Битва шефов, или Чьё место на кухне?

Глава 1

Огонь — моя стихия. Я умею поджарить блюдо одним лишь взглядом, но… Также могу вскипеть от его карих глаз. И нет, я не влюблена. Просто он — катастрофа кулинарного масштаба. А ещё мужчина, от которого у женщин подкашиваются ноги. Кроме моих.

Всё началось с того, что напротив моего ресторана открыли другой. И ничего страшного бы не было, если бы его не открыл Эмиль Рош — легенда, сердцеед и мой персональный кошмар. Он красив, уверен в себе, талантлив до невозможности.

И вот уже целый месяц покой мне только снится. Возможно, я бы могла принять, что отныне моя жизнь не будет прежней, но… Нет, не могла. «Гариньон» — моё всё. Это не просто ресторан, это моя душа, мой дом. И мне больно видеть, как из-за какого-то выскочки моё детище страдает.

Я открыла его пять лет назад, когда все вокруг твердили:

— Повар? Серьёзно? Маг с дипломом и в поварихи?

Друзья тихонько посмеивались. Родные смотрели с жалостью, а мама со взглядом, так и кричащим о растоптанных надеждах:

— Лучше бы ты замуж вышла. Или хотя бы в академии осталась преподавать.

Ведь я огненный маг высшего уровня. Да, природа меня не обделила в талантах. Но мне хотелось своего, а не того, что навязывают родные и общество. И поэтому я пошла вопреки семье и продала дом, что родители мне оставили в качестве приданого (да, они до последнего надеялись, что я выберу этот самый «замуж»). И с тех самых пор отношения у нас стали практически никакими. Нет, конечно, родители не отреклись от меня, но больше и не поддерживали.

Но я ни о чём не жалела. Ни разу.

Даже о продаже дома, от выручки которого денег всё равно не хватило. Даже о том, что пришлось идти в Банк Волшебных Дел и подписывать бумаги, от которых тряслись руки. Но я получила заём и сразу после этого ключи от полуразвалившегося здания на улице Ремесленников. И даже о словах родственников, которые пришли на всё это поглазеть:

— Ты потеряешь всё, Тасса. Лучше бы домой вернулась, а не растрачивала жизнь понапрасну.

Но я не вернулась, а закатала рукава, наняла рабочих, которые без выходных приводили здание в порядок, пока я сама лично отмывала кухню и наколдовывала первый зачарованный духовой шкаф, потому что купить готовый просто не могла себе позволить. Сама чинила мебель, сама придумывала новые рецепты, вынимала обгоревшие пироги из-за регулярно чудившей печи. Выливала неудачные соусы до тех пор, пока у меня не выходило то, что я задумывала.

«Гариньон» достался мне с боем и со слезами, которые я никому не могла показать, боясь опустить руки.

И с тех самых пор с родными мы встречаемся только по праздникам, с натянутыми улыбками и пустыми разговорами. Они уже давно не интересуются моими делами, то ли потому что им всё равно, то ли боятся признать, что ошибались.

И я привыкла.

Но теперь, когда только-только всё стало стабильно хорошо, появился он. И с каждым днём, когда я наблюдала, как у его порога собирается очередь, я ненавидела его всё больше и больше.

И вот сегодня мне нужно было всего лишь дойти до склада и притащить Райсе мешок с перловкой. Но стоило выйти из кухни, как администратор Грета, пролетая мимо, выпалила:

— Тасса! Ещё два столика отменили бронь. Ушли к нему…

К «нему»… Уже не надо уточнять. Теперь у нас в городе только два гендера: мы и Эмиль Рош.

Я молча забрала у неё залочёт и взглянула. Да, действительно, мадам Кромм и её подружки, вегетарианки до мозга костей, отменили бронь с пометкой от Греты, что решили отметить день рождения в новомодном ресторане «Гранд Рош». Мясной ресторан! Вегетарианки!

Секунд через пять я уже стояла напротив «его» входа, как фурия, как ведьма в запале с всклокоченными волосами. А он, как назло, вышел из дверей в свежем накрахмаленном фартуке, с лёгким амбре геля после бритья. И улыбался.

