Безымянный покровитель

Глава 1

Жду уже минут пятнадцать, когда опустеет гардеробная. Мимо, муравьиной армией, проносятся толпы детей. Они меня не замечают. Не хотят замечать. Толкаются, кричат, унижают друг-друга - какая нелепость! Вижу, крадутся и старшеклассники: некоторые из них крайне осторожно, других время не меняет совсем: бессознательно, как стадо баранов они бросаются в столпотворение малышей, даже не замечая, что сумкой с тяжёлыми книгами угодили кому-то по носу. Отовсюду разносятся недовольные вскрики:               

— Эй! Где твои глаза?

— Верни мою тетрадь! Сейчас же!

— Пропустите. Мне надо домой. Пропустите!

— Наглец, верни мою заколку!
   
   Почему чтобы решить какую-либо проблему, нужно обязательно поднимать такой шум? Постепенно струящиеся волнами школьники исчезли:  подвязали шарфики, натянули шапочки и ринулись из здания школы, освободив мне путь.

— Эй, Дэнни, ты хочешь остаться тут ночевать? — Вдруг окликнул меня Витёха, мой одноклассник. - Чего руки-то сложил? Это Спарта! Давай быстрее. Буду ждать тебя на улице.
   
   Я неспешно прошествовал в опустевшую гардеробную. Всюду валялись клочки бумаг и скомканные записки с признаниями в любви. Ох уж эти наивные создания —  детишки. У них всё предельно просто: они довольно смелые во многом.  Я тоже был таким когда-то. Отъявленным хулиганом. Но, в какой-то момент всё рухнуло. Не могу объяснить, что со мной произошло. Просто в один миг всё стало неинтересным и мерзостным. И тогда я погрузился в мир книг и музыки. Даже сам пытался создать что-то стоящее и заслуживающее внимания. Собственно, я и сам хотел внимания, которого был лишён долгое время. Все мои сочинения не без удовольствия поглотило пламя. Оно и было единственным тем, что делилось со мною теплом и уютом в тёмные времена. Сейчас и было это время.
   
   Сбросив тяжёлую сумку с плеч и медленно, шаркая грязной неухоженной обувью так, что прочувствовав эту угнетённость и подавленность, я ощутил, что у меня вот-вот остановится сердце. Глазами, в которых не отражалось ничего животрепещущего, я пытался отыскать свою кофту. Не могу вспомнить. Боже. Куда я её повесил?

   Откуда ни возьмись, как чёрт из коробочки, в гардеробную вошли две восьмиклассницы. Они смеялись так звонко, небрежно бросаясь словами, что мне пришлось рывком опустить глаза. В этот момент я увидел нечто привлёкшее моё испепелённое внимание. Это была книга. Не терзаясь, я схватил её немедленно и, спрятав в кофте, поспешил на улицу.

— Эй, что ты там прячешь? — Подскочил Витюха из-за угла. Я ответил, как можно тише и небрежнее, отстраняясь:

— Не твоё дело. Мне срочно нужно быть дома. — Наплевательски надел я капюшон, просунул руки в карманы штанов и медленно зашагал, в этот раз, душераздирающе шаркая уже по асфальту.

— Опять запрёшься в комнате, даже не пытаясь притвориться, что не замечаешь мои сообщения? Ты плохо выглядишь, приятель. Я хочу вернуть тебя к жизни. — Не унимался говорить Витя. Шёл я медленно, нудящий беспричинно друг, мог бы догнать меня – и отнюдь не единожды. Но, он решил не утруждать себя сей заунывным занятием, как вести бессмысленные разговоры с безнадёжно сумеречным другом, заблудшем во враждебном и мрачном мире, проникнув в который не сможешь выбраться таким каким был когда-то очень давно.

   Добравшись до дома, я быстро проскочил в свою комнату, где постоянно царил беспорядок и хаос. Убираться я не люблю, и родителей не пускаю. Мне комфортно в своем маленьком мире. Бросив свою сумку в угол, я завалился на кровать, привычно не заправленную. Пролежав несколько минут, я вспомнил о книге, которую взял в раздевалке. Пришлось подняться с теплого местечка и достать нужную мне вещь. По дороге я предусмотрительно переложил ее в крайний карман сумки, который не застегивался.
   
   Взяв книгу и открыв ее на первой странице, я отчетливо понял, что ошибся. Это был дневник. С первой странички можно понять, что он принадлежит девочке. Девушке. Много наклеек, сердечки разных цветов, разукрашенные бантики. Всё это демонстрировала первая страница дневника. А в правом уголке подписано аккуратным почерком “Мысли самой красивой девушки К. Р.”. Не сложно догадаться, что две буквы в конце это инициалы.

   Меня терзали смутные сомнения, все-таки это чужие мысли, и будет неправильно, если я прочту их. Но любопытство взяло вверх. Присев на край письменного стола я начал листать дневник. На первых страницах все казалось сумбурным, непонятным. Много чего зачеркнуто, и кажется даже вырваны страницы. Я открыл дневник ровно посередине, от чего переплет приятно хрустнул. Здесь снова преобладал тот самый почерк.
   
   “Какая глупость, вести дневник, — гласило начало предложения, —  Я делаю это только потому, что мне больше не с кем поделиться. Мои мысли часто путаются, ведь я не писатель, не поэт, хорошо бы встретить такого человека, дабы он посмеялся над моей неумелостью составить простое предложение. Я отвлеклась, расскажу тебе мой друг о своем настроении. Мне грустно, весело и снова грустно. Чувствую себя ненормальной. —  последнее предложение было зачеркнуто. —  Я учусь в классе, наполненном кучкой дураков. Я так считаю, потому что.... - недописанное предложение, и брошенный текст.
   
   Я начинал скучать. Зря я все же поднял этот дневник, он явно принадлежал маленькой девчонке. Как известно маленькие девочки страдают от любви даже порой не зная о том в чем она проявляется. Но, полистав еще несколько страниц, я уцепился за следующий текст:
   
   “Я потеряна. Мне страшно. Кажется все мои друзья - это ложь. Я делаю вид, будто смелая и сильная, чтобы никто не посмел с неприязнью смотреть в мою сторону, но с каждым днем становится труднее. Буду надеяться на то, что этот дневник никто и никогда не прочтет. А если прочтет, я скорее всего сделаю необдуманный шаг. Пока не решила, убью себя или того кто посмеет прочесть. Но склоняюсь ко второму. Ох, эти парни, от них одни проблемы, считают меня куском мяса. Грубо? А мне плевать. Как и тем, кто пользуется моей красотой.” — Под текстом нарисован маленький злобный дьяволенок.
Я весь вечер думал, как мне поступить с дневником. Девушка, которой принадлежала эта вещь, отличалась от меня сильным характером.
   
   “Какая же я все-таки глупая, убить себя из-за парня, уму непостижимо, о чем я только думала. Обязательно сожгу эту часть, как только появится возможность,— гласила следующая запись, оставленная через пару страниц.— С чего я вообще взяла будто слабая, ведь таким промышляют не иначе как люди с заниженной самооценкой. Я чертовски сильная, я докажу тебе кусок бумаги, я докажу всем!»
 
   “Еще один день, и еще один шанс убедиться, что меня окружают болванчики, которыми надо управлять, — было написано не самым аккуратным почерком, К.Р. очевидно спешила.— Но признаюсь самой себе, иногда, становиться неудобно. Я чувствую себя человеком, у которого нет души. Мои желания и поступки друг другу не соответствуют. Наверное, внутри я понимаю, что виновата, перед людьми, над которыми потешаюсь”.
 
   “Сегодня я впервые принесла тебя, дорогой дневник, в школу, и боюсь, что кто-то это может увидеть. Особенно Женя, мой парень, он точно будет смеяться,— впервые в записях К.Р. было указано имя, и я начал вспоминать знакомых с этим именем, но четно.— Я его не люблю. Терпеть не могу! Он мне противен! Но я должна быть с ним. Прозвенел звонок, а я все ещё сижу в этой раздевалке…— Девушка, очевидно, не закончила свою мысль, но на последнем слове все и оборвалось.

   Перед сном я прочел еще несколько записей, но в них описывались ее будни, и покупки в магазинах. Я желал узнать о ней больше, но усталость взяла вверх, и я уснул, оставив еще больше половины непрочитанных страниц.
   
