Билеты в один конец

1 глава

Таня

— Бабушка приедет через полчаса, а ты пока собери свои игрушки, хорошо? — говорю я Алисе, наблюдая, как увлеченно она раскрашивает свою книжку-раскраску.

— Мам, я хочу взять поезд! — радостно заявляет дочь, свободной рукой прижимая к себе игрушечный локомотив.

— Конечно, бери, — улыбаюсь я и взъерошиваю ей волосы. — Только не забудь положить карандаши в пенал, чтобы они не рассыпались.

Алиса послушно складывает карандаши и ставит на стол локомотив. Она катает его по кругу, а я иду в спальню, чтобы закончить сборы.

В сумке уже самое необходимое: одежда, дочкины книжки, раскраска, тот самый заяц с потрепанным ухом, без которого Алиса просто не засыпает. Проверяю все еще раз.

Как только раздается звонок в дверь, Алиска с визгом подскакивает и несется в прихожую.

— Бабушка пришла!

Елена Николаевна встречает ее с улыбкой и раскинутыми руками.

— Вот и моя красавица! — восклицает она, подхватывая внучку. — Ну что, готова к приключению?

— Мы поедем на поезде? — с нетерпением уточняет Алиса, показывая свой локомотив.

— Конечно! — серьезно отвечает Елена Николаевна.

— Спасибо, что забираете ее, — говорю я, передавая сумку. — Тут все, что может понадобиться, но, если что-то забыли, привезу на вокзал.

— Таня, ты всегда волнуешься, как в первый раз, — добродушно замечает свекровь. — Все у нас будет хорошо.

Когда я помогаю Алисе застегнуть куртку, дочь поднимает на меня глаза.

— Мамочка, а ты будешь скучать?

— Буду, — улыбаясь, отвечаю честно. — Но я рада, что ты поедешь на море.

— А ты нас проводишь завтра?

— Конечно, моя маленькая путешественница. А ты, как вернешься, все мне расскажешь, ладно?

Я спускаюсь с Еленой Николаевной и Алисой к машине, чтобы попрощаться. Алиска с важным видом показывает бабушке свои игрушки, объясняя, что ее поезд обязательно должен ехать в купе вместе с ними. Я опять не могу сдержать улыбку. И тоску. Не представляю, как буду без дочери почти две недели.

— Хорошей дороги. — Наклоняюсь к Алисе и целую ее в щечку. — Веселитесь, и веди себя хорошо.

Когда такси трогается с места, смотрю машине вслед, пока она не исчезает из виду, а затем возвращаюсь домой. Здесь теперь царит тишина, которой давно не было. Она кажется совершенно чужой.

Я присаживаюсь на диван и машинально беру телефон, чтобы набрать мужа.

— Привет. — Его голос звучит устало и будто недовольно.

— Привет. Как прошел день?

— Нормально. Встреча только закончилась, сейчас идем ужинать с клиентами, и завтра наконец домой. А у тебя как?

— Думаю устроить себе вечер с книжкой. Алису забрала твоя мама. Утром они сядут на поезд, — отвечаю я, рассматривая нашу общую фотографию, которая стоит на журнальном столике.

— Вот и правильно. Отдыхай. Все, я пошел. Некогда.

— Хорошего ужина, — завершаю я разговор. Остается неприятный осадок, что набрала мужа не вовремя. Хотя он мог бы и сам это сделать в течение дня.

Телефон неожиданно звонит, и я вздрагиваю. К щекам приливает жар. Я уверена, что это Толя, решил сказать что-то приятное напоследок, но на дисплее высвечивается имя подруги.

— Таня, привет! — тараторит Лена. — Какие планы на вечер? Вы с Толиком дома?

— Планов никаких. Толика нет, свекровь буквально только что забрала Алиску. Я собираюсь выпить чаю, почитать книжку и лечь спать, — отчитываюсь, все еще глядя на улыбающихся со снимка нас с Толиком.

— Книжку? Спать? Ты серьезно? У-у-у… — тянет она.

— Да, я серьезно.

— Так, все. Собирайся. Мы идем на концерт! — бодро командует Лена.

— Лена, какой концерт? Я хочу просто полежать…

— Нет уж, подруга. — Она явно не собирается сдаваться. — У тебя свободный вечер, мужа нет, и ты хочешь так бездарно провести время? Ты обязана пойти и развеяться! Сама же недавно говорила, что соскучилась по музыке. Там будет весело!

— Лена, я…

— Все, мы с Жанной выезжаем. Через сорок минут будем у тебя. Давай наряжайся! — обрывает она меня и бросает трубку.

Я остаюсь сидеть с телефоном в руках. А что?.. Может, и правда стоит сменить обстановку? Алиска под присмотром, я заслужила немного отдыха. Нормального отдыха, а не такого, как привыкла. Что, в другой день нельзя полежать с книгой на диване?

Через сорок минут я стою у подъезда, чувствуя себя странно. С макияжем, в обтягивающей водолазке, узких джинсах и любимом пальто. Девчонки подъезжают на такси и машут из окна.

— Вот молодец, Танюха! А я думала, придется тебя за волосы тащить, — смеется Лена.

— Как видишь, даже наручники не пригодились. — Я занимаю место в салоне.

На концерт мы приезжаем спустя еще сорок минут, опаздываем: город стоит в пробках.

2 глава

Таня

— Давайте в бар? — предлагает Лена.

— Да, пошли, Тань, что дома одной делать? — подхватывает Жанна.

Девчонки пытаются отвлечь меня. В качестве поддержки тоже ушли с концерта, на который сами же затащили, и даже делают вид, что не обращают внимания, как я то и дело проверяю, не ответил ли Толя, не появился ли в сети.

— Давайте, — соглашаюсь, потому что действительно не знаю, что буду делать сейчас дома одна. Ну не гипнотизировать же телефон и сидеть у телика, бездумно глядя в экран!

Мы идем по темным улицам к ближайшему бару. Девчонки о чем-то тихо переговариваются, бросая на меня тревожные взгляды.

— Со мной все в порядке, — говорю, когда, в очередной раз посмотрев на меня, они снова переглядываются.

Хотя на самом деле из-за неопределенности и напряженного ожидания звонка от мужа внезапно навалились слабость и усталость. Перенервничала.

Бар заполнен людьми, всюду веселье, запах алкоголя. Я машинально выбираю столик в углу, подальше от всех, и падаю на стул. Жанна и Лена садятся напротив.

— Чего-нибудь покрепче?

— Нет. Вообще пить не буду.

К тому же рано утром ехать на вокзал.

Жанна тянется через стол и сжимает мою руку:

— Тань, это наверняка был не Толя. Ну столько человек на концерте... Сто процентов кто-то похожий!

— Скорее всего, — киваю.

Поводов подозревать его в неверности муж никогда не давал. До сегодняшнего дня. Мысль, что он может изменить или что у него кто-то есть, даже не возникала. Да разве станешь об этом задумываться, когда тебе каждый день говорят, что любят и обожают, когда возвращаются домой с пакетом продуктов и небольшим подарком для дочери, когда занимаются с тобой сексом и целуют по утрам?

Возможно, в последнее время Толя стал не таким страстным и пылким, как в первые годы нашего брака, но ведь у всех пар со временем происходит что-то подобное.

Наверное...

Подходит официант, и мы делаем заказ: я прошу кофе, девчонки — коктейли. Отвернувшись, разглядываю людей в зале, но перед глазами снова и снова всплывает один и тот же момент. Яркий экран. Та девушка. И ее горячий поцелуй с моим мужем. Я, глупая, даже видео не сняла — настолько сильным был шок.

— Ваш заказ. — Официант ставит на стол наши напитки.

Я обхватываю горячую кружку руками, но пить не могу. И без кофе во рту горько. Насыпаю сахар, три ложки, и медленно размешиваю, продолжая разглядывать людей вокруг.

— Ритку Майорову помните? Она самая первая из нашего класса замуж выскочила. Троих родила от Витьки. А он...

— Жанн! — шикает на нее Лена.

— Так дослушай! Ритка с подружками встречалась. Собрались они в каком-то модном ресторане, а там Витя ее сидит. Компания из четырех человек: двое мужчин и две женщины. Свечи на столе, романтическая атрибутика. Ритка же боевая. Устроила скандал, побила посуду. А оказалось, Витя ее с партнерами контракт обсуждал. Зная, что она дико ревнивая, он скрыл, что партнер — женщина. Гаврилюк и Гаврилюк. А там, по словам Ритки, тако-ой Гаврилюк... — Жанна жестами изображает пышные формы. — Четвертый размер, не меньше. Я это к тому, что мы можем себя накручивать. Тем более когда любим. Так что ты, наверное, права: вряд ли это Толя был. Просто похожий мужик.

— А если… нет? — Нервы сдают, и голос предательски срывается.

Лена придвигается ближе и обнимает меня за плечи.

— Тань, слушай, давай так. Сейчас мы не будем делать выводы. Посидим, расслабимся, а когда Толя вернется, ты спокойно с ним поговоришь. Ну вдруг это правда какое-то недоразумение?

— Так и сделаю.

Я перевожу тему, но вдруг осеняет.

— Девчонки, вы же снимали? Тот поцелуй... Есть?

— У меня. — Жанна берет телефон. — Сейчас перекину.

Когда мы выходим из бара, девчонки вызывают такси и настаивают, чтобы сначала отвезли меня. Сама же упорно настаиваю на обратном, ловя себя на мысли, что впервые не хочу домой. Это странное чувство.