— Ты забираешь моих клиентов, Рош, — констатировала я.

А «этот» посмотрел на меня так, будто я сказала комплимент.

— И тебе доброе утро, Тасса. Приятная новость. Для меня.

— Надо что-то с этим делать!

— Что? — заинтересованно спросил он и подошёл ближе, освобождая проход на его кухню. И оттуда потянул запах жареного мяса и свежей выпечки. И почему-то он так одурманивающе прекрасно смешался с его личным запахом, что у меня едва не заурчало в животе. Хотя вру. Заурчало. Мерзавец! Нельзя так пахнуть с утра.

— Давай переработаем меню? Разделим рынок, так сказать. Чтобы ты не уводил моих клиентов, а я твоих?

— Ты хорошо готовишь, Тасса. И ты это знаешь. Но мир большой, и желудков в нём много, не стоит так переживать из-за парочки отменивших бронь.

— У меня столики пустуют, Рош! А у тебя улыбка на ползала и харизма, которой можно отапливать кухню! А ещё всё это, — я обвела пальцем его крепкие руки и смазливую мордашку. — И проблема лишь в этом!

Он рассмеялся. И этот смех был глубоким, раскатистым, как будто в нём была щепотка пряного перца и немного горького шоколада. У меня по спине побежали мурашки. Даа… Это был не простой смех. Из-за него женщины забывали, что такое здравомыслие.

— Ты мне льстишь, Тасса. Думаешь, я красив и всё? А кто же каждый день сам ходит на рынок ещё до рассвета? Кто выбирает каждый овощ и кусок мяса? И кто не брезгует готовить сам и выносить это блюдо гостям?

Он ни разу не повысил голос. Говорил так, как говорят люди, уверенные в своей правоте. И вот же зараза, он действительно был прав.

Я неоднократно видела его на нашем рынке. Видела, с какой тщательностью и требовательностью он выбирает каждый продукт. Как он сам всё это грузит в прицеп и везёт в ресторан.

Глава 2

На следующий день, в самый его разгар.

Кухня гудела, как улей: кастрюли булькали, ножи стучали по разделочным доскам, воздух был насыщен ароматами специй и свежеприготовленных блюд. Я держала в голове тысячу мелочей и ещё тысячу — на кончиках пальцев, контролируя персонал.

И тут, как всегда, влетела официантка Лана, настоящий ураган в короткой юбке. И если бы у неё были крылья, она бы снесла всё на своём пути.

— Что ты сказала? — Я медленно, очень медленно оторвала взгляд от кастрюли с бульоном, который только начал закипать, и перевела его на Лану.

— Они… они теперь бесплатно подают суп от самого шефа! — выдохнула блондинка и, театрально обессилев, плюхнулась на табурет. — Эмиль его сам наливает и подает бездомным. И при этом улыбается! Так!

Лана попыталась изобразить его улыбку, но вышло жутковато.

— Суп… Бездомным… — протянула я, прищурившись. — Ты хочешь сказать, что к его ресторану приходят бездомные и посетителей это совершенно не смущает?

— Да! — Лана радостно закивала. — И вы даже не представляете, какой на улице стоит аромат! Словно там где-то магический вентилятор и гонит запахи по всему кварталу. Люди просто идут по этому следу, как зачарованные.

— Хорошо, — я решительно вытерла руки. — Если он хочет играть по-взрослому, мы покажем, как это делается!

И следующим вечером в «Гариньоне» был запуск первой ответной акции, которую я назвала громко и красиво: «Ночная дегустация. Пламя, которое не гаснет».

Я, как огненный маг, подготовила три мини-блюда с визуальным огненным эффектом. Корешки с хрустящей корочкой вспыхивали языками пламени прямо при подаче, суповая чаша разлеталась алыми искрами, а десерт в хрустальной пиале то тлел, то пылал.

Марена начертила на потолке заклинание отражения, благодаря чему огонь множился и плясал в воздухе, словно над залом кружили стаи светлячков. Элида сделала особенный соус, от которого даже самые прожжённые гурманы хватались за сердце, а бармен Санна умудрилась кристаллизовать вино. Я до сих пор не поняла, как именно, но оно стало твёрдым, кристаллическим и переливалось так, что половина гостей с горящими глазами снимали это чудо на чарофоны. А потом, конечно, пробовали на вкус.