   Невероятно странно держать у себя в голове чужие мысли. Это разрывает на части. Когда я узнаю, кто эта девушка, чей дневник частично прочёл вчера ночью, как буду смотреть на неё? Что буду чувствовать? Ночь душила бесконечностью. Несколько раз я подползал к окну, вглядывался в безмерную неисчерпаемость космического пространства. Ведь есть же кто-то, есть такой человек, к любимым занятиям которого причисляется восхищаться пленительным сиянием звёзд, упиваться тишиной и спокойствием, просто думать. Думать ни о чём. Неведомая и безрадостная К. Р. Может быть, именно она и любит так вот просто созерцать живописность ночи?
Личные записи — безусловно, неприкасаемы. Мне, непременно, нужно найти загадочную и несчастную К. Р. и вернуть ей её записи. Я выясню кто она. Выведаю, из какого она класса. Кто её одноклассники, друзья, родственники. Мне просто необходимо это знать. Я уверен, она прекрасна. Она тот тонкий лучик света, который мне необходим. Эта девушка укротит бурлящую ненависть внутри, пробудит моё спящее сердце, что оно будет готово выпрыгнуть из груди и возможно разбиться впоследствии под мертвенную мелодию отверженного скрипача.
   
   Я так заплутал в невразумительных нитях собственных мыслей, что опоздал на урок. Всклоченный и заторможенный, как пленник сонного царства, израненный остроконечными зубцами неведомых существ обольстивших меня,  довольно медленно — по-черепашьи, плёлся я по светлым школьным коридорам в поисках нужной мне аудитории. Предусмотрительно, я расстегнул сумку с книгами, и уже потянулся за необходимым учебником, как меня остановили. Преподавательница литературы, довольно старомодная, заметив некое шевеление вне учебных кабинетов во время занятий, что непозволительно, окликнула меня с едва уловимым возмущением:

— Денис Рузский ты ли это? Сейчас в актовом зале проходит общешкольная  лекция. К нам приехали важные люди. Зал должен быть полным. Твои одноклассники уже там. Почему ты опаздываешь? Сейчас же иди туда!  Поспеши.
   
   Что ж, я опоздал на 10 минут. Не на столько, на самом деле, я задержался, на сколько думал. Всё не так плохо, как могло бы быть. Будь сейчас урок с Елизаветой Максимовной, мне пришлось бы дожидаться окончание урока в коридоре. Елизавета Максимовна не терпит опозданий. Не терпит, таких чудаков, каким являюсь я.
Лекция в актовом зале уже началась. Преподаватели всячески пытались разжечь интерес во всю сопротивлявшихся учеников. Голоса из зала перебивали стоявшего на сцене важного мужчину в опрятном чёрном пиджаке. Надев на нос очки с потёртыми стёклышками, мужчина невозмутимо произнёс:

— Так. Дети. Тише. Пожалуйста, тише. Только послушайте. Вам не интересно, потому как вы не желаете даже прислушиваться к моим словам. Кто внимательно будет слушать, и в конце лекции ответит на мои вопросы, того ждут сладкие подарки. —  Подмигнул он. — Итак, я продолжу.
В зале не было свободных мест. Похоже, что не так уж и важно тут моё присутствие.

— Рузский! Опаздываешь? — Донёсся ниоткуда голос Елизаветы Максимовны. - Быстро неси себе стул из любого пустующего кабинета и присоединяйся к нам. И даже не вздумай сбежать!
   
   Отлично. Теперь, когда она знает, что я опоздал, её отношение ко мне будет особенным: закидает меня вопросами по недопонятым мною темам, и обязательно завалит. Она знает мои способности. Знает, в чём я силён, и в чём полное ничтожество. Швырнув распахнутую сумку в угол, я поспешил за стулом.
«В жизнь человека врывается нечто механически-дружественное, на первый взгляд неопасное, предоставляющее, пусть, даже, иллюзорную возможность реализовать себя, заявить о своём существовании и, пожалуй, главное, внушающее надежду на то, что кто-то в мире откликнется, узнает о тебе, выслушает тебя. И человек, полагая, что ему есть, что сказать людям, начинает творить…» - рассказывал человек на сцене, когда я вошёл обратно в актовый зал. Уловка со сладкими подарками сработала. Присутствующие в зале молчали, вслушивались в слова читающего лекцию важного человека в странном пиджаке с особым вниманием.
   
   Я ничего не успел понять, когда парень неимоверно крупный, накинулся на меня с кулаками. Вмазал он от души, будто всю жизнь ненавидел, и всё подкарауливал, поджидал подходящего момента, чтобы побить меня до беспамятства. Я отлетел назад от мощного удара этого сумасшедшего. Кто он, чёрт возьми? В глазах потемнело. Я очутился во тьме. Непроглядной пугающей тьме. Крики вокруг вернули меня к реальности. Передо мною стиснув зубы, стоял Бекетов. Выпускник. Спортсмен. Крутой. Бекетов довольно общительный человек, круг его знакомых постоянно расширяется. И конечно, такие парни как он не признаёт таких парней как я.

— У тебя её вещь! — кричал он. — У тебя в сумке личный дневник моей девушки! Она извергла океан слёз о потерянном дневнике, а он у тебя! Ты заплатишь за всё! —

   Трясся в истерике Бекетов. Позади, чуть дыша, трепетала девушка. Она плакала. Рыдала, сжимая свою сумку и носовой  платок в трясущихся руках.
   
   Так вот оно что. Вот оно. Я нашёл её! Нашёл обладательницу дневника. Обладательницей дневника оказалась Кристина Райнес, фантастически милая, удивительная и восхитительная. Но, в какой-то мере скверная и до одурения несносная. Она всегда добивается того, чего хочет. И кого хочет. Не верю, что те строки в дневнике написаны её рукой. Не верю, что на бумаге отражены её мысли. Не хочу верить!
   
   Я ударил Бекетова в ответ. Ударил изо всех сил. Ударил так, что кулак казалось, треснул и рассыпался. Бекетов только пошатнулся. Его словно не кулаком ударили, а целлофановым мешком. Зато отпечаток удара от тяжёлого кулака Бекетова будто пробил во мне дыру.  Я занервничал. В голове возникнул план: ударить Бекетова, и пока бугай приходит в себя, убежать. Но план провалился. Противник не собирался сдаваться. Я почувствовал себя тем ещё слабаком.

   Все учащиеся сбежались к нам, поглазеть. Некоторые, главные информаторы, достали телефоны. Народу было настолько много, что как по мне учителям впервые было жаль из-за такого скопления, так как это затрудняло перемещение, и до нас было просто не добраться. Нас окружили как старшеклассники, так и совсем еще дети. Выход тоже был перекрыт, дружки Бекетова держали оборону. И выпускать меня у них в планах не наблюдалось.
   
   Кристина Райнес продолжала строить из себя невинную особу, будто всё это тут не из-за нее. Бекетов начал наступать. Мое лицо уже ощущало будущий удар. А ведь по сути, что я такого сделал? Дневник лежал бесхозно, а я подобрал. Меня обвиняют в несостоятельности этой чертовски обворожительной Райнес. Почему в момент своей возможной смерти, я думаю о том какая она великолепная? Я болен? Зажмурив глаза, я ждал боли.

— Что вы здесь устроили?— услышал я крик кого-то из преподавателей, кто смог пробиться к нам.

   Бекетов отошел от меня на несколько шагов, а детей окружающих нас начали разгонять.

— Совсем совесть потеряли!— встряла Елизавета Максимовна.— Ах, так это еще и Рузский, не ожидала.
   
   Когда все, наконец-то, разошлись, под шумок сбежали и дружки бугая, и Кристина. Я оказался в новой ловушке. Мало того, что передо мной стоял совершенно неконтролирующий себя громила, так ещё к нему присоединилась женщина, у которой ко мне предвзятое отношение. Чуйка мне подсказывает, виноватым окажусь я.
Елизавета Максимовна, молча, схватила нас обоих за шкирку и повела к директору. Там-то она и оторвалась. Признаться, мне польстило, что поливала грязью она не только меня. Директор на удивление сидел и слушал крики бестолкового преподавателя. Бекетов сидел рядом со мной, от него несло ядовитым ароматом одеколона. А Елизавета Максимовна все не унималась. Еще несколько минут и я сам ей врежу!!!
   
   Выслушав Елизавету Максимовну, директор вяло взглянул на нас и придумал самое глупое наказание. Уборка класса и коридора на первом этаже. Выбрал самый грязный. Спасибо за такую щедрость, ведь именно этого мне и не хватает. Грязь в моей жизни это такая редкость. Бекетов что-то хрюкнул, я не понял, на этом и закончили. Уже на выходе я услышал, как учительница продолжила тираду:

— У нас такие гости, такие гости. — Повторяла она.—  А эти два великовозрастных...— Дверь захлопнулась.

