Безудержный

Глава 1. Нужны свидания

Маргарита

В операционной каждая секунда на счету. Перчатки пахнут антисептиком и потом, а под ними — мозоли от бесконечных манипуляций. Пальцы помнят каждое движение: от аккуратного разреза до последнего шва. Кровь на халате уже не пугает, она стала частью повседневной рутины. Ночами снятся операции, а утром я просыпаюсь с ощущением, будто всё ещё держу в руках скальпель.

В ординаторской пахнет лекарствами и кофе. Обычно врачи отдыхают там между вызовами, где мы делимся историями о сложных операциях и смеёмся над забавными случаями. Но смех всегда с оттенком усталости, а улыбки — немного вымученные. Потому что за каждой шуткой — чья-то спасённая жизнь или упущенная возможность помочь.

Сегодня я отработала двенадцать часов в больнице. Смотрю на часы, висящие на стене, и понимаю, что уже два часа помогаю раненым девушкам и детям в специализированном центре. Медленно взыхаю и снимаю перчатки, бросаю их в мусорное ведро с глухим хлопком. Пальцы ноют — слишком много швов за день, слишком много крови, которую уже перестала замечать. В висках пульсирует усталость, а я ловлю себя только на одной мысли: дойти до дома и упасть на кровать.

Вдалеке доносится смех. Такой звонкий и лёгкий, будто там мир живёт по другим законам — без слёз, без синяков, без отчаянных историй, которые люди рассказывают шёпотом. Хотя на самом деле я точно знаю, что это не так.

— Марго! — голос Клары режет тишину, и через секунду она появляется в дверях. Я узнаю этот блеск в её глазах: сейчас она скажет что-то, от чего я или рассмеюсь, или пожалею, что вообще открыла рот.

— Знаешь, что тебе срочно нужно?

Я устало потираю глаза.

— Сон?

— Жаркий грязный секс, — выдыхает она, как будто говорит «стакан воды». Ни намёка на стыд.

Я даже не поднимаю головы:

— Спасибо за заботу, обойдусь.

— Нет, ты не понимаешь, — Клара заходит и плюхается на стул напротив. Она сидит так, будто уже выиграла спор, а я ещё даже не начала в нём участвовать. — Тебе нужен мужчина, и не просто для галочки. А тот, который знает, что с тобой делать. Как писательница эротических романов, Марго, я в этом разбираюсь.

— Вот теперь я рада, что мы с тобой никогда не пересекались с моим отцом. Он бы умер от твоей откровенности, — бормочу, но уголок губ всё-таки дёргается.

Варя появляется следом, с кружкой чая в руках, и улыбается:

— Я тебя понимаю, Клара. Иногда это действительно лучше, чем час у психолога.

— Спасибо, Варя, — Клара театрально склоняет голову. — Видишь, хоть кто-то меня поддерживает.

— Конечно, поддерживает, она ведь твоя лучшая подруга и тоже писатель, хоть и сказочница, — говорю тихо.

— Знаешь… — Варя прищуривается, и я уже чую подвох. — Я согласна с Кларой, тебе точно нужны свидания. Ты слишком напряжённая, Марго, это видно за километр. Мужчина мог бы помочь сбросить… ну, это напряжение. У моего мужа есть два свободных брата, между прочим. Нам в семье врач пригодился бы.

— Вот это уже звучит как план, — глаза Клары загораются.

— Макс — айтишник, — начинает Варя.

— Оу, — Клара морщится. — Нет, Марго нужен тот, кто хотя бы не боится выходить из дома. Поверь, я знаю какого это жить с айтишником, мой Марк и Макс друзья. Ну, если так можно их назвать. Марго не понравится спать с Максом, он скучный.

— Простите, — вставляю я, — но я всё ещё здесь. И своё личное предпочитаю обсуждать без комиссии.

Они игнорируют меня с той бесцеремонностью, на которую способны только друзья. Это весьма необычно, ведь мы знакомы совсем недолго, хотя уже успели подружиться.

— Ладно, — Варя отхлёбывает чай и, будто невзначай, добавляет: — А вот Артём — очень даже.