— На тебе перец в каждую ноздрю, Рош, — бурчала я, направляя из кухни в зал очередной «файерболл» из хрустящих корешков с сушёным сыром и соусом из кислой ежевики.

Целую неделю гости ахали, визжали и снимали каждую такую «подачу». Я уже мысленно слышала, как «Гранд Рош» трещит от зависти. Хоть и валилась с ног от чрезмерного использования магии, виски трещали, руки дрожали, но я терпела.

До тех пор, пока не принеслась администратор Грета и, задыхаясь, не прокричала:

— Они… Они отвечают!

— Как? — ужаснулась я.

— Он, Эмиль, поставил стенд прямо перед рестораном, у самих дверей. Там теперь дегустационные ложечки с мясом. — Она показала двумя пальцами размер. — Маленькие, как поцелуй.

— И что? — Я скрестила руки.

— И там написано: «Попробуй, прежде чем выбрать».

Я вздрогнула.

— И что? Все пробуют? — пискнула я, хотя очень пыталась сохранить невозмутимое лицо.

Грета посмотрела на меня таким взглядом, что мне стало страшно.

— Все, Тасса. Все! Даже мадам Кромм.

— Она ж вегетарианка! — возмутилась я.

— Уже нет, — отрезала Грета. — Я сама слышала, как она сказала, что не ела мясо просто потому, что никто не умел его готовить.

И это я-то не умею готовить мясо? Да она просто не пробовала мою запечённую свинину с тмином, рябиновым мёдом и лепестками пыла-сорня!

Я возмущена!

Нет!

Я в бешенстве!

Внутри всё кипело так, что казалось, ещё миг, и я швырну в стену первую попавшуюся сковородку. Но я ничего не сказала. Слов не хватало. Сняла фартук, сдёрнула колпак и, не оборачиваясь, вышла прочь из кухни.

Улица встретила меня своим привычным уютом, который я так любила: двухэтажные домики с яркой черепицей и цветами в горшках по всей длине дороги и на подоконниках, дорога, выложенная грубым серым камнем. Приветливые люди, которые всегда улыбались, стоило пройти мимо. Даже птицы здесь пели иначе — мелодичнее и задорнее. Этот вид всегда успокаивал, внушал ощущение дома и чувство стабильности.

Но сейчас? Сейчас я не замечала ничего. Всё это стёрлось, превратилось в размытый фон, а я шла напролом, пересекая улицу, по направлению к горящей вывеске в виде клинка.

И да, теперь в воздухе больше не было ни запаха цветов, ни свежести трав. Нет. Отныне в воздухе царил аромат прожаренного мяса, густой и властный, в котором перемешивались дым, специи и что-то ещё… То, от чего желужок предательски сжимался, а язык уже почти ощущал вкус.

Я замедлила шаг. Перед входом в «Гранд Рош» действительно стоял стенд с ложечками, больше похожими на чайные, такими маленькими и изящными, на фоне которых рубленное и горячее мясо с блестящей корочкой, каплей соуса, словно драгоценный камень, и пар, поднимающийся лёгкой вуалью, выглядело настолько соблазнительно, что я, чёрт побери, сама едва не протянула руку.

Возмутительно!

Потянула носом, и сразу захотелось проклясть его. И себя. Потому что и запах был отменный! Идеален настолько, что его можно было ненавидеть и одновременно желать.

А затем я заметила его, выходящим из ресторана с полным подносом малюсеньких ложек. В неизменном белом кителе с чёрными пуговицами и закатанными по локоть рукавами, на талии красный фартук. И это выражение лица… С полуулыбкой, словно он знал наперёд, что я обязательно приду.

— Добрый вечер, Тасса, — произнёс он таким тоном, словно мы встретились совершенно случайно. — Выглядишь так, будто собираешься разорвать меня на куски.

