Безумная любовь

Пролог.

Париж, Лувр, 1621 год.

-Анна, Анна! Я здесь!

Веселое личико Эми скрылось за занавеской. Дверь скрипнула, закрываясь за нею. Анна медленно вошла в совершенно темную комнату.

-Анна, скорее же! – Эми снова показалась из-за двери, – он уйдет, а ты так и не увидишь!

Анна поспешила к подруге, подхватив платье, но в темноте не разглядела табуреточку для ног и, споткнувшись о нее, растянулась на натертом полу, вскрикнув и почувствовав резкую боль в животе. Она попыталась подняться, но ей удалось только встать на колени. Боль нарастала, полностью поглощая ее.

-Эми! – закричала она, сворачиваясь от боли и прижимая к животу руки.

Эми тут же оказалась рядом, мелькнув в темноте белой тенью.

-Что такое? – голос ее звучал встревоженно, – вставай, ты ударилась?

Анна застонала, понимая, что произошло нечто ужасное. Лоб покрылся холодным потом, и она сжала руку подруги тонкими пальцами.

-Позови врача... - прошептала она.

Эми побледнела.

-Да нет же, вставай! – она заставила Анну встать, но та не держалась на ногах, и упала на софу, сложившись вдвое от боли.

-Врача, Эми... все... все очень плохо!

У Анны уже были выкидыши. Она знала, каково это, и сейчас был именно этот случай. И если в прошлый раз она была больна и никак не виновна в том, что произошло, а до этого ничего не предвещало несчастья и выкидыш начался утром, когда она только поднялась с постели, то сейчас вина была полностью на ней! Боже, Боже, что будет с ней, если она так и не сумеет родить ребенка? Ее отправят к отцу или заточат в монастырь? Анна в ужасе чувствовала, как кровь струится по ногам горячими струйками, а часом позже, когда уже лежала в постелии, измотанная и несчастная, готова была проклинать и себя, и Эми, которая устроила всю это беготню. Все кончилось, в ближайший год она уже точно не сможет родить. А, возможно, и никогда не сможет.

-Анна, ты должна беречь себя! Как ты неосторожна! В твоих руках судьба всего королевства, а ты ведешь себя, как ребенок! Мадам де Шеврез рассказала, что ты бежала через темную комнату. Разве это возможно в твоем возрасте и твоем положении?

Красивая, хоть и уже не молодая Мария Медичи сидела у ее ложа. Это Мария устроила ее брак с королем Франции, это она всегда покровительствовала ей, хоть так и не отдала титула королевы. Анна боялась и любила ее одновременно.

-Эми позвала меня, – прошептала Анна, – и я... я споткнулась о подставку для ног. Там было совсем темно....

-Эми... - королева всплеснула руками.

Черные волосы, увитые жемчугом, делали Марию похожей на сороку, но сейчас было не до смешных прозвищ. Произошла трагедия, и Анна чувствовала свою вину.

-Вечно эта девчонка путется под ногами. Тебе нужна новая фрейлина. Эми де Шеврез покинет двор!

Анна вся сжалась. Она безумно любила Эми, их дружба – это все, что было у нее, и она не могла ее потерять!

-О, мадам, я умоляю вас! Я сама виновата во всем!

-Вы слишком весело проводите время. То ходили на ярмарку! На ярмарку! Кто мог бы подумать, что королева может отправиться в город почти без охраны, да еще и переодетая мальчиком? Теперь вздумали бегать! Никакой ответственности! Я приказываю удалить от двора эту слишком веселую вдовицу, что прыгнула замуж чуть ли не у остывающего тела мужа! Ты не можешь брать пример с ее поведения!

-Но мадам... - Анна заплакала.

Ей нужна была Эми. Только Эми. Она любила ее, как любила когда-то сестру, с которой была разлучена в день свадьбы. Эми придумывала развлечения, им было весело и хорошо вместе. Да разве есть плохое что-то в том, чтобы посмотреть на нового человека в свите брата короля? Как там его звали? Клод... Клод де Виньер. Эми понравился этот юноша, и глаза ее горели, когда она говорила о нем. Но... но в этом не было ничего плохого!

-Мадам, пожалуйста... я умоляю вас, Эми не виновата ни в чем!

Королева откашлялась.

-Эми крутит интрижки с каждым встречным, бегает по темным комнатам, придумывает недостойныее вашего полжоения занятия. Этого мало? Ты думаешь ее головой, совершенно забывая о своей! Решено. Я найду новую девушку. Рассудительную и воспитанную. И ни слова больше. Хватило того, что королевство лишилось наследника благодаря этой интриганке!

Анна сжала губы, не желая рыдать перед присутствующими. Тем более перед Марией, которая возомнила себя выше нее. А ведь тут королева только одна – она, Анна, и Марии давно пора удалиться от двора и доживать в каком-нибудь замке. Она поговорит с Луи, поговорит....

Слезы душили ее. Когда Мария наконец ушла, Анна приказала всем покинуть ее. Оставшись в комнате совершенно одна, она предалась своему горю. Было непонятно, о чем она жалеет больше. О потере наследнкиа Франции, или о том, что у нее отнимают единственную подругу, которая могла примирить ее с жизнью в чужой, так и не ставшей ей родной, стране.

Глава 1.

-Папа, я никогда, никогда не предам его! Как вы можете говорить такие ужасные вещи, как вы можете даже подумать, что я брошу Клода в беде?

Старый граф де Милье смотрел на свою красавицу дочь Иоланту. Наследница его огромного состояния, прекрасная, как мечта, она всегда была его утешением в старости. Мать ее давно покинула их ради счастья на Небесах и он вскоре планировал присоединиться к ней.

Старый граф был болен, очень болен и знал, что дни его сочтены. Но Иоланта об этом не знала, а он не хотел в последние свои часы видеть ее слезы. Нужно было устроить ее судьбу как можно скорее, не дожидаясь мальчишки де Вильера, который не только год назад потерял родителя, но и был полностью разорен. Старик хорошо знал, как Иоланта относилась к новому виконту де Вильер, но разве мог он позволить себе ждать? Иоланте скоро исполнится восемнадцать, а Вильер отправился поправлять свои дела в Лотарингию и сгинул там, так и не написав ни строчки. От старой домоправительницы Вильеров граф знал, что юный Клод де Вильер жив и здоров, и, возможно, ему удастся вернуть себе состояние и уважение соседей. Но сколько еще времени это займет?