Попрощавшись с подругами и водителем, я поднимаюсь в квартиру. Снимаю пальто, разуваюсь и прохожу в гостиную. Автоматически открываю галерею в телефоне и снова пересматриваю видео. Этот шрам... В голове не укладывается, как Толя мог оказаться на концерте, если должен быть в другом городе. Как? Неужели есть такой второй похожий человек?..

«Таня, ты дома?» — присылает сообщение Лена.

«Да», — отвечаю коротко.

Телефон опять вибрирует, но это уже не она. Это Толя.

Наконец-то!

— Да! — чуть ли не выкрикиваю я. Сердце барабанит в груди.

— Тань, прости, что не ответил сразу. Ужин только что закончился. Ты что-то хотела? — Голос мужа звучит немного устало.

— Я... Ты где? — спрашиваю прямо.

— В ресторане, я же говорил. Клиенты задержали. Завтра уже вернусь домой. — Толя делает паузу. — Ты что не спишь? Все нормально? Алиса как?

3 глава

Таня

— Ты не ответил на мое сообщение. Просто проигнорировал его. — Я складываю руки на груди и делаю шаг назад.

— То видео с концерта? Ты хотела узнать, поцеловал бы я тебя или нет? — Толик снова ловит меня в объятия, обволакивая своей энергетикой и запахом.

— Да.

Дергаюсь, чтобы выбраться из его рук, но он блокирует попытки сопротивления новыми нежностями, заставляя меня вновь чувствовать себя глупышкой, которая на ровном месте закатывает истерики.

Подобное поведение мне не свойственно, но сейчас, когда в красках представляю, что я у Толика не единственная, едва сдерживаюсь, чтобы не сорваться. Совладать с собой и бурей, которая поднимается внутри, сложно. Я все-таки выкручиваюсь из рук мужа и, схватив телефон, включаю видео. Показываю ему.

Толик замирает на мгновение. Скользит взглядом по экрану, на котором парочка целуется. Отрицательно качает головой.

— Бред какой-то, Тань… Это же не я. Ты что, не видишь?

— Просто похожий на тебя человек? С таким же шрамом, с такой же прической? Двойник, да?

— Да. Ты что, правда думаешь, что это я? — Муж подается вперед и смотрит на меня с полуулыбкой, будто не веря, что я серьезно.

Не собираюсь оправдываться за свои вопросы. Хотя в очередной раз ощущаю себя идиоткой. От напряжения и одновременно облегчения по спине стекает холодный пот.

— Да ладно тебе, ну посмотри сама. — Толя показывает на экран. — Да, шрам похож, но это не я. Танюш, таких людей миллионы. Я был в командировке.

— Миллионы? — повторяю, не сводя с него взгляда.

— Ну сотни. Ладно, десятки. Слушай, я был с клиентами, — оправдывается он. — Ты мне не веришь?

— Не знаю…

— Ты всерьез, что ли, решила, что видео с каким-то чуваком на концерте — это доказательство? — В глазах мужа мелькает не то раздражение, не то растерянность. — Таня, это даже не смешно. Ты ведь всегда отличалась интеллектом.

Толя еще раз внимательно смотрит на экран.

— Вот, — тычет пальцем. — У этого мужика шрам дальше от глаза, видишь? И волосы светлее. Да, немного похож, но это не я. Тань, ты чего? — Он трет уголок рта.

Всегда так делает, когда нервничает. Только непонятно, почему он нервничает сейчас, — виноват или его задевают мои подозрения.

Сюр какой-то...

— Ладно, забудь про это. — Толик возвращает телефон. — Что ты там про поцелуй спрашивала? Поцеловал бы я тебя так же на виду у всех? Поцеловал бы. Хочешь, завтра билеты на концерт возьму и повторим?

Его попытка перевести все в шутку выглядит натянутой. А мои ожидания оказались напрасными. Думала, муж вернется домой, и сомнения развеются, но они только глубже засели внутри.

— Не знаю... Ничего не знаю. И ни на какой концерт больше не хочу.

Толя шумно вздыхает. Подхватывает сумку и идет в спальню.

— Поесть что-нибудь приготовишь?

— Уже.

Я сникаю. После нашего разговора отчего-то осталась не легкость, а тяжесть. Ну предъявила, ну показала. Дальше что?

Толик разбирает сумку, а я разогреваю еду. За столом муж ведет себя как всегда — просто, непринужденно. И со мной он ласков. Шутит, рассказывает о рабочих моментах. Говорит, что в выходные нас пригласили на ужин Волковы, а там, если повезет, будет кто-то из начальства, и это очень важно.

Я ковыряюсь вилкой в тарелке и киваю. Хотелось бы отделаться от гнетущих мыслей, переключиться, искренне порадоваться возвращению мужа, но не получается. Не получается и все!

— Танюш, — зовет он, загадочно улыбаясь.

Я поднимаю голову и наблюдаю, как Толя достает из кармана домашних брюк красную бархатную коробочку. Протягивает со словами:

— Это тебе, малыш.

Открываю ее и не могу скрыть восхищения.

— Те самые? Они же… безумно дорогие!

— А я могу себе позволить дорогие подарки для любимой жены. У меня сделка удалась. Как-то увидел у тебя открытую вкладку в телефоне. Угадал?

— Да, — улыбаюсь я еще шире, хотя за грудиной по-прежнему ноет.

Не пойму отчего. Ну все же хорошо, недоразумение прояснилось.

— Примерь и жди меня в спальне. Голенькая. Я только душ приму. — Толик встает из-за стола, чмокает меня и уходит в ванную.

Несколько секунд гипнотизирую серьги, а потом беру телефон мужа. Знаю, что это плохо, и никогда так не делала, но мне нужно убедиться. Иначе спать спокойно не смогу.

Пароль тот же. И в самом телефоне вроде ничего подозрительного нет. Переписки все рабочие. Билеты в приложении на даты, когда Толя уезжал. Ни намека на то, что мы с ним были на одном концерте.

Похоже, я нехило себя накрутила. Дурочка.

Оставляю мобильник мужа в покое и иду в гардеробную, чтобы снять с себя все, как он просил, и быть перед ним в одних сережках, которые стоят охренеть как дорого.

Отвлекает сообщение, которое приходит на мой телефон. Оно от Лены.

4 глава

Таня

— Тань, ты с ума сошла? — Толя поднимает свой телефон, который, отлетев от него, с громким «хрясь» приземлился на пол.

— Надеюсь, экран весь разбит? Или нет? Живое место осталось? Чтобы ты прочитать смог, какие влажные трусы у твоей любовницы.

Муж крутит в руках мобильник, но смотрит уже не на него, а на меня.

— Вдребезги, Тань. На хуя так делать? Там важная информация.

Вдребезги! Только не телефон, а наша семейная жизнь и наше будущее с Алиской.

— Как ты мог, Толя? Чего тебе не хватало? — повторяю свой вопрос, пока я еще не скатилась в дешевую истерику и в состоянии выслушать ответ.

Хочется, как в тупых мелодрамах, плакать, бить посуду и выкидывать из окна Толины вещи. Но что-то мешает это сделать. Может, моя зацикленность на правильности, а может, воспитание. Хотя оно не только про манеры, но и про способность адекватно реагировать на плохое воспитание других. То, что сделал мой муж, явно не назовешь хорошим поступком.

— Ты головой поехала? Чего мне не хватало? Про что ты вообще? — повышает голос Толя.

На моей памяти впервые он так грубо со мной разговаривает.

— Кота-то покормил? А Самуилу Яковлевичу не стыдно писать тебе про свои влажные трусики? Что если в выходные я покажу это сообщение его жене или выложу в интернете? Оно станет достоянием общественности, и ты лишишься кресла за мутки со своим генеральным. А может, фото любовницы покажешь? Вдруг она один в один похожа на ту девушку, что была с твоим двойником на концерте в тот вечер? Хотя это, скорее всего, просто совпадение. Да?

На лице Толи — явное недоумение. Если он сейчас начнет отпираться, клянусь богом, я могу не совладать с эмоциями и совершить непоправимую глупость.

Глаза сами опускаются вниз, и Толя, правильно истолковав мой взгляд, быстро поднимает с пола нож и швыряет его в раковину.

— Ты ебнулась, Тань? Иди умойся, и поговорим. Все совсем не так. Ты что-то себе придумала.

Все-таки отпирается.

— Самое нелепое, что можно было услышать…

Я понятия не имею, как лучше. Наверное, не знать о том, что твой любимый — предатель. Любимый... Но любящий ли?.. Когда любят, разве предают?

По-хорошему, нужно было сдержаться и сделать вид, что ничего не заметила. Поехала бы завтра следом за Толей и увидела все своими глазами. А так...

— Имей уже смелость признаться и поставить точку. Не надо выставлять меня дурой. У нас маленькая дочь, которая безумно любит тебя и меня. Как ей все объяснять?

— Что объяснить? Какая точка?

— Развод, Толя.

— Блядь, не пойму, ты вконец рехнулась? — Он снова говорит громко, почти кричит. — Пойди прими холодный душ.

Поражает, с какой наглостью и циничностью муж отдает мне команду. И насколько он при этом отчужденный. Воистину любовь слепа. Как я не замечала, что меня обманывали?

— Давно?

— Что давно? Это херня какая-то, Тань. Левак. Ничего не значит.

— Да, левак! — Голос срывается на дрожь, потому что я больше не могу сдерживать слезы.