Словарик

По мере написания книги, новые слова и важные имена я буду добавлять сюда, поэтому если встретили что-то непонятное или банально забыли, заглядывайте прямиком в эту главу)

___

«Гариньон» — ресторан Тассы Огнеяровой

Тасса Огнеярова — шеф-повар — главный мозг на кухне. Планирует меню, закупает продукты, следит за качеством блюд

Марена Кост — су-шеф — правая рука шефа и лучшая подруга Тассы

Райса Жарская — горячий цех — всё, что готовится на плите, в духовке, на гриле

Элида Стужевская — холодный цех — салаты, закуски, десерты без выпечки

Лирета Сладогрей — повар-кондитер — выпечка, десерты

Фрося Кудель — посудомойка/уборщица

Лана Щербет — официантка

Виола Немир — официантка

Грета Вельштейн — администратор зала — управляет залом и персоналом, встречает гостей

Санна Мердаль — бармен, готовит чаи и напитки

___

«Гранд Рош» — ресторан Эмиля Роша

Хелен Райт — су-шеф

Эмиль Рош — шеф-повар

___

Алия Огнеярова — младшая сестра Тассы

Варенбург — город, в котором живут Тасса и Эмиль

«Де Соль» — музыкальный квартет, который играет живую маг-джазовую музыку с примесью элементал-рока

Дерик Телларис — отец Эмиля

Залочёт — магический планшет администратора ресторана, используется для бронирования, учёта количества посетителей и отслеживания заказов

«Золотая поварёшка» — почётная награда, которую можно сравнить с «Оскаром» в кинематографе или с «Нобелевской премией» в науке. Или же со «Звездой Мишлена», но если она даётся ресторану, то «Золотая поварёшка» награждает повара.

Иллар Огнеяров — папа Тассы

Кассандра Огнеярова — мама Тассы

Катрина Телларис — мама Эмиля

Ларен: Огест, Мирелла и их дети — Норина, Лисан, Саэр, Дерон

Мира — служанка в доме Огнеяровых

Чаробайк — мотоцикл, мотоцикл, который летает

Чаромобиль — магический автомобиль

Чарофон — смартфон

Эфирный реактор — двигатель в автомобиле

Яла — кухарка в доме Огнеяровых

Глава 3

Я всегда просыпаюсь ещё до рассвета. Это уже не привычка, а скорее проклятие или благословение. Сама толком и не знаю. Даже если легла за полночь. Даже если усталость висит на плечах тяжелее мешка с картошкой. Потому что рассвет только мой.

Сползла с кровати, ноги коснулись холодного пола, по коже побежали мурашки. Накинула халат, небрежно затянув пояс, и направилась на кухню. Туда, где начинался мой ритуал.

Кухня встретила меня тишиной. Днём она гремит и кипит, а ночью и ранним утром похожа на спящего дракона — могучего, но мирного. Всё застыло, словно ожидая моего прикосновения.

Я достала медную турку — старую, тёмную, с отполированной до блеска ручкой, похожей на рукоять меча, пережившего сотню сражений. Каждый изгиб мне был знаком, каждая царапина — своя история. Налила холодной воды, насыпала щедрую ложку тёмных зёрен, смолотых вручную, и добавила щепотку огнекорня — специи, которую я когда-то выторговала на шумной ярмарке в Златограде. Она придаёт кофе лёгкое тепло, будто глоток обжигающего заклинания.

Вода зашипела, напиток медленно поднялся, увенчавшись плотной и густой шапкой пенки. Я сняла его с огня в самый пик, вдыхая горький, терпкий аромат, с ноткой тёплого дыма. И да, первую чашку я выпила стоя, жадно, ощущая, как вместе с каждой каплей возвращается жизнь, будто магия вливается обратно в вены.

Вторая чашка уже была для удовольствия. С ней я вылезла на крышу своего ресторана.

Город Варенбург спал. Лишь магические фонари тихо мерцали вдоль улиц, коты бродили по крышам словно серые тени, да где-то далеко скрипел деревянный мост, когда по нему проезжали чаромобили.

Я села на самый край и посмотрела туда, где небо рождало свет.

И вот он — мой самый любимый момент.