Время, время... Когда ты молод, ты не думаешь, как оно быстротечно, размышлял граф. Его прекрасная дочь рыдала, и он понимал ее. Но так же он понимал, что горе ее мимолетно и пройдет в тот миг, как только новый жених станет ей мужем и отвезет ко двору. Не могут они ждать Вильера, тем более, что этот жених намного знатнее и богаче всех, кто до этого пытал счастье у его дочери.

Андрэ, герцог де Лазенкур был чуть старше Иоланты, лет на пять. Он явился в их дом на радость графу со своим дядей, герцогом де Шеврез, и почти две недели гостил у них. Граф сразу заприметил, что молодой герцог не сводит глаз с Иоланты, и ночами молился о том, чтобы все эти томные взгляды закончились предложением руки и сердца. Конечно же молодой герцог отвезет Иоланту в Париж. В свое время мать Иоланты блистала в Париже, но им пришлось уносить ноги, когда король положил на нее глаз. Теперь же времена поспокойнее, потише, король совсем молод, и ничего ужасного не случится, даже если он...

Мысль эту старик додумывать не стал. Иоланта плакала, сидя на софе, и казалась такой несчастной в тот миг, когда ей наконец улыбнулась удача. Как юность наивна... не может распознать удачу там, где видится сиюминутное горе и несчастье. Да, девочка влюблена в этого мальчишку Клода. Граф когда-то одобрял ее выбор. И, не скончайся старый виконт так неудачно в прошлом году, да не откройся потом вся пропасть его долгов, граф пошел бы на поводу своей дочери и выдал ее за Клода де Вильер. Но теперь, теперь, когда все стало известно, мог ли он доверять сыну мота и игрока, оставившего наследника на растерзание кредиторов? Не станет ли сын таким же мотом, стоит ему получить приданое Иоланты? Не оставит ли ее без последнего су, не бросит ли, когда пройдет первая страсть, ради богатой покровительницы?

Было о чем задуматься старику. И тут Фортуна повернулась к нему лицом. Молодой герцог Андрэ де Лазенкур с первого взгляда влюбился в Иоланту. Герцог был готов сложить к ее ногам все несметные богатства, дать титул, представить ко двору... Граф смотрел на него, размышляя о будущем, которого не существовало для него самого, но которое существовало для его дочери. Он понимал, что Иоланта, жившая ожиданием Клода де Вильера, будет поражена его решением. Но когда герцог де Лазенкур явился к нему с предложением, таким желанным, старик просто кивнул.

-Уговаривайте ее сами, месье, – сказал он напоследок, видя, как просветлело красивое напряженное лицо де Лазенкура, – я уверен, Иоланта девушка разумная.

Но Иоланта разумной не оказалась. Узнав, что отец дал согласие герцогу де Лазенкур, она устроила настоящую истерику, умоляя не выдавать ее замуж за нелюбимого. Хорошо, что герцог не слышал ничего из того, что она говорила, думал граф. Он явится только завтра, и до завтра Иоланта должна прийти в себя. Очнуться, успокоиться, выглядеть так, будто если не рада его предложению, то смирилась со своей судьбой.

-Иоланта, дорогая моя, я не желаю тебе зла. Но Клод де Вильер уехал и, возможно, никогда не вернется, - граф вздохнул, понимая, что придется приводить главный аргумент, – я болен, Иоланта, и не могу больше ждать. Я болен, я скоро умру, и ты останешься совершенно одна.

Иоланта резко перестала плакать. Она подняла на отца влажные глаза, красивые даже такими, заплаканными, красными.

-Что вы говорите, отец? – прошептала она, поднимаясь с софы.

Изящная, стройная, светловолосая и светлокожая, она была как лучик солнца в туманный день. Граф залюбовался ею, вспомнив её мать. Элеонора тоже была невероятно красива. Но дочь превзошла ее. Даже глаза ее были более выразительными, а губы, чуть пухлые, розовые, призывали к поцелую. Юноши теряли голову от одного взгляда на нее. Неудивительно, что герцог де Лазенкур не сумел устоять перед ее красотой. Вильер обойдется. Сейчас граф жалел, что соединил их руки в тот далекий день, когда старый виконт был еще жив. Но как же хорошо, что они не успели сыграть свадьбу! Все приданое Иоланты ушло бы на покрытие долгов, и красота его дочери навсегда была бы похоронена в старом продуваемом ветрами замке Вильера, что возвышался на холме в нескольких лье отсюда.

-Чем вы больны? – Иоланта опустилась на колени у его ног, принеся с собой аромат жасмина.

-Я умираю, дочь моя, – сказал он, положив руку ей на голову, – и я обязан думать о тебе.

Иоланта замерла, будто не понимала того, что говорил ей отец.

-Я... - она закрыла лицо руками, – отец, я уверена, что это неправда!

-Это правда. Врачи знают, о чем говорят. Я не хотел пугать тебя раньше времени, но этого времени у меня теперь совсем мало...

Иоланта нервно всхлипнула. Сердце ее зашлось от горя, и все ее переживания вдруг стали совершенно никчемными по сравнению с тем, что она только что узнала. Отец умирает... Отец, который всегда был с ней, которого она так любила, ради которого она была готова на все.

Глава 2.

Иоланта провела ужасную ночь. Она то принималась плакать, понимая, что скоро потеряет отца, то ходила по комнате, пытаясь разработать план побега и поиска Клода де Вильер по всей Франции, то брослась молиться, в надежде, что Господь приведет Клода домой раньше, чем она произнесет брачные обеты.

Клода она знала много лет, с тех пор, как они были детьми. В силу разницы в возрасте они никогда не дружили, пока он не вернулся из школы. Ей было уже шестнадцать, ему – почти двадцать. Иоланта была приглашена с отцом на праздник в честь приезда Клода домой и влюбилась, только кинув на него взгляд. Высокий, стройный, с правильными чертами лица, уверенный в себе и наверняка очень умный, ведь он получил строгое классическое образование, Клод мгновенно вскружил ей голову. К счастью Иоланта была настолько же хороша собой, насколько прекрасно воспитана, и старый виконт недолго думая предложил соседу поженить детей, столь явно воспылавших друг к другу нежными чувствами. Отец Иоланты подумал, спросил дочь о ее предпочтениях, и согласился. Помолвка состоялась, Иоланта была безумно счастлива представляя себя хозяйкой замка на холме до тех самых пор, пока виконт внезапно не умер, и Клоду не пришлось покинуть родные края. Зная, что Клод любит ее, Иоланта готова была ждать сколь угодно долго!