Очевидно, что Толя и дальше будет водить меня за нос, выкручиваться, давить. А еще, возможно, начнет рассказывать, что по моей вине ему пришлось разнообразить свою семейную жизнь. Или — что ему стало скучно. Или что все ходят налево и имеют любовниц.

Вот только я — не все. И неуважительного отношения к себе не потерплю.

— Куда ты? — рявкает муж, когда я разворачиваюсь, чтобы уйти. — Хотя иди, поплачь в ванной и возвращайся. Есть охота, — летит уже в спину.

У меня будто кто-то близкий умер. Иначе не могу описать свои чувства. Этого Толю я не знаю. Он вроде жив, и в то же время нет его.

Я действительно скрываюсь в ванной. Чтобы немного собраться с мыслями и перестать себя жалеть. Включаю холодный душ, потом переключаю на теплый и с остервенением тру себя мочалкой. Потому что мой муж чуть ли не одновременно был и с другой, и со мной... Вчера со мной, а сегодня с ней... И неизвестно, сколько это продолжалось! Тру и тру, хотя не уверена, что смогу отмыться от такой грязи.

Что же делать? Как теперь быть? Как уйти из дома, когда Алисы нет? И как поведет себя Толя после того, что я только что услышала?

Сползаю по стене вниз и смотрю в одну точку. Ничего не понимаю. Что обычно делают в таких ситуациях? Собирают вещи и уходят? Напиваются в баре? Изменяют в ответ? Что?! Надо было все же дождаться завтрашнего дня, чтобы на руках были факты.

В гостиной я появляюсь через час. Толя сидит на диване и смотрит телевизор. Или только делает вид, что смотрит. Никогда раньше не замечала, чтобы муж проводил выходные без дела, да еще и на диване. Обычно он всегда чем-то занят. Хотя теперь понятно, что занят он был кем-то.

Про измены я знала лишь из фильмов. Ну и Лена пару раз приносила сплетни. Кто бы мог подумать, что однажды это коснется моей семьи?

— Сядь, Татьяна. — Толя меряет меня строгим взглядом, будто это не он изменник, а я.

Стою на месте не двигаясь, и опять хочется крушить все вокруг. Нутро огнем полыхает. Меня наизнанку выворачивает.

5 глава

Влад

— Уволю к херам. Без выходного пособия. Хотя нет, минимальное, так и быть, выплачу. Я сегодня добрый. — Стоя в пробке и глядя на поток машин впереди, потираю виски. — Злата, я сейчас в дороге, отвлечься никак. Тебе передали, что надо билет купить и внести данные? Сделай, а? Я теперь без помощницы как без рук.

Взял на свою голову по рекомендации. И ведь она отличная была, а вот сама девчонка оказалась глупой как пробка.

— Уже не купить, Влад. Только что забрали последний. Джет организовать тоже не получится, ты ограничен во времени. Да и без всей этой шумихи обойдемся, за тобой наблюдают. На машине можно было бы, но ехать далеко, а с твоим анамнезом… В общем, только плацкарт… Ну ладно, я пошутила, купе. Как раз одно есть...

Слышатся щелчки мышки, клацанье по клавиатуре и сосредоточенное пыхтение.

— Ты сейчас серьезно про поезд? — чуть ли не рявкаю я в трубку.

— Татьяна Валерьевна идет навстречу и ждет вашего свидетеля. Закрывает глаза на то, что мы с тобой общаемся и я тебе помогаю. Потому что никто, кроме тебя, ситуацию не разрулит. Нам тоже выгодно, чтобы Рязанов вышел. Согласись, лучше сейчас потерпеть небольшой дискомфорт, чем потом заиметь кучу проблем. Из города надо уехать максимально незаметно. Иначе до той деревушки ты не доберешься.

Пауза. Снова щелкает мышка.

— Влад, я куплю тебе билет на липовое имя, фейсы вообще не подкопаются. Выкуплю все четыре места... А нет, три. Одно кто-то взял. Но ничего, с проводницей договоришься и будешь как царь и бог. Пить чай из стеклянного стакана, смотреть в окно, — заканчивает свою речь Злата.

— Замечательно, — выдыхаю я. Опускаю стекло и выбрасываю окурок. — Напомни, почему ты не хочешь пойти ко мне в помощницы? Я же в два раза больше платить буду. Днем с огнем таких, как ты, не найти. Компетентных и сообразительных. Из минусов только болтливость.

— А тебе не нравятся болтливые?

— Если болтают четко и по существу, то нравятся.

— Нет, Влад. Не пойду. Муж против. Говорит, что ты красивый засранец, поэтому однажды я в тебя влюблюсь и окажусь в твоей постели. А он — с разбитым сердцем. К тому же помощником судьи мне как-то комфортнее. Ну кто еще станет тебе все про всех сливать и будет на подхвате? Нормально же работаем. Зачем усложнять? А материальную помощь ты мне и так окажешь, да?

— Да, — смеюсь.

Хотя настроение ни к черту. Трястись почти двое суток до гребаного Сочи, который я на одном месте вертел.

— Ну вот и отлично. Билеты скину… Блин, а как я скину, если тебя пасут и к этому номеру ничего не привязано? Так, Влад, давай на Корсакова пересечемся? Я как раз к тете заеду. Там и заберешь. Заодно познакомишься с Ольгой Петровной. Запомнишь?

— Постараюсь.

— Лучше запиши. А то будет как в прошлый раз.

— Ты издеваешься, не пойму? — Я едва сдерживаюсь, чтобы не начать говорить матами.

— Нет, я на полном серьезе. Мне белая пена из твоего рта до сих пор в кошмарах снится. Лояльных помощниц ты бы среди медицинского персонала искал.

— Я только что передумал насчет материальной компенсации.

— Ой, все. — Злата называет адрес и отключается.

А я в очередной раз мысленно ставлю памятник ее мужу. Вся эта семейная хрень не для меня. Одно дело — по работе контакты иметь, но на постоянной основе... Нет.

Скидываю Злате деньги. Доехав наконец до дома, я переодеваюсь и складываю в сумку немного вещей.

Через три часа, аккурат к отправлению поезда, захожу в вагон под именем Алексей Зубарев. Вырубаю телефон, оставляя для связи лишь запасной, — и как в омут с головой в очередной квест.

Обожаю свою работу. И это сейчас без сарказма.

Бросив сумку на диван, я осматриваюсь, вспоминая, когда в последний раз ездил на поезде хоть куда-то. В детстве? Да, точно, с родителями и Геликом на море. Лет двадцать пять тому назад.

Поезд трогается, и тут же дверь в купе открывается. Миниатюрная блондинка застывает в проеме. Смотрит в упор. Опустив глаза, медленно скользит взглядом по моей шее, рукам. Кривит симпатичную мордашку, на которой написано: «Это что еще за урка?», и входить не торопится.

— Здравствуйте, — приветствую я.

А в ответ тишина.

Пожалуй, не буду договариваться с проводницей о пересадке.

Но у девушки свои планы на этот счет. Бросив на меня еще один пренебрежительный взгляд, она резко закрывает дверь.

Да ладно? Настолько отвратительные рисунки? Ну признаю, с шеей перебор. По молодости дураком был.

Я поднимаюсь и выхожу из купе. Даже интересно, что она скажет проводнице. А в том, что блондиночка пошла именно к ней, сомнений нет.

— Можно мне другое место? Не с этим уголовником...

— Каким еще уголовником?

— Там, во втором купе.

Я хлопаю себя по карманам в поисках сигарет, но потом вспоминаю, что забыл их в машине. Надо будет выскочить на ближайшей станции и купить.

6 глава

Таня

Уже несколько часов я пытаюсь понять, как справиться со всем этим: с мужем, его изменой и угрозами, которые он сегодня озвучил. Как объяснить Алисе, почему мы больше не сможем жить вместе с ее папой? И главное, куда идти и как строить жизнь дальше?

Ощущение, будто меня сбросили с огромной высоты, и я все еще падаю, но земля уже близко. Хуже всего, что в голове без конца прокручиваются события прошедших лет. В какой момент я допустила ошибку? Сколько времени Толя мне изменяет? Может быть, с тех пор, как у него появились большие деньги? Говорят, богатство меняет людей… Других объяснений у меня попросту нет.

— Жалость и вина — самые разрушительные чувства для человека. Это факт. У тебя и то и другое налицо. Прекращай, — произносит мой сосед по купе.

Я поднимаю голову, и в глаза снова бросаются его ужасные татуировки. Как можно было забить свое тело этими страшными рисунками? Внешне ведь такой симпатичный... Даже чуть-чуть в моем вкусе.

— Вот так еще сделай. — Вскидываю руки и щелкаю пальцами. — Тогда точно прекращу.

Грубить не хочется, но этот разрисованный тип начинает нервировать. Ему, может, скучно, и он скрашивает дорогу, подкатывая к плачущей бедняжке, а мне бы просто выплакаться. Без посторонних глаз. И ничего в этом постыдного нет. Сейчас я уязвима. Самооценка... она просто валяется где-то на земле, а по ней на огромной скорости мчится поезд.

Алексей наливает в одноразовый стаканчик вино и протягивает мне:

— Много не пей. По глоточку.

Сначала собираюсь отказаться. Пить в купе с незнакомым мужчиной, тату которого навевают определенные ассоциации, — сомнительная идея. Но потом одергиваю себя. Приставания попутчика — это не самое страшное, что может мне грозить. После возвращения предстоит найти жилье и работу, возможно — отбиваться от нападок мужа и давления его матери. А это в разы неприятнее. Уже сейчас знаю, что Елена Николаевна скажет: «Таня, да закрой ты глаза на измену, ничего страшного не произошло. Все гуляют! Надо терпеть, воспитывать дочь, ты замужняя женщина».