Сначала тонкая полоска. Потом золотой разлом в небе. Словно кто-то специально превращает ночь в утро. Лучи осторожно касались крыш, домов, вывесок, скользили по камням мостовой, превращая их в мерцающее море... А затем «бах» и мир загорается.

Я улыбнулась.

В этот момент нет проблем, нет конкурентов, нет долгов. Нет нервов и суеты. Нет Эмиля Роша с его самодовольной ухмылкой и дьявольской привычкой доводить меня до белого каления.

Есть только я и солнце. Я и мой любимый город. Новый день и полная перезагрузка.

— Ну что ж, — сказала я себе, продолжая улыбаться, — а теперь пошли кормить этот город.

Через полчаса я уже сидела за рулём своего старого чаромобиля — верного, местами ржавого, но с душой (в это я всегда верила). Сзади у него была открытая грузовая площадка, на которой я привозила и мешки с картошкой, и ящики с фруктами, и иногда (редко, но бывает) даже пьяных официанток после корпоратива. Его скрипучие двери, облупленная краска и вечный запах масла внутри я любила почти так же, как свою кухню. А недавно обновлённый эфирный реактор добавил ему прыти. И теперь мой старичок мог соревноваться с молодыми блестящими чаромобилями, и при разгоне рычал, как маленький дракон.

Рванула к рынку, и ветер тут же вцепился в мои волосы. Дома мелькали, город постепенно просыпался и приходил в движение. И вскоре показались небольшие ряды разноцветных палаток, где, несмотря на рань, уже сновали люди.

Я обожаю рынок с его ароматами, криками торговцев и шумом. Здесь всегда пахнет свежей выпечкой, вяленой рыбой, дымом от жаровен с каштанами и пряностями, которые смешиваются в такой сумасшедший коктейль, что кружится голова.

Но главное — продукты. Ведь повар — это творец, как художник или скульптор. Просто он создаёт блюдо. И для его создания я готова каждый ингредиент выбирать так, как ювелир перебирает камни для создания своего украшения. Здесь всё имеет значение: упругость томата, аромат трав, хруст листьев салата, цвет и блеск рыбы. Если меня хоть что-то не удовлетворит, я это брать не стану. И пусть потом кто угодно говорит, что это глупость или прихоть, но я знаю: блюдо стоит ровно столько, сколько стоит его основа.

— Доброе утро, Тасса! — крикнул фермер Бруно, махая мне рукой, одетый как всегда в заплатанную жилетку, с длинной бородой и закрученными усами.

— Бруно, привет. — поздоровалась я, рассматривая его прилавок. — А где твоя синяя морковь?

Он почесал затылок и виновато скривился.

— Э-э… а её нет.

Я замерла.

— Что значит «нет»? У меня сегодня паштет из синей моркови. Столики забронированы, а эта закуска является самой ходовой. Некоторые приходят только ради неё!

Бруно кашлянул и, отводя взгляд, пробормотал:

— Ну… Рош скупил всю морковь.

— Что?! — мой голос разрезал пространство, всё равно что свет факела в кромешной тьме.

— И не только у него, — вмешался торговец с соседнего прилавка, поправляя мешок с репой. — Он обошёл всех. Сегодня на рынке ты её не найдёшь…

Я моргнула, стараясь подавить в себе нарастающий гнев, от которого показалось, что вот-вот задымятся уши. А Бруно добавил:

— Он заплатил втрое выше цены. Даже мой запас для жены забрал.

Кофе, который я выпила совсем недавно, мгновенно перестал действовать.

— Эмиль. Чёртов. Рош. — процедила сквозь зубы, где каждое слово звучало, как удар ножа о разделочную доску.

Бруно отчего-то отступил на шаг назад. Хотя думаю, что пламя, которое разгорелось в моих глазах, стало тому причиной, а не шипение, вырывающееся из уст.

— Бруно, — выдохнула я, — если этот самодовольный тип думает, что я сдамся без боя, то он может подавиться всей своей синей морковью.

Оба фермера синхронно вздохнули.

— Ну... если ты его убьёшь, я морковь обратно заберу. — ответил Бруно.

