тишина давит сильнее, чем если бы он был здесь, рядом со мной.

***

Утро встречает тусклым светом, который пробивается сквозь плотные шторы.

Я встаю, чувствуя, как ноют мышцы и всё тело покалывает невидимыми иголками, будто всю ночь бежала, а не лежала в этой роскошной постели.

Подхожу к зеркальному шкафу. Пальцы предательски дрожат, когда я открываю дверцы, чтобы изучить его содержимое.

Внутри бесконечные ряды с одеждой, обувью и сумками. Это не шкаф, а дверь в отдельную гардеробную. И надо сказать, огромную гардеробную. Будто весь смысл моей жизни заключался в покупке новых вещей.

Платья, блузки, юбки... всё дорогое, стильное, сшитое по последнему слову моды.

Замираю, глядя на это великолепие.

Провожу рукой по шёлковому топу цвета шампанского — он мягкий, струящийся, но кажется чужим, слишком вычурным, слишком кричащим. Перевожу взгляд на соседнюю вешалку и здесь меня встречает то же самое. Яркое, вызывающее, откровенное.

Это будто не моё.

Или всё-таки моё?!

Пустота в голове молчит. Это очередной вопрос, на который у меня нет ответа.

Раздражённо выдыхаю, продолжая перебирать наряды и отбрасывая их в сторону.

В конце концов выбираю чёрный объёмный свитер, спрятанный глубоко внутри, словно его купили по ошибке, и джинсы. Это единственное, что выглядит хоть немного знакомым, близким к тому, что я могла бы назвать своим.

Натягиваю их. Ткань приятно обнимает тело, даря слабое чувство контроля и уверенности.

Подхожу к зеркалу: бледное лицо, длинные тёмные волосы, спутанные после сна, и большие карие глаза, в которых плещутся смятение и вопросы.

Кто ты, Селена?

Я шепчу это про себя, но отражение молчит.

Окончательно привожу себя в порядок, а после собираюсь с духом и спускаюсь вниз, решая не прятаться за закрытыми дверьми.

Коридор, лестница, гостиная. В каждой из комнат — зловещая тишина, изредка нарушаемая звонкими ударами капель дождя, стучащих по стеклу.

Признаки жизни доносятся лишь из одного помещения — кухни, поэтому туда я и направляюсь. Подхожу ближе и слышу звон посуды, переплетающийся с ароматом свежесваренного кофе.

С каждым пройденным шагом сердце ускоряет свой ритм. Кажется, я волнуюсь перед встречей со своим мужем. Сжимаю кулаки, больно впиваясь ногтями в ладони, чтобы отогнать от себя страх и внушить уверенность.

Глубоко вздохнув, открываю дверь и вижу Ареса, заполняющего собой всё пространство огромной кухни.

Замираю на месте, моргаю несколько раз, не веря своим глазам.

Неужели передо мной тот самый Арес, что вчера источал опасность, ярко демонстрируя свою власть надо мной, а сейчас, как ни в чём не бывало, стоит у плиты и что-то готовит?!

На нём чёрные спортивные штаны и серая футболка, обтягивающая широкие плечи и подчёркивающая рельеф груди. Волосы слегка растрёпаны, а на лице — тень утренней щетины. Сильные руки напрягаются от каждого действия, которые он делает с лёгкостью. Абсолютно непринуждённо. Будто для него это привычно и обыденно.

Я отчётливо вижу, как бугрятся мышцы под тонкой тканью футболки, как его грудь вздымается от тяжёлого дыхания...

И я залипаю. Не могу отвести взгляд, продолжая украдкой наблюдать за ним.

В этот момент мой муж выглядит... живым. Домашним, таким настоящим.

И, чёрт возьми, это красиво!

Слишком красиво.

Что-то в его небрежной уверенности цепляет меня, будит тепло где-то в груди, и я ловлю себя на том, что пялюсь дольше, чем следовало бы.

Щёки вспыхивают, и я быстро отвожу взгляд, ругая себя за эту маленькую слабость. Я не в том положении, чтобы зависать на мужчине, который ещё вчера кидал угрозы и ненавистные взгляды в мою сторону.