А как? Как закрыть глаза, когда у меня отвращение к мужу? Даже не верится, что так бывает. Еще утром любила, а теперь ненавижу и тошнит от него. Особенно когда представляю, как Толя с какой-то девицей… Противно!

Делаю глоток вина, потом еще. Алексей предлагает долить, но я качаю головой:

— Больше не буду.

— А что так? Боишься, что воспользуюсь ситуацией?

Его прямолинейность раздражает. Вот! Со своими разговорами он будто в душу хочет залезть, а у самого взгляд то и дело тонет в вырезе моей кофточки.

— Если не прекратишь пялиться на мою грудь, то добавятся наколки на глазных яблоках.

— Это как? — улыбается Алексей.

— У меня с собой иголки есть.

— Да ты маньячка? — Он продолжает лыбиться и тоже делает несколько глотков вина.

Из моего же стаканчика!

— Я… я не знаю, кто я.

— Так не бывает.

— Все в жизни бывает!

Наспех скидав в сумку первые попавшиеся вещи, я приехала на вокзал и в ожидании поезда несколько часов сидела в кресле. Много всего успела передумать, а поплакать — нет. На людях было как-то неудобно. Потом поняла: никому нет дела. И этому уголовнику тоже. Я для него просто небольшое развлечение в дороге. Как и он для меня. Может, вывалить на него все-все-все, чтобы сам побежал просить проводницу найти ему новое место? А что? Не такое уж плохое решение.

— Например? — спрашивает Алексей и, сам того не ведая, подписывает себе приговор.

— Например... — вздыхаю, не разрывая с ним зрительного контакта. — Я выходила замуж с мыслью, что это раз и навсегда. Думала, что мой муж — примерный и любящий семьянин. На деле же он оказался обычным похотливым кобелем, который хочет усидеть на двух стульях. Почти шесть лет я была прекрасной женой и чувственной любовницей, а теперь… как в «Сказке о рыбаке и рыбке», сижу возле разбитого корыта с дырявым неводом.

— Допустим, все было именно так, как ты говоришь, и ты ничего себе не придумала. Только вот о твоих желаниях я ни слова не услышал. Где здесь ты? Или, по-твоему, удачно выйти замуж — это вершина успеха? Воспитывать детей, быть образцовой женой, заботливой матерью и страстной любовницей — все это лишь роли, в которые большинство женщин встраиваются автоматически. Возможно, ты не знаешь, кто ты на самом деле, потому что никогда не заглядывала в себя глубже. Если так, сейчас подходящий момент изменить жизнь. Оставь этого Казанову и сосредоточься на себе.

Как же он бесит!

— Сколько у тебя было мужчин?

Боже, как мы вообще перешли к этой теме? Я ведь говорила о готовке, быте, о самосознании, чтобы вывести Алексея из себя, а получилось наоборот. Неужели успешность женщины действительно измеряется лишь количеством половых партнеров? Или проститутки счастливее в браках и им не изменяют?

— Это здесь вообще при чем?

— Мужик чаще всего идет налево, когда у него с ответственностью туго или вообще никак. Бывает, что чувства со временем притупляются, отношения как-то тускнеют, особенно в постели. Одни сразу на сторону бегут, если мозгов или выдержки не хватает, другие уходят в работу или хобби. Мало кто реально пытается разобраться в проблеме, а уж тем более найти решение. Вот поэтому и разводов полно, и измен. Хотя, если копнуть глубже, за этим всегда стоит что-то большее.

7 глава

Таня

Сжав в руках стаканчик с остатками вина, которое отлично сочетается с шоколадкой, я смотрю в окно. На улице ночь, темнота обнимает степь. Или что там за пейзаж? Не разобрать. Редкие фонари не дают ничего рассмотреть, да я и не стараюсь.

Алексей снова пытается завести разговор. Оказывается, он заметил татуировку на запястье. Это мелочь. Я сделала ее, когда родила Алису. Дата рождения дочери. Безотчетный порыв, из-за которого Толик потом вынес мозг. Он говорил, что порядочная женщина так не поступила бы, и при свекрови заставлял тату скрывать. А я, дурочка, потакала. Даже подумывала свести.

Все попытки разрисованного скрасить свой досуг за мой счет терпят фиаско. Видимо смирившись, Алексей засыпает, оставляя меня наедине с вином и шоколадкой. Самой бы тоже закрыть глаза и забыться сном, но не могу. Мысли носятся в голове, как испуганные птицы.

Можно, конечно, сидеть и жалеть себя до полного изнеможения, только что это даст? Ничего. Поэтому стоит хотя бы попытаться взять ситуацию под контроль.

Похоже, большинство мужчин так или иначе предают. Сначала стремятся стать героями для своих избранниц, пользуются их уязвимостью, делают вид, что готовы ради них на многое, а потом... Потом все до абсурда предсказуемо и больно. Вот мы и начинаем думать, что никакой любви не бывает вовсе. Это просто иллюзия, чтобы придать жизни хоть какой-то смысл.

Самая большая ошибка — ломать себя, менять свои желания, мечты и цели, подстраиваясь под того, кто видит в тебе лишь деталь интерьера. Или, что еще хуже, самой разрешать этому человеку ломать тебя. Моя доля вины в случившемся, наверное, тоже есть. В чем-то и я была не права.

Снова смотрю на разрисованного, и дыхание учащается. Возникает странное, почти пугающее чувство — смесь злости, горечи и... какой-то тоски. Представляю, что позволила бы Алексею прикоснуться ко мне, и аж передергивает от возмущения.

Ну вот как? Как можно доверяться этим козлам? Если только использовать их, как и они используют нас. Но, чтобы стать способной на это, я потрачу годы. Придется внутри всю себя перекроить, прежде чем превращусь в ничего не чувствующую стерву.

Усталость все-таки берет свое, и я засыпаю. Правда, ненадолго. Рано утром будит резкий толчок, и заснуть больше не получается. Зато мой сосед, кажется, даже положение не менял за всю ночь. Как вырубился, так и спит крепким сном.

Преодолев желание потрогать Алексея, чтобы проверить, теплый ли, я накидываю куртку и тихо выхожу из купе. Смотрю, когда ближайшая остановка надолго. Надо будет прогуляться, попить кофе и, возможно, купить какую-нибудь книгу. Я умываюсь, чищу зубы, звоню Елене Николаевне узнать, как дочь, и, наконец, отваживаюсь прочитать сообщения от мужа.

Будь моя воля, совсем выключила бы телефон, но, чтобы оставаться на связи со свекровью, я лишь перевела его в беззвучный режим — на случай, если Алисе станет хуже.

Пробегаюсь глазами по строчкам, и первый порыв — заблокировать мужа. Неужели я столько лет с законченным кретином жила? Противно от самой себя становится. Какая наивная дура! Хотя ругать уже бессмысленно. Хотелось верить в сказку, хотелось свою крепкую любящую семью. Это ведь нормальное желание для влюбленной женщины. А я очень любила Толю. Кроме него никого не видела.

Перечитываю его сообщения еще раз. Сначала он пишет о любви, а потом, не получив ответа, винит во всех бедах меня. В конце заявляет, что попробует взять отпуск и приехать к нам.

Поезд делает остановку. Я затемняю экран, прошмыгиваю за деньгами в купе и иду на перрон. Хочу кофе. Крепкий. И что-нибудь сытное. Больше никакого алкоголя и слез. Хотя чувство вины буквально грызет изнутри.

Может, я ошибаюсь и нужно простить, попытаться сохранить семью? Хотя бы ради Алисы… Если, конечно, есть что сохранять. На этот счет у меня большие сомнения. Сначала унизить, изменить, а потом клясться в любви...

Мерзко!

Купив кофе и сэндвич, я чуть ли не мычу от удовольствия. Это так вкусно! Или я очень голодная. Возвращаюсь за добавкой, и пока ее готовят, вспоминаю об Алексее. Следующая длительная остановка аж через три часа, а я не обнищаю, потратив еще сто пятьдесят рублей. Беру сэндвич и для своего попутчика. Уже собираюсь отойти, и в следующую секунду из рук внезапно вырывают кошелек. При этом толкают так, что я падаю на асфальт.

Вспышки боли пронзают локти и ладони. В коленях пульсирует. Все произошло так быстро. Крики. Суета. Кто-то бросается вслед за воришкой. Мне помогают подняться. Продавщица сует в мои окровавленные руки сэндвичи и, тараторя, просит отойти, не распугивать ей покупателей.

— Да что вы, глаза разуйте! Не видите, девушке помощь нужна! У нее только что деньги украли!

Шок постепенно отпускает. Я отхожу от прилавка, смотрю на сэндвичи в руках и начинаю смеяться. Хотя больше похоже на истерику. Что еще должно произойти, чтобы я наконец оказалась уже на самом дне?

— Тань! — слышится рядом знакомый голос. — Ты как?

Я смотрю на своего запыхавшегося попутчика, ничего не понимая. Взгляд цепляется за растрепанные светлые волосы, татуировки на предплечьях и футболку, явно надетую наспех. В руках у Алексея мой кошелек. Как разрисованный здесь оказался? Он же спал.

Не говоря ни слова, он обнимает меня за талию и ведет обратно в вагон.

8 глава

Влад

— Все-все, Снежок, — первым прерываю я поцелуй в тот самый момент, когда сам словил кураж. И еще какой. — Не слишком откровенно для той, у кого муж — единственный мужчина?

