Безупречная пустота

Пролог

Луч проектора разрезал полумрак гостиной, выхватывая из темноты книжные корешки на полках и запыленную занавеску. На стене, в центре светового пятна на паузе стоял Декстер Морган, затянутый в свой кроваво-красный полиэтиленовый фартук.

– Я всё расскажу потом, – отчеканил Ворон, - до встречи!

Телефон лёг на столик экраном вниз.

– Девушка? – заговорщиски подмигнул Кик

– Рита.

– Что у вас с ней? Не уж-то, у нашего волка одиночки р-р-роман…

– С ней интересно. Давай смотреть.

Кик направил пульт вверх и вот, Декстер продолжил бороться с упрямым куском прозрачной пленки. Она со свистом разматывалась, цепляясь за угол стола, где лежало что-то объемное и мрачное. Липкая лента визжала при каждом отрыве, а ведро с отбеливателем стояло рядом, как зловещий атрибут ритуала.

Ворон сидел на диване, едва касаясь спинки. Его профиль, освещенный мерцанием экрана, был спокоен. Длинные пальцы аккуратно брали по одному чипсу из открытой пачки, отправляя его в рот без крошек. Его взгляд скользил по движениям Декстера – неуклюжим, торопливым, оставляющим на полу микроскопические брызги темной жидкости возле ведра.

Кик, напротив, вальяжно раскинулся в старом кожаном кресле, его массивная фигура почти поглощала сиденье. Он прихлебывал пиво прямо из бутылки, следя за экраном с полуулыбкой. На столике рядом валялась вторая пачка чипсов, уже смятая.

– Неэффективно, – произнес Ворон ровным тоном. Его голос был тихим, но четким. Он указал подбородком, спрятанным под густой на не длинной бородой на экран, где Декстер пытался затянуть пленку вокруг локтя «пакета», оставляя на ней мутные отпечатки в перчатке. – Посмотри на угол стола. Пленка порвалась о неровность, которую он не заметил. Он использует слишком много ленты, создает лишние швы – потенциальные точки разрыва. И брызги отбеливателя здесь, – Ворон сделал едва заметное движение пальцем в воздухе, указывая на нижний угол проекции, – и здесь. Он переносит загрязнения. Каждый раз.

Кик хмыкнул, оторвав взгляд от бутылки:

– Ну, работа такая, Ворон. Кровь, кишки, адреналин. Не будешь же вышивать крестиком. Он торопится, время идет.

– При чем тут вышивка? – Ворон повернул голову к Кику, его темные глаза в свете проектора казались совсем бездонными. – Речь о системных ошибках, повышающих вероятность обнаружения на порядки. Он оставляет биологические следы – волос под ногтем, капля пота, упавшая с лица. Материальные – та самая порванная пленка, след от ботинка в отбеливателе на полу фургона в третьем сезоне. Поведенческие – его спешка, неоптимальные маршруты, неполная очистка зоны. Риск неоправданно высок для человека, претендующего на методичность. Его процедура уборки не выдерживает критики с точки зрения криминалистики и логистики.

Кик поставил бутылку на подлокотник с глухим стуком и ухмыльнулся, разглядывая Ворона:

– Ты будто сам недавно труп спрятал, Пустота. Говоришь, как учебник. Все по полочкам. А сам-то? Смог бы лучше? Гипотетически? – Он наклонился вперед, его голос стал игриво-провокационным. – Пришел бы на место – тихо, как тень. Ни пылинки. Все замерял, рассчитал оптимальный вектор движения, все инструменты в стерильных пакетах, разложены по схеме. Ни лишнего жеста. Ни капли мимо ведра. Завернул бы... м-м-м... клиента в вакуумную упаковку с инертной средой, чтоб и запаха не было. И унес, как будто ничего и не было. Идеально. Бесследно. Как ты любишь.

Ворон не шелохнулся. Лишь уголок его рта дрогнул на долю секунды – что-то вроде улыбки.

– Вакуумная упаковка избыточна и шумна. Инертная среда нереалистична для полевых условий. Но базовый принцип верен: минимизация контакта, контроль среды, отсутствие спешки. И да, – он снова посмотрел на экран, где Декстер нервно вытирал уже чистый стол в четвертый раз, оставляя разводы, – по сравнению с этим, вероятность успеха при грамотном подходе была бы существенно выше. Он слишком полагается на удачу и внешние факторы, а не на расчет.

Кик громко рассмеялся, хлопнув себя по колену:

– Вот оно что! Значит, Декстер – это грязный подмастерье, а ты, Ворон – мастер пустоты! Цеховик против ювелира! Ха! Представляю: «Ворон: Безупречная пустота». Ни следа, ни звука. Только идеальная пустота на месте преступления. – Он подмигнул. – И никаких угрызений совести, ясное дело. Ты ж логику ставишь выше чувств.