   Бекетов со всей силы топнул ногой по плитке на полу. Его глаза горели праведным гневом, он желал реванша.

— Увидел? — спросил он меня,— вот примерно так я растопчу тебя, когда мы останемся наедине в закрытом кабинете.

   Больше он ничего не успел сказать, к нам подбежали ребята ближе всех стоящие в актовом зале. Среди них был и мой одноклассник Витек, который как я только сейчас понял, поджал хвост и не помог. Вдобавок на всех порах примчалась и Кристина.

— Все хорошо?— спросила она у Бекетова, и даже обняла.

   Тот почувствовал себя альфа-самцом и выставил вперед грудь. А я мог смотреть только на вьющиеся волосы стервочки Райнес.

— Молодец Жека! Показал этому лошку кто тут батя!— услышал я грубый голос одного из друзей Бекетова.

— Поддерживаю.

— Поделом ему.

— Это я еще не закончил. — Подытожил Бекетов.
Слушать дальше унижения в свою сторону я не стал, и растолкал всех тех, кто встал на пути.

— Смотрите, какой смелый, — крикнул вслед мне Евгений, а его многочисленная орда засмеялась на весь коридор.
   
   Зачем-то я обернулся, чего ждал, не понятно. Но одно у меня получилось, я уловил мимолетный взгляд Кристины. Она с сожалением смотрела в мою сторону. В груди расплылось что-то тёплое. Вся грудная клетка горела огнем надежды. Но девушка отвернулась, и смысла оставаться здесь больше не было. Я пошел в класс.
Все уроки я сидел тише воды, ниже травы. Учителя меня не трогали. А на лице зрел синюшный фингал. Елизавета Максимовна заходила пару раз к нам, и сверлила меня прищуренным взглядом. Я только вздыхал, и ждал новой порции унижений от Бекетова. Проще было бы, если я один убрал весь этаж, да даже всю школу, но совместной работы не избежать.
    
   Так и прошел день. На последнем уроке в кабинет вошел директор и вызвал меня. Я собрал свои вещи с парты и пошел следом за ним. Эдуард Викторович привел меня в комнату, где хранятся разные принадлежности для уборки. Там уже ждал Бекетов. Он с кислой миной взял половую тряпку и понюхал. Его лицо отразило отвращение. Когда он увидел меня, сразу сообразил что сделать. Тряпка полетела прямо мне в лицо, и сразу же упала на пол. Воняла она знатно, не зря бугай морщился. Я сдерживал себя как мог.

— Бекетов, а ну живо поднял тряпку с пола, и чтобы я больше такого не видел. В противном случае будешь у меня до конца недели первый этаж драить,— прикрикнул на несносного бугая директор.
Бекетову явно не улыбалось такая прерогатива, и он поднял тряпку.

— Лидочка Сергеевна, покажи-ка ребятам, что тут да как,— позвал Эдуард Викторович уборщицу.
   
   Лидочка Сергеевна выглядела как большая бочка. Она еле передвигалась и постоянно вздыхала. «Ох!» И «Ах!» - ее девиз. Директор пожелал нам удачи и ушёл. Теперь мне и моему «приятелю» пришлось иметь дело с уборщицей. Я молился о том, чтобы это поскорее закончилось.

— Итак, слушать меня внимательно, повторять не буду, понятно?— приказным тоном вещала Лидочка Сергеевна.

— Понятно,— кивнул я.

   Бекетов промолчал, мне подсказывало мое чутье, что он просто забыл родную речь. Иначе объяснить не могу.

   Неприятная на вид, да и на общение уборщица пояснила, что тут и как. Я задавать лишних вопросов не стал, и приступил к делу. Бугай долго рассматривал разные тряпки и выбрал самую грязную. Первым делом я отправился в свой кабинет, но, остаться одному, мне было не суждено. Бекетов явился туда же со своей тряпкой. Режим игнорирования включен.

— Ты, кажется, не вернул моей даме ее блокнотик,— начал размахивать он уже сырой тканью.

   Я молчал.
 
— Что молчишь? Сейчас я тебя раскачаю, сопля,— выругался Бекетов.

   Он ударил меня со всей силы сырой тряпкой по коленям, обнажив мерзкие зубы. Удар был настолько резким, что колени подогнулись, и я рухнул, опираясь руками о пол. Голова отяжелела, я не мог смотреть ему в глаза. Больной ублюдок! С самого детства я терпел. Сдерживал себя, сдерживал слёзы, сдерживал эмоции, даже если было невыносимо больно. Бабушка всегда говорила мне: - «Как бы ни было трудно, что бы ни случилось, держи себя в руках. Не теряй лицо. Не предавай себя.  Будь твёрд, отстаивай своё мнение, если считаешь себя правым. Понял, Денис? Будь самим собой, но никогда не показывай свою слабость».

— Сопли у тебя вместо мозга, поддонок. —  Сказал я, не поднимая головы.

— Да таким голосом, как у тебя, только в туалете кричать, что занято. – Не унимался Бекетов. — Не пытайся рыться у меня в голове. —  Я встал, сжав кулаки.

— Я и не пытаюсь, потому как там  — пусто. — Собравшись с силами, я накинулся на Бекетова, не разбирая куда бегу. Нужно иметь особый талант привлекать к себе внимание и всем нравиться, но при этом быть редкостной скотиной. Бекетов, встряхнув тряпку, и рывком ударил меня ею, оттолкнув бежавшего меня так, что я снова рухнул на пол.

— Не делай из меня идиота. – Хмыкнул он, выставив грудь. Поставив свой огромного размера ботинок на ребро ведра, в котором от поднявшегося между нами спора колыхала вода, Бекетов опрокинул его, и вода растеклась по кабинету.

— Никто из тебя идиота не делает. – Поднялся я. Наши взгляды пересеклись.  – Это полностью твоя инициатива.

   В этот момент, в кабинет  вбежала Арина, моя одноклассница. У нас хорошие отношения, мы сидим за одной партой, и когда я чего-то не понимаю, даёт мне списывать. Но, что она тут делает?

— Жека! Ты, что, ненормальный? Зачем ты бьёшь моего друга? Сумасшедший!!! Что между вами произошло? – Верещала Арина.

— Нас наказали за драку. – Сухо ответил я, стряхивая грязь со штанов. Бекетов нагло встрял:

— Этот мелкий обидел мою девушку! Я с ним ещё разберусь. Ты, сволочь, будешь вздрагивать, просыпаясь ночами. – Обратился он в мою сторону.

   Арина хмыкнула, слегка нахмурившись. Неожиданно, для меня, она подбежала к зачинщику всего этого, и кулаками заколотила его в грудь.

— Не смей обижать моего Дэнни, жалкий ублюдок.  — Её высокий маленький хвостик дрыгался в разные стороны. Это выглядело достаточно мило. Видимо, они были хорошо знакомы.

— Эй, мелкая, отойди. Иначе запру тебя в твоей комнате, и даже мать не поможет. Не выпустит. Будешь сидеть, и страдать. — Бекетов отодвинул от себя Арину, на его губах, кажется, даже проскользнула мимолётная улыбка.

— Я сюда не сюсюкаться пришла. — Ударила его по руке Арина. — Дома никого нет. Мне нужны ключи.

   Тут уже не выдержал я, вмешавшись:
 
— Вы двое живёте в одном доме? Как так могло получиться?

— Жека, мой сводный брат. Наши родители сошлись не так давно. А страдать мне. Терпеть мне. — Разъяснила Арина ситуацию, пока Бекетов возился в своей сумке, разыскивая ключи. Как только нужная вещь была найдена, Бекетов бросил ключи на пол, и те неприятно зазвенели.

   Информация об Арине и Бекетове шокировала меня.Мне даже стало жаль её, впервые. Арина вдруг схватила меня за промокший рукав и вывела из кабинета. Я ничего не успел понять, и возразить. Вырвался, и, перегнав её, вышел из кабинета первым.

— Что ты теперь его приласкаешь? Приголубишь? — Слышались смешливые высказывания Бекетова. Но, Арина захлопнула дверь. Она толкала меня в сторону туалетной комнаты, таким образом, намекая, что мне необходимо вымыть запачканные части тела.

— Я буду ждать тебя тут. — Сказала она, вырвав у меня сумку из рук.