Клара наклоняется вперёд, цепко хватая взглядом Варю.

— Это который качок?

— Он не качок, а боксёр, — поправляет Варя. — Сильный, выносливый, и опасный, если надо.

Клара улыбается так медленно, что мне становится не по себе.

— Я не знакома с ним близко, мы встречались нечасто. По-моему, он интересный человек, хотя я ещё не знаю его как следует, но он мне уже нравится. Это стопроцентный типаж Марго

Закатываю глаза.

— Алло, вы в курсе, что я слышу?

— Перестань быть ханжой, — Клара отмахивается от меня, как от назойливой мухи. Глаза искрятся озорством и искренностью, когда она наклоняется ближе, ее голос понижается до заговорщического шепота. — Артем, моя дорогая, из тех мужчин, которые не просто будут лежать рядом с тобой ночью. Он вытрахает из тебя все тревоги.

Она встает и начинает ходить по кабинету, трогает разные медицинские предметы, и продолжает:

— Представьте себе это: пока луна заливает твое тело серебряным светом, Артем будет исследовать тебя с голодом, который нарастал весь день, а его губы найдут твои в поцелуе, который будет одновременно нежным и страстным. Ты почувствуешь, как его сердце бешено колотится у тебя в груди, когда он шепчет твое имя, — смотрю, как она трогает мой стетаскоп, марлевые повязки, но не выдерживаю, встаю, и быстро забираю у нее из под носа небольшой лоток с острыми инструментами.

— Мы не в эротическом романе, вообще-то. Это реальная жизнь, — перебиваю речевой поток совим замечанием.

Клара не обращает внимание на то, какой осуждающий взгляд я кидаю на нее. Затем смотрю на Варю, а она улыбается и лишь пожимает плечами. Клара шикает на меня, и продолжает:

— Артем шепшет твое имя, которое стало его навязчивой идеей, его желанием. Он не будет торопиться, наслаждаясь каждым мгновением, каждым прикосновением, каждым вздохом, которые вы разделяете. И когда он, наконец, войдет в тебя, это будет медленный, обдуманный толчок, который заполнит тебя полностью, заставив почувствовать себя цельной, как никогда раньше. Каждое движение будет свидетельством его любви, его потребности, его непоколебимой преданности. Он будет двигаться с тобой, в тебе, пока вы оба не потеряетесь в ритме, который стар, как само время. И в эти мгновения, Маргарита, ты поймешь, что значит быть по-настоящему, глубоко, страстно любимой.

Глава 2. Может, стоит держаться от него подальше?

Маргарита

Город словно выдыхается, готовясь ко сну. Асфальт блестит, как полированное стекло, отражая редкие огни фонарей. Их жёлтые круги мерцают и дрожат, превращая пустую улицу в декорацию, где я — единственная живая фигура.

Закрываю за собой тяжёлую дверь центра и, на секунду прикрыв глаза, вдыхаю прохладный воздух. Запах антисептика всё ещё стоит в носу. Руки будто не мои — то помнят скальпель, то ощущение чужой кожи, и только теперь я позволяю себе дрожь, которая не имеет ничего общего с холодом.

Сегодняшний день был адом. Сначала смена в больнице, где двенадцать часов пришлось буквально бегать от одного больного к другому. Затем еще несколько часов в центре. Там была девушка с рассечённым лбом и сломанным носом, которая даже не плакала. Она просто смотрела на меня огромными глазами, слишком взрослыми для её возраста. И я снова почувствовала ту тяжесть, что наваливается каждый раз: я чиню тела, но никак не могу починить их души.

Шагаю по улице, каблуки стучат в ритм сердца. Но внезапно я слышу шаги, которые не принадлежат мне. Сначала лёгкие, будто тень повторяет мои движения. Но стоит ускорить шаг, они тоже ускоряются. Замедляюсь, они тоже замедляются.

Резко останавливаюсь, и вижу как моя тень вытянулась на асфальте, а рядом остановилась другая, массивная.

— Красавица, подожди… — голос с хрипотцой режет воздух, как ржавое лезвие.