Глава 4

Я вернулась на кухню как буря. Дверь хлопнула с таким грохотом, что даже кастрюли жалобно звякнули, а Фрося выронила тряпку прямо в ведро с мутной водой и ойкнула. Воздух в помещении дрогнул, предвещая грозу, и на секунду всё застыло.

— Все сюда! — громогласно выпалила я, затягивая волосы в пучок, уже морально готовясь к битве. — Сегодня мы готовим только мясо!

На кухне повисла тишина. Та самая, от которой звенит в ушах. Райса, наш повар горячего цеха, подняла голову от сковородки и уставилась на меня так, будто я только что объявила войну не одному Эмилю Рошу, а всему Варенбургу сразу.

— Мясо? — переспросила официантка Виола. И глаза у неё округлились так, что я сквозь них почти увидела движение её мыслей.

— Да! — отчеканила я и ударила ладонью по столу, отчего мука взметнулась в воздух. — И не просто мясо. Сегодня мы вынесем все столы и стулья на улицу. Мы устроим пир на весь квартал!

На кухне мгновенно раздался гул из голосов: кто-то охнул, кто-то нервно засмеялся, кто-то даже начал возмущаться. Суета поднялась как при пожаре. Но я, не давая панике разрастись, махнула рукой, прекращая все действия:

— Быстро! Столы на улицу! Скатерти — белые, праздничные! Вазы с цветами! Виола, иди к Санне, пусть она достаёт те бокалы, что мы храним «на особый случай». И главное — разберите чаромобиль, там пятьдесят килограмм мяса.

Слово «пятьдесят» повисло в воздухе тяжёлым грузом. Кто-то даже присвистнул.

Я не стала ждать возражений. Внутри меня уже горело пламя — настоящее, живое и яростное. Я сама первой схватила стол и потащила его к дверям, ногами открывая створку. Доски громыхнули о каменную стену.

Но пока я перетаскивала второй стол, заметила взгляды. Девчонки, мои повара, официанты и Фрося с мокрыми руками смотрели на меня. Только смотрели они не растерянно, а азартно, с предвкушением. Так, как смотрят на своего полководца перед битвой.

Я остановилась, выпрямилась, потирая рукой поясницу, но сказала громогласно:

— Сегодня наш «Гариньон» станет не просто рестораном. Сегодня мы покажем, что умеем кормить не только элиту. Сегодня будет праздник для всех. И если Рош думает, что его ложечки с мясом — предел искусства, то пусть готовится к нашему шедевру. Мы накормим квартал так, что о нас будут говорить не только в городе, но и во всём королевстве.

Тишина сменилась взрывом крика, смеха и аплодисментов. Мои девчонки ожили, их глаза загорелись ещё сильнее. Райса подхватила стул, Элида вытащила стол, а Марена командовала моей персональной армией. Даже Фрося, гордо вздёрнув нос, бросила тряпку и пошла помогать перетаскивать стулья.

Через два часа улица перед «Гариньоном» превратилась в арену, где люди уже начали собираться в ожидании зрелищ. Столы с белыми скатертями стояли в шахматном порядке, букеты с полевыми цветами сияли яркими мазками. Солнце подсвечивало всё золотисто-медным светом.

Я выложила на зачарованную жаровню огромный кусок мраморной вырезки. Настоящий великан с тончайшими прожилками. Вокруг собралась толпа — соседи, зеваки, дети, даже мадам Пекан притащила своё кресло и села в тенёчке, чтобы наблюдать за тем, что из этого выйдет. Её глазки так и метались в сторону «Гранд Роша». Я же туда не смотрела принципиально. Потому что пришло время магии.

Подняла руки, сосредотачивая в них свою силу, ну и, что греха таить, привлекая внимание публики. Толпа замерла, и в следующее мгновение в воздухе вспыхнуло пламя — яркое, похожее на крылья феникса, которые обволакивали мясо так нежно, будто лаская и обнимая. Зрители ахнули и завороженно подались вперёд. Рты приоткрылись, дыхание сбилось.

Я слышала, как некоторые люди перешёптываются, потому что нечасто видели меня. Ведь обычно я работаю на кухне, но сегодня решила выйти из тени.

— Смотрите, это же сама шеф Тасса!