Расфокусированный взгляд напротив мгновенно проясняется.

Задел, да. Специально.

Вообще, забить бы на все, но Таня едва отошла от шока, а мои руки уже на ее упругой заднице. Без понятия, когда успел сгрести недотрожку в охапку и усадить на себя. Хотя она и не сопротивлялась. Трахнуть бы ее. Только что-то останавливает. Не хочу, чтобы потом пожалела. Очнется — и будет себя во всем винить. Знаем, проходили.

— Я чувствую себя ребенком, у которого отобрали вкусную конфету, — сбивчиво дыша, произносит Снежок и возмущенно ударяет меня в грудь.

Запах ее кожи кружит голову — цепляет на самом примитивном уровне.

Недотрога? Хрен там. Стоило раскачать — и вот уже сама тянется. Касается моих губ своими осторожно, будто пробует. Но быстро становится смелее, и я проваливаюсь в этот поцелуй полностью.

Сдерживаюсь, сука, на последних нервах. Горячий язык без лишних церемоний проскальзывает в мой рот, забирая контроль и оставляя только желание взять ее прямо здесь и сейчас. Однако через несколько мгновений я выныриваю и опять нас стопорю.

— Снежок, ты ведь потом пожалеешь. Это сиюминутный порыв.

— Может, и пожалею, — повторяет она за мной. — Тебе-то какое дело?

Зрачки расширены, ресницы подрагивают, губы приоткрыты. Влажные. Манящие.

Бля-ядь.

Терпение трещит по швам.

Я накидываюсь на Таню, зная, что в запасе всего пара презервативов. Херово. Надо было брать больше.

Ее пальцы сжимают мои волосы, ногти царапают затылок. Поцелуи злые, голодные, футболки летят к черту. Снежок трется о стояк так сексуально, будто специально доводит. Я рывком хватаюсь за пояс ее джинсов, но она воспринимает это неправильно, как попытку сбавить темп. Бесится — царапает грудь, оставляя глубокие борозды, впивается зубами в плечо.

Сука... Боль простреливает пах и смешивается с адреналином. Сейчас оттрахаю так, что забудет, как дышать.

— Тань… Джинсы.

— Имя... — бормочет она, смотря на меня и дрожа всем телом. — Я тебе не говорила.

— В документах посмотрел.

— А-а... — тянет она задумчиво.

Одной рукой я достаю из кармана серебристый квадратик, а другой помогаю Снежку избавиться от джинсов. Окидываю взглядом ее стройное тело и вижу шрам над коленкой. Провожу по нему пальцем — короткое, едва ощутимое касание. Она замирает, наши глаза встречаются.

И мы летим в бездну.

Хватаю за талию, валю под себя, вжимаюсь так, что между нами не остается ни хрена. Стояк упирается в горячую, влажную промежность. Мы не любовники — два психа, у которых снесло башню. Таня выгибается, цепляется за плечи, дышит тяжело и стонет, пока я трусь, доводя ее до грани безумия.

Намокла. Готова. Осталось только вогнать член до упора и трахать так, чтобы потом любое воспоминание об этом моменте заставляло ее хотеть еще и еще.

Поезд, дернувшись, трогается, и мы съезжаем на пол. Таня падает сверху, ее волосы рассыпаются по моему лицу, они пахнут чем-то сладким. Она садится, сжимает меня бедрами. Красивая грудь приподнимается в такт дыханию, кожа мерцает в полутьме, как перламутр. Заметив, что я разглядываю ее, Таня вдруг смущается.

Ни хрена не понимаю, откуда там браться смущению с такими формами?

— Охуенная, — хриплю я, целуя впадинку между ключицами и спускаясь к груди.

Снежок вздрагивает, ее пальцы опять царапают меня до отчетливой боли. Какая-то извращенная маньячка. Лучше бы этого стыдилась. Есть в ней что-то бесовское. Поэтому и иглы с собой таскает?

— Ты ведь не мужа сейчас представляешь? — уточняю на всякий случай.

— Заткнись. — Она снова ерзает на члене, и от ее движений мир сужается до размеров этого купе.

Поезд гудит, колеса отбивают ритм, но он теряется в грохоте крови, что нарастает в ушах.

От Тани меня отделяет лишь ткань ее трусов. Сдвигаю их в сторону и касаюсь влажной плоти. Пальцы утопают в соке, и, наверное, именно в этот момент я окончательно превращаюсь в похотливое, изголодавшееся животное, которое не в состоянии здраво мыслить. Натягиваю презерватив и приставляю головку к половым губам.

— Сама, — командую, наблюдая за Таней. — Опускайся.

Поначалу она двигается медленно, с нервными стонами, будто пробуя, подбирая темп, а потом — быстрее, яростнее, и я не могу оторвать взгляд от ее лица и груди. Сердцебиение зашкаливает из-за адреналина. В поезде я еще ни с кем не трахался. И ладно бы поезд. Снежок вроде замужем. А на этот счет у меня пунктик.

Был.

— Ну все. Подоминировала, и хватит с тебя.

Крыша съезжает на фоне ярких ощущений. Еще немного — и меня к черту разорвет.

Переворачиваю Таню и прижимаю к ковру. Ее ноги тут же обвивают мою спину. Двигаюсь я жестко, без пауз, не оставляя шанса на передышку. Никому.

9 глава

Таня

Голова не соображает. Вообще. Сердце колотится, надрываясь, а перед глазами — лицо разрисованного. И его татуировки. Всевидящее око. Череп — жуткий, на всю шею, со щелью вместо рта. Да там все разом: пентакли, переплетенные змеи. Сатанист самый настоящий, а не юрист… Или адвокат дьявола?

Я смотрю на мужика рядом, который курит, затягиваясь так, будто за один вдох собирается выкурить всю сигарету. Тоже хочется, хотя я ни разу, никогда... Впрочем, то, что вытворяла в купе, я тоже никогда не делала. Не спала с первым встречным. Не стонала, впиваясь ногтями в его лопатки... Вообще, такое ощущение, что это вовсе и не я была, а какая-то сущность, вылезшая из-под кожи, когда Алексей провел языком по моей шее.

Алексей... Имя режет язык, будто осколок стекла. Между ног ноет, губы горят, словно их обварили кипятком. Все тело — сплошной синяк. Даже колени содраны. Казалось бы, я не питала иллюзий, когда отдалась накатившему желанию, а теперь… Тело помнит каждый толчок, каждый укус. И предательски тянется назад, к тому вагону.

Сатанист. Точно. Провел магический обряд. Другого объяснения случившемуся у меня нет.

— Хочешь? — лыбится незнакомец и протягивает пачку.

Да, осталось накуриться. А можно и с этим первым встречным трахнуться. Вон прямо там, за углом. Слабо, Тань?

Мысленно даю себе оплеуху. Еще в чувство вины скатись. Но за что себя винить? Хорошо ведь было. А Толик… Не вернусь я к нему. Наш развод — лишь формальность.

— Не буду, — отрицательно качаю головой и отхожу в сторону.

Наверное, от меня за версту пахнет сексом. И удовлетворением.

Определив название станции, я покупаю в интернете новый билет. Благо мы проехали большую часть пути и до Сочи уже можно добраться на «Ласточке». Надо только найти банкомат — двух сотен, что есть в джинсах, мне явно не хватит на дорогу.

В ушах все еще шум: стук колес, сбившееся дыхание моего попутчика, мои собственные стоны, которые вырывались против воли, против всех этих лет «правильного» брака. Я сама от себя такого безрассудства не ожидала.

С ума сойти… Какая-то теневая моя сторона. Чего еще я о себе не знаю?

Карточка дрожит в пальцах, выскальзывает и падает на плитку. Поднимаю. Снова вставляю в банкомат. Экран мигает. Я не могу вспомнить пароль. Три попытки — и ее «съедят». В спину кто-то ворчливо взвизгивает:

— Давайте уже, люди ждут!

Приходится открыть приложение и войти по куар-коду. Но оказывается: «Недостаточно средств».

В смысле недостаточно? Еще вчера была шестизначная сумма…

Я бью кулаком по железу.

— Да чтоб тебя!

Уменьшаю запрос до пары тысяч — банкомат выдает деньги. Я убираю их в кошелек и открываю переписку с мужем.

«Приеду в понедельник, все обсудим. Бюджет временно урезал».

Обсудим. Как будто развод — это чаепитие с пряниками.

Банкомат настойчиво мигает: «Заберите карту». Выдергиваю ее. На обратной стороне — детская наклейка с единорогом. Алискин подарок: «Чтобы мама не теряла».

Смешно. Я потеряла все. Даже себя.

Пока жду «Ласточку», рука сама тянется к горлу — там тоже синяк. Метка. От чужих губ. От чужих рук. Я ведь раньше только с мужем, других ласк не знала…

Телефон вибрирует — звонит Толя. Я сбрасываю, но почти в то же мгновение приходит эсэмэска.

«Ты где?»

Не отвечаю.

Спустя пять минут названивает уже свекровь. Маму подключил, чтобы найти пропажу?

Я тычу на зеленую кнопку.

— Таня, ты где? — спрашивает Елена Николаевна.

Подключил. В интонациях свекрови слышно недовольство.

— Еду. Через пару часов буду.

Или чуть больше, но умалчиваю об этом.

— Как Алиса?

— Вроде получше. В общем, не надо было тебя дергать… Мы бы сами справились. Ну да ладно, раз ты уже в пути, то ждем.