Глава 6: Селена

Селена

— Доброе утро, — бросает, не оборачиваясь, переворачивая что-то на сковородке.

Его голос хриплый, будто муж только что проснулся. Он звучит словно мёд, растекаясь по телу и посылая вибрации куда-то внутрь меня... к самому сердцу.

В ответ я молчу, продолжая следить за каждым его движением, вопреки всем доводам остатков разума.

— Садись. Еда почти готова.

— Ты готовишь? — вырывается вместо приветствия.

Я неуверенно опускаюсь на стул за массивным столом, чувствуя себя чужой в этом доме. В этом доме, но не рядом с ним...

Он фыркает, наконец поворачиваясь ко мне. Его серые глаза скользят по моему свитеру, и уголок губ кривится в лёгкой насмешке.

— А ты думала, я только и делаю, что раздаю приказы?

— Не похоже на тебя, — отвечаю, скрещивая руки на груди, словно это поможет мне защититься от его жалящего взгляда.

Арес ставит передо мной тарелку с омлетом и беконом, и аромат заставляет желудок сжаться от голода, напоминая, что последний раз я завтракала ещё в больнице. Сам садится напротив, держа в руках кружку с кофе, и смотрит на меня так, будто видит насквозь.

— Ты слишком много болтаешь для человека, который ничего не помнит. — цокает, а после кивает на блюдо. — Ешь, — в его тоне сквозит привычная резкость.

— А ты слишком груб для человека, который называет себя моим мужем, — парирую в ответ, глядя ему прямо в глаза. — Может, я сбежала от тебя из-за твоего характера? — пытаюсь перевести всё в шутку, но голос дрожит, выдавая мою нервозность.

Кажется, шутка здесь была неуместна.

Его взгляд темнеет, становится жёстче, острее, но я не отвожу глаз. Упрямство не даёт мне отступить, желая показать, что я не стану слепо подчиняться его приказам. Я не собственность. Я человек. Личность. Со своим мнением, желаниями и чувствами.

Муж откидывается на спинку стула, пристально изучая меня. Молчит с минуту, может, чуть больше.

Замечаю, как напрягаются мышцы на его шее, а опасная энергетика начинает заполнять пространство комнаты.

— Ты сбежала, потому что не ценишь то, что имеешь, Селена, — произносит холодно, и каждое слово звучит как приговор. — Но я исправлю это. Напомню тебе, кто ты.

Напомню! Напомню!

Как же надоело...

— И как же? — я подцепляю кусочек омлета вилкой, но не ем, просто смотрю на него, бросая вызов. — Будешь читать мне лекции о семейной жизни? — страх толкает меня вперёд, заставляя говорить то, о чём могу пожалеть.

Уже жалею.

Он вдруг резко поднимается, отчего ножки стула противно скрипят по мраморному полу. Невольно напрягаюсь, оглядываясь по сторонам в поисках пути к отступлению. Но отступать уже поздно.

В одно мгновение Арес оказывается рядом, его рука ложится на стол у моей тарелки, а сам он нависает надо мной, заключая в ловушку. Сердце колотится, я чувствую тепло его тела, запах кофе и чего-то терпкого, мужского, что вмиг кружит голову.

— Лекции — не мой стиль, Селена, — говорит низко, почти шёпотом, и этот звук пробирает до самых костей. — Я предпочитаю действия.

Прежде чем я успеваю ответить, он хватает меня за руку, рывком поднимая со стула и прижимая к стене.

Ахаю, упираясь ладонями в его грудь — она твёрдая, горячая... я так ярко чувствую жар его тела, будто между нами нет преграды в виде одежды. Он слишком силён и... слишком близко. Его лицо в нескольких сантиметрах от моего. Оно настолько близко, что я могу рассмотреть каждую морщинку, каждую ресничку, обрамляющую его красивые глаза.

Когда мы встречаемся взглядами, я вижу, как в его глазах вспыхивает что-то тёмное, опасное. Но не успеваю ничего сделать. Не успеваю среагировать или что-то сказать... только открываю рот...

А потом он целует меня.

Это не нежность. Это жёсткий, властный поцелуй, полный гнева и чего-то ещё, чему я не могу дать определение. Его губы давят на мои, требуя, подчиняя, а рука на моей талии сжимает так сильно, что я чувствую каждый палец через свитер.