— Боги, как она это делает?!

— Пахнет так, что слюнки текут!

Огненные языки танцевали, повторяя движения моих рук. Я бросила щепотку соли, и пламя взвилось выше, окрасившись серебристым. Добавила «солнечной пыли», и стейк будто засиял золотистыми прожилками.

Когда прожарка дошла до идеала, я срезала первый кусок. Мясо мягко поддалось ножу, сок выступил, заблестел, а аромат ударил в нос так, что толпа застонала в унисон. Я положила этот кусок на тарелку и вместе с ней подошла к мадам Кромм — той самой, что годами была вегетарианкой, а потом заявила, что только Эмиль знает, как готовить мясо.

Женщина средних лет долго смотрела на меня, после на мясо и всё-таки взяла вилку, которую ей протянула Виола. Окружающие затаили дыхание.

— Если я умру от этого, вините её, — произнесла она с пафосом, поддела вилкой и отправила кусок в рот.

А потом… она зажмурилась от удовольствия и простонала. Настоящий, искренний, полный восторга звук донёсся из её уст.

— Боже мой… — прошептала, одновременно запихивая в рот остатки. — Это лучше, чем у Эмиля.

Толпа взорвалась: аплодисментами, криками, свистом, смехом. Я, гордая, как дракон над своей добычей, улыбнулась и вышла вперёд.

— Ешьте! Всем хватит!

Стейки разлетались со скоростью боевых заклинаний третьего уровня. Толпа сгущалась, как на ярмарке в праздничные дни. Люди ели прямо на улице, а некоторые просто присев на бордюрный камень или ступени, потому что столики заняли настолько быстро, что всем банально не хватило места. И они смеялись, снимали на чарофоны и хвалили меня, а я чувствовала себя королевой.

Но затем… я увидела его.

Эмиль Рош стоял у входа в свой «Гранд Рош» и, скрестив руки на груди, наблюдал за всем этим представлением. Его взгляд был спокойный и даже чуть насмешливый. И, чёрт возьми, от этого меня будто окатили ведром ледяной воды.

Глава 5

Я стояла у задней двери в «Гранд Рош» и чувствовала себя полной идиоткой.

Что я здесь делаю? Нормальный человек на ночь глядя идёт спать, а не в логово врага. Но я стояла, упрямо сжимая кулаки.

Синяя морковь до сих пор стояла перед глазами. Зачем он это сделал? Хотел унизить? Пожалеть? Подколоть? Или… Да чёрт его разберёт! Роша вообще невозможно понять!

Глубоко вдохнула, собирая остатки здравого смысла воедино, и распахнула дверь. На кухне было тихо. Сам ресторан уже закрылся, персонал разошёлся по домам, и только мягкий свет ламп отражался на медной посуде, отбрасывая тёплые блики. Но он был здесь. Я это точно знала.

Прошла дальше. Эмиль стоял у стойки и точил нож. Лёгкая блуждающая улыбка, закатанные по локоть рукава, красивые руки с перевязью выступающих вен, волосы чуть растрёпаны… Ну почему он должен быть таким нагло красивым?!

— Ты! — рявкнула, и мой голос отозвался эхом по пустой кухне.

Он поднял глаза. И эта его ухмылка… Боги… Она стала шире. Как же мне захотелось стереть её чем-то тяжёлым. И желательно кастрюлей!

— Тасса, — протянул он медленно и с лёгкой хрипотцой, словно пробуя моё имя на вкус. — Пришла поблагодарить?

— Поблагодарить?! — Я аж задохнулась от возмущения. — Ты скупил всю синюю морковь, довёл меня до белого каления, а потом как милостыню подкинул ящики в мой ресторан?

Эмиль лениво отложил нож и сделал шаг. Потом ещё один. Подошёл так близко, что я могла разглядеть гладко выбритое лицо и шею, острый кадык, нахальную полуулыбку и шоколадные глаза в обрамлении густых угольно-чёрных ресниц.

— Я не подкидывал милостыню, — ответил он тихо, но почему-то именно от этого у меня мурашки побежали по спине. — Я просто хотел извиниться за то, что увёл твоих посетителей.