Даже не предложила поехать обратно к мужу? Наверное, уже знает о нашей «проблеме» и планирует разговор. Ну-ну.

«Ласточка» приходит без опозданий. Я сажусь у окна и прислоняюсь лбом к стеклу. Поезд трогается. Синяк на шее пульсирует в такт стуку колес. Закрываю глаза — и вижу его. Нет, не мужа. О Толе мыслей больше нет. Все тело до сих пор ноет от ласк того сатаниста из купе. И к моему ужасу, жаждет продолжения.

Когда пытаюсь воспроизвести в памяти все, что произошло, кожу покалывает словно тысячей иголок и в груди нарастает трепетное волнение.

«Сама. Опускайся», — звучит голос Алексея, как на повторе.

Невозможный нахал!

Спустя три часа я на вокзале. Через приложение вызываю такси, но потом вспоминаю, что денег на карте почти нет. Черт. Отменяю заказ и ищу частника. Приходится торговаться, как на рынке.

Всю дорогу таксист пялится на меня через зеркало заднего вида, выжимая стыд из каждого моего нерва.

10 глава

Таня

Я глажу Алису по спине, пока ее дыхание не становится ровным. Дочка то засыпает, то что-то бормочет и снова забывается сном. Самой бы тоже поспать, но даже не пытаюсь последовать ее примеру. В голове тысяча мыслей, и остановить этот поток просто невозможно. Надо еще в аптеку сходить за лекарствами.

— Я на пляж, — шепчет Елена Николаевна, заглядывая в комнату.

Я киваю, закрывая глаза.

Слушаю, как свекровь собирает сумку, как тяжело вздыхает в прихожей. Звонит телефон. Она отвечает, и по милому, елейному тону я понимаю: это Толик.

Инстинктивно касаюсь пальцами шеи, того самого места, где осталась метка разрисованного, и внутри снова все переворачивается, сжимается. Вроде и не о чем жалеть. Но я жалею.

Потому что до сих пор бросает в жар, стоит об Алексее подумать. Будто лихорадка передается от Алисы. Интересно, он расстроился из-за моего исчезновения или обрадовался ? Или вообще не придал значения?..

Температура наконец спадает, и Алиса засыпает крепче. Я аккуратно встаю, чтобы ее не разбудить. Опускаюсь на подлокотник дивана в холле и обхватываю себя руками. Надо думать, как дальше быть. Найти работу, жилье. С урезанным бюджетом.

Толик показал себя во всей красе… Как после такого вообще можно доверять мужчинам? Да и зачем? Сама справлюсь. Только Алису на ноги поставлю.

«Справишься, конечно, — язвительно подтачивает внутренний голос. — На какие шиши? Ты даже лекарства купить не можешь».

Я открываю телефон и пролистываю список контактов. Взгляд останавливается на Злате. Кажется, она единственная, кто сейчас может хоть что-то предложить. Стабильное. С зарплатой. А пожить попробую напроситься к Лене. Она как раз недавно с Гариком разбежалась, так что, наверное, против не будет…

Палец зависает над кнопкой. Терпеть не могу просить и навязываться, но выхода нет. Дыхание перехватывает, когда на том конце я слышу голос приятельницы.

— Злата, привет. Мне нужна работа. Хоть какая-нибудь.

— Привет, пропажа. Неожиданно… А как же твои дизайнерские шмотки, детские утренники? А дом — полная чаша?

Чаша, да. Только разбитая.

— От мужа я ушла. Жить мне не на что. Еще и судиться, наверное, к вам придем...

Хотя пока теплится надежда, что Толик одумается. Ну не станет же он силой удерживать и дочь у меня отнимать.

— Даже так…

— Есть что-нибудь на примете?

Повисает пауза. Долгая.

— На примете у меня всегда что-нибудь есть, но у тебя стажа нет. Кто захочет брать новичка? Будь я работодателем, выбрала бы кандидата с опытом…

— Ты же знаешь, я исполнительная, быстро обучаюсь. К тому же лучшей была в группе.

Злата шумно вздыхает:

— Вообще, есть один вариант. Правда, ничего не гарантирую. Сомнительно, что тебя утвердят. Ну и, если что, мне бы не хотелось портить отношения с этим человеком.

— Злата, я тебя не подведу, — заверяю.

— С маленьким ребенком на руках? Спорно.

— Алиса в сад ходит…

— А если задержаться придется? А командировки?

Теперь пауза уже с моей стороны.

— Хотя ладно, про командировки я преувеличила. Работа в основном в офисе. Быть на подхвате. Я уточню и перезвоню. Скинь резюме, может, что-то подправлю.

— Злата… Спасибо тебе огромное!

— Пока не за что, Тань. Жду резюме.

— Я только утром смогу, раньше не получится.

— Пара-тройка дней у тебя в запасе есть, — завершая разговор, бросает Злата.

В удачу я, конечно, не особо верю. С другой стороны, хоть в чем-то же должно повезти, раз в семейной жизни полный провал?

Елена Николаевна возвращается спустя два часа. Взяв у нее карточку, я иду за лекарствами. По-хорошему, стоило бы еще снять наличку, — Толик все равно компенсировал бы матери то, что урезал мне, — но уже не знаю, чего от него теперь ждать. Вроде понятно, что это просто угрозы, однако решаю не проявлять самостоятельность. Быть чуточку умнее. Только обвинений в воровстве еще не хватало.

Ночевать я остаюсь с Алисой, а Елена Николаевна отправляется в мой номер. Утром дочка просыпается без температуры и в приподнятом настроении, тут же просится на завтрак. Но силы быстро ее покидают, и мы возвращаемся в номер. Из плюсов — щеки уже не такие пунцовые, а взгляд снова живой и веселый.

Весь день играем в настолки, а на следующий — Алиса вовсю капризничает, когда я заставляю ее лежать. Значит, идет на поправку.

— Мам! — надувает она губы. — Надоело! Пойдем погуляем!

Я улыбаюсь, поправляя спутанные после сна волосы.

— Ну хорошо, — соглашаюсь. — Только недолго.

Мы завтракаем в кафе при отеле, а потом отправляемся на пляж. Солнце еще не в зените, ветерок теплый, но не изнуряющий. Алиса тут же сбрасывает сандалии и топает босиком по песку.

— Смотри, какие ракушки! — Она подбегает ко мне, держа в ладошках маленькие кусочки раковин.

11 глава

Таня

— Папа! Папочка! — Алиса бежит к Толику.

Он обнимает дочь, целует в щеку. Кружится с ней вокруг своей оси. Как сцена из фильма. Со стороны мы, наверное, в этот момент выглядим как идеальная и любящая семья. Только на самом деле это неправда.

— Нравится тебе здесь? Это единственное место, где вместо гальки песок. Для тебя специально завезли. — Толя сверкает белозубой улыбкой.

— Правда? — округляет глаза Алиса. — Только здесь? Я думала, везде…

Отель, может, и не самый дорогой, но кусочек пляжа с песком. Если пройти чуть подальше, опять камни.

— У-у-у, сразу видно, что из гостиницы ты почти не выбиралась, да?

— Я же болела, пап. Только сегодня уговорила маму выйти на улицу...

— Ну мама у нас любит перестраховываться. — Толя бросает взгляд в мою сторону.

А мне хочется убежать от него. На край света. Или от себя. В жизни сейчас самый настоящий хаос.

— Пойдем, покажу наш замок. — Алиса тянет Толю за собой.

Я медленно иду следом.

Как отец и сын Толя — большой молодец. Но в отношениях со мной... Все-таки в какой момент они изменились? Винить только мужа в том, что он превратился в циничного кобеля, глупо. Надо было обращать внимание на детали и делать выводы, а не отмахиваться от участившихся в последнее время командировок и бесконечных задержек на работе. Нервный тоже был. Я думала, это стресс из-за большой ответственности. Да. Тянуть и семью, и любовницу тяжеловато. Еще и работать, и отцом успевать быть...

Алиса вкладывает в ладонь Толи несколько ракушек. Он прячет их в карман, гладит дочь по голове, взъерошивая светлые кудряшки, и просит насобирать еще. Хвалит наш замок. Алиса убегает, а муж, поднявшись с песка, подходит ко мне.

Внимательно осматривает, сдвигает недовольно брови.

— Что за история с ограблением? Специально придумала?

— Зачем мне это?

Так себе приветствие и первые минуты встречи двух любящих друг друга людей.

— Что произошло? Откуда это?

Толя грубо хватает меня за подбородок, удерживает с такой силой, что не шелохнуться, разглядывает шею.

— А что это, по-твоему?

— Таня! — рычит он.

— Отметины есть еще на руках и коленях. Денег же не осталось, меня обокрали, а до отеля добраться надо... С таксистом пришлось расплачиваться. Натурой. Сначала не понравилось, потому и синяки...

Хватка мужа становится сильнее, в его глазах полыхает ярость.

Мне бы заткнуться, но я тоже в гневе. Сама же от отчаяния кинулась в объятия разрисованного. Не хотела на самом деле... Я вообще свою жизнь иначе представляла. Ее будто на мелкие клочки разорвали и развеяли по ветру.

— Рас-ска-зы-вай, Татьяна, — по слогам произносит муж.

— Что рассказать? Что какой-то недоумок, так же как и ты сейчас, вцепился в меня и обокрал? Швырнул на асфальт со всей силы? Неравнодушные прохожие пришли на помощь. Документы вернули, а деньги нет. Пару тысяч, правда, удалось снять с карты, бюджет ведь теперь урезан. Спасибо твоей маме, одолжила свою карточку, и я купила Алисе лекарства. Но тебя болезнь дочери явно меньше интересует, чем моя интрижка с таксистом?