Андрэ де Лазенкур свалился ей на голову как снег в июле. Тогда, когда она ждала этого меньше всего. Красивый и обходительный, он понравился ей, и Иоланта не подозревая его в нежных чувствах, готова была проводить с ним время, гуляя в саду или показывая самые темные закоулки замка. Иоланта плохо знала придворных. Андрэ ничего не сказал ей, он пошел к ее отцу, который с радостью распорядился ее жизнью так, как пожелал сам. Ему было удобно выдать ее за герцога, и Иоланда подумала, что совсем неплохо, что герцог оказался молодым, а не ровесником отца. Отец думал о материальном, о деньгах, о титулах. Он бы легко согласился и на ее брак с древним стариком. Она не понимала, как он не осознает, что она не может предать клятвы, данные Клоду де Вильер перед алтарем в церкви их небольшого городка! Отец говорил, что был влюблен когда-то. Он должен был понять ее, но не хотел понимать!

Ночь сменилась утром, когда измученная борьбой с самой с собой Иоланта наконец уснула. А утро сменилось днем, и слуги разбудили ее, сообщив, что в замок явился ее жених, месье де Лазенкур.

Слышать его имя Иоланта не могла, не чувствуя, как по лицу текут слезы. Она молча дала себя одеть, как приказал отец, в одно из самых красивых платьев, сшитое из блестящего голубого шелка и расшитого золотом. Высокий воротник подчеркивал красоту ее длинной шеи, по которой струился каскад золотистых локонов.

Герцог ждал ее в гостиной. Солнечные лучи били в окна, заливая все золотым светом. Отца нигде не было, и Иоланта поняла, что тот позволил ей поговорить с женихом наедине. Герцог еще вчера получил согласие родителя, и все, что скажет ему Иоланта, не будет иметь значения. Но, может быть, узнав, что у нее уже есть жених, что сердце ее занято, он сам откажется от женитьбы? Ведь вряд ли ему нужно ее приданое, хоть оно и достаточно велико!

Завидев тихо шагнувшую в комнату девушку, герцог поспешно поднялся с кушетки, на которой сидел. Иоланта смотрела на него, понимая, что никакая сила уже не разлучит их. Этот изнеженный, красивый, улыбчивый юноша никогда не откажется от нее. Он смотрел на нее, как смотрят на статую Мадонны, и глаза его сияли ярче, чем солнечные лучи, отражающиеся от стекол серванта, уставленного дорогой посудой.

Андрэ де Лазенкур сделал к ней шаг, улыбась. Он был уверен, что провинциальная девушка будет счастлива стать его женой. Его, знатного, молодого и красивого. Ведь его дядя женился на ее ровеснице и невеста шла под венец сияя улыбкой еще до окончания срока траура по предыдущему мужу. Но девушка, стоявшая перед ним, казалась затравленнойй козочкой, которую вот вот утащит в лес голодный волк. Андрэ невольно поежился, вдруг ощутив этим волком себя. Никогда не испытывая проблем с женщинами, молодой герцог не был готов к такому повороту событий. Губы его невесты дрожали, словно она собиралась разрыдаться, а в огромных синих глазах стояли слезы. Он снова шагнул к ней, опустился на одно колено.

-Вчера ваш отец, граф де Милье, оказал мне большую честь согласившись отдать вашу руку, мадемуазель, - сказал он проникновенно.

Иоланта молчала. Она просто смотрела на него, не зная, как ответить. Что сказать этому радостному, счастливому человеку, уверенному, что ей и в голову не придет ему отказать.

-Вы согласны стать моей женой? – почти прошептал он.

Иоланта медленно кивнула.

-У меня нет выбора, месье, – заговорила она, – отец отдаст меня в монастырь, если не не соглашусь на ваше предложение.

Он поднял бровь. Дело принимало странный оборот. Уверенный, что красавица только и мечтает, как стать герцогиней, он даже не пытался объявить ей о своих чувствах до сегодняшнего дня, и только Бог знает, чего ему это стоило! Да, он умел быть сдержанным, но на этот раз его сдержанность и воспитание сыграли с ним злую шутку.

-Я надеюсь, что вы выбрали меня? – спросил он, хотя собирался открыть ей свое сердце, а не спорить с отцовскими угрозами.

-Я выбрала вас, – сказала Иоланта. Губы ее задрожали, и Андрэ показалось, что она сейчас расплачется, – но выбирая вас я хочу быть с вами честной.

-Это то, о чем я мечтаю, мадемуазель! - воскликнул он никак не ожидая того, что она произнесла в следующий миг.

Иоланта скривила губы, будто он сказал какую-то глупость.

-есть кое-что, о чем вы не знаете, иначе, как благородный человек, никогда не стали бы делать мне предложение. Я помолвлена. Отец призывает меня нарушить клятвы, которые я давала перед Богом.

Сердце его упало, а образ девушки вдруг расплылся перед глазами, хотя он никогда не думал, что женщина способна причинить ему боль.

-Вы любите его? – спросил он, поднимаясь.

Она смотрела на него, и сердце его сжималось, заставляя сильнее биться кровь в висках.

Глава 3.

В конце мая Иоланта де Милье вышла замуж за герцога Андрэ де Лазенкура. Она не поднимала глаз, идя по дорожке собора города Анжера в прекрасном платье из светло-голубой парчи, расшитом мелким жемчугом. Измотанная бесполезным ожиданием чуда и неприязнью к жениху, прекрасная, как сама мечта, Иоланта боялась, что разрыдается прямо у алтаря. На голове ее сияла огромная бриллиантовая диадема, подарок жениха, который безмерно гордился своей невестой, ее красотой и изяществом. Возможно Иоланта была единственной женщиной, которая могла бы надеть на себя столько бриллиантов, и ее красота не была при этом притуплена их блеском. Возможно Иоланта была единственной женщиной, на которой было столько бриллиантов, чей жених сиял еще ярче, чем ее диадема, в честь свадьбы которой давал прием сам герцог де Шеврез в одном из своих замков, и которая с трудом сдерживала слезы и была настолько несчастна, насколько это возможно.