— Не надо меня ждать. Я справлюсь. – Оттолкнул я Арину. Ещё чего не хватало, быть под опекой этой девчонки. Сам разберусь.

   В отражении на меня смотрел грязный потрёпанный мальчишка. Густые от рождения волосы были скатаны в сосульки. Лицо было настолько грязным, что синяк слился, и его практически не было видно. Рубашка грязная. Мокрая. Чёртов Бекетов! Пора разобраться с этим недоразумением. Хватит! Хватит терпеть унижения. Больше я не стану терпеть!

   В коридоре меня ждала Арина. Она уничтожала грязные разводы с моей сумки влажными салфетками. Сдувала пылинки. Боже! И нужно ей это?

— Ты мне что мамка? – нахмурился я. И вырвал у неё сумку.

— Почему ты не ценишь мою помощь? – крикнула мне вслед Арина. Я обернулся, и лишь показал ей средний палец. Было грубо, не отрицаю, но в то мгновение меня это мало волновало.

Глава 2

Мне было все равно, я ушел и оставил Бекетова драить кабинет одного.Больше терпеть его унижения я не мог. Поэтому вернувшись домой первым делом бросился в душ. Смыв с себя всю оставшуюся грязь, я отправился в комнату. На полу валялась моя сумка, а из нее выглядывал дневник. Соблазн прочесть его снова одолевал. Я поднял дневник и открыл предпоследнюю запись. В ней хранился план Кристины на сегодняшний день. Естественно я взялся за прочтение.
 
   «Женя пригласил завтра сходить в клуб. Не помню даже когда я была там последний раз. Хочу оторваться по полной, может быть даже выпить. Обычно «лицам до восемнадцати» не продают алкогольные напитки, но это же Бекетов, он найдет выход из положения. У нас будет большущая компания, и веселье гарантировано. Но больше всего меня волновал тот момент, что это не обычный клуб, а «Панорама», самый крутой. Жду! Жду! Жду!»
   
   Запись оказалась короткой, но ясной как день. Я сопоставил все последние записи, согласно дням недели, и получалось так, что поход в клуб состоится сегодня. Оказывается, Дэнни везунчик, промелькнуло в моей голове. Не знаю под чем я был, когда начал собираться в клуб. Но вовремя  сообразил, одному идти не вариант. Единственный кого можно позвать для подстраховки — это Витя. Набирал его номер. Прошло несколько мучительно долгих гудков, прежде чем он ответил.

— Да, — сонно, промычал друг.

— Пошли в клуб? — с порога предложил я.

— Ты это серьезно? — я не знаю, но, по-моему, Витя с кровати упал, услышав от меня такое предложение, — или это розыгрыш?

— Я серьезен как никогда, — с моим тоном можно было идти и баллотироваться в президенты.

— Ох, думал не дождусь уже никогда, — отреагировал Витек так весело, что по ту сторону послышался непонятный шорох.
   
   Мы обсудили во сколько и куда пойдём, на этом и закончили беседу. Я хотел выглядеть хорошо, и надел все свои самые новые вещи. Родителям я ничего говорить не стал, им не до меня. Как-то раз я подошел к отцу, и спросил, можно ли погулять, на что он мне ответил «Мне все равно, ты взрослый, и сам себе хозяин». Не лучший ответ от человека, который несет ответственность за ребенка. После этого случая, я больше не подходил и не спрашивал. Понимал, что я никому не нужен.
   
   До клуба я добрался быстро, и был на месте вовремя. В отличии от Вити, его пришлось подождать минут десять. Но я не стал ругаться с ним насчет такого пустяка, да и к тому же, друг так спешил, это было заметно по его красному лицу и срывавшемуся дыханию.

— Ну сегодня мы с тобой оторвемся, да брат? — на веселе спросил мой товарищ, в его планах были совершенно отличные от моих действия.

— Да, идем, — не стал я распинаться на тему, того, каков был мой замысел.
   
   В клуб нас пропустили без проблем, мы всего лишь заплатили за вход. Даже паспорта спрашивать не стали. Но признаться денег взяли знатно. Это почти все мои накопления, в проекте я хотел приобрести новую гитару. Теперь придется на какое то время распрощаться с мечтой. Как только мы  прошли фейсконтроль меня сразу же оглушила невероятно громкая музыка. Обычно я привык слушать музыку в наушниках, а здесь все было по-другому. Открыто. Молодежь отжигала на танцполе. Девушки как по мне делали слишком откровенные движения под музыку. Но для клубов — это норма. Сюда люди нелюбовь приходят искать, а кое-что другое. Будь у меня время я возможно тоже занялся чем-то подобным, так как здесь все становится возможным. Будь ты даже самой последней обезьяной в этом зоопарке, кто-то точно одарит тебя своим вниманием. А я к слову не самый плохой выбор, может быть даже отличный!
   
   Витек сразу кинулся к барной стойке, не знаю, как у него с финансами, но мне хватит максимум на воду. Но алкоголь меня не волновал от слова совсем, я пришел, дабы найти Кристину. Возможно даже проявить смелость и потанцевать с ней. Пришлось пробивать себе дорогу. Народу было до безумия много, и я уже начал отчаиваться. В этом месте я впервые, поэтому, точно понять сколько я обошел сказать не могу. Но по ощущениям несколько километров. Еще эти постоянно мерцающие разноцветные огни, они давили на меня. Пестрые цвета раздражали. На минутку, я задумался, а не бросить ли мне поиски? Но я отогнал эту мысль. Чтобы мне не стоило, я доведу дело до конца. По краям от танцпола стояли столики на несколько персон. Среди них я заприметил знакомую огромную спину. Только не он! Опять этот громила, почему меня с ним так часто сводит судьба? Это испытание? Рядом с Бекетовым сидела хрупкая девушка. Кристина. Он накрыл ее плечи своими массивными банками. С такими ручищами Жека точно закатает меня в асфальт, да так, что никто не найдет.
   
   Я нашел в себе силы, и подошел к ним. Настолько мое внимание привлекли эти двое, что я напрочь не заметил еще несколько ребят сидящих с ними за одним столом. Среди них были, как и школьные дружки Бекетова, так и незнакомые мне совсем уже взрослые мужики. Они распивали алкоголь и смеялись. К моему глубокому удивлению Кристина пила и вела себя  вызывающе не меньше, чем окружающие ее парни. Я был уже в паре шагов от веселящейся компании, как вдруг меня заметил Бекетов.
   
— Опачки, —встал из-за стола Жека, и злобно начал сверлить меня взглядом, — а что этот прыщ тут делает? — обратился он ко мне, так будто меня здесь не было. — Мне из-за тебя половину школы пришлось отдраить, не стыдно светлячок?
   
   Кристина сидела и не обращала на происходящее внимания. Даже сейчас меня не замечает, вот стерва. Во мне начало просыпаться негодование.
   
— Если ты вдруг потерял память, я напомню, — сравнялся я с Бекетовым, и мы стояли почти впритык, — ты сам наехал на меня, поэтому не вижу смысла рассусоливать. Ты безусловно отбыл свое наказание заслуженно. А теперь будь добр, отодвинься, я хочу поболтать с твоей подружкой. От такого Бекетов ошалел. Даже будучи пьяным парень не ожидал от меня таких слов в свою сторону. А я попытался обойти громилу и сесть рядом с Кристиной, у которой похоже наблюдалась дисплазия мозга. По другому ее поведение назвать было нельзя. В потаенных недрах моего сознания, я стал понимать, Кристина не такая, какой я себе ее обрисовал. Бекетов надвигался.
   
— Когда я наеду, поверь от тебя останутся только лишь воспоминания, — вернул он меня в реальность.

   Спустя энное время, Кристина все-таки вмешалась.
 
 — Милый, — обратилась девушка к Бекетову, положив свою руку ему на плечо, — перестань. Он того не стоит!

   Последнее ударило меня сильнее, нежели бы по мне проехался танк. Но Бекетова это совсем не впечатлило. Он только взъерепенился еще больше. Видимо его огорчило вмешательство Кристины.

    — Какого, ты его защищаешь? — закричал он, и девушка отпрянула, — или ты забыла кто тут твой парень?
   
   Пьяный Бекетов замахнулся на Кристину. Он собирался ударить ее. Во мне взыграл инстинкт защитника, и я рывков вырвал девушку из лап обидчика. Жека не рассчитав упал и ударился прямо о край стола. Из носа недруга ручьем полилась кровь. Товарищи бугая сразу же отреагировали на такое представление. Громкий смех, который подхватили даже проходящие мимо, видимо они не понимали в чем дело. Такое Бекетову совсем не нравилось. Парень встал и смачно вытер рукой кровь. От чего она размазалась еще больше. Я знал, сейчас будет ответ от разъяренного
Бекетова.
 