Я пытаюсь оттолкнуть его, но он только сильнее прижимает меня к стене, и на миг я теряюсь. Не от страха, а от того, как моё тело вдруг отзывается на его грубость. Жар растекается по венам, быстрый и предательский, и я ненавижу себя за это... ненавижу эту мимолётную слабость.

— Ты моя жена, Селена, — рычит, отстраняясь ровно настолько, чтобы я смогла сделать вдох. Его дыхание обжигает, а взгляд режет, как холодная сталь. — И не смей говорить, что не помнишь этого!

Я, наконец, вырываюсь, отталкивая его с силой, которой сама от себя не ожидала. Губы горят, сердце колотится, будто хочет вырваться из груди.

— Если это твой способ напомнить мне, то он отвратителен, — выпаливаю, тяжело дыша. — Я не вещь, Арес. И я тебе не принадлежу!

Он усмехается, но в этой усмешке нет тепла — только непоколебимая уверенность в своей правде.

— Посмотрим, как долго ты будешь это повторять.

Глава 7: Селена

Селена

Вырываюсь из кухни, едва удерживая равновесие. Ноги дрожат, будто готовы подкоситься, чтобы опозорить меня ещё больше...

Его вкус, горький и резкий, всё ещё жжёт мои истерзанные губы. Я проклинаю себя за то, что не могу стереть это ощущение, что, как бы ни хотела, не могу выкинуть его из головы. Сердце колотится, как пойманная птица, бьётся о рёбра, пока я бегу по коридору, вверх по лестнице, в свою комнату.

Захлопываю дверь с глухим стуком, поворачиваю ключ в замке и прислоняюсь спиной к холодному дереву.

Медленно сползаю на пол, чувствуя, как подступает ком в горле.

Только здесь, в одиночестве, я наконец-то могу позволить себе слёзы — впервые с тех пор, как очнулась в больнице без памяти и без имени...

Они текут тихо, без всхлипов, просто горячие дорожки по щекам, которые оставляют за собой влажный солёный след.

Обхватываю себя руками, пытаюсь унять дрожь, но страх от беспомощности оказывается сильнее меня.

Я одна... одна с мужчиной, которого не знаю, в доме, что кажется мне чужим, в жизни, которая не отзывается ни единым знакомым аккордом.

Кто он? Кто я?

Вопросы крутятся как бесконечная карусель.

Его поцелуй, его слова, его взгляд...

Закручивают меня всё больше и больше.

Но... я не чувствую себя его женой.

Я вообще не чувствую себя собой!

Поднимаю голову и оглядываю комнату — холодную, безжизненную, как весь этот дом. Чёрный шёлк на кровати блестит в тусклом свете, за больши́м окном — серое, пасмурное небо, а на тумбочке — та самая фотография, к которой, так или иначе, каждый раз возвращается мой взгляд.

Встаю, вытираю слёзы рукавом свитера, шершавым и мягким, и, шурша тапками по полу, подхожу к снимку. Беру его в руки: женщина — я? — в белом платье, с улыбкой, натянутой, как струна. Арес рядом, его рука на её талии, но в его глазах нет ни капли тепла. Это больше похоже на сцену из спектакля, чем на настоящую жизнь.

С силой бросаю рамку на кровать.

Мои движения резкие, дёрганные.

Если я его жена, почему всё внутри меня кричит, что это ложь?

Подхожу к шкафу, открываю дверцы и провожу рукой по одежде. Гладкий шёлк, тонкие кружева, высокие каблуки — всё красивое... действительно красивое, но для меня — чужое.

Мне кажется, что я бы выбрала что-то простое, тёплое, уютное, вроде этого свитера, что сейчас на мне... или всё-таки нет?

Сжимаю кулаки, чувствуя, как отчаяние смешивается с гневом, горячим и колючим.

Почему я не могу вспомнить?!

Почему этот дом, этот мужчина, эта жизнь — всё видится декорациями к фильму, в котором я не хочу сниматься?

Ответов на эти вопросы у меня нет...

***

День тянется мучительно медленно.