– Чувства – дестабилизирующий фактор, – констатировал Ворон. – Но и его излишняя самоуверенность – слабое звено. Он считает себя непревзойденным, не анализирует ошибки. Это неизбежно ведет к провалу. Статистика.

– Статистика? Ты и дела по статистике выбираешь? – Кик покачал головой, но в его смехе не было злобы, только привычное подтрунивание над манерой друга все раскладывать по схемам. – Ладно, ладно. Смотри своего «идеального» убийцу. Декстеру хоть скучно не бывает. А ты бы всех усыпил своей стерильностью.

Ворон ничего не ответил. Его внимание снова было приковано к экрану. Декстер, закончив уборку, смотрел на свою сияющую чистотой комнату убийства с выражением усталого удовлетворения. Ворон лишь слегка покачал головой – едва заметное движение, полное разочарования.

Тиканье старых часов и затихающий саундтрек финальных титров «Декстера» повисли в воздухе. Резкий, короткий вибрационный гудок разорвал тишину. Звук исходил от смартфона, лежавшего экраном вниз на стеклянном столике рядом с диваном.

Глава 1

Августовский Екатеринбург дышал жарой. Ворон шел размеренно, не обращая внимания на потоки машин и уличный шум. Адрес был четко зафиксирован: пятиэтажка в спальном районе. Он нашел ее без труда – типичный бетонный «корабль».

Подъезд встретил его прохладной тенью и запахом пыли. Ворон поднялся на третий этаж, его шаги звучали отчетливо в тишине. Нашел нужную дверь – скромная, без украшений. Нажал кнопку звонка. Электрический треск отозвался внутри.

Ждать пришлось недолго. Замок щелкнул, дверь открылась.

На пороге стояла женщина. Она выглядела измученной. Глубокие тени под глазами контрастировали с бледностью кожи. Усталость буквально висела на ней тяжелым плащом. Взгляд, ищущий надежды, мгновенно выхватил незнакомца.

– Добрый день. Воронов, к вашим услугам, – представился он спокойно и вежливо, чуть склонив голову. Его голос был ровным, как поверхность озера.

– Людмила Сергеевна – она кивнула, едва заметно. Она отступила вглубь прихожей, жестом приглашая войти, – Прошу, – прошептала она, голос хриплый от бессонных ночей.

Ворон переступил порог. Дверь тихо закрылась за ним.

– Расскажите, когда вы последний раз видели или слышали сына? – спросил он с ходу.

Она вздрогнула, словно очнувшись. Тени под глазами казались глубже при тусклом свете кухни. Пальцы сплелись в бессильный узел, костяшки побелели от напряжения. Голос, когда она заговорила, был тонким, надтреснутым проводом:

– В четверг... Он не выходит на связь с четверга. Последний раз... последний раз я ему звонила днем. Он ответил. – Она замолчала, глотая воздух. Дыхание ее было поверхностным, прерывистым, как у загнанного зверька.

– Вы помните точное время? – мягко подтолкнул Ворон.

Людмила резко встала, стул скрипнул по полу. Движения ее были порывистыми, лихорадочными. Она заспешила к тумбочке в гостиной, руки слегка дрожали, когда она схватила старый смартфон.

– Вот... Вот! – она вернулась, тыча пальцем в экран. Лицо ее, освещенное голубоватым светом дисплея, казалось еще бледнее, почти прозрачным. – Смотрите: звонок в 16:15. Длился три минуты. Он сказал... сказал, что в кофейне «Кратер». Она здесь, за углом. На Комсомольской. Что выпьет кофе и пойдет домой. И все! Больше – ни звонка, ни сообщения! – Голос ее сорвался на высокой ноте, глаза наполнились бездонной, немой паникой. Она отшвырнула телефон на стол, будто он обжигал. «Я звонила, писала сто раз... Молчит!»

Ворон молча протянул руку. Людмила кивнула, разрешая взглянуть. Он аккуратно поднял смартфон, его собственные движения были медленными, точными, контрастируя с ее тревожной суетой. Экран подтверждал: исходящий вызов – четверг, 16:15, номер сына. Длительность – 00:03:12. Ни входящих, ни исходящих сообщений после этой даты не было.

– Кофейня «Кратер» на Комсомольской, 16:15 в четверг, – проговорил он вслух, фиксируя ключевые точки. Он вернул телефон. – Это очень важно. Спасибо. Что он говорил? Как звучал его голос?