 — Бежим отсюда, — закричал я что есть мощи, дабы она услышала, схватил за руку, и мы начали прорываться через толпу.

   Позади слышались басистые голоса друзей Жеки, я мало что разобрал, да мне и не надо, но было, то из-за чего бугай и погнался за нами.
 
 — Ну, Бекет, ты и простофиля, девчонку даже не смог удержать.
   
   Пока мы прорывались, я заметил краем глаза, Кристина пытается вырваться. По её неказистым движениям было понятно, что она уже довольно пьяна. Стройные ножки переплетались, руки были расслаблены. Её румяное личико брюзгливо нахмурилось. Девушка недовольно извивалась и пыталась высвободиться. Конечно, ничего у неё не вышло. Кристина была настолько уязвима и слаба в этот момент, что я мог отвести её куда угодно и делать с нею всё, что захочу. Её длинные волосы рассыпались волной. Не знал, что девушки могут быть настолько милыми даже с выбившимися локонами. Возможно, если бы перед Кристиной сейчас же возникло зеркало, она бы ужаснулась и вскрикнула.
   
   Я засмотрелся на неё. Какие хрупкие плечи, нежные и бархатистые. Руки такие мягкие, что прикоснись она к моей щеке, я бы растаял, как пломбир в жаркий июльский день. Её тонкая ножка в какой-то момент неловко подвернулась, и она чуть не упала. Боже, хорошо, что я был рядом. Лёгкое платьице «вкусно» облегало талию. Как она может носить такие лёгкие наряды? Совсем не бережёт себя, глупышка, сейчас ведь осень, холодно и льют дожди.
   
—Что ты себе позволяешь? —Едва слышно говорила Кристина. - Немедленно отпусти!
   
   Я пробивался сквозь толпу, не отпуская Кристину. Пытался добраться до выхода. Зачем я так просто схватил её и увёл с собой? Полагаю, что в моём возрасте быть чересчур благоразумным скучно. Всегда я отличался весьма уравновешенным нравом, соблюдая умеренность не только погружаясь в работу, но и в личных увлечениях и творческих порывах. Возможно то, что происходит сейчас, это некий эмоциональный выброс накопившегося во мне за всю жизнь дерьма. В какой-то момент, залюбовавшись Кристиной, я отвлёкся, и её рука выскользнула из моей руки. Кто-то невнимательный сшиб меня, и я совсем потерял её из виду.
   
— Смотри куда прёшь, болван! —Крикнула бойкая особа, врезавшаяся в меня.

   Чёрная одежда делала её совсем непримечательной. В отличие от незнакомки, платье Кристины сияло. Но, я всё равно потерял её. Сумею – ли найти теперь?
   
— Кристина! Я хочу поговорить с тобой, Кристина. Пожалуйста, не прячься.
   
   Неотступно преследовавшая нас тень, повторяя каждый шаг, вот уже совсем близко, казалось, только протяни руку, и поймает. Похоже, Бекетов уже отыскал и заслонил своим мощным телом хрупкую Кристину, и теперь не пропустит её, зажав между мерзкими своими дружками. Оставив девушку позади себя, он рысью помчался за мной. Стоит, всего завернуть, куда бы там ни было, и потеряешься среди толкающихся мокрых тел, но, нет, проворный Бекетов упрям, и от него не скрыться. Он чувствовал себя здесь уверенно, и ловко шныряя между безучастными танцорами, почти нагнал меня, чуть – ли не вцепившись коршуном в капюшон моей кофты. Он чувствовал себя королём, как неуловимый дикий зверь чувствует себя уже сытым, только-только нагоняя добычу в непроглядных джунглях.
   
   Да, оторваться от такого не то чтобы не просто, а вообще невозможно. Прогоняя в голове различные варианты спасения собственной шкуры, вспоминая всевозможные входы и выходы, я, неужто взаправду, наткнулся на слегка прикрытую дверцу. Не всё ли равно куда бежать? Уж точно не назад, прямо в лапы беспощадного зверя.
Комната под завязку была забита молодыми людьми. Взглядом я врезался в приятную зыбучую голубизну. То был бассейн в центре комнаты. Похоже, я вторгся на закрытую вечеринку. Всплески воды на какое-то время прекратились, и все присутствующие здесь люди обернулись ко мне. Я замешкался. Никогда на меня не было обращено столько внимания, как сейчас, в это самое неловкое мгновение. Почему, нельзя вот так вот просто взять, и провалиться под землю. Наверное, я бы остался там жить. В полном одиночестве. В неприкосновенности. Мог - бы провести в подземелье целую вечность, и сотворить что-то стоящее,  красивое. Может быть, трагедию, и отнюдь не хуже Шекспира, или «маленькую ночную серенаду» Моцарта, только собственного сочинения. И тогда, возможно, через несколько сотен лет обнаружив его, главные умы будущего прильнут вниманием к сему «произведению», в надежде разгадать тайный смысл моего творения, смысла в коем на самом деле нет.
   
   Бекетов был близко. А меня, тем временем, охватило такое угнетающее волнение, что я прочувствовал, как мерзкие капельки пота заскользили по телу. Позади, буквально уже в двух шагах от меня, повеяло ветром, словно от нескончаемого шевеления множества птичьих крыльев, настолько близко шелестящих от меня, что будь это чёрные крылья дьявола, он, без сомнения, меня ими придушил.Я продолжил бежать, но столпотворение молодых людей не давало особо развернуться, и сам не поняв, как, я очутился на краю бассейна. Там-то Бекетов, со всей ненавистью, что притаилась в нём, и прижал меня. Накинулся всем весом.
   
   И мы, можно сказать, в объятиях друг друга, смачно шлёпнулись в воду. Брызгами окатило, вероятно, виновника торжества, что-то выясняющего по телефону.  В его взгляде было столько злости, что казалось он, испепелит нас вместе с Бекетовым в миг, и от нас только ниточки останутся. Все, кто в это время находились в бассейне, рассыпались в разные стороны с вскриками негодования.
   
   Когда невозмутимые охранники клуба вышвыривали нас, несчастных, ухватившись за вороты наших курток, как за длинные шершавые хвосты мёртвых крыс, в компании друзей Бекетова промелькнуло довольно знакомое лицо. Счастливое лицо. Лицо человека, находившегося в компании своих хорошо знакомых товарищей. Лицо моего, как я считал, лучшего друга. Это был Витёха.
   
   Смутная тревога одолела меня. Я почувствовал себя преданным. Только Арина, и осталась ко мне неравнодушной, готовой дружить со мной, каким бы нелепым я ни был, как бы с ней не поступал. Я почувствовал себя виновным в том, что возможно, не придавая этому значения, мог обидеть её. Но, она, может быть, и грустила по этому поводу, но вида несчастной обделённой вниманием дурёхи, не подавала. Мне стоит относиться к ней серьёзнее в дальнейшем. Не исключено, что не подавляемая теперь тревога была связана именно с значимой ответственностью, которую я взял на себя, обидев девушку, никогда не позволявшую себе как-то оскорбить меня или унизить.
   
   Итак, я отвлёкся. Пожалуй, то, что произошло несколько минут назад - отрывок из моей биографии,который я бы предпочёл никогда не вспоминать. Когда все кончилось, Бекетов и его свора отправились гулять дальше, больше не замечая меня, словно ничего не случилось. А я мокрый и злой отправился домой. Пока шел по ночному городу, люди, встречавшиеся мне по пути, странно смотрели, предположительно, как на бездомного. Компания девочек подростков мило захихикали, а одна мне даже подмигнула. Это вообще законно гулять в такое позднее время в таком возрасте? В любом случае я не вправе осуждать. Прохладная погода не давала мне покоя, я шел и ёжился, хотелось поскорее добраться до теплой пастели, предварительно сняв с себя все мокрое. Осень в нашем городе всегда хмурая. Дождевые капли с шумом разбиваются о мокрый асфальт, словно живущие в душе когда-то мечты, которым, увы, не суждено осуществиться. Никто не покидает квартиры, не захватив с собой зонта. К тому же, резкие порывы ветра нередко срывают шляпки с нарядных дам, вынуждая немного поднапрячься неказистых кавалеров в погоне за уносимой ветром вдаль вещью рядом идущей партнёрши. Да, таков наш родной город. Слякотный  и хмурый. Но, несмотря на частую переменчивость погоды – бесконечно уютный и славный город, манящий своим теплом и тучной атмосферой даже в самые суровые зимы. Волосы липли ко лбу, что было вдвойне неприятно. К сожалению, все мои сегодняшние жертвы оказались напрасными, я проиграл во всем. Но больнее всего отражалось предательство лучшего друга. Теперь понятно почему он постоянно игнорировал нападки Бекетова в мою сторону. А я идиот, не придавал этому значения.
   