Клод де Вильер не приехал. Иоланта ждала его день и ночь и думала только о нем, но он не появился ни тогда, когда она примеряла безмерно тяжёлое свадебное платье, ни тогда, когда влюбленный жених перед огромным стечением гостей вёл её к алтарю. Нет, Клод не ведал, что пока он надеется исправить ошибки своего отца, невеста его выходит замуж за богатого и знатного человека, навсегда отрезая себе возможность стать его женой.

Согласившись на брак с герцогом де Лазенкуром, Иоланта поставила условие, что она приедет к нему только в день самой свадьбы. Свадьбу играли в Анжере, в главном соборе, и даже её старый отец одобрил выбор места. После собора вся процессия должна была переместиться в замок герцога де Шеврез, а после молодые планировали ехать в Париж, чтобы представить невесту, тогда уже жену, ко двору. Вернее это планировал Андрэ, а Иоланта только кивала головой, потому что её мнение все равно никого не интересовало.
Желая провести последние дни перед свадьбой с отцом, Иоланта целыми днями находилась рядом с ним. Только теперь она стала замечать, что он ходит, склонившись вперед, что руки его трясутся, что он с трудом держит ложку и что он постоянно кашляет. Раньше она не обращала внимания на эти симптомы, думая, что отец просто стареет, и не сильно переживая о его здоровье. Но теперь она старалась помогать ему в каждом движении, будто он был младенцем.

-Ты носишься со мной, как будто я не самостоятельный человек, - говорил отец, посмеиваясь над ней.

-Потому что ты болен! - Иоланта старалась не плакать.

-Но я и до этого был болен. Дорогая моя дочь, не стоит переживать о смерти старика. Переживай за рождение детей! Старикам дорога к их любимым, что ждут на Небесах, а молодым - в жизнь. Пути наши расходятся, но я буду ожидать того мига, когда ты тоже состариться и наконец-то придёшь к нам с матерью. Ох, заждалась меня Элеонора!

Иоланта плакала ночами, но ничего поделать не могла. Отец отказывался ехать с ней в Париж, он твёрдо желал умереть в своём доме, а её отсылал, потому что она не должна быть свидетелем его мучений.

-Ты, дочь, должна понимать, что как бы я ни скучал по твоему обществу, счастье твое, богатство и положение всегда утешат меня сильнее, чем твоя забота. Не переживай. Уезжай со спокойной совестью.

Но совесть Иоланты была не спокойна. Отец сдавал все сильнее. Ей казалось, что с каждым днем он все больше горбится, а глаза его начинают слезиться. Как оставить его одного на милость слуг и докторов? Но приказа его она ослушаться не могла.

-Я должна танцевать, когда ты будешь умирать тут без меня, - плакала она, а отец только посмеивался.

-Я оттанцевал свое в залах Лувра. Твоя очередь. Так что ты все делаешь верно. И, будучи герцогиней, постарайся, чтобы дети твои тоже ни в чем не нуждались и стяжали славу во имя Франции...

Жених ее принял за правило каждое утро являться к ее дому с подношениями. Ежедневно он дарил ей прекрасные украшения, настолько ослепительные и дорогие, что Иоланта терялась. Ко дню ее свадьбы она могла бы целиком обмотаться нитями жемчуга и покрыть себя бриллиантовыми и сапфировыми брошами, ожерельями, заколками и браслетами. В день свадьбы она получила так же и шкатулку с драгоценностями герцогской короны. Иоланта подозревала, что на все это была спущена не малая честь состояния ее жениха, но не хотела вдаваться в подробности. Возможно, он так заглаживал перед нею свою вину, желая доказать, что любовь его ценнее того, от кого она вынуждена была отказаться.

-Я так мечтаю о вашей любви, - говорил молодой герцог, целуя её руки, когда Иоланта позволяла ему приблизиться, - это самое ценное, что возможно в этом мире!

-Я уже говорила, что не люблю вас и вы обещали не заставлять меня делать то, чего я не хочу, - отвечала она.

-Вы будете моей женой, - шептал он страстно, прижимая к себе её хрупкое тело, - и я уверен, вы забудете вашего жениха. Я уверен, вы поймете, что я тоже достоин любви...

Стараясь избегать общния с Андрэ, который не переставал заверять её в своей любви и уверять, что и она тоже полюбит его, Иоланта уделяла ему свои утренние часы, и дальше оставалась одна или шла к отцу. Чаще всего она сидела в маленьком садике, пытаясь читать или занять себя чем-нибудь еще. До свадьбы оставались считанные дни, но о Клоде так ничего и не было слышно. Иоланта знала, что спасения нет, но продолжала ждать его, потому что не могла иначе.

Она стала вышивать, до этого Диана никогда не любила вышивать. Но теперь на белой ткани вырисовывается знакомый силуэт замка, который она когда-то считала своим будущим домом. Она ненавидела замок, но ничего не могла с ним поделать.

Замок Иоланта никому не показывала, даже отцу, который сидел в садике рядом с ней. Говорить им не хотелось. Да и что было сказать им друг другу? То, что ее жених раздражал ее сверх меры, а надвигающийся день свадьбы наводил ужас? Это было ясно без слов. О том, что она все еще не теряла надежды, ожидая, что ее возлюбленный вернется до того, как она навсегда свяжет себя узами Гименея с нелюбимым человеком? Это тоже было понятно. Отец мог бы сказать ей о своей печали, как тяжело ему отпускать любимую дочь в неизвестность. Но то ли это напутствие, которое он хотел ей дать?

Глава 4.

Анна плакала так долго, что ей казалось, она выплакала все глаза. С тех пор, как от неё удалили её испанских подруг, она осталась совершенно одна. Вокруг были шпионки, которые не спускали с неё глаз, и молодые дамы, которые казались молодой королеве слишком холодными и кокетливыми, чтобы она могла сблизиться с ними. Французский давался ей с трудом, а общаться ни с кем не хотелось. Да, двор её выгнали в Испанию, а теперь из-за глупой ошибки, которую допустила не Эми, а она, выгнали и Эми. Анна подозревала, что цель оставить её без друзей и близких людей была главной в жизни её свекрови, и Эми бы все равно удалили, найдя другой предлог.