Я не выхожу из комнаты, потому что мысль о новой встрече с Аресом пугает меня до дрожи.

Сижу у окна, смотрю на лес за стеклом, наблюдая, как тёмные сосны качаются под ветром, и пытаюсь выудить хоть что-то из обрывков в голове.

Дождь, визг шин, крик — слабые, зыбкие образы, которые растворяются, стоит мне попытаться их ухватить. И больше ничего.

Может, я правда сбежала от него?

Но почему?

Что он сделал? Или... что сделала я?!

***

Проходит неделя.

Я стараюсь спускаться на первый этаж, только когда слышу, как машина Ареса уезжает из гаража. В остальное время запираюсь в комнате, стараясь и носа не высовывать.

Чаще всего сплю.

Тело всё ещё слабое, измотанное после аварии, поэтому сон становится моим убежищем — местом, где можно спрятаться от проблем реальности.

Однако всю жизнь прятаться не получится, я это прекрасно понимаю. Когда-нибудь он придёт, чтобы воплотить свои угрозы в жизнь.

Впрочем, так и случается, когда я больше всего этого не жду...

К вечеру седьмого дня раздаётся стук в дверь. Я не вижу, кто скрывается за ней, но знаю, это Арес.

Вздрагиваю, обхватываю себя руками, но молчу. Во мне теплится надежда, что он постучится и уйдёт, так и не дождавшись от меня ответа.

Стук повторяется — громче, настойчивее.

— Селена, открой, — голос мужа спокоен, но в нём сквозит сталь, от которой холодеет спина. — Нам нужно поговорить.

Продолжаю молчать, плотно сжимая губы и стараясь не выдавать себя даже громким дыханием, которое участилось при его появлении.

Все эти дни он оставлял меня в покое, но сегодня что-то изменилось.

Слышу, как ключ поворачивается в замке — конечно, у него есть запасной, как я могла подумать иначе? — и дверь распахивается.

Уверенной походкой он входит в комнату, выискивая меня взглядом.

Глава 8: Селена

Селена

Я стою под горячим душем, чувствуя, как струи воды стекают по плечам, смывая накопившуюся усталость с тела, но... не с души. Пар поднимается густыми клубами, заволакивая зеркало в ванной, и я всматриваюсь в своё отражение — смутное, размытое, словно призрак.

Кто эта девушка с большими глазами и бледной кожей, что смотрит на меня из-за стекла?

Провожу рукой по запотевшему зеркалу, будто это действие поможет мне разгадать загадку. Но оно не приносит ясности — ни лицу, ни мыслям...

Я себя не помню.

Вздыхаю и выключаю воду.

Тишина обрушивается на меня, возвращая к реальности... где в комнате меня уже ждёт незнакомая девушка.

Слишком много неизвестных на один квадратный метр!

Молодая, лет двадцати пяти, с короткими светлыми волосами и макияжем, который режет глаз своей яркостью — красные губы, чёрные стрелки... для меня чересчур вызывающе и вульгарно. Она стоит у окна, сжимая в руках небольшой чемоданчик, и любуется моим! видом на лес.

Услышав звук открывшейся двери, девушка оборачивается. Её оценивающий взгляд несколько раз пробегает по мне — от макушки до босых ног. В нём мелькает что-то странное: смесь зависти и восхищения. Она смотрит так, будто я недосягаемая королева, а она — прислуга, мечтающая украсть мою корону. От этого мне становится не по себе, кожа покрывается мурашками, и я плотнее запахиваю домашний халат, непредназначенный для чужих глаз.

— Привет, Селена, — говорит она, растягивая губы в широкой улыбке, слишком искусственной, чтобы быть настоящей. — Я Лина, твой стилист на сегодня. Арес сказал, что ты должна выглядеть на все сто этим вечером.

Арес сказал...

Эти слова впиваются в меня, как иглы.

Снова он!

— Мой муж всегда так говорит? — спрашиваю, затягивая пояс халата до боли, чтобы скрыть неловкость.

Она хихикает, открывая чемоданчик, и звук её смеха звенит в ушах, слишком резкий и наигранный.

— О, да. Он любит, чтобы всё было идеально. Особенно ты!

Слова повисают в воздухе, тяжёлые и липкие, и я не знаю, что сказать.