   Весь свой оставшееся вечер я провел в обдумывании произошедшего. Я испытывал целую палитру отрицательных чувств. Злость на Бекетова, ненависть к Вите и совершенное непонимание Кристины. Как можно быть настолько красивой, но в тоже время настолько же и глупой? Это проклятье всех девушек? Нет! Арина, например, не такая, она разительно отличается от Кристины Райнес. Эта девушка знает на что способна, и может постоять не только за себя, но и за ближнего. Она сильная, смелая, верная. Жаль все ее плюсы я не в силах копировать.
   
   Заснул я под утро, и когда пришел черед отправляться на занятия, силы мои не восстановились совсем. Я был вялым и еле дошел до места учебы. Было желание упасть и заснуть прямо на пожелтевшем газоне. Останавливало только одно, он поливался водой, а еще раз незаслуженно искупаться я не жаждал. Пока я плелся еле-еле, переступая с ноги на ногу по тротуару, меня догнала Арина. С того дня, когда нас с Бекетовым наказали мы не общались, сам не понимаю почему.

— Доброе утро, ты сегодня какой-то уставший, что-то произошло?— сразу поняла девушка, и как обычно полюбопытствовала.

— И тебе,— обратил я внимание на ее внешний вид.

   Арина была одета в короткий темно синий сарафан, и выглядела как настоящая ученица.

— Книгу читал,— не стал я рассказывать ей подробности вчерашнего приключения, мне не хотелось, чтобы она знала.

—Интересная была книга, по-видимому,— на лице одноклассницы появилась лучезарная улыбка. Хотя сегодня был пасмурный день, она казалась солнцем, освещающим округу. Почему я стал смотреть на неё иначе?

— Очень,— постарался я ответить ей так же с улыбкой, но в моей легко можно было выявить фальшь.

   Прозвенел звонок, я опять опаздываю, но на этот раз хотя бы не в одиночестве. Мы пришли еще до прихода преподавателя, и никакого выговора нам не сделали. Все уроки я был как сонная муха. На истории я отключился совсем. Благо я и Арина сидели всегда за последней партой, и учителя мало обращали на нас внимание. Тихо и спокойно, а это главное, чего в первую очередь требуют преподаватели.
Из приятного сна меня вытащил непонятный голос. Я слышал его через белую пелену, он взывал ко мне. А я пытался отмахиваться. Но когда кто-то взял мертвой хваткой меня за плечо и начал тормошить, я поднял голову с пригретой парты. В классе было пусто, я опешил. Неужели уроки кончились, а я все проспал? Арина никогда бы не ушла, бросив меня одного. Но осмотревшись по лучше я заметил, что вещи одноклассников на месте. Я расслабился, но сразу же вспомнил, кто-то ведь меня разбудил. Повернув голову в сторону откуда шел звук голоса, я удивился. Кристина. На такое я точно не рассчитывал. Что она тут делает? Похоже пока я не прекращу пялиться и не спрошу прямо никогда не узнаю.

Глава 3

— Кристина? А ты чего тут, эм, забыла?— спросил я, сам не узнавая свой сонный хриплый голос. А пустой класс заставил его в добавок вернуться эхом.

— Для начала, привет, не вежливо вот так просто задавать такие вопросы девушке,—нахмурилась она.
   
   Я неволей опустил взгляд, и он упал на оголенные длинные тонкие ноги. Они были совсем никак у Арины, это было за гранью моего понимая. В горле застрял ком. Хотелось схватить эту несносную девчонку в охапку и увести куда подальше. Но я сразу же заставил себя оторваться от сия «произведения» природного искусства. Было сложно, но я выбрался из плена. Короткая до неприличия юбка не давала спокойно думать.

— П-привет,— от волнения я даже начал заикаться.

— Я знаю, что мой дневник у тебя, верни его,— с претензией произнесла она, задрав голову к верху.

—Конечно,— я сию секунду полез в сумку, дабы достать нужную вещь, но её там не оказалось.

   Я забыл этот чертов дневник дома. Как все «удачно» сложилось. Мало того, что я веду себя сейчас при ней как полнейший кретин, так еще и это. Впервые мне бы хотелось смачного удара меж глаз от Бекетова.

— Я забыл, прости,— начал я извиняться так словно повинен чем-то серьезном.

— Ничего, сегодня вечером, часиков в четыре, ты свободен?— совершенно спокойно без каких бы то ни было намеков спросила Кристина.

— Да, конечно, естественно,— не мог я успокоиться. Кристина, девушка из грёз сама предложила встретиться, это ли не рай?

   Она назвала точный адрес куда мне прийти, и так же внезапно ушла, как и появилась тут до этого. Мы впервые говорили наедине, и никто нам не мешал. Может все это было сном? Стоит ущипнуть себя, чтобы убедиться. Но это не сон, это реальность. Возможно сегодня, мы погуляем и узнаем друг друга по лучше. Да, я признаюсь ей, не могу больше тянуть. И будь, что будет.
   
   Время до вечера тянулось неимоверно долго. Я постоянно смотрел на часы. И старался как можно больше заниматься чем бы то не было. Но стрелки по-прежнему тикали медленно, что с каждым «тик-так» вены на лбу становились все больше. В углу возле окна стояла моя старая гитара, подаренная бабушкой на тринадцатый день рождения. Тогда я не понимал, зачем она мне, и рисовал, царапал инструмент, но ближе к девятому классу, я серьезно увлекся игрой на ней. В детстве по глупости я даже вырывал струны, и гитара издавала глухой стон. Я и мой двоюродный брат, приезжавший к нам на лето, делали из них меленькие луки. Натягивали на палки, которые находили во дворе, и представляли себя разбойниками.  Но со временем я вернул все на места, пусть и новые струны обошлись мне не дешево. Тогда-то я и начал учиться, заходя на разные видео хостинги. Медленно, но верно, шажками как младенец, который только ступил на землю, я научился играть.
   
   Так я и проводил время, просто играя на гитаре в свое удовольствие. В моем арсенале много разных песен, вот я и начал исполнять их по очереди. Я так расслабился, что, когда пришло время выходить, перестал нервничать. Дневник я положил в карман куртки, он был небольшим, поэтому не составило труда запихнуть его. Встречу Кристина назначали в несколько километров от моего дома, пришлось выйти за ранее, и ехать на автобусе, которые я так не любил. Но приехал я вовремя, даже раньше, девушки нигде еще не наблюдалось. Я присел на лавочку, которых в этом месте было много. Это была площадь, на которой собирались скейтеры, велосипедисты и малолетние девочки, которые ходят сюда, дабы смотреть на всех вышеперечисленных. Неподалеку от меня на соседней лавочке сидели две девочки и обсуждали мальчика в синих джинсах и белой футболке, он пытался произвести на них впечатление. Но у паренька малость не выходило, он постоянно спотыкался. Я бы точно смог объяснить ему почему, но промолчал. В следующий раз, когда он снова попытался выпендриться его шапка, которая, по-моему, и была виновата во всем, свалилась на землю, и одна из девчонок подбежала к нему.
   
   Увидеть, что произошло дальше я не смог, Кристина полностью закрыла обзор своими бедрами, на уровне которых оказались мои глаза.
Впервые я вижу ее одетой так по-домашнему. Синие спортивные лосины и толстовка черного цвета, а на ногах кроссовки. Такой Кристина понравилась мне еще больше. Все надетое на ней подчеркивало ее невинность.

— Принес?— оборвала она мои мысли, я очнулся.

— Да-да, вот,— достав дневник, я протянул его ей.
   
   Кристина недоверчиво посмотрела на меня и взяла. Открыла его и начала быстро просматривать каждую страницу. Будто проверяла не украл ли я ее мысли с бумаги.

— Спасибо,— наконец, остыла она, и как ангел улыбнулась.