Людмила обхватила голову руками. Плечи ее сжались под невидимой тяжестью. – Обычно... Устало, наверное. Сказал, что задержался, кофе выпьет – и домой. Ничего особенного! – Слезы, наконец, прорвались, беззвучно катясь по изможденным щекам. – Он же должен был прийти!

Ворон встал, его взгляд скользнул по прихожей, переходя в смежную гостиную. Движения были плавными, но целенаправленными, как у хищника, читающего следы. Он не спешил, позволяя пространству говорить первым. У зеркала в прихожей, в рамочке под тонким слоем пыли, его внимание привлекла фотография. Молодой человек, Артем, смотрел с нее спокойным, чуть задумчивым взглядом, уголки губ слегка приподняты.

– Можно? – спросил Ворон, уже осторожно снимая фоторамку со стены. Его пальцы коснулись стекла, ощущая прохладу и гладкость подушечками.

– Конечно, берите... – Людмила кивнула, следя за его действиями. – Это он, Артем. С прошлого лета, на озере Шарташ... – Голос ее дрогнул. Она отвернулась, смахнула непрошеную слезу тыльной стороной ладони. Жест был резким, сдавленным, будто выдавал стыд за слабость. – Он... он у меня такой ответственный был. Всегда! Звонил, если задерживался хоть на пять минут. Спокойный, рассудительный... Никогда не давал повода волноваться. Ни разу не пропадал! – Она говорила быстро, словно боялась, что сыщик не поверит, не поймет масштаба катастрофы.

Ворон внимательно рассмотрел лицо на фото, запоминая черты, выражение, даже манеру смотреть чуть в сторону от объектива. Он аккуратно положил рамку в свою небольшую сумку-портплед.

– Полиция? – спросил он нейтрально, продолжая медленное движение по гостиной. Его взгляд скользил по полкам, стенам, предметам.

Людмила горько усмехнулась, звук вышел сухим и колючим. Линии вокруг ее рта заострились от горечи.

– Полиция? – повторила она с горечью. – Сказали: он взрослый, совершеннолетний. Лето на дворе. Может, уехал отдохнуть, голову проветрить. Никаких признаков преступления, оснований для розыска нет. Формально отказали. Ждите, мол, может, объявится. – Ее руки бессильно сжали края кардигана, будто ища опоры в ткани. – А как ждать? Он же не такой! Не мог просто взять и... исчезнуть!

Тем временем Ворон оценивал квартиру. Чистота была ненавязчивой, без лоска и педантизма. В гостиной царил порядок, но не стерильный: на журнальном столике рядом с аккуратной стопкой журналов лежал забытый пульт от телевизора, уголок вязаного пледа небрежно свисал с подлокотника дивана. Книги на полках стояли ровно, но не по линейке, некоторые чуть выдвинуты вперед от частого использования. На стенах – несколько пейзажей Урала, недорогие, но с душой. Царил уют, теплый и ненатужный, атмосфера дома, где живут спокойные, аккуратные люди, ценящие покой и близость. Никакой роскоши, но и никакого запустения. Следов спешки, борьбы или беспорядка, который мог бы указывать на похищение или внезапный отъезд, не было. Все дышало обычной, размеренной жизнью, прерванной внезапной пустотой. Ворон остановился у окна, его профиль на мгновение вырисовывался на фоне августовского света, заливавшего улицу. Тишина квартиры, лишь нарушаемая прерывистым дыханием Людмилы, казалась теперь громче любого шума.

Глава 2

Понедельник утро. Ворон толкнул дверь кофейни «Кратер». Резкий контраст ударил по лицу: прохлада кондиционера и густой аромат свежего кофе. Тишина внутри была почти звенящей, нарушаемая лишь тихим шипением эспрессо-машины.

Он мгновенно оценил пространство: крошечное помещение, два столика у окна, стойка. Камера наблюдения крепилась высоко в углу, над дверью. Угол обзора плохой, охватывал лишь вход и часть первого столика. Шанс был, но минимальный.

За стойкой стоял молодой бариста, худощавый, в безупречно чистом фартуке. Его движения были плавными, отточенными. Взгляд – спокойный, отстраненный. Он вежливо кивнул Ворону.

– Что для вас? – Голос ровный, без интонаций.

– Этого молодого человека видели? – Ворон достал фото Артема и подвинул его через стойку. – 3 августа, примерно в четыре. Последний звонок матери отсюда.

Бариста взглянул на фото. Минимальная пауза.

– Не моя смена была. – Ответ четкий, без колебаний.

– Могу я посмотреть запись с камеры? Третье августа, с четырех. – Ворон будто не просил. Констатировал необходимость.

– Конечно. – Бариста без лишних слов наклонился к ноутбуку под стойкой. Клавиши щелкнули мягко под его пальцами. – Запись без звука. Только изображение.