Рука ложится на плечо. Тяжёлая, чужая, сжимает, словно ставит клеймо. Второй мужчина выходит из темноты, перекрывая путь. Сердце ударяет в грудь так, что отдаётся болью в висках.

Вспоминаю слова отца: «Если выхода нет — бей первой».

И бью резко, локтем назад, в рёбра. Мужчина выдыхает сквозь зубы, но не отпускает. Второму врезаю каблуком по голени, он шипит, как раненая змея.

— Тише, — выдыхает первый, и от него несёт алкоголем. — Мы просто поговорить…

— Пошли к чёрту! — отвечаю, ударяю снова.

Но внезапно темнота рядом будто оживает. Словно тень сама отрывается от стены и двигается.

Он появляется так стремительно, что воздух дрожит. Первый мужчина падает, согнувшись пополам, хватая рёбра. Второй успевает лишь повернуть голову, и тут же валится на асфальт, потеряв сознание от точного удара.

Я замираю, в ушах шумит кровь. В груди сердце бьётся так, что кажется оно разорвёт кожу. Теперь он стоит передо мной. Конечно, этот спаситель - Артём.

Высокий, чёрный силуэт, и только голубые глаза сверкают в свете фонаря. В них нет паники или сомнений, только расчёт.

— Вам стоит выбирать более безопасные маршруты, Маргарита, — произносит он спокойно, будто ставит диагноз.

— Опять вы, — вырывается слишком быстро у меня. — Держитесь от меня подальше.

Я видела его раньше. Не только в больнице после того, как его выписали. Но и после этого. Много раз замечала его пристальный взгляд на другой стороне улицы, в отражении витрин, пыталась убедить себя, что это случайности. Но сейчас он стоит в шаге от меня.

— Гулять одной ночью опасно, — продолжает он, всё так же спокойно. — Двое против одной — плохая математика.

— Я бы справилась, — возражаю, хотя сама смотрю на неподвижные тела. — Отец научил меня драться.

— Научил, — кивает он. — Но вы стояли слишком близко к стене. И каблуки использовали слишком поздно. Самая главная ошибка – вы остановились, а нужно было бежать.

Прищуриваюсь, осматривая его с головы до ног. Он высокий, мускулистый, на его лице есть несколько шрамов, а нос и уши переломаны в нескольких местах. Начинаю двигаться, перешагивая едва дышащие тела. Артем тоже взглянул на мужчин, но не выдал своих намерений.

— Вы разбираетесь в драках?

— Немного, — отвечает он легко, с едва заметной улыбкой. Он идет рядом, подстроившись под мою скорость.

То, как он двигается, как его взгляд постоянно скользит по сторонам в поиске потенциальной опасности, выдаёт о нём больше информации, чем слово «немного».

— Вы военный, — бросаю прямо, когда различные факты соединяются воедино.

Он не подтверждает, но и не отрицает. Просто идёт рядом, будто он даже не услышал моих слов.

— Я не просила сопровождать, — говорю после нескольких минут молчания.

— И я не просил разрешения, — отвечает он.

Мы идём молча. Мой шаг сбивчивый, быстрый. Его — спокойный, размеренный. Он словно стена рядом. Живая стена, от которой почему-то не становится легче.

На перекрёстке я останавливаюсь, разворачиваюсь к нему.

— Если вы думаете, что я буду благодарна…

Его губы дрогнули, снова едва заметная улыбка.

— …то ошибаетесь, — заканчиваю, выдерживая его взгляд.

Он делает шаг ближе, мне приходится поднять голову. Его дыхание касается моей кожи. Пахнет табаком и чем-то тёплым, терпким. Этот запах окутывает, сводя мысли с ума.

Его пальцы скользят по моим волосам, задерживаются на щеке. Движение неожиданное, слишком мягкое для того, кем он кажется. Он смотрит в мои глаза, нежно поглаживая щеку пальцем, и словно впитывает всю меня. От его интенсивного внимания мне становится не по себе, но я не хочу терять этот момент. Меня манит к нему, его тело очень сильное и теплое, а я так давно не была в объятиях мужчины. Когда он вдыхает и чуть наклоняется ко мне, я думаю, что он будет меня целовать. Я закрываю глаза, готовая к его чувственным губам, но слышу лишь громкий выдох.