Да и что я могу? Разве безвольные куклы отвечают? За них уже всё решили...

Лина раскладывает косметику на столе: яркие тени — красные, синие, золотые, — помады, кричащих оттенков, румяна, которые могли бы осветить мою безжизненную комнату.

Я смотрю на это с нарастающим недоумением, и она замечает мой взгляд.

— Насколько я знаю, ты всегда так красишься, — добавляет, будто оправдываясь. — Ярко, смело. Это твой стиль. Ты же любишь выделяться и притягивать взгляды?! — здесь вроде бы и вопрос, и утверждение.

— Ты так считаешь?! — подхожу ближе, беру в руки тюбик с алой помадой.

Это не кажется мне правдой.

Не знаю, откуда я это чувствую, но эти цвета — они чужие, как маска, которую я не хочу надевать.

— В этот раз я хочу что-то другое, — говорю, убирая косметику на место.

Лина моргает, явно сбитая с толку.

— Другое? Но насколько я знаю, ты всегда... — начинает.

Она пытается возразить, поставить меня на место, но с меня хватит!

Хватит приказов. Хватит чужих решений.

Я вправе сама распоряжаться своей жизнью.

— Не сегодня, — перебиваю, стараясь звучать твёрже, чем чувствую себя внутри. — Сделай что-то лёгкое. Естественное. На этом вечере я хочу выглядеть... собой.

Девушка колеблется, наверняка прокручивая в голове последствия этого решения, но потом беззаботно пожимает плечами. Видимо, решив, что всю ответственность скинет на мои плечи. И ладно.

— Хорошо, Селена, как скажешь.

Сажусь перед зеркалом, и Лина принимается за работу. Она убирает яркие краски обратно в чемоданчик и достаёт мягкие оттенки: тёплый беж для век, лёгкий розовый для скул, прозрачный блеск для губ.

Её кисть скользит по моему лицу, а я в этот момент смотрю на своё отражение. Большие глаза — карие, с золотыми искрами, которые ловят свет, — чуть вздёрнутый нос, пухлые губы, которым не нужна яркость, чтобы быть заметными.

Лина права в одном: я могу выделяться. Но не яркими красками, а чем-то другим — чем-то настоящим, что живёт внутри, даже если я пока не знаю, что именно.

— Ты красивая, — говорит она тихо, почти шёпотом, закончив макияж. — Даже без всего этого. Не знаю, зачем тебе вообще косметика...

— Спасибо, — улыбаюсь. Впервые за эти недели в груди разливается что-то тёплое, почти забытое. — А что сделаем с волосами? Есть предложения?

— Что хочешь? — она берёт расчёску, выжидая.

— Локоны. Крупные, мягкие. И подколи с одной стороны, чтобы не лезли в лицо.

Лина нехотя кивает, но всё-таки принимается за дело. Видимо, я вновь не попала в свой привычный образ.

Через полчаса мои длинные волосы превращаются в волны, что струятся по плечам, а с правой стороны их удерживает маленькая заколка.

Глава 9: Селена

Селена

Медленно спускаюсь по лестнице, чувствуя, как ткань платья мягко касается разгорячённой кожи.

Каждый шаг отдаётся лёгким стуком каблуков по холодному мрамору, и этот звук эхом разносится в тишине дома.

Знаю, что он слышит меня ещё до того, как я появляюсь внизу — Арес всегда чувствует моё присутствие, как хищник чувствует свою добычу.

Он стоит у подножия лестницы, высокий и строгий в чёрном смокинге, который облегает его фигуру, делая похожим на героя старого фильма — опасного, с тёмным обаянием, от которого трудно отвести взгляд. Его руки засунуты в карманы, поза кажется небрежной и расслабленной, но я уже научилась замечать скрытое напряжение — в чуть ссутуленных плечах и в лёгком наклоне головы.

Останавливаюсь на последней ступеньке.

Замираю.

Наши взгляды сталкиваются в немом противостоянии.

Его серые глаза — холодные, как зимнее небо, — скользят по мне: от локонов, что мягко спадают на одно плечо, до платья цвета слоновой кости, которое я выбрала вместо кричащих нарядов из шкафа.