   Я был готов пасть к ее ногам, такой потрясающей она мне казалась в то мгновение. Я был весь поглощен красотой девушки, что не сразу заметил подходящего к нам со злобной миной Бекетова. Когда он уже оставит меня в покое?
   
   Бекетов надвигался как черные тучи в солнечный летний день. Кристина мигом убрала дневник за спину. А я готовился к очередной схватки, просто, потому, что бугай не может все выяснить с помощью слов.

— О чем щебечете?— прорычал Бекетов.

— А мы просто случайно встретились,— заулыбалась она ему так же очаровательно, как и мне минуту назад.

— Случайно, возле твоего дома? Не верю!— приблизился Жека еще ближе, на меня он внимания не обращал, больше на Кристину.
   
   Возле ее дома? Она пригласила меня почти к себе домой, это обнадеживало.


— Знаешь Жень, Денис, просто очень любит скейтеров, поэтому и пришел, а я в магазин выходила, вот и все,— пыталась выкрутиться девушка. А мне как бальзам на душу ее слова, она знает мое имя. И из ее уст оно звучит так приятно.
Бекетов задумался, и обогнул Кристину вокруг.

— Что ты там прячешь?— пытался он вырвать дневник из рук девушки, но та не позволила ему это сделать.

— Книжку купила, читать буду, тебе то что?— уже не так мило, как раньше, произнесла она. Кристина явно не хотела распространение своей тайны.

— А ну ка дайка почитать твою эту книгу,—напористо стал приставать к ней Бекетов, и таки вырвал дневник. Я же просто стоял и наблюдал за драмой. Мне даже стало интересно, чем все закончится.
   
   На мое личное удивление Бекетов начал читать. Оказывается, он это умеет, а я думал он тупой как пробка. Прочитав одну запись, Жека достал из кармана зажигалку и, посчитав важным это  бессмысленное действие,  поджег дневник. Тот вспыхнул и выпал из рук парня, Кристина подбежала и начала тушить как могла. Но эффекта было мало. Когда девушка в очередной раз попыталась остановить огонь, он обжег ее, и она отскочила. А дневник от резкого движения девушки отрылся на одной из важных страниц. Кристина задрожала от ужаса. Бекетов заметил это, и присел на корточки, дабы прочесть. И как на зло на листе по краям сильно обгоревшем, который еще был цел в центре легко читался отрывок «Женя, мой парень, он точно будет смеяться. Я его не люблю. Терпеть не могу!» Бекетов побледнел, словно его лицо окропили мелом. Я и сам был не далеко от этого.

— Так ты получается,—начал подниматься Жека,— терпеть меня не можешь?
   
   Я быстро сообразил, Бекетов неадекватен, а единственное, что я хорошо делаю — это убегаю. Поэтому я повторил тот же трюк, как и вчера в клубе. Схватил Кристину за нежную руку и заставил бежать за собой. Сейчас она не сопротивлялась совсем. Понимала Жека зол. Но на удивление Бекетов не стал нас преследовать. Ну а мы, запыхавшись, забежали в первый попавшийся двор.
 
   Листва деревьев уже покрыла землю шуршащим ковром. Под ногами раздавался хруст, так громко, что, похоже, разбудил спящих где-то в кустах собак. Небо спряталось за плотными чёрными тучами, и время от времени назойливо моросил неприятный дождь.  Волосы Кристины, частично промокшие прилипали к её щекам. У неё они настолько длинные, что когда мы бежали, светлые локоны щекотали мне руку. Мы остановились. Дыхание сбилось, какое-то время мы не могли прийти в себя, и смотрели друг на друга, жадно глотая воздух. 
   
   Я потянулся к ней, хотел убрать прилипшие к румяным щекам волосы, но она вдруг оживилась, с улыбкой направляясь к качелям. Я последовал за ней.

— Почему ты улыбаешься? — Поинтересовался я. — Твой парень уничтожил твою личную вещь. А ты улыбаешься?
   
   Какое-то время Кристина молчала. Наверное, в этот момент в её голове роились миллионы мыслей, уничтожая неокрепшее сознание. Может быть, затаившись в своих рассуждениях, она не услышала звуки моего дрожащего голоса.  Сидя на качелях, Кристина пыталась оттолкнуться ножкой от промокшего асфальта. Туфли скользили. Выходило довольно нелепо. Я стоял возле неё. Ждал ответа.

—Денис, может быть, ты поможешь мне? — Она уставилась на меня так, словно я её телохранитель, и обязан делать так, как она скажет.

— Ладно. Хорошо.
   
   Поддавшись немного вперёд, Кристина вдруг заговорила:

— Почему я улыбаюсь? Просто чувствую себя свободно. Знаешь, всё это время мне было тяжело, будто я таскала на своей голове кучу толстенных книг. Ты можешь представить эту картину?
   
   Впервые, я улыбнулся, находясь рядом с ней. Кристина говорила оживлённо, небрежно бросая слова. В этот момент она не притворялась. Она была самой собой.
 
— Но, ведь когда всё закончится, у тебя, благодаря этой  неприятной ноше, выработается поистине «королевская» осанка. И ты лишь посмеёшься над этим. Уверен. — Сказал я, на шаг приблизившись к ней.

— Именно. — Засмеялась Кристина. — Сама не знаю, почему я решила завести этот дневник. Наверное, рассчитывала оставить там все свои проблемы, закрыть их на замок и забыть, навсегда. Думала, проблемы сами собой испарятся. Но, этого не произошло. Проблем только прибавилось.  Когда я поплакалась Жене о пропаже, он накричал на меня и грозился сжечь дневник, что только пепел и останется. Так что я этого ожидала. Я к этому была готова.
   
   Мне стало ясно, что Кристина не может ответить на большинство моих вопросов, поэтому некоторые из них пришлось опустить. Но, самое интересующее, я всё - же  рискнул спросить. И она, хоть не совсем доверяя странному своему собеседнику, отвечала, пусть даже не развёрнуто.

— Но, на бумаге запечатлены твои мысли. И только твои. — Не унимался я, хотелось завалить Кристину кучей вопросов, чтобы она не ушла. Чтобы побыть немного рядом.— Какое дело Бекетову до твоего дневника? Какая выгода с того, что он его уничтожил? Дневник полностью посвящён его персоне? Я просто не понимаю, зачем он это сделал?
   
   Кристина вновь заулыбалась. Луч солнца, наконец, сумел пробиться из-за непроглядных туч, настолько суровых, что, кажется, вот-вот начнётся разрушительная буря. Улыбка идёт Кристине больше, чем печаль. Будь она со мной, я всё бы сделал, что в моих силах, чтобы она лишь улыбалась.

—Глупый. Только не ври, что не читал. —Взбунтовала она в ответ. —  Зачем вообще нужно было присваивать чужую вещь себе? Вот это более странно чем то, что «заботливый» парень помог избавиться своей любимой девушке от «проблем», которые она создала себе сама, по собственной же безрассудности.

— Я был уверен, что это просто книга. Обычная книга. Знаешь, кто-то в этом мире ещё читает книги.

— Забытые кем-то в школьных гардеробных книги? Тебя, похоже, интересуют только такие.

— Это получилось случайно. Я взял дневник в руки, а в это время в гардеробную вошли. И я… Так получилось. Но, узнав, кому это принадлежит, я хотел вернуть. Честно.

— Какое благородство. — Захихикала она. — Вселенной определённо нужна перезагрузка. Миру необходимы такие странные парни как ты. Будь вас много, одинаковых: с похожими привычками, манерой говорить, красть то что плохо лежит, этим вмешиваясь в чужой «мир»,  такие, как Бекетов, возможно, усмирили - бы свой пыл, и жить, наверно, стало проще.

— Так что такого было в дневнике, что Бекетов его сжёг? — Прервал я нелепые мысли Кристины.

— Его ужасные поступки. Я рассказала ему об этом, чтобы он вмиг разобрался с тем,  в чьих руках оказался мой дневник. Будь он у таких трепал, не знавших меры  в словах, как… — Медленно говорила она, наблюдая за резвившейся неподалёку ребятнёй, сторонясь моего взгляда. На секунду она замолкла.— Не буду раскрывать их личности. Прости. Они тут же растрепали бы все мои секреты. Но, я представить не могла, что дневник у тебя, неисправимого интроверта. Таким, как ты, никто бы не поверил.
   
   Кристина резко поднялась с качелей и упорхнула. Я следил, в какую сторону она пойдёт, какой из этих многоэтажных домов её.  Но, быстро потерял её из виду.  Ещё немного побродив по безлюдным дорожкам парка, я направился в сторону дома.
   