— Я не жду благодарности, Марго, — произносит тихо. Его голос будто проникает под кожу. — Просто оставайся в живых.

Он снова гладит мои волосы и отступает, после чего исчезает в темноте так же внезапно, как появился.

Стою, чувствуя себя растерянной. Ночной город снова пустой и подозрительно тихий. Только дождь начинает стучать по асфальту, и где-то вдали воет сирена. Медленно бреду дальше, к своему дому. В голове крутятся мысли об этом человеке, о его появлении в самый нужный момент, о его прикосновениях, словах. Кто же он на самом деле такой? Что ему нужно? И почему каждый раз, когда я вижу его, внутри что-то ломается, а потом собирается заново, словно по новой схеме?

Глава 3. Доктор Коваль — лёгкая добыча?

Артем

Скрип ржавой двери эхом отразился от бетонных стен склада. Холодный воздух обжёг лёгкие, пропитанные запахами металла и машинного масла. В тусклом свете ламп Стас просматривал документы, но его острый взгляд мгновенно впился в меня, когда я втащил избитого ублюдка.

— Что за цирк? — его голос был ленивым, но глаза моментально сузились, когда увидели, что я тащу за шкирку обмякшего мужика.

Тот едва держался на ногах. Рот в крови, лицо распухшее, его уже пропустили через пару хороших ударов. Но этого было мало. Слишком мало за то, что он хотел сделать.

Я бросил его к ногам Стаса. Тело глухо шмякнулось о бетон, из горла вырвался хрип.

— Этот выродок решил, что Маргарита Коваль — лёгкая добыча, — процедил я сквозь зубы. Спокойствие — самая страшная вещь перед бурей.

Стас положил бумаги, медленно подошёл. Его шаги отдавались по складу, словно метроном, отсчитывающий последние секунды для того, кто лежал на полу.

— Серьёзно? — Стас опустился на корточки, посмотрел мужику в глаза, схватил его за волосы и поднял голову, заставив встретиться взглядом. — Ты решил полезть на его женщину?

Мужик что-то промямлил, язык заплетался.

— Повтори, — потребовал Стас, дернув сильнее.

— Я... не знал... — выдавил тот.

— Не знал? — Стас усмехнулся, но в этом смехе не было веселья. Он обернулся ко мне: — Чего ты хочешь?

Достал сигарету, закурил, дал дыму обжечь лёгкие.

— Он должен понять, — сказал я. — Каждый, кто хоть подумает дотронуться до неё, должен знать, чем это заканчивается.

Стас кивнул. Он всё понял.

Он отпустил волосы, и тело снова рухнуло на пол. Потом медленно поднялся, закатал рукава.

— Подними его и утащи на расстеленную пленку, — бросил он кому-то из своих. Двое ребят оторвали мужика от пола, держали его, как тряпичную куклу.

Я подошёл ближе.

— Запомни, — наклонился к нему, — ты не просто сделал ошибку. Ты подписал себе приговор.

Мужик дёрнулся, но удерживающие его руки были как стальные тиски.

— Идите, — сказал я, и Стас двинул ему первый удар, после чего мужики потащили бедолагу на расстеленную клеенку. Дельный совет от Беса, чтобы потом не драить пол от крови.

Звук ударов был сочный, снова и снова. Стас был методичен и расчётлив.

Вышел наружу, оставив за спиной этот кровавый спектакль. У меня было незыблемое правило: не драться за пределами ринга без крайней необходимости. Я слишком хорошо знал свою силу — один мой удар мог стать смертельным. Но этот человек получит всё, что заслужил.

Телефон завибрировал в кармане, вырывая меня из мрачных размышлений. На экране высветилось имя «Пашков». Не успев даже подумать, я ответил на звонок.

— Нужно поговорить прямо сейчас, — его голос прозвучал резко. — Приходи в офис.