Они вступили в переписку. Эми уехала в свое имение недалеко от Парижа, где, судя по письмам, отчаянно скучала в ожидании мужа и писем от Анны. Анна писала ей постоянно, так же регулярно получая ответы. Боясь, что переписку ей тоже запретят, она отправляла эти письма с молоденькой горничной, в которой она могла быть уверена, ведь её прислала ко двору сама Эми! Девушка была смышленной, послушной, и каждый вечер, идя домой, прихватывала с собой тайное послание Анны подруге, а утром приносила другое письмо, которое Анна с жадностью прочитывала. Постепенно она, сама не заметив как, сблизилась с простой горничной, которую звали Лили и которой она могла доверить свои секреты.

-Лили, я живу во дворце, но я намного несчастные тех девушек, что живут в хижинах и с утра до ночи пасут овец! - жаловалась она, когда Лили подкалывала оборки на ее платье, - я намного несчастные тебя! Ведь и ты, и те девушки, вы все свободны и можете делать все, что вздумается! Я бы тоже хотела иметь возможность выбраться из этой золотой тюрьмы и наконец-то просто прогуляться по городу! С тех пор, как нас поймали на ярмарке, с меня глаз не сводят...

-Зато вам не надо думать о хлебе насущном, - говорила Лили, - вы можете носить самые прекрасные на свете платья! - она отступила на два шага, чтобы оценить свою работу.

Прекрасные фламандские кружева пеной окружали шею и грудь молодой королевы, подчеркивая их белизну.

-Я бы с радостью променяла все эти платья на возможность пасти овец! - в сердцах сказала Анна, - потому что шёлка ничего не значат, а свобода... Свобода ходить, куда хочешь, свобода самой выбирать себе мужа и подруг... Лили, ты не понимаешь, насколько ты счастлива!

-Мужа мне будет выбирать отец, - ответила Лили, - ну или он все равно может не пустить меня замуж, если муж не понравится.

-Но ведь может и пустить, если понравится! А я своего мужа увидела даже не на свадьбе, а намного позже. Когда приехала в чужую страну, где все совсем другое...

-Мужа выбирать вы, конечно, не можете. Но вполне можете выбрать того, кого вам любить.

Анна воззрилась на Лили и замерла, смотря на неё через стекло огромного зеркала, перед которым стояла, глядя на тот образ, который утром ей создали её фрейлина и модный парикхмахер. Ей не нравился голубой, но платье было голубым, потому что считалось, что он ей идет.

-Я не могу изменять королю, - сказала она тихо, оборачиваясь на фрейлин, которые сидели в дальнем конце комнаты и играли в бирюльки, то и дело громко и заливисто смеясь, за что каждую из них выгнали бы из дворца, будь они в Испании.

От слов горничной перехватило дыхание. Да, сердце её было не на месте. И тайну её знала только Эми. Даже Лили она никогда не сказала бы о своей страсти, вспыхнувшей так неожиданно. Но не имея подруги рядом, Анна, совсем не опытная в любви, терялась и только опускала глаза, боясь, что тот, кто украл её сердце, узнает об этом.

"Но если ты любишь, ты должна раскрыться ему, - писала Эми, когда Анна решилась рассказать подруге о своей любви, - ведь любовь - это самое важное в жизни. Нет ничего прекраснее и важнее, чем поцелуй того, кого любишь ты и кто любит тебя. Возможно, он сам к тебе неравнодушен, но тоже скрывает свои чувства. Ведь как можно узнать, не спросив?"

Несмотря на то, что Эми настаивала на более смелом поведении, юная королева не могла позволить себе открыться. Она только смотрела на юношу, который недавно появился при дворе как придворный королевского брата Филиппа, и если он поворачивал голову в её сторону, быстро опускала глаза.

Но ночью она то и дело повторяла его имя.

Клод де Вильер. Красивый, как античный бог. У него были яркие глаза, зеленые, как у кота. Тёмные волосы вились волнами, обрамляя смуглое лицо с правильными чертами, на котором светлые глаза смотрелись так необычно. Анна думала о зелёных глазах, представляя, как однажды она встретится с ним случайно, как окажется, что он давно любит ее, что он готов ради неё на любые подвиги, как рыцарь готов на подвиги во славу дамы... Дальше она не загадывала. Боялась. Ведь наверняка Клод совсем не любит ее. Он даже не думал о ней никогда. Для него она - просто королева. Та, кто сопровождает Его Величество, если он соизволит пригласить её куда-то или вынужден терпеть рядом на какой-то церемонии.

"Я бы все отдала ради его любви, - писала Анна Эми, смахивая с ресниц слезу, - ведь Господь не посылает нам такое чувство просто так! Это и наслаждение, и испытание, и невероятное безумие! Это безумие, так любить! Тайно, запретно. Никому ничего не говоря, таить в сердце чувство, которое ценнее, чем все, что ты имеешь, даже если ты - королева!".

"Будь смелее, Анна! - отвечала Эми, - я уверена, что такая любовь, как твоя, чистая, светлая, не может оставить никого равнодушным. Граф де Вильер, конечно же, с радостью откликнется на ее! Я верю в тебя и твою способность разжигать чувства в сердцах мужчин!"

Но Анна не верила. Она смотрела в зеркало, и видела вполне обычную молодую женщину, одетую с большим вкусом, но ничем не примечательную. Она знала, что считалась красивой, но сама была о себе совсем другого мнения. Темно-золотистые волосы, почти каштановые, необычного цвета, привлекали внимание, но Анне не нравилось, как они лежали в прическе. Непослушные, волосы норовили выбраться из сеток и заколок, встать дыбом и испортить самый продуманный образ. У неё были большие тёмные глаза с длинными ресницами, правильной формы нос. Когда она улыблась, в глазах, по словам Эми, появлялись золотые искорки, и Анна старалась улыбаться почаще.

Глава 5.

Иоланта никак не могла привыкнуть к своей новой жизни. А жизнь закрутила ее, как только она переступила порог Лувра. И, если её отношения с мужем были весьма хороши все время, что они путешествовали по Луаре от замка к замку, то по прибытии в Париж они постепенно начали портиться.

Андрэ де Лазенкур был очень учитв и предупредителен с ней, постоянно говорил о своей любви и явно любовался ею. Когда бы Иоланта не обернулась, она ловила его восхищенный взгляд. Красивое его лицо озарялось улыбкой, а синие глаза сияли, если Иоланта говорила ему что-то хорошее. А она старалась говорить, потому что ей нравилось видеть, как он счастлив.