   На следующий день, выходя из гардеробной, как  это обычно бывает, в спешке, я случайно услышал два голоса в коридоре. Это были Бекетов и Елизавета Максимовна. Только бы они меня не увидели.

—Да, девушка действительно глупа, раз променяла такого как я на ободранного пса.

—Рассказывал о своих неудачах Бекетов. Елизавета Максимовна внимательно его слушала, держа указательный палец у подбородка. Ободранного пса? Наверное, он имеет в виду меня. И с чего он решил, что Кристина переметнулась ко мне? Она лишь посмеялась надо мной. Таким, как я, не верят. Не воспринимают всерьёз. 

—Ах ты, проказник. Совсем не желаешь учиться. Вот выучишься, и будет у тебя куча девушек. —Почти шёпотом говорила Елизавета Максимовна. —По опыту, за годы, проведённые в школе, знаю, что такие как ты не страдают от отсутствия внимания. Особенно со стороны прекрасного пола.
   
   Бекетов говорил с Елизаветой Максимовной, как с подружкой, будто она не много его старше. И как мне теперь выйти из гардеробной так, чтобы меня не заметили? Елизавета Максимовна закидает вопросами на занятиях, а Бекетов просто побьёт. Хлопок дверью вернул меня к реальности. Кто – то тяжело дыша, приближался к гардеробной.

— Елизавета Максимовна. — Заговорил вошедший. — Здравствуйте. Женёк? Почему не на занятиях? — Это голос Витька. Он был уже совсем близко, и вот-вот так же громогласно, без стеснения и опасения получить выговор за опоздание, в скором времени поприветствует и меня. Так и случилось.

—Дэнька? Что ты тут сидишь, пригорюнившись? Пойдём в кабинет.
От его куртки пахло сыростью. На ботинках прилипла грязь, от которой, топая как фабричный станок по производству мебели, он пытался избавиться.
— Тебя жду. — Как ни в чём не бывало, ответил я. — Увидел тебя через окно. Вот и жду.
   
   Проходя по коридору, мимо Елизаветы Максимовны и ненавистного Бекетова, Витёха поинтересовался воскликнув:
— А о чём это вы тут беседуете? Секретики?

   Елизавета Максимовна охнула, а Бекетов едва замахнулся, большим, как палица, кулаком.

— Я тебе сейчас задам!

— Тише. Успокойся, Бекетов. — Похлопала она его по плечу, и затем обратилась ко всем нам. — Быстро по кабинетам!
   
   Так мы трое и поступили. Бекетов грозно потопал к классу с висевшей на двери табличкой гласившей «11Б». А мы с Витькомпошли совсем в противоположную сторону, на этаж выше. Я постучал в дверь с табличкой, на которой было написано «10А».
С того дня моя жизнь вошла в прежнюю колею. Я ходил в школу, иногда гулял с Витьком, к которому доверие начало возвращаться. Мы вновь становились друзьями. И он даже поведал мне историю с Жекой в клубе. Как оказалось, друзья Бекетова узнали Витька, прижали и напоили. А тот по своей слабости не смог противиться. На тот момент мне показалось это объяснение довольно нормальным. Я без тени сомнения поверил. Да и сомневаться в единственном друге не хотел.

Однажды, когда на улице был лютый холод, и у меня даже всплывали в голове мысли прогулять занятия, я все равно пришел в школу. Повесил куртку в гардеробной, и уже собирался пойти на урок. Но меня остановили женские голоса. Они послышались с другой стороны небольшого помещения. Я подкрался и выглянул, стараясь вести себя как можно тише. В девушках что-то обсуждавших я узнал двух своих одноклассниц. Возможно, я проигнорировал бы их, но они упомянули моё имя,  и я просто не мог пройти мимо.

— Ты же понимаешь, что Бекетов круче Рузского. Я уверена сведи их один на один, первый легко ушатает второго,— весело повествовала одна из них.— Если честно, я бы голосовала за Жеку, он реально крут, а еще он такой накаченный и красивый, ах! Я слышала он расстался с этой Кристиной, может мне с ним начать флиртовать, как думаешь Кать?
   
   Мне стало неприятно, никогда мне не нравились эти две сплетницы. Только и умеют одно, придумывать небылицы. Среди их историй были настоящие, как например, ту что обсуждали они сейчас, но в основном, все сплошной фейк.

— Знаешь Эль, я думаю у тебя все получиться. Прикинь как все тебе начнут завидовать, — не отставала вторая девушка,— а Жека ведь и правда такой романтичный. Надеюсь, Дэнни когда-нибудь влетит по полной от него. Тихий, угрюмый, ни одна девушка на него не посмотрит.
   
   И я уже не выдержал. Вот стервы, совсем совесть потеряли. Закинув сумку на плечо, я вальяжно вышел из своего укрытия, и двигался прямо к ним. Я ждал оправданий.

— О чем кукаречите девочки?— совершенно не своим голосом спросил я, облокотившись о рядом стоящий небольшой столик.

— Денис?— удивились они одновременно.

— А мы не ожидали тут никого встретить,— засуетилась Эля.

— Ну, простите мне мою некомпетентность, я больше никогда не буду снимать куртку тут, ведь это всего лишь общая гардеробная, — намекал я как мог, дабы они поняли, я все слышал.
   
   Звонок спас двух нерадивых девчонок. Они виновато захихикали и Катя толкая в спину свою подругу удалились прочь. Я последовал их примеру. Этот день дал понять мне, я становлюсь известным в школе. Стоит высказать свою благодарность Бекетову. Он дал мне бесплатный пиар. Хоть я и не просил.
   
   На улице стоял начало ноября, и в момент, когда мы сидели на уроке, пошел первый снег. Я всегда любил наблюдать за падением пышных хлопьев с небес. Зрелище завораживало. В такие отрывки моей жизни я проникался вдохновением. Хотелось творить, и делиться со всем миром этим. Но в жизни все иначе, я творил только для себя.

                «Меня преследуют печальные глаза.
              Я, не желая видеть в них страданья и мучения
                Бегу, от грустных глаз,не ведая куда:
              Скрываясь в мире грёз,чуть чувствуя волнение».

   Записывая на листок свои мысли и придумывая к ним рифму, Арина пыталась заглянуть. Я по инерции закрыл лист ладонью. Всегда боялся показывать кому бы то ни было свои стихи. Арина не настаивала. Девушка только улыбнулась, и показала большой палец вверх.

— Ты что прочла?— запаниковал я.

— Пару строк, ты очень пугливый,— вернулась Арина к своему прежнему занятию.
   
   Не знаю, как, но она вдохновила меня своим поступком. Арина такая смелая, умная и возможно даже красивая. Я никогда этого раньше не замечал. А сейчас она сидит рядом, ее распущенные волосы мешаются, падая прямо на тетрадь, она же постоянно убирает их за ухо. Этот жест показался мне таким невинным. Мне захотелось прикоснуться к ее волосам, казалось они такие же нежные, как и снежинки. Моя рука практически потянулась, но я вовремя себя одернул. Так нельзя! Мы друзья, я не должен портить все глупыми чувствами, в которых я даже не уверен. По-прежнему Кристина казалась мне несбыточной мечтой.
   
   В голове проскочила мысль, может быть пригласить Арину погулять. Мы и раньше гуляли в компании Витька, что мешает сейчас только наедине? Мешал я сам себе. Откинув в стороны все сомнения и страх, я произнес:

— Арина, не хочешь прогуляться после школы? День потрясающий,— снова посмотрев в окно.
   
   Арина была в небольшом шоке. Я никогда не был инициатором, обычно мне предлагали, я отказывался. Ну или соглашался, что было крайне редко. Но медленно мышцы лица рядом сидящей девушки начинали расслабляться.

— Хочу,— одними губами произнесла она, я всегда видел, когда она счастлива.
   
   Губы. Почему я смотрю на них? Помню в Кристине мне безумно понравились ноги. Я превращаюсь в озабоченного? Но оторваться от пышных розовых губ подруги было не легче чем от ног Крис. Передо мной впервые встала картина как я впиваюсь в эти самые губы и целую их. Я резко дернулся от такого, и парта съехала со своего места. От толчка Арина черкнула в своей тетради, а преподаватель и остальные одноклассники непонимающе посмотрели.

— Рузский с тобой все нормально? Может врача? Так дергаешься,— спросил преподаватель с ноткой юмора.

— Все хорошо, — не смог я придумать никакого оправдания, и вернул парту на место.