Экран ноутбука засветился серым. Бариста прокрутил временную шкалу, остановил на 16:00. Ворон наклонился. Изображение зернистое, угловатое. Пустой столик у окна. 16:05 – в кадр вошел молодой человек. Артем. Ворон узнал его сразу. Парень говорил по телефону, сел спиной к стене, лицом к окну.

16:15: Артем посмотрел на экран, поднес трубку к уху. Говорил недолго, минуту – снова взгляд на экран, снова поднес к уху. На этот раз разговор был дольше, две, три минуты. Выражение лица не читалось, но поза говорила о сосредоточенности. Положил трубку. Сжал телефон в руке.

Две линии, – пронеслось в голове Ворона. Сначала с кем-то важным. Потом с матерью. Вернулся к первому. Ничего конкретного. Досадная пустота.

– Можно ускорить? – проговорил Ворон, не отрывая взгляда.

Изображение заерзало, стало рывками. Люди мелькали призрачными тенями. Артем сидел, пил кофе, смотрел в окно. 16:42: В кадр вошел мужчина. Крупный, в темной ветровке с капюшоном, натянутом низко на лоб. Сел напротив Артема, спиной к камере. Видна только его спина и капюшон.

Беззвучная пантомима на экране. Артем откинулся на спинку стула. Руки мужчины жестикулировали – резкие, отрывистые движения. Артем наклонился вперед, оперся локтями на стол. Его пальцы сжались в кулаки. Мужчина тоже наклонился, вторгаясь в личное пространство. Напряжение передавалось даже через пиксели.

Внезапно в кадр вошла девушка-бариста. Поставила перед мужчиной стакан. Он даже не повернулся. Артем резко вскинул голову. Его губы двигались быстро, отчетливо. Он отодвинул стул. Вскочил. Схватил свою чашку с недопитым кофе. Стремительно направился к выходу, почти не глядя на мужчину. Тот остался сидеть, неподвижная темная глыба. Артем исчез за дверью. Мужчина еще секунду сидел, потом так же резко встал и вышел следом, не притронувшись к заказу. Время: 16:48.

Запись закончилась. Тишина кофейни снова сгустилась. Ворон выпрямился. Шейные позвонки хрустнули.

– Девушка на записи. Кто? – Он ткнул пальцем в замерший кадр, где она ставила стакан.

Бариста взглянул.

– Карина. Сегодня ее выходной. Завтра будет.

Ворон кивнул. Мозг уже обрабатывал увиденное: Капюшон. Агрессия. Бегство Артема. Преследование.

– Скиньте запись сюда, - ворон протянул парню флешку. – Зелёный. Без всего.

Бариста кивнул, развернулся к машине. Ворон выбрал тот самый столик у окна. Сел на место Артема. Спиной к стене, лицом к двери и стойке. Стол гладкий. Внутри было прохладно. Контраст обострял восприятие.

Чашку с Зелёным чаем поставили перед ним беззвучно. Пар поднимался тонкой струйкой. Ворон не стал сразу пить. Его взгляд скользнул по стене напротив – ничего. По полу под столом – чисто. По стеклу окна – отпечатки, но старые, размазанные. Никаких следов спешки, никаких забытых предметов. Только голое функциональное пространство.

Он поднял взгляд, мысленно реконструируя сцену: Капюшон сел вот здесь. Артем – здесь. Конфликт. Эскалация. Бегство. Кто был под капюшоном? Связано ли это с обведенными лицами на фото? С вырванными страницами? С ноутбуком, который упорно не поддавался?

Пальцы Ворона непроизвольно постучали по краю стола. Ровный, отрывистый ритм. Взгляд упал на пустую точку перед ним – ту самую, где сидел незваный гость Артема.

– Во что же ты ввязался, парень? – Произнес он тихо, почти беззвучно. Слова повисли в прохладной тишине кофейни, растворяясь в шипении кофе-машины. Ответа не было. Только тень человека в капюшоне, навсегда застывшая на зернистой записи. Завтра – Карина. А пока – ноутбук.

Воздух в кабинете экспертно-криминалистического отдела МВД был тяжелым, спертым. Жара августа в Екатеринбурге плавилась за окнами, но внутри давила иначе – смесью запахов остывшего кофе, пыли с архивных папок и горячего металла от системных блоков. Кондиционер хрипел на последнем издыхании. Ворон стоял у стола, не присаживаясь, его тень, длинная и резкая в косом свете от жалюзи, падала на разложенные схемы. Центром внимания был матовый черный ноутбук, лежащий между ними на столе – немой свидетель исчезновения Артема.