— Прекрати…

— А то что?

Выдерживаю его взгляд, хотя внутри умираю от страха. Таким злым Толю я никогда не видела!

— Папа, папа, вот еще! — подбегает к нам Алиса.

Он ослабляет хватку. Только в этот момент получается сделать полноценный вдох и вырваться из его «приветственных» объятий.

Кошмар какой-то. Как моя счастливая и красивая семейная жизнь за несколько дней могла превратиться в это нечто? В это вязкое болото, от которого самой противно.

— Спасибо, Алиса, — уже без тепла произносит муж, все так же не сводя с меня полыхающего взгляда.

А по мне, пусть бесится. Пусть даже допускает мысль, что я действительно переспала с таксистом. Да хоть с чертом!

Алиса снова убегает, и Толя хватает меня уже за локоть.

— Не понравилось, что в деньгах ограничил? А как ты дочь лечить собираешься, если вдруг одна окажешься? Как вообще собираешься существовать?

— Плохая тактика, Толя. Запугивать решил?

— В реальность немного вернуть. Чтобы ты поняла: без моих денег будет очень тяжело. Очень, — подчеркивает он.

За обиды не мстит только трус или раб. А я не трус и не раб. И измену не прощу. Хотя счет мы вроде как сравняли. Но после этого в наших отношениях будто поставлена точка. По крайней мере для меня. Окончательно.

— Тань, — смягчается Толя, — я мириться приехал. Не надо. Не вытягивай ты у меня эти эмоции. Я бешусь от одной мысли, что к тебе кто-то другой прикоснется. Всегда так было. Мне плохо без вас. Без Алисы. Дома такая пустота… В общем, не прав я был. И с деньгами нелепо вышло. Давай забудем все, малышка. — Он обнимает меня, заменяя грубость нежностью.

Только другие ассоциации сразу возникают. Купе, разрисованный, наша близость. Интересно, Толя тоже другую вспоминал, когда домой возвращался, «покормив кота»? Или ему вообще было плевать, с кем трахаться — со мной или с любовницей?

12 глава

Таня

Чувствуя себя шпионом на задании, я украдкой составляю в телефоне резюме, пока Толя лежит на кровати и смотрит телевизор. Или делает вид, что смотрит. Он же в обычной жизни даже мультик Алисе не включит — называет это все пустым времяпрепровождением.

Его притворный интерес к какой-то телепередаче продолжается недолго. Слышно, как Толя встает и идет ко мне.

— Тань, ты серьезно? Будешь спать на диване?

Затемняю экран и поднимаю глаза на мужа. Нужно хитрее быть, но я этого начисто лишена. Да и смелость не моя сильная черта.

— Пойдем в кровать.

Хоть на коврике у входа буду спать, только не с ним! Неужели Толя действительно не понимает, что никакая нормальная женщина не простит измену и подлое отношение к себе? Пусть у меня нет опоры, не к кому пойти, — есть только тетя и двоюродная сестра, — но это не значит, что об меня можно ноги вытирать. Натрахавшись на стороне, предлагать спать вместе и вообще делать вид, будто ничего не произошло.

— Нет, — произношу твердо.

Надо как-то потянуть время до отъезда. Прикидываться овцой. Потому что если Толя с мамой возьмутся за меня всерьез, вмиг скрутят в бараний рог и опустят ниже плинтуса.

Дура я, конечно. Повелась на красивые ухаживания, комплименты, внешность. Влюбилась. Семью хотела, потому что своей никогда не было. Только теперь, анализируя прошлое, понимаю, что многое я придумала, где-то идеализировала, а видеть правду не хотела. Пыталась мужа изменить, но люди не меняются.

— Что значит «нет»?

Когда вижу его недовольный взгляд, во мне поднимается настоящая буря. Установка вести себя прилично снова летит к черту.

А может, тактика у Толи такая — ищет слабое место, эмоции вызывает? Еще как вызывает, и все сложнее их не показывать. Истинные.

Потому что внутри — банальный страх перед переменами, я зажата. Безумно боюсь последствий, боюсь, что Толя отнимет у меня Алису. Однако из-за этого страха становиться жертвой обстоятельств и вешать на себя ярлык — тоже последнее дело.

— Идем, — настаивает муж и кивает в сторону спальни.

Его пах практически перед моими глазами. Меня сейчас вырвет от отвращения. Единственное, чего я хочу в этот момент, — послать Толю на три буквы.

— А ты ничего не перепутал, милый? — оскаливаюсь и перехожу в нападение. — Я тебе не давалка по первому требованию, не вещь, не собственность. По паспорту, может, и жена, но в рамки приличия мы с тобой больше не вписываемся. А хочешь, прямо завтра устрою скандал и расскажу твоей мамочке, чем ты занимаешься в ее квартире? Я не увидела раскаяния, не услышала искренних извинений, не получила ни подарков, ни даже жалких красивых слов. Или ты всерьез считаешь, что достаточно сказать, как тебе без нас с Алисой стало пусто? Думаешь, этого хватит?

Нехитрая манипуляция, которая удивительным образом работает.

— Я же дела оставил и приехал…

— Это ты про любовницу?

— Тань…

— Шесть лет, Толя, мы были вместе шесть лет, и я верила, что у тебя единственная! Даже мысли не допускала, что кто-то может быть на стороне!

— Вот именно! — повышает он голос. — Хоть бы раз приревновала!

Приплыли.

— Ты еще скажи, что ревность так вызывал!

— Ну, котенок…

Толя опускается передо мной на колени, но облокачивается при этом о диван. Тянется, берет за лодыжку, а меня снова передергивает от отвращения. Отодвигаюсь.

В груди огнем горит. Обидно мне, что отрицать.

— Не смей. — Убираю его руки.

— Как мы дальше жить будем, малыш? Я очень раскаиваюсь…

— Не знаю, — выталкиваю из себя вместо слов о разводе. По-моему, все очевидно. Иного не дано. Не смогу я простить предательство.

— Танюш… — Толя снова берет меня за лодыжку.

— Мне нужно время.

Ложная капитуляция. Хотя почти не вру. Оно и правда необходимо. Отправить Злате резюме, вернуться в Москву. Пока Толя на работе, собрать вещи и переехать к Лене. Прикинуть, что по сбережениям, ведь уже ясно, что от него помощи не будет. Еще неизвестно, как все обернется с Алисой, как он поведет себя в суде. Хоть бы моя интрижка в поезде не всплыла. Хотя как? Больше мы с тем сатанистом не пересечемся — в этом я уверена.

— Хорошо, хорошо. — Толя резко отпускает ногу и встает, взъерошивает пятерней волосы. — Сколько тебе нужно времени?

И жизни не хватит. Но отвечаю другое.

— Без понятия, Толь. Ты меня не просто обидел, ты… ты меня убил. — Натягиваю на себя одеяло. — Все. Спать хочу. Я прошлую ночь с Алисой была и почти не отдыхала. Выключи, пожалуйста, свет.

К счастью, дважды повторять не приходится. И даже отбиваться. Щелкнув выключателем, Толя идет в спальню.

Я доделываю резюме и скидываю Злате, не дожидаясь утра. Открыв календарь, считаю дни до конца отдыха. Еще четыре. Надо как-то продержаться. С достоинством. Потому что на самом деле такое чувство, что его у меня больше нет — растоптали.

13 глава

Влад

А вот это уже интересный поворот. И аккурат к моему возвращению. Полное досье. Все в нем так гладко, что не подкопаться, — будто отчет отличницы. Перечитываю снова.

Теперь понятно, почему недотрога, откуда все эти пренебрежительные взгляды. Девочка росла одна, без родителей. Отца не было, мать рано умерла, воспитывала тетка. В девятнадцать вышла замуж, муж старше. Почти сразу ребенок. Просто. Банально. Закрывала эмоциональные дыры. Если бы не одно но. Случившееся в купе скучным и банальным точно не назовешь. Там была не отличница, а персонаж куда более интересный.

Я стучу карандашом по столу. И вот что с ней делать? Еще одну непутевую помощницу не потяну, никакой секс проебов на работе не стоит. Репутация дороже. Кстати, про нее. Мне только скандалов с ревнивым недоумком мужем не хватало.

Выстроив логические цепочки и накидав список вопросов, ответы на которые хотелось бы услышать от Татьяны, пока они свежи в памяти, я еду в суд, а после — к Савчуку и на наш новый объект. День, как всегда, расписан по минутам.

Четверг наступает быстро. По крайней мере, для меня. И с жуткой головной болью. От перенапряжения, от недосыпа, от недотраха. Зря я вчера до Марины не доехал. Сегодня это уже вопрос жизни и смерти. Раскусываю еще одну таблетку и запиваю ее кофе. Когда уже, блядь, отпустит?

Звонок внутреннего телефона бьет по нервам. Хочется рявкнуть на Виолетту, но я только тихо выругиваюсь матом, морщась от очередного спазма сосудов. Отвечаю. Новость хотя бы слегка приводит в тонус.

— Пусть заходит.

— Других тоже посмотрите?

— Возможно. — Я массирую виски. Боль понемногу отступает.

Татьяна заходит в кабинет, делает несколько шагов и замирает. Хмурит брови. Осанка ровная, на голове идеальный пучок, костюм строгий.