Я вижу, как его брови на миг приподнимаются, а в глубине зрачков мелькает что-то непривычное.

Удивление? Растерянность?

Может, даже тень восхищения, которую он тут же прячет за привычной маской.

Его лицо вновь становится непроницаемым, и вместо того, чтобы подарить мне чуточку тепла или хотя бы комплимент, как и подобает настоящему мужчине, он скрещивает руки на груди.

— Игра затягивается, Селена, — тон острый, с лёгкой насмешкой, что режет меня, как тонкий нож. — Думаешь, сменив стиль, убедишь меня, что ничего не помнишь? Это не сработает.

Сжимаю губы, подавляя колкий ответ, что вертится на языке и отчаянно рвётся наружу. Внутри закипает обида, но я буквально заставляю себя дышать ровнее.

Смотрю на него спокойно, вопреки урагану, бушующему в сердце. Стараюсь сделать всё, чтобы не показать, как на самом деле меня задевают его слова.

— Я не играю, Арес. Я просто пытаюсь быть собой.

Муж скептически приподнимает бровь. Его взгляд твердит, что он не верит ни единому моему слову, и это ранит сильнее, чем я ожидала. Однако я сейчас не готова вступать в новую перепалку и даже рада, что он не пытается продолжить этот бессмысленный разговор, который ровным счётом ни к чему не приведёт.

— Пойдём. Машина ждёт.

Мы выходим в холодный вечерний воздух. Он обжигает кожу, контрастируя с теплом дома. По телу разбегается табун непрошеных мурашек. Обхватываю себя за плечи, чтобы согреться, и следую за мужем.

Чёрный внедорожник уже стоит у крыльца, ожидая нас. Водитель открывает дверцу, слегка кланяясь, но делает это чисто механически, не испытывая ко мне и толики уважения. Видимо, не только муж, но и персонал относится ко мне с пренебрежением...

Буркнув «добрый вечер», сажусь на заднее сиденье, намеренно отодвигаясь подальше от Ареса.

Он устраивается рядом, после чего машина сразу трогается, погружая нас в гнетущую тишину.

Я смотрю в окно, где мелькают огни города, но краем глаза чувствую его жаркий, будто бы даже голодный взгляд.

Он бросает его украдкой, думая, что я не замечу: то на мои руки, что лежат на коленях, то на линию шеи, открытую платьем. Иногда задерживается на области груди, вздымающейся от частого дыхания, а иногда плавно стекает к животу и бёдрам, оставляя за собой невидимые ожоги.

Каждый раз, когда я поворачиваю голову, Арес тут же отводит глаза, притворяясь, что смотрит вперёд и я его совершенно не интересую.

Это странно, но в то же время приятно и льстит моему самолюбию... видеть его таким, почти уязвимым в эти мимолётные секунды, несмотря на всю его резкость и злость по отношению ко мне.

Машина останавливается перед больши́м зданием с массивными колоннами и яркими огнями, что льют свет на мокрый асфальт. Шум голосов и музыки пробивается даже сквозь закрытые окна, и я ощущаю, как внутри нарастает тревога.

Прежде чем выйти, Арес поворачивается ко мне, его рука замирает на ручке двери.

— Помни, Селена, — его голос становится ниже, почти угрожающим. — Ты должна вести себя как влюблённая женщина. И как верная жена.

Он делает странный акцент на «верная»... это слово повисает в воздухе, тяжёлое, полное скрытого смысла, который я не могу разгадать.

Смотрю на него, пытаясь поймать хоть намёк в его глазах, но они остаются холодными, непроницаемыми, как сталь.

— А если я не знаю, как это делается? — спрашиваю тихо. Глупый вопрос, неуместный, но он уже сорвался с губ.

— Тогда притворись, — отрезает сухо и резко. — Ты же умеешь притворяться, верно?

Он выходит из машины, не дожидаясь ответа. Мне ничего не остаётся, кроме как следовать за ним, чувствуя, как внутри снова закипает смесь страха и гнева.

Водитель открывает мою дверцу, и я ступаю на красную дорожку, что тянется к входу. Арес ждёт меня, протягивает руку, и я, стиснув зубы, вкладываю свою ладонь в его.