Я хлопнула глазами и открыла рот:

— Что?

Мужчина наклонился чуть ближе, и от него пахло приятным парфюмом и специями, словно побывал на рынке и на балу одновременно.

— Тасса, если бы ты только знала, как забавно смотреть на то, когда ты злишься и одновременно мечтаешь меня убить.

А тут я вспыхнула как спичка.

— Я и правда готова тебя убить! — Голос предательски дрогнул и сорвался на хрип.

— Хм… А может, не только убить? — Протянул он в ответ.

— Рош! — Я ткнула в его крепкую грудь указательным пальцем. — Ещё раз скупишь мою морковь, и я… Я…

— Ты что? — Он поймал мой палец, легко, играючи, и задержал его в руках.

И это было слишком… Слишком близко, слишком тепло, слишком интимно. Сердце подпрыгнуло, как при внезапном всполохе огня, и я выдернула руку, отступила назад. И, чтобы скрыть нарастающее смущение, процедила:

— Война не закончена, Рош! Даже не рассчитывай, что откупился одной морковью!

Он склонил голову набок, будто я его только что позабавила.

— Разумеется. Война так война.

Я резко развернулась и уже пошла к двери, но на пороге услышала:

— Ах да, Тасса?

— Чего? — Огрызнулась, не оборачиваясь.

— В следующий раз, когда будешь устраивать мясной фурор на улице… — он сделал паузу, а я даже лопатками видела его улыбку, — оставь и для меня кусочек.

Стиснула зубы, но ничего не ответила. Вылетела наружу, как ядро из катапульты. И только оказавшись в ночной прохладе, поняла, что щёки горят.

— Вот же зараза… — прошептала, но улыбка всё же тронула губы.

А после вернулась в «Гариньон», захлопнув дверь чуть громче, чем следовало бы. На меня неожиданно вышла Марена, испугав до чёртиков, отчего я громко взвизгнула.

— Ты где была? — спросила она.

Я устало вздохнула и шагнула в зал, в котором уже не было посетителей и даже персонала. Горел лишь тусклый свет над барной стойкой.

— Я? У него…

Марена понимающе кивнула, прошла к нашему бару, достала бутылку вина и два бокала. И с видом женщины, у которой есть намерения, села за ближайший столик.

— Уже поздно. Завтра рано вставать. Лучше пойду я спать, — пролепетала, намереваясь подняться к себе.

— Стоять. — твёрдо произнесла подруга и по совместительству мой су-шеф, вытянув руку с бутылкой. — Это называется профилактика стресса. Иди сюда, огненная ты наша, будем говорить.

— О чём? — нахмурилась я.

— О нём. — сладко протянула Марена.

— Не о чем говорить.

Девушка ловко откупорила бутылку и начала разливать содержимое по бокалам.

— Либо ты сама всё расскажешь, — Марена сунула мне бокал, — либо я расскажу то, что вижу. А тогда выйдет только хуже.

Я замялась, но послушно села за стол. Покрутила бокал между пальцами, дав ему подышать.

— Он просто меня бесит.

— И он красивый, — невинно добавила она, делая глоток.

— И улыбается так, будто мир принадлежит только ему. А ещё я думала, что он украл всю мою морковь.

— И он красивый… — вновь повторила подруга. — И сексуальный.

Я подавилась воздухом.

— Да при чём тут это?!

— Не при чём. Просто констатирую факт, — кивнула Марена, явно наслаждаясь моими страданиями. — Значит, пишем: бесит, улыбается, крадёт морковь и сексуальный. Идеальный набор, чтобы влюбиться.

Я стукнула кулаком по столу.

— Я не влюбилась!

Девушка сделала большой глоток и, не отрывая от меня взгляда, сказала:

— Так все говорят.

И неожиданно я рассмеялась, а следом и она. Схватила бокал и залпом выпила половину.

— Ну что, давай перемоем косточки твоему «заклятому врагу». У него хоть есть недостатки?

Я задумалась.

— У него всё слишком идеально! Я была на кухне, и там идеальный порядок!

— Ужас, — фальшиво вздохнула Марена. — И как с этим жить дальше?