Я аж сам весь подбираюсь, снова увидев ее. В совершенно новом образе. Прическа, одежда, каблуки — как картинка. Сразу бы все с недотроги снял и без прелюдий выебал на столе.

— Ты… Вы… Ничего не понимаю... Владислав Таранов?

— И Алексей тоже, — улыбаюсь. — По делам я ездил под чужим именем, нужно было привезти важного свидетеля. Издержки профессии.

Я медленно вдыхаю, потому что прилетает новая вспышка боли. Которая не перекрывает вспышку похоти.

Даже не знаю, что ярче: желание снова трахнуть Таню или вот эти неприятные спазмы в башке. Одинаково.

— Ну что стоишь? Проходи.

И вроде я сейчас контролирую ситуацию, а такое чувство, что опять она.

Снежок подходит, но в кресло садиться не торопится. Молча разглядывает меня. Размышляет, сбежать или остаться? Остаться, конечно. Хотя бы пока я не закончу свой монолог. Так, вопросы же накидывал… Впрочем, хрен с ними. Не в суде.

— Все сложное в простом, Татьяна… — Я заглядываю в резюме. — ...Андреевна. Привычное и понятное разрушилось. Ты встретилась со мной. Первое впечатление обманчиво, а я своей прямотой и рисунками на теле произвел на тебя неизгладимое. Ты заранее повесила на меня ярлык какого-то неудачника. Но вполне безобидного, раз я не полез к тебе ночью. Этим бы все у нас и закончилось. То есть ничем, если бы тебя не обокрали. Шоковая ситуация немного раздвинула твои рамки, и ты себя отпустила. Точнее, выпустила на волю ту самую себя, у которой нет кучи ненужных установок. Ну, якобы так нельзя, так не принято, с первым встречным не спят. Часть моих тоже в тот момент полетела к черту. С замужними я не связываюсь. Мне только разборок с твоим мужем не хватало...

Таня стоит не шевелясь, как оловянный солдатик, слушает. Я подавляю желание подойти и потрогать. Может, в ступор впала? Она живая вообще?

— Работать будешь, как все, в команде. Посмотрим, на что ты способна. Однако интим с боссом, — показываю на себя, — в свободное от работы время приветствуется. По обоюдному желанию. Ну и еще один пунктик: ты уходишь от мужа. Мне эти качели нахер не сдались. Впрочем, как и серьезные отношения. Это, надеюсь, тоже понятно, — все-таки толкаю я речь. С аргументами, как в суде.

Но Таню она будто не трогает. Херово. Бесхребетные амебы со мной надолго не задерживаются. Ни в личной жизни, ни в профессиональной.

— Вопросы?

Она отрицательно качает головой. Губы и ноздри подрагивают.

Вот теперь Таня смотрит так презрительно, будто хочет выплюнуть: «Циничный мудак». И она не ошибется. Потому что мои откровения в поезде, в том числе о несложившейся личной жизни, — правда. Бросила меня Инна и уже почти четыре года счастливо замужем, растит двух пацанов-близнецов. А я для семьи не гожусь. Только для работы. И коротких интрижек. Что Татьяне Андреевне Киреевой сейчас и необходимо. Нужно вытрахать все глупости и дурь из ее головы.

Перспективы я грубо обрисовал, и ей бы надо меня жестко продинамить. Иначе разочаруюсь. Как бы там ни было, но развод — дело тяжелое, и по самооценке он бьет прилично. Особенно когда тебя катком переезжают и вышвыривают во взрослую жизнь. А тут еще я с неоднозначными предложениями. Считай, ультиматумами.

— Татьяна Андреевна, ваше слово. У меня время, за вами еще кандидатка.

Молчит.

Да что, блядь, за аномалия? Не могу понять. Вроде на эмоции вывожу, на болевые точки давлю, а она — будто воды в рот набрала, хотя очевидно же, что распирает от возмущения. Я лишь сильнее ее хочу. В разных позах. Если работа нужна — пусть подстраивается. Ломает себя, переступает. Да что хочет делает! Но слишком правильная. Откажется. Сто процентов.

14 глава

Влад

Губами я чувствую, как учащенно бьется пульс на Таниной шее. Горячая кожа, сладкий аромат — все это только подстегивает желание.

Прижимаю ее к себе так, что между нами не остается даже миллиметра воздуха. Тело откликается моментально. А ведь она даже не делает ничего особенного. Просто стоит. Просто дышит. Просто смотрит. Но мне, как перевозбужденному подростку, хочется стянуть с себя штаны вместе с бельем, опустить Таню на пол и наблюдать, как она возьмет у меня в рот.

От воображаемых картинок аж виски по новой сдавливает. Там с атмосферным давлением все в порядке? Ну не может же так от телки какой-то крышу сносить?

Паршивая часть меня хочет воплотить фантазию в жизнь. Нажать на Танины плечи, поставить ее на колени и без всяких прелюдий и нежности трахать ее рот. Но еще сильнее я хочу, чтобы она сделала это сама, по собственному желанию.

— Прекрати… — шепчет Таня мне в губы, но договорить не успевает.

Снова целую ее — требовательно, без шансов на отступление. Ее вкус сводит с ума, как и в тот раз в купе. Только теперь я знаю, что мне этого точно недостаточно. Понял еще в поезде, когда он тронулся с места, а Снежка и след простыл.

Резким движением снимаю с нее пиджак, он бесшумно падает на пол. Под ним строгая белая блузка, подчеркивающая тонкую талию. Скользнув пальцами по мягкому шелку, я снова углубляю поцелуй. Едва себя контролирую.

— Нет, прекрати, — повторяет Таня и упирается ладонями мне в грудь, с вызовом смотрит в глаза. Губы приоткрыты, дыхание сбито.

— Кто сейчас говорит? Правильная ты или не очень? Давай на несколько минут вернется та, что была в поезде, а с той, которая пришла на собеседование, мы потом закончим? — предлагаю. — Если что, представь, что я не Владислав, а Алексей.

— Я, по-твоему, сумасшедшая?

— Ты сейчас уйдешь из кабинета в одних трусах. Кстати, про них. Ты свои забыла в купе…

Щеки Тани мгновенно окрашиваются в алый, и я кайфую от ее растерянного вида, от припухших губ. Хотя ничего же еще не делал. Но сейчас буду.

За затылок толкаю ее к себе и, воспользовавшись моментом смущения, вторгаюсь в рот. Языки сплетаются. Поцелуй становится горячим. Таня хватает цепочку на моей шее. Легкий нажим — и меня опять прошивает вспышкой боли и желания. Все-таки неделя воздержания — это много.

— Какой же ты… невыносимый, — бормочет Снежок.

Ее руки тянутся к ремню на моих брюках, расстегивают его. Она поднимает рубашку. Холодные пальцы скользят по разгоряченной коже, вынуждая меня разорвать поцелуй и судорожно вздохнуть, а следом затаить дыхание. Черт. Если она думает, что в этот раз будет контролировать ситуацию, то сильно ошибается.

Обхватываю лицо Тани ладонями, заставляя снова посмотреть на меня. В глазах — смесь вызова и вожделения. Вытолкнула ту бестию наружу? Наконец-то. Мне это нравится.

Рывком прижимаю ее к столу. Таня напрягается, но не отстраняется.

— Дверь… закрыта? — спрашивает она хрипло.

— Закроешь, когда уйдешь. — Я срываю с нее блузку, пуговицы катятся по полу. Треск ткани под моими ладонями звучит почти как музыка. Тянусь к юбке…

Виолетте все-таки придется повысить зарплату. Шумоизоляция в кабинете так себе. И сегодня никакой уходящий поезд нам с Таней не помеха.

Надо было бумажки для начала подписать. Кровью из пальца пометить. Каждый лист. Потому что моя новая помощница будит во мне какие-то дьявольские чувства.

Прижимая Таню грудью к столу, я упираюсь эрекцией в ее ягодицы и с катушек слетаю, как хочется оказаться внутри. Ощутить ее пульсацию на своем члене.

Блядь… Защита…

— Стоять. — Я отстраняюсь, несильно хлопаю Таню по заднице и обхожу стол. Нетерпеливо роюсь в тумбочке.

Один находится. Опять все упирается в презервативы, точнее, в их ограниченное количество, сука.

Но пугает другое. Я в озабоченного маньяка превращаюсь с ней. Никогда бы не подумал, что будет возбуждать подобная дикость. Стоит пристроиться сзади и стянуть брюки с боксерами, как Снежок обхватывает меня за бедра и вонзает ногти в кожу. До боли. Однако это заводит. А еще сильнее — ее взаимность.

— Потише, красавица. У меня с прошлого раза твои отметины не зажили.

Легонько ударяю ее по руке и, задрав юбку, плотоядно улыбаюсь, потому что Таня в чулках. Ажурных. Это пиздец какое красивое зрелище.

— Так нечестно, — произносит она тихо, но в этом упреке ноль осуждения.

— Жизнь вообще нечестная штука, — отвечаю я, не оставляя ей шанса на протест, и вхожу сзади упругим толчком.

— Думаешь, все и всегда будет по твоим правилам?

Усмехаюсь. О, Таня-Таня. Я не думаю. Я уверен.

Загоняю в нее член, и она, поймав ритм, отдается со всей своей страстью и безрассудством. Как тогда, в поезде.

Нет, эта женщина с ума меня сведет. От близости с ней скручивает и жжет огнем. При виде нее лишь одно желание — обладать.

Мы точно сработаемся? Может, безопаснее ее подальше от себя держать и ограничиться встречами по вечерам несколько раз в неделю?