Сначала ей даже нравилось быть его женой. Кому бы не понравилось иметь любящего и нежного мужа, который готов был усыпать её дорогу розами, а саму её - драгоценными камнями. Иоланта постепенно привыкла к нему, и даже стала реже видеть во сне зелёные глаза своего возлюбленного. Образ Клода де Вильера немного потускнел, но в её сердце был все же силен, и Иоланта остро ощущала свое предательство. Да, она оказалась слаба перед любовью и подарками Андрэ, перед уговорами отца, и перед страхом остаться одной, если отец и правда умрет. Все это толкнуло её на измену, и, иногда делая остановку в череде развлечений, Иоланта понимала, что была неправа. Она любила Клода все так же сильно, и часто замечала, как Андрэ с тоской смотрит на нее. Андрэ помнил их разговор, где она честно призналась ему во всем перед обручением, и вряд ли сможет забыть.

Иногда, оставаясь наедине с собой, Иоланта садилась за стол и писала Клоду письма. Она просила прощения, плакала, рассказывала о своей новой жизни. Письма эти она сначала сжигала, но потом ей стало жалко их, и она начала прятать исписанные листы в свою шкатулку для рукоделия, куда Андрэ уж точно не мог бы заглянуть. Вышивать замок она перестала, любовно сложив полотно и спрятав на самое дно шкатулки, укрыв им письма так, что их не было видно. Теперь она вышивала цветы, которые даже ей самой казались поникшими и грустными.

Так прошло несколько месяцев. Иоланта была вполне довольна новым статусом, и если бы ни мысли о Клоде и отце, которого она покинула по его строкому приказу, то была бы абсолютно счастлива. К концу зимы молодая пара прибыла во владения герцога де Шеврез, покровителя Андрэ при дворе, и Иоланта была представлена молодой герцогине.

Её удивило, что герцогиня была её ровесницей, учитывая, что герцогу давно перевалило за сорок. Но юная Эми сияла радостью и счастьем при виде супруга. Так же мило она приняла и Иоланту, которую долго рассматривала, щебеча что-то о красоте и обходительности мадам де Лазенкур. Эми и сама была весьма хороша, тёмные локоны ее вились вдоль милого и улыбчивого личика, очень живого и подвижного. Она то и дело улыбалась, играя ямочками на щеках, то и дело смеялась, словно находила в жизни только хорошее.

-Я уверена, что вы будете подругой моей несчастной королеве Анне, - говорила Эми Иоланте, когда они прогуливались в парке её дворца, - меня больше не пускают к ней, а все потому, что боятся, что Анна будет кого-то любить. Она полюбила меня - и вот меня нет. Постарайтесь утешить ее, дорогая, ведь Анна так нуждается в друге и в утешении!

Искренняя забота о подруге подкупила Иоланту, которая тут же поклялась сделать все, чтобы Анне было не так тоскливо переживать разлуку с любимой подругой.

-О, я сама безумно скучаю по ней, - продолжала юная герцогиня де Шеврез, - мне так не хватает наших бесед, да и что говорить, наших проказ. Анна живет, будто в клете. Я старалась показать ей мир, ведь она видит его только из окна кареты!

-За это вас и изгнали из Лувра? - спросила Иоланта.

-Нет. Они придумали другой предлог. Королева-мать решила, что я виновна в том, что Анна потеряла ребенка. Да, это печальная история, дорогая моя. Но я уверена, вы будете осторожны. Ведь вы так хороши собой и так рассудительны. Наше общение доставляет мне большое удовольствие! Я дам вам перед Анной самые лучшие рекомендации!

И Эми де Шеврез и правда написала королеве письмо, где расписывала все достоинства Иоланты. Иоланта была растрогана до глубины души. Разве могла она мечтать ещё пол года назад, что попадёт ко двору и познакомится со всеми этими людьми? Что она будет дружить с герцогиней де Шеврез, что станет служить королеве, оказавшись вдруг проверенной в её делах, и заслужит любовь королевы-матери, которая неожиданно решит, что Иоланта хорошо влияет на Анну?

Как ни пугала Эми её Марией Медичи, Иоланта никак не могла понять, что ужасного могла желать Анне королева-мать? Ведь она проявляла столько заботы, предупреждая все желания Анны! Королева Мария была ещё красива, очень уверенна в себе, и старалась сделать жизнь всех домочадцев самой прекрасной. Она очень любила своего сына, поэтому полюбила и невестку, которую окружила постоянной опекой и заботой. Иоланта, как подруга Анны, пользовалась полным доверием королевы-матери, и та всегда улыбалась, когда видела ее.

А вот король совсем не понравился Иоланте. Высокий, худой, как жердь, черноволосый и черноглазый, с надменным и брезгливым выражением на худом лице, капризный в еде, зато непривередливый во всем остальном, он казался ей большим избалованным ребенком. К Анне он относился как к предмету мебели, впрочем, как и ко всем женщинам двора. Даже красивую и яркую Иоланту он будто не замечал, а когда она была официально представлена ему, он пробубнил что-то вежливое, всего лишь окинув её скучающим взглядом. Зато король очень обрадовался появлению при дворе Андрэ де Лазенкура, тут же начав обсуждать с ним нового породистого скакуна, которого приобрёл в его отсутствие.

-Его Величество очень любит разные виды спорта, - сказал ей вечером Андрэ, - он у нас лучший стрелок, а на коне скачет, как заправский кавалерист. Да и в беге с ним лучше не соревноваться.

-Когда же король правит королевством? - спросила Иоланта.

Андрэ рассмеялся.

-Королевством есть кому управлять. Луи, конечно, всегда в курсе дел, но у него много помощников. Тот же герцог де Ришелье, да и королева-мать так и не оставила своих попыток вести нужную ей политику. Так что не переживайте за Францию, она в надёжных руках!

Глава 6.

Иоланта так и не смогла понять, когда началась эта война. Первое время она с трудом ориентировалась в отношениях между членами королевской семьи и их придворными, но постепенно начала понимать хитросплетение этих отношений и интриг. Стараясь не участвовать в них, она всегда держалась в стороне, однако интриги не могли не зацепить и ее.

В один прекрасный день Иоланта обнаружила, что её ненавидят все фрейлины Анны, как одна. Конечно, ничего удивительного в этом не было. Она вынырнула из небытия, неожиданно заняла самое лакомое место прямо при королеве, да сумела втереться к ней в доверие да так, что Анна жить без неё не могла. И если предыдущую фаворитку ненавидела королева-мать, то Иоланта сумела умаслить и ее.

Девушек, фрейлин, при Анне было ещё пять. Иоланта не стремилась к дружбе с ними, у неё было слишком много обязанностей, чтобы хватало времени на дружбу с кем-то еще, кроме Анны и Эми, постоянно требовавшей от неё писем, больше похожих на отчеты. Несколько раз Иоланта встречалась Эми, когда та приглашала её к себе в Шеврез. Эми тосковала, сидя одна в своём огромном дворце, поэтому Иоланта жалела ее.

-Только не доверяте этим девицам, особенно Шарлотте де Ле Мон, - предупредила как-то её Эми, когда они сидели в беседке в её парке и наслаждались лучами весеннего солнца и щебетом птиц, - она донесла Марии о нашей прошлой встрече с вами.

Иоланте стало не по себе. За ней шпионили, да ещё и обвиняли в нарушении запрета королевы Марии на общение Анны с Эми.

-Мне никто не запрещал ездить к вам, - сказала она.

-Конечно! - Эми положила ей руку на плечо, - но Мария явно не будет довольна нашей дружбой. Я же - опасная преступница! Мне повезло, что меня не заточили в Венсен!

Иоланта передернула плечами. Ей стало холодно и рука Эми на её руке показалась горячим углем. Ей не хотелось в Венсен. Она не герцогиня де Шеврез из рода Роганов, ее, возможно, и заточат... Но бросить Анну в беде она не могла.

-Жаннет де Муарэ выслеживает каждый ваш шаг, тоже хороша. Она писала вашему мужу, вы знаете?

Иоланта вздрогнула. Конечно же, она не знала этого.

-Зачем?

-Ну как... Наши милые дамы решили вас извести и выгнать из Лувра. Тем более, что вы - моя шпионка. Жанна написала тайное послание о том, что у вас с де Сисом роман. На самом деле она сама вздыхает по де Сису, как и половина женщин при дворе. Так что будьте поострожнее, дорогая моя Иоланта!

Так вот почему Андрэ так взвился на этого несчастного де Сиса! Иоланта закрыла лицо руками.

-Я не делала им ничего плохого! - воскликнула она в отчаянии.

Эми засмеялась, сияя глазами.

-А зря. Я бы на вашем месте сделала им много плохого. Что я и делала раньше. Так что постарайтесь за меня!

Иоланта закрутила головой.

-Нет, я так не умею. Я не хочу причинять людям неприятности.

-Даже если они причиняют их вам? Вашу доброту они принимают за слабость! Поверьте, чем жесче вы будете с ними себя вести, тем в большей безопасности окажетесь!

Осведомленность Эми, жившей в двадцати лье от Парижа, пугала. Иоланта не знала и половины о происходящем в Лувре, что знала Эми. Да, она не интересовалась чужими делами, но сейчас стала понимать, что обязана что-то делать, чтобы однажды не проснуться в Бастилии.

Покинув Эми и вернувшись в Лувр, Иоланта поняла, что находится в центре боевых действий, которые ведутся тайными знаками и записками с непонятными обрывками фраз. Её роман с Лувром закончился, и с этих пор она стала оценивать каждый свой шаг, каждое слово, боясь ошибиться, дать против себя оружие в руки недоброжелателей. Каждый человек вокруг мог оказаться врагом. Иоланта смотрела на всех с подозрением. Ей не хотелось участвовать в войне всех против всех, но война шла, а она оказалась в её эпицентре.

...

Первой настоящей атаке Иоланта подверглась на большом приёме в честь испанского посла. Анна была невероятно счастлива видеть соотечественнков, буквально наводнивших сад Тюильри, где давался бал. Она только и делала, что болтала по-испански, и, Иоланте казалось, что скоро начнёт подпрыгивать от радости, как ребенок.

Пока Анна была занята соотечественниками, фрейлины её толпились немного поодаль, что-то обсуждая и хихикая. Иоланта сидела на скамейке, ожидая своего мужа, который должен был явиться с минуты на минуту. От игравший повсюду музыки, от разноцветных фонариков, подсвечивающих сад, от танцующих на площадках людей ей было весело и самой хотелось танцевать.

Андрэ де Лазенкур не спешил, возможно, занятый про короле, чья высокая фигура то и дело мелькала перед глазами Иоланты. Андрэ она тоже несколько раз видела, но тот только улыбался ей и делал знак немного подождать. Ждать было скучно. Иоланта поднялась со скамьи и пошла к озеру, где была пристань с небольшими лодочками в виде лебедей. Несколько таких лебедей плавали по озеру, катая влюбленные пары. Иоланте безумно захотелось покататься на лебеде! Она стояла, притопывая ножкой в такт лившейся с танцевальной площадки музыке, и смотрела на освещенное разными цветами озеро, отражавшее яркие фонарики своими тёмными водами.

-Желаете прокатиться? - услышала она знакомый голос и резко обернулась.

Настроение её резко испортилось.

-Виконт, я просила не подходить ко мне, - сказала она достаточно грубо.

Иоланта ненавидела грубость, но этот человек выводил её из себя.

-Мне сказали, что вы скучаете, что вы одна, и я решил скрасить ваше одиночество, - улыбнулся виконт де Сис.

Он был похож на какого-то хищного зверя, грациозного и томного, вышедшего на охоту, но старающегося сделать вид, что не является хищником. Его нарочито развязные манеры не нравились Иоланте, которая всегда чувствовала исходившую от него опасность.

Иоланта сама себе представилась мышью.

-Кто сказал? - спросила она.

-Ваши подруги, - усмехнулся он, - возможно, им тоже скучно?

Сердце Иоланты пропустило удар. Она кинула взгляд туда, где ещё недавно стояли Шарлотта де Ле Монт и Алиса де Монтерон. И если про Шарлотту она знала все, что Алиса, тихая и некрасивая девушка, попавшая ко двору по рекомендации своей знатной тетки, никогда не делала Иоланте ничего плохого. И Эми про неё никогда не упоминала. Наверняка была и третья союзница, и эта третья уже несётся к Андрэ, чтобы указать ему на неверность Иоланты!

Глава 7.

Наутро Иоланта получила записку от королевы Анны о том, что неплохо бы ей остаться дома на один день. Эми тоже писала, что не стоит никуда ездить. Скандал с падением де Сиса в воду оказался больше, чем ожидали те, кто устроил его, и королева-мать была в ярости. Она вызвала де Сиса и отчитала его, а вот про Иоланту ничего не сказала, и Анна считала, что её поверенной лучше оставаться подальше от такого опасного места, как Лувр.

Андрэ был в хорошем расположении духа и горячо поддержал Анну, от чего Иоланта вздохнула свободнее. Конечно, меч был занесён над её головой, но ей хотелось передышки. Побыть одной, наедине с собой, почитать или вышивать, как она любила проводить время дома, у отца. Андрэ уехал, а она сидела в маленькой гостиной, впервые за много дней получив возможность отдохнуть.

Замечтавшись, Иоланта достала перо и бумагу, и решила написать письмо отцу. Но как-то само собой письмо превратилось в любовное послание, одно из тех, что она писала своёму бывшему жениху Клоду де Вильер. В мыслях её не было несчастного Андрэ де Лазенкура, Иоланта полностью отдалась на волю собственных чувств. Она то утирала слезы, капающие на чернила, то улыбалась счастливой улыбкой, рассказывая о собственных чувствах своему возлюбленному. Иоланте не приходило в голову, что Клод умер или женился. Она была уверена в том, что он не предаст, что он обязательно вернется, чтобы жениться на ней. Сейчас, когда это стало невозможно, когда предала его она, поменяв любовь на уверенность в завтрашнем дне, ей хотелось хоть иногда забыться, и снова стать той девушкой, что писала письма Клоду де Вильер, сидя у окна отцовского замка.

Время пролетело незаметно. Иоланта, уставшая от постоянного напряжения при дворе и необходимости контролировать каждое слово, каждый жест, могла наконец позволить себе расслабиться. Вечерами она тоже была в напряжении от того, что Андрэ ругал её за каждый взгляд, кинутый на другого мужчину, но Иоланта понимала, что в сердце его говорит обида за то, что она не может его полюбить. Любовь её была отдана другому. Андрэ не знал даже его имени, потому что отец отказался называть его, а Иоланта ответила, что не желает ворошить прошлое. Андрэ остался в неведении, но чувствовал, что там, где нет места для него самого, царит другой.

Иоланта старалась уважать чувства мужа. Она пыталась стать менее заметной, как можно меньше обращать на себя внимания мужчин, чтобы не вызвать его ревность, но Андрэ приказывал ей надевать самые лучше наряды, самые дорогие украшения, он сам ставил её на пьедестал, а потом обижался, что все вокруг смотрят только на нее. Иоланте не были интересны другие мужчины. Но ей не был интересен и Андрэ. Как она ни старалась, полюбить его она не могла. И даже те дружеские чувства, которые возникли, когда первое время они путешествовали, переезжая из замка в замок, охотясь в самых прекрасных лесах и знакомясь с разными людьми, постепенно сошли на нет, убиваемые его ревностью.

Иоланта водила пером по бумаге, и ей казалось, что она говорит с Клодом, ей становилось легче и спокойнее. Пусть жизнь её изменилась, но сама она осталась верна своей любви. И никогда не предаст её в своём сердце. Ведь Клода она больше никогда не увидит, но будет думать о нем до конца своих дней.

​​​​Иоланта сидела за столом, кусая перо, и придумывая, как бы красивее построить фразу. Ей удалость хорошо провести время, отдохнуть от шума и суеты, от Андрэ, от Лувра. Лазенкура ждала она не ранее ночи. Поэтому, когда он ворвался в ее комнату, пылая от гнева, Иоланта выронила перо и испуганно уставилась на него. В руках у него была её шкатулка для рукоделия.

-Кто он? - закричал Андрэ, открывая шкатулку и вываливая все ее содержимое перед Иолантой на стол. Письма предательски упали поверх вороха нитей, - черт возьми, кто этот человек?

Иоланта откинулась на спинку кресла, и испуганно смотрела на него. Она закрыла глаза, собираясь с мыслями.

-Отвечай мне, кому ты пишешь? - орал Лазенкур, совершенно потеряв власть над собой.

Его трясло, как в лихорадке, лицо его покраснело, а светлые глаза пылали огнем.

Иоланта встала, опираясь руками о стол. В груди её тоже нарастал гнев.

-Не скажу, - проговорила она твердо.

-Кто этот человек, Иоланта?!!

-Я не скажу, - Иоланта посмотрела на него в упор, - я не обязана говорить. Я с самого начала предупреждала, что такой человек есть.

Андрэ де Лазенкур бросился вокруг стола, схватил ее за плечи и затряс так, что Иоланта испугалась, что он попросту убьет ее.

-Ты моя жена, и ты обязана любить меня, а не кого-то другого! Ты обязана любить меня, ты не имеешь права писать подобное другому мужчине! Это и есть измена, самая настоящая!!!

Он вдруг отпустил ее и упал на колени, схватив ее за руки. Иоланта, ещё не сумевшая привыкнуть к перепадам его настроения, попыталась высвободиться.

-Иоланта, как ты не понимаешь, этот человек украл тебя у меня! - почти рыдал он, - Иоланта, я безумно боюсь потерять тебя. И я безумно боюсь, что ты в один миг исчезнешь.

Она вздохнула, сжала его руку.

-Мы договорились, что я не обязана тебя любить, - сказала она.

-Но и изменять ты мне не можешь! Ты клялась мне на алтаре!

-Как видишь, письма тут, в шкатулке. Я не отправила ни одного.

-Зачем же ты их пишешь???

-Просто так.

Она вырвала руки и отошла к окну, он вскочил и бросился за ней, сжал ее плечи, попытался развернуть к себе, но она вырвалась и отошла подальше.

-Ты представляешь, что я чувствовал, когда читал это? - он сжал губы, пытаясь прийти в себя, но это ему удавалось с трудом, - мы договорились, что ты меня не любишь, и я принял это. Но эти письма... они настоящие! Ты на самом деле любишь какого-то человека, и только представь, каково мне было читать твои признания? Признания другому. Там же одни признания... Я схожу с ума от любви к тебе, я ловлю каждую твою улыбку, а ты думаешь о другом. Ты и во время любви представляешь его, да?

Иоланта резко обернулась. Он угадал. Она часто представляла, что ее ласкает Клод, а не Андрэ де Лазенкур. И тогда она отвечала ему со всей страстью, на которую только была способна. Не ему, Клоду.